Текст книги "Объект подлежит уничтожению (СИ)"

Автор книги: Fa-Natka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Вижу, как его взгляд скользит по моим тонким пальчикам. Как немного темнеют его кристально чистые голубые глаза. И он протягивает свою руку в ответ. Прикосновение кожи к коже посылает разряды по всему телу. Вызывает трепетную волну мурашек, что расползаются вдоль позвоночника. Кожа горит от этих лёгких прикосновений. И когда Итан осторожно выводит узоры большим пальцем по тыльной стороне ладони – с моих губ срывается полувыдох, полустон.

Дыхание мужчины под стать моему – слегка учащенное. А зрачки расширены. Итан встаёт, чуть нависая надо мной, и осторожно протягивает руку к моему лицу. Я чувствую, как пульсирует кровь по венам. С какой бешеной скоростью стучит моё сердце, когда он осторожно снимает датчик с моего виска. Так невыносимо близко зависает обнаженными пальцами у моего лица. Его рука останавливается в воздухе в сантиметре от моей скулы, и он заглядывает в мои глаза.

– Эшли…

Облизываю пересохшие губы и чуть киваю, отвечая на его безмолвный вопрос, стирая последнюю грань. Невесомое прикосновение подушечек пальцев к лицу, и я задерживаю дыхание. Воздуха становится катастрофически мало, и я вдруг теряю способность сделать выдох. Внутри всё сжимается подобно пружине и замирает, когда его пальцы скользят по моему лицу. Я готова умереть в этот момент, просто раствориться молекулами под воздействием тепла его рук.

Взгляд напротив уничтожает любые своды правил и уставы. В его голубых глазах отражается целый мир. Неизведанный и такой манящий. Проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе, и я вижу, как из его уст срывается такой же жадный вздох. Жар внутри нарастает в геометрической прогрессии, и я забываю обо всём. О том, что была практически на грани смерти. О том, что ещё недавно тело промерзало до костей. Всё это меркнет под едва уловимым прикосновением. Рука спускается ниже, проводя дорожку по шее, останавливаясь у линии ключиц Слегка щекотно, но сводит с ума окончательно.

Этот мир неправильный. И теперь я точно понимаю это. Выживание популяции человека в ущерб чувствам и эмоциям просто глупость. Мы остаёмся людьми ровно до того момента, пока в нас есть та самая человечность. А то, что эмоции блокируют, убивая в нас всё живое, превращая в бездумные машины. Наш мир – просто глупое недоразумение, если подобное запрещено. Я в очередной раз нарушаю правила, но это того стоит. Впервые я чувствую, что поступаю правильно.

7. Видеозапись

Мужские пальцы продолжают скользить по моему телу, пробуждая и оставляя за собой волну мелких мурашек. И я чуть прикусываю губу, когда Эванс снова проходится по лицу, поднимаясь выше и останавливаясь на щеке. Наклоняю голову и прижимаюсь к теплой ладони. И в этот момент ощущаю, как от переполнивших меня эмоций на глаза выступают слёзы. Поэтому спешу прикрыть веки, скрывая влажную пелену.

– Посмотри на меня, Эшли.

Тембр его голоса затрагивает какие-то струны моей души, отдаваясь лёгкой вибрацией. И я не смею ослушаться, открывая глаза, ныряя в омут бескрайних озёр напротив.

– Ты не такая, как все.

Слова, которые должны звучать как приговор в нашем мире, из его уст звучат лучше любого комплимента. Он не спрашивал меня, он утверждал.

– И ты… – Произношу шепотом, стараясь не слишком напрягать голосовые связки, которые всё ещё не вернулись в норму.

Он чуть кивает и прикрывает веки. А я быстро моргаю, чтобы убрать пелену перед глазами. Сегодня рухнул мой привычный мир. Холодная стена из запретов и правил рассыпалась от одного лёгкого прикосновения его рук. Эмоции переполняют, и маленькая капелька срывается с ресниц, скользнув по щеке и теряясь под мужской ладонью.

Итан открыл глаза, и на его лице появилась чуть печальная улыбка.

