Текст книги "По собственному желанию...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Через пять лет все перевернулось с ног на голову в один момент, когда я услышала, как родители обсуждали между собой, что Андрей закончил учебу с отличием и возвращается в Москву, более того, возвращается, чтобы работать в «Зималетто».

За месяц у меня было две попытки суицида… Кажется желание умереть тоже становилось навязчивой идеей. И очень, до боли, до судорог хотелось увидеть Андрея.

Мама созвонилась со своей питерской подругой, та работала психиатром в дурдоме на Пряжке, где меня и закрыли почти на четыре месяца в отдельной палате с решетками на окнах.

Еще находясь в стационаре я сумела поступить в Международную Школу Дизайна все в том же Питере, пусть и на платное отделение. Родители сняли мне двухкомнатную квартиру и я зажила своей, отдельной от всех жизнью, выбросив из головы все свои детские глупости. Учеба мне очень нравилась, у меня появились друзья и поклонники. Все было прекрасно. Все, кроме одного – оргазма я так ни с кем и никогда не испытывала. Но я решила просто плюнуть на это. Ну не бывает же так, чтобы уж прямо во всем везло.

Врачи были мною очень довольны, родители тоже. Считалось, что вместе с тем, как я покинула домик на Пряжке, болезнь покинула меня. Еще неделю назад и мне так казалось…

Комментарий к

Я очень прошу, давайте не будем осуждать Киру – она больной человек. И это не ее вина, а ее беда.

========== Часть 9 ==========

POV Кира Воропаева…

Как оказалось, мне только казалось, что вместе с тем, как я покинула домик на Пряжке, болезнь покинула меня…

За неделю до юбилея Марго ко мне в Питер приехали родители. Мы гуляли по городу, ходили в рестораны и даже побывали вместе в Мариинке* на Дон Кихоте. Все было чудесно до определенного момента, когда после театра папа решил со мной поговорить.

– Кирюша, ты прости, что я спрашиваю, но мы с мамой волнуемся. Ты как себя чувствуешь?

– Замечательно, папа. Нет, правда, замечательно.

– А этого забыла? Или еще…

– Папа, у меня все хорошо. Я и думать забыла о Жданове.

– Ты правду говоришь, девочка?

– А зачем мне тебя обманывать? Можешь спросить Татьяну Михайловну. Она сказала, что я практически здорова.

– Вот и хорошо… Оленька, – позвал папа маму, – позвони завтра Танюше, договорись о встрече.

– Папа, а что происходит? Почему вдруг такой интерес к моему состоянию?

– Завтра, Кирюша, все завтра. Мама поговорит с Таней, а потом мы поговорим с тобой. А сейчас иди спать, доченька.

Утром мама позвонила Татьяне Михайловне, они о чем-то пошептались, понятия не имею о чем. Нет, я, конечно, догадываюсь, что обо мне, но никаких подробностей разговора не знаю, думаю, что мой психиатр уверила маму, что со мной все в полном порядке. А если это не так, то вряд ли папа решился бы на разговор со мной.

– Кира! Двадцать четвертого у Марго юбилей.

– У какой Марго?

– У Ждановой, матери… Андрея, – папа пристально на меня посмотрел. Но я была готова к его взгляду, для того я и спросила «у какой Марго», чтобы дать себе секунду на восстановление дыхания, потому, что уже при одном упоминании имени его матери у меня началась тахикардия. – Мы все приглашены и я хотел бы понять сможешь ты помочь мне или нет.

– В чем помочь, папа?

– Давай постепенно, ладно? Я буду спрашивать вопрос за вопросом, а потом мы все решим. Договорились, Кирюша?

– Как скажешь, – я внутренне приготовилась к обману «полиграфа», я же понимала, что если мне не удастся обмануть встроенный в папу детектор лжи, то Андрея я не увижу, а увидеть его захотелось до покалывания в кончиках пальцев.

– Ты Андрея хочешь увидеть?

– Да мне как-то все равно, – тут было очень опасно сказать как «да», так и «нет».

– Ты его еще любишь? Думаешь о нем?

– И думать забыла. Андрей себе… и Андрей.

– И о мести думать забыла?

– А за что мне ему мстить? Это у меня была проблема, а не у него, – думаю, что именно эти мои слова папу и убедили, потому что дальнейший разговор он вел со мной на равных, а не как с больной.

