Текст книги "Среди нас (СИ)"

Автор книги: fantasy_life

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Они о чём-то оживлённо разговаривали. Значит, хорошо знакомы. Двойник стоял ко мне спиной, а его собеседники, наоборот, лицом. Один из них – азиат невысокого роста, весь какой-то сухенький, лет тридцати, а может и больше – чёрт поймёшь, столько этим узкоглазым на деле лет. Второй – мулат и, скорее всего, не в первом поколении, шкаф, каких ещё поискать надо: плечи наверняка в два раза шире моего, хотя Майкл покрупнее него будет.

Троица беззаботно болтала, смеялась и дымила, пока азиат не посмотрел в мою сторону. Он тут же замер и посерьёзнел, уставился на меня своими узкими глазёнками. Что-то сказал, мотнув головой. На меня уставился мулат, обернулся двойник.

– Чёрт!

Я пихнул в сторону Джесс, спрятался за углом дома.

В висках предательски пульсировало, заглушая другие звуки, тело окутал лёгкий трепет. Меня заметили или нет? Что теперь делать? Ещё Джесс пристала с расспросами… Чёрт. Единственный способ это узнать – выглянуть из-за угла, но, чёрт возьми, как же боязно. Что я вообще здесь делаю? Почему именно я вляпываюсь во всё это дерьмо?

Как же бесит.

Без всяких объяснений, сказав Джесс на всякий случай приготовиться бежать, я сделал глубокий вдох и выглянул из-за угла. По улице по-прежнему бродили люди, тарахтели моторы машин, горели огни магазинов; я судорожно осматривал то место, где стояла троица, – их там нет, на перекрёстке – тоже, в толпе – ни одного похожего. Их нигде не было.

Почему? Куда они делись? Я был уверен, что они пошли в мою сторону, но теперь будто испарились. Хотя это даже хорошо: я мог сбежать целым и невредимым.

– Куда ты? Что происходит? – непонимающе спрашивала Джесс, семеня вслед за мной, когда я поспешил прочь с главной улицы.

– Просто заткнись и шевелись быстрее.

Мы вышли в спальный район. Здесь было темнее, чем на главной улице, но я этому даже обрадовался: во мраке легче потеряться. Мы поспешили вдоль домов; я не видел ничего кроме дорожки и заборов, мелькавших сбоку. Быстрей, быстрей, быстрей. Почему Джесс не может идти быстрее и не цокать так громко каблуками? Надо идти ещё быстрее.

Пронзительный визг оглушил меня на правое ухо, а в руку впились ногти Джесс.

– Ты ебанутая?! – процедил я сквозь зубы, грубо отталкивая её от себя.

– Там был человек! – шептала Джесс, вновь настырно прилипая ко мне. – Там, на той крыше!

Она дрожащей рукой указала на дом позади нас: обычный дом, ничего особенного. Никакого человека на крыше там тоже не было.

– Заглохни и не мешай мне, – прошипел я в лицо Джесс.

– Но я правда видела!

Я больше не слушал её, пошёл быстрее, уже не пытаясь высвободиться из её хватки. Как же достало. Висит на мне, верещит на ухо и постоянно тормозит меня. Настоящий балласт.

Джесс снова встала на месте.

– Да ты заебала! – не выдержав, крикнул я и уже был готов её ударить. – Отцепись от меня и иди сама.

– Том… – Её голос дрожал. – Они мне не нравятся… Почему они там стоят?..

Я смотрел в её мокрые, перепуганные глаза и не понимал, о чём Джесс говорит. Пока не увидел их.

Позади Джесс, поперёк улицы, на главной дороге виднелись два силуэта – маленький, совсем узкий, и огромный, чуть ли не в три раза больше первого – застыли на месте и неподвижно следили за нами. Я сразу понял, что это тот азиат с мулатом. А вот мой двойник… да, стоял позади меня.

Мне обрезали путь с двух сторон. Я в ловушке.

Неудивительно. Когда на тебе висит Джесс и орёт в ухо, это – вполне логичный исход, но я не понимал, почему всё так вообще сложилось. Почему они окружили меня?

– Что тебе надо? – крикнул двойнику и даже отсюда, издалека, в темноте заметил, какой хищный, свирепый взгляд у него был. И не получил ответа.

Он молча шагнул ко мне – азиат с мулатом поступили так же. Ещё шаг. Ещё один.

Джесс приглушённо пискнула, снова вцепилась в меня, держась позади.

