Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

И вот теперь он сидел на кухне и в прямом смысле потрошил онигири. Чёртовы рисовые лепёшки оказались с начинкой, и подопечный совершенно очевидно отказался бы их есть в первозданном виде, потому что солёный лосось и креветки соприкасались с рисом. Куроко и так уже по многим поводам не устраивал драм и вообще был молодцом. Так что хотелось хотя бы в чём-то пойти навстречу. Поэтому Тайга кропотливо срезал куски нетронутого риса, складывая их в отдельную, предварительно вымытую тарелку. Рядом тлела отрытая в недрах давно обжитой тараканами и пауками кухни старая газовая горелка, служившая одновременно и нехитрым источником света и средствам подогрева для подопечного чая.

Тяжёлые мысли, от которых на время помог отвлечься физический труд, теперь атаковали с удвоенной силой. Тайге оставалось только пытаться убедить себя, что это всё гнетущее влияние атмосферы заброшенного дома, пропитанного странными запахами и наполненного серыми тенями, и чертовской усталости, которую он сейчас ощущал как никогда. И дело было даже не в том, что он наломался, убирая комнату подопечного, усталость была совсем другого рода: он устал скрываться, постоянно убегать, притом что ни он, ни уж точно Куроко, не были ни в чём виноваты, перманентно подозревать всех и каждого в предательстве, каждую секунду чувствовать на себе взгляды куда более хитрого, чем он сам, врага. Тайга не был трусом, но постоянное ощущение опасности выматывало нервы и душу, превращая его в параноика, заставляя вздрагивать от каждого шороха, ждать и предчувствовать каждую минуту, что из-за угла выскочит этот проклятый Паук и заберёт Куроко обратно в дурку.

Как сказал Тацуя? Охота на тигра? Да, скорее всего, так и было. Ханамия в роли ловкого и коварного загонщика, а он, Тайга, в роли выбившегося из сил зверя, которого планомерно заманивали в ловушку, чтобы в конце концов спустить с него шкуру. Он поднял глаза, посмотрев на своё отражение в бликовавшей поверхности окна: видок, прямо скажем, паршивый – синяки под глазами и трёхдневная щетина на осунувшихся щеках. Хреновый из него получался символ мужества…

Тайга уложил бормотавшего что-то себе под нос подопечного спать прямо в свитере, тщательно укрыв одеялом и накинув сверху ещё и плед до кучи, а сам плюхнулся на пол в ногах кровати, бесцельно уставившись в висевшие на стене плакаты, изображавшие то баскетболистов, то поезда разной эпохи. Глаза просто слипались, однако мозг категорически не желал отключаться, настырно подсовывая ему мысли одну за другой. Достаточно ли неожиданное место они с Куроко выбрали для ночлега? Смогут ли они провести здесь ещё пару дней? Кто предатель? Зачем его искал Мурасакибара? Тайга хмурился и поминутно тряс головой, пока не уловил краем уха ставшее ровным и размеренным дыхание подопечного, начав отсчитывать вдохи и провалившись в шаткую дремоту, сквозь которую ему мерещилось, что по всему телу бегают пауки, скользя по коже холодными лапками.

Комментарий к День семнадцатый. Охота на тигра и выпотрошенные онигири

* Сэтагая – один из районов Токио, в котором много частных жилых домов

========== День восемнадцатый. Растоптанные эдельвейсы и фенобарбитал внутривенно ==========

Кагами проснулся от ощущения, что его спину сверлили пристальным взглядом. Он даже в первый момент решил врезать хорошенько Тацуе, который наверняка проснулся среди ночи покурить и решил заглянуть в его комнату. Но, открыв глаза, он провалился в реальность заброшенного дома, где не было и быть не могло Химуро, где вообще кроме них с подопечным никого не было. Сразу заболела затёкшая за несколько часов сна на полу шея, неприятно покалывало правое плечо, однако основной дискомфорт был связан со странным чувством, что кто-то смотрел на него, пока он спал, и от этого ощущения по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Неужели сны могут быть такими реальными?

