Текст книги "Исландские сказки"

Автор книги: Фольклор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц)

Гилитрутт
(Gilitrutt)

Жил в давние времена один молодой работящий крестьянин. Был у него свой хутор с обширными пастбищами и много-много овец. И вот он женился. Жена ему, на беду, попалась бездельница и лентяйка. Целыми днями она била баклуши, даже обед мужу и то ленилась приготовить. И муж ничего не мог с ней поделать.

Однажды осенью приносит он жене большой мешок шерсти и велит за зиму спрясть всю шерсть и выткать из нее сермягу. Жена даже не взглянула на шерсть. Время идет, а она и не думает приниматься за работу. Хозяин нет-нет да и напомнит ей про шерсть, только она и ухом не ведет.

Как-то раз пришла к хозяйке огромная безобразная старуха и попросила помочь ей.

– Я тебе помогу, но и ты должна оказать мне одну услугу, – отвечает хозяйка.

– Это справедливо, – говорит старуха. – А что я должна для тебя сделать?

– Спрясть шерсть и выткать из нее сермягу, – отвечает хозяйка.

– Давай сюда свою шерсть! – говорит старуха.

Хозяйка притащила весь мешок. Старуха вскинула его на плечо, как пушинку, и говорит:

– В первый день лета[5]5
  Первый день лета празднуется в Исландии в первый четверг после 18 апреля.


[Закрыть] я принесу тебе сермягу!

– А как я с тобой расплачусь? – спрашивает хозяйка.

– Ну, это пустяки! – отвечает старуха. – Ты должна будешь с трех раз угадать мое имя. Угадаешь, и ладно, больше мне ничего не нужно.

Хозяйка согласилась на это условие, и старуха ушла.

В конце зимы хозяин снова спросил у жены про шерсть.

– Не тревожься, – отвечает жена. – В первый день лета сермяга будет готова.

Хозяин промолчал, но заподозрил неладное.

Меж тем зима шла на убыль, и вот замечает хозяин, что его жена с каждым днем становится все мрачнее и мрачнее. Видно, что она чего-то боится. Стал он у нее выпытывать, чего она боится, и в конце концов она рассказала ему всю правду – и про огромную старуху, и про шерсть. Хозяин так и обомлел.

– Вот, глупая, что наделала! – сказал он. – Ведь то была не простая старуха, а скесса, что живет здесь в горах. Теперь ты в ее власти, добром она тебя не отпустит.

Как-то раз пошел хозяин в горы и набрел там на груду камней. Сперва он ее даже не заметил. И вдруг слышит: стучит что-то в каменной груде. Подкрался он поближе, нашел щель между камнями и заглянул внутрь. Смотрит: сидит за ткацким станком огромная безобразная старуха, гоняет челнок и поет себе под нос:

И ткет себе да ткет.

Смекнул хозяин, что это та самая скесса, которая приходила к его жене. Побежал он домой и записал ее имя, только жене об этом ничего не сказал.

А тем временем жена его от тоски да от страха уже и с постели подниматься перестала. Пожалел ее хозяин и отдал ей бумажку, на которой было записано имя великанши. Обрадовалась жена, а все равно тревога ее не отпускает – боязно, что имя окажется не то.

И вот наступил первый день лета. Хозяйка попросила мужа не уходить из дома, но он ей сказал:

– Ну, нет. Ты без меня со скессой столковалась, без меня и расплачивайся. – И ушел.

Осталась хозяйка дома одна. Вдруг земля затряслась от чьих-то тяжелых шагов. Это явилась скесса. Хозяйке она показалась еще больше и безобразнее, чем прежде. Швырнула скесса на пол кусок сермяги и закричала громовым голосом:

– Ну, хозяйка, говори, как меня зовут!

– Сигни, – отвечает хозяйка, а у самой голос так и дрожит.

– Может, Сигни, а может, и нет, попробуй-ка угадать еще разок!

– Оса, – говорит хозяйка.

– Может, Оса, а может, и нет, попробуй-ка угадать в третий раз!

– Тогда не иначе, как Гилитрутт! – сказала хозяйка.

