Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Всё равно нас выпроводят, док, мы же фиялки нежные, при посторонних не раздеваемся, – по-доброму пожурил Тайга, поднимаясь. – Смотри не утони тут мне в ванне, водолаз! Никак в толк не возьму, неужели нельзя под душем?.. – принялся ворчать он.

– Под душем больно, – отозвался Куроко. – Никуда не годится.

Кагами нахмурился и вышел в комнату, где его уже поджидал расхаживавший от стены к стене в глубокой задумчивости Такао.

– Я ума не приложу, как поступить, Кагами-кун, – произнёс он. – С одной стороны, то, что произошло сейчас в ванной, можно с полной ответственностью назвать прорывом. Для его нынешнего состояния, в условиях, что транквилизаторы он перестал принимать меньше двух недель назад, это просто колоссальный шаг вперёд. Он выразил своё желание. Осознанно и самостоятельно. Для него это подвиг. И сейчас проигнорировать это будет смерти подобно. Он закроется.

Такао немного помолчал и сел в кресло, оперевшись локтями о колени.

– Но в нашем нынешнем положении мы не должны провоцировать повышенное внимание к состоянию Куроко-куна. Если Накатани узнает, что его во внеурочное время выводили за пределы больницы, это вызовет подозрения. Это большой риск. – Серые глаза внимательно изучали лицо Кагами.

– А главный завтра здесь? Вы не знаете? – уточнил тот.

– Завтра из медицинского персонала только дежурный врач, то есть я, и дежурная медсестра – Камеда-сан. Плюс сиделки больных. И охранник.

– Ну так отлично! – обрадовался Тайга. – Камеду-сан вы можете занять чайком или обедом на пару-тройку часов. А Окадзаки – охранник – сколько раз мы ни выходили на прогулку, дрыхнет в своей будке.

– Если Накатани нет в больнице, это не значит, что он ни о чём не узнает, – возразил Такао. – Тогда мы поставим под сомнение успех нашего плана.

– Никто не узнает, док! Я вам гарантирую! – продолжал убеждать Кагами. – К тому же здесь не очень далеко. Через парк, потом на автобусе и на метро. Час на дорогу, часик поиграем, и будем к обеду.

– Это как раз второй момент, который меня волнует, – кивнул Такао. – Как ты повезёшь Куроко-куна? Особенно в метро, где столько громких звуков и не избежать прикосновений.

– Что-нибудь придумаю, – отмахнулся Тайга.

– Нет уж, так не пойдёт, Кагами-кун, – покачал головой доктор. – Наспех такие дела не делаются. Нужно всё тщательно продумать и подготовиться. Предупредить твоих друзей обо всех особенностях Куроко-куна. По-хорошему, было бы совсем замечательно, если бы я смог поехать, чтобы помочь в случае срыва. Но у меня дежурство.

– Хорошо, док, – почесал затылок Кагами. – Сейчас разрулим всё. Смотрите, довезти нас я попрошу Кагетору-сана. Это начальник Академии, хороший мужик, двинутый слегка, но это ничего. Он частенько к нам на тренировки приходит, потому что у Рико, дочки его, шуры-муры с нашим капитаном, и он за порядком следит. На машине даже быстрее будет, за полчаса доедем, – вдохновенно вещал он. – А ребята все хорошие, они его не обидят, док. Я за всем прослежу. Честно! Отпустите, а?

– Это огромная ответственность, Кагами-кун, ты хоть понимаешь? – уточнил Такао.

– Разумеется, понимаю. Я с ним уже почти две недели, и он действительно ещё ни разу меня ничего не просил. Не считая эту дурацкую теорию про еду. Если, как вы говорите, ему хуже станет от того, что я его в баскетбол не отвёз поиграть, и он тут опять мне начнёт раскачиваться, то это совсем никуда не годится! – выпалил Кагами, на что Такао хитро ухмыльнулся. – Вот видите, уже говорить даже начал, как он, – пробормотал Тайга. – Отпустите, док! Всё будет нормально. Слово будущего спасателя вам даю!

– Ну если слово будущего спасателя, – с улыбкой протянул Такао. – То я просто не могу отказать. Тем более, что этот его прогресс нельзя оставить без внимания. Давай-ка иди домой и улаживай формальности с твоим руководством и друзьями. А я подготовлю Куроко-куна. Нужно объяснить ему, что в командной игре не избежать прикосновений и громких звуков. Если он откажется, я тебе позвоню.