– Ну, что же, детка, я очень рад.

– Чему, папа?

– Тому, что ты здорова, что сможешь мне помочь.

Папа рассказал мне, что дядя Паша гирями висит на бизнесе, не дает развиваться компании, что как натянул на себя белые перчатки, так и ходит по «Зималетто» аккуратненько, боясь их испачкать. Да еще и Андрея тянет в преемники, аргументируя это тем, что его сын, мол, и образованнее и порядочнее Сашки.

– Папа, а что Саша сделал непорядочного?

– Ну, сглупил Сашка пару раз с моделями, а те пошли Пашке жаловаться.

– Сашка что, изна…

– Даже думать такое не смей, не то что говорить. Просто… ой, Кирюша, ну, ты же знаешь этих моделек. Они за участие в показе сами в койку прыгают. Они, почему-то решили, что Саша может повлиять на выбор Милко, сами запрыгнули к нему в постель, а когда пролетели мимо показа, побежали жаловаться Павлу, мол, Воропаев-младший их принуждал. А то, что Андрей перетрахал все, что по подиуму движется – этого Пашенька не видит.

– А на Андрея тоже жаловались? – Боже мой, как же я возненавидела Андрюшу в этот миг. Он спит с другими, ему хорошо, уж он-то достигает оргазма, в отличие от меня. Я понимала, что это элементарная ревность, что Андрей вовсе не давал мне клятвы верности и вообще не подозревает, что он мой, но все равно возненавидела.

– Кирюша, ты представляешь себе, ни одна! Ни одна не согласилась пожаловаться, даже за деньги. А одна вообще пригрозила рассказать Пашке, что под него копают.

– Ты что, сам с ней разговаривал?

– Доченька, да ты что, за дурака отца считаешь? Подсылал посторонних человечков. В общем, без тебя нам со Ждановыми не справиться.

И папа рассказал мне свой план. Я должна была переспать с Андреем! Больше ничего! Сашка уже придумал, каким образом уложить его в мою постель, а потом обставить все, как изнасилование. А потом папуля пригрозил бы Павлу тюрьмой для Андрея, и тот сам отдал бы свою часть бизнеса, чтобы спасти сына, да еще и спасибо бы говорил при каждой случайной встрече за то, что они пожалели его сына.

Только все пошло не по папиному сценарию… Потому, что я им не кукла!

Родители улетели наутро, оставив меня один на один с собой. У меня были сутки одиночества, чтобы осознать, что…

Во-первых, что мой отец – это подлое и мерзкое животное, готовое родную дочь, больную дочь (!), подложить под кого угодно для достижения своих целей.

Во-вторых, что моя мать с ним заодно, а значит мало чем от него отличается.

В-третьих, что мой брат – это квинтэссенция самого дурного в отце и маме.

И, наконец, в четвертых, что я хочу Андрея для себя, так хочу, что только одна мысль о том, что я смогу им обладать, позволила мне впервые с начала второй психушки достичь оргазма.

Теперь для меня стало окончательно ясно, что только рядом с Андреем у меня может быть полноценная сексуальная жизнь, что он должен стать моим и только моим, и я повела свою игру.

… Когда мы с Сашкой приволокли Андрюшу в мою комнату и уложили на кровать, братишка помог мне его раздеть и удалился. Думать о том, что в этом состоянии Андрей хоть на что-то способен, могли только такие болваны, как мои брат и отец. Только для меня это было не важно.

Я впервые, с момента последней игры «в лошадку», смогла о него тереться, причем не украдкой, не стараясь успеть получить удовольствие до того, как он ссадит меня со своей шеи, а столько, сколько мне было нужно для полноценного и яркого оргазма, совершенно себя не контролируя и без отравляющего все удовольствие чувства стыда. Более того, в момент наслаждения я исцарапала ему всю грудь, и не важно, что боли он не чувствовал, я-то знала какие страдания и боль принесут ему эти царапины завтра, и от этого мое удовольствие было еще ярче.

Потом я оделась и позвала Сашку, сказала, что ничего не получилось, что Андрей просто труп. Сашка стал нервничать, план летел ко всем чертям. Но тут он увидел царапины на груди Андрея.