Нужно было что-то делать, и срочно. Вариантов немного: сдаться или биться. Первое точно не вариант: эти парни намерены серьёзно и с радостью размажут меня по асфальту – у них это на лицах написано. Драться с ними тоже не хотелось, потому что я был в явном проигрыше. Оставалось самое последнее – бежать. Брать ноги в руки и драпать как можно быстрее, плевав на гордость.

– Эй, Барби, залезай мне на спину, – прошептал я, судорожно следя за тем, как троица в угрюмой молчаливости наступает с каждым шагом. Джесс всё медлила. – Быстрее!

Она неуверенно коснулась моих плеч, пошаркала ногами, запрыгнула мне на спину, вплотную прижалась телом. Я сразу пожалел о своём решении. Не думал, что она окажется настолько тяжелой, а мне с этим грузом ещё бежать придётся! Настоящий балласт. В мозгу зародилось желание сбросить Джесс и побежать одному, но уже было поздно: она так сильно прижалась ко мне и обвила шею руками, что чуть ли не душила меня.

Плевать. Плевать на всё! Главное – убежать.

Каждому из троицы оставалось примерно по пять больших шагов до меня: придётся постараться, чтобы вырваться. Бежать мимо азиата с мулатом – настоящее самоубийство, а вот двойника вполне можно обогнуть, если пробежать по тротуару.

Главное подгадать время.

– Бежать бесполезно, – неожиданно произнёс двойник. Его голос звучал громко и сквозил чрезмерной надменностью и злобой. – Ты можешь только сдаться и наконец-то сдохнуть.

– О, так ты всё-таки умеешь разговаривать… и говорить то, что я уже недавно слышал.

– Хватит. Твоя показушная дерзость тебе не поможет. Ты не сможешь убежать. Из нас может жить только один. Я. – Двойник подходил ближе. Джесс сзади тоже почему-то зашевелилась. Нашла время. – Сдавайся.

Двойник, не отрывая от меня взгляда, демонстративно махнул рукой – это был знак мулату и азиату наступать на меня сбоку, загоняя к ограждению дома, – что-то блеснуло у него на пальце, и я тут же всё понял. На большом пальце он носил кольцо. Моё кольцо. Я был в этом больше чем уверен.

– Что тебе от меня нужно?

Я старался говорить как можно беззаботнее, пока злость и раздражение с каждой секундой окутывали меня всё сильнее и сильнее. Хотелось наброситься на двойника, врезать ему по роже, стереть эту надменную ухмылку, посеять страх в его взгляде… и это бесило ещё больше, до скрипа зубов бесило. И путало. Я видел своё лицо, и казалось, что нет никакого двойника – есть только я один, и ненавижу я сам себя. Сам на себя смотрю с презрением, сам себя боюсь, сам себя виню во всём, что со мной произошло – за то, что живу, как помойная крыса и не могу выкарабкаться из этого дерьма!

Нет…

Нет-нет-нет.

Двойник существовал – он стоял передо мной. И это он шипел мне в лицо:

– Ты мне мешаешь. И я избавлюсь от тебя, как от никчёмного паразита, который…

Он ошарашено отпрянул, закрыв лицо руками, а я под пронзительный крик Джесс: «Беги!» сорвался с места, понёсся вдоль домов на свет фонарей. Позади я слышал голоса, вой Джесс и её движения, но всё это сливалось, смазывалось и ощущалось, словно я был под водой. Я бежал вперёд, к огням, с новой силой, и вся боль и страх теплотой растекались по спине.

Яркий свет. Сухонький старичок. Чьи-то возгласы. Рык машин, светофор, визг тормозов, завывающий сигнал клаксона. Дорога. Дерево. Девушка в синем, тявканье собачонки. Тень, оклик, дерево, забор, дорога. Дверь, яркий свет, лестница, дверь, тридцать восемь, ручка, стук в дверь. Артур. Ковёр. Кровать.

На кровати было так мягко, что казалось, я утону в её блаженстве, задушенный нестерпимой болью: лёгкие словно хлопнулись изнутри, сердце пыталось вырваться из груди, а ноги, сведённые судорогой, ныли изнутри, у самых костей. Назойливо звенело в ушах. Веки сами собой закрывались, согревали глаза и нагоняли ленивую сонливость.

Только я не мог заснуть в этом шуме. Джесс отчего-то стонала и выла, и Артур нервно повторял моё имя, изредка тряс меня за бок.