– Я всё ждал, когда кто-то узнает обо мне правду. Ждал, что это станет началом конца. Всегда знал, чувствовал, что отличаюсь от остальных. Ещё во время обучения, когда впервые ощутил несправедливость. Я думал, что являюсь глупой ошибкой на фоне идеальной системы Ребут-сити.

Пальцы нежно гладили кожу, а слова Итана больно ранили. Он говорил о себе, но озвучивал то, что давно поселилось в моей душе. Те тайные мысли, которые постоянно преследовали меня. Качаю головой и поджимаю губы. Он – не ошибка!

– А потом появилась ты… Такая неправильная, такая живая. Такая же, как я.

Подушечкой большого пальца касается моих губ, и я поддаюсь порыву, чуть прижимая их. Это странное желание прикасаться губами к его коже затмевает разум. Эванс не сводит глаз, следя за каждым движением. Я вижу, что он так же, как и я, испытывает странное желание. Замечаю это по вдохам и приоткрытым губам, по расширившимся зрачкам, которые практически вытеснили голубой ободок.

– Тебе необходимо отдохнуть.

Итан убирает руку, но не разрывает тонкой ниточки нашего зрительного контакта. И этот взгляд гораздо важнее любых разговоров.

– Лежи, отдыхай, я посмотрю по камерам, что здесь произошло.

Тепло в его глазах, с которым он смотрел на меня, мгновенно сменяется острым льдом, когда он думает о произошедшем. Замечаю, как его лицо мгновенно становится серьезным. Эванс отворачивается от меня, и я вижу перед собой только широкую мужскую спину. Наблюдаю за каждым его жестом, отмечая все едва уловимые движения плеч, поворот головы. Мне нравится смотреть на него, и каждый раз это зарождает во мне необъяснимое ощущение тепла и трепета одновременно. А сейчас, когда он прикоснулся ко мне – я думаю лишь о том, когда он сделает это снова. Проведет подушечками пальцев по щеке, по губам… И неужели бывает что-то приятнее этого?

Размышления вновь возвращают меня к тому, что весь наш мир с его правилами и ограничениями – неправильный. Я ощущаю, что что-то не так, но не могу объяснить, что именно.

Эванс что-то вводит в поиск, просматривает видео с камер, хмыкает под нос и начинает сначала, пока я уношусь далеко в свои рассуждения о странностях Ребут-сити.

– Эшли…

Итан разворачивается и озадаченно смотрит в мою сторону. Брови чуть нахмурены, а взгляд серьёзен как никогда.

– Да? – Умудряюсь всё-таки выдавить вопрос вслух, хотя звучит он очень хрипло.

– Ты можешь встать? Как чувствуешь себя?

За всеми этими мыслями я совершенно забыла о физическом состоянии. И только сейчас чуть виновато привстала с кушетки. Тело согрелось, и дрожь сошла на нет. Некоторые участки кожи и лицо были чуть красноваты от влияния холода. Но в целом я чувствовала себя гораздо лучше.

Итан подошёл ближе, протягивая руку, и я вложила свою ладонь в его без лишних раздумий. Удивительно, насколько это запретное ощущение казалось правильным и естественным. Тело обдало волной приятного жара, когда он чуть сжал пальцы и слегка потянул меня к себе, помогая встать.

Подхожу к дисплею и замечаю сразу несколько открытых вкладок с записями камер.

– Вот, смотри…

Итан нажал на плей, и видео запустилось. Вот я отмечаю данные, и Эванс уходит сдавать отчёт. Даже на записи я с удивлением отмечаю, что не могу оторвать своего взгляда от 2092. От этого почему-то к щекам приливает жар, и мне становится неловко. Неужели это действительно я? Смотрю так? А потом я подхожу к отсеку криокамер, открываю дверцу, выпуская холодный туман, который мгновенно растекается по полу. Машинально обнимаю себя за плечи, будто прямо сейчас этот холод проберётся сквозь экран и вновь окутает меня. Вот я захожу внутрь. И всё… Видео прерывается. Дальше ничего. Просто черный экран. И я с непониманием несколько раз нажимаю на транслируемое изображение, чтобы убедиться, что видео продолжает идти. Секунды внизу отсчитывают свой бег, но на записи ничего нет. Просто чернота. Следующая картинка – Итан выносит меня на руках. Замерзшую и без сознания. Снова мне неловко. Он держал меня на руках, прижимал к себе. И от этого чуть смущённо поджимаю губы.

