Текст книги "По собственному желанию...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Комментарий к

*Она меня за муки полюбила,

А я ее – за состраданье к ним. – «Отелло, венецианский мавр» У. Шекспир.

========== Часть 18 ==========

POV Андрей Жданов…

Урядов прибыл незамедлительно. Встал передо мной чуть наклонившись вперед. Для завершения образа официанта ему не хватало только белоснежного полотенца через руку.

– Что ты мне подсовываешь, Гера? Единственное приличное резюме и то без фотографии. И как это понимать?

– Если вам нужна фотография, то она будет. Но смотреть там не на что, предупреждаю заранее.

– Гера, но зато ты глянь на образование, на послужной список. Глянь, Герочка, тут есть на что посмотреть.

– А вот дело в том что она, – Урядов надул щеки и начал делать пасы руками, – она… она… страшилище!

– Блин, Жора, я тебя просил найти мне модель? Я просил нанять Шарон Стоун? Или я просил найти человека, который знает два языка, разбирается в компьютерах и знает банковские системы? А?

– Андрей, ты занят? – в кабинет зашел отец.

– Да вот, пап, пытаюсь найти замену Инге Сергеевне. Посмотри, какое сказочное резюме.

– Она работала у Славы? Интересно, – папа набрал какой-то номер, – Слава, добрый день. Жданов беспокоит. Скажи, у тебя работала некая Екатерина Пушкарева?

– Да, по рекомендации ректора университета, взяли ее сразу после окончания ВУЗа и ни разу не пожалели. А что такое?

– Мы ищем секретаршу моему преемнику. Да вот, передо мной ее резюме, но оно какое-то уж очень сказочное. Неужели ты правда взял ее сразу после ВУЗа? И не пожалел?

– Пожалел, очень пожалел. Но всего однажды… Когда она уволилась. Мы до сих пор жалеем, что она ушла. Отличная сотрудница, обязательная, пунктуальная, знает все банковские системы.

– Так ты советуешь брать?

– Она то, что надо. На вырост! Передай – пусть берет.

– А что же вы ее отпустили.

– Понимаешь, Паша, гордая она. Обид не прощает. Ее обидели, клиент один, а я не вступился вовремя, вот она и ушла. И никакие посулы прибавки к зарплате, никакие обещания повышения в должности не помогли. Выполнила свою задачу, встала и ушла в никуда.

– Вячеслав Семенович, – вклинился я в разговор, – это Андрей.

– О! Привет Андрюша! Это тебе папа ищет секретаршу?

– Я сам ищу! А что, она и вправду страшненькая?

– Ну, да, не красавица. Но если хочешь, чтобы у тебя бумаги были в идеальном порядке, отчетность вовремя, да еще и получать безошибочные экономические советы, то бери не задумываясь. Это исключительная работница, она с легкостью заменяла в банке любого сотрудника. Если ты ее возьмешь, то приобретешь настоящего профессионала. Паша! Ты идешь на Кубок мэра?

– Не знаю, Слава. Если пойду, то позвоню, – папа дал «отбой». – Андрей, ты все слышал? Теперь решай. Сам решай.

Я и решил. А что я, собственно теряю, если приглашу ее на собеседование? А ничего!

– Георгий, а пригласи-ка ты мне назавтра к одиннадцати эту самую Пушкареву. Посмотрим, что там за экземпляр и с чем его едят. Папа, ты завтра будешь в «Зималетто»? Я бы хотел, чтобы мы вместе провели интервью.

Не успели папа с Урядовым покинуть мой кабинет, как в него, сметая все и всех на своем пути, влетела Кирюша.

– Андрюша, пожалуйста, если ты меня любишь, возьми на работу Викторию.

– Кира, и не проси, и не ной. Место моей секретарши достанется только лучшей кандидатке.

– Георгий сказал, что ты завтра на одиннадцать пригласил какого-то крокодила, это правда?

– Никаких крокодилов я не приглашал, но завтра в одиннадцать у меня, действительно, будет интервью с одной из кандидаток, с Екатериной Пушкаревой.

– Так я и говорю, что с крокодилом. Они вместе с Викусей проходили собеседование у Жорика, и Вика говорит, что никогда никого страшнее не видела.

