Текст книги "Боль милосердия (СИ)"
Автор книги: Фриза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
ФРИЗА
Боль милосердия
Глава 1
«Безобразие жизни в том, что выходя и рыдая из кинотеатра, на первом же шагу шарахаемся от истинного Квазимодо».
Ишхан Геворгян
– Блин!
Я снова наступила в лужу. Тяжелые армейские ботинки из черной кожи смачно чавкнули, целуясь с грязью на дне. Всплыли нехорошие ассоциации.
– Поторопись! Где ты там застряла?!
– Да вот, в лужу наступила.
– И? Твои говнодавы бессмертны! Если выжили после встречи с той челюстью…
Посёлок Любинский в Омской области никогда не изобиловал ночными фонарями, посему разглядеть ущерб от челюсти подвыпившего байкера или той же грязи в луже мне не светило эдак до самого дома, куда мы с моей соседкой и направлялись. Почти каждое воскресенье в этой забытой цивилизацией дыре открывались двери молодежного центра. Своего рода пародии на городской клуб, с танцплом, выпивкой и музыкой. Екатерина, двадцати двухлетняя, владелица соседнего деревянного домика, часто посещала подобные заведения и брала меня с собой в качестве охраны. Пока она заправлялась "Балтикой" и выводила развратные виражи бедрами, я глушила квас и оглядывалась по сторонам. Атмосфера шумной вечеринки мне нравилась. Было здорово ощутить себя частью целого, зная, что реальной отдачи никто не потребует. Единственная проблема, которая могла удержать меня от частых походов в клуб – это совершенно никакая дорога и полное отсутствие транспорта после одиннадцати.
– Ядрени-фени, в туалет хочу! – как по сценарию взвыла Катька. – Слушай, пошли крюк дадим, посрамим пятиэтажку Ваньки!
– Опять? – я все еще пыталась разглядеть лужи в темноте.
– Я так душу отпускаю, что ты хочешь!
Свернув с шоссе, мы зашли во двор пятиэтажных панельных домов – настоящая редкость для поселка, где преобладали деревянные постройки. В прошлом году кто-то понаставил домофоны и отпускать душу в подъездах для Екатерины стало задачей непосильной.
– Сек, ща буду.
В свете ещё не потушенных окон я увидела, как Катька перепрыгнула железное ограждение и нырнула на лестницу, ведущую в подвал. Говорила же ей, меньше надо пить. Сложная задача, когда все парни вокруг только и делали, что угощали. Моя соседка была весьма симпатичной девой. Возможно даже одной из самых "популярных" особей женского пола на районе. Её грудью можно было серьезно покалечить.
Присев на ограждение, я закурила.
– Кира! – пискнула Катька над ухом. – Кирка!
Со страху я чуть фильтр не перекусила.
– Что? – выдохнула.
– Там человек!
– Где?
– В подвале!
Сенсация.
– Тоже душу отпускает? Иди на другой вход…
– Да нет! – она дёрнула меня за руку. – Он лежит там!
Я нехотя перелезла через ограду:
– Кать, бомжи везде есть, просто найди себе другое ме…
– Смотри!
Надо признать, сначала картина мне показалась довольно обыденной. На лестнице, ведущей в подвал, из которого веяло жаром и сыростью, лежал человек. Лежал невнятно, на груди, с руками на верхних ступеньках будто хотел вылезти, но отключился на полпути. На нем была темного цвета кофта, джинсовая жилетка и грязные штаны. На голове что-то непонятное
– И? – спросила. – Ты перехотела в туалет идти?
Катька толкнула меня к лежавшему:
– Ты на лицо посмотри! Ужас же!
Я достала мобильный телефон и посветила мужику на голову. В такие моменты всегда хотелось отступить подальше, помня, как неожиданно накидывались, казалось бы, статичные объекты на людей в фильмах ужасов. Но тут любопытство взяло вверх.
– Ого.
У мужика всю физиономию скрывала кровь. Слой был настолько толстым и объемным, что откуда текло, понять было сложно. Даже черты лица читались с трудом. Одна большая рана.
