Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

========== Пролог ==========

Кагетора Айда с наслаждением устроился в мягком кресле собственного кабинета начальника Пожарной Академии Токио, намереваясь провести оставшиеся до конца рабочего дня сорок минут за любимым занятием – планированием жестокой расправы над в конец обнаглевшими поклонниками его драгоценной доченьки. Чёртовы студенты последнего курса просто не давали проходу бедняжке Рико, появлявшейся в здании академии, разумеется, только для того, чтобы повидать любимого папу. Врагом номер один был объявлен Хьюга Джунпей, поскольку этот окончательно распоясавшийся очкарик был удостоен нескольких смущённых взглядов и дважды покрасневших нежных щёчек его, Кагеторы, главного сокровища.

При мысли о том, как Хьюга со слезами на глазах будет умолять не лишать его мужского достоинства, а убить быстро и безболезненно, Айда счастливо улыбнулся и, прикрыв глаза, откинулся на спинку, чуть оттолкнувшись ногой и пустив кресло вокруг своей оси. Из восхитительного мира фантазий, где дочурка уже благодарила его за спасённую честь и обещала никогда-никогда не выходить замуж, его бесцеремонно вырвал телефонный звонок.

– Айда, слушаю, – раздражённо произнёс Кагетора, сняв трубку.

– Давно тебя не слышал, Тора, – прозвучал из трубки голос, заставивший начальника Пожарной Академии нахмуриться и придвинуться к столу. – Как поживаешь?

– Твоими молитвами, – ответил Айда, скривив губы в ухмылку. – Что тебе нужно?

– Почему сразу нужно? Просто хотел узнать, как дела у старого приятеля, – в голосе собеседника послышалась усмешка.

– Во-первых, мы давно не друзья с тобой, а во-вторых, ты никогда не звонишь просто так. Что тебе нужно, Ма-бой? – Кагетора старался, чтобы его голос был как можно спокойнее, однако острое нежелание продолжать разговор всё же пробивалось в каждом слове.

– Как приятно иногда поговорить со старым приятелем, который знает твои привычки, – ответил тот. – Я действительно хотел попросить тебя об услуге. Дельце пустяковое. Скажи, твои бравые витязи-пожарники уже все распределены для прохождения обязательной медицинской практики?

– Да, уже распределены. – Айда нахмурился ещё сильнее: не хватало только студентов вмешивать в старые дела. – Будут работать на скорой помощи.

– Мне нужен человечек. Желательно крепкий и сильный, но только попроще, без закидонов, не слишком болтливый и не задающий лишних вопросов. Найдутся такие? – проигнорировав отказ, проговорил тот.

– Что ты задумал? – в лоб поинтересовался Кагетора.

– Брось, Тора, я давно не замешан ни в чём предосудительном, – признался Ма-бой. – Просто одному из медбратьев в моей клинике пришлось уволиться, а ты знаешь, что найти подходящую кандидатуру, чтобы следить за пациентами с отклонениями психики, бывает достаточно сложно. Выручишь?

– Не думаю, что будущий пожарный – это та подходящая кандидатура, которую ты ищешь, – упрямился Айда.

– Всего три недели, Тора. Твой архаровец получит отметку о практике, а я пока найду нового медбрата, – уговаривал собеседник. – Никаких специальных навыков от него не потребуется. Просто нужно будет приглядывать за одним пациентом. И всё. Максимум – надеть на того смирительную рубашку, если будет бузить. Так что волноваться не о чем.

Айда молчал. С одной стороны, ему совершенно не хотелось возобновлять какие-либо связи с Масааки Накатани, с другой стороны – хотелось поскорее от него отделаться с наименьшими потерями. Ситуация действительно выглядела совершенно безобидной: подумаешь, вместо практики на скорой помощи один из студентов поможет частному санаторию для душевнобольных.

– Хорошо, я дам тебе нужного человека, – проговорил Кагетора.

– Вот спасибо, Тора, выручил старика. Я буду ждать его в понедельник утром в лечебнице. Напомнить адрес? – в голосе собеседника послышалась довольная улыбка.

– Помню, – ответил он.

– Отлично. Ещё раз спасибо. Век не забуду твоей доброты, – попрощался Масааки.

