Текст книги "Объект подлежит уничтожению (СИ)"

Автор книги: Fa-Natka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Девушку выводят в центр. Тело несчастной скрыто под белым халатом, босыми ногами она едва наступает на холодный бетонный пол, потому как в руках стражей практически не достаёт до пола. Ударом под колени её усаживают на пол прямо у ног администратора. И тот начинает свою речь. Голос главного холодный и безжизненный, словно машина.

– Объект 2133, Вы обвиняетесь в нарушении рядов правил и устава Ребут-сити. За неповиновение законам и действия, противоречащие системе, несущие вред обществу, Вы подлежите утилизации. Хотите ли Вы что-то сказать напоследок?

Заплаканная лаборантка поднимает свой взгляд на администратора, и в её глазах вижу нескрываемую ненависть. Меня пробивает дрожь от того, что происходит. Я будто на себе ощущаю каждую её эмоцию. Девушка смело вздергивает подбородок вверх и, собрав последние силы, плюёт под ноги мужчины. Удар одного из охраны заставляет её упасть, а я неосознанно дергаюсь вперёд. Не могу смотреть на это. Но крепкие пальцы, до сих пор удерживающие мои плечи, не позволяют мне сделать шаг.

Люди в черном рывком поднимают её на ноги, усаживая в кресло, и пристёгивают конечности грубыми ремнями. Меня трясет от этого зрелища. Крик застревает в горле, где образовавшийся ком не позволяет ни единому звуку вырваться.

2133 сейчас безразлично смотрит на свод потолка, уже не сопротивляясь, пока крепкие руки фиксируют её тело перед казнью. Словно по волшебству в руках администратора возникают щипцы. И в моей груди расползается животный ужас. Они ведь не сделают этого? Только не так!

Подняв голову, девушка смело смотрит в лицо своему карателю. А потом, пробежав взглядом по толпе собравшихся, вдруг останавливает свой взгляд на мне. Смотрит прямо в душу, вырывая из меня какие-то незримые нити.

Словно обращаясь ко мне, она начинает громко говорить. Надрывно кричит, так чтобы её услышали.

– Мы – люди! Люди! Которые должны чувствовать! Бороться до конца!

Администратор подходит к ней ближе и заносит щипцы над чипом. Но она не замолкает, вновь бросая заплаканный взгляд в мою сторону.

– Чипы! Всё дело в них. Мы не повреждённые. Мы просто люди! Необходимо отключить чипы и тогда вся система падёт.

Резкий рывок, и дикий вопль боли разрезает помещение уровня «В». Девушка замирает, пока по её телу растекается алая волна крови. Чип, зажатый в щипцах, тухнет. Залитый кровью, он был зверски вырван из виска. По-живому. Без обезболивающих. У меня перед глазами темнеет от переизбытка эмоций. И я сейчас тоже умру от увиденного. А тело лаборантки обмякает на кресле. Капельки крови, срываясь вниз, образуют лужу на сером полотне бетона. Взгляд, направленный на меня, становится стеклянным, и я ощущаю, как земля уходит из-под ног.

22. Риск

Стражи контролируют, чтобы все вернулись в свои отсеки. Люди в форме оттесняют обитателей уровня к общему коридору, и я оглядываюсь на ходу, замечая, что тело девушки продолжает лежать в кресле, пока все разворачиваются и уходят прочь. Всем всё равно. Администратор равнодушно переступает лужу крови, следуя к выходу, ведущему к лестницам, а оттуда к мосту равноправия. Да и остальные объекты, судя по абсолютно отрешенному виду, не слишком впечатлены произошедшим. В их глазах не читается и грамма сожаления, страха, волнения… Ничего. И это действительно страшно. Будто и не было никакой казни. Люди бездумно передвигаются по коридору, формируя тот самый привычный конвейер. Настолько натренированные и отточенные навыки, следовать по привычной траектории, соблюдая определенную дистанцию. Меня уже тошнит от всего этого. Шеренга оттесняет меня к прозрачной двери, ведущей в комнату. И я могу только бросить короткий взгляд на Эванса.

