Текст книги "Рон Уизли и Узник Азкабана (СИ)"
Автор книги: Galinasky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Фадж замолчал. Все пятеро достали носовые платки.
– Вот, Розмерта, что содеял Блэк, – глухо продолжал министр. – Блэка забрал оттуда патруль волшебной полиции, Петтигрю посмертно получил орден Мерлина первого класса – слабое утешение для его бедной матери. А Блэка упрятали в Азкабан.
Мадам Розмерта протяжно вздохнула.
– А правда, что он лишился рассудка?
– По-моему, нет, – ответил министр, растягивая слова. – Могу одно сказать: поражение хозяина временно помутило его рассудок Убийство Петтигрю и всех тех маглов, жестокое, бессмысленное, было действием отчаявшегося, загнанного в угол человека. Но недавно я был в Азкабане и разговаривал с ним. Все заключенные там явно безумны, сидят в темноте, что-то бормочут, а Блэк... он выглядит и говорит как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому все надоело. Увидел у меня газету, спросил, прочитал ли я ее и не могу ли дать ему, сказал, что соскучился по кроссвордам. Дементоры круглые сутки дежурят у двери, а ему хоть бы что.
– Как по-вашему, господин министр, зачем он сбежал из тюрьмы? – поинтересовалась мадам Розмерта. – Уж не хочет ли он вернуть Вы-Знаете-Кому силы и примкнуть к нему?
– Думаю, что это его... э-э... конечная цель, – уклончиво ответил Фадж. – Но мы надеемся поймать Блэка раньше. Вы-Знаете-Кто сейчас один, но... дайте ему преданного и способного слугу... Подумать страшно, что будет...
За соседним столиком помолчали. Фадж поставил на стол свой бокал.
– Нам пора в замок, Корнелиус, – заметила профессор МакГонагалл. – Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору.
Они встали и пошли к выходу, мадам Розмерта вернулись за стойку. Открылась входная дверь, в бар ворвался вихрь снега, и вся компания вышла.
– Гарри!
я с Гермионой заглянули под стол, мы в троем молча смотрели друг на друга, не находя слов.
Глава 11.
Гарри был растерян и зол. проводив его до сладкого королевства мы направились обратно в замок. надеюсь он доберется до гостиной без приключений.
За ужином я и Гермиона тревожно поглядывали на Гарри, не смея заговорить с ним – рядом сидел Перси. После ужина мы поднялись в гостиную, а тут Фред и Джордж на радостях, что наступили каникулы, взорвали десяток бомб-вонючек. Гарри тихонько выскользнул из гостиной.
дав ему время побыть одному я поднялся по лестнице. Отворил дверь спальни.
– Гарри, ты здесь? – спросил я. осмотрелся. хм, ладно пусть спит.
Я вышел плотно прикрыв за собой дверь.
утром я встал раньше Гарри и спустился в гостиную. там уже сидела Гермиона как обычно в обнимку со своими книжками. через пару часов спустился Гарри.
– Гарри, на тебе лица нет!
я жевал мятную жабу и поглаживал живот, Гермиона корпела над домашней работой, разложенной на трех столах.
– А где все? – Гарри рассеянно огляделся.
– Разъехались. Сегодня первый день каникул, ты что, забыл? – я пристально поглядел на Гарри. – Скоро обед, я уже собирался пойти тебя будить.
Гарри сел в кресло у камина. За окнами все еще падал снег. Перед камином, как рыжий пушистый коврик, растянулся кот Живоглот.
– Тебе нездоровится? У тебя правда больной вид. – Гермиона обеспокоенно взглянула на Гарри.
– Нет, все в порядке.
– Послушай, Гарри, – Гермиона и я переглянулись, – ты, конечно, расстроился из-за того, что вчера услышал. Но все равно нельзя делать никаких глупостей.
– О чем ты?
– Нельзя самому охотиться за Блэком, – сорвалось с языка у меня.
Гарри промолчал.
– Ты ведь не станешь, правда? – с надеждой спросила Гермиона.
– Блэк не стоит того, чтобы из-за него умирать, – добавил я.
Гарри поглядел на нас.
–Знаете, что я слышу, когда рядом дементор?
я с Гермионой в предчувствии чего-то страшного покрутили головами.