– Он мертвый, да? – пискнула Катька сзади.
Я подсунула палец мужику под нос:
– Нет, дышит. Слабо, правда. Иди уже отпускай душу.
Пока Катька отсутствовала, я успела докурить сигарету. Избавившись от лишней ноши, Екатерина буквально парила над землей. Домой мы доковыляли до рассвета. Разошлись и надо полагать, синхронно завалились спать.
Дома в нашем районе уже семь лет находились в аварийном состоянии, это были обычные избы с худой крышей, сгнившими крылечками и ободранной краской. Раз в три года нас затапливали дожди. Скрипел пол, ломались доски. Екатерине такое хозяйство досталось от родителей. Она переехала к нам когда её, куда более цивильно отстроенный дом в соседнем поселке, подожгли хулиганы. Много лет она жила у меня, а несколько месяцев назад съехала, когда удалось провести хоть какой-то косметический ремонт в своих стенах. Теперь домик соседки выглядел вполне презентабельно. По крайне мере с моим сравниться не мог точно.
– Слушай, Кир.
– Да?
Окончив школу, я довольно долгое время сидела без дела. Заезжающий из Калачинска двоюродный дядя, дал понять, что больше никаких обязательств передо мной не имеет. А рабочих мест в Любинском было критически мало. Чудом поставив себе интернет, я перебивалась фрилансом, пока один парень по рекомендациям знакомых о "девушке твердого характера и сильного хука справа" не позвал на временную замену в наш единственный компьютерный клуб. С этого и началась моя карьера.
– Я сегодня, когда к Ваньке заходила, – Катька выложила мне на рабочий стол два пакета с корейской морковкой. – Снова его видела.
Я спокойно приняла дары и рассчиталась. В мой обеденный перерыв соседка уже шла домой из магазина, в котором работала в первую смену. Я же вкалывала полный день и не то чтобы получала больше. Наверное, в этом было что-то от кармы.
– Кого? Ивана?
– Да нет, мужика того.
За дальними столиками парни дружно заорали матом. Катька сделала попытку слиться с окружением, но ещё один вопль геймера за спиной добил её окончательно. Я открыла бутылку с колой и отпила, по-прежнему не понимая о чем речь.
– Ну, того, что в подвале, – выражение лица соседки напоминало страдальческое. – Ну…
– И что с ним? – растерялась.
– До сих пор лежит!
Любопытно. Суть поселков всегда была такова, что все жители знали друг друга едва ли не с пеленок. Бабками обсуждался каждый новый приезжий. Парни имели точное досье на всех девушек, девушки – на парней. Здесь были свои звёзды, короли и королевы, неудачники и отбросы. Причем срок полномочий каждого из них был крайне продолжительным. Информационный застой! Узнай хоть какая-то из этих категорий о пропаже человека или что на лестнице подвала, одной из самых презентабельных пятиэтажек, лежит кто-то с окровавленный лицом… это была бы сенсация.
Но нет. Никто не знал. И соответственно, не оказал никакую медицинскую помощь.
– Приезжий, значит, – я открыла пакет с морковкой.
– Угу. Как бы никто из наших бандюков не узнал.
Бандюками моя соседка называла группу молодых людей подросткового и не очень возраста, отсиживающуюся в кустах с бутылками пива. Такое же название получили некоторые завсегдатаи компьютерного клуба – возможно потому, что постоянно кричали "гранату кидай".
Пожелав мне хорошо провести день, Катька умотала домой. А я, не спеша пообедала и закрыла клуб раньше. Пришлось выгнать трех любителей покатать в Counter Strike после уроков – к счастью, те были ещё слишком молоды, чтобы протестовать. Но в след мне пообещали нажаловаться старшим братьям.
– Лады, пусть завтра приходят!
Напялив куртку, я двинула к пятиэтажке. Екатерина была права. Если на беззащитного городского наткнется наша молодежь – мужик не жилец. Обдерут как белку и бросят мерзнуть – это ещё полбеды. Особо отчаянные детишки из неблагоприятных семей, такие как тот же Иван, вполне могли попрыгать на теле незнакомца или подвесить его вниз головой на каком-нибудь дереве за поселком. Прецеденты уже были, только вот людьми без сознания маленькие монстры ещё не лакомились. Такой не то, что милицию не вызовет, петлю с ног не снимет.