– Вот и хорошо, дорогая, значит к ней ревновать ты меня не станешь, можно будет спокойно работать.

– Андрюшенька, я только прошу тебя быть добрым и хорошим, и позволить Виктории прийти завтра в то же время на беседу с тобой и Павлом Олеговичем. И пусть победит сильнейшая. Договорились? Спасибо, родной.

Кира упорхнула. Вот всегда она так. Сама вынесет предложение, сама спросит моего согласия, сама, даже не подумав услышать от меня хоть одно ответное слово, поблагодарит меня и исчезает. И попробуй я назавтра сказать, что я не собираюсь устраивать конкурс между Викторией и второй кандидаткой, Кира будет смотреть на меня глазами полными слез и совершенно искренне вопрошать: – Как? Но ведь ты же обещал! Господи! Как же мне все это надоело. Кире проще отдаться, чем объяснить ей почему ты ее не хочешь.

Назавтра ровно в одиннадцать, минута в минуту, раздался стук в дверь.

– Да, да, войдите.

– Здравствуйте, я Екатерина Пушкарева. Можно войти?

В кабинет протиснулось нечто бесформенное, дурно одетое, в очках Гарри Поттера и с брекетами на зубах. Урядов был прав, она, действительно, была страшилищем… до той самой минуты, пока не начала говорить. Вот знаете, есть красивая птица – павлин, очень красивая, особенно, когда раскрывает свой хвост. Но стоит павлину открыть рот, и хочется бежать от его красоты, как можно дальше. А есть маленькая, невзрачная птичка – соловей. Взглянуть не на что, а как запоет, заслушаешься.

Катерина была из породы таких соловьев. Для начала мы поговорили с ней на английском, затем она прямо с листа перевела статью из французского журнала, написала деловое письмо на немецком, продемонстрировала владение компьютером, а в завершение внесла несколько предложений по улучшению работы компании.

И я, и отец были просто ошеломлены, как посторонний человек, никогда не работавший не только в нашей компании, но и вообще не соприкасавшийся с областью легкой промышленности, может так глубоко и точно не только знать материал, о котором говорит, но и давать дельные советы.

– Простите, – не выдержал папа, – но откуда вы так хорошо осведомлены о нашем бизнесе?

– Чтобы пройти интервью, я прочла все доступные материалы о вашей компании. В производстве одежды я мало что смыслю, но законы бизнеса одинаковы для всех отраслей. Изучая вашу компанию, я обратила внимание на несколько моментов, где вы пренебрегли законами бизнеса, и решилась сразу же о них сказать. Поверьте, что это не наглость с моей стороны, а желание помочь.

– Катерина, с вашим опытом и образованием претендовать на должность секретарши несколько… не разумно.

– Возможно. Но я считаю, что мне есть еще чему поучиться, прежде чем претендовать на более престижную работу.

Двери распахнулись без стука и я мог дать голову на отсечение, что это Кирюша почтила нас своим присутствием. Я поднял глаза. Так и есть, я не ошибся.

– Здравствуйте! А где Вика?

– Она опаздывает, – я демонстративно посмотрел на часы, на которых было уже без пятнадцати двенадцать. Ничего себе, мы уже сорок пять минут беседуем с Пушкаревой, а кажется, что она только что пришла. – Вернее, она задерживается! Сейчас я ей быстренько приготовлю кофе и она приплывет на его запах. Я вам доложу, Кира Юрьевна.

Бросив на меня гневный взгляд, Кира выскочила за дверь.

– Я могу продолжать? – спросила Катя.

– Конечно.

Но продолжить нам не дали, снова распахнулась дверь и на пороге, волоча за собой подругу, материализовалась моя невеста.

– Вот! Виктория Клочкова! Прекрасный специалист по… как это называется? – Кирюша посмотрела на подругу, но Вика тоже не знала в какой области она прекрасный специалист. – В общем, Виктория училась в МГИМО, она прекрасно ладит с людьми, у нее есть все данные для этой профессии. Встаньте-ка, милочка, – обратилась она к Кате, – подойдите сюда, повернитесь.

Кира подошла к моему столу и показала рукой на обеих кандидаток.