Я ведь так и не успела поговорить с ним, и судя по тому, что происходит в блоке «В», в лучшем случае мы увидимся на завтрашней смене. Люди в черной униформе с оружием наперевес не спешат покидать свой новый пост у жилого блока. И один из стражей останавливается прямо напротив моей двери. Равнодушно глядя перед собой, в ожидании, когда все объекты зайдут внутрь собственных секторов. Нас загоняют как скот. Главное – контроль. От звука сигнала я вздрагиваю, ведь в такое время сирены обычно не звучат. Но сегодня всё не так. Совсем по-другому. И неизвестно как будет завтра. Теперь ни в чем нельзя быть уверенной. Дверь тихо отъезжает в сторону, и я послушно вхожу внутрь.

Выдох.

Когда оказываюсь в комнате одна, то могу наконец-то отпустить эмоции. Снять свою защитную маску безразличия. Не сдерживать себя. Сползаю на пол по стене и отбрасываю в сторону ненавистные перчатки. Сжимаю пальчики в кулак и закусываю изгиб указательного пальца. Лишь бы не заорать вслух. Моя тихая истерика набирает обороты, когда вслед за этим приходит мысль, что на месте несчастной могла бы оказаться я. Или того хуже – Итан.

Перед глазами до сих пор стоит лицо убитой, а её голос набатом звучит в голове.

«Мы – люди! Люди! Которые должны чувствовать! Бороться до конца!»

Она говорила эти слова мне. Нам! Каждому из жителей города, но воспринимала их только я, Итан. Возможно, кто-то из других повреждённых тоже задумался над её словами, хотя и не подал виду.

Но большая часть объектов просто не воспринимала происходящее. Потому что слушать и слышать – совершенно разные понятия. Они глухи к истине, воспринимая исключительно ту информацию, которую умело вкладывают в их головы. Как слепцы следуют бесмысленной цели, не замечая очевидного. Того, насколько этот мир прогнил. До самого основания. Насколько мы все застряли в этом.

Сознание, заблокированное работой чипа, не позволяет думать, чувствовать, воспринимать.

«Чипы! Всё дело в них. Мы не повреждённые. Мы просто люди! Необходимо отключить чипы, и тогда вся система падёт.»

Система падёт… Если бы это возможно было воплотить в реальность. Создать тот мир, о котором мы говорили с Итаном. Где можно чувствовать. Где можно быть собой, настоящей. Я готова даже отдать собственную жизнь ради этого. Чтобы сломать наконец-то этот проклятый отточенный механизм.

Обессиленная прошедшим днём и всеми этими событиями я не замечаю, как понемногу расслабляюсь, сползая ниже. В конечном итоге мысли вытесняют сознание, и я просто отключаюсь от реальности, ныряя в беспокойные сновидения. Наполненные болью и пытками, безысходностью, в которой мы бежим по бесконечным лабиринтам лестниц в поисках выхода, которого нет. Когда звучит утреннее оповещение, я не сразу понимаю, что происходит. Растерянно открываю глаза и привстаю на локтях. Несколько секунд не могу сообразить, что я делаю на полу, почему вообще нахожусь в своём отсеке. Но воспоминания минувших суток быстро заполняют пробелы.

Тело затекло от неудобного положения, а рука онемела так, что по пальцам пробежали колючие иголочки. Но необходимо приводить себя в порядок, рабочая смена вот-вот начнется. И как бы мне не хотелось закрыться у себя в комнате, не могу себе этого позволить. Хотя бы ради Эванса. Ради той самой девушки, которую убили просто так. Не имею права сдаться. И до последнего буду искать выход. Поднимаюсь, тяжело вздыхая, и то и дело шиплю. Чувство такое, будто я упала с высоты, всё тело похоже на одну болезненную точку. Всё-таки спать на кровати гораздо приятнее, чем на бетоне.

С отражения в зеркале на меня смотрит какая-то измученная девушка. И я рассматриваю эту незнакомку, пытаясь понять, когда превратилась в неё. Тёмные пряди спутаны, а кожа неестественно бледная. Серые полосы под глазами и слегка припухшие веки от вчерашней истерики и слёз. Одним словом – красотка. Настоящий идеал нашего общества.