Услыхала скесса свое имя и от удивления рухнула на пол, так что весь дом затрясся. Правда, она тут же вскочила и убралась восвояси. И с той поры в тех краях никто ее не видал.

А уж жена крестьянина была рада-радешенька, что избавилась от скессы. И с того дня ее будто подменили, такая она стала добрая и работящая. И всегда сама ткала сермягу из шерсти, которую осенью приносил муж.

(перевод Любови Горлиной)

Пастух из Гримстунги
(Smalinn í Grímstungum)

В Гримстунге жил-был пастух, шустрый и работящий. Один раз он недосчитался овец, пошёл искать их на пустошь и нашёл, но в то же время он увидел бегущую к нему тролля-скессу. Она быстро приблизилась к нему, схватила и отнесла его в своё логово.

Там была её старая и очень безобразная мать. Они очень хорошо относились к нему, но ему там не нравилось, хотя он не видел никакого способа убежать от них.

Летом они ломали хворост для костра, а в рождественскую ночь обе они сказали ему развести огонь под горшком с мясом и притворились спящими. Он громко шуршал хворостом, чтобы проверить, спят ли они, потому что не поверил им. На вторую ночь рождества они велели ему заниматься тем же самым. Он заметил, что старуха спит крепко, а её дочь – нет. На третью ночь рождества всё прошло точно так же. Они обе крепко уснули.

Тогда он тотчас вскочил и побежал прочь. Пастух не останавливался, пока не пришёл в Гримстунгу. К нему подбежал какой-то юноша, но он сразу же отправился на колокольню и принялся яростно звонить, чтобы все вышли. А скесса пришла на склон выше хутора и уселась там. Он торопливо рассказал о своих приключениях.

Когда рассвело, скессу нашли наверху склона, она была мёртвая. Бедняга умерла от родов. Пастух после этого очень прославился. Он долго жил в Гримстунге, и священник выдал за него свою дочь.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Тролли из Тоурисауса
(Tröllin í Þórisási)

По направлению от так называемого Тоурисауса на земле Киркьюбайра расположен высокий скальный пояс, что зовётся Скерсли. Там есть пещера, и люди говорят, что в старое время в ней жил тролль по имени Тоурир.

У него была жена, но её имя не поминается. Жили они ловлей рыбы из озёр, и на птиц и зверей они тоже охотились. А каждое Рождество они пытались к празднику заманить к себе священника из Киркьюбайра. Им это частенько удавалось, и большинство священников жили там весьма недолго.

Об этом стало известно, и ни один священник не соглашался принять Киркьюбайр. Наконец, должность пастора попросил старый священник по имени Эйрик, у которого долго не было прихода. Он сказал, что рад отправиться туда и не боится никаких злых духов. Он был молчалив и держался надменно, но его считали хорошим и очень умным священником, и поговаривали, что он кое в чём разбирается.

Ему дали Киркьюбайр, и в начале лета он отправился туда. Прихожане очень ему обрадовались, и, говорят, что не иначе как он был тоже доволен. Когда приблизилось Рождество, люди спросили, не боится ли он праздника, а он ответил, что нисколько не боится.

Как обычно, Тоурир захотел на праздник человечины. В рождественскую ночь после захода солнца он уселся на колдовской помост и пожелал во что бы то ни стало получить священника, но просидел он на колдовском помосте недолго, и с воплями свалился на землю и сказал, что весь горит и сейчас изжарится.

Его старуха рассердилась и велела ему попытаться снова, но всё повторилось точно так же. Тоурир бросил это дело, и они не получили священника к празднику.

Так повторилось и на второе, и на третье рождество. Тогда старуха Тоурира разозлилась и заявила, что он уморит их голодом. Тоурир предложил ей выбрать, что бы она хотела съесть; она же ответила, что предпочла б форель. Он сказал, что думает, что самая лучшая форель ловится в озере неподалёку, и что он добудет хорошую еду для них. Затем Торир отправился в путь и спешил, как только мог.

Прошла ночь, и домой он так и не вернулся. Тут старуха его вышла из себя, вскочила и отправилась разузнать, что с ним. Но когда она пришла на озеро, то нашла своего мужа лежащим на краю проруби, мёртвого как камень и вмёрзшего в лёд. Тогда она очень разозлилась, прокляла озеро и сказала, что больше никогда в нём не будет ловиться рыба.