От очередного толчка в спину я с грохотом повалился на пол и не смог встать: каждая мышца ныла и дрожала, и тело не слушалось.

– Том! Том! – доносились крики Артура, перекрываемые воем Джесс. – Чёрт!

– Больно!

– Потерпи чуть-чуть. Прижми это вот так…

Их голоса становились всё тише и расплывчатей и вскоре совсем исчезли.

***

Я очнулся в кровати. Безмолвную комнату освещал только жёлтый свет настольной лампы, а в воздухе витал запах приторный духов Джесс. Я сел на кровати, но в глазах потемнело, загудело в ушах и болью отдало в спине и ногах. Раскалывалась голова. И как бы я не сжимал её руками, боль всё не проходила.

– Ты как? – тихо прохрипел Артур. Он сел рядом со мной на кровати и протянул бутылку воды. – Будешь?

Вместо того, чтобы открутить крышку и сделать глоток, я приложил бутылку ко лбу и замер, закрыв глаза, – холод приятно морозил кожу и заглушал ноющую боль.

– Что произошло с Джесс? – уже настойчивей спросил Артур.

– А что со мной случилось, тебя не интересует? – отрешённо отозвался я.

– Хорошо. Что с вами обоими случилось? – раздражённо прохрипел Артур. – Почему вы оба в таком ужасном состоянии?

– Мне пришлось пробежать несколько кварталов и пережить кучу неприятных моментов. Я получил огромный стресс.

– А Джесс?

– А она что? С Барби всё было в порядке.

– В порядке?! Ты называешь это в порядке?! – Артур вскочил с кровати, крича во всё горло, но потом замолк и приглушённо зашипел: – Вот посмотри. Это, по-твоему, в порядке?

Я безразлично обернулся в сторону кровати, на которую эмоционально указывал Артур. Джесс спала, укрытая одеялом по пояс: на её бледных щеках и лбу блестела испарина.

– Ты вломился с ней на спине насквозь пропитанный кровью, Джесс тоже вся в крови, совершенно никакая зажимала руку. Это, по-твоему, в порядке?! Ты тут же вырубился, а из её криков и воплей, как ей больно, я понял только, что её кто-то успел задеть! Это чем вообще так нужно было задеть, чтобы сделать рваную рану чуть ли не до кости?! И это ещё неизвестно, нет ли перелома!

Пока Артур нарезал круги по комнате и всплёскивал руками, я обескуражено пялился на пол.

Вот, значит, как… Всё-таки эти ублюдки дотянулись – не до меня, но до Джесс. И раз Артур так психует, ранили действительно серьёзно…

Но как? И когда?

Повезло. Раз так, то сегодня мне очень повезло – я мог умереть целых два раза за день, но практически невредим.

– Что ты молчишь? – повиснув надо мной, прорычал Артур. – Ничего рассказать мне не хочешь?

– Это неважно, Артур, – еле сдерживая улыбку, ответил я. – Сейчас… сейчас нам нужно валить отсюда. И как можно быстрее.

Комментарий к Глава 7. Тот, за кем гонюсь я, – тот, кто гонится за мной

Заглядывай в группу автора, там много чего интересного: https://vk.com/fantasy_life_blog

========== Часть 8. Оба в лодке ==========

Я снова стучу в закрытую дверь. Снова торчу на пороге. Вслушиваюсь в тишину по ту сторону двери и изредка поглядываю на пустой навесной цветочный горшок над порогом соседского дома, который протяжно скрепит и гремит цепями, когда порывы сквозного ветра раскачивают его из стороны в сторону. Почему она мне не открывает?

– Эй, Мия, поверь мне! Я просто хочу поговорить! – кричу в замочную скважину, услышав движение в прихожей.

Это начинает надоедать. У меня же полно свободного времени, которое я с большим удовольствием проведу на крыльце дома. Но больше ждать мне не нужно – дверь открывается.

Мия стоит на пороге и недоверчиво смотрит на меня, не выпуская дверной ручки. Она снова запрётся, если я не то ляпну. И больше не откроет.

– Я с миром, – примирительно подняв руки, спокойно говорю я. – Правда.

– Предлагаешь мне пустить к себе в дом?

Она не перестаёт мерить меня взглядом.

– Ну-у… Можем поговорить и здесь, если хочешь, мне без разницы. Но всё же лучше где-то там, – указываю за спину Мии. – Там атмосфера более… подходящая для нашего разговора.