– А вот это молодец! Ладно, как-нибудь выкрутимся.

Может, от того, что он запаниковал, может, еще от чего, но он рванул пакетик со свиной кровью несколько резче, чем было нужно и кровь брызнула по сторонам.

– Саш, ты дурак? Это больше похоже не на дефлорацию, а на то, что тут прирезали свинью. Давай, ударь меня по носу, чтобы кровь пошла, так хоть как-то можно будет оправдать такое количество крови.

– Кирочка, прости, что так получилось, – сказал Сашка и без объявления войны вмазал мне по носу.

Боль была дикая, я начала орать, но кровь, как по заказу потекла из носу. Инстинктивно я начала ее вытирать, но Сашка схватил меня за запястья.

– Заткнись. Сейчас немного натечет и остановим.

– Саша, пусти, у меня синяки останутся.

– Вот и хорошо, – сказал Сашка, отпуская мои руки.

… Карты папе я спутала назавтра, когда проходило «разбирательство». В присутствии Марго и Павла я очень тихо и очень твердо заявила, что если Андрей на мне женится, то я не буду подавать на него заявления в милицию. Папа глянул на меня так, что кто-нибудь другой на моем месте умер бы от страха. А я уже ничего не боялась, в этот момент я строила свою будущую жизнь…

========== Часть 11 ==========

POV Андрей Жданов…

– Мама, а почему же вы тогда не настояли на вызове милиции? – я чуть не плакал.

– А как ты думаешь, Андрюша, почему?..

– Папа не уверен, что я не трогал Киру? Я его понимаю. Я сам не уверен… был.

– Ты мог быть не уверен, – взорвался Ромка, – а Павел Олегович нет!

– Это еще почему? – с усмешкой спросила мама.

– Ну, я же не поверил! Сразу не поверил! Я знаю, что Палыч просто не способен ни на агрессию против женщины, ни на преступления. Не говоря уж о том, что пьяный Андрей это не ходок, ему бы только отоспаться.

– Ну, Ромочка, про ходока – это тебе виднее, чем Паше. Андрей с отцом не обсуждает такие темы. А вот насчет того, что Паша поверил в виновность Андрюши – это не так, просто мы же не знаем, что за сюрпризы были приготовлены и как все могло обернуться, вызови мы милицию. Ты хоть понимаешь, что твоей кожи под ее ногтями и ее синяков уже достаточно для возбуждения дела если не об изнасиловании, то, как минимум, о попытке изнасилования. И мы не поняли, почему Юрка не воспользовался этим, – мама задумчиво покачала головой. – Так и не поняли.

Сумерки все сгущались, уже и лица трудно было различать.

– Мальчики, собирайте остатки еды, пойдем в дом.

– Мама, ты думаешь, что мне не стоит сегодня ехать к Кире? – у меня перед глазами все еще стояли тоненькие белоснежные запястья с синими подтеками.

– Думаю, что тебе от нее десять дней нужно будет скрываться, вплоть до Совета директоров. Все, пошли в дом, договорим там. И папа подключится.

Мы с Романом быстро собрали все, что не доели в корзину, выбросили мусор и отправились вслед за мамой в дом. А там… там я впервые за день посмотрел в глаза отцу и прочел в них такое, что до сих пор, когда вспоминаю затравленный, извиняющийся папин взгляд, мне становится не по себе. Отец как будто просил у меня прощения, что из-за него и из-за его бизнеса меня втянули в эту ужасную историю.

– Андрей, ступай в свою комнату, сейчас к тебе поднимутся пару человек, у тебя возьмут анализы и побеседуют с тобой.

– Хорошо, папа.

Не успели мы с Ромкой подняться наверх, как в комнату вошли трое мужиков. Один из них с чемоданчиком.

– Рукавчик закатаем, вот так, – сказал мужик с чемоданчиком и наложил мне жгут повыше локтя, – поработаем кулаком, зажмите кулак, хорошо, отпустите, – не успел я опомниться, как из меня выкачали четыре пробирки крови. – Баночку держите и марш в туалет, чтоб минимум на треть заполнили.

Потом он у меня взял еще слюну, мазок из детородного органа, да кусочек кожи с груди, где царапина, и исчез. Оставшиеся два мужика подробно расспросили нас с Ромкой обо всем, что мы помним и тоже исчезли.