– Спасибо, док! – обрадовался Тайга. – Я тогда пойду, ага? И это…

– Я передам от тебя «спокойной ночи», – улыбнулся Такао.

***

По дороге домой Кагами, сколько ни старался, не мог удержать улыбки. Если бы всего десять дней назад ему кто-то сказал, что, проведя целый день с подопечным, он не только не устанет, но и будет испытывать воодушевление и с нетерпением ждать завтрашнего дня, то он, скорее всего, рассмеялся бы этому человеку в лицо. Однако подобрать другие слова, чтобы описать разливавшееся в груди тепло, он все равно не мог. Остановившись ненадолго возле круглосуточного супермаркета на углу, Кагами купил несколько палочек с данго в сладком соусе и прибавил шагу.

– Ты какой-то, – Химуро неопределённо повёл рукой, пытаясь подобрать достойное определение выражению лица товарища, – довольный, – наконец определился он.

– Ага! – Кагами проворно избавился от кроссовок и толстовки и протянул Тацуе коробочку с данго. – Вот. Завари чай, пока я умоюсь.

– Ладно. – Журналист пожал плечами и проводил взглядом широкую спину Тайги.

Когда Кагами выбрался из ванной, по квартире уже распространился волшебный аромат зелёного чая с сушёными ягодами сакуры. Химуро сидел за столом в компании двух традиционных глиняных чашечек, пузатого чайника и тарелочки, на которую аккуратной пирамидкой были выложены шпажки с данго.

– Расскажешь? – чуть прищурился Химуро, как только Тайга, предварительно хлопнув в ладоши, присел напротив и разлил по чашечкам чай.

– Да ничего особенного, просто хорошее настроение, – отмахнулся Кагами и зубами снял с палочки крайний шарик.

– Которого мы не видели вот уже почти две недели, – не унимался Тацуя, подцепив длинными пальцами следующую шпажку.

– Сегодня был хороший день, – Тайга улыбнулся приятелю. – Представляешь, Куроко попросился завтра со мной на тренировку с Сейрин! А док даже разрешил ему поехать.

– Ну тогда всё понятно, – Химуро склонил голову, длинная чёлка упала на глаза. – И как всё это укладывается в концепцию «сидеть тише воды», активно продвигаемую Касамацу?

– Да брось! Я всё продумал. – Кагами засунул в рот сразу два рисовых шарика и принялся активно их пережёвывать.

– Ты меня пугаешь, – усмехнулся Тацуя. – Раньше у тебя не было дурной привычки обдумывать свои поступки…

– Очень смешно. Так вот, что я придумал. Кагетора-сан заберёт нас из клиники в десять, через полчаса мы будем на месте, поиграем часок-другой, а потом шеф вернёт нас обратно. Отлучка в пределах четырёх часов. Мы ничего не нарушаем. – Тайга бросил на товарища победный взгляд и с довольным видом откинулся на спинку стула. – Даже Куроко не смог придраться. И с шефом я уже договорился. Кстати, Кавахара подвернул лодыжку, и нам не хватает одного человека, чтобы было две команды. – Он многозначительно посмотрел на товарища.

– Куроко тоже будет играть? – с сомнением поинтересовался Тацуя и, получив утвердительный кивок собеседника, продолжил: – Как-то это не очень уживается в моей голове с его диагнозом. Баскетбол – контактный вид спорта, ему придётся прикасаться к другим людям, а они будут прикасаться к нему.

– И это мы тоже предусмотрели! – воскликнул Кагами, которому этот разговор стал всё больше напоминать экзамен. – Во-первых, он утверждает, что он распасовщик, это тебе не центровой, который только и делает, что толкается. Во-вторых, я всех предупрежу, чтобы постарались его не касаться и уж точно не толкать. А в-третьих, док лично поговорил с ним о том, что в игре к нему могут прикасаться другие люди, и он даже после этого не дал задний ход. Мелкий упрямец.

– Очень странно для аутиста, – нахмурился Тацуя.

– У него не аутизм, а… – начал спорить Кагами.