Мия колеблется. Стоит в нерешимости, не выпускает дверной ручки: то пробегается взглядом по мне, то настороженно осматривает пустующую улицу и молчит. Так же молча она отходит в сторону и жестом приглашает зайти.

Я краем глаза слежу, как Мия закрывает несколько щеколд на двери, и бегло оглядываю кухню, в которой оказался: на столешницах и обеденном столе стоят картонные коробки. Мия совсем недавно собирала вещи, части из которых, видимо, ещё не нашла места, поэтому кухонные полотенца, некоторая посуда и упаковки из-под еды лежат возле коробок.

– Ты куда-то переезжаешь? – не удержавшись, спрашиваю я, когда захожу в гостиную, тоже забитую коробками. Тут уже давно всё собрано, а окна почему-то заколочены досками изнутри. – Вовремя же я к тебе успел наведаться.

– Э… ну да. Вроде как, – сконфуженно бормочет Мия. – Так о чём ты хотел поговорить?..

– О тебе. – Сажусь на диване, убрав с него коробки, и смотрю на Мию. Она растеряно глядит на меня, обхватив локти ладонями. – Ты присаживайся, – пододвигаюсь ближе к краю дивана и хлопаю по сидению, – не надо стоять там в углу. Это же твой дом.

– А, да?.. Спасибо.

Когда Мия осторожно садится рядом на диване, не зная, куда деть свои руки, и явно стараясь не смотреть на меня, я продолжаю разговор:

– Я хочу поговорить о твоих словах в программе с Джей-Джей и…

– Я не хочу об этом говорить, – перебивает Мия. – Я сильно потом настрадалась и теперь понимаю, что сделала большую, просто огромную… глупость.

– Если ты думаешь, что тебе никто не верит, то это не так. Я верю.

Мия робко поднимает на меня взгляд и отчего-то выглядит так, словно готова расплакаться. Нет, её глаза уже мокрые.

– Это не смешно…

– Я серьёзно, – напористо возражаю я. – Я верю тебе, потому что сам увидел нечто похожее. Нечто… непонятное и жуткое. Я чуть не умер и теперь каждую ночь мучаюсь от кошмаров, а днём боюсь абсолютно всего. У тебя ведь так же?

Мия еле заметно кивает. По её лицу видно, что она верит мне, и меня переполняет облегчение. Да, это то, что мне нужно, – понимание. Именно поэтому я искал Мию, хотел встречи с ней – мы похожи и понимаем, что каждый из нас чувствует.

– Послушай, Мия… – Я кладу ладонь поверх сцепленных в замок рук Мии, не даю ней вскочить и вырваться, уверенно продолжаю: – Давай станем партнёрами?

Мия замирает. Смотрит на меня непонимающим, взволнованным взглядом.

– Я имею в виду, что мы похожи, потому что видели нечто непонятное и боимся этого нечто, и лучше, чем кто-либо ещё понимаем, каково это – жить в постоянном страхе. В одиночку жить так страшно. Я вместе… ну, думаю, вместе будет легче, – это поддержка и всё такое… Да и в командной работе мы наверняка больше узнаем о том, что видели.

Мия какое-то время смотрит на меня молча, но вскоре тихо говорит, понурив взгляд:

– Мне страшно тебе доверять… Я… я боюсь, что ты мне сможешь как-то навредить и…

– Зачем мне это делать? – непонимающе возражаю я. – Знаешь, сколько сил, времени и нервов я потратил, чтобы найти именно тебя и встретиться именно с тобой, а не с кем-то ещё? Зачем мне вредить тебе?

Мия виновато пожимает плечами.

– Не знаю… Просто у меня такое чувство, понимаешь? – Она взволнованно смотрит мне в глаза. – Чувство, что ты всех убьёшь… и сам умрёшь.

Эти слова пугают меня и вводят в ступор. Но я, не переставая смотреть на Мию, сжимаю крепче её руки и говорю как можно убедительнее:

– Я никогда так не сделаю. Я никогда не сделаю тебе больно и другим не позволю.

Мия поднимает взгляд, и теперь мы смотрим друг другу в глаза. Долго смотрим. Кажется, Мия ещё сомневается, никак не может решиться и сейчас высматривает во мне подсказку, которая скажет, как ей поступить.

– Пообещай мне это, – с неожиданной уверенностью отвечает Мия. – Пообещай, что не предашь свои слова и меня.

– Обещаю.