Осторожно подняв голову, Тайга огляделся: в комнате по-прежнему было темно. Он внимательно осмотрел завёрнутую в одеяло и плед тушку подопечного, силясь понять, уж не Куроко ли повинен в прерывании его и без того шаткой дрёмы. Однако подопечный лежал смирно и практически не ворочался – только изредка вздыхал глубже, да подрагивали тонкие пальцы высунутой из-под одеяла правой руки. Кагами непроизвольно дотронулся до них, то ли пытаясь успокоить явно видевшего во сне что-то тревожное Куроко, то ли определяя его температуру тела – пальцы были относительно тёплыми, насколько это вообще возможно у такой глисты, значит, греть подопечного не было необходимости. Сам Тайга чуть поёжился – по полу сквозило, и эта мысль заставила его метнуться взглядом к входной двери, которая оказалась приоткрытой, пусть и не полностью. Но Тайга точно помнил, что, прежде чем устроиться на ночлег, он дверь плотно закрыл, ещё подумав, что так они смогут сохранить в комнате тепло гораздо дольше. Моментально сев и потеряв всякий сон, Кагами с усилием сглотнул, прикидывая, какова вероятность, что дверь могла открыться сама из-за гулявших в заброшенном доме сквозняков. По всему выходило, что вероятности не было вовсе.

Вскочив на ноги, Тайга принялся трясти подопечного за торчавшее плечо, шёпотом призывая проснуться. Но Куроко продолжал спать, безвольно болтаясь туда-сюда в сильных руках Кагами.

– Да просыпайся же! – зарычал Тайга и тут же замер, потому что из темноты коридора ему ответил вкрадчивый голос, от которого Кагами весь похолодел.

– Бесполезно, Кагами Тайга. Фенобарбитал – отличная вещь. Хорошее снотворное. Один маленький укольчик – и он проспит ещё как минимум пару часов крепким здоровым сном. – Кагами выпрямился и постоял некоторое время, соображая, что же теперь делать. – Ну же! Иди сюда! – позвал голос, и в нём промелькнули капризные нотки. – Я и так достаточно ждал. Не советую испытывать моё терпение.

Голос замолк, уступив место лёгкому насвистыванию, выводившему какую-то незатейливую мелодию. И сразу все встало на свои места: он проснулся, потому что услышал этот чертов тихий свист, который теперь удалялся от комнаты всё дальше. И почему-то он сразу отмел варианты, что это облюбовавшие заброшенное здание бездомные или ищущие приключений на свою задницу мальчишки. Это был Паук. Он был в доме, усыпил подопечного, но не тронул его, Тайгу, и теперь ждал его где-то там, в темноте пустовавшего дома.

Кагами посмотрел на все же завозившегося во сне подопечного, судорожно соображая, как же его защитить. Схватить в охапку и бежать? Если Паук и его подельники караулят, скажем, в гостиной, то у него не будет и шанса вынести Куроко и убежать достаточно быстро. Запереть дверь и обороняться, пока не приедет полиция? Не пойдет, потому что если от Паука они и избавятся, то Тайгу мгновенно заметут за похищение, а Куроко отправят к опекуну, то есть, в дурку.

– Твой мобильник у меня, – разрешил его дилемму Паук, как будто угадав ход мыслей своей добычи.

С какой стороны ни посмотри, а выхода не было. Действительно, ловушка. И ему не выбраться. Чертов Паук со своей охотой на тигра! Шёпотом выругавшись, Кагами окинул беглым взглядом расстёгнутый рюкзак и разложенные на столе вещи – из того, что у них было с собой, хоть сколько-то полезным в сложившихся обстоятельствах могли бы быть перочинный нож, который остался на кухне, да фонарик, который Тайга тут же сжал в кулаке и, щёлкнув кнопкой, решительно шагнул к двери, тонким лучиком осветив пол коридора.

Лучшая защита – это нападение. Ну, или как минимум разведка боем. От того, что он будет сидеть и кусать локти, ничего не изменится, а вот если незаметно выберется в гостиную, то он хотя бы узнает численность врага и сможет проанализировать возможные варианты. Хотя, черт возьми, кого он пытается обмануть – до сих пор он не употреблял в отношении себя слово “анализировать” ни разу даже в мыслях. В конце концов, этот Паук был ниже и слабее него, в прошлый раз Кагами легко его вырубил одним ударом, не зря же его учили самообороне без оружия, всяким болевым приёмам и расположению особых точек на теле человека, нажатие на которые дарило бы быструю победу. К тому же, убегать и скрываться сил больше не было. Оглядываться, просчитывать, опасаться предательства. Он покончит со всем этим прямо сейчас. Кагами нахмурился и пошёл на свист.