Набираю в ладони холодной воды и, задержав дыхание, опускаюсь лицом, ныряя. В надежде, что это хоть немного улучшит ситуацию. Но даже после всех манипуляций лучше не стало. Да я больше и не пытаюсь привести себя в чувства. Завязываю волосы в хвост, приподнимаю воротник слегка смятой рубашки и ещё до начала первого сигнала оказываюсь у двери в ожидании.

И стоит матовой двери отъехать в сторону, замечаю того же стража, который сопровождал нас вчера. Его лицо по-прежнему не выражает никаких эмоций, будто он дрон в режиме ожидания. Массивная линия челюсти, пронзительные синие глаза неестественного цвета и стальные мышцы, скрытые под черной спецформой. Он – машина, контролирующая порядок. И мне кажется, если ему дать команду застрелить каждого находящегося в этом коридоре, то он хладнокровно исполнит приказ, даже глазом не моргнув.

Чем ближе мы подходим к пункту пропуска, тем больше волнения возникает у меня внутри. Сегодня особенно тщательный досмотр. Помимо стражей у каждой шеренги стоит главный надзиратель. Объект, который заслужил доверие системы и имеет особые привилегии перед обществом. Тот, кто выбирает из очереди идущих и проверяет работу чипа, сканируя каким-то новым устройством. Я ранее не видела подобного, и это пугает. Не известно, что можно ожидать. Делаю шаг, продвигаясь ближе, и наконец-то замечаю того, кто сканирует нашу шеренгу – 2007.

Даже не удивлена, что это именно он. В его личном деле нет изъянов, а за преданность законам блондин имеет дополнительный райдер и премию в виде десятка келлон. Прохожу ближе к пункту охраны, пока 2007 идёт навстречу, удерживая устройство для считывания чипа в руках. Догадываюсь, к кому он подойдет. По всем законам подлости, это буду я. Ведь в последнее время слишком часто пересекаюсь с этим идеальным «слугой системы».

Но к моему удивлению он проходит мимо, лишь на секунду задержав взгляд на мне. Пункт контроля прохожу быстро и уверенным шагом приближаюсь к Итану. Он облегчённо выдыхает, замечая, что я в порядке. И как только мы входим в лифт, скрываясь от взглядов стражей, привычно прижимает к себе. Как же мне не хватало его объятий. Я реально стала зависима. От прикосновений, его близости. Если бы кто-то сказал мне раньше, что это будет происходить со мной, то я не бы поверила в жизни. Чтобы к коже без латекса? Но ведь это потрясающее ощущение. Несравнимое, очень личное.

– Я так переживал, когда ты не пришла. Чуть с ума не сошел.

Кольцо его крепких рук – мой маленький островок безопасности. Привстав на носочки, прижимаюсь к его губам в попытке спастись. Время на исходе, и скоро лифт остановит свой путь на необходимом этаже, но я не могу разорвать поцелуй. Это выше моих сил. Только за секунду до открытия, мы отстраняемся друг от друга.

– Знаешь, что я успела подумать, когда увидела стражей?

Отвечать нет необходимости. Эванс как и я уже успел представить худшее. Наши взаимоотношения это и великий дар, и настоящая слабость. Когда ты волшуешься за другого вопреки всем инстинктам самосохранения.

Оказавшись в лаборатории, Итан направляется к своему рабочему месту, бросая мне на ходу указания. А я следую за ним, стараясь не пропустить ни одного слова. После привычного инструктажа смены и проверки заданий у нас в распоряжении остаётся буквально пять минут времени. И мы не теряем его зря, скрываясь от прицелов камер в нашем укрытии.

– Эш, я собираюсь отключить блокер. Слишком опасно оставлять его здесь. Могут начаться проверки, нельзя рисковать.

Понимаю, что это значит. Теперь я не смогу пробраться в его отсек. И наше время будет исчисляться исключительно рабочими часами. Но ещё это значит, что доступ к личным запросам будет закрыт. Но всё-таки согласно киваю, ведь если кто-то обнаружит устройство, то…

Итан отключает устройство, быстро удаляя историю запросов. И прячет блокер в карман халата. Теперь мы снова в первичных условиях. Без возможности и доступа к информации. Но, думаю, так будет лучше. Лишние проблемы сейчас ни к чему.