Мы оба еле заметно улыбаемся. Я счастлив, потому что теперь я не один. И наверняка Мия чувствует себя так же.

Мия встаёт, предлагает мне выпить чашку чая – я встаю вслед за ней, с радостью принимая предложение… И Мия падает. Падает на сырой холодный асфальт посреди тёмной улицы и, хрипя, зажимает горло. Не сводит с меня молящего взгляда.

Я не понимаю, что происходит, пытаюсь поговорить с ней, разжать её руки, успокоить. Чувствую что-то жидкое и тёплое, слышу удушающий запах железа и только потом понимаю, что все мои руки в крови. Когда Мия неподвижно смотрит на меня стеклянными глазами, а воздух содрогается от злорадного смеха.

В нескольких шагах передо мной стою я. В костюме, в чёрном пальто и с зализанными назад волосами. Нет. Это не я. Это мой двойник. Он игриво вертит перед собой пистолетом, перекладывая его из руки в руку, словно никак не может им налюбоваться, и посматривает на меня исподлобья с хищным оскалом.

– Упс, кажется, я кого-то застрелил, – без толики сожаления говорит он. – Эта штука опасная, да?

– Ты… Ублюдок… – цежу сквозь зубы, из последних сил наблюдая, как двойник играется с пистолетом. Ещё чуть-чуть, и я бы набросился на него. – Зачем ты её убил? Она же ничего плохого не сделала!

– Действительно, Том, зачем ты её убил? Не приставай бы ты к ней, она была бы жива.

– Подонок… Сваливаешь на меня свои грехи?

– На тебя? – со смехом повторяет двойник. – Кажется, ты кое-чего не понял. Тебя нет. Есть только я, и никого больше, понимаешь? Я, – он прикладывает руку к груди, – Том Стив, а ты… – поднимает пистолет и наводит его на меня, – ты будешь следующим.

Раздаётся оглушительный выстрел.

Я нервно дёрнулся, раскрыв глаза, когда почувствовал боль в спине. Лежал на чём-то твёрдом и не мог свободно пошевелиться. Только когда боль утихла, я понял, что лежу не на диване, а на полу, запутавшись в пледе.

Мне не хотелось вставать. Лежал в кромешной темноте, слушал, как тикают часы, и вглядывался в серые окружавшие меня вещи. Темнота душила. Казалось, что комната движется – сужается и расширяется – и кто-то копошится в углу, ждёт, когда я потеряю бдительность и засну. Выпутался из пледа и включил торшер возле дивана – тусклый жёлтый свет заполнил комнату, и она замерла. Нечто в углу тоже затихло. Но тревога никуда не делась.

Что мне теперь делать? Я не знал ответа.

Да, я встретился с Майклом. Но так ничего и не узнал. Да, я нашёл Мию. Теперь она мертва, а я потерял все надежды, которые на неё возлагал. Больше нет никого, кто мог бы понять меня и правда помочь. Я один.

Какой смысл в том, что я снова в Денвере?

После той жуткой ночи… убийства Мии и нападения двойника… я прилетел в Денвер первым же рейсом, тут же, в аэропорте наткнулся на Майкла, который, как оказалось, работает на таможне, и после короткой словесной перепалки в итоге остался ночевать в гостиной у него дома. Но что дальше? Как и раньше Майкл не рад мне. Да, он впустил к себе в дом, когда я этого потребовал, но он намерен в ближайшее время отправить меня в Нью-Йорк.

Здесь что-то поменялось.

Я надеялся, что хотя бы Хлоя будет рада меня видеть – в прошлый раз мы хорошо поговорили по душам, – но когда я во второй раз переступил порог дома Шоу, она смотрела на меня так, будто впервые видит, даже спросила у Майкла, кто я такой. Она не помнила, как мы познакомились. Ещё Майкл мешал нам нормально поговорить. Поспешно отвёл Хлою в сторону, что-то шепнул на ухо и поцеловал в щёку, а меня проводил в совершенно другую комнату подальше от Хлои. Даже не разрешил мне поужинать вместе с его семьёй: принёс мне тарелку и ушёл, закрыв дверь. Так я и сидел в одиночестве, пока все не улеглись спать, а Майкл не выделил мне диван в гостиной для сна.

Тогда-то я и понял, что абсолютно одинок.

Я бросил Артура и Джесс – я признаю это. Но я не хотел ехать вместе с ними в больницу и ждать, пока Джесс осмотрят. У меня не было на это времени. Двойник хотел убить меня. Я должен был немедленно уехать из Ланкастера.