– Ромка, поехали ко мне, ужасно хочется нажраться, – мне, и правда, нужно было выпить, мозги закипали.

– Палыч, ты даже не надейся, что нас сегодня отсюда выпустят. Но у нас с собой было, мы в палате приспособились… Нормально, Григорий? Отлично, Константин! * – Роман, как фокусник, достал из-под кровати две бутылки «Хеннеси». – Я вчера с банкета уволок. Как знал, что нам сегодня понадобится. Давай по чуть-чуть, потом поговорим с твоими, а потом, когда все улягутся, мы с тобой вдвоем посидим, коньячок покушаем и перетрем все.

– Ромка! Вот чтобы я без тебя делал?

– Сдох бы!

– Это точно.

POV Павел Олегович…

Три дня мы продержали Андрея в доме. Хорошо, что у него такой друг, как Роман, есть. Я только намекнул ему, что для дела нужно, чтобы сын в городе пару дней не показывался, пока анализы не будут готовы, да пока отчет детектива мне на стол не ляжет, а главное, чтобы Ромка даже сомневаться Андрею не дал, что он невиновен, и все, завертел его Рома своей неуемной энергией так, что к вечеру, как подкошенные валились ребята спать. Малиновский придумывал какие-то рыбалки, купания, хождения в лесополосу, организовал поездку на озера с какими-то девчонками. Это меня больше всего обрадовало, раз Андрей согласился ехать с девочками, значит не сломался.

На четвертый день пришел к нам в дом Савелий Аркадьевич, детектив, которого я нанимал. Ну, что, все оказалось еще хуже, чем я мог подумать. Для начала решил поговорить с Марго.

– Риточка, на вот, прочти, – я протянул ей листочки отчета. Марго читала, вздыхала, несколько раз сжала кулаки. Наконец, отложила листочки в сторону.

– Паша, и что ты думаешь делать?

– Дотяну до Совета директоров и, думаю, открыто выступить против Юрия. Или пусть уходит из бизнеса, я даже готов выкупить его акции, или пойду в милицию.

– Ты прав, Пашенька, прав. Так до совета помолвку разрывать не будем?

– Ни в коем случае, я не хочу, чтобы Юра хоть что-то заподозрил.

– Паш, только ты поговори с Андрюшей. Ты же знаешь, какой он жалостливый. Кира же его и в самом деле может окрутить. И что потом делать?

– Не волнуйся, Маргошенька, поговорю обязательно.

И я поговорил с Андреем. Рассказал все, что удалось узнать о Кире, о ее болезни, и о том, что свою девственность она потеряла давным давно. Взял с сына слово, что он не попадется на ее лживый крючок, и отпустил в Москву, к «невесте».

– Андрюша, только, пожалуйста без секса. Да она должна быть уверена, что вы поженитесь, но образца твоей спермы у нее быть не должно. Ни за что.

– Пап, да не волнуйся ты, буду делать вид, что у меня ничего не получается, что я после того, что натворил, до сих пор импотент, – рассмеялся Андрей.

И я рассмеялся. Зря смеялся…

POV Андрей Жданов…

Я приехал к Кире вечером в среду. Позвонил в двери, но мне никто не открыл, тогда я позвонил ей на мобильный и она ответила сразу, вот просто после первого гудка.

– Андрей, я так соскучилась, так хочу тебя видеть, – вместо «здравствуй», заговорила она.

– Здравствуй, Кирюша. Я у твоих дверей, и мне очень жаль, что тебя нету дома.

– Я дома, только я думала, что это отец звонит, поэтому не открыла. А ты один?

– Я один.

– Тогда я сейчас открою.

Раздался звук отпираемой двери, я вошел в прихожую чужой квартиры, закрыл за собой двери и только потом взглянул на Киру. Это была не она, а какой-то испуганный, загнанный маленький зверек. И так всегда худенькая, она выглядела отощавшей. С каким-то голодным, лихорадочным блеском в валившихся глазах, бледная, кутающаяся в огромный, теплый не по сезону свитер.

– Господи, Кирочка, что случилось?

С громкими рыданиями она бросилась мне на шею. Плач ее был так безутешен и горек, что я, забыв обо всех клятвах, данных отцу, поднял ее на руки, прижал к себе и стал носить по комнате, убаюкивая и успокаивая, как ребенка.