– Пошёл к чёрту, – выругался Кагетора, бросив трубку.

Начальник Пожарной Академии Токио снова крутанулся в кресле, нахмурившись и раздумывая над подходящей кандидатурой. Первым желанием было сплавить куда подальше ненавистного Хьюгу, заодно поглумившись над радужной перспективой выносить утки за каким-нибудь выжившим из ума дедулей или унимать одного из буйно помешанных, кои в специализированном учреждении для душевнобольных наверняка имелись в изобилии. Однако от этой идеи он отказался почти сразу. Во-первых, врага лучше держать поближе, чтобы иметь возможность следить за ним, во-вторых, он искренне считал, что в психиатрической лечебнице параноидально зацикленный на субординации Хьюга мог появиться разве что в качестве пациента. Кроме того, Хьюга уж точно не подходил под определение «без закидонов».

Если быть до конца честным, идеальной сиделкой для психа из всех его подчинённых-старшекурсников мог стать разве что добряк Киёши, который не только обладал нужным телосложением, но и был спокоен в любой ситуации, не зря же вся бригада за глаза звала его «железным сердцем». Но лишить их собственный мини-дурдом командира и надзирателя не представлялось возможным: без контроля Киёши эти олухи разнесут всё отделение скорой медицинской помощи Службы спасения. Особенно этот безбашенный идиот Кагами.

Кагами Тайга стал одним из самых сложных испытаний Пожарной Академии Токио и лично её начальника. У этого неуёмного парня было столько энергии, что даже тяжёлые физические нагрузки, предусмотренные программой подготовки будущих пожарных, и факультативные занятия баскетболом, с подачи Тайги ставшие постоянным хобби всех членов бригады, не выжимали его полностью, оставляя силы на какие-нибудь проделки, которые перманентно рождала его бедовая вихрастая голова. Только с появлением среди студентов Кагами на имя начальника Пожарной Академии начали поступать бесконечные жалобы от преподавателей и кураторов. Упёртый и нагловатый Тайга своей вины никогда не признавал, с широкой и непосредственной улыбкой на лице почёсывал лохматый затылок и аргументировал проступок «сложившимися обстоятельствами».

Кагетора потёр переносицу и ухмыльнулся. Почему бы и нет? Несмотря на некоторую вспыльчивость и прямолинейность, Кагами был добрым парнем и вряд ли мог обидеть кого-то из пациентов. И, что уж там, этот детина был достаточно сильным и крепким, чтобы в случае чего унять буйно помешанного. Да и краснеть за его выходки перед начальником скорой помощи не придётся. Айда ухмыльнулся чуть шире и попросил секретаря немедленно вызвать к нему в кабинет Кагами Тайгу.

***

Масааки Накатани глубоко вздохнул, ослабил неожиданно ставший тугим галстук и набрал заученный наизусть номер, готовясь к непростому разговору.

– Босс, это я, – проговорил он, когда длинные гудки в трубке прервались и повисла звенящая тишина. – Я нашёл временный вариант. Студент Пожарной Академии, Кагами Тайга. Кагетора прислал его личное дело: судя по количеству дисциплинарных замечаний и низким средним баллам, это как раз то, что нужно, – без запинки доложил мужчина.

– Я надеюсь, Торе не придёт в голову копать под тебя, Ма-бой, – ответила трубка безразличным тоном.

– Вряд ли он что-то заподозрил. Частные лечебницы разного профиля нередко прибегают к помощи студентов-практикантов, в этом нет ничего… – начал было оправдываться Накатани.

– Допустим, я тебе поверил. В любом случае, ты должен присматривать за этим Кагами Тайгой и следить, чтобы он не совал нос не в своё дело. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то узнал нашу маленькую тайну, верно? – в голосе собеседника промелькнула ироничная улыбка, от которой директору частной психиатрической лечебницы стало не по себе.

– Я не буду сводить с него глаз, – пообещал он. – Если только заподозрю что-либо, сразу отстраню его от работы и отошлю обратно. И, разумеется, продолжу поиски проверенного человека.

– Не затягивай, – проговорили на другом конце провода, давая понять, что тема закрыта. – Как мальчишка?

