Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Делаю, как сказали, – скривился Кагами, скрестив два пальца за спиной. – Строго после еды. – Он ведь даже почти не соврал. После еды он с дуриком находился только один раз сегодня утром. А один раз забыть – не считается.

– Замечательно, – улыбнулся Накатани. – Давать таблетки вовремя очень важно, ты ведь помнишь об этом?

– Угу.

– Что ж, тебе, кажется, пора идти. Не стоит нарушать режим. Я искренне надеюсь, что скоро ты получишь свою справку и будешь свободен, – кивнул главврач и вернулся к кофе и собеседнику.

– Ага, так я тебе и поверил, – буркнул Тайга, отойдя от стола на приличное расстояние и пытаясь каким-то образом избавиться от неприятного ощущения, что его снова пристально рассматривают.

***

Дурик плескался уже с полчаса. Разумеется, Кагами был выставлен за дверь, потому что принимать ванну в присутствии посторонних «неправильно» и «совсем никуда не годится». Тайга сидел за столом и нетерпеливо постукивал пальцами по пустому контейнеру, который ещё предстояло занести на кухню и отдать Фукасаку-сан, которая оказалась милой женщиной и совершенно не заслуживала жесточайшей, по мнению привыкшего вести строгий учёт кухонной утвари Кагами, кары в виде потерянного контейнера.

Переодетый в пижаму Куроко вышел из ванной, аккуратно сложил в корзину для грязного белья сегодняшнюю рубашку и брюки и принялся стягивать с кровати покрывало.

– Отбой в десять вечера. В десять вечера надо быть в кровати, – проговорил он, не поднимая взгляда. – Уже без восьми минут десять. До отбоя восемь минут.

– Отлично, я ухожу, – спешно засобирался обрадованный Тайга.

Подопечный внезапно застыл, затем чуть качнулся вперёд, сжал в пальцах покрывало и проговорил своим пугающе ровным голосом:

– Я не конькобежец.

Тайга вылупился удивлённо.

– Я вижу, – ответил он.

– И не аквалангист, – добавил Куроко.

– Спасибо, что предупредил, а то я уж испугался, что ты воскресший Жак-Ив Кусто, – хохотнул Кагами, но тут же осёкся, поймав на себе расфокусированный взгляд голубых глазищ.

– Я не могу отбрасывать коньки и склеивать ласты, – продолжил дурик, отрицательно дёрнув головой. – Даже если не буду есть, не смогу.

– Эээ… – на несколько секунд завис Тайга, а затем громко расхохотался, заставив подопечного отступить на шаг и закрыть руками уши, выронив покрывало. – Ну ты чудик! Это же выражение такое! Так говорят про мёртвых. Коньки отбросить, ласты склеить, сыграть в ящик, дать дуба, окочуриться, – принялся перечислять он.

– Так не бывает на самом деле. Говорить так неправильно и непонятно, – уверенно проговорил Куроко, подняв покрывало, аккуратно сложив его и положив на стул. – До отбоя две минуты. Через две минуты надо спать.

– Ухожу. – Кагами натянул толстовку и прихватил контейнер. – Спокойной ночи, ду… Куроко.

– Чи, – отозвался подопечный, ровненько пристроив тапочки возле кровати и забираясь в постель.

– Чего? – не понял Тайга.

– Спокойной ночи, Куроко-чи. Спокойной ночи, Кисэ-кун, – пробормотал тот, натянув повыше одеяло. – Так правильно говорить на ночь. Вспоминай, Куроко-чи.

– Какой такой Кисэ-кун? – переспросил Тайга.

– Так как математическое ожидание случайной величины определяется как её интеграл Лебега по пространству элементарных исходов… – уже шёпотом произнёс Куроко, послушно закрыв глаза без одной секунды десять.

Кагами не стал слушать до конца, что же произойдёт с дурацким интегралом, и вышел, прикрыв за собой дверь и покачав головой. Спустившись в кухню, он обнаружил, что Фукасаку-сан уже ушла. Тайга вздохнул, решив, что отдаст контейнер завтра, и с лёгким сердцем отправился домой. Уже в метро, засунув руки в карманы толстовки, он нашёл там снова забытую им маленькую стеклянную пробирку, в которой гремела дневная доза таблеток подопечного.

