Текст книги "Проблемы? Решаю... (СИ)"

Автор книги: Фалькон Джемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

      Её пламенная речь была встречена секундой тишины, после которой в голос ржали уже все трое – Кайлум, Сансер и Сонни.

      – А знаешь что, – утирая слезы, весело сказал чародей. – Ты сама решила свою судьбу. Мы отправляемся в мир Шатс!

      – Нет, – притворно испугалась Олив. – Нет, пожалуйста! Умоляю! Не нужно! Там эти...

      – Канибалы, – подсказал Сансер.

      – Канибалы! – истерично взвизгнула девушка, повторяя за ним.

      Сонни коварно улыбнулся:

      – Ты мне за все ответишь, демонская подстилка, – и одним сильным ударом отправил Олив в нокаут.

      *****

      Олив казалось, что она спит каким-то странным сном: ей снился Кайлум, который пользовался тем, что Сонни его не видит и не ощущает, и изображает всякие непристойности: изображал, что имеет его сзади, шлепает его. Но апогей настал, когда ничего не подозревающий парень присел, застегивая свою обувь... А ещё Оливии снился пытающийся унять Кайлума Сансер. С тем же успехом можно было носить воду для тушения пожара чайной ложкой.

      В этом странном сне был Акила, уговаривающий её капнуть кровь на браслет. А заодно и разрешить ему себя замучить. Дескать, красивая выйдет агония, очень красивая.

       Но самое странное, что ей приснилось – это Сонни, ласково рассказывающий про то, что её ждет и буквально вливающий в горло какую-то горькую жидкость.

      Странный сон, что и говорить. И безумный до кучи.

      Олив была почти счастлива, когда очнулась от него в пустынной, гористой местности, даже не смотря на то, что разбудил её хороший удар ногой в живот.

      – Ничего не понимаю, – пробормотал стоящий рядом Сонни, и обратился уже к Олив. – Почему ты так боялась этого мира?

      Девушка попыталась ответить, но не смогла издать ни одного внятного звука. Язык заплетался, и при попытке сесть все тело отозвалось болью. Хотя нет, не все. Заведенные за спину руки она не чувствовала. Кажется, молодой похититель давно связал её в таком положении, потому, что конечности уже онемели.

      Чародей, посмотрев на её мучения лишь усмехнулся.

       – Думаешь, сейчас плохо себя чувствуешь? Нет, плохо тебе будет, когда местные аборигены начнут жрать тебя живьем. От пяток до головы. А ты не сможешь ни закричать, ни даже шевельнуться. Вот будет потеха?

      Олив честно попыталась испугаться. Но вездесущий Кайлум со своими комментариями все испортил:

      – Представь, как неудобно выйдет: они тебя есть собрались, а у тебя ноги не мытые...

      – Кайлум... – устало попытался заставить друга замолчать Сансер.

      Сонни снова от неё отвернулся и Олив, воспользовавшись случаем уставилась на Сансера и Кайлума. Она была слаба как котенок и чувствовала, что слабеет с каждой следующей секундой все больше. Беспомощность – не самое приятное чувство, особенно когда находишься на планете канибалов.

      Но ключам было не до неё.

      Тогда Олив решила взять дело в свои руки. Раз уж они все тут, нужно побыстрее найти Форнакс и убежать. И если Сансер слишком занят, чтобы помогать, придется импровизировать.

      – Съесть меня живьем – далеко не самое страшное, что они могут со мной сделать, – вздохнула она, глядя в сторону.

      Чародей заинтересованно оглянулся на неё:

      – И что же они могут такого с тобой сделать?

      Оливия решила рискнуть и разыграть из себя дурочку ещё раз. Этот образ ей удавался так хорошо, что ей даже немного страшновато становилось, когда она об этом задумывалась:

      – Сонни, ты обещаешь, что не сделаешь этого со мной? – она посмотрела на него доверчивыми и по возможности максимально тупыми глазами. Если парнишка заметит в них отблеск ума, то её план накроется медным тазом.

      Но чародей поступил точно так же, как и любой подросток в родном мире Оливии – посчитал, что он умнее и, усмехнувшись, соврал:

      – Конечно, я не сделаю этого с тобой. Мне так... для общего развития.