***

Единственной хорошей новостью было то, что Ханамия был один. Развалился на диване в гостиной, пристроив лодыжку правой ноги на левом колене и вертел в узловатых длинных пальцах правой руки перочинный нож Теппея. На низеньком столике перед диваном стояла газовая горелка и пара оплывших свечек, дававших помещению тусклый свет. На этом хорошие новости заканчивались. Паук смотрел точно на дверной проем, где стоял Кагами, и Тайге даже показалось, что его глаза чуть светились в темноте зеленым. Прятаться не было смысла. Кагами хоть и старательно задерживал сбивчивое дыхание, но почему-то он был уверен, что это было бесполезно. Что Паук на уровне инстинктов чувствовал его дыхание, как и припустивший пульс.

– Романтика, – вздохнул Ханамия, кивнув в сторону свечей и криво усмехнувшись, – всё только для тебя, Кагами Тайга.

Паук ждал. Терпел, издевательски ухмыляясь. Не торопился, зная, что добыча уже попала в сеть, и осталось только пустить в ход ядовитое жало. Прятаться не было смысла. Тайга вышел в гостиную, сжав кулаки и глядя на врага из-под сведённых на переносице густых бровей.

– Доброй ночи, – поприветствовал Паук, не поднимаясь с дивана. – Выглядишь не слишком гостеприимным. Не рад мне?

– Прямо писаю паром от удовольствия созерцать твою наглую рожу, – рыкнул Тайга.

– Я так и думал, – скривился в ехидной ухмылке Паук. – Вот и завершена «охота на тигра», – проговорил он, выделив голосом название операции и обозначив пальцами кавычки. – Ох, и доставил же ты мне хлопот. Но ничего. Осталось только захлопнуть ловушку.

– Тебе опять кто-то слил, где мы находимся? – не выдержал Тайга. – Кто из наших с тобой связан? Отвечай!

– О нет, в этот раз мне никто не помогал. Это просто было слишком предсказуемо. Я же позаботился, чтобы тебе больше некуда было идти, – Паук снова ухмыльнулся, – а этот твой дурик?.. Такие положительные и правильные, как он, всегда возвращаются домой. Просчитать поступки пай-мальчиков – раз плюнуть. Поэтому я был здесь даже до того, как вы пришли, и просто наблюдал. Сил не было оторваться, честное слово. Это было так трогательно, я почти заплакал. Как он кричал, бедняжка! – Он картинно прижал ладонь к глазам, чем вызвал у Тайги острое желание врезать по морде. – И я прямо просто преклоняюсь перед твоим благородством. “Ты мне нужен. Я тебя не брошу. Веришь, Куроко?” – с издевательской интонацией процитировал Ханамия. – Только никак не желавшие угомониться соседи не дали мне феерично появиться именно в этот момент, – прошипел он сквозь сжатые зубы и ударил кулаком по мягкому сидению дивана. – Только представь: он успокоился, паника прошла, вы мирно покачиваетесь, – он изобразил ладонью равномерные движения из стороны в сторону. – И тут я, аплодирую и восхищаюсь. Прямо картину можно писать, правда? Но мне пришлось ждать. Ждать – это хуже всего. И именно поэтому я решил вознаградить себя за труды. Ты ведь повеселишь меня немного, Кагами Тайга? – Паук невинно-вопросительно уставился на Тайгу, в тишине слышались только щелчки непрестанно открываемого и закрываемого ножа.

– Я, кажется, вопрос задал, – процедил Кагами, чувствуя, что выходит из себя, и сильнее сжал кулаки. – Кто слил тебе адрес Шин-чана?

Тайга не был вполне уверен, что сейчас подходящее время, чтобы интересоваться этой темой, однако если уж он решил всё выяснить, то этот вопрос интересовал его больше всего, и это как минимум выигрывало ему немного времени, чтобы подумать над планом действий.