– Ты когда последний раз ела?

– Я не хочу.

– Я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Я спрашиваю – когда?

– Не помню.

– Ясно, – я быстренько позвонил в кафе «Лакомка» и заказал всяких пудингов, пирожных и йогуртов, – Кирочка, сейчас привезут еду, где у тебя кухня? Я пока поставлю чайник.

– Нет! Я хочу поговорить с тобой.

– Кира, – сказал я ей, как говорят очень взрослые люди подросткам, – пока ты не поешь, мне с тобой разговаривать не о чем.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Мы обязательно поговорим, но только после того, как ты поешь…

Комментарий к

* М. Жванецкий “Нормально, Григорий?”

========== Часть 12 ==========

POV Кира Воропаева…

Я прекрасно понимала, что церемониться со мной отец не будет, и все же сказала, что не буду подавать на Андрея заявление, если он на мне женится. Мне было все равно, что я путаю папе карты, что весь его план летит в тартарары, мне даже было все равно, что меня обязательно накажут, важно только одно – удержать возле себя Андрея. И к этой цели я готова была идти любым путем… Любым… До того самого момента, когда я попросила:

– Андрей, обними меня, пожалуйста. Мне необходимо понять, что я нужна тебе не только потому, что ты был пьян, а в доме не было других женщин.

Он прижал меня к себе, стал гладить по волосам.

– Конечно же, ты нужна мне. Ты посмотри, какая ты красивая, умная, добрая. Как ты можешь быть не нужна мне? Ты мне очень нужна.

По-моему, он говорил что-то еще, или не говорил… я не помню, помню только, что впервые в жизни мне стало тепло, хорошо и уютно. Я знала, знала наверняка, что Андрей меня просто успокаивает, что я не нужна ему, что никакая я не добрая и не умная. Красивая? Пожалуй. Нужна ему? А вот это точно ложь.

Все знала, но руки его были такими нежными и сильными, а голос таким участливым и заботливым, что мне вдруг захотелось стать и доброй, и умной, и какой угодно, только бы его слова о том, что я ему нужна, стали правдой.

Дорога домой была ужасной. Мама уговаривала меня подать заявление на Андрея, Сашка угрожал мне психушкой, если я этого не сделаю, а папа… Папа сказал, что лишит меня наследства, а если это не поможет, то он согласится с Сашкой, что мне нужно сменить проживание в моей квартире, на проживание в палате с видом на речку, правда через решетки на окнах.

– Папа, мы все равно не сможем доказать изнасилование, у нас с Андреем ничего не было.

– Это тебя не касается, твое дело только подать заявление. Я не собираюсь доводить дело до суда.

– Неужели ты думаешь, что дядя Паша дурак? Небось уже и простынь на экспертизу отдал, и кровь Андрей тоже уже сдать успел. Неужели ты думаешь, что после того, как мой ненормальный братец разлил там сто литров свиной крови, кто-то сможет испугаться твоих угроз?

Я специально перевела стрелки на Сашку, пусть и ему достанется. Пока папа орал на Сашеньку, а мама его защищала… блин, ну, почему мама всегда за него заступается, а за меня никогда… я придумала, как мне скрыться от чересчур пристальной опеки моих родственничков.

– Пап, отвези меня ко мне домой, я хочу принять душ и подумать обо всем спокойно. А вечером я позвоню и скажу вам свое окончательное решение. – Сашка пристально на меня посмотрел, но я сделала вид, что не замечаю его взгляда. – Только давайте вначале заедем, снимем побои.

Я знала, что эта моя фраза их успокоит. Она и успокоила. Мы заехали в какую-то больницу, папа с кем-то переговорил, меня осмотрели и выдали папе на руки справку, после чего родственники сразу отвезли меня домой, а сами уехали. Я тут же вызвала слесаря, он поменял мне замки да еще и цепь здоровую на дверь навесил. Теперь просто так не вломятся…

Пока слесарь менял замки я позвонила Андрею, но трубку взяла Маргарита.

– Да, деточка.

– Маргарита Рудольфовна, я могу поговорить с Андреем?

– Кирочка, у него сейчас врачи.

– Ой! А что случилось? Может мне приехать?