      Олив, шмыгнула носом, в основном для того, чтобы отвлечься и не улыбнуться, а потом тихо сказала:

      – Марси рассказывала мне об этом мире, – испуганным шепотом быстро затараторила она. – Мало того, что местные жители едят друг друга, так у их вождя есть ещё тонкая золотая цепочка. Мужчинам от неё – ничего. А вот если одеть на женщину...

      Девушка испуганно замолчала, всем своим видом давая понять, что произойдет что-то настолько ужасное, что она даже вслух говорить об этом боится.

      Дальше могло произойти все что угодно. Был бы на месте Сонни Максимилиан – то просто бросил бы Олив в этом мире и не игрался бы. Кто-то постарше тоже не стал бы особо изгаляться – зачем заморачиваться с этой цепочкой, если пожирание живьем уже достаточное наказание? Да и сам Сонни мог просто не захотеть рисковать собственной жизнью ради этой цепочки. Ну, и наконец, на месте молодого чародея, мог оказаться кто-то, у кого есть голова на плечах. Этот кто-то понял бы все ещё на этапе: "Только не мир Шатс", и до этого момента просто не дошло бы.

      Но, к счастью для Олив, здесь был именно Сонни, молодой, самоуверенный, дышащий неуемной энергией и все ещё верящий в свою непобедимость Сонни. Он наклонился к своей пленнице и жестом, явно подсмотренным у кого-то другого, взял её за подбородок и сказал:

      – Нет, все-таки Максимилиан в тебе ошибся. Ты тупа, как пробка. Непроходимо тупа. Ты настолько тупа, что даже не понимаешь, наверное, что я тебя сейчас оскорбляю. Скорее всего, именно поэтому Синтигрэн в тебя влюблен. Подобное тянется к подобному.

      Олив хотелось плюнуть ему в рожу, но она как могла, сдерживала себя. Пришлось даже опустить глаза, изображая испуг и покорность, чтобы этот мерзавец не увидел в них желание капнуть немного крови на браслет и выпустить Акилу на свободу. Чародей понял её поведение по-своему:

      – Я должен ненадолго тебя покинуть, но ты никуда не уходи, – он рассмеялся своей шутке. – Ой, прости! Я забыл, что ты никуда и не можешь уйти.

      Парень отпустил её и выпрямившись пошел на поиски цепочки. Но тут как будто что-то вспомнив остановился. Олив увидев это напряглась: неужели он догадался? Чем она себя выдала. Молодой чародей повернулся и нерешительно уставился на неё, закусив нижнюю губу. Он явно над чем-то усердно размышлял. Оливия не в шутку испугалась: если все понял, то, как поступит дальше? Даже ключи прониклись моментом и перестали возиться, уставившись на чародея.

      Сонни ещё несколько мучительно долгих секунд размышлял, и вдруг его лицо приняло решительный и уверенный вид, и он подошел к своей пленнице.

      – Быстро впусти меня, – рыкнул вмиг растерявший всю свою игривость Кайлум. Но Олив не успела. Прежде, чем девушка успела произнести хотя бы звук, чародей преодолел разделяющее их пространство, схватил её за шиворот, рывком поднял вверх и впился в губы неумелым поцелуем.

      – Это ещё что такое? – озвучил повисший в воздух вопрос Акила.

      – Это пытки, – сочувственно сказал Кайлум.

      – Держись, Олив,– попытался подбодрить её Сансер. Слова "Мы с тобой" застряли у него в горле.

      Сонни отпустил её также резко, как и схватил перед этим. Вид у него при этом был немного смущенный и виноватый. Видимо поэтому он не говоря ни слова, развернулся и почти убежал на поиски цепочки.

      – Как ты? – участливо спросил Сансер.

      – Щас блевану, – коротко ответила Олив.

      – Я тебя понимаю, – с глубокомысленным видом вставил своих пять монет Кайлум. – Я в этом не участвовал, но смотрелось отвратительно.

      – Ты тоже когда-то был молодым, – скорее всего, из духа противоречия принялся защищать парня Сансер.

      – Но не таким же убогим придурком! – возмутился Кайлум.

