Текст книги "В прятки со смертью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Морг-центр ночью и правда похож на морг. Если и есть какие-то охранники, то нам они не попадались все то время, пока мы шли.

– Что на крыше? Зип-лайн? – вполне себе приемлемый выход из положения.

– Да. Летал когда-нибудь?

– Идиотский вопрос.

– И говоришь, что это меня заклинило? – ну, вот что за девица? Свихнешься с ней.

– Слушай, а где Фор? Как ты так свободно ко мне пришла? И вообще где охранники и хоть кто-нибудь?

– С Фором Трис, – ох, покраснела даже. А что в этом такого? – Остальные в патруле. Про зип на Искренности не многие знают. Только экстремалы. Слишком низкое здание для этого. Мне Сани сказала. Будь осторожен, кстати.

– Тебе тоже придется выбираться отсюда после всего этого. У тебя есть план отступления? Я хочу, чтобы ты… – хотел сказать, чтобы берегла себя, да и еще много чего, но договорить не успеваю, выбираемся на крышу. Там стоит какой-то парень, сначала не узнаю его, потом вижу, что это тот самый м*дак, что лапал мелкую у стены перед «сафари». Как его, бл*дь? Браен? Каен? Парень бросается к Эшли, берет ее лицо в ладони. Что, бл*дь? Ты куда руки свои тянешь?

– Эшка, что у тебя с щекой? Это он тебя ударил? – что за дурацкое прозвище, Эшка? Вот сука.

– Все хорошо, Райн. Не волнуйся, – ах, да, значит Райн. Сбрасываю наручники, подхожу к нему на расстояние хука.

– Что это за х*есос?

– Эй, нельзя ли повежливее? – и в руках себя держать не умеет. Гандон.

– Ты сейчас очень вежливо полетишь с крыши.

– Прекратите оба! Эрик, это Райн, мой друг, если ты не заметил, он нам помогает, тебе в частности. У нас мало времени…

– Я вижу, что Райн, почему он тебя лапает?

– Он меня не лапает. И вообще, тебе какое дело? Мы время теряем. И Эрик, не забывай, это ты сейчас полетишь с крыши, так что не вы*бывайся.

– Под защитой дружка чувствуешь себя смелой? Ты не только врунья, ты еще и жалкая шлюха.

Ну естественно, это же благородный принц. А может и целый король. Не нашел ничего лучше, как дать мне по морде. Черт, вот урод. Первым ударом разбиваю ему нос, второй приходится в живот. Мальчишка начал выступать, но все больше как-то не по делу. Патрулирование у стены все-таки – не самая лучшая работа бесстрашных, и не зря он там оказался, слабак. Вырубать его не стал, охота была мараться, да и времени нет.

Краем глаза вижу, что мелкая сейчас вмешается. Отойди, дурочка, огребешь ведь. Она напрыгивает мне на спину. Вот ведь черт, безголовая девица.

– Прекратите сейчас же! Что вы за придурки, сейчас тут будет весь Морг-центр. Эрик, ты хотел бежать, вот и проваливай быстрее! – Стряхиваю ее с себя. Иду к зип-лайну. – И не попадайся мне больше, Эрик.

– Я постараюсь. А ты подумай над тем, что когда я верну Бесстрашие, я лично заставлю тебя еще раз проходить инициацию, так как одного раза тебе похоже мало. Или отправишься к изгоям.

– Уже не смешно. Мы все изгои.

– Я работаю над этим.

– Зачем ты звал меня, Эрик? Просто для того, чтобы сказать, что я шлюха?

– Я хотел сказать тебе, чтобы забрать диск, нужно время и мне нужно будет остаться в Эрудиции. Что я свяжусь с тобой. Но вижу, тебе это не нужно и уже все равно. Ты уже нашла себе еб*ря.

– И все это вместо благодарности?

– Я думаю мы квиты. Все, адьес.

Закрепляю ремни, встаю на парапет. Зачем ей вообще надо было сюда приводить этого парня? Хотела мне продемонстрировать? Быстро же нашла замену. Я был прав, шлюхи они все.

Эшли

Я так благодарен тебе родная! Спасибо, что веришь в меня девочка! Береги себя милая! Разве не это я заслужила, спасая его шкуру? Разве это я слышу за то, что упрямо сую свою и чужие головы в петлю? Разве не это он должен был сказать, прекрасно понимая, что за организацию побега меня ожидает смерть? НЕТ!!! Подъ*бки, оскорбления, пощечина и примило-ласковое «Жалкая шлюха!»