– И ещё вот…

Эванс открывает другую вкладку, и я даже ахаю от неожиданности. Лестничный пролет. Я в сером комбинезоне, который носила на прошлой работе, спешу подняться по лестнице. Чувствую, как учащается пульс. Это тот самый момент, когда меня толкнули. Вот я замираю на последней ступеньке, и опять тьма. Ничего, что могло хотя бы немного объяснить происходящее. Когда изображение возвращается в норму, я вижу себя. Испуганную, прижимаюшуюся к перилам. И практически сразу возникает мужская фигура. Я узнаю эту широкую спину и копну чуть вьющихся волос. Наша первая встреча с Эвансом. Оглядываюсь на мужчину, но он в таком же замешательстве, как и я.

– Ничего нет… – Хрипло протягиваю я.

Итан коротко кивает, подтверждая мои слова.

– А… – Слова застревают в горле, и я боюсь задать этот вопрос. Видел ли кто-нибудь то, что происходило сейчас? Видел ли кто-то, как Итан прикасался ко мне? Оглядываюсь, подняв глаза к потолку, и ищу записывающие устройства.

– В этой части лаборатории нет камер.

Эванс следит за моим взглядом, будто пытается и себя убедить в этом.

– Почему?

– Потому что то, над чем я работаю, не должно быть в общем доступе. В отличии от нейтральных отсеков. В криоотсеке и общем зале камеры установлены для безопасности.

Для безопасности… Конечно. Именно поэтому в момент, когда так необходима информация, на видео ничего нет.

– Ты не лгала мне тогда… – Эванс качнул головой, вспоминая о первой встрече.

Он привычным жестом запускает пальцы в волосы, приглаживая непослушные пряди, и проходит по лаборатории, явно раздумывая над чем-то.

– Эшли, подумай, кому и зачем необходимо избавиться от тебя?

Его взгляд обеспокоенный, а ладони сжаты в кулаки. Я же просто не знаю, что ответить на этот вопрос. Кто это мог быть и зачем? Пожимаю плечами, явно не понимая мотивов того, кто это делает.

– Не знаю… – В этот раз голос звучит чуть лучше, а связки не настолько напряжены. Видимо, стимуляторы действуют.

– Подумай, были ли ещё подобные случаи?

Сначала я хотела отрицательно покачать головой, но перед глазами вдруг возникла картинка из центра обеспечения и уведомление, намеренно удаленное кем-то. А следом за этим воспоминание подбрасывает другой кадр: я впервые пробую кофе. Тот незабываемый раз. Во время моей работы на уровне "J". А после этого – головокружение и слабость, которые я тут же списываю на действие напитка. Именно тогда я случайно удалила необходимые файлы в системе, что послужило поводом для санкций и очередным приводом к чип-контролю. Я рассказываю об этом Эвансу. Голос срывается на хрип в определенные моменты, а мысли кажутся бредовыми. Но ровно до того момента, как я упоминаю о напитке.

– Стой! Ты хочешь сказать, что это случилось после того, как ты выпила кофе?

Итан делает ещё несколько широких шагов вдоль кушетки и столов с реактивами. А я неуверенно киваю. Наверняка он сочтет это глупостью.

Но Эванс смотрит слишком серьёзно.

– Дело в том, что подобное было и со мной…

Глядя на изменившееся выражение лица мужчины понимаю, что эти воспоминания для него не самые приятные. И какое-то время Итану необходимо, чтобы собраться с мыслями. Терпеливо ожидаю рассказа, пока холодные радужки пронизывают помещение, проходят по всем поверхностям и, остановившись на мне, чуть теплеют.