– Неприятно, когда тебя предают, верно, Кагами Тайга? – осведомился Паук, сочувственно покачав головой. – И ты, значит, подозреваешь господина полицейского, – он подпёр кулаком щеку в скучающем жесте, – вернее, господина бывшего полицейского, а ныне частного детектива. Что ж, это уже достижение для твоих приблизительно двух извилин. Но, я бы сказал, это самая очевидная версия, учитывая его связь с этой змеёй Имаёши. Не хочу тебя расстраивать, но Аомине слишком прямолинейный для такого тонкого дельца. Недостаточно изворотливый и пронырливый. И отвратительно честный и принципиальный. Вроде тебя.

– Кто? – выдавил Кагами, сверля издевательски прищурившегося Паука глазами.

– Я дам тебе подсказку, – тот оживился и уселся поудобнее на диване, предвкушая интересную игру. – Он очень хитрый, а ещё скользкий. Он совсем не тот, кем хочет казаться.

– Заканчивай ходить вокруг да около! – рявкнул Кагами.

– Хм, – разочарованно протянул Паук. – Так сразу? И не поиграем? – лукавый прищур сменился стальным блеском глаз, а нож, который он всё время крутил в руках, на несколько мгновений замер в раскрытом положении, отражая свет импровизированных светильников. – Как пожелаешь, Кагами Тайга. Я только хочу убедиться, что ты понимаешь, что смертный приговор тебе уже давно подписан и обжалованию не подлежит, – он сокрушённо поцокал языком и покачал головой. – Я мог бы сделать так, чтобы ты почти не почувствовал, но ты сам виноват, – он сверкнул глазами, – ты доставил слишком много хлопот. Ты отправил моих ребят за решётку. Ты заставил носиться за тобой по всему городу. – Голос Паука становился всё громче с каждой фразой. – Это из-за тебя они звонят мне всё время. Все трое. Каждый час. А он теперь сомневается, не потерял ли я квалификацию. Ты – причина моей мигрени, Кагами Тайга! – закончил он. – И я отправлю тебя на тот свет. А твоего тщедушного отдам Накатани, чтобы он его запер на всю оставшуюся жизнь в дурке. Интересно, он будет так же сокрушаться, когда тебя не станет? Как думаешь? Не переживай, его кто-нибудь обязательно успокоит и пообещает прокатить на поезде, – участливо покивал он. – Я даже готов загнать Накатани эту идейку. За умеренную плату, разумеется.

– Мразь, – процедил Кагами сквозь сжатые зубы.

– Да-да, конечно, – усмехнулся Паук. – По сценарию сейчас у нас высокие слова и обвинения. Какие же вы все одинаковые, как это скучно. Сейчас ты скажешь, что я злодей и обманщик. Отравил твою во всех отношениях безупречную жизнь. Погубил невинных. Растоптал в твоём маленьком уютном садике эдельвейсы, – Ханамия неопределённо повёл рукой и подавил смешок, издевательски глядя на Тайгу.

– Знать не знаю ничего про эдельвейсы. Это ещё кого после этого надо отправить в дурку? – хмыкнул в ответ Кагами и тут же был вынужден отражать удар взбешённого противника.

В принципе, он был готов к атаке, спровоцировал Паука намеренно и защитную стойку принять успел. И своё местоположение рассчитал так, чтобы зайти со спины было трудно. Но было и несколько факторов, которые он не учёл. Ханамия был ниже и легче его, но одновременно и шустрее. Он бил руками и ногами с профессиональной точностью, с чётко рассчитанной траекторией и силой удара, и почти всегда успевал отскочить назад после каждого выпада. Тайга успевал блокировать только удары руки, в которой сверкало короткое лезвие ножа, а вот остальные временами пропускал. Самому себе он казался неуклюже размахивавшим лапами медведем, хотя по самообороне в академии он всегда был самым лучшим в группе. Ему удавалось терпеть боль от ударов, наносимых противником, удавалось избежать серьёзных повреждений, удавалось задеть Паука, но вот переломить ход драки в свою сторону никак не получалось. Он отступал, кружа по гостиной и используя вместо щита попадавшуюся под руку мебель. Кагами чувствовал, что начал уставать, чувствовал, что сдаёт, что падает скорость реакции, а безумный блеск в глазах противника становился только ярче, издевательская усмешка – всё шире. Тайга заставлял себя держаться из последних сил, закрывая от ударов голову и следя только за блестящим лезвием ножа.