Когда все манипуляции закончены, я подхожу ближе, мгновенно ныряя в кольцо рук 2092. Прикрываю глаза, прижимаясь носом к шее Эванса, стараясь насладиться этим кратковременным состоянием покоя перед началом новой смены. Ощущаю, как он проводит пальцами по моим волосам, а дыхание Итана касается виска.

– Ты когда-нибудь сведешь меня с ума, Корд. Я ведь успел подумать, что нас рассекретили. Что произошло вчера?

Я быстро рассказываю обо всём, что случилось после отбоя, пока Итан хмурит брови, внимательно слушая информацию.

– Тебе не показалось странным поведение 2007?

Спрашиваю, только подтверждая собственные мысли. Я много думала об этом вчера, пока и вовсе уснула, так и не найдя ответов на те вопросы, которые возникали в моей голове. Действительно, я не могла объяснить логически действия объекта, ведь фактически, если бы не его вмешательство, то мы могли бы тоже стать жертвами показательной казни. Что случилось, если бы 2007 не преградил мне путь, и я оказалась в комнате Итана? Не хочу даже представлять, ведь картинки из той жестокой показательной экзекуции до сих пор терзают сознание. Возможно, это всего лишь стечение обстоятельств. Но как тогда объяснить то, что он дал мне перчатки, ведь мог сдать меня с поличным стражам? Вопросы, на которые нет ответов. Всё это кажется странным.

– Я совершенно запуталась, Итан. Как думаешь, он мог напасть на меня? Тогда в отсеке?

Эванс серьезно смотрит на меня, явно обдумывая мои слова. Но после произносит:

– Я не думаю, что это он. Почему тогда не сдал тебя вчера? Нет, что-то не складывается. Я не думаю, что 2007 причастен к этому.

– Но я видела его на следующий день после нападения, у него была царапина на щеке. Я ведь могла поцарапать нападающего, когда отбивалась.

Итан пожимает плечами, точно так же как и я пытаясь выстроить логическую цепочку. Но пока ничего не получается, а вопросов по-прежнему слишком много.

– Думаю, рано делать какие-то выводы. Но всегда необходимо быть начеку. В Ребут-сити никому нельзя доверять.

Он отстраняется, оставляя лёгкий поцелуй на моей щеке. И поправив халат, берет дисплей со списком задач.

– Я доверяю тебе.

Произношу это уверенно. Потому, что это правда. Я верю ему, доверяю собственную жизнь.

Он тут же поднимает взгляд, и голубые глаза, подобно двум океанам, затягивают меня в глубину без права вынырнуть. Несколько секунд он молчит, усмехаясь собственным мыслям. И сделав шаг ко мне, прижимает меня к столешнице, жадно впиваясь в губы, так что дыхание перехватывает в одно мгновение, и я окончательно тону.

Когда он отпускает меня, я едва держусь на ногах, делая жадный вдох. Пальцы Итана очерчивают мой подбородок, нижнюю губу, посылая разряды по всему телу. А тягучее ощущение внизу живота, оставленное страстным поцелуем, растекается теплом.

– Никому нельзя доверять, Эш.

Он произносит это настолько тихо, что я даже не уверенна, что это не плод моего воображения. Ведь губы ещё помнят жар поцелуя, а сердце в бешеном ритме отбивает дробь. И когда я решаюсь спросить, Эванс разворачивается и уходит вглубь лаборатории. Принимая бесстрастное выражение лица, как только оказывается в поле зрения камер.

Смена проходит в обычном режиме. Мы выполняем свои задания согласно списку и обсуждаем в основном рабочие моменты. К счастью, сегодня день проходит без происшествий. Эванс немногословен и слишком задумчив в последнее время. И это меня слегка волнует. Я не до конца понимаю, что происходит с ним. Чувствую какую-то свою вину в этом. Поэтому, когда мой перечень заданий заканчивается, я иду в наше условленное место, туда, где мы можем нормально общаться, не боясь быть увиденными.

Останавливаюсь у стола и освобождаю запястья от латекса. Кажется, в такие моменты даже дышать становится легче. Потираю руки в попытке избавиться от ощущения перчаток. И всё жду, когда же Итан придёт сюда. Я хочу поговорить с ним. Времени до моего дня пробуждения всё меньше, и необходимо что-то думать. Всего пару дней, и меня ждёт очередной контроль, от которого зависит моя судьба. Я боюсь его и даже не хочу думать о том, что может произойти, если меня вновь переведут.