– Я слышу, как перед смертью кричит мама, умоляет Вол-де-Морта пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова мамы, вы бы их навсегда запомнили. Такое не забывается. А если бы вдруг узнали, что выдал ее Темному Лорду их лучший друг...
– Ты ведь еще учишься, а Блэк уже взрослый волшебник! – воскликнула Гермиона. – Его поймают дементоры, увезут в Азкабан, там он понесет наказание!
– Ты ведь слышала, что сказал Фадж. На Блэка Азкабан не действует, как на обычных людей. Какое это для него наказание!
– И что ты задумал? – я был встревожен. – Хочешь его убить?
– Что ты, Рон! – испугалась Гермиона. – Гарри никого не хочет убить, правда, Гарри?
Гарри снова промолчал.
– А Малфой все это знает, – вдруг сказал он. – Помнишь, Рон, его слова на зельеварении? «Будь я на твоем месте, я бы его выследил... Уж я-то бы отомстил!»
еще и это. только подначек этого белобрысого поганца не хватало.
– И ты не нас послушаешь, а Малфоя? – рассердился я. – Вспомни, что получила мама Петтигрю после его гибели от рук Блэка? Орден Мерлина первого класса и кончик мизинца в коробочке. Папа сказал, больше ничего не нашли. Этот Блэк чокнутый и очень опасен...
– Должно быть, Малфою сказал отец, – не слушал нас Гарри. – Он хорошо знал Вол-де-Морта...
да когда он прекратит звать его по имсмени?!
– Зови его «Вы-Знаете-Кто»! – взорвался я.
– ... значит, Малфои знали, что Блэк на стороне Вол-де-Морта...
– ... и Малфой будет скакать от радости, если Блэк тебя прикончит, как Петтигрю! Пойми ты, Малфою только того и нужно, чтобы тебя укокошили к следующему матчу!
– Гарри, опомнись. Ну, пожалуйста! – со слезами взмолилась Гермиона. – Блэк страшный человек. Ну зачем тебе лезть на рожон! Ты мгновенно попадешь ему в руки, он только того и ждет.... Твои мама с папой не позволили бы тебе самому искать Блэка. Они хотели, чтобы ты жил.
– Я никогда не узнаю, чего они хотели. Я никогда – спасибо Блэку! – с ними не разговаривал.
Живоглот потянулся и выпустил длинные когти. Паршивец в кармане задрожал. Воцарилось молчание.
– Послушайте, ведь сейчас каникулы! – воскликнул я. – Скоро Рождество. Идемте к Хагриду, мы у него сто лет не были.
– Нельзя, – возразила Гермиона. – Гарри не должен выходить из замка...
– Идемте, – сказал Гарри, выпрямляясь в кресле. – Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о родителях, никогда не упоминал Блэка.
блин, ну какой же он упертый.
– Может, лучше сыграем в шахматы? – поспешно предложил я. – Или в плюй-камни? Перси оставил мне игральный набор...
– Нет, пойдем к Хагриду, –сказал Гарри.
мы сходили за мантиями, вышли сквозь портретный проход («К барьеру, гнусные желтопузики!» – крикнул сэр Кэдоган вдогонку) и пошли по опустевшему замку, наши шаги гулко отдавались в коридорах. Миновали дубовые двери и вдохнули свежий морозный воздух.
Спускавшийся вниз луг серебрился пушистым снегом, и наши шаги оставляли в снегу дорожку. Носки и полы мантий скоро промокли и заиндевели. Запретный лес стоял как заколдованный, каждая ветка одета белой сверкающей опушкой, хижина Хагрида походила на глазированный торт.
я постучал. Хагрид не отозвался.
– Его что, нет дома? – спросила Гермиона, стуча зубами от холода.
я прижался ухом к двери.
– Слышу какой-то странный звук. Кто-то там есть. Может, Клык?
Гарри и Гермиона тоже приникли к двери. Внутри слышались глухие рыдания.
– Может, за кем-нибудь сбегать? – предложил я.
– Хагрид! – Гарри забарабанил в дверь. – Хагрид!
Раздались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Глаза у Хагрида покраснели и опухли, по кожаному жилету струились слезы.
– Вы уже слышали! – прорыдал Хагрид и кинулся обнимать Гарри.
