Текст книги "Выжить и вернуться домой (СИ)"
Автор книги: fockoffiamrobot
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Переселения душ – это очень темная магия. Такие книги давно уничтожили! – воскликнула девушка. – Лучше почитай про бытовые чары, раз ты маглорожденная, – добавила она и ушла в сторону спален, прошептав что-то вроде «сумасшедшие маглы».
Мда. Либо мой запрос неясен, либо мы в дерьме. Если мне для возврата придется нарисовать ритуальный круг кровью единорога вокруг Хогвартса, а потом взорвать его к чертям вместе с начинкой, то это займет гораздо больше времени, чем я рассчитывала.
– Эй, Грейнджер, да? – ко мне шел староста. – Ты чего Роуз напугала? – ничего себе обвинение с утра пораньше!
– Доброе утро! А что случилось и кто такая Роуз? – кажется, наивные детские глазки придется использовать чаще, чем мне хотелось, – Это та блондинка? Я просто рассказала ей про популярный жанр фантастических книг, а она обозвала все черной магией и убежала! – и губы надуть, мне здесь обидно!
– Э-э-э, ясно. Она тебя, видимо, не так поняла. Извини. Может, я помогу? – э, нет, мы так кучу внимания привлечем, рано.
– Не надо, вдруг ты тоже закричишь, – надулась я. – А где расписание? Я хочу книги взять заранее.
Хиллиард вручил мне свиток и явно был рад от меня избавиться. Извини, блондинка Роуз, но ты побудешь чересчур впечатлительной девушкой в глазах окружающих. Учитывая название факультета, у тебя на то, чтобы этим насладиться, около трех минут. Потом найдут интересную книжку и забудут.
В моем расписании первым уроком стояли сдвоенные Чары, потом шла Гербология, а после обеда меня ждали три часа Истории Магии. Три из трех: ни Полетов, ни Зелий, ни Трансфигурации! Удача Поттера все еще у меня!
На завтрак мы шли небольшой организованной стайкой. Роберт снова показывал ориентиры и отвечал на возникающие вопросы. Я ничего не спрашивала и в основном пялилась по сторонам, пытаясь запомнить дорогу или хотя бы сколько этажей нужно сменить от башни факультета до Большого Зала. Не преуспела, но не очень расстроилась.
За столом факультета было не слишком многолюдно, и я устроилась ближе к столу преподавателей. На выбор были: овсянка, тосты, яичница с сосисками и фрукты. Я мрачно оглядела меню и позвала:
– Тикки! Можно мне сэндвич с творожным сыром и овощами и черный чай с лимоном и медом?
Ушастый соглядатай, возникший еще при первом слоге своего имени, подпрыгнул и со словами «Да, мисс!» испарился, а практически весь Большой Зал уставился на меня, как на чудо света. Я взяла из миски мандарин и начала чистить. Староста хмыкнул, сидящие с ним рядом девушки не выдержали первыми:
– А что, так можно? Я тоже хочу! – я чищу мандарин, я вас не слышу.
– Нет, у девочки проблемы с диетой, и декан решил проблему питания таким образом, – ответил Хиллиард.
– И что, у нас многие на диете, а заказывает только она! – ну да, диета это же про вес, юная мисс, и только про него.
– Не в похудении дело, Пенелопа, не лезь. Если профессор разрешил, значит, это разумное решение проблемы, – ого у Флитвика авторитет! Неплохо.
Передо мной появилась тарелка с запрошенным сэндвичем и чашка чая, а в Большой Зал влетела толпа опоздавших гриффиндорцев. Видимо, их староста про них забыл.
Сэндвич был вкусным, а вот чая оказалось мало. Ничего, в следующий раз уточню заказ. Я прихватила пару мандаринов и яблоко со стола и посмотрела на старосту. Тот обвел глазами первокурсников и поднялся со скамейки.
– Так, первый курс, нам пора! Идемте, – и направился к дверям Зала, а мы припустили за ним.