– Это произошло после очередного чип-контроля. Я не сразу работал в лаборатории. Первый год после обучения я был простым работником в шахтах вентиляции. Именно туда определило меня первое распределение, даже несмотря на дополнительное обучение и образование. Там же я получил свои первые метки в личном деле. Меня злила и возмущала эта несправедливость. Ведь я всю сознательную жизнь посвятил науке. Конечно, потом меня всё-таки определили в лабораторию. И то… На самый верхний уровень младшим сотрудником. Но я был рад и этому, потому что выбрался из этих пыльных систем, где абсолютно нечем дышать. В шахтах не работают долго, ведь год проходит за пять. И, проработав там пару лет, тебе ничего не остается, кроме как добровольно утилизировать больное тело. Уровень радиации в том месте зашкаливает, а смены длятся по двадцать часов. Когда я попал сюда, в чистые, практически стерильные помещения, я был счастлив. Но в первый же день работы, получив пай, почувствовал себя плохо. Состояние ухудшалось очень быстро. Слабость, головокружение и появившиеся язвы во рту, которые потом заживали долгие месяцы. Организм медленно разьедало изнутри, и я не мог понять причину. В санчасти развели руками и предложили назначить комплексное обследование. Через месяц. При том, что хуже мне становилось с каждым часом. Спасли меня только знания и новая работа. Среди сывороток я нашел антидот к ядам, и решил, что в принципе хуже уже не станет. И действительно, мне полегчало. А через несколько дней симптомы и вовсе сошли на нет. Но… Это послужило тем самым началом. Стресс, который получил организм, запустил целую цепочку процессов, и это привело к появлению симптомов аллергии. Позже я сам стал искать информацию, сделал несколько анализов. Оказалось, что в крови были повышены антитела. Я долгое время не мог найти ответ, как это произошло. Но теперь понял…

Итан потёр лицо руками и повернулся к изображению, ещё несколько раз промотав момент записи, где не было ничего.

– Итан, как думаешь, что это значит?

Его взгляд скользнул по моему лицу, ниже, прочерчивая невидимые линии по груди, и остановился на моих кистях. Я нервно сжимала пальцы.

– Это значит, что мы мешаем кому-то, Эшли. И этот кто-то очень хочет избавиться от таких неугодных системе объектов.

Эту ночь я почти не спала. Стоило мне только закрыть глаза, и страх снова наполнял меня до предела, подбрасывая картинки чудовищных вариантов моей гибели. Несколько раз я с криком вскакивала в холодном поту. А потом лежала не смыкая глаз, пока истощенный организм не отключался от перенапряжения. Находиться одной в комнате жилого отсека казалось просто испытанием. Меня не покидала мысль о том, что стоит только закрыть глаза, и кто-то войдёт в мою комнату и предпримет новую попытку убить меня. Перед глазами то и дело всплывали картинки из криокамеры. Я куталась в одеяло, стараясь отогнать прохладу, и с ужасом представляла, как моё промерзшее тело нашли бы потом на полу холодильной камеры.

Сон пришел под утро, когда среди ужасных картинок появилась одна единственная, успокаивающая сознание: голубые проницательные глаза и теплое прикосновение рук. Прикрыв глаза, я провела пальцами по щеке, представляя, что это делает он. И только после этого смогла расслабиться и уснуть.

Меня разбудил звук системы оповещения, и я быстро собралась на смену. Бросив взгляд в зеркало отметила, что бессонная ночь не прошла бесследно. Завязав на скорую руку привычный хвост, я покинула жилой отсек. Эта ночь выдалась тяжёлой, и даже в собственной комнате я теперь не чувствовала себя в безопасности.

– Доброе утро, объект.

Итан сдержанно поздоровался со мной, пока мы проходили пост охраны. Но стоило нам только войти в лифт, я почувствовала, как к моей руке прикасаются его пальцы. Даже через перчатки я ощутила тепло, которое расползалось вверх от кисти и бежало по всему телу.

– Как чувствуешь себя, Эш?

Эти нотки волнения в голосе и крепкие пальцы, которые рисуют тайные схемы на моей ладони – всё это было так необычно. Странно.