– Прошу взглянуть. Я думаю, что говорить больше не о чем.

Это был такой неприкрытый намек на то, что одна из кандидаток страшненькая, что даже папа покраснел до корней волос. А я и вовсе взорвался.

– Катерина Валерьевна, вы приняты на работу. Я жду вас завтра к девяти ноль-ноль.

– Спасибо, до свидания. – Катя вышла за дверь с глазами полными слез.

– Виктория, подождите наше решение в приемной.

– Не сочти это за нескромность, Андрей, но, по-моему, я как раз такой работник, как тебе надо, – Вика вышла.

– Это было так нужно, да, Кира? Это было необходимо, унижать девочку? Значит твои чувства нужно беречь, холить и, не дай Бог, не обижать тебя. А то, что какая-то там девчонка будет рыдать до рассвета, на это твоей чувствительной натуре наплевать? Ну, да, откуда у плебса душа, чтобы чувствовать боль!

– Андрюша, я всего лишь хотела наглядно тебе показать разницу.

– Тебе хотелось посадить ко мне в приемную красавицу? Я могу тебе это устроить, только потом истерик твоих я слышать не хочу, понятно? И ревности твоей…

– Андрей, прости меня. Я была неправа, просто Виктории очень нужна работа. Ну, пожалуйста.

Кира закрыла лицо руками, а это был не очень хороший признак. Намечалась истерика. И я сделал первую, увы, не последнюю, ошибку на пути своего краха.

– Хорошо, пусть Виктория тоже приходит завтра к девяти. Я беру обеих.

Кирюша тут же бросилась меня целовать, потом крутнулась на месте, как ребенок, и выскочила в приемную.

– Андрей, ты все туже затягиваешь петлю на своей шее, – горько сказал папа…

========== Часть 19 ==========

POV Андрей Жданов…

Весь вечер Кира потихонечку попивала мою кровушку.

– Андрюша, а ты ничего не хочешь мне объяснить?

– Кирочка, родная моя, я вступаю в очень рискованную фазу моей жизни. Весь мой план может накрыться медным тазиком. И мне в команде нужны профессионалы, а не твои соглядатаи. Понимаешь? Я ведь разгадал твой тонкий замысел. Ты хотела приставить ко мне своего шпиона, поэтому и приволокла эту недоучку.

– А тебе что? Есть что скрывать? Или может быть ты сделал вывод, что Вика не подходит тебе только потому, что она опоздала? Так может и я тебе не подхожу? Ты взял эту страхолюдину, чтобы меня позлить, да?

– Давай обойдемся без истерик. Хорошо? Она хороший, она прекрасный специалист. И злить тебя я не ставлю своей задачей, тем более специально. Себе дороже.

– Андрей, а может ты боишься, что Вика увидит твою личную жизнь? У меня такое впечатление, что ты собираешься снова мне изменять.

– Кира, а может тебе пора на отдых к Нине Алексеевне?

Это был запрещенный прием, и пользовался я им не часто. Редко, можно сказать, пользовался, но сегодня я так был на Киру зол, что применил его.

– Андрюша, не нужно к Нине Алексеевне. Я же просто пошутила. Ну, согласись, что секретарь – это лицо компании. Ты же не хочешь, чтобы у твоей компании было такое лицо? Правда?

– Правда. Пусть Клочкова будет секретарем и лицом компании, а Пушкареву я возьму своей личной помощницей.

– Что? Ты хочешь доверить компанию этому недоразумению в очках?

– Ну, не тупой же кукле доверять судьбу компании. Пусть торгует своим лицом и ногами, – тут мне в голову пришла одна замечательная идея, – а ножки-то у нее и впрямь очень даже, – я прикрыл глаза и причмокнул, наблюдая за Кирюшей из-под опущенных ресниц. Мне удалось бросить зерно раздора между заклятыми подружками.