– Да-да, я знаю, – перебил Химуро, – «синдром какого-то немца». Ладно. Если Такао-сан считает, что это ему не навредит…

– Док говорит, что это наоборот будет очень полезно. – Кагами склонился к столу. – Я тоже сперва сомневался, но он сказал, что раз Куроко сам проявил инициативу, её надо обязательно поддержать. Он же впервые высказал желание что-то сделать. Сам сказал, понимаешь? Это… как его?.. прорыв, вот!

– Убедил, – сдался Тацуя, притворно вскинув руки и в очередной раз убедившись, что если Кагами что-то взбредёт в голову, то отговорить его не получится, что ни делай. – Если вам нужен десятый, я готов поехать с вами.

– Отлично! – Тайга поднял победно сжатый кулак, а потом, будто опомнившись, добавил: – А у тебя какие новости? Что слышно от Касамацу?

– Мы с Алекс сегодня весь день провели у них, помогали с документами, – отозвался Химуро.

– С Алекс? – нахмурил раздвоенные брови Кагами.

– Ты же её знаешь, – пожал плечами Химуро, и в его голосе явственно прозвучали нотки безысходности. – Если она что-то решила, то в лепёшку разобьётся, но добьётся своего. Её присутствие, конечно, тормозило процесс, – усмехнулся он. – Хотя к вечеру мне показалось, что бедняга-Касамацу смирился с судьбой и перестал так болезненно реагировать на избыток внимания с её стороны. – Химуро налил себе ещё чая. – Как бы то ни было, документы на опекунство готовы, и в понедельник будут направлены в суд. По признанию дееспособности тоже уже почти всё есть, но с этим придётся подождать, пока не решится вопрос с опекунством.

– Вот и здорово, – заулыбался Кагами. – Наш план работает! – Он опрокинул чашечку в рот. – Всё, теперь спать. Завтра ранний подъём. Сразу предупреждаю: будешь ныть – устрою холодный душ.

– Понял, – отозвался Химуро и поплелся восвояси, одарив кружившего по кухне и насвистывавшего какую-то мелодию Кагами подозрительным взглядом.

Комментарий к День двенадцатый. Личная тарелка и сладкие данго

* “Кассиопея” – поезд, следующий по маршруту Токио – Саппоро, соединяющему острова Хонсю и Хоккайдо. Один из двух “ночных” поездов в Японии.

========== День тринадцатый. Тренировочный матч и разлитая минералка ==========

Кагами махнул рукой отправившемуся ставить машину в гараж Кагеторе и обернулся к подопечному. Куроко крепко сжимал в обеих руках спортивную сумку, в которую они предварительно со всей тщательностью собрали футболку, спортивные шорты, напульсники, кроссовки и банные принадлежности, и переминался с ноги на ногу, слегка раскачиваясь.

– Ну? – уточнил на всякий случай Кагами. – Не передумал? Если хочешь, отвезём тебя обратно.

Куроко не ответил, только отрицательно дёрнул головой, внимательно уставившись на дверную ручку.

– Не бойся, ребята все нормальные, тебя никто не обидит, я прослежу, – напомнил Тайга и, повернув ручку, открыл дверь и зашёл в ярко-освещённый зал. – Ну, давай знакомиться, – проговорил он, подходя вместе с семенившим позади Куроко к разминавшимся товарищам. – Ребята! – громко хлопнув в ладоши, возвестил Тайга. – Прошу любить и жаловать…

– Куроко Тецуя, подопечный, – вежливо поклонился зажмурившийся и не выпускавший сумку из рук Куроко. – Баскетбольный клуб Тейко. Номер пятнадцать. Распасовщик, – к концу небольшого монолога и без того тихий голос стал практически неслышным, однако подопечный выпрямился и поднял взгляд.

– Так вот ты какой. – Химуро сделал шаг вперёд. – Тайга много про тебя рассказывал. Я Химуро Тацуя.

– Тацуя – мой братишка, – пояснил Кагами, в шутку толкнув Химуро кулаком в плечо.

– Очень рад знакомству, Химуро-сан, – прошелестел Куроко. – Вы не очень похожи на Кагами-куна. Определённо, не похожи. В лечебнице в одну из пятниц я видел фильм о генах, там говорили, что братья, как правило, похожи.

– Ох, ну это образно, подопечный! – вздохнул Кагами. – Мы просто очень давно с ним дружим, ещё со школы. Вот, а это Хьюга, капитан.