Урок Чар, видимо, был только у нашего факультета. Занятие началось с лекции об основных организационных вопросах и правилах школы, потом перешли на сам предмет. Флитвик раздал брошюры с упражнениями для рук и объяснил, что без них у нас заклинания будут получаться через раз и не всегда одинаково эффективно. Мы также получили список рекомендованных книг на год с указаниями, за какими достаточно выйти из спальни, а за какими придется идти в библиотеку школы. К последней категории относилась всего одна из двадцати трех.
На Гербологии нас встретил собирательный образ доброй странноватой тетушки, назвавшийся профессором Помоной Спраут. Весь урок состоял из экскурсии по комплексу теплиц Хогвартса с объяснением куда и в какой экипировке можно соваться. Женщина источала невероятную любовь к своему предмету, так что я прониклась до глубины души и вспомнила своего преподавателя эпигенетики в магистратуре. Надеюсь, став профессором я буду производить похожее впечатление.
На обеде я уточнила Тикки, что теперь под словом «чай» я имею в виду «2/3 пинты, или около 400 мл чая Эрл Грей средней крепости с кружочком лимона толщиной 3-5 мм и чайной ложкой меда. Любого меда». В итоге я стала обладателем личной синей кружки с бронзовым колоском объемом в «ровно 400 мл, мисс!». Обеденное меню было более разнообразным, так что заказывала я только куриный бульон с гренками в дополнение. Сокурсники смотрели на меня с изумлением, ну да ничего, привыкнут.
Возле класса Истории мы встретили первый курс Слизерина, где все до единого студенты выглядели так, будто они пришли сюда по очень важному делу. Да, до такого же эффекта преподаватель этикета муштровала бы меня круглосуточно еще года три. На одиннадцатилетках такое поведение смотрелось несуразно, но уже через два-три года принесет свои плоды. Родители явно занимались воспитанием чад. После звона колокола открылась дверь и я, кивнув Теодору, зашла в класс.
Насколько я поняла, Биннсу уже лет семьдесят как плевать на то, что происходит в его аудитории, так что я устроилась за первой партой и достала учебник. На соседний стул я водрузила свою сумку, надеясь, что намек достаточно прозрачен, и достигла успеха. Биннс читал лекцию с середины, однако, покопавшись в своем учебнике за 1912 год, я все-таки нашла участок, который он цитировал. Судя по всему, в то время он еще жил, – некоторые предложения и уточнения из учебника в его лекции отсутствовали.
Плетясь за Робертом и Джеммой в Большой Зал в толпе ноющих змей и воронов, я материлась про себя. Три урока цитирования учебника! Я могла что-то прочесть, я могла написать письмо родителям! Я знала, что так будет, но ничего не захватила! Расслабилась.
После ужина я поднялась в комнату и написала письмо Грейнджерам, попросив Тикки отправить его школьной совой и попросить птицу дождаться ответа. Тот должен будет появиться за завтраком, не раньше, но мне и не к спеху.
В гостиной первый и второй курс обсуждал канонное происшествие на Трансфигурации. Собравшиеся в углу старшекурсники крыли семейство Уизли на чем свет стоит за невоспитанность младшего и проделки близнецов, которые уже успели как-то отметиться. Детям по пути досталась лекция об их проделках с кратким сводом пострадавших и наказ никогда ничего не брать из рук студентов других факультетов. Я листала справочник о нарезке ингредиентов растительного происхождения и вполуха слушала историю о мальчике, у которого на минуту исчезла кожа вокруг рта и тот отделался испугом.
Воистину, «Хогвартс – самое безопасное место в магической Британии!».
========== Часть 7 ==========
Учебные будни потекли своим чередом.
Магия после самостоятельных тренировок меня не слишком изумляла, так что я свыклась с происходящим за неделю и перестала остро реагировать на новые заклинания. Программа была рассчитана на детский мозг и соответствующий уровень концентрации, потому на уроках я по большей части изучала свои старые учебники, где материала было примерно на треть больше, разминала запястья или разглядывала собратьев по несчастью. Упомянутые старательно махали палочкой и во все горло выкрикивали заклинания, перебрасывались записками, дрались за место рядом друг с другом и жили своей лучшей жизнью. Я злилась и завидовала, но пока держалась.
