Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Аомине вернулся через пару минут вместе с врачом, они спорили, видимо, всю дорогу и не перестали даже у постели Кагами.

– Я категорически против, – отчеканил врач. – Прошли всего сутки.

– Сутки и двенадцать часов, – возразил Аомине.

– Это ножевое ранение! Плюс отравление угарным газом.

– Но никакие органы не задеты, – парировал Аомине, старательно пытаясь выдержать вежливый тон. – И потом, на нём всё заживает как на собаке, я его знаю…

– Твою мать, Аомине! – рыкнул Тайга.

– Ладно, не суть, – почесал затылок тот. – Вы не понимаете: есть шанс раскрыть целую преступную организацию. Это важно! Нельзя терять ни минуты…

– Нет, это вы не понимаете! – прервал врач, слегка оттолкнув слишком близко подошедшего в пылу спора Аомине на расстояние вытянутой руки. – Мы говорим о жизни и здоровье пациента. Моего пациента. Всё время, что он здесь мы держали его на успокоительном, мы не можем быть уверены, что он…

– Да я в порядке, док, – пробормотал Кагами, и это «док» запустило эффект дежавю, подняв из глубин памяти ворох воспоминаний. Где, интересно, сейчас док? Вот бы с ним поговорить…

– Я обещаю, мы только туда и обратно! – Аомине прижал правую руку к груди, как будто давал присягу. – Ну хотите, я его на руках понесу?

– Вот ещё! – фыркнул Тайга.

– Выйдите за дверь, мне нужно осмотреть пациента! – нахмурившись, скомандовал врач, и Аомине неслышно выскользнул в коридор, показав в приоткрытую дверь Тайге сжатый кулак.

– Швы в порядке, – пробормотал врач, тщательно осмотрев место ранения, приклеив новую стерильную повязку и помогая пациенту надевать слинг для поддержки руки. – Как вы себя чувствуете? Аомине-сан совершенно явно оказывает на вас давление. Мне бы не хотелось, чтобы вы…

– Плечо побаливает, – поморщился Кагами. – И горло саднит. А в остальном всё в норме. – О том, что на душе скребут кошки, и даже чёртова псина подопечного тут уже не поможет, ему знать не обязательно.

– Горло саднит из-за дыма, – всё ещё хмурясь, проговорил врач. – Думаю, это вы и сами знаете, вы же пожарный. – Кагами кивнул в подтверждение. – Головокружение? Тошнота? Потемнение в глазах? – спрашивал врач, пролистывая висевшую в ногах кровати карту с результатами анализов и получая неизменный отрицательный ответ Кагами. – Хорошо, – изрёк он наконец. – Сейчас сделаем местную анестезию. Ждите. Но только туда и обратно, поняли? – Кагами снова послушно кивнул.

***

Аомине был необычно разговорчив и всю дорогу рассказывал про то, что Тайга успел пропустить, по выражению детектива, «прохлаждаясь под наркозом». Про то, что Киёши сделали операцию на колене и дали положительный прогноз, обнадёжив, что он сможет продолжить работать в пожарной бригаде после реабилитации. Про то, что док свалил куда-то на рога вместе с Шин-чаном и отвечает только на почту и телефон, хотя Аомине втайне считал, что они просто заперлись дома, потому что в самом крайнем случае Такао согласился приехать на допрос, но не больше, чем на два часа. Про то, что завтра должна была вернуться из Осаки Сацуки, и Аомине, видимо, ожидал нехилый разнос за немытую три дня посуду и неполитые орхидеи. Про то, что они напрашиваются к Тайге в гости на домашнее карри, которое ему так рекламировал Химуро. Про то, что Тацуя почти восстановился, если не считать необходимости ещё пару-тройку недель не таскать тяжести повреждённой рукой. Про то, что они всю неделю постоянно секретничали с Кисэ, распивая кофе на кухне в квартирке Касамацу. Про то, что домогательства Алекс до самого Юкио перешли в активную фазу, и тот, по мнению Аомине, уже скоро сдаст все свои форты и бастионы с потрохами. Про то, что Касамацу вчера утром звонили из суда – исковое требование об опеке было удовлетворено, однако это уже, к сожалению, не имело никакого значения. Кагами молчал, терпеливо выслушивая речь детектива и рассеянно наблюдая за проносившимися мимо домами и прохожими.