POV Катя Пушкарева…

Сегодня первый день моей работы на новом месте, и история, кажется, повторяется. Еще вчера я нарвалась на неприкрытое, наглое хамство, мне недвусмысленно дали понять, что с моей внешностью претендовать даже на должность секретарши – это великая наглость. Хотела бы я посмотреть на эту нахальную смазливую дрянь, если бы это ей пришлось не жить, а выживать, отказывая себе во всем…

Вот интересно, знает ли эта Кира Юрьевна, что это такое, когда отец перенесший два инфаркта один за другим из-за того, что его часть расформировали, больше не может работать, а по-инвалидности платят копейки, а тебе всего девять лет и ты не просишь у родителей ни куклу, ни жвачку, потому что понимаешь, что мама единственный кормилец в семье, она работает день и ночь, чтобы нам хватало не на игрушки, нет, хотя бы на хлеб с маслом. И ты не играешь со сверстниками, ты учишься в школе только на пятерки, чтобы порадовать родителей, а еще ты работаешь. Да, в свои девять лет я уже весьма бойко вязала, например, резинки в свитерах, или воротники, или даже целые шарфы и шапочки. И весьма пышно взбивала тесто для пирожков, которые мы с Колькой потом продавали, вышагивая к обеденному перерыву два километра до завода и два назад.

Колька – это мой друг, почти брат, он старше меня на полгода и живет вместе с нами. Его отец, тоже военный, не пережил тогда расформирования части, а мама… ну, да Бог ей судья, а не люди. Не все выдерживают испытания, посланные судьбой, некоторые спиваются. Зато мне было не так одиноко, у меня всегда было с кем вместе делать уроки, да и зарабатывать деньги Колька мне помогал. Правда, как говорил папа, Николай был из тех, кто заработает на копейку, а съест на рубль, но это ничего, не страшно. Пусть ест на здоровье.

В Москву мы приехали в девяносто восьмом, когда бабушка умерла, оставив маме в наследство свою приватизированную трехкомнатную квартиру. Грех так говорить, но это было огромным счастьем. Во-первых, потому что мы ужасно устали мотаться по съемным халупам, во-вторых, потому что и для учебы и для заработков в Москве были совершенно иные условия, несравнимые с условиями всех наших гарнизонов. Мда, возможности… Но и жизнь в столице была несоразмерно дороже.

Мы с Колькой стали усиленно готовиться для поступления в Университет на экономический факультет. Кровь из носу, но мы должны были поступить на бесплатное отделение, да еще и стать стипендиатами, иначе было не выжить. Мама раз и навсегда запретила нам с Колькой вязать, готовить и продавать. Отныне наша работа была только в учебе.

Но смотреть, как она надрывается, стараясь вытащить на своих плечах четверых человек, мы тоже не могли. Поэтому мы пошли на хитрость, мы стали подрабатывать своими мозгами. Брались за курсовые для студентов первокурсников и даже второкурсников еще когда учились в девятом классе. В десятом мы с Колькой уже вполне бойко могли делать курсовые и для третьекурсников, студентов-мажоров, таких, как эти Викуся или Кира. Самым трудным в нашем заработке было суметь как-то подсунуть маме деньги. Но мы и здесь были изобретательны. То говорили, что нашли кошелек без документов, но с деньгами, и тогда мама молилась за потерявшего кошелек, за то, чтобы Господь послал ему утешение. То, честно говорили, что нашли подработку, что выполним всего одну курсовую работу для третьего курса, нам это будет очень полезно для учебы, а деньги нам предложили огромные, и мы отдавали маме деньги, которыми нам оплатили не одну работу, а пять, а то и семь.

В такие моменты мама очень радовалась, очень гордилась нами.

– Теперь вы понимаете, почему нужно учиться? – спрашивала она нас с Колькой. – Потому, что больше всего можно заработать своим умом. Смотри, Валерик, дети-то как выросли. А умные какие. Ведь всего-то школьники, а делают работу для третьекурсников.

Мы оба с первого захода поступили в МГУ на бесплатное отделение экономического факультета, оба получили повышенные стипендии, жизнь налаживалась. Вот только денег катастрофически не хватало. Все уходило на коммунальные платежи, муниципальный налог, проезд, еду, учебники и какую-никакую одежду.

Когда меня послали на стажировку в Германию, между мной и Колькой впервые пробежала черная кошка. Но я же не виновата, что послали именно меня, а Кольке это было обидно. Я его понимаю, мне, наверное, тоже было бы обидно, если бы все было наоборот. А может, и нет. Может, я сумела бы просто порадоваться за друга.