      – Да ладно, – поддел его товарищ. – Ты же в первый раз небойсь тоже не знал с какой стороны к женщине подойти...

      Олив не выдержала и зло рыкнула:

      – Освободите же меня кто-нибудь!

      Руки у неё были онемевшие, поэтому девушка не почувствовала момент, когда кто-то перерезал веревку, связывающую их. Скорее поняла, что свободна, по тому, как они вдруг упали вперед.

      – Что? – успела удивиться она, прежде чем кровообращение начало восстанавливаться и появилось столь интенсивное покалывание, что даже в глазах потемнело.

      – Пожалуйста, – бесстрастно сказал голос Максимилиана рядом. – Где мой брат?

      Как только в глазах прояснилось, Оливия с удивлением подняла глаза на стоящего рядом мужчину:

      – Ты жив?

      – Как видишь, – едко ответил он. И ещё раз спросил: – Где мой брат?

      – Тебя же забрали на допрос... – то ли спросила, то ли вспомнила она, а в её глазах появилась опаска.

      – Меня уже отпустили, – спокойно ответил он. И повторил свой вопрос: – Где мой брат?

      – Так это не ты пытался убить меня? – удивленно спросила Олив и покраснела.

      – Нет. Где мой брат?

      У Оливии в голове за секунду мелькнул целый калейдоскоп мыслей, который вылился в один вопрос:

      – Но почему?

      На самом деле она имела в виду: "Но почему ты здесь? Как ты узнал, что мы в мире Шатс и где именно здесь мы можем быть? Ну, по крайней мере я". Но по какой-то причине вопрос получился таким коротким.

      Чародей смерил её задумчивым взглядом и ответил:

      – Мне самому интересно, почему я тебя до сих пор не убил. Где мой брат?

      – Но... – чуть было не сорвался с губ Олив очередной вопрос, но Максимилиан необыкновенно быстро оказался рядом и прижал указательный палец к её губам, призывая соблюдать тишину.

      – Я ответил на достаточно твоих вопросов, – с леденящим душу спокойствием сказал он. – Ответь и ты, всего на один мой вопрос: ГДЕ МОЙ БРАТ?

      – Кхм, – изрек глубокомысленно Кайлум. – Кажись, этот типчик точно знает, с какой стороны к женщине подойти и что с ней делать.

      Олив ткнула пальцем в том направлении, куда ушел Сонни.

      Максимилиан не отводя взгляда, спросил:

      – Зачем он туда пошел?

      – Скажи, что пошел искать местных аборигенов! – подскочил к ней Сансер.

      – Пошел искать местных, – как кукла повторила Оливия, потому, что когда чародей вот так смотрел, думать было проблематично. Ей не перехватило дух от интимности момента или от пылкости взора. Взгляд чародея не вызывал ничего кроме парализующего животного страха. И Оливия провела достаточно времени среди учеников академии, чтобы понять, когда они колдуют. И вот этот ужас исходил от него самого. Никакой магии. Максимилиан Драми открылся ей с той стороны, которую девушке до этого видеть не приходилось. И сейчас как никогда ей захотелось к Лансеру в объятия, туда, где уютно и безопасно.

      – Зачем? – продолжал допрос чародей.

      – Скажи, что он пошел что-то искать, – подсказал Сансер.

      – Пошел искать... – промямлила она совсем тихо. – Что-то...

      – Зачем ему это что-то? – не отводил взгляд Максимилиан и Олив сделала то, чего сама от себя не ожидала:

      – Он не умеет целоваться, – выпалила она на одном дыхании.

      И, наконец, смогла отвести взгляд. Облегчение пришло мгновенно. Максимилиан выпрямился, и когда Олив снова посмотрела на него, чародей выглядел задумчивым и слегка оторопелым.

      – Сонни тебя поцеловал? – он казалось, не мог в это поверить.

      Оливия поднялась и попыталась потянуться. Но ребра отозвались болью.

      – Зачем он это сделал? – продолжал то ли разговаривать сам с собой то ли с Олив, то ли вообще просто недоумевать в голос чародей, сложив руки на груди. И, немного подумав, резюмировал: – Дебил.