Тайга редко бывал в полиции, хотя они и проходили практику и ездили на что-то вроде учений, но тогда он как-то не стремился уловить всю эту закулисную жизнь. И вот теперь, можно сказать, приобщился. Комнатка была небольшая: простой стол да три обычных стула, на одном из которых, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, сидел мужчина в очках и дорогом костюме, смутно показавшийся Кагами знакомым.

– Имаёши, – просто представился он.

– Кагами Тайга. – Он пожал протянутую ему руку и вспомнил, что именно его он видел во время пожара, тот следил за задержанием Паука.

– Наслышан. Присаживайтесь, – Имаёши указал рукой на два свободных стула и снова принял ту же позу, внимательно смотря в занимавшее половину стены окно.

Кагами уселся, тоже посмотрел туда и тут же почувствовал себя героем детективного сериала. Что-то вроде «Закон и Порядок». Стена наполовину была окном в соседнюю комнату, в которой также были три стула. А ещё сидевший на одном из них Паук и двое детективов через стол напротив. Кагами не понадобилось произнесенное шёпотом «они нас не видят» устроившегося рядом Аомине, он и сам догадался. Допрос, похоже, длился уже некоторое время, потому что один из детективов, тот парень с вытравленными до белого цвета волосами, что участвовал в задержании, был совершенно очевидно взбешён, а второй, тот самый нервный парнишка, судя по расширенным глазам, подрагивавшим пальцам и стекавшей по виску капельке пота, сильно напуган. И только Паук сидел вальяжно и расслабленно, насколько позволяли сковывавшие его запястья наручники. Зелёные глаза смотрели из-под растрёпанной чёлки с издёвкой и снисхождением, а тонкие губы кривились в презрительной усмешке. Кагами сжал кулаки и стиснул зубы.

– Может, хватит уже? – не выдержал Аомине, бросив нетерпеливый взгляд на бывшего босса.

– Так они никогда не научатся, – удручённо вздохнул Имаёши, чуть повернув к нему голову, но не отрывая взгляда от задержанного и детективов. – Всё время мне самому, что ли?

– Тогда разреши Вакамацу расквасить ему физиономию, – возмутился тот, кивнув на явно готового к бою «вытравленного».

– Все вы горазды кулаками махать. – Имаёши медленно поднялся. – Вот только с такими голубчиками, как этот, кулаки не сработают. – Он остановился у окна, сунув руки в карманы и слегка склонив голову набок. – Его нужно переиграть, загнать в угол, прижать к стенке, – его губы расплылись в многообещающей улыбке, и Кагами стало не по себе настолько, что он даже поёжился.

– И ты правда веришь, что Вакамацу с этим справится? – издевательски изогнул бровь Аомине.

– Конечно, нет, а вот Сакурай… – Он скользнул взглядом по тощему пареньку.

– Сакурай? – хохотнул Аомине. – Ты издеваешься? Да он там обделался уже, наверное!

– Ты зря его недооцениваешь. Когда наберётся опыта, цены ему не будет. Ладно, – он направился к двери, – ты прав, осталось не так много времени. Уже вторые сутки на исходе, а мы его так и не раскололи.

Имаёши исчез ненадолго, отчего, Кагами показалось, в комнате даже потеплело, а потом снова появился уже по ту сторону «экрана». И едва он зашёл в допросную, атмосфера резко изменилась. Он не сказал ни слова, только кивком головы отправил в коридор вмиг успокоившегося Вакамацу и вскочившего по стойке смирно Сакурая. Даже Паук слегка занервничал, обернувшись через плечо к входной двери, и проводил тоскливым взглядом покинувших комнату детективов. Имаёши неспешно подошёл и уселся напротив задержанного, чуть отодвинулся от стола и снова закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. Кагами поймал себя на том, что инстинктивно подался вперёд, чтобы лучше слышать ровный, спокойный голос Имаёши, когда тот заговорил.

– Ханамия Макото, – слегка улыбнувшись, произнёс он. – Занятное имя. Не слишком подходит вашему… роду деятельности. – Он чуть повёл рукой.