Стажировку я вспоминаю с ужасом. Нет, сама работа мне очень нравилась, и я очень понравилась всем на работе, и для будущих резюме моя стажировка весьма кстати, но постоянное, непроходящее чувство голода я буду помнить всю жизнь. В письмах домой я писала, что мне хорошо платят, что я катаюсь, как сыр в масле. Но практически, все уходило на аренду жилья и на проезд. А я еще поставила своей целью обязательно привезти всем подарки, и маме, и папе, и Кольке. Поставленная цель была выполнена, а я потеряла шесть с половиной килограмм.

Сразу после окончания МГУ, ректор дал мне рекомендацию для работы в банке «Ллойд Морис». Вот когда мы немного расправили плечи. Моя зарплата, действительно, была достойной, а вместе с маминой позволила нам потихоньку начать выбираться из нищеты. Да и Колька не сидел без дела, то дипломы мажорам писал, то курсовые делал, то репетиторствовал для абитуриентов и для отстающих студентов.

Жизнь налаживалась. Мы даже купили мне очень красивые и дорогие сапоги…

Все закончилось в одно мгновение, когда один из клиентов банка презрительно посмотрел на меня, вернее на мою одежду и сказал:

– Я привык, чтобы меня обслуживали достойные люди, а не нищеброды.

И это при том, что в банке был дресс код, я была одета в синюю юбку, белую блузу и синий же пиджак. Да, моя одежда была сшита мамой из самой дешевой ткани, но сидела на мне вполне хорошо. Мама умеет шить, она шьет даже на заказ и от желающих нет отбоя.

Кровь бросилась мне в голову, я покраснела и продолжала выполнять операцию. А все молчали, спасибо хоть не хихикали. И Вячеслав Семенович тоже молчал. Закончив операцию, я написала заявление об уходе, встала и, под пристальными взглядами сослуживцев, подошла к директору, молча протянула ему листок. Он прочел, схватил меня за руку и потащил в свой кабинет. Извинялся, говорил, что если бы он в тот момент вступился, то банк потерял бы клиента, предлагал прибавку к жалованию, повышение по службе, но унижение было настолько недопустимым, что сделать вид, будто ничего не произошло, я не смогла. И дело было даже не в самих словах клиента, а в его тоне и в том презрительно-брезгливом взгляде, которым он на меня посмотрел.

Клиента они боялись потерять… И тут уж не шло в расчет, что всего два месяца назад я спасла банк от миллионных выплат, вовремя заметив ошибку такой вот, как Виктория, гламурной работницы.

Никогда не забуду испуганные, затравленные глаза мамы, когда я пришла из банка и сказала, что я уволилась. Никогда не забуду ее слова: – Деточка, ну, перетерпела бы. Ведь тебе даже повышение обещали, и прибавку к жалованию. – Снова вся тяжесть ложилась на ее плечи.

Тогда меня поддержал только папа, – Катюша, ты все правильно сделала. Себя уважать нужно, тогда и тебя уважать будут. А работа… Ничего, найдешь что-нибудь другое. Еще и получше.

Не нашла… Почти восемь месяцев искала и не нашла. Мне звонили, приглашали на интервью, благодарили и от моих услуг отказывались. Никому такой крокодил, как я, нужен не был.

Если первые шесть месяцев я искала только работу помощника или финансового директора, то вот уже два месяца мне было совершенно все равно куда пойти работать и кем, лишь бы платили. Потому что подработки – это хорошо, конечно, но это очень нестабильно. А смотреть, как мама теряет последнее здоровье, стараясь заработать каждую копейку, я больше не могла.

Собираясь сегодня утром на работу, я поклялась, что постараюсь стерпеть все, что бы со мной не случилось, но больше никогда не допущу, чтобы у мамы еще хоть раз в жизни были испуганные и затравленные глаза…

========== Часть 20 ==========

POV Катя Пушкарева…

Еще раз дав себе клятву все вытерпеть, я вышла из дома пораньше и пошла на работу пешком, это тоже была статья экономии средств. Положение стало просто отчаянным.