      – Не стану спорить, кого бы ты не имел ввиду, – вздохнула Оливия, потягиваясь и растирая затекшие руки. – Что ты собираешься дальше делать?

      – Я иду искать Сонни. Ты со мной, – безапелляционным тоном сказал Максимилиан и, не дожидаясь, пока Олив опомнится, схватил за руку и потащил за собой.

      – Что? Не хочу! – попыталась упереться пятками в землю, чтобы никуда не идти девушка. Но Максимилиан даже и бровью не повел на это сопротивление, таща её за собой как на буксире. Закончилось все тогда, когда Олив споткнувшись о какой-то камень, и чуть рыбкой не улетела вперед. Чародей и на это не обратил внимания, продолжая тащить девушку. Ей пришлось сделать несколько широких шагов, чтобы поравняться с ним и перейти на его темп ходьбы. В исполнении Олив получался почти бег: шаг его – три её.

      – Зачем ... я тебе... – спросила она, приноровившись к его скорости, правда из-за того, что она запыхалась вопросительной интонации не получилось.

      – Я найду брата, а потом вытащу тебя отсюда, – спокойно ответил Максимилиан, даже не оглянувшись.

      – По...че...му... – задыхаясь от быстрой ходьбы выдавила из себя Оливия. – Меня?

      Максимилиан ответил настолько спокойно, как будто и не вовсе не двигался:

      – Между чародеями и демонами установился перманентный мир. Война не нужна ни одной, ни другой стороне. Но если ты тут умрешь и станет известно, что по вине представителя одной из правящих семей, демоны не успокоятся, пока не сотрут в порошок все живое в Обитаемых мирах. Особенно Лансер Синтигрэн. С твоим появлением он стал спокойнее и рассудительнее. Но если тебя убить вся его ярость обрушиться на чародеев. Я уверен в том, что чародеям в итоге удастся их сдержать и уничтожить. Но на данном этапе цена будет слишком высока. Поэтому, как только найду Сонни – сразу заберу тебя отсюда, чтобы ты не пострадала.

      Олив не нашлась с ответами и вопросами. Да и как говорить, если при таком темпе ходьбы даже дышать получается с трудом? Значит, Лансер после встречи с ней изменился?

      В душе девушки снова зажегся огонек надежды. Может, для них не все ещё потеряно?

      От нерешительных размышлений о совместном с Лансером будущем, Оливию отвлек Кайлум, крикнувший ей в ухо:

      – Форнакс!

      Оливия поморщилась и огрызнулась:

      – Я помню!

      – Что? – спросил Максимилиан.

      Олив с досадой прикусила нижнюю губу, но нашлась с ответом:

      – Я помню, что ты опоил меня любовным зельем!

      Чародей на секунду замер, но все же пошел вперед:

      – Во-первых, я извинился. Во-вторых, не опоил. Ты его вдохнула.

      – О, это существенно меняет дело! – фыркнула она в ответ.

      – Я извинился, – с нажимом повторил он. – Это меняет.

      Олив скептически хмыкнула, но не стала продолжать эту дискуссию, оставшись при своем мнении. Максимилиан тоже больше ничего не сказал, просто ускорил темп. И теперь девушка действительно бежала за ним. Она подозревала, что это своего рода наказание, потому, что чародей оставался глух ко всем призывам остановиться и хоть немного передохнуть.

      Когда он, наконец, остановился, Олив обессилено упала на колени, хватая ртом воздух. Легкие горели, в голове шумело. Поэтому девушка не сразу посмотрела по сторонам, несмотря на то, что Кайлум почти кричал на неё, что она должна это сделать. И когда Оливия все же оглянулась вокруг, поняла почему. На сколько хватало взгляда вокруг лежали изувеченные трупы странных созданий. Вся земля была усеяна ими. И в том, как они лежали было что-то странное, чего девушка никак не могла понять.

      – Что здесь произошло? – шепотом спросила она.

      – Мой брат их уничтожил, – пожал плечами Максимилиан.

      – Посмотри, как они лежат, – пояснил Кайлум. – Эти твари пытались сбежать и этот щенок бил им в спину.