– Нет, детка, ну что ты. У него алкогольное отравление, ему было очень плохо, пришлось вызвать бригаду медиков. Они взяли у Андрея анализ крови, еще какие-то анализы и мазки, а сейчас поставили капельницу. Спасибо тебе, Кирочка, я бы на твоем месте сразу в милицию пошла, а ты его пожалела, еще вон и о его здоровье волнуешься. О такой невестке только мечтать можно. Нам всем очень повезло с тобой.

– Ну, что вы, Маргарита Рудольфовна, я просто очень его люблю. Очень, очень.

– Да, детка, я поняла. Уйдут врачи, я тебе перезвоню.

– Спасибо.

И не перезвонила… Ни три дня назад, ни два, ни вчера, ни сегодня. И Андрей не перезвонил. Ну, а чего я хотела? Небось уже знает наверняка, что я разыграла спектакль с изнасилованием, а потом играла на его чувстве вины. Только я все равно не буду на него заявлять. Хватит, достало все. То, что я впервые в жизни почувствовала тепло и покой внутри себя – это стоит того, чтобы уйти из жизни с миром.

Я написала письмо, где обо всем рассказала Андрею. О своей болезни, о планах отца, о Сашкиных планах, даже о том, сколько он Инге* заплатил за спектакль с «невестой», обо всем, обо всем, и сразу отправила ему на почту в «Зималетто», чтобы не передумать.

А потом я позвонила папе, сказала, что написала письма Андрею, Павлу, и заявление в милицию, что если он только подумает вломиться ко мне в квартиру, я успею эти письма отослать. Так я обезопасила себя от неожиданных визитов.

И уж только потом я легла на кровать стала ждать смерти. А что еще мне оставалось делать? Еды у меня в квартире все равно не было, а выходить на улицу, чтобы что-то купить или заказать еду на дом я боялась. Папа мог перехватить и меня, и посыльного. Так что дней через десять, двенадцать помру голодной смертью, если не осмелюсь сделать этого раньше каким-нибудь другим способом.

Сегодня меня стало знобить, говорят, что это не очень хороший признак, но меня он обрадовал, может конец наступит быстрее… Я набросила старый теплый Сашкин свитер и забралась под одеяло с головой, лучше спать, чем думать.

И в эту секунду раздался звонок мобильного…

POV Андрей Жданов…

Я никогда раньше не видел, чтобы люди так менялись за какие-то три дня. Бледная, изможденная Кира, по-настоящему несчастная и измученная, совершенно не была похожа даже на ту девушку, которую я запомнил у пруда. Ее было жалко до комка в горле. Я видел, что она голодна, но есть она категорически отказывалась.

– Кира, или ты сейчас поешь, или я уйду, – пришлось мне ее шантажировать.

– Пожалуйста, не заставляй меня есть, Андрей, пожалуйста. Я не могу, у меня спазм в горле. Такой спазм, что я даже говорить не могу, а ведь я должна рассказать тебе все.

– Ничего ты мне не должна.

– Ты просто не понимаешь, как это важно. Обними меня, чтобы мне было легче все тебе рассказать. Или нет! Нет! Не надо.

Кира бросилась в спальню, принесла ноутбук и поставила его передо мной.

– Ты сейчас зайди на свою почту в «Зималетто», там письмо от меня. Прочти его, ладно? А я пойду полежу. Если потом, – она интонационно выделила это слово, – ты сможешь меня видеть, ты зайди ко мне. Если нет, то прочти и сразу уходи, я услышу стук двери и запру за тобой.

Кирюша ушла в спальню, а я включил ноутбук, зашел на свою почту и открыл письмо…

Письмо было длинным, в нем она описывала все круги ада, через которые прошла и о которых я не имел понятия. Девочка была больна, тяжело больна, она пыталась лечиться, но пока безуспешно. И у ее болезни был диагноз, убийственный для меня диагноз – Андрей! И что с этим делать, я не знал.

Я точно знал, что не люблю ее, но я не люблю и никакую другую женщину. Я точно знал, что бросить ее сейчас – это стать палачом. И еще я точно знал, что она не врет, потому что она все-все написала мне о затее дяди Юры. Это письмо ставило жирный крест на всех его планах не только относительно меня, но и относительно папы.