Уже с первых занятий по каждой дисциплине мы нахватали заданий, полностью состоящих из «эссе на n футов по теме урока» и таких же раздражающих, как и счастье моих сокурсников. В ход пошел самый вытянутый почерк, на который я была способна, но и он не спасал, так что пришлось возвращать вредные привычки и лить воду речевыми оборотами. Словарным запасом по этой специфической теме я обзавелась, прислушавшись к манере общения учеников за столом Слизерина.
Всех преподавателей, с которыми доводилось иметь дело, я относила к категории «нормально» и выше. Снейп был не настолько ужасен, как его описывали. Строгий мужик с нелюбовью к детям, понимаю, солидарна. Флитвик был хорош, но слишком разжевывал и переигрывал с заботой. МакГонагалл с ее сухим академическим тоном не была проблемой для отпахавшей на лекциях восемь лет меня. Биннс и Квиррелл просто не мешали, за что им большое спасибо, – я сильно сократила траты личного времени на домашние задания за счет их часов. Трюк провела несколько уроков полетов, поставила зачет и исчезла из моей жизни. Да, в гостиной я что-то слышала про инцидент на ее занятии у львов со змеями, но, поскольку события снова не отклонились от известной мне ветки, я с чистой совестью проигнорировала новость, зачеркнув еще один пункт в лаб. журнале.
С однокурсниками не срослось по естественным причинам – я жила одна, садилась одна и не реагировала на сплетни. Уже через неделю от меня отстали, сократив общение до банальной вежливости и мелких вопросов вроде «что у нас сейчас в расписании?», которыми я не брезговала и сама.
Преподаватели сдержанно хвалили мои потуги в учебе, но отличницей я не стала. Приемлемым был признан уровень «Выше Ожидаемого», остальное время я тратила на экстернат и поиски нужных мне книг в библиотеке. В целом, я сидела тихо, как мышь под веником, и на мои странности вроде необщительности и собственного меню все очень быстро перестали обращать внимание.
Мои еженедельные письма Грейнджерам превратились в цитирование дневника камня в лесу*, но я не стала писать им реже.
Поттер и младший Уизли перемещались по школе исключительно бегом, опаздывая всюду, где это было возможно, общались исключительно криком или свистящим шепотом, который могли стенографировать и с Марса, устраивали драки с первокурсниками Слизерина, лезли во все дыры и были в целом невыносимы. Я старалась с ними не пересекаться, но с каждой следующей встречей я все больше хотела отобрать у Снейпа его мантию и доказать, что с задачей по глумлению над обоими я справлюсь куда лучше.
Весь день 31 октября 1991 года я ловила на себе взгляды, полные ненависти и зависти. А все потому, что оказалась единственным человеком, вольным не прикасаться к продуктам тыквенного происхождения. Сидя в Большом Зале и оглядывая столы, я понимала каждого, кто так на меня смотрел: эта оранжевая дрянь была везде. Я под шумок уточнила у Тикки, могу ли я заказать больше и поделиться с кем-нибудь едой. Эльф помотал ушастой головой и посмотрел виновато. Понятно, подрыв уставной диеты отменяется. Староста сочувствующе кивнул и с ненавистью посмотрел на тыквенный сок в стакане. Бедные дети. Для меня концепция «жрать, что дают» была бы сущим кошмаром. Хорошо, что меня на иисусьей трансфигурации никто не ловил, а то прибили бы из зависти. И я бы их поняла.
В зал ближе к концу ужина ворвался Квиррелл и, совершив свое черное дело, повалился в обморок. Либо Волдеморда действительно его как-то вырубил, либо у мужика отсутствует чувство самосохранения, – он просто гэпнулся лицом в пол с высоты своего роста! Я так нос однажды сломала.
Среди учеников первых-четвертых курсов моментально развелась паника, старшие только вопросительно глянули на педсостав. Идеальный срез того, когда именно будут изучаться эти зверушки. Дамблдор сказал свое слово и нас эвакуировали по гостиным. Насколько я успела заметить, Поттер и младший Уизли никуда не убегали и шли вместе с факультетом, а вот близнецы и их темнокожий товарищ имели весьма хитрый вид. Я под шумок их перекрестила, черт его знает, вдруг поможет. Не суйтесь, парни, не надо.