– Положительной динамики нет, – рапортовал Накатани. – Всё больше молчит, жуёт сопли и пишет в своих тетрадочках.

– Понятно, – оценил положение дел собеседник. – Держи в курсе.

– Слушаюсь, босс, – выдохнул Ма-бой и, поразмыслив мгновение, добавил: – Касательно…

– Я не спрашивал, – отрезал начальник. – Будь добр, выполняй свои непосредственные обязанности и не суй нос в чужие дела. Это всё.

Трубка всхлипнула короткими гудками, Масааки Накатани сбросил вызов и расслабленно откинулся на спинку своего мягкого кресла. Его спасёт только то, что этот Кагами Тайга и впрямь окажется непроходимым тупицей…

========== День первый. Паршивая работёнка и пустой холодильник ==========

Кагами вынесло из душного вагона метро на станции Ниппори, где он должен был сменить железнодорожного оператора с Джи-Ар на Кейсей-Рейл и сесть в электричку до станции Аото, откуда надо было ехать на автобусе до этой чёртовой психушки. Тайга был раздражён. Точнее, находился в крайней степени недовольства. Нет, не так. Он был просто в бешенстве. Когда Кагетора-сан в пятницу с гаденькой улыбочкой на лице заявил ему, что для него будет отдельное задание по медицинской практике, не такое, как у всех остальных, он просто задницей почувствовал неладное, и, как выяснилось, это волшебное чувство вновь его не обмануло.

Во-первых, ехать надо было в Кацушику – забытый богами район Токио, где даже от станции метро приходилось скакать на оленях. Во-вторых, работу ему дали не посменную, сутки через двое, как у всех нормальных людей, которые проходят практику на скорой помощи, а в рамках ежедневного графика, с восьми, чёрт бы их побрал, и до двадцати двух. Без, мать их, выходных. Кроме прочего, ему, по словам Кагеторы, предстояло целыми днями следить за одним из психов. Прекрасная работёнка, правда? Просто зашибись.

Втолкнувшись в очередной вагон, Кагами встал у двери, прижал поплотнее огромные наушники, на полную врубил музыку, чтобы не заснуть и не пропустить нужную станцию, и мысленно продолжил с наслаждением поливать последними словами Кагетору, грёбанного директора дурдома, который не может сам разобраться со своими психами, этих самых психов, остальных ребят из бригады, которым досталась более завидная участь.

Когда, наконец, кряхтящий автобус выпустил слегка помятого Кагами из своих недр, парень оглянулся по сторонам и, сверившись с распечатанной из интернета картой, побрёл по дорожке через парк Мицумото, чтобы через двадцать минут пешего хода оказаться перед глухим забором с тяжёлой дверью. Позвонив трижды, как его учили, он принялся ждать, пока охранник откроет дверь, проверит, что на странного парня заказан пропуск, и проводит его подозрительным взглядом до дверей небольшого трёхэтажного здания.

За высокой стойкой регистратуры стояла немолодая женщина в чистенькой светло-бежевой медицинской форме.

– Доброе утро! Чем я могу Вам помочь? – вежливо поинтересовалась она, не без подозрения глядя на почти двухметрового громилу в спортивной толстовке, драных джинсах и с огромными наушниками, из которых доносилась громкая музыка. – День для посещений – суббота, сегодня я не могу вас пропустить ни к одному из пациентов.

– Мне к главврачу, – заявил Кагами, проигнорировав приветствие.

– Накатани-сама сегодня не принимает, – ответила женщина.

– Меня он примет. – Тайга сложил на груди мощные руки, воинственно нахмурив раздвоенные брови.

– По какому Вы вопросу? – не унималась та, шаря рукой под стойкой, очевидно, нащупывая тревожную кнопку.

– Ну, приехали! На консультацию к нему пришёл. Или я не похож на психа?! – передёрнул Кагами, с удовольствием вымещая своё раздражение на женщине. – Не надо только мне сейчас говорить, что я встал ни свет ни заря, трясся в двух электричках, автобусе и чесал два километра через парк, чтобы этот старпёр меня не принял! Чтоб вы знали, я новый надзиратель за психами, или как у вас тут это называется? Контролёр буйно помешанных? Сиделка для идиотов?