Сейчас я не знал, где Артур и Джесс и что они делают. Да это уже и неважно: наши натянутые отношения лопнули.

Я облокотился на подоконник и хотел посмотреть, что творится за окном, но ничего не видел: тёмная улица расплывалась перед глазами чёрно-жёлтым пятном, а горло сжимало изнутри. Почему?.. Почему всё это происходит именно со мной? Почему я не могу жить так же, как другие, спокойной тихой жизнью, без убийств, больниц, крови и кошмаров? Что я сделал, чтобы заслужить такое? Чем провинился в прошлой жизни, перед богами, духами да хоть чем угодно?! Что мне с этим делать?..

Я плакал. Тёплые, влажные слёзы стекали по щекам и крыльям носа, щекотали ноздри, бежали дальше по губам и подбородку. Я чувствовал их солоноватый вкус, не мог сглотнуть ком в горле и сделать вдох: лёгкие сжимало изнутри, и я не мог издать ни звука. Я плакал, и мне становилось легче. Страх, ненависть, горе, зависть, отчаяние – всё это выплеснулось наружу.

Я остался пуст.

Ничего не слышал и не чувствовал. Только сидел на полу, прижавшись к подоконнику, и уставшим, мыльным взглядом смотрел на ворсинки ковра… Пушистые… мягкие… местами потускневшие… с маленькими, еле заметными пылинками и крошками… Наверное, тут кто-то ел печенье…

Интересно, как давно я у себя не убирался?.. Всё как-то не было времени. Надо будет обязательно пропылесосить, пыль протереть, вещи постирать… их там наверняка с гору накопилось… И плесень вывести надо будет. Да, обязательно…

Не знаю, сколько я так сидел, размышляя ни о чём, пока отчего-то не вспомнил чёрный силуэт, вспомнил, как бежал прочь от Артура, вспомнил кошмары, мучавшие меня. Вспомнил – и тревога окутала меня.

Что это? Человек? Сверхъестественное существо? Моя фантазия? Откуда взялся этот двойник и почему он хочет убить меня? Я не мог дать ответа. У меня были кусочки пазла, которые никак не складывались в одну картину. Чего-то не хватало. Я не был уверен, что тот чёрный силуэт не ночной кошмар. Всё моё расследование – сущий абсурд: уцепился за этих дурацких инопланетян, хотя никогда не верил в такую глупость. Только снова и снова видел перед глазами одно и то же и зарисовывал на листке.

Я взял с телевизионной тумбы восковой мелок и блокнот – на одной его странице были разноцветные человечки, а на другой выведены какие-то цифры с мелкими подписями – сел на постели, перевернул лист, коснулся чистой бумаги. Слабо давя на мелок, повёл кистью вверх – раздалось тихое шуршание, и на листе появилась ровная серая линия. Ещё движение – новая линия.

Загипнотизированный этим еле слышным шуршанием бумаги, я выводил прямые, ломаные, волнистые линии – появлялся рисунок. Линии переплетались, пересекали друг друга, создавали замысловатые узоры, но в них я видел одно: человеческий силуэт, с длинными руками и без лица. Он дребезжал, таращился на меня и молчал. Ждал чего-то.

Что ему от меня нужно? Почему он смотрит на меня и всё чернеет, чернеет, чернеет? Насмехается надо мной.

– Что ты делаешь с моей семейной бухгалтерией? – раздалось за спиной.

Вздрогнув от неожиданности, я случайно перечеркнул рисунок и обернулся, схватившись за сердце. Какого чёрта он так тихо подкрался?!

– Отдай её, – невозмутимо повторил Майкл.

– Кого?

– Ясно. – Майкл упёрся локтем на спинку дивана, потянулся вперёд и, выхватив у меня блокнот, сказал: – Вот это – моя семейная бухгалтерия. Я туда все расходы записываю. – Он критически осмотрел листы. – А ты мне тут всё изрисовал.

– Если что, тут и до меня было нарисовано.

– Уже неважно, – выдохнул Майкл и положил блокнот рядом с телевизором. – Почему не спишь?

– Да так, бессонница…

Майкл глухо помычал, кивнув головой.

– Ясно. Видимо, у меня сегодня тоже. – Майкл окинул меня критическим взглядом. – Ладно. Пойдём на кухню.