      В голосе ключа слышалось неприкрытое презрение, и Олив невольно спросила:

      – Ты этого не одобряешь?

      Хорошо, что задавая этот вопрос, девушка все ещё смотрела перед собой, так как первым ответил Максимилиан. Он повернул голову и удивленно сказал:

      – С чего ты взяла? Это ничтожные твари, туда им и дорога.

      – У настоящего воина есть кодекс чести: не убивать женщин и детей, не добивать раненных и не преследовать бегущих с поля боя. Оглянись вокруг. Это не поле боя, это их деревня.

      – Это их логово, – бездумно повторила за ним Олив, начиная понимать весь ужас того, что здесь произошло.

      – Да плевать, – фыркнул Максимилиан. – Это пожиратели плоти. Они не стоят твоей жалости.

      У Кайлума на этот счет было свое мнение:

      – Здесь были не только мужчины, которых можно с натяжкой назвать достойными для чародея соперниками. Здесь были женщины и дети. И они убегали. Он не дал им шанса.

      – А что ты думал, он сделает? – зло спросил Сансер. – Мы отправили его за цепочкой и как, по-твоему, он собирался её раздобыть?

      – Он сильный чародей, – опроверг его доводы Кайлум. – Пара заклинаний и цепочка была бы его. Без этой чрезмерной жестокости.

      – Чрезмерная жестокость... – эхом повторила Олив.

      Максимилиану не понравились её слова

      – Просто ты мягкотелая, – неодобрительно сказал он, и до боли сжав её руку, потянул на себя вынуждая встать. Девушка подчинилась, не издав ни звука. И также молча шла следом. А в голове набатом звучали слова: "Как, по-твоему, он собирался её раздобыть?" и "Чрезмерная жестокость". Они звучали ровно до тех пор, пока на глаза не попалась одна из тварей сжимавшая недогрызенную кость, судя по остаткам шерсти принадлежавшая его сородичу, и судя по размерам – детенышу. Тошнота подкатила Олив к горлу. Резко захотелось упасть в обморок.

      Максимилиан остановился следом за ней и, проследив за её взглядом, усмехнулся:

      – Как я и говорил, они не стоят твоей жалости.

       Олив посмотрела на него со злостью и практически ненавистью. В этот момент чародей в её глазах был хуже этих тварей и чтобы там не говорил Сансер про осторожность – скрывать это девушка не собиралась. Они ели себе подобных. Это ужасно. Он находил это забавным. Олив не находила слов, чтобы описать степень чудовищности этого.

      То ли чародей умеет читать мысли, то ли взгляд у неё слишком красноречивый, но у Максимилиана с лица сползла улыбка, и оно приобрело жесткое выражение лица.

      – Нет, – с нажимом сказал он, глядя Оливии в глаза. – Я не такой, как ты обо мне подумала. Я – намного хуже. Не знаю даже кто из нас более ужасен: я или твой демон.

      Олив снова посмотрела назад, опять на своего временного спутника, и сделала для себя вывод:

      – Думаю, я знаю.

      Максимилиан насмешливо усмехнулся:

      – Думаешь?

      Не говоря больше не слова, мужчина потащил её дальше по дороге, с такой силой, что девушка невольно забеспокоилась: а не пытается и он ей в отместку руку сломать?

      – Лучше не смотри по сторонам, – посоветовал идущий рядом Сансер. И снова Олив его проигнорировала. Она хотела запомнить то, что увидела здесь. Ведь это все тоже дело рук чародея. И когда она столкнётся с Максимилианом или другим ему подобным на турнире, девушка воскресит в памяти то, что здесь произошло, чтобы убить в себе остатки жалости к этим монстрам. А ещё это все будет напоминать, чем так хорош её родной мир.

      Они молча шли, петляя между трупами. Её поражало сколько же их тут было, местных, о которых Олив знала только то, что они поедали себе подобных. Были ли у них имена? Создавали ли они семьи? Как, в конце концов, называлась их раса?

      Но прежде чем девушка успела что-то сказать, Максимилиан резко остановился и выпустил её руку. Олив подождала какое-то время, опасливо вглядываясь вперед. Но так и не увидев ничего, что могло бы представлять реальную опасность, тихо спросила:

      – Что там?