***

Вчерашнего завораживающего запаха домашней пасты не было. По квартире стелился крепкий, насыщенный аромат кофе, что могло означать только одно – Химуро работал. Тайга разулся, бросил на пол рюкзак и тихонько заглянул на кухню. В помещении было темно, только экран ноутбука освещал противоположную стену с окном и приоткрытой балконной дверью, за которой на фоне тёмного неба белела рубашка курившего Тацуи. Рядом с ноутбуком среди многочисленных бумажек с записями и каких-то распечаток ютились сразу три разнокалиберных кружки. Кагами покачал головой, заметив, что на дне каждой из них оставалось по два-три глотка кофе. Химуро имел раздражающую привычку оставлять на донышке совсем чуть-чуть. Кагами не раз спрашивал, почему бы просто не налить себе поменьше, но в ответ неизменно получал пожимание плечами и ироничное: «Тебе что, жалко?»

Терпеливо переставив все три кружки в раковину, Тайга зажёг подсветку над разделочным столом и заглянул в холодильник: как он и предполагал, Тацуя весь день ничего не ел, как и всегда во время приступов вдохновения. Любивший вкусно и сытно поесть Тайга не понимал, как его приятель в периоды особенно интенсивной работы над статьёй мог несколько суток жить только на никотине и кофеине. Однако это во многом объясняло его бросающуюся в глаза худобу.

Выгрузив на стол куриное филе, лук, цуккини и сладкий перец, он поставил на плиту любимый вок и, пока в нем грелось масло, нашинковал овощи и замариновал курицу.

– Ты сегодня какой-то спокойный, – проговорил Химуро вместо приветствия, появившись на кухне и закрыв за собой балконную дверь. – Подружился с нервическим?

– Просто устал, а дома пожрать нечего, – буркнул Кагами, отправив кусочки курицы в шипящее масло.

– Прости, – отозвался тот, – фея-домработница – не совсем мой образ. – Он уселся за стол и пробежал глазами несколько строк на экране, затем захлопнул крышку ноутбука. – Кстати, мне удалось кое-что узнать о твоём припадочном, – проговорил он, собрав бумажки в неровную стопку и сдвинув ее на край. – Будет отличный материал для статьи, – продолжал Тацуя, разглядывая повернутую к нему и излучающую абсолютное безразличие широкую спину. – Тебе совсем не интересно?

– Не особо. А тебя, я смотрю, прямо-таки распирает, – проворчал Кагами, достал с верхней полки тарелки и, не глядя, протянул их приятелю.

– Так и есть. Моё журналистское чутьё, ну, или блестящая память, как тебе больше нравится, меня не подвели, – с воодушевлением рассказывал Химуро, накрывая на стол. – Представляешь, около двух лет назад в громкой автокатастрофе погибли господин и госпожа Куроко. – Тацуя покосился на замершего на долю секунды приятеля, однако Кагами тут же снова принялся подбрасывать стир-фрай в воке. – Они были довольно состоятельными людьми, как говорится, широко известными в узких кругах. Занимались фармацевтическим бизнесом. И знаешь, что самое интересное? – Он помолчал, но так и не дождался уточняющего вопроса, поэтому продолжил: – У них остался девятнадцатилетний сын, Куроко Тецуя. Ничего не напоминает?

– Ты думаешь, в Японии мало парней с именем Куроко Тецуя? – Кагами обернулся и снисходительно посмотрел на приятеля.

– Это неважно, – расплылся в улыбке Химуро, – ведь мне удалось достать фотографию бедняжки Куроко. – Он ловко выудил из приличной пачки бумаг распечатанный на обычном принтере портрет и показал товарищу.

Качество печати оставляло желать лучшего, но это совершенно точно был дурик. С чуть всклокоченными волосами и огромными, в пол-лица, слегка напуганными голубыми глазами.

– Ну, и что с того? – Кагами нахмурился и уселся напротив. – Можно подумать, его родители – единственные, кто погиб в аварии за последние два года. Я тебе как будущий спасатель могу сказать, что дорожно-транспортные происшествия – это чуть ли не основная причина смерти японцев!