Он неспешно прошёл мимо меня, замер на проходе и, дождавшись, когда я выйду из комнаты, погасил свет в гостиной и зажёг на кухне. Жестом указал мне садиться за стол, а сам поставил чайник кипятиться.

– Что, устроим ночное чаепитие? – ухмыльнулся я, заметив, как Майкл достаёт из кухонного шкафчика коробку чайных пакетиков.

– Я буду, а ты – нет, – сказал он и из другого шкафа выудил пачку хлебцев и сахарницу. – Если не хочешь.

– Нет, я буду. Это я просто так сказал… к слову пришлось.

Майкл снова глухо помычал, только протяжней, чем в прошлый раз. Приглушённо забулькала вода, и Майкл, подняв клубящийся паром чайник, разлил кипяток по кружкам. Аккуратно, без стука, поставил их и сахарницу на стол, рядом бросил пачку хлебцев и, со вздохом подтянув штанины пижамы, уселся на стул рядом со мной.

Пока мой чайный пакетик медленно окрашивал воду в буро-коричневые разводы, я наблюдал за Майклом. Он взял сахарницу, наклонил её над кружкой – сахар с тихим шебуршанием посыпался в горячую воду, но вскоре перестал. Я уже потянул к ней руку, ведь пришла моя очередь, но Майкл, снова наклонил сахарницу, засыпая новую порцию к себе в кружку.

– На зубах ничего хрустеть не будет? – не удержавшись, спросил я.

Когда Майкл взял сахарницу в руки, она была полная, сейчас же песка в ней было меньше половины.

– Нет. Всё же размешалось, – в который раз вздохнув, ответил Майкл. Ему явно не хотелось со мной разговаривать.

– Ясно. – Всё, что я мог ответить.

Наступила тишина, давящая, неловкая, настолько безмолвная, что ход часовых стрелок в гостиной, глотки чая и редкий скрип стула Майкла казались оглушительными. И опять мы сидим. Молчим. Вот зачем он позвал меня сюда? Думает, что я у него что-нибудь украду? Да сдалось мне его барахло. Своего хватает. Главное, чтобы он не видел и не слышал, как я недавно рыдал…

– Зачем ты вернулся? – с внезапной серьёзностью спросил Майкл. Он – слишком уж мрачный для того, кто распивает ночью чай, – сидел, откинувшись на спинку стула, и одной рукой задумчиво крутил кружку на столе. – Я просил тебя здесь не появляться, но ты меня проигнорировал.

– Я же сказал, что хочу всё узнать.

– Что значит твоё «всё»? – напористо перебил меня Майкл. – Что ты собираешься делать, когда узнаешь? Так сложно успокоиться и жить, как раньше?

Я молчал и отрешённо смотрел на обручальное кольцо на пальце Майкла.

– Я не знаю… – честно ответил я. – Я уже совсем не понимаю, что происходит и что мне стоит сделать. Я… я был в Ланкастере, хотел встретиться с одной девушкой и встретил там своего двойника. – Рука Майкла замерла. – Он хотел убить меня и… за один вечер он отобрал у меня всё… мои надежды и ценную память о прошлом.

Я замолк, и кухня погрузилась в прежнюю давящую тишину. Только через какое-то время Майкл глубоко вздохнул и тихо, будто самому себе, сказал:

– Зря. Очень зря. Том. – Я посмотрел на Майкла и увидел его подавленное выражение лица. Он выглядел спокойным, но я чувствовал, что он мысленно проклинает меня: – Ты зря это сделал. Ты не должен был лететь в Ланкастер, а потом сюда, да ещё и ко мне: у этих городов есть глаза, и они пристально следят за тобой, а теперь, возможно, и за мной. Понимаешь? Ты сейчас меня очень подставил.

– Нет, я не понимаю, – упёрто ответил я. – Я не понимаю, что плохого я сделал, чтобы подставить тебя, и не понимаю, почему ты мне ничего не говоришь.

– Я это делаю не только ради себя, – повысив, голос сказал Майкл, – но и ради тебя тоже. Если бы ты не шлялся, где не надо, а жил, как и раньше, в своём Нью-Йорке, всем было бы гораздо лучше.

– Заткнись! – крикнул я, стукнув кулаком по столу. Тихо брякнули ложки, а за края моей кружки пролилось немного чая, к которому я так и не притронулся. Но меня это не волновало. Я отчаянно кричал на Майкла: – Хватит учить меня, как поступать! Если бы я не то, если бы я не это – я сам могу решать, что мне делать, и не один только я во всём этом виноват! Я не сделал ничего плохого, чтобы меня за что-то попрекали!