      Вместо ответа Максимилиан поднял руку, жестом призывая её молчать.

      – Прислушивается, – объяснил её Кайлум. И немного постояв в позе, похожей на позу чародея, уверенно пошел влево. Оливия пошла за ним. Опасности она не чувствовала, да и вряд ли одноглазый отправил бы её на смерть. А вот любопытство ощущалось все сильнее.

      Пройдя за Кайлумом почти след в след, Олив увидела Сонни, который без сознания сидел на земле, прислонившись спиной к камню. Собственно, только это и удерживало его от принятия горизонтального положения.

      – Скорее, – резко крикнул рядом Сансер, подбегая к телу. – Цепочка!

      – Что? – не поняла Олив.

      – Хватай цепочку, пока чародей не пришел! – ключ показывал на руку, сжимающую тонкую цепочку.

      Оливия послушно присела рядом и попыталась разжать руку, намертво вцепившуюся в цепочку.

      – Мне сил не хватает, – в отчаянье прошипела она, памятуя, что не должна шуметь.

      – Освободи меня, я помогу, – сказал Сансер нетерпеливо. – Кайлум, постой на стрёме.

      Одноглазый не стал пререкаться и послушно ушел в ту сторону, откуда все пришли. Олив сняла заколку, оглянулась вокруг, в поисках чего-то острого, но так ничего и не обнаружив, зажмурившись, мужественно поцарапала тыльную сторону ладони. Из неглубокой раны тут же потекла кровь. Девушка не тратя ни секунды, капнула алую жидкость на заколку.

      Сансер все это время напряженно оглядывался, на предмет опасности.

      – Скоро ты там? – оглянулся он на неё.

      – Да я уже все... – растеряно пробормотала Олив, показывая заколку.

      – Не та заколка, – разочарованно и раздосадовано протянул Сансер с таким видом, будто он сейчас заплачет от отчаянья.

      – Шухер! – появился рядом Кайлум. И заметил заколку в крови. – О, ты меня освободила, круто!

      – Что там про шухер? – напряженно спросил Сансер.

      – А, – вспомнил одноглазый. – Чародеюшка, наконец, заметил, что её нет рядом, и теперь ищет, куда она делась.

      – Скоро он будет здесь? – шепотом спросила Олив.

      Сансер раздосадовано выругался.

      – Быстро, капай! – рявкнул он на свою хозяйку и та испуганно выполнила приказ, даже не пикнув.

      – Все, он тут, – спокойно сообщил Кайлум.

      – Отвлеки его, – скомандовал Сансер Оливии. – Пусть он не подходит к телу хотя бы секунд пять.

      У неё было всего несколько мгновений. Придумать какой-то отвлекающий маневр не вышло, поэтому Олив решила импровизировать. Девушка бросилась навстречу Максимилиану, с криком:

      – О, боже! Это ужасно! – и с разгону влетела в объятия, не ожидавшему такого поворота чародею. Имея двух братьев, Оливия пришла к выводу, что мужчины плохо реагируют на женские слезы и истерики. Поэтому хоть она и редко прибегала к этому средству, но делала это виртуозно. Вот и, сейчас слезы так натурально брызнули у неё из глаз, что даже стоящий чуть поодаль Кайлум, зааплодировал, чуть все не испортив. Олив хрюкнула, сдерживая смех, но смогла выдать это за всхлип.

      – Что? Что там? – отстранил её от себя чародей.

      – Это... это... это ужасно, – выла и причитала Олив до того момента, как Кайлум сказал:

      – Цепочка у Сансера.

      Это как раз совпало с тем, как Максимилиан рявкнул:

      – Успокойся и внятно скажи, наконец, что произошло!

      Олив моментально успокоилась и, вытерев слезы, спокойно сказала:

      – Я нашла Сонни. Он без сознания.

      Максимилиан сначала опешил от столь резкой смены настроения, а потом со злостью отшвырнул её в сторону так, что девушке пришлось сделать несколько больших шагов, чтобы не упасть, и побежал в том направлении, откуда пришла Оливия.

      – Не жизнь, а сплошной травматизм, – недовольно пробурчала она, поворачиваясь и идя следом за чародеем.