– С детства мечтал выращивать цветы и заниматься икебаной, – заулыбался в ответ Паук.

– Похвально, – оценил Имаёши. – И что же помешало осуществить мечту?

– Слишком мало платят, а обучение стоит дороговато, – отозвался тот, тоже откинувшись на спинку стула.

– Действительно, – Имаёши кивнул. – И даже ваша девяностошестилетняя бабушка, счастливая обладательница двух квартир в Токио и одной в Осаке, а также дома на Окинаве и трёх спортивных автомобилей, не смогла оплатить любимому внуку курсы икебаны. Я вам искренне сочувствую.

– Бабуля держит меня в строгости, – ответил Ханамия, подняв глаза.

Взгляд, который Паук метнул в Имаёши, Кагами назвал бы острым и ядовитым. На ум пришли стальные иглы, которыми поражали врагов воины ниндзя.

– Не надо так на меня смотреть, Ханамия-сан, – улыбнулся Имаёши. – Вы же не думаете, что вам удастся воплотить в жизнь расхожее выражение «убить взглядом»? В полицейском участке это было бы крайне неосмотрительно с вашей стороны. – Он помолчал, изучая потупившего взгляд Паука. – Так же наивно предполагать, что мы ничего о вас не знаем, Ханамия-сан. Мы довольно давно следим за вашим… творчеством. Я так, можно сказать, самый преданный ваш поклонник.

– Не понимаю, о чём ты, Имаёши, – подняв ясный взгляд, отозвался Макото.

– Детектив Имаёши, – поправил тот, – или Имаёши-сан, как вам будет угодно. К тому же, я что-то не припомню, чтобы мы переходили на ты.

– Как вам будет угодно, детектив Имаёши, – повторил Ханамия, слащаво улыбнувшись и прищурив глаза.

– Что ж, прекрасно, – после некоторой паузы, в течение которой происходило противостояние взглядов, произнёс Имаёши и склонился к столу, огладив длинными пальцами лежавшую перед ним папку. – Если не возражаете, пройдёмся по событиям вчерашнего дня, точнее раннего утра. – Он раскрыл папку и пробежал глазами лежавший сверху документ. – Итак, вас арестовали возле сгоревшего дома в частном секторе в Сэтагае, верно? – Паук безразлично кивнул. – И что же вы там делали в три часа ночи?

– Страдаю бессонницей, – отозвался тот.

– Какое несчастье, – сочувственно покачал головой Имаёши. – Стало быть, вы не могли заснуть и решили прогуляться? – Имаёши вопросительно посмотрел на задержанного с вежливой улыбкой.

– Совершенно верно. Я уже говорил вашим коллегам, детектив.

– Имаёши, – вновь поправил тот.

– Детектив Имаёши, – послушно повторил Паук, поджав губы.

– Долгая у вас получилась прогулка, ведь вы практически переместились с одной окраины Токио на другую. – Имаёши переложил несколько листков в лежавшей перед ним папке, извлёк оттуда какую-то бумажку и изящным жестом фокусника положил её перед Ханамией. – Коммерческие банки, а также все государственные службы направляют вам корреспонденцию вот по этому адресу. Пешком это получится около пяти часов ходьбы. Если, конечно, вы не совершали вместо ночной прогулки ночную пробежку, – усмехнулся он.

– Люблю длинные прогулки, – пожал плечами тот, скользнув безразличным взглядом по иероглифам на листке.

– Это очень полезно для здоровья, – тут же согласился Имаёши, чем заставил Паука вскинуть взгляд и нахмуриться. – Вот только в двух кварталах от сгоревшего дома была обнаружена также ваша машина. Да-да, – покивал он, снова достав из папки листок. – Один из трёх зарегистрированных на вашу бабушку автомобилей, если быть точным. И знаете, что самое забавное? В багажнике машины мы нашли три канистры с остатками бензина. И, что особенно интересно, – продолжил он, – наши коллеги-криминалисты утверждают, что причиной возгорания в доме был поджог, более того, совершили его, похоже, с использованием бензина. Удивительное совпадение, правда?

– Машину угнали, – мрачно ответил Паук, положив локти на стол.