– Вообще-то, основная причина – сердечно-сосудистые заболевания, – поправил Тацуя. – Однако это не имеет отношения к делу, – он отправил в рот кусочек курицы. – Важно другое. Представь: про аварию пишут в газетах, выдвигают разные версии, начинается расследование. А потом вдруг – бац! – и тишина. За один день. Как будто ничего и не было… – Химуро сделал загадочное лицо.

– Просто любители бульварных газетёнок нашли более интересную тему для обсуждения, вот и всё, – невозмутимо отозвался Тайга, тщательно пережёвывая пищу и избегая смотреть в глаза товарищу.

– Скажи мне, о, мой скептически настроенный друг, – Тацуя ткнул в сторону Кагами зажатыми в длинных пальцах палочками, – почему ты так упорно не хочешь видеть в этом ничего подозрительного?

– Потому что в этом нет ничего подозрительного, – не моргнув глазом, ответил Кагами. – Авария – обычное дело. Начали расследование, потом прекратили – потому что не нашли состава преступления. Писали в газетах и перестали – потому что нет повода создать шумиху. Вот и всё.

Договорив, Кагами встал и отправил свою тарелку в раковину.

– А мне кажется, что что-то тут нечисто, – упрямо поджал губы Химуро. – Задницей чувствую.

– Не имею ни малейшего желания обсуждать твою задницу, – скривившись, отрезал Тайга. – И кстати, сегодня твоя очередь мыть посуду, – бросил он, выходя их кухни.

========== День четвёртый. Пропавший предшественник и пицца на вынос ==========

Прежде чем отправиться к подопечному, Тайга решил заглянуть на кухню, предварительно достав из рюкзака тщательно вымытый контейнер из-под вчерашней котлеты.

– Псс. Фукасаку-сан, – негромко позвал он, протиснув вихрастую голову в жаркое кухонное помещение.

– Кагами-кун? – удивлённо отозвалась женщина, вытерев руки о передник и подходя к нему. – Сегодня прогулок нет, я не готовила…

– Я вчера не успел отдать. – Кагами протянул ей чистый контейнер. – Я, конечно, против того, что дурик кормит эту псину, но вы ж не виноваты, да и я сам жутко раздражаюсь, когда пропадают контейнеры для еды.

– Большое тебе спасибо! – улыбнулась Фукасаку-сан. – Кисэ-кун всегда забывал мне их отдавать, а иногда и вовсе оставлял в парке.

– Кто такой этот Кисэ-кун? – спросил Тайга, припомнив вчерашнее бормотание подопечного перед сном и нахмурившись.

– Кисэ-кун раньше присматривал за Куроко-куном, – ответила та, поспешно отводя взгляд. – Но потом он уволился.

– Почему? – на всякий случай уточнил Кагами, хотя на самом деле не был нисколечко удивлён, что при первой же возможности этот Кисэ сделал ноги и избавился от необходимости ежедневно созерцать неврастенические припадки и три раза в неделю кормить котлетами блохастых бродячих собак. Он и сам бы смылся, если бы не справка о практике.

– Честно говоря, я не знаю, – покачала головой Фукасаку-сан. – Он исчез за один день. Никого не предупредил, ни с кем не попрощался, даже со мной. Хотя это на него совсем не похоже – он очень вежливый и добрый мальчик, всегда здоровался, постоянно улыбался и даже пару раз приносил мне шоколадных конфет. Он со всеми тут успел подружиться, а потом просто пропал, и никто не смог его найти, наверное, номер сменил.

– Хм… – задумчиво хмыкнул Кагами, старательно отгоняя всплывший в памяти образ Химуро, тыкавшего в него палочками для еды и вопрошавшего, не кажется ли ему всё это странным. – Наверное, практика у него закончилась, вот и ушёл, – буркнул он скорее себе и воображаемому Тацуе, чем Фукасаку-сан.

– Кажется, он не практику здесь проходил, – пожала плечами та. – Он как-то говорил мне, что копит деньги на зарубежную лётную школу. Мечтал стать пилотом. А здесь вообще-то неплохо платят, вот он и устроился на подработку.

– Ну, накопил, значит, – кивнул Тайга.

– Вряд ли. Он проработал не больше года, – она прищурилась, вспоминая, – хотя, может быть, нашёл работу, где лучше платят. Он очень красивый мальчик, его даже несколько раз приглашали сниматься для журналов.