– Здравствуйте, Хьюга-сан, – в очередной раз поклонился Куроко. – Если вам нужна консультация психиатра по поводу вашей паранойи, можно обратиться к Такао-сану.

– Чего? – опешил Хьюга и сделал было шаг вперёд, сжав кулаки, но в его локоть вовремя вцепились пальчики Рико.

– «Зацикленный на субординации и постоянно орущий параноик», – процитировал этот мелкий пакостник, в точности повторяя интонацию Тайги. – Так сказал Кагами-кун вчера.

– Куроко! Незачем повторять, что я сказал! – возмутился покрасневший до кончиков ушей Кагами, с опаской поглядывая на то, как Хьюга недвусмысленно потирал кулак. – Это я в шутку, капитан. Он шуток не понимает.

– Спокойно, Хьюга, не кипятись, – осадил Киёши, с улыбкой протягивая Куроко широкую ладонь, пока остальная бригада давилась от хохота, а находчивый Идзуки записывал что-то в блокнот. – Привет, я Киёши Теппей.

– «Железное сердце», – покивал подопечный, с секунду поколебавшись, но всё же проигнорировав рукопожатие и отступив на полшага назад. – Вы консультировались со специалистом о том, можно ли играть в баскетбол, если вы используете кардиостимулятор?

– Кардиостимулятор? – уточнил Теппей, не прекращая улыбаться. – С чего ты взял?

– «Железное сердце», – пояснил Куроко, сильнее вцепившись пальцами в собственную сумку и оглядываясь на Кагами. – Про вас Кагами-кун тоже сказал неправду?

Кагами был готов провалиться сквозь землю от стыда. Вот же упрямый маленький негодяй!

– Я думаю, Кагами имел в виду в переносном значении, – улыбнулся Теппей. – Он тебя не обманывал.

– Я тебе потом объясню, – буркнул Кагами. – Едем дальше. Это Идзуки.

– Мы никуда не едем, Кагами-кун, – поправил Куроко. – Нужно говорить правильно, так совсем никуда не годится. Добрый день, Идзуки-сан. Я вчера изучал поэзию Басё.

– Зачем? – вскинул брови Идзуки, усиленно скрывая улыбку.

– Вы пишете хайку и хокку, а чтобы поддерживать беседу, нужно говорить о том, что интересно собеседнику. Так учил доктор Широганэ, – пояснил подопечный. – Я хочу поддерживать беседу. Определённо, хочу.

– Ты славный, – ответил Идзуки. – Только давай поговорим о чём-то другом, ведь я не увлекаюсь Басё. Это тебе Кагами опять сказал?

– «Идзуки, разыгрывающий. Стихоплёт наш, чтоб его», – вновь беззастенчиво процитировал Куроко, копируя резкие интонации Кагами.

– Так, всё, прекращай, – проворчал Тайга, уставший ждать, когда, наконец, у подопечного проснётся совесть. – Давайте уже играть лучше!

– Нет, подожди, я ещё не узнал, что ты про меня рассказывал! – в шутку возмутился подскочивший Коганей. – Я Коганей Шинджи. Можно просто Кога.

– Здравствуйте, Коганей-сан, – поклонился Куроко. – Сколько раз в день вы моетесь?

– Эээ… Ну, когда как, – ответил тот, почесав затылок. – А что, Кагами сказал, что я грязнуля? – обиделся Шинджи.

– Напротив, – покачал головой сволочь-подопечный. – Он сказал, что вы «болтушка почище Кисэ-куна». Я хотел спросить вас, а потом проверить, больше ли вы моетесь, чем Кисэ-кун.

– Вот умора! – захохотал Коганей. – Я даже уже хочу познакомиться с этим самым Кисэ и посостязаться в частоте мытья! Правда, Митобэ?

Хвала всем богам, Митобэ подопечный просто вежливо поклонился, получив в ответ спокойную улыбку и поднятую вверх ладонь.

– Ну, мы можем, наконец, начать? – раздражённо спросил Хьюга. – Бить Кагами будем чуть позже, а пока делимся на команды!

***

– Тайга, – позвал Химуро, вытерев лицо накинутым на плечи полотенцем, и взял у подошедшего товарища из рук бутылку воды. – Надо поговорить с твоим шефом.

– Чего это? – нахмурился тот.