Слова девушки, которую казнили вчера, натолкнули меня на мысль. Она ведь права – чипы и есть тот самый рычаг. Стоит их отключить, и у нас появится шанс создать нормальное общество. Нормальных людей с возможностью чувствовать, жить. Эта идея поселила надежду в моей душе. Не знаю, возможно ли реализовать это. Есть ли смысл подобных действий и вообще, кто бы мог провернуть подобное. Но мне просто необходимо поделиться этим с Итаном. Возможно, он сможет что-то придумать. Он ведь обещал.

Спустя три минуты появляется Эванс, и даже когда он просто подходит ближе, я уже ощущаю, притяжение.

– Как ты, моя хорошая?

Мгновенно все мысли путаются невнятным клубком, а необходимые слова испаряются, теряясь на глубинах сознания. Просто таю от этих слов, от бархатного голоса. И пока не растеряла остатки своих идей, стараюсь озвучить то, что так волнует.

– Я много думала. Что если та девушка права? Как ты думаешь, есть ли возможность как-то отключить чипы?

Настроение Эванса меняется. Он поджимает губы, отводя взгляд в сторону, и, чуть прищурившись, молчит. А после, когда я начинаю нервно ёрзать, всё-таки оборачивается, пронизывая меня взглядом. Проводит пальцами по волосам, откидывая несколько прядей со лба. И выдыхая, собирается с мыслями.

– Ты спрашивала, почему я вспылил вчера?

Мой взгляд цепляется за отметины на костяшках Эванса. И я киваю головой, ожидая ответа. И он продолжает:

– Я попросил тебя выполнить мои задания, а сам искал способы и варианты отключения чипов. Сам думал над этим. Ведь фактически мы можем разрушить все эти глупые устрои. Просто необходимо объединиться. Быть людьми в первую очередь, а не безумными дронами.

Внутри меня всё замерло от этих слов.

«Так вот что он искал вчера»

– Подожди, ты хотел отключить их?

– Да. Если бы я знал, как взломать компьютер, отключая программу, возможно можно было бы рискнуть. Я долго думал, после того разговора ночью, – Итан подходит ближе, касаясь кончикам пальцем моей талии, – и решил проверить все возможные варианты. Но ни один из них не подходит. Я просто зашёл в тупик, Эш.

Он прижимается своим лбом к моему, продолжая свой тихий рассказ, а я улавливаю каждое слово.

– У Ребут-сити мощная защита и множество антиблокеров. В программу не возможно зайти, не реально отключить либо как-то исправить. Единственный вариант – проникнуть в главный сервер. И я уверен, тебе не понравится то, что я скажу дальше. Но других вариантов просто нет. Я проверил все. Могу я задать тебе вопрос?

Всматриваюсь в его лицо и сразу киваю, не раздумывая. Я готова ответить на любой его вопрос.

– Задавай.

Он какое-то время смотрит в мои глаза, очерчивая подушечкой большого пальца узоры на моей щеке.

– Если ты будешь знать, что жертв не избежать, что обратно пути уже никогда не будет… и не факт, что у нас получится. Ты готова рискнуть?

Готова ли я рискнуть? Попробовать освободиться от всех этих оков контроля?

– Да.

Мне не надо много думать над этим. Я и так слишком часто размышляла на эту тему. Каждый день в Ребут-сити – как ходить по острию лезвия. Страх, что завтра может не настать, а любимого человека заберут в камеру утилизации. Что однажды в личном деле просто закончится лимит меток. Или кто-то узнает о нас с Эвансом, и тогда наше время сочтено. Это жёсткий свод законов, который противоречит природе человека. Даже если мы не станем рисковать, то исход предрешён.

В любом случае мы уже нарушили все мыслемые правила. Итан сокращает расстояние, так, что я ощущаю тепло его тела сквозь слои одежды. И обхватив моё лицо ладонями, смотрит в глаза. Когда он говорит, его дыхание касается моих приоткрытых губ, и я не могу уже ни о чем думать. Он спрашивает шёпотом:

– Ради чего? Какая твоя мотивация? Ради идеи? Свободы?