Кагами показалось, что до того расслабленные жесты его стали нервными и напряжёнными. Тайга бросил вопросительный взгляд на Аомине, тот криво усмехнулся и приподнял брови, обещая интересное продолжение.

– Это ужасно, – сочувственно произнёс Имаёши, чуть усмехнувшись. – Однако ни вы, ни ваша многоуважаемая бабушка так и не заявили об этом в полицию, так что среди угнанных машин она не значится.

– Потому что её угнали только вчера, – упрямо поджал губы Паук.

– Как раз пока вы гуляли? – невинно переспросил детектив. – Предположим. Может быть, нам удастся так же легко объяснить и вот какой тонкий момент: в бардачке машины найден пакет с фотографиями. – Он вынул из папки несколько фото и выложил рядком на стол прямо перед Пауком, Кагами подался вперёд и увидел на них собственные портреты, а также фотографии подопечного. – Так вот этот юноша, – Имаёши ткнул пальцем в лицо Куроко, – погиб на пожаре. А этот молодой человек, – он указал на Кагами, – получил ножевое ранение. Вы не подскажете, откуда у вас их фото?

– Это не моё, первый раз вижу, – Паук резко оттолкнул от себя снимки, в результате чего часть фотографий упала на пол.

– Вероятно, их подбросили те люди, которые угнали машину, – услужливо подсказал Имаёши. – Тогда вернёмся на несколько дней назад, когда некоторые ваши… товарищи оказались арестованы за агрессивные действия и угрозы в адрес мирных жителей в различных районах Токио. Что характерно, в ряде случаев вас видели в том же месте, однако, поводов для задержания вы не давали. Но вот, в чём штука, – он сложил в замок руки на столе, накрыв ими папку, – все эти случаи были каким-то образом связаны как раз с этой парочкой. – Он кивнул на разлетевшиеся по столу и полу фотографии.

– Я не понимаю, о чём вы, – пробубнил Паук заученную фразу.

– Я так и думал, – ничуть не расстроился Имаёши. – Именно поэтому у меня есть ещё кое-что, о чём вы «понятия не имеете». – Он снова открыл папку и достал оттуда очередной документ. – Сегодня рано утром в центральном токийском отделении банка Мидзухо на ваше имя был открыт счёт на крупную сумму. Вот выписка. – Он аккуратно пододвинул листочек к Ханамии. – Тут конечно, могут быть различные варианты: бабушка наконец решила оплатить ваши курсы икебаны или перечислили наследство давно позабытого одинокого дядюшки. В конце концов, это может быть просто подарок. Отчего бы не сделать подарок такому приятному человеку, как вы? – Он усмехнулся, убирая в папку листок, на который Ханамия так и не посмотрел. – Но что-то мне подсказывает, что таким образом вам был перечислен гонорар за выполненную работу – устранение Кагами Тайги и Куроко Тецуи.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, детектив Имаёши, – сжав кулаки до побелевших костяшек и стиснув зубы, прошипел Ханамия. – И дальнейший наш разговор может состояться только в присутствии моего адвоката.

– Который до сих пор так и не прибыл, к сожалению. – Имаёши развёл руками. – Мне кажется, вы звонили ему уже несколько раз и последний – около десяти часов назад. Может быть, вам требуется бесплатный защитник?

Ханамия не ответил. Кагами заметил, как у него на щеках гуляли желваки и слегка подрагивали сжатые в кулаки руки.

– Итак, – детектив снял очки и неспешно вытащил из кармана брюк тряпочку для полировки стёкол, – что мы имеем? – начал он, методично протирая линзы. – По имеющимся уликам вам может быть предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве и покушении на убийство. Кагами Тайга находится в соседней комнате и готов принять участие в очной ставке в любой момент. Вам грозит без малого десять лет заключения. Одна радость – говорят, в тюрьмах широко распространены классы икебаны, это успокаивает нервы заключенных, – он водрузил очки на законное место и встал. – Но знаешь, что ещё важнее, Макото? – Имаёши опёрся о стол руками, склонившись над задержанным. – Они сливают тебя.

– Разводишь? – проговорил Паук, тоже переходя на ты и обнажив в злорадном оскале белые клыки.