Подножку он пропустил. Повалился на подлокотник дивана, скатился на низкий столик, почувствовал, как под весом его тела треснуло дерево тонких ножек. Горелка упала на пол и под пристальным взглядом оказавшегося на полу Тайги покатилась в сторону стеллажа с книгами. Это было плохо, очень плохо. Первая причина пожара – неосторожное обращение с огнём.

Противник навалился сразу, заставив отвлечься от судьбы горелки, скалил белые зубы, давил, пользуясь выгодным положением, целил лезвием куда-то в шею. Сконцентрировав все силы в руках, Кагами пытался оттолкнуть Паука, но быстро понял, что только тратит зря остатки энергии и неожиданно для противника толкнул нож в сторону, боль пронзила где-то слева, под ключицей, заставив дёрнуться. Ханамия довольно оскалился, его глаза победно сверкнули на фоне уже полыхавшего стеллажа. Неужели они боролись так долго? Ведь книги не могли загореться так быстро от горелки?.. Почему горели шторы? И почему пахло бензином?

Словно в тумане, Кагами увидел, как Паук вскочил на ноги, замер на мгновение, оглядываясь, затем метнулся куда-то в сторону. Силы воли Тайге хватило только на то, чтобы неловко перевернуться на живот, спровоцировав новую вспышку боли в груди, схватить Ханамию за лодыжки и резко потянуть на себя, опрокинув противника на пол. Кажется, Паук ударился головой о торчавшие обломки столика, однако Тайга чувствовал, что он не отключился, только злобно прошипел что-то, вырвавшись из его хватки. Кагами на мгновение прикрыл глаза от боли, чувствуя, что проваливается в темноту.

***

Он очнулся лёжа ничком на полу и сразу почувствовал резкую боль – болело слева под ключицей. Боль была яркой, отрезвляющей, отдававшейся во всём теле частыми импульсами и бившая по глазам вспышками красных искр, от которых хотелось зажмуриться. Тайга инстинктивно перекатился на спину, поморщившись, и прижал руку к груди слева – под пальцами зачавкала тёплая, насквозь пропитанная кровью ткань толстовки, а ладонью он почувствовал неприятные толчки, по ритму подозрительно напоминавшие его сердцебиение. Судя по всему, Паук хотел перерезать ему горло, но Кагами заставил его промахнуться – удар пришёлся по скользящей.

От воспоминания о Ханамии Кагами слегка передёрнуло: он, кажется, приложил его головой об угол стола, и Паук упал рядом, после чего Тайга отключился. Если сейчас он лежит здесь, в гостиной, а Ханамия при этом не пытается его прикончить, значит, у него появилось занятие поважнее, чем добивать Тайгу. То есть, он отправился в комнату к подопечному. Кагами зажмурился, собираясь с силами, и постарался встать, однако ноздри обжёг раскалённый воздух, и он сразу почувствовал резкий запах гари, заставивший его открыть глаза и закашляться.

Комната горела: в воздухе подрагивало прозрачное марево, в котором плыли яркие искры. Книжные полки пылали, и огонь уже перекинулся со штор на обивку мебели, которая тлела, распространяя по помещению чёрный едкий дым. Кагами огляделся – Ханамии нигде не было. Чёрт возьми! Надо было скорее отобрать у него подопечного и выбираться отсюда, иначе они сгорят заживо. Мысли о том, как он будет бороться с Пауком, а затем тащить на себе спящего Куроко, Кагами старательно гнал из головы, концентрируясь только на цели. Тайга кое-как встал и сделал пару неверных шагов в нужном направлении, упал на колени, снова поднялся. И, кое-как добравшись до дверного проёма, отделявшего гостиную от жилой части дома, где была комната подопечного, поцеловал дверь. Вернее, перегородку сёдзи, которая была наглухо закрыта. Какого?..