Лесничий был ростом с двух мужчин, его объятия были делом нешуточным. Гарри наверняка бы упал, если бы я с Гермионой вовремя не схватили лесничего под руки. мы все втроем втащили его в хижину, усадили за стол, он уронил голову на руки и разрыдался еще громче. Лицо его все было залито слезами, намокла и нечесаная борода.
– Что стряслось, Хагрид? – спросила испуганно Гермиона.
Гарри заметил на столе письмо.
– Что это, Хагрид?
Хагрид подтолкнул письмо к Гарри. Гарри раскрыл его и прочитал:
– "Уважаемый мистер Хагрид!
Сообщаем, что расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока закончено. Постановлено принять заверения профессора Дамблдора, что Вы в этом прискорбном инциденте невиновны".
– Да ведь это здорово! – я похлопал лесничего по огромному плечу. Хагрид всхлипнул и махнул Гарри рукой, чтобы читал дальше.
– "Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа. Мы получили жалобу от мистера Люциуса Малфоя и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 20 апреля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении.
С уважением, Ваши коллеги..."
– Но ведь ты говорил, что Клювокрыл очень хороший, – вспомнил я. – Держу пари, все обойдется...
– Нет, не обойдется! Знаю я этих упырей из Комиссии по обезвреживанию. – Хагрид утер рукавом слезы. – У них зуб на самых интересных животных.
В углу кто-то громко зачавкал. Гарри, я и Гермиона обернулись. На полу врастяжку лежал гиппогриф и что-то жевал.
– Ну как оставить его снаружи, ведь ужас сколько намело снегу! – всхлипывая, объяснил Хагрид. – Теперь Рождество, а он будет там один-одинешенек и на привязи.
Друзья переглянулись. мы расходились с Хагридом во взгляде на «самых интересных животных», которых другие люди называют «опасными чудовищами». Впрочем, Клювокрыл и вправду выглядел безобидным. Хагрид же и вовсе считал его милашкой.
– Тебе надо хорошенько подумать, как его защитить. – Гермиона села рядом с Хагридом и погладила его по огромной ручище. – Необходимо доказать Комиссии, что он неопасен.
– Ничего не выйдет! – рыдал Хагрид. – Комиссия в кармане у Люциуса Малфоя. Все его боятся. Я проиграю дело и тогда Клювика...
Хагрид чиркнул пальцем по шее и с плачем рухнул на стол.
– Может, Дамблдор поможет? – вслух подумал Гарри.
– Он и так мне очень помог. А у него самого забот полон рот: эти дементоры, Сириус Блэк...
я и Гермиона взглянули на Гарри. надеюсь он не будет сейчас выспрашивать Хагрида о Блеке.
– Хагрид, нельзя сдаваться, – твердо сказал он. – Гермиона права, надо хорошенько продумать защиту. Мы будем свидетелями...
– Я где-то читала о суде над гиппогрифом, его тоже раздразнили, и он напал на обидчика, – задумалась Гермиона. – Того гиппогрифа оправдали. Обязательно найду этот случай.
Хагрид только громче зарыдал. Гарри с Гермионой обернулись ко мне. мда и что мне делать? ладно что там мама делала?
– Заварю-ка я чаю, – сказал я. Гарри вытаращил глаза.
– Мама всегда предлагает чашку чая, когда кому-нибудь плохо, – развел руками я.
Наконец, выслушав многочисленные заверения о помощи и увидев перед собой кружку горячего чая, Хагрид высморкался в платок размером с добрую скатерть и сказал:
– Все правильно. Нечего раскисать... надо взять себя в руки...
Огромный волкодав Клык застенчиво вылез из-под стола и положил морду Хагриду на колени.
– И чего я расквасился? На себя не похож – Хагрид погладил Клыка по холке, потрепал за ухо. – Сам не свой последнее время... беспокоюсь о Клювике, да и уроки мои никому не нравятся...
– Нам очень нравятся! – соврала Гермиона.
мне они совсем не нравились, но не расстраивать же лесничего.
– Отличные уроки, – поддакнул я. – Как, кстати, поживают флоббер-черви?
– Все передохли, – сник Хагрид. – Салата объелись.
– Бедные... – У меня от сдерживаемого смеха затряслись губы.
– Да еще эти дементоры... мороз по коже. – Хагрида передернуло. – Как иду в «Три метлы» промочить горло, каждый раз их вижу. Как в Азкабан вернулся.