– Сам подумай, – Имаёши выпрямился, пожал плечами и, сунув руки в карманы, медленно пошёл вокруг стола, – зачем им переводить на твой счёт деньги со счетов оффшорной компании, которая принадлежит иностранному лицу, и тем самым компрометировать тебя ещё больше, если они хотят тебя отмазать? Это сильно усложнит работу адвоката. Если, конечно, они планируют этого адвоката тебе оплатить. Заметь, после твоего звонка так никто и не приехал.

– Дешёвый трюк. – Паук запрокинул голову, следя за передвижениями детектива.

– Всё дело в том, что ты им больше не нужен, – продолжил Имаёши тоном лектора, которого прервали нерадивые студенты. – Ты им только мешаешь. Ты – грязное пятно на их кристально чистой репутации. Они хотят, нет, жаждут от тебя избавиться. А знаешь, как это сделать проще всего? – Он остановился, развернулся на пятках и пошёл в другую сторону. – Правильно. Упечь за решётку, раз уж ты прокололся, и нанять кого-то, кто подкараулит тебя в тёмном коридоре с заточкой. Нет человека – нет и проблемы. Такой вот бесславный конец Ханамии Макото.

– Врёшь, – прошипел тот.

– Ты можешь мне не верить, только твоя судьба решается здесь и сейчас, – усмехнулся он, заметив недоверчивый взгляд Паука. – Не хочу тебя обидеть, но вся правда в том, что ты меня вовсе не интересуешь, – охотно пояснил Имаёши, участливо пожал плечами и сунул руки в карманы. – В этой игре ты просто пешка. Я могу посадить тебя – надолго. Твоих подельников – как повезёт. А твои боссы останутся на свободе. – Он помолчал, сделав несколько размеренных шагов в полной тишине. – Я также могу отправить тебя домой под подписку о невыезде и пустить слушок, что ты сотрудничаешь со следствием. – Имаёши остановился за спиной Паука и по-отечески положил ему руки на плечи. – Как думаешь, в каком из сценариев тебя быстрее прикончат?

– Блефуешь, – проговорил тот, однако даже Кагами уловил нервные нотки в его голосе и увидел напряжённые плечи.

– Может быть, – загадочно улыбнулся Имаёши. – Вся прелесть момента в том, что ты не можешь быть в этом уверен. Представь, что мы играем в покер. Какова будет твоя ставка, Макото?

– И что же, ты меня прямо так и отпустишь? – ехидно прищурился Паук.

– Конечно, нет! – Имаёши усмехнулся. – Если ты сдаёшь своих заказчиков или боссов, не знаю, кем ты их считаешь, мы будем обсуждать уменьшение твоего срока. Однако я совершенно точно могу гарантировать, что никто не покусится на твою дражайшую жизнь, пока ты будешь оплачивать свой долг перед обществом. Если нет, то я могу отправить тебя за решётку или домой. Исход обоих вариантов в целом понятен.

Паук молчал, бессознательно теребя пальцами кусок цепи, соединявший стальные браслеты наручников. Кагами нервничал, Аомине ждал, и только по безмятежному лицу Имаёши невозможно было ничего разобрать.

– Ну что ж, – после некоторой паузы вздохнул детектив. – Государственный защитник придёт в течение часа, тогда продолжим. – Он развернулся к двери и ухватился за ручку.

– Постой, – едва слышно проговорил Ханамия, и Кагами заметил, как он ожесточённо кусал губы.

Имаёши обернулся, удивлённо приподняв бровь.

***

Обратная дорога до больницы, в отличие от дороги в полицейский участок, прошла практически в абсолютной тишине. Тайга страшно устал, у него снова заныло плечо, пусть не так сильно, как с утра, но всё же ощутимо, да к тому же голова раскалывалась то ли от постэффектов отравления угарным газом, то ли от обилия информации и мыслей, которые в этой голове вертелись, словно бетон в цистерне бетономешалки. И от этих самых мыслей Тайга чувствовал куда большую психологическую усталость. Хотелось просто не думать, поэтому он молчал. Молчал и Аомине, внимательно глядя на дорожное полотно и периодически вздыхая на слишком затянувшийся, по его мнению, красный сигнал светофора. Думал, наверное, над тем, что рассказал Паук, пока они не уехали обратно в госпиталь, чтобы уложиться в отведённые врачом три часа, строил гипотезы относительно того, что они не успели услышать, ведь Ханамия, сдав Накатани, Такеучи и Харасаву, имени главного заказчика назвать так и не успел. И Аомине был раздосадован, что им надо возвращаться, хотя Имаёши и обещал ему отзвониться и описать всё в двух словах, как только допрос закончится.