– Угу, – снова покивал Кагами. – Ладно, я пошёл. А то меня там это горюшко луковое уже ждёт-не дождётся.

– Кагами-кун, – с укором произнесла Фукасаку-сан.

– Да нет, это я так, – скривился Тайга, – любя.

Поднимаясь по лестнице, Кагами старательно пытался уговорить себя, что во внезапном исчезновении этого Кисэ не было абсолютно ничего подозрительного. Ровным счётом ничего. Подумаешь, парень решил подзаработать, присматривая за дуриком. Ну, сдали нервы, вот он и ушёл. Не попрощался, потому что пришлось бы всем объяснять, да и совесть бы заела. А телефон сменил, чтобы никому не пришло в голову его найти и вернуть, так сказать, к станку, то бишь, к дурику. Ничего необычного. Ещё немного, и Тайга сам сбежит куда-нибудь, утопив телефон в Сумидагаве*. «Тогда почему он терпел почти год, и только потом вдруг решил смыться?» – заботливо поинтересовалось подсознание, отчего-то снова ироничным тоном Тацуи. Действительно, почему? Если верить Фукасаку-сан, парень мог деньги грести лопатой, светя смазливой мордашкой в журналах… На кой чёрт ему сдался дурик? Привязался? А если привязался, то почему тогда ушёл? Кагами тряхнул головой, разгоняя в разные стороны сомнительные мысли. В конце концов, он никогда не совал нос не в своё дело. И теперь не будет. Ещё не хватало вляпаться во что-нибудь.

Подопечный, как всегда одетый в своём неповторимом подчёркнуто опрятном стиле, сидел на кровати с какой-то очередной книженцией по высшей математике. Как только Кагами появился на пороге, он отложил книгу и поднял на Тайгу огромные глазищи.

– Доброе утро, Кагами-кун, – проговорил он, поймав взглядом блестящее кольцо на цепочке, болтавшееся у того на шее.

– Здорово, коли не шутишь, – осторожно ответил удивлённый такой внезапной благосклонностью Кагами, пристроив рюкзак на кресле. – С чего это вдруг мы такие вежливые?

– При встрече принято здороваться, – размеренным тоном ответил Куроко. – Этого требуют приличия. Так правильно.

– Что-то до сегодняшнего дня они были у нас не в чести, – огрызнулся Тайга.

– Жак-Ив Кусто умер в Париже в возрасте восьмидесяти семи лет от инфаркта миокарда в результате осложнения респираторного заболевания, – выдал подопечный, продолжая отслеживать блики света на маленьком кольце.

– Я прямо даже не знаю, как переживу эту утрату, – хмыкнул Кагами. – Пойду завтрак тебе притараню.

Сосредоточенно нахмурив раздвоенные брови, Тайга вышел из комнаты и, сжав в кармане колбочку с таблетками, принялся твердить про себя, что после завтрака надо не забыть дать дурику лекарство.

***

В четверг у подопечного по расписанию были «занятия в помещении», которые, разумеется, сводились к решению зубодробительных задачек. Дурик уселся за стол, разложил свои тетрадочки, достал талмуд и принялся строчить, как пулемётчик, изредка вздыхая и что-то тихо бормоча. Кагами, справедливо рассудив, что не надо будить лихо, пока оно тихо, вынул из рюкзака планшет, предусмотрительно тиснутый с утра у спавшего Тацуи, и принялся самозабвенно рубиться во все подряд тупые игрушки. Так прошло около двух часов упорнейшей борьбы: Куроко с задачками, Кагами – с разномастными электронными противниками. И как раз в тот момент, когда Тайге оставалось набрать всего тридцать восемь очков, чтобы побить многомесячный рекорд Химуро во Фруктовом ниндзя, дурик неожиданно вскочил со стула и принялся расхаживать от стены к стене, нервно заламывая тонкие пальцы.

– Зараза! – выругался Тайга, погрозив кулаком ехидно улыбавшемуся с экрана старикашке, и поднял глаза на подопечного с твёрдым намерением потребовать объяснений. – Это что такое было сейчас?

Дурик не ответил и продолжил нарезать от стенки к стенке. Кагами показалось, что и без того болезненно бледный подопечный стал и вовсе белым как полотно, а зрачки расширились настолько, что почти затопили голубую радужку. Тайга вскочил, сделав шаг к нему навстречу.