– Молодой человек, покиньте помещение, если Вы не уйдёте, мне придётся вызвать охрану. – Женщина прищурилась и указала ему ухоженной рукой с безупречным маникюром на дверь.

– Без проблем! С превеликим удовольствием свалю из вашей дурки! Только вот Вы мне на справочке по практике распишитесь и печать шлёпните. И тогда поминайте, как звали! – Парень протянул ей изрядно помятый листок.

Она с минуту изучала документ, затем ещё раз посмотрела в тёмно-бордовые глаза, и набрала чей-то номер.

– Такао-сан, Вы не могли бы подойти вниз к стойке регистратуры. Здесь какой-то молодой человек, говорит, что по поводу медицинской практики и что Накатани-сама назначал ему встречу, – проговорила она в трубку. – Благодарю. – Она обернулась к Кагами. – Вы можете присесть, сейчас подойдёт дежурный психиатр.

– Мне не нужен психиатр, чтоб вас! – возмутился Кагами. – Мне нужна отметка о практике. Только и всего.

– Присядьте, – чуть более настойчиво проговорила женщина, вернувшись к своим бумажкам. Тайга плюхнулся на небольшой диванчик и надел наушники.

Через пару минут в коридоре появился невысокий, довольно молодой на вид мужчина в потёртых светлых джинсах и белом халате, накинутом поверх однотонной футболки тёмно-синего цвета. Забрав у женщины из регистратуры многострадальную справку, он подошёл к Кагами и секунд пятнадцать изучал его внимательным и цепким взглядом серо-голубых глаз из-под длинной чёрной чёлки. Через мгновение тонкие губы дежурного психиатра растянулись в улыбке, и он слегка хлопнул Тайгу по крепкому плечу.

– Ты, значит, Кагами Тайга? – спросил доктор.

– Ну, я, допустим, – буркнул в ответ парень.

– Меня зовут Такао Казунари, – представился собеседник. – Пойдём, отведу тебя к главврачу.

Тайга встал и, бросив женщине из регистратуры победный взгляд из серии «Я же говорил!», поплёлся за Такао по коридору к лестнице.

– Студент Пожарной академии? – уточнил провожатый, обернувшись к нему и одарив его всё той же лёгкой ухмылкой и хитрым прищуром серых глаз.

– Угу, – кивнул Кагами.

– Завидуешь, наверное, своим товарищам, которые практику на скорой помощи проходят? – не отставал тот.

– Вам-то почём знать? – вылупился Тайга.

– Я практикующий психиатр, а у тебя всё на лице написано, – ещё шире улыбнулся Казунари, открывая перед ним дверь третьего этажа. – И про то, что проклинаешь своего начальника, тоже.

– Вы не слишком-то похожи на врача, – хмыкнул Тайга. – Разве Вы не должны ходить в стерильной голубой форме и уморительной шапочке?

– Это ты с хирургом перепутал, – усмехнулся доктор. – В моей специальности стерильность не нужна, я ведь головой занимаюсь, а не скальпелем орудую. Так что…

– Мне тоже можно будет свои шмотки оставить? – обрадовался Кагами. – Зачёт.

– Давай сначала разберёмся, зачем ты здесь, – мягко осадил Такао, коротко стукнув в массивную деревянную дверь и входя в помещение, где за столом сидел немолодой мужчина лет пятидесяти в мягком шерстяном свитере, надетом поверх светлой рубашки. – Накатани-сан, вот здесь Кагами Тайга, он прибыл для прохождения медицинской практики.

– Ах, да, – встрепенулся мужчина, оторвавшись от изучения каких-то документов. – Доброе утро! Ты как раз вовремя, сынок. – Он указал Кагами на кресло напротив.

– Я вас оставлю. – Такао собрался было уходить.

– Нет, Такао-сан, подождите, Вы будете нужны, – остановил его главврач. – Что ж, Кагами-кун, тебе, наверное, не терпится начать работать?

– Мне не терпится получить от Вас подпись и печать на справке. Больше мне ничего не нужно. Вы ж всерьёз не думаете, что я горю желанием обхаживать местных психов, – огрызнулся Кагами.