У Тайги не было сил думать. Он просто смертельно устал. С удвоенной силой вернулась утренняя апатия и желание поскорее заснуть, поэтому, когда они остановились на небольшой больничной парковке, Тайга вышел из машины почти сразу и сообщил Аомине, что пойдёт прямо в палату. Тот кивнул, сказав, что сходит за врачом и тут же вернётся.

Тайга увидел его, едва вышел из лифтового холла на своём этаже. Кисэ стоял у автомата с кофе и самозабвенно выбирал напиток, прикусив кончик большого пальца левой руки. Тайга даже не сразу понял, что им двигало в тот момент. Куда делись усталость и апатия? Откуда вдруг взялись силы на то, чтобы в несколько шагов преодолеть расстояние между ними? Почему не болело плечо, хотя он до скрипа сжимал в кулаки пальцы? И зачем в голове шипящей радиоволной звучало «хитрый», «скользкий», «совсем не тот, кем хочет казаться»?

– Кагами-чи! – воскликнул Кисэ, обернувшись к нему и ловко выудив из автомата горячий чёрный кофе. – Хвала богам, ты вернулся! Тацу-чи очень нервничал, когда мы вернулись, а тебя нет. Он ведь уехал всего на несколько часов, а так всё время был с тобой. Не спал целые сутки, представляешь? – принялся рассказывать он, вертя в длинных пальцах банку. – Приехал, а в палате пусто. А потом врач сказал, что Аомине-чи забрал тебя на допрос, и мы немного успокоились. Кагами-чи? – Кисэ посмотрел на него вопросительно и чуть обеспокоенно. – Ты плохо себя чувствуешь? Тебе помочь?

Тайга схватил его за грудки и со всей оставшейся силы припечатал о стену, так что Кисэ ударился затылком, зажмурился от боли и рвано выдохнул выбитый из лёгких воздух. Банка с кофе выпала из рук, и длинные пальцы Кисэ стиснули Тайгины предплечья в отчаянном жесте.

– Кагами-чи, ты чего? – прохрипел он, судорожно пытаясь вдохнуть.

– Предатель! – рявкнул в ответ Тайга. – Продажная тварь. Сколько они тебе заплатили, чтобы ты нас сдал?!

– Кагами-чи… – Кисэ зажмурился сильнее, и Тайга почувствовал, как под пальцами часто-часто бьётся сердце.

– Тайга! – послышался откуда-то издалека голос Тацуи, и Кагами повернулся на звук.

Химуро поспешно подошёл к ним, схватив Кагами за здоровое плечо и пытаясь оттолкнуть его от Кисэ, однако Тайга вцепился во врага мёртвой хваткой и продолжал давить, не обращая внимания ни на Химуро, ни на резкую боль в плече. Сейчас цель у него была только одна – выбить признание из мерзавца любыми способами.

– Отпусти его, Тайга, – проговорил Тацуя, пытаясь встать между ними, – немедленно отпусти. С чего ты так завёлся?

– Он предатель, вот с чего! – рыкнул Кагами, на мгновение переведя сверкавший яростью взгляд на товарища.

– С чего ты взял? – чуть удивлённо ответил Химуро, продолжая упираться рукой в его правое плечо.

– Больше некому! – ответил Тайга, злобно посмотрев на Кисэ. – Паук сказал, что это не Аомине. А ещё он сказал, что предатель хитрый и скользкий. И что он не тот, кем хочет казаться. Никого не напоминает?

– Такое описание подойдёт кому угодно, – возразил Химуро. – Мне, например. Или Алекс. Или Момои. Даже Такао-сану. Паук наверняка хотел просто над тобой поиздеваться.