Как выяснилось позже, не помогло. В Большом зале на следующий день вместо вымпелов расцветки факультетов висели черные растяжки, а за гриффиндорским столом не было ни одного Уизли и Ли Джордана. У меня резко подскочил пульс и закружилась голова.
– Студенты, у меня для вас печальные вести, – поднялся со своего места Дамблдор, – вчера по трагической случайности Ли Джордан, Фред и Джордж Уизли отстали от колонны факультета и столкнулись с горным троллем. Ли Джордан погиб, Джордж Уизли получил серьезную травму. От имени школы я приношу соболезнования их родным, друзьям и знакомым, и прошу почтить память Ли Джордана, славного ученика факультета Гриффиндор, минутой молчания, – кончилась детская сказка. Меня трясло.
Студенты и преподаватели поднялись со своих мест и Зал погрузился в тишину. Я стояла и старалась не думать, каково это – потерять ребенка. Каково это – узнать, что друг погиб из-за твоей авантюры. Каково это – видеть человека каждый день и вдруг понять, что он никогда больше не появится. Каково это – оказаться на его месте. Я сжала ладонь на ремне сумки.
– Тикки, на улицу! – прорезал тишину мой сорвавшийся голос и Большой Зал растворился во вспышке света.
Я упала на траву и наощупь нашарила сумке гидроксизин, запихнув в рот сразу две таблетки. Эльф подал мне воды и теперь попискивал неподалеку, каждую минуту уточняя, нужна ли мне помощь. Я свернулась в клубок, обхватив плечи руками, и не могла сопротивляться мыслям о том, что на месте Ли должна была оказаться Гермиона. Я.
Не знаю, сколько я так просидела, но в конце концов транквилизатор подействовал и мне стало все равно. С опозданием пришла мысли о нерациональности заявлений о том, кто на чьем месте должен быть, но я от нее отмахнулась. Напишу свое ABC чуть позже. Главной мыслью, вынесенной из произошедшего, можно считать “не лезь к канону – целее будешь”: судя по всему, Роулинг описывала чуть ли не наиблагоприятнейшее развитие событий.
Я уже более осмысленно посмотрела на эльфа.
– Тикки, теперь все в порядке. Можешь переместить меня в спальню? – эльф кивнул и подал лапку.
Оказавшись в спальне, я сбросила форму на пол и переоделась. Пришлось несколько раз умыться, чтобы убрать отек из-под глаз, но в гостиную я в итоге вышла в вполне вменяемом виде.
– Грейнджер, вот ты где. Что случилось? – подлетел ко мне староста. Не обо мне им стоило беспокоиться. Я видела комья земли вокруг того места на берегу.
– Это называется паническая атака, Роберт. Резкий приступ страха, который невозможно контролировать. Может вызвать выброс, потому лучше оказаться подальше от людей, – со вздохом пояснила я.
Студенты зашушукались по углам. Я вздохнула еще раз и вытащила с полки присмотренную вчера книгу по нумерологии. Дверь факультета открылась:
– Мисс Грейнджер, как вы? – спросил Флитвик.
– Все закончилось, сэр. Прошу прощения за лужайку, – я поставила книгу на место и повернулась к нему.
– Вас хочет видеть директор. Вы не знаете, но уроки на сегодня отменены, так что вы ничего не пропустите, – о да, будто это сейчас моя главная проблема.
Сердце опять зачастило. Я нервно нащупала сережку. Надо было бежать в Выручай комнату за книгами по окклюменции еще по приезду! Дура!
– Идемте, мисс Грейнджер, я обязан вас сопровождать, – о, хорошая новость. Аж полегчало.