Такао нахмурился и бросил взгляд на главврача. Тот кивнул и сложил в замок руки.

– Что ж, для получения справки придётся немного потрудиться. Ты будешь присматривать за одним из пациентов. Не нужно будет ничего особенного делать, только по расписанию давать ему еду и лекарства и следить, чтобы с ним ничего не случилось и чтобы он не навредил другим, – принялся объяснять Накатани, внимательно глядя в безразличное и чуть раздражённое лицо Кагами. – Он не слишком разговорчивый, поэтому не нужно будет с ним много общаться. Может быть, пару раз в неделю вывести на прогулку в парк. Всё понятно?

– Проще пареной репы, – хмуро отозвался Тайга. – Следить, чтобы дурик не наложил на себя руки и не покалечил никого. Кормить и давать лекарства. Не слишком-то сложная работа.

– Всё верно. Как только я найду постоянного человека с медицинским образованием на эту должность, я тотчас же подпишу тебе справку и отправлю на свободу, – пообещал Накатани. – А теперь, доктор Такао, Ваша ночная смена закончилась, могу я Вас попросить помочь Кагами-куну изучить историю болезни и дать ему несколько советов, как обращаться с больными.

– Хорошо. – Такао взял из рук главврача папку, которую тот изучал, до того как они вошли, и бегло прочитал информацию на титульном листе. – Постойте, Накатани-сан, Вы уверены, что такого пациента можно отдавать под опеку человека без специального образования? Всё-таки это не болезнь Альцгеймера и не синдром Пика. – Он поднял внимательный взгляд на начальника. – Это аутизм. Любая неосторожность может спровоцировать…

– Поэтому я и прошу Вас проследить за тем, чтобы никаких “неосторожностей” не было. Введите Кагами-куна в курс дела, Такао-сан, – ответил Накатани. – Вы новый врач в нашей клинике, поэтому Вам не понять, какие у нас серьёзные проблемы с персоналом. Как только я найду подходящего человека, мы откажемся от любезной услуги Кагами-куна. А пока достаточно человека, имеющего представление о первой помощи и способного гарантировать безопасность пациента.

– Но ведь…

– Я не хочу больше обсуждать это, Такао-сан. Чем быстрее вы приступите к работе, тем быстрее я смогу вернуться к поиску нового медбрата. – Главный врач недвусмысленно указал подчинённому взглядом на дверь.

***

Кагами сидел на чертовски неудобном стуле за столиком в больничной столовой и потягивал сваренный автоматом кофе из пластикового стаканчика, пока расположившийся напротив с таким же стаканчиком кофе Такао внимательно изучал историю болезни.

– Итак, Куроко Тецуя, – пробормотал психиатр. – Аутизм… – Врач замолчал на некоторое время, погрузившись в изучение медицинской карты.

– Он сумасшедший? – вяло спросил заскучавший Кагами, удивляясь такой заинтересованности своего нового наставника.

– Нет, – успокоил Такао, продолжая перелистывать страницы.

– Умственно отсталый?

– Не совсем.

– Что тогда? Почему Вы сказали, что мне нельзя к нему без специального образования? Он буйный? – выпучил глаза Тайга.

– У него аутизм. Это нарушение восприятия внешнего мира и неспособность коммуникации с другими людьми, – пояснил тот, прищурившись и вчитываясь в материалы досье.

– Немой, что ли? Так это не в дурку, это к другому врачу, – хмыкнул Кагами, залпом допив остывший напиток.

– Проблемы с речью часто встречаются у аутистов, но в этом случае, если верить истории болезни, таких сложностей нет. Он говорит. И неплохо говорит.

– Тогда с чего его тут держать?

– У аутизма три основных проявления, Кагами-кун, их ещё называют «триада нарушений», – проговорил Такао, не отрываясь от истории. – Нарушение восприятия, нарушение социального взаимодействия и коммуникации, и ограниченность интересов, включая стереотипии.

– Можно перевести на японский для нормальных людей? – язвительно огрызнулся Кагами.