– Это он, я знаю, что это он! – рычал Кагами сквозь плотно сжатые зубы. – Мы с Киёши рассуждали логически, и…

– Успокойся, Тайга, не теряй головы! – в голосе Тацуи промелькнула просительная интонация, он попытался повернуть Тайгу к себе. – Вернись, пожалуйста, в палату. Тебе нельзя напрягать плечо, разойдутся швы.

– Не трогай меня, Тацуя! – взвился Кагами, сбросив его руку с плеча и чуть оттолкнув друга в сторону. – Я сам разберусь. Я его в клочки порву. Это всё из-за него. Он сдал нас. И из-за него подопечный… Что ты молчишь, чёрт бы тебя побрал?! – Тайга сильнее сжал джемпер на груди Кисэ в кулак и ещё раз хорошенько приложил того о стену затылком. – Какого дьявола ты молчишь?

Кисэ действительно молчал, упрямо поджав губы и бросив странный взгляд сперва на Тацую, потом на Кагами. Молчал, тоже сжав кулаки и стиснув зубы. Молчал и не сопротивлялся. Не опровергал и не пытался ничего объяснить. И это раздражало больше всего.

– Так, а ну разошлись! – скомандовал кто-то. Тайга обернулся и увидел стоявшего рядом Аомине. – Кагами, марш в палату вместе с врачом.

– Он предатель!

– В палату, сказал! – Тонкие брови Аомине воинственно нахмурились, а мощные руки уперлись в бока. – У тебя, вон, шов разошёлся. – Он указал на небольшие пятна крови на футболке Тайги. – Ты тут кулаками размахался, а влетит мне, что я тебя в участок возил. Так что пошёл в палату. Я здесь разберусь.

Тайге оставалось только послушаться. Он разжал кулаки, и Кисэ устало привалился к стене, всеми силами стараясь не осесть на пол и потирая ушибленный затылок, Тацуя подхватил его под локоть и помог устоять. Под суровым взглядом Аомине Кагами побрёл к двери своей палаты, где его уже ожидал врач, медицинская сестра спешила по коридору с набором для перевязки в руках. В створ закрывавшейся двери палаты, Кагами услышал, как Аомине грозно поинтересовался: «Вы что тут устроили?» – и перебивший его воспитательный порыв звонок телефона. А потом тихий, упавший голос Кисэ: «Тацу-чи, думаю, нам надо поговорить». И глухой, совсем незнакомый голос Тацуи: «Зачем ты это сделал, Рёта?»

А дальше его уложили на кровать, переодели, обработали шов, наложив новую стерильную повязку, и вкололи очередную дозу успокоительного. От ужина он отказался, хотя желудок ещё как подводило. Но ещё больше, чем есть, ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

Тайга лежал минут сорок, но сон всё не шёл. Отвернувшись к стене, он смиренно ждал, пока подействует лекарство. Что-то не давало покоя. Нет, он не чувствовал вины ни перед кем, кроме подопечного, у которого уже не получится попросить прощения. Тем более он не чувствовал себя виноватым перед Кисэ.

Дверь тихонько скрипнула, и он услышал чьи-то шаги. Человек подошёл к кровати, чуть наклонился к нему, легонько тронув здоровое плечо и откинув со лба взъерошенные пряди. Тайга уловил знакомый запах одеколона – Тацуя. Он не хотел говорить, поэтому продолжал лежать неподвижно, однако от присутствия Химуро стало как-то спокойнее. По ощущениям, Тацуя постоял немного у окна, затем завозился, устраиваясь в кресле и тяжело вздыхая. Да уж, ему тоже не позавидуешь… Почему-то Тайга был уверен, что это «Тацу-чи» неспроста. Стало быть, Тацуя опять как в омут с головой, а этот…

Мысли начали путаться, и перед тем как провалиться в сон, Кагами вдруг понял, что не давало ему покоя – взгляд, которым Кисэ смотрел на Тацую. Тайга не был знатоком, но даже он заметил, что этот взгляд не был виноватым или полным раскаяния. В нём было только сожаление.