– Утром, перед тем как поехать с тобой за Куроко, – проговорил Тацуя, переводя дыхание, – он всё расспрашивал, как у тебя в больнице, не обижают ли. Такое ощущение, что он знает что-то о Накатани. Думаешь, так может быть?

– Ты просто мнительный. С чего вдруг босс был бы связан с этими негодяями? – Кагами почесал затылок.

– А с чего бы ему отправлять студента, ничего не смыслящего в психиатрии, на практику в психбольницу? – парировал Химуро. – Тебе это не кажется странным? Я бы с ним поговорил.

– Давай поговорим, – скептически отозвался Кагами, только из тех соображений, что все предыдущие догадки Тацуи в отношении этого дела были раздражающе точными. – Айда – мировой мужик, если он что-то знает, то расскажет. Но всё это исключительно для того, чтобы успокоить твою манию преследования.

– Пусть так, – согласно кивнул Химуро и сделал ещё несколько жадных глотков из бутылки.

– Только Куроко отправлю в душ, а то он терпеть не может ходить грязным. Это же никуда не годится, – передразнил он интонацию и, закинув полотенце на шею, направился к копошившемуся возле сумки подопечному. – И это меня ты называешь параноиком, – бросил он через плечо.

Химуро усмехнулся, присел на скамейку и накрыл голову полотенцем.

***

– Простите, босс, можно? – Кагами просунул вихрастую голову в приоткрытую дверь.

– Заходи, заходи, Кагами! – жестом пригласил Кагетора. – Ты, похоже, исправляешься, – усмехнулся он. – Ни одной жалобы с практики не поступало. Я даже первое время думал, ты прогуливаешь.

– Вы преувеличиваете, босс, – смущённо протянул Кагами. – Это мой друг детства, Химуро Тацуя. Собственно, мы хотели как раз вас про мою практику спросить.

– Ну, если только недолго. – Кагетора недовольно нахмурил брови и подсобрался, взглянув на часы. – Что там у тебя?

– Если недолго, то спрошу прямо, – начал Химуро. – Вы знакомы с Накатани? Что вы можете нам рассказать о нём?

– Накатани? – Айда бросил косой взгляд на товарищей. – А зачем вам это?

– Когда отвечают вопросом на вопрос, это, скорее всего, означает, что ответ положительный, – проговорил Химуро. – Мы с Кагами обнаружили, что в больнице кое-что нечисто, и пытаемся собрать информацию. Если вы что-то знаете, то…

– Во что ты опять вляпался, Кагами? – Кагетора наклонился к столу, положив локти на деревянную поверхность.

– Так нечестно, босс! – возмутился тот. – Вы сами меня туда послали. Вот вы теперь и объясняйте, во что я вляпался.

– Он обещал, что не будет тебя ни во что втягивать, – отозвался Айда, повернувшись на крутящемся стуле к окну, и, сцепив перед собой руки, некоторое время молчал. Приятели переглянулись. – Ладно. Расскажу. Только это должно остаться между нами и никаких показаний я давать не буду, усекли?

Тацуя и Тайга синхронно кивнули.

– Я познакомился с Накатани в старшей школе. Учились в одном классе весь последний год. Потом, пока я был в академии, мы какое-то время не общались. Встретились на годовщине выпуска. Мне тогда позарез нужны были деньги: отец взял кредит на ремонт своей мастерской, но из-за землетрясения потерял абсолютно всё, а кредит отдавать надо было. В общем, Накатани предложил подзаработать. Я согласился. Оказалось, он сбывал наркотики студентам на медицинском, с которыми вместе учился. Травку в основном, ничего серьёзного, – Кагетора поморщился. – Я работал с ним около полугода. Он меня познакомил со своим приятелем Такеучи, они работали вместе. А потом они предложили перейти на другой уровень. На более тяжёлые наркотики. Сказали, что вышли на важную шишку и это просто золотая жила. Я тогда только женился, мы ждали Рико. Я отказался. И их отговаривал. Потом родилась дочь, и времени у меня не осталось даже на сон. Я вышел из дела, пообещал их не сдавать. В общем, с тех пор про их дела ничего не знаю. – Кагетора с усилием протёр глаза.

– Удивительно, что вам удалось выйти из игры, – проговорил Химуро, испытующе глядя на Айду. – Говорят, в этом бизнесе бывших не бывает.

– Мне повезло, я успел до того, как они ввязались в серьёзные неприятности, – ответил тот, – если ввязались, конечно.