Убить Киру я не мог! Поэтому я пошел к ней в спальню. Она лежала широко открыв глаза и глядя в одну точку, застывшая, словно каменное изваяние. Я лег рядом с ней, обнял ее.

– Кирюша, ты сейчас поешь, обязательно. И это не обсуждается. А завтра мы вместе пойдем к психиатру. Не твоему, другому. И вместе будем думать, что же нам делать.

И Кира заплакала…

Комментарий к

* та самая Полинька

========== Часть 13 ==========

POV Андрей Жданов…

Мне удалось еще немного покормить Киру, да и две чашки горячего сладкого чая были ей не лишними, по крайней мере голодный блеск исчез из ее глаз.

– Кирюша, тебе нужно поспать, набраться сил. А когда ты проснешься, ты снова поешь и мы поедем к врачу. Кирочка, нам обязательно нужно, чтобы ты нормально питалась. Иначе мы не победим твою болезнь, ты просто умрешь от голода.

– И тебе будет жаль, если я умру?

– Ну, конечно.

– А ты не уйдешь?

– Я не уйду.

– Дай мне слово, что ты не уйдешь.

– Даю тебе честное слово.

– Я верю тебе, – пробормотала Кира, засыпая.

О, это ее: – Ты должен дать мне слово… – два года она душила меня этой фразой, два года с петлей на шее, которую то затягивали, то немного приотпускали…

Наконец, Кира крепко заснула. Я вышел на кухню, оставив гореть маленький ночничок в ее спальне, дверь за собой я плотно прикрыл – нужно было позвонить родителям и Ромке, позвонить так, чтобы она не слышала.

– Мама, я у Киры. Тут все очень страшно, гораздо хуже, чем нам всем казалось. Я не могу ее сейчас оставить, иначе она попросту умрет. Тут беда, мама.

– Сынок, ты что, снова поверил этой лгунье?

– Мам, а давай ты не будешь делать выводов, пока у тебя нет всей информации. Ладно? – видно было в моем голосе что-то такое, что заставило маму сделать пару шагов назад.

– Ладно, сыночка. А что у нее случилось? – голос теплый и участливый.

– Мам, я могу тебе доверять?

– Без сомнения, Андрюша.

– Тогда давай сделаем так… Я сейчас тебе на почту сброшу одно письмо, ты его прочти, а потом я тебе перезвоню. И папе я сброшу это письмо, но только вторую его часть. О содержании первой части никто не должен даже догадываться. Я и тебя не посвятил бы в нее, но, боюсь, без тебя мне не справиться. Договорились?

– Хорошо, милый, как скажешь.

Я дал отбой, отправил письма и тут же набрал Ромку.

– Ну, что там у тебя, Андрюха?

– А все на букву «Х», только не подумай, что хорошо. Кажется, мне, действительно, придется повозиться с Кирюшей. Причем не день и не два.

– Ты с ума сошел?

– Ромка, давай ты сейчас не будешь задавать мне вопросов.

– Каких?

– Никаких! Надеюсь, что завтра-послезавтра я разберусь во всем, а потом мы поговорим.

– Так ты сегодня не приедешь?

– Ром, я, правда, не могу.

– А я таких девочек зарядил, конфетки, а не девочки.

– Ну, мне сейчас, точно, не до девочек.

– Ну, да, ну, да… Не до жиру, быть бы живу!

– Как-нибудь выживу.

– Что выживешь – хорошо! Плохо, что из ума.

– Ладно, юморист, погуляй там за нас обоих.

– А это мы завсегда, с полным нашим удовольствием.

Пора было перезванивать маме.

– Андрюша, я в шоке, я в ужасе. Господи! Бедная девочка, через какие муки прошла. Но я хочу, чтобы ты понимал, что твоей вины тут нет ни на грамм. Ты хоть это понимаешь?

– Умом понимаю, мама, а на душе так гадко, что тебе не передать. Если с ней что-то случится, то как мне потом жить? Мама, ты можешь помочь в поиске очень хорошего психиатра?

– Да, конечно, прямо сейчас и займусь этим. И вот еще что, папа просил тебя позвонить ему.

– Ага, хорошо, сейчас позвоню. Только папе не расска…

– Андрей, мне не нужно дважды повторять одно и тоже. И помни, к Кире не прикасаться! – мама сама дала отбой, рассерженная недоверием, а я набрал номер папы.