До офиса Дамблдора мы плелись минут двадцать. Рост моего декана развивать хорошую скорость явно не позволял, но это дало мне время прийти в себя. При нашем приближении горгулья отошла в сторону, так что пароля я не узнала, если он вообще есть. Прокатившись на вращающейся лестнице, мы оказались перед дверью. Флитвик постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Кабинет директора школы был физическим воплощением смерти эпилептика: куча движущихся, блестящих и мерцающих штук на полках, постоянно движущиеся фигуры на портретах, отделка, сияющая в свете свечей, огромное витражное окно напротив входа, и копошащийся феникс на жердочке возле стола. У меня почти слезились глаза. За столом сидел Светлейший-много имен и титулов и щурил глаза поверх очков половинок. Полный набор, любить и жаловать!
– О, Филиус, вы привели мисс Грейнджер! Проходите, проходите. Чаю? – директор привстал с кресла, открывая вид на свою парчовую фиолетовую мантию, усыпанную золотыми звездами. Теперь понятно, почему он так одевается, – иначе в кабинете его бы просто не нашли.
– Здравствуйте, директор, – кивнула я и, следуя приглашающему жесту, села на кресло рядом с деканом и взяла в руки чашку. Кольцо молчало.
– Мисс Грейнджер, – Дамблдор снова сел в свое кресло и посмотрел на меня, – я хочу уточнить вопрос о ваших проблемах со здоровьем. Сегодняшний случай явно продемонстрировал, что все достаточно серьезно, чтобы я узнал об этом напрямую от вас.
– В обычном мире мои проблемы со здоровьем носят названия тревожного расстройства и расстройства пищевого поведения, сэр, – начала я, пялясь в чашку и старательно прокручивая в голове разговор с доктором Стэмплом, – Проще говоря, у меня некоторые проблемы с выбором пищи и ее употреблением*, а также склонность к внезапным приступам паники. Мои родители предупреждали об этом профессора МакГонагалл, когда она принесла мне письмо, и в первый же день в школе я поставила в известность декана. Я думала, этого достаточно. Извините.
– О, девочка моя, – твою мать! Он реально так разговаривает? Как его люди выносят?! – ты все сделала верно. Я просто хочу убедиться, что приняты все необходимые меры, – так, а вот эта фраза звучит угрожающе. – Сегодня ты все сделала верно, и никто не пострадал, однако я хочу знать, можем ли мы помочь тебе с этим как-то еще.
– Директор, сэр, это не болезнь, это особенность работы мозга. От нее нельзя избавиться, с ней можно только научиться жить, – вздохнула я. Ну да, смена тела и вселенной мне не помогла, а ты поможешь. – Просто из-за наличия у меня магического дара я в моменты приступов опасна. Поэтому профессор Флитвик приставил ко мне домового эльфа. Я справляюсь, – Флитвик с беспечным видом хлебал чай и ел печенье. Мне бы его пофигизм!
– Хорошо, хорошо. Но, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь прийти ко мне с просьбой, – сладко улыбнулся Дамблдор. Тахикардия, уймись!
– Я подумаю об этом, директор Дамблдор.
– Да, да, обязательно. Ну, раз все хорошо, то ты можешь идти, декан тебя проводит, – дедушка, у вас труп ученика в лазарете. Ничего не хорошо.
Мы с Флитвиком поднялись со своих мест и покинули кабинет.
В башне Рейвенкло стоял траурный гул – все обсуждали произошедшее, но никто не смел поднять голос. Моего возвращения никто не заметил, и я смогла вернуться к оставленной ранее книге, но нумерология в голову не лезла.