– Конечно! – Такао наконец поднял взгляд от медицинской карты и посмотрел на собеседника. – Во-первых, аутисты воспринимают окружающий мир не так, как мы. Например, в случае Куроко Тецуи, – серые глаза чуть прищурились, – имеет место гиперчувствительность к тактильным ощущениям. Проще говоря, он не выносит прикосновений, носит только одежду из натуральных материалов, пользуется средствами ухода из натуральных компонентов. Не любит громких звуков. Не переносит вкус некоторых продуктов. Поэтому…

– Не трогать его, не орать и не кормить тем, что он не ест, – сделал вывод Тайга.

– Схватываешь на лету, – кивнул Такао и указал собеседнику на одну из страниц досье. – Здесь описаны все его привычки. Придётся изучить. – Доктор дождался неохотного кивка Тайги и продолжил: – Во-вторых, аутисты не понимают социальных правил и норм. Если хочешь, это можно назвать чрезмерной прямолинейностью: воспринимают фразы и действия буквально, сами говорят, что думают, никогда не лгут и не лукавят. Они не умеют читать интонации и выражения лиц. Не воспринимают иронию или подтекст. Просто не понимают. И, соответственно, у них самих отсутствуют эмоции на лице, и говорят они в одной тональности.

– Нда… – Кагами почесал лохматый затылок. – И что с таким делать?

– Проводить терапию, – улыбнулся психиатр, – но это не твоя забота. Этим занимаются врачи, вроде меня, – он усмехнулся, заметив, как Кагами облегченно выдохнул. – Тебе нужно будет только проследить, что выполняются все назначения лечащего врача. Дозы и график приёма лекарств контролирует дежурная медицинская сестра. Ничего сложного. – Такао снова углубился в изучение досье пациента.

– Окей. А третье что, Вы сказали?

– Ограниченность интересов и стереотипия, – подтвердил Такао. – Ну, с ограниченностью интересов всё понятно. Вот ты, Кагами-кун, чем увлекаешься?

– Баскетболом, – не задумываясь, ответил Тайга. – Ну, и готовить люблю. А чего? У меня тоже ограниченные интересы? Я тоже аутист? – искренне испугался парень.

– Нет, – вновь улыбнулся собеседник. – Ты ведь ещё любишь музыку. – Он указал на висевшие на шее Кагами наушники. – И посидеть с друзьями. И сходить в кино.

– Ну, люблю.

– А у аутиста круг интересов крайне узок. Вот, например, Куроко Тецуя любит теорию вероятностей, японскую железную дорогу и, как ни странно, тоже баскетбол. И больше в этой жизни его ничего не интересует. Зато, держу пари, теорию вероятности он знает не хуже профессора Токийского университета и наверняка может не раздумывая назвать тебе расписание всех поездов из Токио в Саппоро и обратно со всеми остановками.

– Ого, – удивился Тайга. – Полезный парень. А баскетбол? Что он знает про баскетбол?

– Не могу сказать, я ещё не успел поговорить с ним, Кагами-кун. – Лицо Такао выражало искреннее сожаление. – Если ты захочешь, ты можешь попробовать узнать самостоятельно.

– Как я узнаю, если, Вы говорите, он не умеет общаться? – недоумённо вылупился тот.

– Не умеет. Но это не значит, что не хочет, – загадочно улыбнулся психиатр.

Кагами в ответ только хмыкнул.

– И последнее – стереотипии. Это жёсткая приверженность правилам, привычкам и ритуалам, – продолжил Такао. – До фанатизма. Любое нарушение расписания может вызвать неадекватную реакцию, вплоть до истерики. Кроме того, стереотипия может проявляться в самостимуляции – повторяющихся движениях руками, раскачиваниях, прыжках. Аутисты часто совершают подобное, когда они напряжены или нервничают.

– И что делать? – спросил Кагами.

– Пресекать. Успокаивать. Или просто ждать, если он не вредит себе и другим, – пояснил доктор.

– Ну, знаете, док, это нечестно! И за что мне такая радость на голову свалилась? – пробормотал Тайга, вцепившись пальцами в лохматую шевелюру и нахмурив раздвоенные брови. – Это ж караул!