Было ещё светло, поэтому пришлось изрядно потрудиться, чтобы залезть под окна незамеченной. Я спустилась в сам подвал и оглядела возможное место преступления. Других тел не было, но наличествовала полусмытая подтекающими трубами кровь.
Мужик действительно лежал на месте без сознания. Лишь руки изменили положение. Возможно, он продвинулся на ступеньку выше, кто знает? Вчера все произошло слишком быстро. Никогда бы не подумала, что вернусь сюда ещё раз.
Я повертела телефон в руках, вдыхая запах нечистот. Оказываться в центре расследования не хотелось. Поселок был действительно мелким, а за мной – ни души. Агрессивная девушка с железкой в брови, носящая странную одежду. Живет на окраине, дальше дома – только поля. Никто даже не будет разбираться. С другой стороны – если мужик из города, каким могло быть вознаграждение за спасение? Я уже довольно давно складывала деньги на съем квартиры подальше от этой дыры. Господи, кто в Любинском этого не делал?
– Блин, что с тобой делать, – я ощупала жилетку незнакомца.
Карманы пустовали. Ни документов, ни денег. Но товарищ был гладко выбрит и носил приличные ботинки – уж я в них толк знала. Вытерев вспотевшие руки о джинсы, я осторожно перевернула объект на спину. Кофта не пестрила следами ножевых ранений. Никакой крови. Только лицо, как говорят "в говно". Значит, не так страшно переносить.
– Ну, брателло, даю тебе час до сумерек, если не встанешь, я тебя сама подниму.
Не встал. Хотя, на что я собственно надеялась?
– Боже, Кир, что это?!
Катька увидела нас подходящими к дому и миновав преграду из кустов малины, ринулась узнавать подробности. Я протащила мужика в свою спальню и положила на старый диван. Кажется, у меня просел позвоночник. Если в самом начале вояжа потерпевший казался парнем примерно моего роста, то уже на полпути сюда, я не была так уверена.
– Кира? – Катька ходила за мной с испуганным лицом. – Ты зачем его сюда принесла? Его кто-то видел? Что о нас подумают?!
Я вернулась с тазом теплой воды и намочила полотенца.
– Мы шли через парк. Сомневаюсь, что кто-то заметил. Темно уже.
– Шли? Разве он может ходить?! Да ты такие борозды проделала, что…
Я закатила глаза:
– Тсс, соседей разбудишь.
В доме напротив жила небольшая семья. Спивающийся мужик со своей матерью. Время от времени он воровал наше нижнее белье, развешенное на сушку или подглядывал, как Катя выходит из бани. Мои ботинки в свое время стали мультифункциональными именно благодаря этому кадру.
– Будешь помогать? – я стянула волосы в хвост. – Можешь просто постоять рядом. Вдруг придет в себя…
– И накинется, – кивнула Катька. – Конечно.
Однако по лицу соседки можно было прочитать совершенно иной ход мысли. Растерянно-шокированное выражение сменилось намеком на заинтересованность.
– Спасибо, Кать.
Первое что я сделала, это протерла пострадавшему лицо. Как я и думала, шума было много, а вот реальных оснований для паники – не очень. На лбу городского кожа была стерта почти подчистую. Стараясь не сильно тревожить покрытие коркой участки, я промыла ранки йодом и сблизила края швов лейкопластырями. Волосы у мужика тоже были в крови.
– Прямо как Ванька на выпускном, – заметила Катька.
Нашла что вспомнить.
– …приложили о твердый предмет.
О твердый предмет типа угла! Удивительно, как у мужика мозги не повредились. Или повредились? Забинтовав голову, мы с соседкой развели руками на изрядно заплывшие глаза. Судя по всему, удар пришелся и на зрительный аппарат. Такой не будет видеть какое-то время, даже когда опухоль спадет.
– Так даже лучше, – покурив, я вернулась в спальню. – Помоги мне его раздеть.