Дамблдор пугал. Не мог причудливый старичок в дурацкой мантии сидеть на трех высокопоставленных местах разом. Если брать мир обычных людей, то никто не мог бы, кроме совсем уж изощренного диктатора, но министерский пост директор игнорировал. Даже если все три его должности – чисто номинальные, то нагрузка все равно получается нечеловеческой, а в бороде у него все же колокольчики, а не хроновороты. Значит, какими-то из обязанностей директор манкирует, и как бы ни всеми. Нужно уточнить функционал Визенгамота и Международной Конфедерации Магов. Сомневаюсь, но вдруг должности глав этих институтов – простая формальность, не имеющая обязательств? Да и инстанций в магическом мире не так много, чтобы директор школы был занят документооборотом целый год. Вероятность того, что Светлейший честно выполняет свои обязанности и не ведет никаких подковерных игр была мизерной, но ненулевой. Вот только…
Орден Феникса. Если бы я о нем не знала, предыдущая цепочка рассуждений меня бы несколько успокоила. Но директор школы, Верховный чародей Визенгамота и председатель МКМ, совмещающий три государственных поста с руководством нелегальной военной группировкой, члены которой вербовались из правительственных структур, вроде Министерства и Аврората?! Да в такое и под бутиратом* не поверить. Еще и большинство членов пришли в Орден и министерские структуры чуть ли не одновременно, сразу после выпуска из школы, где директором трудится глава этого самого Ордена. Вербовка школьников за счет почти полной власти над их жизнями на время обучения, подрыв работы гос. аппарата, создание и координация нелегальной боевой группировки даже при всех его постах и регалиях грозила бы поцелуем дементора, если не публичным линчеванием посреди Косого Переулка! А дедушка как сидел на своих трех стульях, так и сидит. Так что вердикт кристально ясен – Альбус Дамблдор смертельно опасен, и мне нужно максимально избегать его интереса к моей персоне.
– Эй, Грейнджер, ты как? – подошла ко мне Лайза. Ее подруга маячила в трех метрах от нас, – ты на этот учебник смотришь уже полчаса и ни разу не перевернула страницу.
– Все хорошо, Лайза, спасибо. Задумалась. Такое ужасное событие, я переволновалась, – извиняющимся тоном ответила я.
– Да, – она замялась, – Ладно. Мы собираемся в Большой Зал на обед. Ты пойдешь?
– Да, конечно, – я убрала книгу.
В Большом Зале я села лицом к столу Гриффиндора и, ковыряясь в салате, осматривала студентов. Увиденное было странным: Поттер и младший Уизли не выглядели так, будто одного их сокурсника порвала опасная тварь, а другого сильно потрепала. В целом грифы вели себя как обычно, разве что не бросались едой и болтали чуть тише. То ли я не помню, каково это – быть ребенком, – то ли красная с золотом нашивка на мантии необратимо повреждает мозг.
По пути обратно в гостиную возле коридора, ведущего в башню директора я увидела Светлейшего в компании нескольких представительных джентльменов в дорогих мантиях. Один из них держал руку на плече Теодора. Я кивнула ему, получила ответный кивок и уставилась на блондина, выговаривавшего что-то Дамблдору. Да, фильмы почти не врали, лорд Люциус Малфой был красив, строг и грациозен. Если его сын, мнущий бока Поттеру с периодичностью раз в пару недель, вырастет хотя бы вполовину таким же, его пора кольцевать немедленно. Пока не очухался. Почему я попала в Грейнджер, а не в Нарциссу?! Там, поди, и библиотека получше…
Стоп. Книги чистокровных родов! Если в Хогвартсе библиотека считается лучшей в магической Британии за счет разнообразия затронутых тем, то у волшебников из древних семей вполне может храниться что-то давно запрещенное, например, опусы о путешествиях между мирами или о переселении душ. Блэки, Нотты, Малфои, Гринграссы – вот, кто мне нужен! Но мне нечего предложить им взамен, и даже посоветоваться не с кем – Теодор мне не друг и даже не хороший знакомый. Моя нелюдимость сыграла со мной злую шутку.
Ладно, даже на просмотр всех книг в Хогвартсе с помощью заклинаний поиска по цитате мне понадобится еще минимум пара лет. Значит, у меня есть эти два года на то, чтобы создать приятельские отношения с детьми благородных лордов и прощупать почву.
– “Давай проследим за копами до дома, проследим за копами до дома… Давай проследим за копами до дома и ограбим их…*”, – мурлыкала я себе под нос, неспешно бредя по замку в гостиную факультета.