      Когда она вернулась на то место, где оставила своего горе-похитителя, Максимилиан уже склонился над ним и делал какие-то пассы руками. Прошло ещё несколько минут, Оливия даже успела заскучать, прежде чем от его действия появился результат: Сонни застонал и открыл глаза:

      – Максимилиан, – прошептал он, счастливо улыбаясь. – Вы пришли за мной...

      – Зачем ты все это натворил? – спросил его брат спокойно.

      – Ради вас, дорого брат, – Сонни смотрел на него глазами полными обожания. – Ради вас...

      – Я не приказывал тебе её убивать, – таким же спокойным тоном сказал тот в ответ.

      – Она пренебрегла вами, демонская подстилка, – Сонни с такой ненавистью посмотрел в сторону Оливии, что девушка невольно отступила на шаг.

      – Поэтому ты её поцеловал? – скептически хмыкнул Максимилиан.

      – Я подумал... – Сонни запнулся, устало закрыл глаза, но потом снова открыл их: – Вы поступили бы также на моем месте. Вот я и поцеловал.

      – Что ж, у меня для тебя две новости, – усмехнулся его старший брат: – Первое, ты полностью исчерпал свой магический резерв, потому, что, как дурак-неуч не рассчитал свои силы. Тебе стоило дать уйти тем, кто пытался бежать. Тогда возможно хотя бы самому хватило на обратный переход. А вообще, я в принципе не понимаю, зачем ты притащил её в это забытое богами место...

      – Она его очень боялась... – растерянно промямлил бледный чародей.

      – Ага, – фыркнул Максимилиан. – То-то я смотрю у неё ноги от страха подгибаются и бедняжка того и гляди описается.

      – Но цепочка... – глаза Сонни оживились. – Я добыл цепочку, которая причиняет ей невыносимую боль!

      Максимилиан оглянулся на Олив, но та лишь плечами пожала: не знаю, мол, о чём он тебе поёт.

      – И где же эта цепочка? – спросил чародей у своего младшего брата, безжалостно встряхивая его, чтобы не уснул.

      Парень посмотрел на свою руку и в отчаянье взвыл:

      – Она была у меня в руке... она была... я нашел...

      Максимилиан хлестко ударил его по лицу:

      – Тихо!

      Истерика молодого чародей тут же прекратилась, а Олив вдруг почувствовала касание холодного металла к шее, и невольно подняла руку, касаясь украшения, которого там раньше не было. Девушка оглянулась. Сансер как раз закрыл замочек цепочки, и, ободряюще улыбнувшись, рассыпался миллиардом искорок, которые тут же исчезли.

      Олив вновь повернулась к двум чародеям, и увидела, что Сонни в упор смотрит на неё, шокированными глазами и каким-то чудом умудрился поднять дрожащую руку, тыча её перед собой:

      – Ты... ты! – пораженно и зло шипел обессиленный чародей, который, наконец, все понял. – Это ты... использовала меня! Чтобы добыть эту цепочку!

      – Какую цепочку? – попытался понять о чём говорит младший брат Максимилиан, и, оглянувшись на Олив, заметил тоненькое украшение у неё на шее и уточнил. – Ту, цепочку?

      Олив снова непонимающе пожала плечами:

      – Он вроде говорил что цепочка, которую он нашел, у него? Что-то я запуталась. Может у него бред?

      – Здесь был мужчина! – Сонни вцепился в руку брата. – Он одел на неё цепочку и превратился в искорки!

      Максимилиан посмотрел на стоящую с ничего не понимающим видом Олив, потом на нездоровый румянец брата и лихорадочный блеск у него в глазах, и резюмировал:

      – Кажется, ты права.

      – Нет, брат, – Сонни неожиданно сильно сжал его руку. – Послушайте! Поверьте! Она и вас дурачит! Это заговор! Ей помогают! Я не знаю почему! Но это из-за цепочки!

      Молодой чародей вдруг обмяк и обессиленно прижался спиной к камню.

      – Поверьте же мне, – прошептал он едва слышно и затих, погружаясь в сон.