– Всё в порядке.

Итан повернулся ко мне, внимательно вглядываясь в моё лицо.

– Выглядишь уставшей.

– Плохо спала.

Эванс покачал головой и вошёл в лабораторию, как только дверцы лифта открылись. Мы быстро миновали общий блок и прошли туда, где были вчера.

– Твой список, Эшли.

Я пробежала глазами по строчкам задач на сегодня, нахмурив брови. Всё это должно занять не более получаса. Вопросительно взглянув в голубые глаза, заметила, как в них загорелось что-то новое.

– Но здесь мало для смены…

– Достаточно, чтобы осталось время для внесистемной работы.

Растерянно приподнимаю брови, не совсем понимая о чем он говорит. Но вопрос не успевает сорваться с моих губ, потому что Итан делает шаг ко мне, легко касаясь моей щеки. Так же, как вчера… Нежно.

– Я теперь постоянно думаю о тебе, Эшли. Мне хочется прикасаться к тебе. Даже после рабочей смены мои мысли то и дело воссоздают твой образ.

Говорит шепотом, а по моему телу бегут мурашки, проходя теплой водой вдоль позвоночника вниз.

– Когда я увидел тебя вчера, там, в криокамере… Замерзшую и без сознания – очень испугался. Я не могу объяснить этого, но я боюсь потерять единственного человека в этом мире, похожего на меня. И если кто-то хочет нас уничтожить – то необходимо найти этому объяснение.

8. Администратор

У меня слишком много вопросов, на которые я не могу дать ответы. Почему я не такая, как остальные объекты Ребут-сити? Это болезнь? Отклонение? Ошибка в генетическом коде? Что со мной происходит? Единственное, что меня утешает – я не одна. Уже неделя прошла с того дня, когда я призналась Итану и самой себе в том, что отличаюсь от остальных. Долгая и насыщенная неделя поиска информации, размышлений и самопознания.

Я просыпаюсь в жилом блоке, но продолжаю лежать, глядя в потолок, ещё мучительно долгие полчаса, перед тем, как встать с кровати. Горячие капли воды стекают по коже, и, тем не менее, внутри меня до сих пор знобит. После того, что случилось, я постоянно мысленно возвращаюсь к этой ситуации. Отрицаю очевидное, стараясь найти объяснение всему, что происходило ранее. Но в очередной раз прихожу к мысли – это все неспроста.

Привычная система прохождения пункта охраны. Я подхожу к датчикам, подношу запястье и обращаю взор на сетку матрицы, ожидая сканирования. Процедура настолько привычна, что я даже не зацикливаю на этом внимание. Но сегодня всё идёт по-другому. Сканер проходит по чертам лица, записывая каждый миллиметр кожи в компьютерную схему, но датчик почему-то не открывает доступ. Итан ожидает меня по ту сторону рамки поста охраны, сохраняя на лице выражение равнодушия, которое изменится, как только мы войдем в лифт. Дисплей считывающего устройства в руках одного из стражей внезапно загорается красным, и меня без лишних слов хватают под руки и стремительно уводят в сторону.

Оглядываюсь, замечая обеспокоенность и страх в голубых глазах. Итан что-то пытается выяснить: кричит, задаёт вопросы стражам… Выдает себя с головой. Ведь уже за такое могут отправить на перезагрузку системы. Он эмоционален, а это просто непозволительно.

Длинные и бесконечные коридоры подземного города похожи на систему муравейника. Уровни связаны между собой, и центр этого всего един. Я догадалась о том, куда меня ведут, практически сразу. Хватка на моих предплечьях не становится слабее ни на минуту, и я решаю прекратить сопротивление, чтобы это исправить. Однако крепкие тиски рук все так же сжимают мою кожу до синяков и мерзкого жжения.

Тогда я снова начинаю брыкаться, стараясь вырваться из мертвой хватки, но безмолвные грозные стражи продолжают хранить бесстрастное выражение лица и даже на мои вопросы не отвечают.

– Что вы делаете? Куда ведёте меня?