Форель, которую поймал её муж, она понесла домой. Но когда она шла на восток по горному гребню, то услышала колокольный звон в Киркьюбайре. Она очень испугалась и в тот же миг, как сказывают, случайно глянула в сторону моря, и тут взошло солнце. Она превратилась в камень, который до сих пор стоит на этом гребне и называется Камнем Скессы. А то озеро и гребень названы в честь Тоурира.

С тех пор поблизости Киркьюбайра не замечали никакой нечисти, а в Озере Тоурира не ловится рыба.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Рагнхильд из Красных Скал и великан из Трёх Скал
(Ragnhildur í Rauðhömrum og þussinn í Þríhömrum)

Неизвестно, были ли Рагнхильд и великан супругами или братом с сестрой, или какие у них были между собой отношения. Однако известно, что они поселились в скалах друг напротив друга рядом с долиной.

Великан позвал Рагнхильд, сказав:

– Рагнхильд из Красных Скал!

Она ответила:

– Что ты хочешь от меня, великан из Трёх Скал?

Тогда великан сказал:

– Там по тропе бежит жаркое.

Рагнхильд ответила:

– Не трогай её, у неё рот испачкан.

Как рассказывают, причиной этого разговора была девочка, которая шла между жилищами великана и Рагнхильд. Она только что причастилась, и потому Рагнхильд сказала, что у неё испачкан рот.

Девочка услышала их голоса и убежала к себе домой.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Великанша из Хоулькнардаля
(Stórkonan í Hólknardal)

Одного человека звали Йоун. Он был родом с севера из Скагафьёрда. Он пришёл оттуда между 1760 и 1765 годами. Он остановился на Стейнгримсфьёрде, но я не знаю точно, на каком хуторе. Йоун женился, и у него был сын, которого звали Гвюдмюнд. Он женился в Битрюсвейте, и у него было много детей.

Гвюдмюнд жил сперва в Брюннгиле; этот хутор на входе в долину чуть впереди Битрюфьёрда. Эта долина называется Хоульконю– или Хоулькнардаль; она узкая и в ней повсюду ущелья. Ходили слухи, когда Гвюдмюнд пришёл в Брюннгиль, что в долине живёт какая-то троллиха. Он мало верил этим россказням и постоянно ходил в долину собирать травы один. Прошло первое лето, и он никого не замечал.

Осенью была тёплая погода с туманом; Гвюдмюнд, как обычно, отправился в одиночку за травами. Прошёл день, наступил вечер, и он направился домой.

Пройдя немного, он увидел огромную женщину с большой плетёной шляпой на голове. Гвюдмюнд не захотел оказаться на её пути и свернул в сторону, но она не дала ему пройти и закричала:

– Теперь беги, Гвёнд!

Тогда он бросил мешок с травами и помчался со всех ног, но тут у него расстегнулись и свалились штаны. Когда это случилось, он остановился и показал ей свой голый зад.

Женщина так удивилась, что сказала:

– Неряха, неряха! Фу, фу!

Она бросила шляпу и побежала назад, а Гвюдмюнд подобрал шляпу женщины и долгое время владел ею; по объёму она была как бочка. Он использовал её для хранения трав, пока было можно.

Весной Гвюдмюнд переехал в Стейнадаль и долго жил там. Он ослеп, жил ещё много лет, но несколько лет тому назад умер.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Скесса с Залива Наттфари
(Skessan í Náttfaravík)

В старые времена в Заливе Наттфари у хутора Холодная Щека было рыбное место. Рассказывают, что однажды туда отправились ловить рыбу какие-то рыбаки, неизвестно, сколько их было, но из них всех силой и ловкостью выделялся один, по имени Ингимунд. Он был выше ростом, чем остальные, не робкий и отважный, но всё же мягкого нрава.

На скале в этом заливе, в пещере жила скесса, которая часто показывалась там днём, но никому не вредила. Ниже входа в пещеру, под скалой рос большой куст дягиля, который хотели бы добыть рыбаки, но не отваживались из-за скессы[8]8
  Дягиль (лат. angelica), причём все его части – корни, стебли и цветы, в старые времена широко применялся в пищу и в качестве лекарства. Помимо этого, корни дягиля использовались для приготовления спиртного напитка, так называемого hvannarótabrennivín.