Хагрид умолк и отхлебнул чаю. Гарри, я и Гермиона затаили дыхание: Хагрид впервые упомянул о заключении в волшебной тюрьме.
– А в Азкабане страшно? – осторожно спросила Гермиона.
– Еще как! – Хагрид глядел в одну точку. – Другого такого места во всем свете нет. Я думал, с ума сойду. В голове всякие ужасы вертелись... все вспоминал, как меня выгнали из школы... как умер отец... как я отпустил Норберта...
На глазах у него опять выступили слезы. Норбертом звали дракончика, которого Хагрид выиграл в карты.
– Посидишь там и забываешь, кто ты, зачем живешь. Я все мечтал, помереть бы, пока сплю... А потом меня выпустили. И я будто снова родился, все вокруг новое, лучший день в жизни. А дементоры-то меня отпускать не хотели.
– Ты же был не виноват! – с удивлением воскликнула Гермиона.
Хагрид горько усмехнулся.
– Им-то что? Им нужно пару сотен заключенных, а кто виноват, кто нет, их это не трогает. – Хагрид молча уставился в чашку, потом тихо прибавил: – Хотел я было отпустить Клювика... пусть бы себе улетел... да как ему втолкуешь, что надо улепетывать? Да и закон страшно нарушить... как бы опять... – Хагрид поглядел на Гарри, меня и Гермиону полными слез глазами. – Не хочу обратно в Азкабан.
Хотя вечер у Хагрида был не очень веселый, все же он оказал на Гарри то действие, на которое я с Гермионой рассчитывали. Гарри теперь лишь изредка вспоминал Блэка и ревностно взялся готовить оправдательную речь для суда над гиппогрифом.
На другое утро мы отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день мы сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчетов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Время от времени кто-нибудь из нас говорил:
– Вот тут есть кое-что. В тысяча семьсот двадцать втором был случай... правда, гиппогрифа признали виновным и казнили, вот, поглядите...
– А вот это, пожалуй, подойдет: в тысяча двести девяносто шестом на кого-то напала мантикора, ее оправдали и отпустили на волю... ой, нет, не годится: ее все боялись и потому отпустили...
Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств, и в сочельник даже Паршивец высунул нос из моего кармана: так вкусно пахло.
Рождественским утром я кинул в Гарри подушкой, и он проснулся.
– С Рождеством тебя! Смотри, прибыли подарки.
Гарри сощурился и потянулся за очками, на полу у кровати в полутьме спальни высилась куча коробок. я уже разглядывал свои подарки.
– Еще один свитер от мамы... как всегда, темно-бордовый... Тебе она тоже наверняка прислала...
Гарри отодвинул все свои коробки и я увидел на полу длинную плоскую коробку.
– Что это? – бросил я любопытный взгляд.
– Не знаю...
Гарри раскрыл подарок, это была чудесная новенькая метла. я выронил носки и спрыгнул с кровати.
– Вот это да! – я даже охрип от восхищения. это же молния! кто ему её прислал?
Он взял метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, Гарри отпустил ее, и она повисла в воздухе – садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые березовые прутья были как на подбор.
– Кто это тебе прислал?
– Погляди, может, в коробке есть записка?
я разорвал упаковку.
– Ничего нет. Потрясающе! Кто же это дарит такие дорогие подарки?..
– Готов поспорить, что не Дурсли. – Гарри налюбоваться не мог на подарок
– Знаю, наверное, Дамблдор. – я разглядывал метлу со всех сторон. – Помнишь, он прислал тебе мантию-невидимку и не подписался?
– Мантия-невидимка была папина, – возразил Гарри. – Он мне ее просто передал. Он не может выбросить на меня сотни золотых галлеонов. Так и разориться недолго.
– Да, вряд ли он. Еще и Малфой бы сказал, что у директора завелись любимчики. Ты только представь себе, что будет с Малфоем! – я чуть не захлебнулся от смеха. – Его от зависти скрючит! У тебя теперь метла международного класса!
– Даже не верится, – затаив дыхание, Гарри провел рукой по метле, а я рухнул от хохота на кровать, воображая позеленевшего от злости Малфоя. – От кого же...
– А я знаю от кого. – я перестал хохотать. – От Люпина.