Огромные суммы уходили на лекарства для папы, особенно больно было оттого, что в последние несколько лет появилась реальная возможность помочь ему. Но квоту на операцию выбить нам так и не удалось, а своих денег у нас, как вы понимаете, не было. Колька мог бы раздобыть деньги, играя на бирже, только где было взять первоначальный капитал? Я должна была все выдержать, чтобы если и не заработать на игру на бирже, то хотя бы на лекарства стабильно зарабатывать.

POV Андрей Жданов…

День не задался с самого утра. Вначале мне пришлось решать проблему с размещением новой сотрудницы. Ну, некуда было ее поместить. Разве только в кладовку, где папа раньше хранил архивные документы. Это было не по-человечески, но выхода не было.

– Пойдемте, я покажу вам ваше рабочее место, – сказал я девчонке, скрепя сердце, и распахнул дверцу чулана у самого моего стола, – ваш кабинет. Здесь, конечно сыровато, немного тесно и нет окна, но другого места, увы, у нас нет. Во всяком случае, пока.

– Когда мой папа служил в Забайкальском военном округе мы жили в такой квартире всей семьей.

– Ну, что же, это интересно, – перебил я ее. Мне и так было неловко, и очень уж не хотелось, чтобы еще и к ней у меня появилось чувство жалости. – Значит так, у вас будет две телефонных линии, причем одна из них моя личная. Разумеется вам поставят компьютер, интернет. Минут через пятнадцать-двадцать все уже будет сделано, а пока можете пойти выпить чашечку кофе.

– Спасибо, – сказала Катя и бесшумно удалилась.

Было в ней что-то щемяще-жалобное, весь ее внешний вид говорил если не о нищете, то о большой нужде. И это меня разозлило. Она, конечно, не была виновата в том, что мне вдруг стало ее жалко, но мне хватало и своих заморочек выше крыши. Мне и без нее было кого жалеть и о ком заботиться. Поэтому я для себя раз и навсегда решил – весь мир не обогреешь, мне нужна помощница, а не еще одна подопечная.

Через двадцать минут ее «кабинет» был приведен в относительный порядок, Катя с места в карьер начала работать, а я с места в карьер начал вытравлять из себя чувство жалости к ней, называя ее то Катей, то Клавой и заставляя себя поверить, что мне плевать с высокой колокольни на всех убогих и несчастных.

В десять тридцать на пороге моего кабинета материализовалась Кирюша, подталкивающая в спину Викторию.

– Доброе утро, – съязвил я, – а я уж и не надеялся, что ты появишься, Виктория.

– Андрюша, это я ее задержала, не сердись.

– Кирочка, деточка, если ты решила задерживать мою секретаршу своими разговорами, так может пусть она сразу переедет в твою приемную, а я себе заберу Амуру? Вика, вы устроились на работу, а не в кружок художественного свиста. Будете опаздывать, не важно по какой причине, вряд ли мы сработаемся.

– Больше такого не повторится, – улыбаясь, проворковала Клочкова.

– Кира, если и дальше будешь мне врать, твоя подружка вылетит с работы, как ядро из пушки. Ты что думаешь, я не знаю, что она только что пришла? – шепнул я на ухо Кирюше, когда она наклонилась, чтобы меня поцеловать. – Клава! – крикнул я уворачиваясь от поцелуя.

– Я Катя, – сказала Пушкарева, выходя из своего чулана.

– Да, конечно, Катя. Познакомьтесь, Катенька – это Вика. Теперь у меня будет два личных секретаря. Во время испытательного срока вы будете делить одну ставку на двоих.

– Я надеюсь, что к концу этого испытательного срока ты образумишься и поймешь, что тебе нужна одна секретарша. Да? – Кира презрительно глянула на Катю.

– Угу. Одна секретарша и одна личная помощница.

– Ну, это уж чересчур! – Кирюша фыркнув покинула мой кабинет.

– Присаживайтесь, Катя, – пригласил я, но Виктория ее опередила, плюхнулась по-хозяйски в кресло и тоном, не терпящем возражения, отдала свой барский приказ.

– Сделай-ка нам кофейку.

– Андрей Павлович, подчинение приказам второй секретарши входит в мои служебные обязанности?

– Нет, конечно. Присаживайтесь. Ну, что же, нам следует обсудить, как вы будете работать. Виктория, прошу вас заметить, что приготовление кофе входит в ваши и только ваши обязанности.