– Я тоже не в восторге от идеи, но ты слышал главврача, – отозвался Такао и нахмурился, ещё раз пролистав пару страниц папки. – Зачем ему дают столько седативных и транквилизаторов, у него же не было серьёзных срывов? – пробормотал он себе под нос, не обращаясь к сидевшему напротив Кагами. – Давай так, – проговорил он после некоторого молчания, поймав взгляд собеседника, – ты посидишь тут до конца дня и поизучаешь досье, а я пока попробую убедить Накатани сменить тебе подопечного на какого-нибудь старичка с Паркинсоном. Договорились?

– Вы меня офигеть, как выручите, док! – обрадовался Тайга.

– Доктор Такао! – в столовую влетела молоденькая медсестричка с куском какой-то белой материи в руках. – Тадзуки-сан снова ударил своего соседа по палате. Я никак не могу его унять!

– Иду, – отозвался Такао, поднимаясь. – Ну, бывай, Кагами-кун. До встречи!

***

Кагами ввалился в прихожую, гремя ключами, и, скинув у порога ботинки и бросив в угол рюкзак, принялся снимать толстовку. Втянув ноздрями воздух, он уловил резкий запах спиртного и сигарет. Ох, не поздоровится Тацуе! Ну, почему каждый раз, когда Химуро со скандалом расставался с очередным любовником и переезжал к Тайге в поисках дружеской поддержки и успокоения, а по мнению Кагами, в первую очередь, хорошего виски и настоящего ямайского рома, его квартира превращалась в филиал какого-то ночного клуба с облаками табачного дыма под потолком и устойчивым ароматом крепкого алкоголя?

– Я сколько раз просил не курить в квартире, а? – Тайга остановился на пороге кухни и, сложив руки на груди и привалившись плечом к дверному косяку, сурово посмотрел на друга из-под сведённых на переносице бровей. – Сложно поднять свою тощую задницу и выйти на балкон? Я, чёрт возьми, устал перед соседями краснеть и выслушивать лекции о вреде курения!

– И я рад тебя видеть, Тайга, – пропел Химуро, оторвавшись от экрана ноутбука и подняв на него чуть подёрнутые дымкой опьянения глаза.

– Я кому сказал, потуши сигарету или выйди на балкон! – прорычал в ответ Кагами.

– Ладно-ладно… – Тацуя затушил окурок о дно пепельницы и откинул с лица длинную чёлку. – Что с тобой? Как с цепи сорвался… Не взяли на практику?

– Ещё как взяли! В оборот они меня взяли, чёрт бы их побрал!

Тайга пересек кухню и распахнул окно, картинно размахивая руками, чтобы выгнать на улицу дым, затем обернулся к холодильнику и, открыв дверцу, принялся изучать содержимое, не находя там ровным счётом ничего подходящего.

– Блин, ты хоть говори, когда еда заканчивается! Я весь день не ел нормально, а у нас в холодильнике мышь повесилась!

– Выпей лучше! – Химуро протянул руку за вторым стаканом и плеснул туда янтарную крепкую жидкость.

– На голодный желудок? – отозвался Кагами. – Ты совсем мозги все выкурил? Или хочешь меня споить, а потом воспользоваться ситуацией? – Он бросил предупреждающий взгляд на товарища. – Ну уж нет, я тебе сто раз говорил, что на мою задницу можешь не рассчитывать! Я играю за другую команду! – Он щёлкнул чайником и достал с полки стакан растворимой лапши.

– Не шуми, – мягко улыбнулся Тацуя, пододвинув к нему ближе стакан. – К сведению: я не претендую на твою задницу, но вот если бы ты заинтересовался моей…

– Иди к чёрту! – прорычал в ответ товарищ, заварив рамен и накрыв его крышкой. – Завтра чтоб за продуктами сходил! Список оставлю. Ещё раз заставишь меня есть это растворимое дерьмо, – он яростно зыркнул на картонный стакан с раменом, – устрою тебе такое, что и думать забудешь про свои голубые мечты!