[Закрыть].

Однако, как-то раз они собрались множеством, поднялись к кусту дягиля и начали копать. Это прошло без последствий, и им удалось выкопать много корней, которые они сложили в одну кучу. И они стали насмешничать и говорить, что скесса, наверное, крепко заснула, раз она не вмешивается в их дела.

Но когда их веселье было в самом разгаре, на скалу вышла скесса и разбросала кучу корней, а все они, смертельно испугавшись, разбежались словно зайцы по своим домам и думали, что своим ногам обязаны жизнью.

А Ингимунд, когда они встретили его, развеселился, услышав о том, как они копали корни. Он сказал, что у них душа женщин, а не мужчин, и что не верит, что скесса подшутит и над ним, если он отправится к кусту дягиля, и загорелся проверить это.

Одним днём он отправился к этому кусту, взяв с собой топор, положил его рядом и начал копать. Через некоторое время скесса вышла на скалу над ним и спросила:

– Ты собираешься долго копать, Мунди?

Он посмотрел вверх и сказал:

– Пока не наполню мешки, старуха.

Тогда она скрылась в пещере, а он продолжил свою работу. Немного спустя она снова появилась и сказала те же слова, но более сердито:

– Ты собираешься долго копать, Мунди?

Он грубо ответил:

– Пока не наполню мешки, старуха.

Она снова исчезла, а он продолжил копать.

В третий раз она пришла, злобно ворча, и спросила:

– Ты собираешься долго копать, Мунди?

Он напустил на себя сердитый вид и сказал:

– Пока не наполню мешки, старуха.

Она присмирела и спросила:

– Твой топор с тобой, Мунди?

Он схватил его, показал ей и сказал:

– Как видишь, он здесь.

Тогда ему показалось, что её гнев весь улетучился:

– Копай, раз тебе так хочется, Мунди, – сказала она и ушла в пещеру.

Ингимунд продолжил копать и привёз домой мешки полные корней. Он рассказал своим товарищам, что, как он и ожидал, скесса не подшутила над ним. Люди считали, что они, наверное, встречались прежде, потому что она испугалась его. Так заканчивается этот рассказ.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Рассказ о людоедке Мойрхильд
(Saga af Maurhildi mannætu)

В Стохсейри жил бонд, которого звали Торбьёрн. Его жену звали Торгерд. У Торбьёрна был брат, которого звали Торстейн, он был работником-подёнщиком у своего брата, а зимой жил у него дома.

Как-то раз Торбьёрн сказал, что ему самому придётся присматривать за своим полем, что до сих пор его сторожили совсем плохо, и ночью он видел на пастбище трёх козлят. Он прогнал их прочь, а другой ночью захотел поймать их и попросил своего брата помочь ему, но Торстейн ответил, что ему следовало бы отпустить их с миром, так как они всё равно съедят мало травы, и ему не нужно будет просить его помощи.

Тогда бонд рассердился, побежал с плетью к козлятам и бил и хлестал их так, что им пришлось убраться с поля бонда. В третью ночь бонд вышел сторожить поле и увидел козлят, как раньше. Он вернулся в дом, разбудил свою жену и попросил её встать и помочь ему поймать козлят, которые постоянно пасутся на его поле. Женщина встала, они загнали козлят в дом и затем зарезали.

Торстейн подошёл и спросил, кого они зарезали. Бонд ответил, что это козлята. Торстейн сказал:

– Скорее всего, ты в этом раскаешься, ибо теперь начнутся твои несчастья, – и потом ушёл прочь.

До Рождества ничего не случилось. Торстейн, как обычно, встречал Рождество. В рождественскую ночь он вышел наружу и услышал ужасный крик. Он пошёл в хозяйскую конюшню и увидел там своего брата Торбьёрна. Торстейн спросил, что с ним произошло; тот ответил, что маленький человек, весь кривой и хромой и назвавшийся Кювлунгом, напрыгнул на него, повалил, почти всего его высек и сломал хребет его коня, которого он любил больше всего на свете.