Первой стягивать тряпки начала я. Мужик не подавал никаких признаков жизни, кроме слабого дыхания. Я посчитала целесообразным начать снизу. Ботинки действительно были шикарные. Натуральная кожа. Такие только в городе купишь. Джинсы тоже непростые. А белье… его мы решили оставить.
– Какие ноги крепкие, – присвистнула Катька, без утайки разглядывая мужика.
– В боевых отметинах, смотри, – я показала на несколько продолговатых рубцов сбоку от коленных чашечек. – И вот.
Катька неуклюже ощупала конечности экспоната с масленой улыбкой. Избавившись от жилетки, у нас возникла проблема с кофтой.
– Не хорошо голову тревожить, – заметила соседка. – Вот-вот снова зальёт.
– Угу, – согласилась. – Дай ножницы. У Федора Борисовича тот же размер, если что, можем позаимствовать.
Федор Борисович и был тем самым соседом-извращенцем. Я уже сбилась со счета, сколько нашей одежды он у себя хранил. "Позаимствовать" в ответ не было такой уж плохой идеей. Я начала резать ткань.
– Кира! Стой, Кира!
Екатерина взвизгнула и попятилась назад, удосужившись окунуть одну ногу в таз. Секундой позже, я стала свидетельницей ночного побега соседки через огород.
– Какого лешего?
Я несколько минут просидела в ожидании, надеясь, что подруга вернется, но свет в её домике вскоре потух. Поменяв воду в тазе, я снова принялась за раздевание городского. Кофта отправилась в мусорный ящик.
– Кто же тебя так, бедняга?
Жилистые руки и крепкий торс мужчины были покрыты обширными шрамами и рубцами от ожогов. Очень старыми, пигментированными. В свое время это должно было быть что-то серьезное – до сих пор кожа сильно бугрилась и выглядела сухой. У отца Кати было что-то подобное – он буквально засунул руку в огонь, когда пытался спасти документы из горящего стола. Сами по себе рубцы не представляли ничего выдающегося, но в случае с этим бессознательно лежащим мужчиной их было так много, что это действительно пугало.
Я промыла его тело и оставила мокрое полотенце на животе. Уж слишком сухой мне показалась кожа, такую требовалось смягчать. Забрав грязную одежду, я выключила свет и удалилась на кухню. Курить в три часа ночи, запевая дым чаем, не было моей традицией, но раз в жизни позволить себе подобную странность я могла.
Ночь прошла спокойно, как любая другая. До первого глухого хлопка рано поутру.
Я так стремительно вскочила с диванчика, что ударилась головой о столешницу. Было больно. Прикрывая будущую шишку, я пошлепала на звук, по пути включая весь имеющийся свет. В спальне творилось неладное. Не знаю, что меня озадачило в первую очередь. То, что незнакомец наконец-то пришел в себя и поднялся на ноги или то, что опрокинул гладильную доску и стоял на груде чистого белья.
– Чт… – у меня даже слов не было, чтобы описать увиденное.
Мужик резко повернулся на звук. Вряд ли он мог разглядеть что-то наверняка с такими-то заплывшими глазами, но человеческий силуэт в свете дверного проема был слишком легкой добычей. Я попятилась назад, когда городской начал стремительно приближаться. Удивительно или нет, но в полный рост он действительно был выше меня на голову.
Чёрт!
Входная дверь оказалась по традиции закрытой на все замки. Видимо у меня отключился мозг и я совсем забыла, что баррикадируюсь так каждую ночь. Слушая приближающиеся шаги сзади и все-таки пытаясь оттянуть задвижки, я возомнила себя героиней малобюджетного японского ужастика. Тяжелая рука отдёрнула меня назад и я нехило ударилась коленкой о тумбочку. Стать жертвой насилия у себя же дома было не очень круто. Я попыталась уйти с линии огня, но доблестно спасенный мною человек, больно схватил меня за предплечья и покрыл слоем мата. Это тоже не было мечтой всей моей жизни. Я попыталась оторвать мужика от себя, но он сменил тактику и, освободив одну руку, замахнулся кулаком. К счастью или нет, но от этого маневра мне удалось увернуться. Мужик явно метил куда-то повыше. Отбегая на кухню, я снова была схвачена, на этот раз за запястье. Страшная богатырская сила заставила похрустеть мои суставы. Выход из такого положения был один – бить в голову свободной рукой. Быстро и решительно. Только вот при всем желании я этого сделать не могла, учитывая уже успевшую пропитаться кровью повязку.