– Позвольте ещё один вопрос? – холодный тон Химуро заставил Кагами взглянуть на товарища. – Если вы всё это знали, за каким дьяволом отправили туда Кагами? – Серые глаза гневно сверкнули, Тайга поёжился, заметив крепко сжатые челюсти друга.

Кагетора потупился, размышляя.

– Я не увидел ничего особенного, – выдавил он, наконец. – Накатани стал видным специалистом в психиатрии, его даже наградили какой-то премией, я в новостях видел. Его приятель Такеучи – бизнесмен, а их третий, забыл, как зовут, комиссар полиции. Может, они и не стали ввязываться в ту историю. Может, всё обошлось.

– Может, и правда обошлось? – пробормотал Кагами. – Вроде наши сведения совсем не совпада…

– А что вам удалось узнать? – оживился Кагетора.

– Похоже, они мошенничают с деньгами, которые платят за пациентов, и намеренно ставят более серьёзные диагнозы, чем на самом деле, – выпалил Химуро, не дав Кагами возразить и незаметно пнув его под столом ногой.

– Но это ещё доказать надо, – ответил Кагетора.

– Вот мы и пытаемся доказать, – бросил Химуро. – Так чтобы вы знали, предшественник Кагами провёл две недели в больнице с тяжкими телесными.

– Накатани сказал, что он уволился…

– Его заставили уволиться, а когда он отказался, избили, – припечатал Тацуя.

– Я забираю оттуда Кагами, – заявил Кагетора, хмурясь сильнее. – Сейчас же звоню Накатани и говорю, что Кагами отзываю. С практикой что-нибудь придумаем.

– Не надо! – синхронный крик товарищей заставил Айду отдёрнуть руку, уже лежавшую на трубке телефона.

– Не надо, – повторил Химуро уже спокойнее. – Теперь нам нужно, чтобы Кагами был там. И постарайтесь ничем не выдать своей осведомлённости, даже если они будут вам звонить и задавать вопросы. Вы ничего не знаете, – глядя прямо собеседнику в глаза, настойчиво повторил Химуро.

– Вы совсем охренели? – возразил Кагетора. – Чем вы думаете?

– Эй, Кагами, – Коганей осторожно просунул голову в кабинет начальства, предварительно постучав, – там твой Куроко…

– Чего? – Тайга вскочил со стула.

– Ну, засел в душевой и не выходит. Ему там нехорошо, мне кажется, – почесал затылок Шинджи.

– Тьфу ты, вот как знал, что нельзя его оставлять! – Кагами выбежал из кабинета, предоставив Тацуе разбираться с Кагеторой, и направился прямо к раздевалкам, по дороге старательно напрягая извилины на тему причины внезапного срыва у подопечного и того, какую взбучку ему устроит док.

В душевой шумела вода, и слышалось невнятное бормотание. Возле закрытой двери выстроились в прямую линию строго по росту Митобэ, Хьюга и Идзуки, а стоявший чуть в сторонке Киёши усиленно чесал репу, казалось, на полном серьёзе обдумывая план действий по экстренной эвакуации человека из душевой.

– Эй! – Кагами остановился у двери и подёргал за ручку – закрыто. – Подопечный? Чего ты там? Это я.

– Совершенно никуда не годится, – донеслось из-за двери.

– Что не годится? – Кагами нахмурился, лихорадочно соображая, что бы сделал док на его месте, и прильнул ухом к двери. – Послушай, открой дверь, и мы посмотрим, что там не годится.

– Так нельзя, я не одет. Неприлично быть неодетым при посторонних, – пробормотал подопечный, и Кагами легко представил, как Куроко слегка тряхнул головой, словно подтверждая свои слова. – Никуда не годится.

– Давай так, – Кагами набрал в лёгкие побольше воздуха. – Я закрою глаза, ты откроешь дверь, и я войду. Только я, больше никто. Я ведь не такой уж посторонний. И смотреть я не буду. – Тайга улыбнулся, ободрённый воцарившейся за дверью тишиной, наполненной только звуками падающей воды, и сделал товарищам знак, что справится сам. Киёши кивнул, перебросил ему большое махровое полотенце и отошёл от двери. – Так годится? Я закрыл глаза. – Тайга повесил полотенце на плечо, сжал дверную ручку пальцами и честно зажмурился.