Но в ответ лишь укоризненный взгляд, а руки сжимают предплечья с новой силой. Я никогда прежде не была в этой части города. Оглядываюсь по сторонам, считывая указатели, и замечаю, что мы преодолеваем мост равноправия. Я читала о нем во время обучения в старших группах. И когда я осознаю, где нахожусь, то просто замираю в руках охранников, даже не двигаясь. Просто смотрю вперёд, ожидая, когда мы прибудем в пункт назначения.

После того, как атмосфера была нарушена, а в воздух выброшено рекордное количество радиационных отходов, все пути на поверхность были практически отрезаны от нашей закрытой системы. Мост равноправия соединяет старую часть города с новой. Это совершенно другой и ещё более странный отсек Ребут-сити. Он находится на высшем уровне. Скрытый под непроницаемым куполом, который защищает жителей города от вредного влияния извне. Здесь даже воздух кажется чище, и это так странно, ведь мы находимся максимально близко к поверхности. По обе стороны от широкой площадки, именуемой улицами, расположены жилые отсеки и рабочие блоки тех, кто управляет городом. Я едва успеваю переводить восторженный взгляд с одной двери на другую, замечая, что эта часть города совсем не похожа на ту, в которой живу я. Жилые отсеки располагаются по отдельности и имеют явно больший метраж, чем моя тесная камера во многосекторном блоке.

Келоны, которые получает правительство и простые работающие ланки объектов, по типу меня, значительно отличаются. И это заметно хотя бы по тому, сколько систем охраны установлено у каждого жилого отсека. Замечаю, как из двери одного из элитных блоков выходит женщина. У меня даже дыхание перехватывает от одного лишь взгляда на неё. Волосы уложены в замысловатой укладке. Каждый локон сверкает серебром, потому что обвит нитью драгоценного металла. Костюм вельможи представляет из себя платье элегантного кроя, но даже в свете люминесцентных ламп я замечаю, что в нити вшита тончайшая схема, позволяющая менять настройки костюма, подбирая цвета в зависимости от настроения или предпочтения обладателя. Я видела однажды маленький обрезок подобной ткани, но не думала, что в Ребут-сити можно найти подобное. По крайней мере – я ни разу не видела ничего подобного.

Но больше всего меня поражает дивное создание. Неизвестное существо сидит на руках хозяйки, следя наглым взглядом за происходящим. Абсолютно лысое, покрытое складками кожи, подобно человеческой, небольшого размера и весьма причудливой формы. Тонкий хвост обвивает руку хозяйки, а голова покоится на ее плече. Длинные пальцы женщины, скрытые под слоем перчаток из тончайшего замша, прикасаются к черепу этого существа, поглаживая по голове и почесывая между ушами. И это создание издаёт странные урчащие звуки, довольствуясь ласками. Усы кожаного монстра дёргаются, когда неразговорчивые амбалы тащат меня мимо него, и он равнодушно поворачивает морду в мою сторону. Однако взгляд, которым он оглядывает меня с головы до ног, скорее высокомерный, нежели скучающий.

Я никогда прежде не видела живых существ, таких, как этот. Есть информация, что раньше нашу планету населяло множество видов подобных животных. Большинство из них вымерли, когда планета погрузилась в смог. Но были и те, кто, подобно людям, смогли приспособиться к новым условиям жизни.

Правда, в целях безопасности было принято решение оставить в системе города только те виды, которые необходимы для питания. Небольшие животные, которые выводятся на уровне ферм. Все они выращены в условиях инкубатора, созданы искусственно по генетически модифицированному коду и исключительно в целях обеспечения объектов мясом. Но, насколько мне известно, выглядят иначе. Это существо скорее кажется питомцем, чем обычным производителем сырья.

Удивительно, ведь там, за пределами купола, продолжает существовать подобная форма жизни. И мне до сих пор непонятно, как они выживают в подобных условиях: без современных разработок и инкубаторов.