Чёрт бы подрал мою жалость!
Мужик же времени не терял, дёрнул на себя. Я честно пыталась затормозить ногами, но в результате только сильнее впечаталась носом ему в грудь. Щеку царапнули края рубцов.
Чтоб ещё раз я помогла какому-то чуваку с дороги? Да никогда в жизни!
К моему удивлению, мужик как-то резко отступил, чуть не навернувшись на стоящих вдоль стены ботинках.
– Ты кто? – выдохнул, сливаясь со стенкой.
– Конь в норковом пальто, – отскочила в сторону.
Лицо городского даже со всеми бинтами приобрело потерянное выражение. Он вжался в стенку, будто в ней можно было утонуть. Поняв, что опасность миновала, я стерла пот со лба и заковыляла на кухню. Дикарь какой-то. Компьютерный клуб был одним из немногих заведений в поселке, работавшим без выходных и моим единственным источником дохода. Пропускать день из-за чужого горя, рискуя потерять работу, я не собиралась. Пока кипел чайник, мне удалось насладиться странными звуками за дверью. Видимо, гость действительно ни черта не видел, раз сумел натолкнуться на мирно стоявший в углу пылесос. Через некоторое время герой дня выплыл на кухню в мантии из белой простыни. Зрелище было довольно безобидное, учитывая, что окна на кухне, выходившие в общий с Катериной сад, я всегда прикрывала шторами. Диалог мы начали одновременно:
– Где я?
– Что это?
Мужик прокашлялся, пальцами проверяя закрытость тела спереди:
– Ты кто?
– Конь в пальто тебя не устроил? – я налила себе чай и уселась поглощать бутерброды. – Ты у меня дома.
– Где?
– У меня дома… – подняла брови.
– В каком городе?
– Омская область.
– Область? – переспросил.
– Поселок Любинский.
Мужчина замер как статуя, уставившись в пространство впереди себя. Я решила, что было бы неплохо поведать все детали нашей встречи. Что я, собственно, и сделала:
– ..У тебя не было документов при себе. Их забрали, я так полагаю? Ты помнишь, где живешь хоть?
Гость начал вполголоса припоминать свою биографию, из которой я поняла лишь то, что он действительно жил в городе и имел свою машину, из которой успел выйти, перед тем как потерять сознание. Под конец монолога в голосе мужика явно читались нотки самодовольства. Отчего-то ему очень понравилось очутиться в грязном подвале дома в области.
Пока он рассказывал, я быстро смастерила дополнительные бутерброды. Мужик смел их в мгновение ока и явно ожидал чего-то ещё.
– Приду с работы, будет добавка. Выйти сможешь? У нас есть один травматологический пункт недалеко.
Не будь у него на лбу этой повязки, я бы сказала, что городской уставился на меня как на вестника смерти:
– Никаких больниц, – отрезал.
Ну, значит не сильно головка и болит. Познакомив гостя с местом дислокации комнаты чудес, я вышла подышать свежим воздухом. Соседка как раз закрывала дверь в свое жилище. Оделась как всегда прекрасно – в короткую юбку и розовую кофточку с глубоким вызывающим вырезом. Не знаю, как так получилось, но у нас в поселке гламурные блондинки никак не собирались выходить из моды.
Я перепрыгнула через кусты и сделала свое коронное "бу!" сзади.
– Кира! – перепугалась соседка. – Опять!
– Ага, – я улыбнулась, довольно поглаживая набитый живот.
– Ну, что? – Катька уложила ключи в сумку. – Как отделалась от Квазимодо?
– Да никак пока.