Тайга отчаянно дёргал перегородку в сторону, кажется, пару раз даже со всей силы ударил по ней кулаком, но она не желала поддаваться. Его левое плечо неожиданно сжала чья-то рука, заставив вскрикнуть скорее от боли, чем от неожиданности.

– Эй, парень, ты откуда здесь? – прокричал кто-то прямо на ухо. – Нам сказали, что здесь никто не живёт.

Тайга обернулся, мгновенно увидев запачканное копотью широкое лицо человека в огнезащитном костюме пожарного.

– Э, да ты… – мужчина указал взглядом на пятно крови у Тайги на груди. – Что творится-то, чёрт побери?!

– Там… там, – только и смог сказать Кагами, прежде чем его снова с головой накрыла волна боли, и он покачнулся, пытаясь схватиться за что-то рукой, чтобы удержать равновесие.

– Эй, держись, держись давай, парень! – пробормотал пожарный, закинув здоровую руку Тайги себе на плечо. – Шагай, шагай! Тут сейчас рухнет всё к чертям, – последнее, что услышал Тайга, прежде чем потерять сознание.

***

Следующее прямое включение с места событий Тайга видел как в тумане. Его, кажется, везли на каталке в машину скорой помощи, и над ним хлопотала молоденькая девушка в медицинской форме, нахмурившись и с силой давя ему на грудь слева.

– Канабэ-сенсей, – защебетала она. – Он пришёл в себя.

Перед взглядом Тайга возникло лицо немолодого врача.

– Слышишь меня? – спросил он, на что Кагами вяло кивнул. – Как тебя зовут?

Тайга понимал, что врач, скорее всего, просто проверяет, что он в сознании. Но в голове почему-то пропали все мысли. Нет, он помнил, как его зовут, определённо, помнил. Но тратить драгоценные силы на любезности с врачом совершенно никуда не годилось. Были куда более важные вещи, о которых он должен был немедленно узнать.

– Где Куроко? – выдал он, не узнавая собственный дрожащий голос. – И Паук?

– Какой Паук? – удивлённо вскинула брови медсестра. – Кажется, у него бред. Доктор?

– Нет! – рыкнул Кагами, но голос по-прежнему был отвратительно слабым. – Ханамия. Он забрал Куроко? Ему нельзя в дурку!

– Вероятно, он про того голубчика, которого задержали.

Врач кивнул куда-то в сторону, и Кагами мгновенно повернул голову, выхватив взглядом рослого парня с приметным пепельно-светлым цветом волос, усаживавшего в полицейский автомобиль сопротивлявшегося Паука. Рядом суетился с постоянно выскальзывавшими у него наручниками тощенький юноша в полицейской форме с большими и, казалось, испуганными глазами, а чуть поодаль Тайга заметил присевшего на капот автомобиля мужчину в длинном плаще и очках, наблюдавшего за задержанием. Облегчившее было вздох мимолетное успокоение от того, что Ханамию арестовали, сменилось паникой, заставившей Тайгу подскочить на каталке, так что врач и медсестра в четыре руки удерживали его в лежачем положении.

– Куроко! Там Куроко! – закричал Кагами что было сил.

– Что? – переспросил врач.

– Там человек! – возразил Тайга, цепко схватив врача за руку. – Его вытащили? Куроко вытащили?

– Никого больше не эвакуировали. Соседи сказали, что дом давно пустовал… – пролепетала медсестра.

– В дальней комнате, – взмолился Кагами. – Там Куроко. Скажите пожарным! Скажите, чтобы его вытащили.

– В здании человек! – прокричал врач.

Начальник пожарной бригады и тот мужчина, что вытащил его, переглянулись и кинулись к охваченному огнём зданию. Кагами почти машинально пересчитал количество пожарных рукавов. Шесть, значит, минимум три бригады. А три бригады означали серьёзную степень задымления, быстрое распространение огня и высокую вероятность того, что он перекинется на соседние здания. В условиях отсутствия осложняющих факторов в виде токсичных или взрывоопасных веществ основные силы нужно сосредоточить на том, чтобы не допустить распространения огня. Так учили в академии. А значит… Не может этого быть!