– Эй, ты чего? – выпалил он, не на шутку испугавшись.

Дурик отрицательно дёрнул головой, вскинув перед собой левую руку, а правой зажав себе рот, и бросился в уборную. Через мгновение оттуда послышались характерные звуки и тихий вздох. Кагами подошёл как мог незаметнее и приоткрыл как назло скрипнувшую дверь, явив взору склонившегося над унитазом подопечного, сплёвывавшего остатки завтрака.

– Не надо смотреть, – пробормотал Куроко, неуклюже отматывая туалетную бумагу и дрожащими руками пытаясь вытереть лицо и испачканную рубашку. – Это неприлично. Это никуда не годится.

– Да перестань ты! Не годится ему! – Тайга зашёл в тесное помещение и с опаской посмотрел на намотавшего на кулак почти весь рулон дурика. – Дай сюда, горе луковое! – Он выхватил из бледных пальцев бумагу и кинул в унитаз, нажав на смыв. – Умойся лучше и рот прополощи! Давай, давай!

Вывернув кран с холодной водой, Кагами посторонился, наблюдая, как подопечный с горем пополам умывается, поминутно вздыхая. Наконец, Куроко вытер лицо полотенцем и обернулся к нему.

– Прилечь тебе, может? – осведомился Тайга. – Ты и так-то глиста глистой, а сейчас вообще хреновато выглядишь, честно говоря.

– Неприятно пахнет, – отозвался подопечный, принимаясь раскачиваться, – так никуда не годится. Надо переодеться. Надо переодеться.

– Это ты прав. – Кагами посторонился, пропуская его в комнату. – Помочь?

– Переодеваться при посторонних неприлично, – категорично заявил Куроко.

– Я пойду врача позову, хорошо? Ты посиди тут, – Тайга указал на кровать, – а лучше и вовсе приляг. Окей?

Не дождавшись ответа, он выскочил за дверь и окинул пустой коридор в поисках хоть кого-нибудь. Вот только этого не хватало! Всё же было нормально! Дурик даже раскачивался сегодня куда меньше. И разговаривать начал. Как нормальный человек, а не как робот, выдающий в рандомном порядке теоремы про вероятности. И вот, здравствуйте! Ещё скопытится, а ему, Тайге, потом отвечать. Да и, говоря по правде, жалко стало почему-то. Хоть и припадочный, а человек всё-таки…

– Эй! – окликнул он проплывавшую мимо медсестричку. – Мне б врача. Где найти, не знаешь?

– Ординаторская на первом этаже, в конце коридора, – улыбнулась девушка, окинув Кагами оценивающим взглядом и явно находя его привлекательным. – Проводить?

– Да я бегом, мне быстро надо! – уже с лестницы крикнул Тайга. – Спасибо!

В ординаторской было пусто, только из-за белой медицинской ширмы доносилось негромкое насвистывание, складывавшееся в какую-то популярную в последнее время мелодию.

– Есть кто? – проговорил Кагами, нерешительно переминаясь на пороге.

– О! – из-за ширмы выглянул Такао. – Доброе утро, Кагами-кун, – улыбнулся он, натягивая халат и выходя к Тайге. – Какими судьбами?

– Док! Вот это мне свезло так свезло! – обрадовался тот. – Я думал, вы только по ночам дежурите…

– Если быть до конца честным, мой график подчинён расписанию лекций на кафедре клинической психиатрии в Токийском университете, – прищурил серые глаза Такао, бросив взгляд в окно.

– Вы там преподаёте? – спросил Кагами.

– Нет, – ответил Казунари. – И даже не учусь. Но мы сейчас не об этом. Что у тебя такого произошло, что ты бегаешь по лечебнице, как оголтелый?

– Да дурик мой, блин, простите, подопечный то есть, чего-то захворал, – принялся спутанно объяснять Тайга. – Того и гляди желудок весь вытошнит. Худо ему, в общем. Посмотрите?

– Ну, я вообще-то психиатр, а не гастроэнтеролог, – отозвался Такао. – Но могу взглянуть. Пойдём-ка.

Кивком головы пригласив Кагами следовать за ним, доктор стремительно направился к лестнице, по пути насвистывая всё ту же надоедливую песенку и крутя на указательном пальце детский брелок с изображением Хеллоу Китти в традиционном кимоно.