– Хватит, – повелительно скомандовал Майкл.

– Нет, не хватит! Почему я должен всё это выслушивать и держать в себе?! Думаешь, я хотел, чтобы кому-то было плохо?! Чтобы умерла Мия, Джесс попала в больницу, чтобы Артур меня ненавидел?! Думаешь, я сижу по вечерам за чашкой чая и думаю, что вот, надо бы к Майклу ввалиться, ему нагадить и свалить в закат?! Я делаю, что считаю нужным, потому что не знаю, как мне стоит поступить. Я ничего не знаю, понимаешь?

Я опёрся локтями на стол, и закрыл лицо руками, звучно и глубоко дыша, – ещё чуть-чуть, и я был готов разрыдаться. Меня трясло, и я никак не мог успокоиться.

– Ты прав, – тихо сказал Майкл. – Не из-за одного тебя всё так произошло. Мы все тут постарались. Только нельзя пускать всё это на самотёк, понимаешь? Тебе нужно вернуться домой, успокоиться и постараться вернуться к прежней жизни. Согласен? – Я ничего не ответил, даже не пошевелился. – Завтра я достану тебе билет до Нью-Йорка, а сейчас тебе нужно отдохнуть. Хорошо?

Я еле заметно кивнул, но Майклу этого было достаточно, чтобы встать со стула и предложить разойтись по кроватям. Как же паршиво понимать, что, если ты никуда не высовываешься, всем от этого будет лучше.

Я тихо встал, когда Майкл, вымыв кружки и поставив их сушиться, выключил воду и подошёл ко мне – тогда-то я и заметил, как он еле заметно улыбнулся, словно натянул приветливость на лицо. Он просто хотел от меня побыстрее отделаться. Он вышел за мной следом из кухни, щёлкнув по выключателю, и застыл на месте: ждал, пока я залезу под одеяло. Я специально повернулся к нему спиной и коротко хмыкнул.

Разглядывая в сумраке шероховатую ткать дивана, я слушал тиканье часов и ждал, когда Майкл наконец уйдёт.

– Долго ещё стоять тут будешь? – проворчал я.

Ответом мне была безмолвная тишина.

Полежав ещё немного, но так и не дождавшись ухода Майкла, я отбросил одеяло и приподнялся на локти с ворчанием:

– Ну что тебе нужно? Может уже уйдё…

Кроме меня в комнате никого не оказалось. А я ведь даже не слышал, как и когда он ушёл… Словно в темноте растворился. Я измождено плюхнулся на подушку и закрыл глаза.

Только заснуть всё равно не смог.

***

Я тихо закрыл за собой дверь, оглядел припорошенную снегом улицу и, выдохнув клуб пара, сошёл с крыльца дома.

За всю ночь я ни разу не сомкнул глаз, а наутро начался полный кавардак: Катти устроила истерику, потому что не хотела идти в школу, но Майкл, чмокнув Хлою в щёку, чуть ли ни на руках вынес кричащую девочку на улицу. Только тогда в доме всё затихло. Пока Хлоя убирала со стола завтрак, я обессилено валялся на диване, чувствуя, что наконец-то смогу поспать… но проснулся уже через сорок минут. Как бы ни ворочался и ни накрывался одеялом, сон не шёл.

Бесцельно лежать мне не хотелось – всегда от этого в голову лезли дурные мысли, – а Хлоя, которую я нашёл на втором этаже на мой вопрос, не нужна ли ей помощь, что-то быстро печатая за компьютером, помахала кистью руки в воздухе и, не отрываясь от монитора, пробормотала:

– Мамочка сейчас очень занята, милая. Иди лучше погуляй.

Собственно, я так и сделал.

Я шёл по пустой тихой улице, изредка вздрагивая от прохладного порывистого ветра. Вокруг – гробовая тишина. Я всю свою жизнь провёл в Нью-Йорке, где все постоянно куда-то спешат и что-то делают, а здесь всё так неспешно и тихо, что кажется, город просто вымер. Даже центральные улицы Эстес Парка выглядели серыми, узкими и совершенно скучными, что, наверное, типично для всех горных городишек. Несколько часов я бродил по магазинным лавкам и улочкам, зачем-то на последние деньги купил себе целый пакет безделушек, сидел на лавочке и наблюдал за незнакомцами, занятыми своими делами, подкрепился в скромной кафешке семьи Коперов.