Пауза продолжалась секунд двадцать, в течение которых Кагами слышал только собственные гулкие удары сердца где-то в ушах, потом раздался лёгкий щелчок.

– Я захожу и не смотрю, – проговорил он, осторожно открыл дверь, неловко вошёл внутрь и снова закрыл её.

Воздух внутри был влажным и густым. Подопечный молчал, и Кагами занервничал, чётко осознавая, что предложенный вариант хоть и позволил ему оказаться внутри, но всё равно не давал возможности понять, в порядке ли Куроко, не поранился ли и что всё-таки «никуда не годится».

– Эй, Куроко? – нерешительно позвал он. – Я вот тебе полотенце принёс, вдруг ты забыл?..

– Не могу, – отозвался Куроко откуда-то слева, и Кагами инстинктивно развернулся на голос и сделал полшага в его сторону. – Я не могу. Не получается. Никуда не годится.

– Что ты не можешь-то? – переспросил Кагами, перебирая в уме догадки одна чудесатее другой.

– Будет больно. Я не могу, – затараторил подопечный своим монотонным голосом. – Все могут, а я не могу. Это неправильно. Я хочу, как все, но не могу. Это никуда не годится.

Кагами нервно сглотнул, размышляя над следующим наводящим вопросом, и неожиданно припомнил вчерашнюю фразу подопечного: «Под душем больно. Никуда не годится», – и тут же смачно хлопнул себя ладонью по лбу.

– Так вот ты чего… – протянул он, заметно расслабившись. – Слушай, ну это я виноват. Я забыл, что ты в ванне всегда плескаешься и не любишь мыться под душем. Ты меня прости, ладно? – Тайга не совсем понимал, почему нёс весь этот бред, но откуда-то возникло чёткое желание извиниться.

– Никуда не годится, – повторил подопечный, и голос его показался Кагами чуть менее напряжённым.

– Согласен, – усиленно покивал Тайга. – Но мы сейчас что-нибудь придумаем. – Он запустил руку в непослушные вихры на затылке. – Ванну, конечно, тут не найдёшь…

– Я неправильный, – тихо пробормотал Куроко. – Я не могу мыться в душе, потому что я неправильный. Это никуда не годится.

– Эй, а ну-ка слушай сюда, – повинуясь секундному позыву, Кагами сделал ещё несколько шагов на голос, протянул вперёд руку. – Ты не такой, как все. Ты забавный и немного странный. Зато ты куда как умнее меня в математике. И столько про поезда знаешь. И про Джордана все подробности. И ты правда интересно играешь в баскетбол. Поэтому мне, если честно, чихать на то, что у тебя синдром немца, фамилию которого я ни за что, наверное, не запомню. Вот так вот. Что на это скажешь?

– Будь здоров, Кагами-кун, – проговорил подопечный после полуминутного молчания, и Кагами показалось, что его голос прозвучал ближе.

– Чего? – нахмурился Тайга.

– Когда кто-то чихает, принято говорить «Будь здоров», – пояснил Куроко.

– Вот теперь узнаю моего чудика, – хохотнул Кагами и тут же добавил: – Слушай, я вот что подумал: может тебе таз подойдёт? А? Куроко? Ты хоть отвечай, я же не вижу ни зги! Ты там киваешь, что ли? Или нет?

– Таз – это не ванна, – упрямо проговорил Куроко, но после некоторого раздумья добавил: – Но в тазу не больно.

– Сгодится, значит? – обрадовался Кагами. – Я тогда сбегаю, поищу.

Он почти уже развернулся к двери, когда ощутил невесомое прикосновение холодных пальцев к своему предплечью, которые, однако, тут же пропали. Тайга замер: подопечный впервые коснулся его по доброй воле, и это было… странно. И как-то особенно. Как будто совершенно неожиданно выиграл в лотерее счастливый билет.

– Держать кого-то, обхватив рукой, – проговорил Куроко глухо, – называется «обнимать».

– Нет, обнимают по-другому, – выдавил Кагами, удивляясь, каким чужим показался ему собственный хриплый голос. – Когда-нибудь покажу. А пока принесу таз, и сможешь мыться, как привык, согласен?

– Да, Кагами-кун, – послушно ответил тот. – Держать кого-то, обхватив рукой. Определённо, обнимать, – услышал Тайга уже с порога.