– Не думал, док, что вы фанат Хеллоу Китти, – хохотнул Кагами, когда они поднимались по лестнице.

– Это всего лишь талисман дня, – отмахнулся Такао, тут же пряча брелок в карман халата. – Оха Аса, слыхал о таком?

– Ещё бы не слыхать, каждое утро по всем радиостанциям трендят, – нахмурился Тайга. – И вы в это верите?

– Нет, – улыбнулся Казунари. – У психиатров свои заморочки, Кагами-кун, не обращай внимания, – ответил он на вопросительно-недоверчивый взгляд собеседника и открыл дверь палаты.

Дурик был в ванной и, раздетый по пояс, снова склонился над унитазом, выплёвывая уже один только желудочный сок. Кагами аж передёрнуло, едва он взглянул на обтянутые бледной кожей рёбра, острые плечи и выступающие ключицы.

– Не надо смотреть, – снова упрямо проговорил подопечный. – Так неправильно. Я не одет. Так никуда не годится.

– Ты на приёме у врача, Куроко-кун, – тут же нашёлся Казунари. – Мне надо тебя осмотреть, поэтому ничего страшного, что на тебе нет рубашки. Пойдём-ка в комнату.

Кагами стоял у стены, пока Такао осматривал дурика, предварительно официально испросив у того разрешения на прикосновения. Куроко выглядел уж слишком возбуждённым для себя, поминутно вздыхал и бормотал очередную теорему. После десятиминутного осмотра Такао обернулся к Тайге и посмотрел серьёзно, как позавчера, взглядом хищной птицы.

– Очень смахивает на отравление психотропными препаратами, – вынес вердикт врач. – Я надеюсь, ты чётко соблюдал дозировку?

– Док, да вы чего?! – возмутился Кагами. – Неужели же вы думаете, что я его травануть решил? Он заноза в заднице, конечно, но человек же! Я дал одну таблетку после еды, вот оставшиеся две! – Тайга вытянул из кармана пробирку.

– Я ни в коем случае не думал, что ты собрался кого-то убить, Кагами-кун, – улыбнулся Такао. – Я сказал, что напоминает передозировку сильнодействующими препаратами. Только и всего. В предыдущие два дня такой реакции не было? – поинтересовался он.

– Эээ… – замялся Кагами, почесав затылок. – Ну… как бы вам это сказать…

– Как есть, – проговорил в ответ Казунари.

– Вы ведь меня не сдадите, док? – предварительно уточнил Тайга, очевидно не выдерживая внимательного взгляда серых глаз. – Я ему забывал таблетки давать. В первый день он не ел ничего, а мне сказали строго после еды. Вот я и не давал, – начал оправдываться он. – Вечером вы меня домой отправили, я подумал, что вы сами дадите таблетки. А вчера как-то завертелось. Котлета, псина эта блохастая…

– Второй, – поправил Куроко, встав с кровати и направившись к шкафу, чтобы достать свежую рубашку. – Там, в парке, Второй.

– Но он нормально себя вёл два дня. Честное слово! – продолжил Кагами. – Даже как будто поживее был. Я и подумал, что ничего страшного. А сегодня я всё сделал как надо. По расписанию. И вот… – Тайга указал на сидевшего на кровати и кропотливо застёгивавшего рубашку подопечного.

– Хм… – многозначительно изрёк Такао, потирая подбородок. – Значит так, – произнёс он после минуты размышлений. – До вечера не корми его. Только воду или чай. Завтра утром покормить нормально. Лучше чем-нибудь свежим, чтобы исключить пищевое отравление. Таблетки не давать. Понаблюдаем за реакцией.

– Будет сделано, док! – откозырял Кагами.

– Сейчас мне надо идти, у меня обход, но я ещё загляну вечером, – Казунари обернулся к пациенту, – до скорого, Куроко-кун.

– До свидания, – кивнул тот. – Так правильно говорить, когда кто-то уходит и потом вернётся. До свидания, Такао-сан. До свидания.

Такао вновь улыбнулся и обернулся к Тайге.

– Дай-ка мне историю болезни, хочу поизучать, – он кивнул на лежавшую на кресле уже изрядно потрёпанную папку.