      Но Максимилиан снова сделал несколько пассов, и парень снова открыл глаза. Предвидев очередную порцию бреда, от младшего брата, старший рыкнул:

      – Довольно!

      И заговорил с ним на незнакомом Оливии языке. Сонни отвечал ему, из чего девушка заключила, что это не какое-то заклинание, а действительно разговор. Который, к слову, длился достаточно долго. Олив опять заскучала и начала ходить со стороны в сторону, пиная камешки.

      Наконец, их разговор затих и Сонни, устало закрыв глаза, снова уснул. Максимилиан высвободил руку, и, не говоря ни слова, встал и пошел в ту сторону, из которой они пришли, попутно взяв Олив за руку.

      – Подожди! – воскликнула девушка, бегущая за ним, стараясь не упасть. – Мы же не можем его здесь так бросить.

      Максимилиан вдруг резко остановился и повернулся:

      – Ты права.

      Чародей подошел к спящему Сонни и, наклонившись, легко свернул ему шею.

       – Нет! – Олив бросилась к теперь уже мертвому чародею. Она не могла поверить в произошедшее. – Как ты мог? Как ты мог? Это же твой брат!

      – Уже забыла? – насмешливо улыбнулся Максимилиан. – Я – чудовище.

      Не отдавая себе отчет в том, что делает, Олив выхватила кинжал из ножен, заткнутых за пояс Сонни, и бросилась на чародея. Тот легко перехватил её руку и в несколько движений скрутил оказавшуюся невероятно слабой по сравнению с ним девушку так, что она оказалась прижата к нему спиной, и лишенная возможности двигаться. В таком положении несчастная не то, что оказывать сопротивление, даже голову убрать не смогла, когда Максимилиан зашипел ей на ухо:

      – Ты себе даже не представляешь, какое я чудовище. Убить брата? Не проблема. Я же чародей, я не испытываю никакой любви к семье! И запомни, демонская подстилка – тебя не трудно убить. Если ты ещё хоть раз попадешься на моем пути, я сожму твою хрупкую человеческую шейку немного сильнее, чем следует и сделаю из тебя мертвую демонскую подстилку. Поняла?

      Олив промолчала.

      – Думаешь ты медленно, так что приму это за "Да", – Максимилиан отшвырнул её от себя, словно она была ему омерзительна. На мгновенье отвернулся, но потом снова повернулся и, не говоря ни слова, схватил её за руку, рывком поставил на ноги и потащил за собой.

      Остаток пути они преодолели молча. Каждый думал ос воем. Олив было невыносимо жаль Сонни, несмотря на то, что он её похитил и избивал. Девушка понимала, что он всего лишь пытался угодить обожаемому старшему брату. Невозможно было не заметить, с каким почтением, если не сказать благоговением разговаривал Сонни со старшим братом. Как-то так разговаривала Оливия со своим отцом, когда тот был ещё жив. Уилем Пентергриф на фоне остальных людей казался ей кем-то невероятным. Он знал множество потрясающих историй, одна другой волшебнее и интереснее. И когда отец их рассказывал герои будто оживали, ходили по той же улице, по которой шли сейчас шагала и Оливия, вдыхали тот же воздух, смотрели на то же небо. А ещё он много чего умел, и многому успел научить свою юную, любознательную дочь: как развести огонь без спичек, как искать укрытие от дождя и прочее. Уилем Пентергриф был тем зеркалом, через которое Олив смотрела на мир, узнавала его, училась понимать, где в нем её место. Уилем Пентергриф был не просто отцом, практически богом в глазах своей плоти и крови.

      Могла ли Оливия хотя бы раз в своей жизни предположить, что отец, который никогда руки на неё не поднял, захочет её убить? Да ни за что!

      И девушка могла бы подумать, что столь чудовищный поступок Максимилиана – часть культуры мира, в который её забросила судьба. Если бы она не видела на примере других учеников в академии, что как бы странно не выглядели местные жители, но у них те же семейные ценности, что и у людей в родном мире Оливии. Да и те же демоны. Какими бы чудовищными их не рисовали все вокруг, особенно чародеи, но Братья стоят друг за друга горой. Представить невозможно, что должно случиться, чтобы, к примеру, Дэвон убил Ская.