– От Люпина? – Тут уж настала очередь Гарри смеяться. – Да будь у него деньги, он бы себе новый костюм купил.
– Это конечно, но он тебя любит. Он тогда пропустил матч, его вообще не было в школе, но ему, наверно, кто-то сказал о «Нимбусе», и он в Косом переулке купил тебе «Молнию».
– Как это не было в школе? Он ведь болел.
– Может, и болел, только в больничном крыле его не было. Помнишь, Снейп влепил мне наказание, я чистил утки в палатах, и Люпина там не было.
Гарри нахмурился.
– Да нет, Люпину такая метла не по карману.
– Над чем это вы смеетесь?
На пороге стояла Гермиона в домашнем халате и с рыжим любимцем на руках. На шее у кота красовался бант из мишуры, и Живоглот недовольно ворчал. да когда это прекратиться?!
– Унеси его отсюда! – я поскорее вытащил Паршивца из-под одеяла и сунул в карман пижамы. Но Гермионе было не до меня, она посадила кота на постель Симуса и, раскрыв рот, глазела на «Молнию».
– Гарри, кто это тебе подарил?
– Не знаю, в посылке не было поздравительной открытки.
Гермиона вдруг посерьезнела и задумчиво закусила губу.
– Что это с тобой? – удивился я.
– Странно как-то, – ответила Гермиона. – Это ведь очень хорошая метла, да?
– Самая лучшая в мире! – восторженно воскликнул я.
– Значит, она дорого стоит...
– Еще бы! Да она дороже всех метел слизеринцев, взятых вместе.
– Кто же это мог подарить Гарри такую дорогую вещь и даже не назвать себя?
– Что нам за дело, кто ее прислал? – воскликнул я беспечно. – Гарри, дашь полетать, а?
– На этой метле летать нельзя! – отрезала ни с того ни с сего Гермиона.
я и Гарри недоуменно взглянули на нее.
– И что же Гарри с ней делать? Пол ею мести, что ли?
Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели Симуса и вцепился мне в грудь.
– Убери своего кота! – заорал я.
Кот рвал когтями мою пижаму, Паршивец выскользнул из кармана и взобрался на плечо. я ухватил его за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Гарри, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге.
Тут из старого носка дяди Вернона выкатился вредноскоп, закрутился на месте, засверкал и пронзительно засвистел металлическим свистом. У Живоглота шерсть встала дыбом.
– Совсем забыл про него. – Гарри нагнулся и поднял вредноскоп. – Я же сам его засунул в носок, а носки эти я не ношу.
Вредноскоп вертелся и свистел на ладони, кот выгнул спину дугой и грозно зашипел.
– Сейчас же убери своего кота, Гермиона, а то я за себя не отвечаю, – отчеканил я, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу.
Гермиона подхватила Живоглота – он желтым глазом злобно глядел на меня – и вышла из спальни.
– Спрячь ты эту штуку, – попросил я.
Гарри сунул вредноскоп в носок, а носок запихал на самое дно чемодана. В комнате воцарилась тишина, только я пыхтел от боли и злости. Паршивец съежился у меня в руках. Крыс похудел и осунулся, кое-где вылезла шерсть.
– Она что-то совсем зачахла, – заметил Гарри.
– Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. Это у нее стресс.
Гарри промолчал.
мы встретились в гостиной. В это Рождество нам было невесело. Гермиона заперла кота в спальне и дулась на меня. я все еще кипел: Живоглот опять чуть не съел мою крысу. Гарри взялся мирить нас, но махнул рукой и стал изучать свой подарок. Гермиона почему-то дулась и на метлу, ничего не говорила, но поглядывала на нее с недоверием, как будто и метла невежливо обошлась с ее любимцем.
Наступило время обеда, и мы спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек За столом уже сидят Дамблдор, МакГонагалл, Снейп, Спраут, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец-пятикурсник
Гарри, я и Гермиона подошли к столу.
– Веселого Рождества! – поздравил их Дамблдор и добавил: – Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем.
мы все в троем уселись на дальнем конце стола...
– Хлопушки! Берите, Северус. – Дамблдор протянул Снейпу большую серебряную.
Снейп неохотно протянул руку. Дернул ее за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снейпа очутился островерхий колпак на верху которого красовалось чучело грифа.
Гарри и я с улыбкой переглянулись. Снейп изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника.