Комментарий к Часть 7
* Есть одноименный аккаунт в Твиттере, в основном постящий фразу “сегодня ничего не произошло”
* В работе упоминается довольно редкая форма РПП, связанная с отвращением к пище. Человек с таким диагнозом не принимает сознательного решения не есть, а просто не может этого делать
* Сленговое название наркотического вещества – оксибутирата натрия, применяемого как анестетик
* Перевод слов из песни Placebo “Follow the cops back home”
========== Часть 8 ==========
Хотя цель была установлена, за следующие полтора месяца мне в голову не пришло ни одной стоящей идеи. Мы с Теодором все так же кивали друг другу при встрече и расходились, не перебросившись и словом. Я возлагала некоторые надежды на рождественский Хогвартс-экспресс, понимая, что в противном случае мне придется быть гораздо более навязчивой, чем того позволяли приличия.
Я по-прежнему прочесывала библиотеку Хогвартса и по-прежнему ничего не находила. Мне начало казаться, что пресловутая Роуз сбила меня с мысли – если переселения душ были жуткой темной магией, то почему я попала сюда без каких-либо усилий? Ритуальный круг под кроватью или трупы птиц вокруг дома я бы заметила. Скорее всего, это была случайность, внезапная точка с подходящими условиями. Однако это не исключает того, что создание обратных условий не потребует массовых человеческих жертвоприношений. То есть нужно искать не только в книгах по темной магии, но и вообще во всех книгах. А библиотека школы хранит далеко не только книги на современном английском. А ведь теоретически еще и Тайная Комната Слизерина может скрывать что-то потенциально интересное…
До Выручай-комнаты я так и не добралась: меня тревожили Дамблдор и мой ушастый соглядатай. Причины забраться на восьмой этаж, чтобы «случайно» ее обнаружить, я придумать не смогла, а идти просто так было очень страшно. Живые портреты, развешанные практически по всему замку, вполне могли меня заметить и насплетничать. Мне неизвестно, сколько студентов и преподавателей знают о существовании Комнаты, но я никогда не слышала упоминаний чего-то даже отдаленно похожего на картину с балетом троллей или некое тайное место.
Через пару недель после злополучного Хеллоуина за столом Гриффиндора появился Джордж Уизли в неполной комплектации – у парня больше не было правой руки и части плеча. Близнецы превратились в тень прежних себя, на обоих было страшно смотреть. Фред ни на секунду не отходил от брата и часто можно было заметить, как тот за столом разминает Джорджу левую кисть – тоннельный синдром при смене ведущей руки должен быть невероятно болезненным. Некоторые студенты при взгляде на такую картину морщились и прятали глаза. Вероятно, каждый боялся представить себя на его месте. Мне начинало казаться, что для магов смерть кажется лучшим вариантом, чем инвалидность, и я чувствовала себя еще более чужой среди них.
Грейнджерам о происшествии я так и не сообщила, не доверяя бумаге, и теперь думала, стоит ли делать это вообще. Они явно попытаются забрать меня из этого места, любой нормальный родитель так бы и поступил, но я боялась, что Конфундусом в этот раз они могут не отделаться. Решения у меня не было, и я, поборов приступ страха, пошла на поклон к декану.
– Профессор Флитвик? Я могу попросить у вас совета по личному вопросу? – остановила я полугоблина после очередного занятия.
– А, мисс Грейнджер, да, я вас слушаю, – Флитвик устроился за столом и посмотрел мне в глаза. Я неловко поправила ремень сумки.
– Дело в том, что я не сообщала родителям о том, что случилось в Хеллоуин, и не знаю, делать ли это теперь, – призналась я.
– Ваши родители – маглы, верно?
– Да, сэр. И, как и любые хорошие родители, они будут напуганы и возмущены подобным происшествием и попробуют забрать меня из школы. Честно говоря, на их месте я поступила бы так же. Но, насколько я знаю, перевестись из Хогвартса на домашнее обучение или сменить школу не представляется возможным? – декан кивнул.
– Именно так. Вы можете быть исключены из школы, но это влечет за собой обязательную блокировку способностей, что существенно сокращает продолжительность жизни.