Кагами послушно протянул ему досье. Такао рассеянно пролистал странички, зацепившись за какую-то надпись на обратной стороне обложки.

– Кисэ Рёта, – прочитал доктор, нахмурив тонкие брови. – 81-3-8435-1284**.

– Номер телефона Кисэ-куна, – согласился Куроко, усаживаясь обратно за стол и углубляясь в задачки. – Куроко-чи, можешь звонить в любое время. Тебе обязательно скажут, где меня найти, – продолжил он, будто бы копируя чью-то вкрадчивую, слегка поспешную интонацию. – Запомнишь? Я на всякий случай запишу на обложке. 81-3-8435-1284, – закончил он, принимаясь строчить формулы.

– Это его бывшая сиделка, по ходу, – ответил Кагами на вопросительный взгляд Такао.

– Хм… – вновь многозначительно протянул тот. – Жаль. Если бы был кто-то из родственников или врачей, можно было бы позвонить и уточнить про дозировку и непереносимость лекарств… – произнёс он в пустоту, развернувшись и уже собравшись уходить. – Я проверю назначения и побеседую с врачом, который выписал ему фенозепам*** в такой дозировке. Может быть, удастся подобрать другое лекарство.

***

Тайга почувствовал распространившийся по квартире смутно знакомый тонкий аромат духов, как только открыл дверь, и озадаченно уставился на стоявшие рядом с дверью чёрные лодочки на высоком каблуке. Во-первых, он строго-настрого запретил Тацуе водить в свою квартиру его любовников. Во-вторых, в силу ориентации приятеля лодочки и духи совершенно не стыковались в сознании Тайги с Химуро и объектами его страсти. А это могло означать только… Но додумать он не успел, инстинктивно повернулся на стремительные шаги из кухни, и на нём тут же повисла Алекс, обхватив ногами и зажав руками шею. Сквозь разлетевшиеся в стороны светлые волосы Кагами успел разглядеть тёплую улыбку на лице нарисовавшегося в проёме кухонной двери Химуро.

– Мы встретились в редакции. Алекс решила заглянуть в гости, – пояснил он, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди.

– Тайга! – радостно прощебетала гостья на английском, чуть отстранившись, по-хозяйски смачно чмокнув Кагами в губы и продолжая висеть на нём. – Я так давно тебя не видела! Какой ты стал… красивый и сильный.

– Здравствуй, Алекс, – поприветствовал Кагами, медленно, но верно заливаясь краской.

Гарсия ловко спрыгнула на пол, позволив ему разглядеть свой не оставлявший простора для фантазии наряд.

– Ты по-прежнему не слишком любишь носить одежду, – пробормотал Тайга, скользнув взглядом по ультракоротким, пусть строго чёрным и с заглаженными стрелками, шортам и лёгкой шёлковой блузке с глубоким вырезом.

– За годы жизни в Японии ты стал занудой, – ответила она и летящей походкой направилась обратно на кухню. – Не стой столбом, пицца остывает.

Химуро хмыкнул и тоже скрылся в кухне, Кагами нахмурился и пошёл следом.

Они ели купленную на вынос пиццу, как когда-то давно в Лос-Анджелесе, и теперь могли пить пиво втроём, ведь раньше этой привилегией обладала только Алекс. Они познакомились, когда Тацуя и Тайга учились в последнем классе средней школы, а Алекс в качестве практики на факультете журналистики вела в их школе литературный кружок. Химуро записался в него, потому что мечтал стать журналистом, а в их школе это был наиболее приближенный к интересующей его теме факультатив. Он же притащил Тайгу. Силком, потому что только идиот не мог уловить пропасть, лежавшую между Кагами и литературой. Тот отказывался и упирался до последнего, и пошёл только потому, что проиграл приятелю желание в игре в баскетбол один на один, и хитрющий Тацуя пожелал ходить с ним вместе в литературный кружок целый год, за что и был отправлен в игнор на целую неделю. Но Кагами был человеком слова, поэтому занятия исправно посещал.

И это было мучительно в равной степени для Тайги и для Алекс. Косноязычный Кагами, которому трудновато было выражать свои мысли словами без использования междометий и длинных пауз даже на родном японском, был её болью и испытанием для всеобъемлющей любви к слову. Зато теперь Алекс с уверенностью могла сказать, что нет в мире таких проблем и препятствий, с которыми она не сможет справиться. Кагами тоже получил немало: уважение Тацуи, улучшение оценок за сочинения и дружбу Алекс.