– Ну, что вы? Угощайтесь! – Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих.
Дверь в зал снова открылась и вплыла – по-другому не скажешь – профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем она еще больше походила на стрекозу-переростка.
– Сивилла! Вот так сюрприз! – воскликнул Дамблдор и привстал.
– Я глядела в магический кристалл, господин директор, – ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. – И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание...
– Ну, разумеется, какой разговор?.. – У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. – Позвольте начертать вам стул.
И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снейпом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскикнула:
– Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет.
– Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, – нетерпеливо ответила МакГонагалл. – Садитесь скорее, индейка остынет.
Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела – стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу.
– Не желаете супу с потрохами, Сивилла? – спросила она.
Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих
– А где же любезный профессор Люпин?
– Ему опять нездоровится, – ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. – Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество!
– Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? – спросила МакГонагалл, подняв брови.
Трелони бросила на соседку ледяной взгляд.
– Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей?
– Это многое объясняет.
– Должна сказать, Минерва, – в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, – профессор Люпин недолго пробудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. Я как-то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал...
– Его можно понять, – сухо отозвалась МакГонагалл.
– Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что-то грозит, – вмешался Дамблдор приветливым, но все же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. – Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья?
– Да, господин директор.
– Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Дерек, вы еще не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, – обратился Дамблдор к первокурснику.
Тот отчаянно покраснел и дрожащими руками приблизил к себе миску с сардельками.
До самого конца пиршества Трелони вела себя вполне сносно. Сидели за столом еще два часа, Гарри и я в рождественских колпаках из хлопушек перепробовали все кушанья. мы первые встали из-за стола, и профессор Трелони громко вскрикнула:
– Мои дорогие! Кто из вас встал первый?
– Не знаю. – я смущенно глянул на Гарри.
– По-моему, это не имеет никакого значения, – холодно заметила профессор МакГонагалл. – Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл.
Все, даже засмеялись. Трелони судя по её виду была оскорблена до глубины души.
– Ты идешь? – спросил Гарри Гермиону.
– Нет, – буркнула Гермиона. – Мне надо поговорить с профессором МакГонагалл.
– Наверное, хочет нагрузить себя еще уроками, – зевая, сказал я по дороге в холл.
Сумасшедшего с топором в холле не было. На портрете у входа в гостиную Гриффиндора сэр Кэдоган праздновал Рождество с парой монахов, своим толстым пони и двумя-тремя предшественниками Дамблдора. Сэр Кэдоган поднял, забрало шлема и поприветствовал друзей кружкой, полной меда.
– Веселого Рождества!.. Ик!.. Пароль?
– «Подлый трус!»
– Вам того же, сэр! – крикнул рыцарь, и проем открылся.
Гарри поднялся в спальню за новой метлой и набором для ухода за метлами. Спустившись вниз, он тщательно осмотрел «Молнию»; Гарри отложил набор и стал со мной просто любоваться метлой. Скоро дверной проем отворился и вошла Гермиона, за ней профессор МакГонагалл.
МакГонагалл была деканом Гриффиндора, но в гостиную факультета захаживала редко. я видел ее только раз, она тогда пришла с очень неприятным известием. Гарри и я, держа в руках «Молнию», глядели на нее не без удивления. Гермиона обошла нас, села за стол, взяла первую попавшуюся книгу и спрятала в нее лицо.
– Это и есть та самая метла? – спросила МакГонагалл, подозрительно глядя на «Молнию». – Мисс Грэйнджер только что сообщила мне, что вам, Поттер, подарили метлу.
вот же несносная девчонка. Гарри и я обернулись к Гермионе. Из-за книги – Гермиона держала ее вверх ногами – был виден только ее покрасневший до корней волос лоб.
– Вы позволите? – МакГонагалл, не дожидаясь согласия, взяла метлу и тщательно оглядела. – Если я правильно поняла, ни письма, ни открытки в посылке не было.
– Да, не было, – кивнул головой Гарри.
– Боюсь, Поттер, что мне придется забрать ее у вас.
– Забрать? – Гарри вскочил с места – Почему?
– Нужно проверить, не наложены ли на нее чары. Сама я в метлах не разбираюсь, но, думаю, мадам Трюк вместе с профессором Флитвиком сумеют ее разобрать...
да они рехнулись!