– Профессор МакГонагалл говорила об этом в свой первый визит к нам, сэр. Я все понимаю, но мне не хочется врать родителям. Тем более, этот случай сильно повлиял на меня и, если мне понадобится в будущем помощь специалиста, мне придется ему рассказать, а он, в свою очередь, обязан сообщить об этом моим родителям. И я не хочу их обманывать, – абсолютная чушь, но мне нужно прощупать почву. Если канон и дальше поедет по своим рельсам, то подобных случаев будет все больше.
– Вряд ли у вас получится убедить родителей не реагировать. Несмотря на всю вашу рассудительность, мисс Грейнджер, вы всего лишь ребенок. Они обязаны предоставлять вам защиту и сделают все, чтобы ее обеспечить. Их доверие к школе упадет и это вызовет проблемы. Думаю, вы понимаете, что с их заявлениями никто не будет считаться. Технически, у вас уже сейчас прав больше, чем когда-либо будет у них, – знаю, знаю. Маглы считаются забавными зверушками, почти такими же разумными, как книззлы.
– Я понимаю, сэр. Профессор МакГонагалл довольно наглядно продемонстрировала мне взгляды магов на права и свободы обычных людей в нашу первую встречу, – скривилась я.
– Как и вы – свои, мисс Грейнджер, – усмехнулся Флитвик, – но вы всегда будете в меньшинстве. Думаю, я ответил на ваш вопрос.
– Да, сэр. Благодарю. Счастливого Рождества, – и я отправилась в гостиную Рейвенкло. Пора было собирать вещи.
Путь до станции в Хогсмиде мы проделали на каретах, запряженных фестралами. Этих плотоядных гибридов коня и летучей мыши видели почти все, что многое говорило в пользу сознательности маленьких волшебников. Студенты быстро поняли, почему кареты больше не ездят сами по себе, и потрясенно притихли. Кажется, Рождество в этом году будет чуть менее веселым, чем обычно.
Тикки собрал мне сверток с сэндвичами и, недоуменно вытаращив огромные глаза, налил чая в термос, так что на выходе из карет я нашла взглядом Теодора и, приподняв сверток в руках, вопросительно кивнула. Тот замер на несколько секунд, потом улыбнулся и поманил меня рукой. Я подошла.
– Привет, Гермиона Грейнджер. Я наконец имею честь приобщиться к твоей особой диете?
– Здравствуй, высокородный сэр Теодор! Смею надеяться, что так, – улыбнулась я. С того разговора в купе мы не перебросились и парой слов, хотя здоровались почти ежедневно.
– Думаю, в этот раз нам вряд ли удастся отвоевать личное купе, но некоторые мои однокурсники не так плохи, – и Теодор потянул меня к поезду.
С нами в купе сидели двое первокурсников – мальчик и девочка. Если младшего Малфоя я узнала сразу, то имя спутницы вызвало небольшие затруднения: высокая и стройная светловолосая девочка, ничем не отличившаяся за целый семестр в Хогвартсе. Потом меня осенило: если в купе Малфой и Нотт, то равной им может быть только Гринграсс! А я у них, видимо, на позиции цирковой зверушки, чтобы не скучно было ехать все восемь часов. Ну что же, это мой шанс навести мосты.
– Доброе утро, Драко Малфой, Дафна Гринграсс. Меня зовут Гермиона Грейнджер, – представилась я.
– Все знают, кто ты, после Хеллоуина, – сказал младший Малфой. Теодор поморщился.
– Раз так, то никто не будет задавать мне вопросов на эту тему. Чудесно, – улыбнулась я. Не на ту напал.
– Драко, пожалуйста… – проговорила Дафна и посмотрела на меня, – Гермиона, Тео рассказывал нам о вашем разговоре в поезде, и меня заинтересовали твои слова о других народах. Можешь рассказать и нам?
– Да, без проблем. Некоторая неприязнь, которую люди испытывают ко всем, кто непохож на них, называется ксенофобией. Это латынь, грубый перевод этого слова – боязнь чужеродного. Есть патологическая форма, когда это чувство как бы вывернуто, называется ксенофилией, то есть любовью к чужеродному. Мне кажется, именно так и появляются гибриды, – Драко Малфой понимающе хмыкнул. Ну да, его на таких темах зацепить будет легко.