Соседка удивленно захлопала глазами:
– Какой смысл тогда был его сюда тащить? – я почесала бровь. – Оправится и уедет. И никакой он не…
– Кира! Твоё чувство справедливости тебя когда-нибудь до могилы доведет! Ты не можешь помогать всем, пойми! Он страшный! Не прыщавый, как Ванька! Не с поломанным носом и пивным пузом, как Митька! Он страшный как чёрт, понимаешь?! Наверняка какой-то криминальный элемент! Гнил бы дальше в подвале, наверняка дружки сюда для этого и скинули! Как будто прошлый год не помнишь!
Я скорчила кислую мину:
– Ты слишком часто пересматриваешь "Бригаду". Потом вроде говорили, что тот чувак сам в запое сюда забрел…
По крайне мере, это я прочитала в интернете, после того, как отряд омской милиции прикарманил труп неизвестного в лесополосе. Почему-то они приехали намного быстрее, чем скорая, которую я вызвала со скрытого номера, когда наткнулась на ещё живого мужика в кустах. У него было несколько пулевых ранений и небрежно срезанный кусок щеки. В приличной одежде, он вряд ли был бедным человеком. Мои бинты и перекись мужику бы не помогли в любом случае. Сделав звонок, я убежала, надеясь, что скорая поможет, но она приехала, когда тела уже не было.
Екатерина пренебрежительно фыркнула и махнула рукой:
– Как знаешь. Если у тебя будут проблемы, я предупреждала.
Смотря подруге вслед, я не могла не согласиться, что проблемы быть могли. Возможно, даже серьезные. С другой стороны, оставлять человека помирать в подвале канализации, было чуть более чем неправильно. В ту ночь с него не капала кровь, так как уже засохла, а нас никто не видел – всё казалось сравнительно безопасно.
Когда я повернулась, гость стоял на крыльце, подобно видению больного разума – простыня победоносно развевалась на ветру и заслоняла дом вплоть до окон кухни. Мужской торс едва прикрывался, а уж боксеры вовсе перестали быть откровением. Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не заржать. Вместо этого я огляделась по сторонам. Федор Борисович уезжал на завод первым автобусом в шесть утра, но вот его маман представляла опасность круглосуточно.
– Ты что вышел? Вдруг кто увидит?
Мужик, до этого нюхавший ароматы огорода, повернулся на голос. В ближайшие дни мне следовало разучиться кидать в ответ. Словив концы развевающейся простыни, я повела мужика обратно в дом. Надо признать, солнце бы ему и впрямь не помешало. Если лицо городского ещё можно было списать на легкий загар, то остальные элементы тела напоминали готическую субкультуру. В остальном у него были очень широкие плечи и соответственно, феноменальной площади торс, сужающийся к бедрам. Наверняка ходил в качалку или что-то такое – пресс смахивал на кладку кирпичей…
Как он сказал его звали? И говорил ли вообще?
– Мне надо сменить повязку.
Без проблем. Этим мы и занялись в ближайшие полчаса. Товарищ держался как настоящий спартанец и пальцем не пошевелил, пока я отдергивала промокшие бинты.
– И что-то на глаза, – сказал. – Голова кружится от света.
Я принесла свои очки унисайз.
– Жмут на виски, – поморщился. – Замотай.
Так и получилось, что от носа и выше голова городского напоминала мумию.
– Ты же так вообще ничего не видишь.
Мужик снова завалился на диван, укутываясь в простынь.
– Все нормально? Я могу прийти в обед и мы пойдем в больницу.
– Нет.
– Тебя надо показать врачу, это не обсуждается. Вдруг сотрясение?
– Плевать. Не смей никому звонить, поняла? Будут проблемы, если меня найдут.
Почему-то именно сейчас я задумалась, почему называю незнакомого человека на "ты". На вид он был старше меня. Возможно, лет тридцать пять. Я нашарила пачку Пэлл Мэла и закурила прямо в спальне:
– Ты преступник? – прямо поинтересовалась.
– Нет.
Поняв, что больше мне ничего не светит, я прикусила сигарету и выключила свет:
– Отдыхай и не двигайся сильно. Дом деревянный. Если что случится…
– Деревянный?