На маленькой кухне было тесно и уютно, как никогда, и Кагами очень быстро расслабился, чему способствовали две выпитые банки пива. Он погрузился в воспоминания о счастливом отрочестве, солнечной Калифорнии, ласковых волнах океана, поэтому не сразу уловил, когда и при каких обстоятельствах в неспешной беседе всплыло имя Куроко.

– Я не помню подробностей, но всё выглядело так, словно дело замяли, – проговорила Алекс. – Тогда главный вызвал меня в кабинет и сказал, чтобы уже готовая статья была убрана из номера. Я была выпускающим редактором.

– Как мотивировал? – Химуро прищурился, внимательно вслушиваясь в слова.

– Никак. Мне показалось это странным, но времени разбираться тогда не было. Я ведь заменяла постоянного выпускающего, пока он болел, так что был дым коромыслом. Сам понимаешь. – Она удручённо пожала плечами и подняла взгляд на Тацую. – А почему ты вдруг заинтересовался этой историей?

– Вот и я не понимаю, – вклинился Кагами. – Дело-то уже мхом поросло!

– Не знаю. – Химуро откупорил ещё одну банку пива. – Помнишь, ты всегда говорила, что в журналистике очень важно чутьё? Так вот, я чувствую, что тут есть интересный материал, – продолжил он, дождавшись кивка собеседницы. – Тебе ведь тоже так показалось, – оживлённо уточнил Тацуя в ответ на снисходительно-усталый вдох Тайги.

– Прошло, конечно, не так много времени, – проговорила Алекс, зажав обеими руками свою банку. – Но если кто-то хотел замять дело, то вряд ли можно будет накопать много материала.

– Ты же знаешь, я не ищу лёгких путей, – усмехнулся Тацуя и сделал глоток. – Это будет настоящее журналистское расследование! – Его глаза азартно блеснули.

– Да уж! – вставил Кагами. – Эту бы энергию, да в мирных целях!

– Я хочу тебе помочь, но знаю очень мало, – продолжила Гарсия. – Парень, который занимался этой темой, очень скоро уволился и уехал из Японии. С коллегами связи не поддерживает. Так что найти его информаторов не получится.

– Я попробую начать с полиции, – кивнул Химуро. – Ведь было официальное расследование происшествия, и по каким-то причинам оно было закрыто. Наверняка материалы должны быть в архиве полиции.

– Это так, – подтвердила Алекс. – Я тебя сведу с моим человеком в пресс-службе Токийской полиции. Надёжный парень. Если что-то в архиве есть, он сможет тебе передать. Только это будет стоить денег.

– Разумеется, – снова кивнул Химуро.

– И откуда же ты их возьмёшь, интересно мне знать? – возмутился Кагами. – Твоя последняя «любовь на всю жизнь», этот говнюк хренов, вытряс из тебя все деньги на поездку в Штаты, а потом бросил. Ты без гроша в кармане, даже квартиру снять не на что!

– Не последняя, а крайняя, – скрыв глаза за длинной чёлкой, криво усмехнулся Химуро. – Может быть, это не бросается в глаза, но я оптимист. И потом, – он повернулся к Тайге и совершенно серьёзно продолжил: – ты же знаешь, я люблю только тебя, моя прелесть.

– Да пошёл ты со своими шуточками! – Кагами вспыхнул, отшатнувшись от приятеля, и вылетел из кухни.

Химуро подхватил банку длинными пальцами и, запрокинув голову, сделал несколько длинных, жадных глотков.

– Тацуя… – проговорила Алекс, коснувшись его руки, когда тот снова посмотрел на неё.

– Не стоит, – усмехнулся он, накрыв её пальцы ладонью. – Я привык. Так даже проще.

– Ты никогда не пытался поговорить с ним? – Алекс наклонилась ниже, участливо заглянув в глаза.

– Нет, – он откинулся на спинку стула и грустно усмехнулся. – Не хочу схлопотать по морде и потерять друга.

– Только Тайга может быть таким твердолобым и чёрствым! – возмутилась Алекс.