– Ради нас…

Отвечаю так же шепотом, и на мгновение он замирает. А после накрывает мои губы своими, жадно, словно это последний поцелуй. И гори весь мир, если мы не сможем быть вместе.

Итан отрывается от моих губ, быстро покрывая мои щеки, нос, подбородок маленькими поцелуями. Срывается окончательно, сильнее сжимая меня в объятиях.

– Моя… Ты моя, Эш.

Ощущаю, как быстро колотит сердце в его груди и как дрожит его дыхание. Когда он вновь возвращает взор своих небесных радужек на меня, в его глазах читается незримая уверенность.

– Ты сказала, что доверяешь мне. – поцелуй, выбивающий остатки почвы из-под ног. – Просто пообещай… – вновь касается меня губами, и я уже совершенно не понимаю ничего, лишь тянусь ему навстречу, – пообещай, что ты будешь верить мне, что бы не случилось.

Безумие заполняет нас. Кожу обжигает от каждого прикосновения. Конечно, я буду доверять ему. Всегда.

– Обещаю.

Эванс прижимает меня к себе, прикрывая глаза. И я хочу расствориться сейчас. Обвиваю его шею руками, зарываясь пальцами в волосы. Какое-то время мы стоим не разрывая объятий. Наслаждаясь поддержкой друг друга. Такой необходимой близостью. А спустя пару минут Итан начинает говорить. Не громко, медленно, стараясь донести суть.

– Если проникнуть на подстанцию в сервер и подорвать его, то есть вероятность, что программа чипов слетит. Электроснабжение всего города будет отключено на время. Пока дополнительные генераторы не начнут работу, – ощущаю, как он тщательно подбирает слова, сам взвешивая их, перед тем как произнести, – будет около пятнадцати минут, чтобы взломать центр управления.

Чувствую, как тарабанит сердце в грудной клетке. Это просто безумие. То, что предлагает Эванс, кажется нереальным и до ужаса опасным. На мгновение представляю взрыв, а после полную темноту, оплетающую каждый уголок города.

– Это… Других вариантов нет?

Он качает головой. А вдоль моего тела начинает расползаться липкое ощущение какого-то волнения. Прокручиваю слова Итана в голове, пытаясь понять, что пугает меня в его словах больше. Перспективы погибнуть настолько велики… Мысли формируются в цепочки, и до меня доходит осознание всего масштаба происходящего. Пульс зашкаливает, а во рту пересыхает. Кажется, я понимаю, к чему он ведёт. Отстраняюсь, вглядываясь в любимые черты лица.

– Подожди… Ты сказал, что питание будет отключено. Полностью, – он кивает, – это значит…

Эванс серьезен как никогда. Он неотрывно смотрит в мои глаза, подтверждая мои опасения.

– Все системы, выйдут из строя на время.

Понимание накрывает резко, и я оборачиваюсь в сторону лаборатории. Дыхание замирает от осознания. «Жертв не избежать»…

– Это значит инкубатор тоже?..

Не могу выдавить из себя последнее слово. Понимая, насколько страшно это прозвучит. Но мне и не нужно продолжать. Итан кивает, подтверждая страшное предположение. Отстраняюсь, и он позволяет мне освободиться от объятий, послушно убирая руки.

Понимание масштабов накрывает меня.

И мне просто необходимо осознать это.

Дыхание перекрывает, и я ощущаю, как снова стучит в висках. Руки дрожат, а ноги становяться ватными, и я выхожу из нашего укрытия, пересекая лабораторию. Останавливаюсь у прозрачного стекла, сквозь которое виднеются ровные ряды капсул. Больше двух тысяч инкубаторов, в которых теплится маленькая жизнь. Слёзы заволакивает пеленой, и я прижимаю ладонь ко рту в попытке сдержать всхлип нарастающей истерики.

Теперь, когда я осознаю все риски. Когда понимаю, как дорого стоит мнимая свобода. Тот неосязаемый призрачный шанс. В котором вероятность успеха очень мала. Готова ли я рискнуть?

Снова стать убийцей.

Ради… «нас»