– Пап, ты что-то хотел?

– Да, Андрей. Скажи, пожалуйста, Юрий знает об этом Кирином письме?

– Понятия не имею. А это важно?

– Очень. Если он знает, то Совет директоров нужно назначать на послезавтра, нельзя давать ему время подготовиться к провалу. Мои детективы раскопали несколько неприятных историй, когда промедление стоило бизнеса Юриным соперникам, а в одном случае и… ладно, не об этом я сейчас. Ты можешь спросить у Киры знает ли ее отец о письме?

– Папа, она сейчас спит, и будить ее я не могу. Проснется, тогда спрошу.

– Хорошо, Андрюша, только будь очень аккуратен.

Больше всего меня поразило вот это «Андрюша». Отношения с отцом у нас всегда были хорошими, но несколько спартанскими, без всех этих Андрюш, сыночек и прочих нежностей, как с мамой. Видно, отец, и правда, был обеспокоен.

… Кира проснулась очень поздно, около одиннадцати дня, когда я уже, получив от мамы телефон некой Нины Алексеевны, успел позвонить ей и даже назначить к ней визит на три часа.

Я был в кухне, готовил манную кашу для Киры, когда она влетела с плачем и бросилась мне на шею.

– Я думала, что ты ушел, что ты меня бросил.

– Кирюша, ты что? Я же дал тебе слово. А за свои слова я привык отвечать. Давай, принимай душ и садись есть. Нас ждут в три часа в одной небольшой клинике.

– Ты положишь меня в стационар? – она понурила голову.

– Только если это будет необходимо. Если мы сможем обойтись без стационара, то даю тебе слово, что ты там лежать не будешь. Да, Кирюша, а Юрий Александрович знает о твоем письме?

– Знает. Только он не знает, что я его отправила. Хотя… скорее всего, он об этом догадывается. А что?

– Ничего особенного, просто хочу тебя обезопасить, а для этого мне нужна вся информация, – я врал, и мне было это неприятно.

Кира пошла в душ, а я тут же сообщил отцу все, что удалось выяснить.

– Папа, дядя Юра знает о письме, но не уверен, что Кира его отправила.

– Андрей, на завтра ничего не планируй, я созываю экстренный совет директоров. И еще, сегодня в семь вечера будь, пожалуйста, у Марка Львовича в конторе.

– Я, конечно, приду, только зачем?

– Юристы советуют перевести на твое имя небольшой пакет акций. Это нам поможет на завтрашнем совете, у нас появится еще один голос.

– Ты номинально передашь мне акции?

– Нет, сын, пора тебе вливаться в семейный бизнес по-настоящему. Мы с мамой поговорили и решили, что и я, и она подарим тебе в общей сложности пятнадцать процентов акций.

«Вот это свезло», – подумал я, но вслух сказал только, – спасибо, пап.

Маме я не перезванивал, мы с ней договорились созвониться после визита к врачу…

Ну, вот вроде бы и вся предыстория моих отношений с Кирой Воропаевой, осталось совсем чуть-чуть, и можно будет рассказывать о моем недолгом президентстве. Правда то, что осталось рассказать, очень важно и даже трагично. Но если вы не устали от моего нытья, то я готов рассказывать дальше…

========== Часть 14 ==========

POV Андрей Жданов…

Нина Алексеевна, оказалась невысокой, хрупкой женщиной лет пятидесяти. Вначале она поговорила с Кирой, потом со мной, потом с нами обоими.

– Кирочка, детка, то, что ты понимаешь, что ты больна – это уже пятьдесят процентов успеха… нет не излечения, твоя болезнь не поддается полному выздоровлению, – я похолодел, – но, по крайней мере, очень длительные ремиссии я могу тебе гарантировать. Более того, если при приближающемся срыве ты не будешь забывать срочно обращаться за помощью, то и этих срывов можно будет избежать. Я научу вас распознавать первые признаки приближающегося кризиса. Ты готова выслушать то, как я собираюсь ставить тебя на ноги? Вы оба готовы?

– Да, – в один голос сказали мы.

– Андрей Павлович, прежде всего, я хочу вам сказать, что лечение в нашей клинике недешево.