Торстейн спросил у своего брата, говорил ли что-нибудь Кювлунг, когда окончил над ним эту расправу. Бонд ответил, что тот сказал, что теперь уплачено за первого козлёнка.

– Я подозревал, что так будет, – сказал Торстейн.

Торстейн поднял своего брата, принёс его домой и лечил его, так что он в течение месяца полностью выздоровел.

Вот прошло лето, и до Рождества ничего не происходило, Торстейн встретил Рождество, как раньше, ночью ему довелось выйти из комнаты, и он услышал громкий крик. Рассказывают, что его брат с женой спали на хуторе в переднем помещении.

Торстейн поспешил туда и крикнул:

– Это ты, брат Торбьёрн?

Торбьёрн сказал, что этот дьявол Кювлунг украл его жену и содрал с него кожу.

– Он ничего тебе не говорил? – спросил Торстейн.

– Он сказал, – ответил Торбьёрн, – что теперь уплачено за двух козлят.

Торстейн нанёс на него мазь, и, так как он был хороший врач, тот быстро выздоровел.

Полностью поправившись, он попросил своего брата Торстейна пойти с ним искать его жену. Торстейн сказал, что пойдёт, если решать во время путешествия будет он. Торбьёрн пообещал это.

Они тронулись в путь и поднялись в какую-то долину. Они поднялись в долину, и через некоторое время перед ними оказался очень большой холм. Тогда Торстейн сказал своему брату:

– Ты обойди этот холм с севера, а я пойду с юга.

Торбьёрн сказал, что хочет пойти с юга.

– Тогда случится не так, как я ожидал, – сказал Торстейн, – но сделай что-нибудь, если ты увидишь свою жену, заговори с ней и забери её с собой.

Вот они расстались; Торбьёрн пошёл с южной стороны холма и спустя некоторое время увидел свою жену, сидящую на стуле. Но когда Торбьёрн увидел её, то так струсил, что побежал прочь, не поговорив с ней, и не останавливался до самого конца холма, и там он встретил своего брата.

Торстейн спросил у него о его путешествии. Торбьёрн попросил его не спрашивать об этом, так как он так испугался, что не смог поговорить с ней.

Торстейн ответил:

– Я подозревал это. Теперь вернёмся домой.

Они пришли домой, легли спать и спали всю ночь. Утром Торбьёрн попросил своего брата снова пойти с ним. Торстейн сказал, что пойдёт, если он будет решать; Торбьёрн пообещал это. Они опять пришли к вышеупомянутому холму; тогда Торстейн захотел пойти с южной стороны холма. Торбьёрн сказал, что сам пойдёт с этой стороны.

Торстейн сказал, что случится плохое:

– И ты никогда не получишь свою жену.

Торбьёрн сказал, что да будут прокляты его речи, и поспешил вперёд. Проделав долгий путь, дольше, чем прежде, он увидел свою жену на стуле, как раньше. Торбьёрн попросил её пойти с ним и затем убежал прочь, не дождавшись её ответа. Он пришёл к концу холма, нашёл там своего брата и рассказал ему, как всё прошло. Они отправились домой, и следующим утром Торбьёрн попросил Торстейна пойти с ним. Торстейн сказал, что это бесполезно, но всё же пошёл с ним. Они никого не нашли и с тем вернулись домой.

Зима и лето прошли без событий, и вот наступило Рождество. Торстейн встретил Рождество, как обычно, и ночью он услышал громкий смех и радостные крики. Торстейн пошёл на звук и услышал, что это в переднем помещении; он позвал и спросил, Торбьёрн ли это так веселится.

Торбьёрн ответил, что да.

Торстейн сказал:

– Что тебя так веселит, брат?

Торбьёрн ответил:

– Это из-за благословенного Кювлунга: он дал мне крошечного ребёнка, которого я полюбил.

Торстейн попросил его разрешить посмотреть. Торбьёрн показал ему. Торстейн оглядел ребёнка и сказал:

– Отруби этому отродью голову, ибо тебя постигнет несчастье, если ты оставишь его жить.

Торбьёрн попросил его уйти, если он не хочет быть выгнанным. Торстейн вернулся в комнату и продолжал веселье до утра.