– Что? Как? – послышались отовсюду вопросы, сливаясь в единый неразборчивый гул.

– Скажите им, – снова проговорил Тайга, чувствуя, как волосы встают дыбом от какого-то первобытного ужаса. – Его ещё можно вытащить. Я пожарный. Я знаю, какие инструкции. Но его надо вытащить. Скажите им! Пожалуйста!

– Карияма-сан, десять миллиграмм фенобарбитала внутривенно. Отдыхай, парень. Всё будет хорошо, – успокаивающим тоном проговорил врач.

Тайга видел, как подъехала ещё одна пожарная машина, едва не столкнувшись на перекрёстке с выехавшим из соседнего переулка легковым автомобилем тёмного цвета. Тайга видел, как струй воды стало ещё на две больше. Тайга видел, как несколько пожарных пытались снова зайти в горящий дом, но уже в следующее мгновение отпрянули на несколько шагов и замерли. Тайга видел, как рухнула несущая стена дома, разбрызгивая во все стороны снопы искр. Тайга видел испуганные лица столпившихся соседей, с открытыми ртами смотревших на догоравшие обломки стены. Сквозь наползавшую тьму Тайга видел голубые глаза Куроко, смотревшие на него фирменным чуть расфокусированным взглядом. А потом веки потяжелели, глаза закрылись – и полная темнота.

========== День девятнадцатый. Мастер икебаны и отказ от ужина ==========

Тайга с трудом разлепил веки. Всё было словно в тумане. Он поморгал немного, пытаясь понять, действительно ли в помещении полутьма, или это обман зрения. Тупая настойчивая боль растекалась от левого плеча по всему телу при каждом движении, плечо к тому же ещё и ныло в состоянии покоя, горло саднило, а во рту пересохло. Попробовав приподняться на локте, чтобы осмотреться получше, Тайга застонал и тут же заметил шевеление в кресле у окна. Мгновенно подобравшись, Кагами стал придумывать варианты побега и сопротивления, поскольку он нисколько не сомневался, что это Паук поджидает в кресле, пока он проснётся.

– Эй-эй! Спокойно, – раздалось из кресла, и уже в следующее мгновение прямо перед Кагами появилось нахмуренное лицо Аомине, а сильные руки прижали его к кровати, не давая встать. – Это я, не узнаёшь, что ли?

– Аомине? – произнёс Тайга и поморщился от того, как слабо прозвучал его голос. – Ты зачем здесь? Где я? Какой сегодня день? Сколько времени? – нахмурился он, осмотрев полутёмное помещение.

– Сейчас шестнадцать двадцать. Сегодня пятница. Ты в городской больнице, вот уже полтора суток как тут, – отозвался детектив, чуть ослабив хватку и внимательно изучая лицо больного. – Я здесь, потому что ты под охраной полиции как ценный свидетель. Врачи говорят ничего серьёзного – ранение по скользящей, только мягкие ткани. Зашили тебя ещё вчера, а потом ты, похоже, отсыпался. А вот дымом ты надышался будь здоров. Химуро просидел в твоей палате всё время, я еле уговорил его отправиться домой принять душ и подремать пару часов. И да, я действительно Аомине.

– Какого лешего произошло? – выдавил Кагами, лихорадочно блеснув глазами, схватившись за вновь занывшее левое плечо.

– Ты что, не помнишь ничего? – в голосе Аомине прозвучала лёгкая растерянность.

– Помню. Заброшенный дом, ночёвку, Паука, – бормотал Кагами всё, что пришло на ум. – Мы дрались, кажется… Пожар помню, – оживился он, отняв руку от лица и жадно уставившись в лицо детектива. – Куроко. Где Куроко? Я видел, как стена обрушилась и… – Он замолчал, увидев, что Аомине отвёл взгляд и опустился на край больничной койки, проведя рукой по волосам, как будто готовился к серьёзному разговору.