Когда мы минуем последний квартал я даже готова ахнуть от изумления. Передо мной – здание конгресса Ребут-сити. Я видела его на картинке в файлах обучения. Оно поднимается ввысь, достигая границ купола. И там, за бесконечным количеством офисов и металлических ступеней, расположен центр Администратора. Говорят, что именно он имеет доступ ко всем данным города.

По коже проходит волна мурашек, а ладошки потеют. Никого не вызывают к администратору просто так. Сердце уходит в пятки, и я просто перебираю ватными ногами по ступеням. Несколько раз оступившись, готова упасть, но крепкие тиски рук удерживают меня от падения. Поднимаемся на последний этаж, и стражи вталкивают меня в помещение, закрывая дверь кабинета прямо за моей спиной. Облокачиваюсь и ощущаю, как сталь холодит кожу под тонким слоем одежды. Я ощущаю себя так, будто попала в ловушку. Хотя, наверное, так оно и есть.

Дисплеи на стенах являются проекцией видов планеты. Дроны то и дело снимают с высоты окрестности за пределами города. Сквозь мутноватую пелену темного неба, которое зависло над бескрайним выжженным полем, замечаю, как сквозь черные тучи прорезаются испепеляющие лучи. Ультрафиолетовое излучение там способно мгновенно оставить на коже ожоги. А воздух настолько непригоден для человеческого организма, что уже спустя несколько минут каждый, кто окажется на поверхности, погибнет от асфиксии, либо от избытка радиоактивных лучей.

Я рассматриваю изображения, переводя взгляд от одной безжизненной картинки к другой. От одного разрушенного серого мира – к следующему. Там, по ту сторону объектива – мертвая зона. И на глаза набегают непрошеные слёзы. Мы сами виноваты…Человечество долго использовало ресурсы, брало и уничтожало. Словно паразит на теле Земли. Мы сами уничтожили всё вокруг. Все эти бесконтрольные вырубки лесов, бурение скважин и исследование космоса. Всё это не прошло бесследно, когда после очередного запуска шаттла и поиска внеземных цивилизаций в озоновом шаре появилась дыра. А взрыв ядерного оружия только усугубил ситуацию. Люди считали себя хозяевами жизни и только бесконечно потребляли. Перенаселение, болезни и мусор. Всё, что оставлял после себя человек – разрушение. И последним звеном в этом хаосе стало создание искусственного интеллекта. Человек сам создал его, и от его же действий едва не исчез как вид с лица Земли.

– Объект 2104?

Голос заставляет меня вздрогнуть. Я испуганно обвожу помещение взглядом, только сейчас замечая, что справа от меня, на кресле, сидит мужчина.

– Я… Да. П-прошу прощения…

Мужчина щелкает пальцами, и изображение исчезает, а помещение кабинета наполняется ярким светом, что мгновенно заставляет меня зажмуриться. Но уже через мгновение открываю глаза и быстро моргаю, стараясь привыкнуть к яркому свету.

– Итак, объект… Проходите.

Беглым взглядом изучаю внешность мужчины. Светлые волосы убраны назад, а на висках проскакивает едва заметная седина. Голубые глаза, кажется, отдают смертельной опасностью. А выразительные черты лица только придают более пугающий вид. Острые скулы и четкая линия подбородка зарождают во мне мысль о том, что практически всё лицо администратора искроено опытными пластическими хирургами. Многие обращаются к ним, стараясь создать идеальный для общества образ. Мне и самой в скором времени необходима будет операция по смене цвета глаз.

Администратор указывает небрежным жестом в сторону стула напротив своего кресла, и я быстро занимаю отведённую позицию, стараясь лишний раз не вызвать недовольства или подозрений.

– Как думаете, почему я вызвал вас?

Ощущаю липкое чувство страха. Голос блондина звучит грозно, заставляя меня сжаться от столь властного тона.

– Не знаю.

Бровь на идеальном лице подскочила вверх, демонстрируя и удивление и пренебрежение одновременно. Вообще весь вид этого мужчины заставлял чувствовать себя абсолютно непригодным мусором.

– Посмотрите ещё раз на дисплей, 2104. Что вы видите?