Теперь расскажем о том, что девочка росла, пока ей не исполнилось шесть лет. Тогда у Торбьёрна пропал овчар, и никто ничего не знал. Торбьёрну это показалось странным, но всё же он мало уделил этому внимания. На следующее Рождество произошло так же, и у него не осталось овчара.

Тогда Торбьёрн попросил своего брата приглядеть за его овцами. Торстейн пообещал ему это. И когда пришло Рождество, однажды Торстейн увидел женщину с грубым лицом, которая подошла к нему и поздоровалась. Торстейн ответил ей и спросил, кто она такая.

Она сказала, что её зовут Мойрхильд:

– Или ты не узнал воспитанницу своего брата Торбьёрна?

Торстейн ответил:

– Нет, ведь ты выглядишь, как самый настоящий тролль.

Мойрхильд спросила, не хотел бы он побороться с ней. Торстейн ответил, что он мало знаком с борьбой. Мойрхильд прыгнула к нему и схватила его. Торстейн ответил тем же; некоторое время они боролись. В конце концов, они расстались, не сумев повалить друг друга. У Торстейна остался фартук Мойрхильд, а она поспешила домой без него, не обратив внимания.

Когда Торстейн пришёл домой, он увидел там Мойрхильд. Он бросил в неё фартуком, приказал ей самой следить за своей собственностью и потом ушёл прочь. Так прошла зима, и ничего не случилось.

Весной Торстейн приобрёл землю, завёл свой дом и женился на одной женщине, но не сказывают, как её звали. Говорят, что Торстейн каждый день плавал ловить рыбу.

Однажды, когда он вышел в море, налетел такой сильный шторм, что все лодки перевернулись и все люди утонули, кроме одного Торстейна. Он долго плыл и в конце концов достиг какого-то островка. Он выбрался на сушу, пошёл и нашёл большой камень.

Торстейн обошёл вокруг камня. Из камня вышел карлик и молвил так:

– Мойрхильд не удалось убить тебя. Не хочешь ли войти в мой дом?

Торстейн поблагодарил его и попросил его лучше помочь ему добраться до берега.

Карлик вытащил из камня лодчонку и сказал:

– Вот лодка, на которой ты сможешь добраться до берега, но предупреждаю тебя, чтобы ты в пути не бормотал, потому что если ты сделаешь так, она утонет.

Торстейн пообещал это и тронулся в путь. Карлик дал ему также секиру. Когда до берега было уже недалеко, он начал напевать под нос песню, и в сей же миг лодчонка утонула, но Торстейн доплыл до берега.

Там, куда он попал, были большие скалы. Он пошёл вдоль скал и увидел очень большое ущелье, а на другой стороне ущелья – большой утёс, и на этом утёсе сидела женщина с грубым лицом. Он сразу узнал эту женщину. Это была людоедка Мойрхильд, которая грызла человеческий череп.

Он прокрался на утёс и услышал, что она говорит:

– Некоторые относятся к своему мужу лучше, чем я.

Торстейн прыгнул к ней, ударил её по голове секирой так, что та отвалилась, и затем отправился домой.

Теперь вернёмся на Стохсейри, где жил Торбьёрн. Когда его брат Торстейн покинул его, сказывают, что некий священник, которого не называют, посватался к Мойрхильд, женился на ней и поселился в Стохсейри.

Рассказывают, что в тот день, когда Торстейн убил Мойрхильд, священник отправился по каким-то делам, и, когда он вернулся домой, Торбьёрн исчез, и больше никто о нём ничего не знал.

Мойрхильд попросила своего мужа следовать за ней. Она решила посетить в окрестностях своих приятелей. Священник сделал, как просила его жена, и больше о них не рассказывается, кроме того, что Торстейн встретил Мойрхильд, когда он пристал к берегу.

Теперь вернёмся к Торстейну. На следующий день он спустился под скалы, нашёл тело Мойрхильд и похоронил его там. Говорят, что с тех пор под этими скалами часто появляются привидения. Покончив с этим делом, Торстейн вернулся домой и занялся своим хозяйством, и сказывают, что он переехал в Стохсейри и жил там до старости. Конец.

(перевод Тимофея Ермолаева)