Не надо было быть гением, чтобы прочитать реакцию Аомине верно. Кагами откинулся на подушки и прикрыл глаза. Перед мысленным взором рушились полыхающие стены заброшенного дома. Дома, внутри которого оставался подопечный. И теперь сомнений не было, что спасти его не удалось. Кагами стиснул зубы и сжал кулаки, не обращая внимания на острый росчерк боли, пронзивший плечо. Хорош спасатель. Хорош пожарный. Даже не смог вытащить тощего подопечного из горящего дома. Не защитил и не помог. Не спас. Мало того, собственными же руками затащил Куроко в болото. И оставил погибать. Может, если бы он не заварил всей этой каши, Куроко остался бы жив? В дурке, на транквилизаторах, но жив.

– Кагами, – хрипловатый голос Аомине разорвал тишину, и Кагами вздрогнул, позабыв, что в палате он был не один. – Имаёши взял Паука. – Детектив помолчал, ожидая эффекта, но не дождавшись, продолжил: – Нужно прижать его к стенке, чтобы он сдал всю их банду. А кроме тебя зацепок не так много. Есть улики, но они косвенные. Его отмажут, если ты не дашь показания. Слышишь?

– Мне плевать, – проговорил Кагами, вдруг осознав, что ему и в самом деле было наплевать, ведь подопечного это всё равно не вернёт. Даже если Имаёши засадит за решётку всех участников этого грёбаного траста пожизненно.

– Слушай, друг, ну это как-то не по-человечески, – пробубнил Аомине. – Я всё понимаю, правда. Но есть же ещё такие вещи, как гражданский долг. И общечеловеческий. Ты же спасатель, в конце-то концов. Преступник должен сидеть в тюрьме, – безапелляционно закончил он.

– Положим, должен, – не стал спорить Кагами. – Причём тут я? – глухо проговорил он, прислушиваясь к поднимавшемуся внутри праведному гневу на самого себя и собственное малодушие. – Твой Имаёши – полицейский. Вот пусть этим и занимается.

– Имаёши хочет сделать очную ставку, – снова заговорил Аомине, усевшись на кровати поудобнее. – В курсе, что это такое? – Кагами кивнул. – Если Паука хорошенько припугнуть, он сдаст всю лавочку вместе с большими боссами. Только делать это надо быстро, пока они не успели замести следы. Я знаю, парнишку это всё равно не вернёт, но хотя бы мы сможем быть уверены, что они не причинят ещё больше вреда. Другим. Тому же Акаши.

Кагами приоткрыл один глаз и смерил детектива долгим взглядом. Аомине верил в то, что говорил. Тайге даже стало стыдно, что в какой-то момент он подозревал его в предательстве. И дело даже не в том, что сказал Паук, прежде чем они сцепились. Просто не мог этот человек врать и изворачиваться, а потом толкнуть такую яростную речь про справедливость. Расценив приоткрытые глаза и изучающий взгляд, как хороший знак, Аомине приободрился:

– Разве тебе не хочется отомстить? – Он заглянул Кагами в глаза.

Конечно, отомстить хотелось. Да так, что зудели ладони. Как бы Тайга ни презирал концепцию мщения, сейчас он легко представил жилистую шею Паука в своих руках и чётко ощутил, как сжимает пальцы всё сильнее, как тот делает последний судорожный вздох и жалобно хрипит, как теряет осознанность его уже совсем не издевательский взгляд. И тут же тряхнул головой, отгоняя наваждение, и суетливо уселся повыше.

– Что я должен делать? – спросил он сухо.

– Вот это другое дело, – обрадовался Аомине, расплывшись в улыбке. – Я сейчас поговорю с врачом. Если он позволит, отвезу тебя в участок. И по дороге расскажу все последние новости.

Детектив исчез за дверью, а Тайга откинулся на подушки, мечтая снова провалиться в забытье, но сознание оставалось раздражающе ясным, а боль локализовалась в плече, и Кагами подумал, что если ему дадут обезболивающее, то он сможет поехать в полицию и дать показания. И даже, возможно, удержится от того, чтобы порвать этого мерзавца в клочки. А ещё Тайга подумал, что больше, чем посадить Паука, он хочет только вычислить и наказать предателя. Вот только как это сделать? «Он очень хитрый, а ещё скользкий. Он совсем не тот, кем хочет казаться», – прозвучал в голове издевательский голос Паука. Кагами нахмурился.