– Как скажешь.

Приплыли! Я ей на «вы», она мне на «ты». Ну, сучка шпионская, получи по полной программе. И за себя, и за свою подругу, и за мою тюрьму, и за все по совокупности.

– Я думаю, что нам нужно изначально разделить между вами обязанности, – Катя тут же достала из кармана блокнот и ручку, приготовившись записывать свои обязанности, а Викуся так и продолжала хлопать своими наклеенными ресницами. – Итак, ваши обязанности.

– Я могла бы… – открыла рот Клочкова.

– Ну, для начала не опаздывать, не перебивать президента и не «тыкать» ему. Что касается вас, Катенька, вам я поручаю банки, а так же все, что с ними связано, доходами, расходами, бюджетом, поставщиками и покупателями. Инга оставила вам органайзер со всеми номерами телефонов. Затем расписанием, ведением документации, моими личными контактами. Что касается вас, Виктория, вы будете любезно встречать посетителей, готовить им кофе…

– Я знаю, что мне делать, Андрей! Создавать твой имидж, организовывать деловые завтраки и ужины, связи с общественностью, – снова перебила меня эта кукла и это меня взбесило.

– Нет, Викуся. Во-первых, вы сейчас закроете рот, а если еще раз меня перебьете, то уже в статусе безработной. Во-вторых, так уж получилось, извините, на сегодняшний день я ваш босс, еще раз услышу «ты», и вы сразу встаете, и идете жаловаться подруге, что вас уволили. Понятно? – Вика судорожно сглотнула слюну и кивнула. – Повторяю, ваша работа заключается в подаче кофе посетителям и вежливой приторной улыбке для всех, кто переступит порог моей приемной. Это ясно?

– Да. Кстати, Андрей, может…

– Андрей Павлович!

– Но мы ведь друзья!

– Кто сказал? Вы подруга Киры, Виктория, а не моя. Так что вы хотели сказать? Что там кстати?

– Я просто хотела бы обсудить одну маленькую деталь. Раз уж нас двое, так может быть, ты… вы сделаете своим личным помощником меня? Это логично, и люди не будут путаться.

– Виктория, у вас что-то с логикой не в порядке. Если один работник занимается высококвалифицированной работой, а второй только подает кофе, так кого логичнее сделать своим помощником? Ваша должность полностью соответствует вашим обязанностям. Моими личными контактами и переговорами…

– Само собой, – кукла снова меня перебила.

Я встал, пошел к своему столу и набрал Урядова: – Георгий Юрьевич, Виктория Клочкова не прошла испытательный срок, готовьте приказ о ее увольнении.

– Андрей Павлович, даю вам слово, этого больше не повторится. Я никогда больше не буду вас перебивать.

– Жорик, отбой, – я вернулся к девочкам. – Так вот, моими личными контактами и переговорами, звонками и записными книжками тоже будет заниматься Клава.

– Я Катя.

– Да, Катенька, конечно. Вот мое расписание на сегодня, – я передал Пушкаревой листок, – вопросы есть?

– У меня нет, – сказала Катя, погрузившись в изучение расписания.

– Тогда идите работать.

– А у меня есть вопрос, – Вика поджала губы.

– Слушаю.

– А я вообще вам нужна?

– Вы же прекрасно знаете, что нет. Но мы сделаем вид, что вы очень нужны мне. Как «лицо компании». Главное, не мешайте работать Кате.

Вика выскочила из кабинета, как ошпаренная, и уже через пять минут в приемной ее не стало. Это был прекрасный повод прямо сейчас избавиться от Клочковой, наглядно показав Кире, как та манкирует своими обязанностями. Я позвонил Кирюше, и услышал, как звонок ее мобильного запел в конференц-зале.

– Кирочка, мне нужно с тобой поговорить, родная.

– Я сейчас не могу, я уехала по торговым точкам, – раздалось из трубки и одновременно из-за двери в зал заседаний.

Это было что-то новенькое и я собрался распахнуть дверь, но услышал весьма интересный и противный диалог между моей невестой и моей же секретаршей. Нашли где секретничать. Дуры!