Сглатываю и чуть оборачиваюсь, встречая взглядом изувеченную человечеством планету.

– Внешний мир.

Губы администратора чуть дернулись.

– И какой он?

Подобные вопросы сбивают меня с толку, и я перестаю понимать суть происходящего. Пытаюсь подобрать необходимые слова, но за волнением и гулом сердцебиения все мысли расплываются невнятным набором букв.

– Безжизненный?

Черты лица мужчины становятся жёстче, и он удовлетворённо кивает, явно довольный моим ответом. Взгляд проницательных глаз скользит по изображению и загорается. Кажется, будто вид выжженных земель доставляет ему некое наслаждение, и мне снова становится жутко.

– Именно.

Сложив перед собой пальцы и сведя их в замок администратор сканирует меня взглядом, пока я стараюсь удержать максимально беспристрастное лицо. Хотя внутренне едва держалась, чтобы не сползти со стула.

– Знаете, 2104, мир уже никогда не станет таким как прежде. Таким, как он описан в древней истории человечества. И единственный город – Ребут-сити. Надеюсь, вы помните о миссии каждого члена общества? – хитро прищурившись, блондин продолжат сверлить меня этим пронзительным взглядом.

– Знаю.

Мне едва удалось произнести это слово, не срываясь на шепот.

– Так вот, я хочу вам напомнить, объект, что система практически идеальна. Мы долгие годы упорно работаем над улучшением популяции нашего вида. Мы следим за каждым объектом. – последние несколько слов он выделяет нарочно, подчёркивая эту информацию. – Но, увы, случается так, что даже в нашем идеальном обществе периодически появляется брак. Повреждённые – объекты, чей код не воспринимает блокировки чипов. Индивидуумы, которые не подходят нашему обществу и являются опасными, потому что они не способны быть членами системы. Эмоциональные, зависимые, отличающиеся. Так или иначе, они те – кто несут угрозу нашей миссии.

Пальцы покалывает от волнения, а вдоль хребта растекается пронизывающий холод, подобно тому, который я испытала в криокамере. Ощущение, что даже кровь перестаёт пульсировать по венам, отливая от лица. Я чувствую, что слова администратора – начало приговора для нас с Итаном. Он знает.

– Скажите, объект, вы знаете того, кто мог бы отличаться от остальных? Возможно, чьё-либо поведение показалось вам странным?

Едва разлепляю непослушные пересохшие губы, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее.

– Нет.

Бровь администратора мгновенно взлетает вверх, а внутри меня всё обваливается с оглушающим треском.

– Скажите, 2104, действия вашего научного руководителя не показались вам странными?

Ультразвук в моей черепной коробке стирает все мысли и воспроизводит в памяти единственную картинку: пальцы мужчины скользят по моему телу, вызывая приятную дрожь, а бархатный тембр голоса Итана заставляет спираль внизу живота закручиваться новыми витками, до дискомфорта вызывая непонятное ощущение ниже.

– Нет…

Несмотря на все попытки, мой голос дрожит. А глаза напротив просто уничтожают во мне всё живое, подобно апокалипсису, случившемуся несколько сотен лет назад. Молчание подобно оглушающей пустоте. Обволакивает сознание, и заставляет меня извести себя мыслями и страхами.

– Дело в том, что недавно произошла весьма странная ситуация. Один из плодов во время пробуждения не подавал признаков жизни. Вы ведь были в этот день там, объект.

Моё горло сводит спазмом, перекрывая подачу кислорода в лёгкие. Слегка киваю головой, отвечая на поставленный вопрос.

– Была.

– Просто интересно, что же там произошло? В отчёте 2092 сказано, что нарушений протокола не было. И ребенок появился на свет живым. Но, тем не менее, были проведены манипуляции, которые необходимы для изучения патологий в области генетики. Вы ведь знаете, что слишком много брака появилось в последнее время?

Мужчина потирает подбородок, и перчатки на его пальцах издают поскрипывающий звук. Такой мерзкий, что меня тут же коробит от этого. Я не знаю, что ответить. Да и ком в горле мешает выдавить хоть звук.