– Заманчивое предложение. – Химуро прищурился, закрывая ноутбук, и лукаво посмотрел на друга, за обе щёки уплетавшего растворимую лапшу. – Шучу, – добавил он, встретив тяжелый взгляд Кагами. – Куплю всё, что скажешь. Могу даже в прачечную сходить, чтобы доставить тебе удовольствие. – Приятель одобрительно кивнул, Тацуя улыбнулся и продолжил: – И теперь, когда ты не бесишься с голоду и мы разделили обязанности по дому, может, расскажешь всё-таки, кто тебя там взял в оборот?

– Да это полный атас! – с набитым ртом пробубнил Тайга. – Меня приставили сиделкой к одному совершенно двинутому парню. У него этот, как его? Аутизм, вот. Это вообще фотофиниш, ты не представляешь! На всю голову больной.

– Аутизм, аутизм… – Тацуя нахмурился, припоминая. – Это, кажется, проблемы с общением? Или нет?

– Да это проблемы со всем! – проворчал Кагами, отбросив палочки и допивая бульон. – Геморрой тот ещё. Один из докторов хотел мне помочь и дать другого пациента, но поцапался с главным, и тот сказал, что за этим дуриком буду следить я. Ругань весь день длилась, и в итоге я видел моего психического только полчаса, но, уж поверь, мне хватило! – Тайга кинул пустой картонный стаканчик от лапши в мусорку, забив трёхочковый, и схватил стакан с горячительным. – Это не человек, это глиста в обмороке какая-то. Тощий и бледный, как жертва концлагерей, ручонки тоненькие, аккуратный до жути, вот прям пунктик у него! В палате ни пылинки, всё по полочкам разложено. Рубашка на все пуговицы застегнута, и воротничок наглажен, представляешь!

– Ну, что плохого в аккуратности? – поинтересовался Химуро.

– Да это не аккуратность, это паранойя! Он постоянно пишет что-то в тетрадках, нумерует страницы и каждую тетрадь, а потом их на полочке расставляет. И если нарушается последовательность, он может устроить истерику с битьём посуды и визгами. – Кагами нахмурился. – Я за полчаса, конечно, не успел насладиться, но так в истории болезни написано.

– Да… – протянул Тацуя. – Жесть.

– Это ладно. Знаешь, что самое ужасное? – спросил парень. – Самое ужасное – глазищи, – проговорил он, дождавшись ободряющего кивка товарища. – Вот, он вообще не смотрел в глаза сначала. Ему медсестра что-то говорит, а у него взгляд отсутствующий, как будто он за её спиной выключатель на стенке рассматривает или птичек за окном считает. А через пять минут как будто привык и как уставится на меня этими своими глазищами… Огромные такие, в пол-лица… Морда кирпичом, ноль эмоций, и взгляд такой, как будто он мысли читает или томографию мозга мне делает. Я тогда точно понял, что он в конец припадочный. Чуть в штаны не наделал, честное слово! – Кагами поёжился. – Как представлю, что мне ещё три недели каждый день это наблюдать…

– Брось, Тайга! – Химуро ободряюще похлопал его по плечу. – Ты ж мужик! Что ты, с психом каким-то не справишься? Скрути его, нацепи смирительную рубашку, и пусть себе хлопает своими глазами.

– Да мне от одного его вида жутко. Я тебе гарантирую, мне этот взгляд сегодня в кошмарах будет сниться всю ночь!

– Вот уж не думал, что ты испугаешься тощенького душевнобольного паренька, – хихикнул Тацуя, допивая виски.

– Сам не думал, – негромко проговорил Тайга, опрокинув в себя стакан. – Но возвращаться туда мне совершенно не хочется. А придётся…

========== День второй. “Никуда не годится” и томатная паста ==========

Всё пошло через задницу с самого утра. Тайга заснул в метро и пропустил свою станцию, поэтому пришлось возвращаться и тратить на это дополнительные пятнадцать минут, отчего, разумеется, он опоздал на нужный автобус, который ходит только раз в полчаса. Поэтому два километра через парк пришлось преодолеть бегом, чтобы опоздать хотя бы на двадцать минут, а не на все полчаса.

Как ни странно, никто из врачей и младшего медицинского персонала его не то что не отругал за опоздание, но даже не заметил его отсутствия, однако радовался этому факту Кагами недолго: его ждало наказание посерьёзнее уже привычного и почти родного дисциплинарного выговора.