========== День двадцатый. Фирменное карри и “целая история” ==========

Тайга вздохнул и ещё раз помешал ложкой соус: ещё бы не хватало, чтобы его отвратительное расположение духа отразилось на вкусе карри. Он был дома вот уже два часа, но почему-то долгожданное облегчение от смены белых стен больничной палаты на родные две комнаты и небольшую кухню так и не наступило. Тайга даже злился на себя. Тацуя, судя по всему, потратил кучу сил на то, чтобы подготовить квартиру к его возвращению: комнаты были не просто прибраны, они сверкали чистотой, холодильник – полон продуктов, а на столе красовались глубокая прозрачная миска, куда Тайга обычно резал салат на западный манер, полная его любимых M&Ms, и целая банка настоящей арахисовой пасты, которая не продавалась в обычных магазинах и за которой Тацуя наверняка ездил на другой конец города в американский супермаркет. Хотелось как-то поблагодарить, но Тайги хватило только на вымученную улыбку и негромкое: «Спасибо, бро».

Первые полчаса он просто слонялся по комнатам под пристальным взглядом устроившегося на диване с ноутбуком Химуро, то присаживался в кресло, то снова вскакивал, проходясь от стены к стене. Кагами ненавидел бездействие, оно угнетало. А делать нельзя было абсолютно ничего. Даже пойти покидать мяч. Его выпустили из больницы только при условии, что дома будет обеспечен абсолютный покой, и Тацуя поклялся, что будет за ним следить. И кому как не Тайге знать, насколько въедливым и педантичным может быть его друг, когда захочет. Однако даже Химуро сдался, после того как Тайга продефилировал мимо дивана в юбилейный, сто двадцать пятый раз.

– Может быть, тебе приготовить твоё фирменное карри? – осторожно поинтересовался он, чуть опустив крышку ноутбука. – Вечером собирался приехать Аомине, чтобы рассказать последние новости. – Он чуть ссутулился, ожидая от Тайги негативной реакции, которой, однако, не последовало. – Я сдуру нахвалил им с Момои твоё карри, так что они теперь не отстанут, пока не попробуют. И Алекс уже звонила. А ещё Такао-сан согласился тебя навестить.

– Док? Он разве в городе? – уточнил Тайга, всеми силами пытаясь не показать, насколько сильно ему бы хотелось сейчас поговорить с Такао.

– Он сказал, что это особый случай, – пожал плечами Тацуя. – Что ради тебя готов отложить дела и приехать. Думаю, встреча с ним пойдёт тебе на пользу.

Так Тайга оказался у плиты. Проблема краткосрочного бездействия была решена, уступив место мыслям о более длительной перспективе. И Тайга неожиданно понял, что за прошедшие три недели его жизнь изменилась настолько радикально, что он уже не был уверен, сможет ли он когда-нибудь вернуться к прежнему распорядку. Просыпаться по утрам без мысли о том, что надо готовить завтрак без глютена. Пререкаться с Тацуей, не думая, что каждая его косноязычная фраза может прорвать плотину ненужных вопросов, уточнений и замечаний. Играть с его родной бригадой в баскетбол без оглядки на то, что он сам или кто-то из ребят может ненароком задеть, толкнуть, прикоснуться. Смотреть по телеку криминальные боевики и думать, что так бывает только в кино. Не иметь ни малейшего понятия о том, что такое аутизм и кто такой Ганс Аспергер, имя которого неожиданно легко всплыло в памяти и теперь прочно въелось в подкорку головного мозга. Сможет ли он забыть, что в его жизни был чуть расфокусированный взгляд голубых глазищ, тонкие прохладные пальцы и это извечное «никуда не годится»? Не сможет. Определённо, не сможет.

Рисоварка противно пискнула, возвещая о готовности блюда, соус призывно булькал в воке, и Тайга выключил плиту, вцепившись в край разделочного стола до побелевших костяшек пальцев и опустив голову.

Раздумья прервала трель дверного звонка, послышались поспешные шаги Тацуи в прихожей, а потом приглушённые голоса. Тайга выдохнул и, нахмурив брови, вышел из кухни.

Химуро помогал Момои снять плащ, Аомине стоял, подперев плечом дверной косяк и сложив мощные руки на груди, Касамацу переминался с ноги на ногу и отчаянно краснел по причине беззастенчиво засунутой в задний карман его джинсов аккуратной ладошки Алекс, а также без остановки ворчал себе под нос.

– Ну ты как, болезный? – строго осведомился Аомине. – Лучше?