– Разобрать? – повторил я таким тоном, как будто заподозрил, что профессор МакГонагалл сошла с ума.
– Это займет всего несколько недель. Как только убедимся, что метла чиста от заклятий, мы вам сразу ее вернем.
– Метла в порядке, профессор... – Голос Гарри чуть заметно дрожал. – Честно...
– Откуда вам знать, Поттер? – мягко возразила МакГонагалл. – Вы ведь на ней еще не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдована, боюсь, летать на ней вам не придется. Я буду вам сообщать, как подвигается дело.
Профессор МакГонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. Гарри глядел ей вслед, сжимая в руке жестянку с полиролью. я повернулся к Гермионе.
– Кто тебя просил говорить МакГонагалл про новую метлу Гарри?!
Гермиона отбросила книгу. Краска еще не сошла с ее лица, но она встала и смело поглядела мне в глаза.
– Потому что я подумала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, метлу мог прислать Гарри Сириус Блэк!
Глава 12.
я был просто в ярости. Разобрать на части совершенно новую «Молнию»! Да это настоящее преступление! Гермиона перестала бывать в общей гостиной. Наверное, сидит в библиотеке, решили я с Гарри, но не пошли мириться. К счастью, каникулы кончились, и вскоре после Нового года башня Гриффиндора снова наполнилась людьми и шумом.
Вечером перед началом нового семестра к Гарри подошел Вуд.
– Как прошло Рождество? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, тихо продолжил: – Я тут на каникулах кое о чем размышлял... Ну, о том, что случилось во время последнего матча. Дементоры ведь могут снова явиться на матч... Я хочу сказать... Мы не можем позволить тебе...
Вуд смутился и замолчал.
– Я тоже об этом думал, – быстро произнес Гарри. – Профессор Люпин сказал, что научит меня противостоять дементорам, после Рождества у него будет время. Начнем заниматься на этой неделе.
– Прекрасно! – просиял Вуд – Тогда другое дело... Я не хочу терять такого ловца, как ты, Гарри. А ты заказал новую метлу?
– Нет, – качнул головой Гарри.
– Нет?! – недоуменно переспросил капитан. – Пора бы уже заказать! В матче против Когтеврана на «Комете» и делать нечего!
– Ему подарили на Рождество «Молнию», – сообщил я.
– «Молнию»? – Вуд изменился в лице. – Не может быть! Нет, ты серьезно? Настоящую... настоящую «Молнию»?
– Не радуйся, Оливер, – мрачно произнес Гарри. – У меня ее больше нет. Забрали проверить, не заколдована ли она.
И он объяснил Оливеру, что произошло в рождественский вечер.
– Заколдована? – с недоверием переспросил Вуд. – Но кто мог ее заколдовать?
– Сириус Блэк, – вздохнул Гарри. – Говорят, он охотится за мной. И МакГонагалл решила, что это он прислал метлу.
Вуда, кажется, не очень взволновало известие, что за его ловцом охотится знаменитый убийца.
– Но Блэк не смог бы купить «Молнию»! – выпалил он. – Он ото всех скрывается! Вся страна его ищет! Он что, просто так зашел в магазин товаров для квиддича и купил метлу?
– Я это понимаю... – махнул рукой Гарри. – А МакГонагалл – нет. Она хочет всю ее разобрать на части...
Вуд побледнел.
– Я пойду и поговорю с ней, Гарри, – пообещал он. – Попробую ей объяснить... «Молния»... настоящая «Молния» в нашей команде... Она ведь не меньше меня хочет, чтобы мы победили... Она должна понять... «Молния»...
На следующий день начались занятия, первый был урок Хагрида. мне и нашим однокурсникам совсем не хотелось дрожать под открытым небом два часа в холодное январское утро. Но урок оказался на удивление веселым. Хагрид-таки придумал, чем развлечь класс, принес целую кучу саламандр и разжег костер. мы весь урок подбрасывали в пламя сухие ветки и листья, а огнелюбивые ящерицы, извиваясь, сновали среди раскалившихся добела поленьев.
Зато урок прорицания был куда менее веселым.
Профессор Трелони учила гадать по руке. Взглянув на ладонь Гарри, она без обиняков сообщила ему, что такой короткой линии жизни она отродясь не видела.
мы шли после урока Люпина в зал.