– … приду вечером. И сразу говорю, мы на окраине поселка, до остановки методом тыка не дойдешь, а билет до города стоит шестьдесят рублей, которых в доме нет.
На этом распрощались. На работе меня ждала занятная картина. Так как сегодня была суббота, а школьники у нас в этот день не учились, группа энтузиастов пришла под самое открытие. В китайских спортивных штанах и оттянутых олимпийках, эти чудные животные щелкали семечки прямо напротив дверей.
– Это ты Кира с оврага? – спросил один из них, когда я дала добро на вход внутрь.
Оврагом, как ни странно, местная молодежь называла конец поселка.
– Я.
Пацан уставился на меня сверху вниз, жуя зубочистку:
– Ты чо моему брату вчера догамать не дала? Дерзкая что ле?
– А чо ты чокаешь, чокалка что ле? – я выгнула бровь, лишний раз демонстрируя пирсинг. – Ты чё предъявить мне хочешь? Слышь, ты обоснуй свои слова.
На лице паренька проскользнуло движение мысли. Малой явно уезжал куда-то на лето и не был в курсе свежих наездов – молодежь ко мне за так не подкатывала уже давно. Несколько минут я упивалась чувством собственного превосходства и духовного коллапса соперника. Все-таки кухонный диван был вполне пригоден для глубоко сна: чувствовала я себя прекрасно.
– Слышь, ты вообще не прав, осознай это, – добила и парень сдался.
Расположившись на месте, я включила компьютер и до самого обеда смотрела смешные видео с участием гопников. Как ни странно именно они помогали мне в урегулировании ситуаций с местным зоопарком, сама бы я никогда не составила такие замысловатые фразы, полные философского подтекста. В обед Катька не заставила себя ждать:
– Слушай, Кир, я боюсь домой идти! – подсела рядом на свободный стул. – А вдруг он там!
– Кто? Иван?
– Нет, Квазимодо!
Опять двадцать пять! Интересно, не спалил ли он мне дом?
– Посиди тут, в интернете пошарься. Потом вместе пойдем, – предложила.
– Да нужен мне твой интернет! Опять бандюков смотрю притащила!
– Эти ещё нормальные, – махнула рукой. – Бандиты по средам.
– Ванька не бандюк, он этот…
– Гопник.
– Придурок!
Одно от другого не далеко ушло, однако. Остаток дня я провела в сравнительной безопасности и даже успела позвонить в аптечный пункт и узнать про крема от рубцов. Оказывается, они действительно существовали и что немаловажно – пользовались спросом среди местного населения. Печалило одно, городскому требовался высокоэффективный вариант, а у меня не было лишних денег на благотворительность. Обидно, но ничего не поделать.
– Всё, пацаны, отключаю, – вырубила сеть.
По залу пронеслись разочарованное "эх" со вскраплениями мата. К счастью, все уже привыкли, что КС после девяти вечера не существовало в природе. Выйдя из клуба, я озадаченно уставилась "старшего брата".
– Есть чо? – спросил.
"Есть чо?" у представителей его вида являлось универсальным вопросом, позволяющим получить полное представление о незнакомом человеке. Обращение могло носить как негативный, так и дружественный характер. Судя по выражению лица "Что я только что сказал?", парень скорее всего переиграл в свою стрелялку и мучился от чувства потери.
– Давай подвезу на тачиле? – продолжил свою больную мысль.
Тачила у нас была зеленая девятка. В принципе, нормальная машина, судя по которой можно было предположить среду обитания владельца – центр поселка. На периферии преобладали старые образцы вроде двоек.
– Благодарю, братан, но мне в другую сторону, – подмигнула.
Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но я уже замаршировала к себе "на овраг". Кочки, грязь, трава, ямы. Из спальни не доносилось никаких звуков. Я положила вещи Федора Борисовича на тумбочку и включила свет в коридоре. Городской спал на животе, подогнув под себя одну ногу. На мою подушку активно стекала чужая слюна. Что-то я не припоминала, чтобы разрешала ему занимать мою кровать.
Поужинав бутербродом с колбасой, я снова завалилась спать на кухне.