***

Док заглянул только к ночи, когда давно переодетый в пижаму Куроко уже допивал свой успокаивающий чай, забравшись с ногами на кровать и сжимая кружку обеими руками, а Кагами вернулся из ванной, где тщательно отмывал трофейную тарелку.

– Привет, док! – поздоровался Кагами, стряхивая тарелку и ставя её на стол. – Видите, всё нормально, а вы переживали.

– Ну, как прошёл день, Куроко-кун? – спросил Такао, усаживаясь в кресло и взглядом шаря по столу в поисках чего-нибудь вкусненького, после чего Тайга быстренько достал из рюкзака припасённые специально для дока картофельные дольки.

– Определённо, хорошо, – покивал подопечный, отпивая чай.

– Чем ты занимался сегодня? – уточнил доктор, с удовольствием положив в рот кусочек картошки и блаженно сощурившись.

– Сначала мы ехали на машине и познакомились с Кагеторой-саном, начальником Пожарной Академии. А ещё у Кагами-куна есть брат, Химуро-сан, который на самом деле не является его кровным родственником, – принялся рассказывать Куроко. – Мы играли в настоящем спортивном зале в баскетбол один час и двадцать две минуты. Я играл в одной команде с Кагами-куном, и она победила со счётом девяносто шесть – восемьдесят восемь. Я получил двенадцать очков.

– Мои поздравления, – улыбнулся Такао.

– Ко мне не прикасались и не толкали. Киёши-сан на самом деле не использует кардиостимулятор, а Идзуки-сан совсем не любит Басё и не пишет хокку. «Шуры-муры» означает романтические отношения между Хьюгой-саном и Айдой Рико-сан, но об этом нельзя говорить Кагеторе-сану, потому что тогда у Хьюги-сана будут проблемы со здоровьем и действительно начнётся паранойя, – продолжил выкладывать всю подноготную подопечный.

– Тебе понравился сегодняшний день? – уточнил Такао, подав встрепенувшемуся Кагами знак рукой, чтобы тот помолчал.

– Определённо, да, – кивнул Куроко.

– Это замечательно! – улыбнулся доктор. – Что ещё ты делал?

– Мылся в душе с Кагами-куном, мне было не больно. Обнимался с Кагами-куном. Определённо, обнимался, – проговорил подопечный, отчего Тайга мгновенно залился краской, поймав на себе взгляд Такао.

– Док! – возмутился он. – Вы не подумайте! Я ничего… Я же не извращенец! И вообще, у меня глаза были закрыты! Я даже не видел ничего! Он просто закрылся в душевой и не мог помыться, потому что под душем не привык, но я ему принёс таз, и потом всё было нормально!

– Спокойно-спокойно, Кагами-кун, – рассмеялся Такао, – я тебя ни в чём не обвиняю.

– Да мы и не обнимались совершенно даже! Он всё себе сам придумал! – продолжал генерировать Тайга. – Он меня потрогал вот так, – он тронул доктора чуть ниже локтя, – и всё!

– Держать кого-нибудь, обхватив рукой, – упрямо проговорил Куроко, – называется «обнимать». Так учил доктор Широганэ. Так делали мама и отец. И Акаши-кун.

– Тебе понравилось обнимать кого-то? – задал следующий вопрос Такао. – Кагами-куна, например? Как это было?

– Пальцам тепло. Определённо, тепло, – ответил подопечный. – Отбой в двадцать два часа. Уже двадцать один пятьдесят семь. До отбоя три минуты. Через три минуты я должен спать. Определённо, должен.

– Хорошо, Куроко-кун, – Такао не удержал очередной улыбки, – мы тогда пойдём. Увидимся утром, хорошо? Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Такао-сан. Спокойной ночи, Кагами-кун, – покивал Куроко, забираясь под одеяло.

– Спокойной ночи, – пробормотал Кагами, натянув толстовку и схватив с пола рюкзак.

В коридоре Такао прислонился к стене, улыбаясь.

– Прекращайте, док! – вполголоса возмутился Кагами, прикрыв дверь в комнату подопечного. – Хватит ухмыляться. Я же вам сказал, он всё придумал, от начала и до конца!

– Ты не понимаешь, Кагами-кун, – иронично отозвался Такао, отдавая ему полупустой контейнер с картошкой. – Ты не торопишься? Давай по кофе? Я хотел тебе кое-что рассказать.