========== Часть 21 ==========

POV Андрей Жданов…

Я решил, что стоять мне совершенно не хочется и присел на кресло у самой двери в конференц-зал, тем более, что именно туда звуковая волна доносила голоса наиболее четко и громко.

– Он все время от меня что-то скрывает, говорит с кем-то по телефону, встречается. Я дошла до того, что начала рыться в его мобильном, представляешь? – Кирин голос.

– Ну, и что здесь такого, это вполне естественно, когда есть подозрение на измену. – Викин голос.

А вот это было совсем хреново, эта сучка подогревала Кирину болезненную ревность, нужно было что-то с этим делать, как-то их разлучать. Занятый своими мыслями, я не заметил, как от разговоров обо мне они перешли к разговору о Кате.

– Он так ее защищает, что не будь она уродиной, я бы насторожилась, – голос Вики.

– Успокойся, что стряслось?

– Я велела ей принести кофе, а Андрей взвился. Мол, это не ее работа, а перед этим эта лягушонка спросила – входит ли в ее служебные обязанности подчинение приказам второй секретарши?

– Так она с характером?

– С характером, с характером. А твой Андрюшенька именно ей поручил все свои личные дела. И именно ей отдал свой личный органайзер, а я уверена, что там все телефоны его любовниц.

Дура, дура, а умная, номера телефонов моих бабочек, действительно, в органайзере, который я передал Кате. С этим нужно что-то делать. И с органайзером, и с Викторией. Голоса за дверью, меж тем, продолжали раздаваться.

– Твой Андрей отвел мне роль манекена, говорящего одну фразу: – Кофе подано!

– Он что, передал все свои личные дела этой уродине? Как ее там?

– Клава. Ну, да! Она отвечает на его звонки, и личные тоже, она записывает его встречи, и личные тоже. Все она! Кирочка, пойми, мне главное, избавиться от нее, и тогда я сумею выполнить все твои поручения.

– Вика, я тебя привела сюда, чтобы ты занималась этим всем!

– Я предлагала, да он слышать не хочет об этом. Понимаешь?

– Ах, не хочет слышать? Ну, тогда в игру вступаю я. Я покажу ей, кто в доме хозяин. Ей придется со мной дружить и докладывать мне о каждом чихе Андрея, иначе она очень быстро будет выброшена на улицу.

– Но тогда я перестану быть тебе нужной, Кира!

– Ну, что ты, Викуся, об этом не беспокойся.

Вот я дурак, и чего не записал весь их разговор? Уже сегодня Клочкова была бы уволена, а Кирюша отправилась бы отдыхать под неусыпное крылышко Нины Алексеевны, ведь это явное обострение. Пора было расставлять все точки над «i», и я открыл двери в конференц-зал.

– Начнем с того, Виктория, что кофе подан, а не подано. Ну, здравствуй, любимая! Вот уж не знал, что одна из торговых точек находится в нашем родном конференц-зале. Ой! Нет! Это ты только что вернулась! Правда? Виктория Аркадьевна, ступайте на свое рабочее место, боюсь, что вам недолго осталось занимать его, сходите попрощайтесь.

Сказать, что подружки испугались, это ничего не сказать. Вика начала визжать, как ненормальная, так визжать, что можно было подумать, будто ее здесь избивают. А Кира, как открыла рот, так и не смогла больше ни выдавить ни звука, ни закрыть его. Так и сидела с открытым ртом, пока я не утихомирил Клочкову и не выгнал ее.

– Кирюша, давай с тобой поговорим, родная моя, – я старался быть мягким и нежным.

– Ты подслушивал! Ты меня подслушивал? Какая гадость!

– Это и правда гадость, Кирочка. Мне совершенно не понравилось ни подслушивать, ни то, что я услышал. Поэтому я и зашел, чтобы ты поняла насколько это неприятно, когда тебя подслушивают. Ну, и еще, чтобы ты знала, что я все слышал, что мне совершенно не нравится твоя дружба с этой сплетницей Клочковой, которая вместо того, чтобы помочь тебе справиться с болезнью, нажимает на все рычаги, уверенно толкая тебя к рецидиву. Ты понимаешь это, Кирочка? Ты видишь, что ухудшение в твоем состоянии есть?