Эрик, долбанный ублюдок, скотина мерзкая, самая распоследняя сволочь и… и… Глубокий, медленный вдох, выдох, еще вдох, выдох, и… сукин сын! Выдав самый расчудесный и бесподобный фак вслед исчезнувшему с крыши мужчине, мои ноги в бешенстве, с глухим звуком отбивают тяжелыми подошвами о твердую поверхность, выражая таким отчаянным и детским жестом все свое негодование и обиду. Вот так ведь и думала, ведь жопой же чувствовала, что не стоит к нему идти. Да мне выть хочется от нежной заботы любимого.

Пошел ты… Все, хватит с меня таких больных отношений, хватит с меня такой взаимной и ответной чистой, светлой любви. Достаточно! Катись ко всем чертям, Эрик, и не вздумай мне попасться на глаза – прибью! Подлые слезы выкатываются крупным горохом. За что ты так со мой? Ну за что, что я тебе плохого сделала? Я жизнь свою положила ради тебя, а ты…

– Какого хера ты позволяешь этому козлу так с собой обращаться? – слышится голос Райна, заставляющий меня испустить несчастный стон. Ну Эрик, ну как можно быть таким идиотом, не догнав, что я не умею пользоваться зипом и естественно мне понадобилась помощь? Какого хрена ты вообще устроил здесь, показательные выступления обманутого «Отелло»? Придурок.

– Прости, что так получилось. – бросаюсь я к избитому другу. – Прости. Ну ладно он псих, ну ты то зачем в драку полез? – мне ужасно стыдно перед ним, Райн пытался меня защитить. Черт, ну надо же было так влипнуть…

– Эшка, я конечно все могу понять. – начал парень и развел руками в стороны, демонстрируя свое недоумение. – Но разве ты когда-нибудь дозволяла к себе подобную х*йню? Сколько лет я тебя знаю, даже за мельчайшее оскорбление ты всегда готова была глаза выцарапать. Ты никому и никогда не спускала малейших унижений. Ты же жизнь свою поломала окончательно, дура, помогая ему бежать. – голос друга просто угрожающе прорезал ночной воздух. Еще чуть-чуть, и кажется он сам начнет топать ногами. – Неужели тебе мало, что теперь любой считает своим долгом, подойти и плюнуть в твою душу? Тебе мало тех мерзких слухов и грязи, которой тебя поливают? Скажи мне, твою мать, что он с тобой сделал? За что он тебя ударил? За что обозвал шлюхой? Ну как, как ты можешь любить эту мразь? Он ноги об тебя вытирает, использует. Да ему плевать, что теперь ты предатель и тебя убьют.

– Хватит, – попросила я у него срывающимся голосом. – Хватит Райн. Я больше никогда не увижу его. Все кончено, кончено…

– Конечно, кончено, потому, что ты про*бала последний свой шанс на более менее нормальную жизнь, – отрезал Райн и укоризненно покачал головой. – Он хоть поинтересовался, о твоей дальнейшей судьбе? Конечно нет. И можешь даже не пытаться меня переубедить. Я и так все вижу. Ему поеб*ть, что теперь ты вынуждена сама стать изгоем и волочить свое жалкое существование на помойке. Он плевать хотел на твое будущее, которого у тебя, кстати, больше нет.

– Прекрати, пожалуйста, – заныла я окончательно, прекрасно осознавая, что Райн прав. Эрику насрать, что со мной будет дальше. Он просто использовал меня в свою выгоду и тут же забудет обо мне. Губы жалко запрыгали, ладошкой пытаюсь зажать рот, скрывая отчаянные всхлипы. Но не получается, опять не получается. Дыхание рвано вытягивается из легких, бедное сердечко колотится где-то в животе. Ненавижу.

– Ну, ну, не смей рыдать по этой твари, – обнял меня друг и прижал к своей груди. – Все хорошо, хорошо… – гладит меня по голове и приговаривает парень.

– Что у вас тут? – прокралась к нам Линн. – Чего ты ноешь, Крошь. Увидитесь еще, не переживай. – ляпнула она, а я еще горьче заплакала. Уж очень мне себя стало жалко. – Эй, чего это она?

– Этот мудак ударил ее и оскорбил, – процедил Райн и стал еще яростнее гладить мою маковку. А я только и рада единомышленникам по истерике. Да, да, пожалейте меня, маленькую. Дуру такую. Наконец-то можно повыть.

– Че здесь за сопливодопад? – появилась Сани и подозрительно так посмотрела на меня. – А я тебе говорила, что он тот еще ублюдок и паскуда. – махнула она рукой, выслушав комментарии Линн о случившемся.

– Ага, подонок и сукин сын, – согласилась я с девчонками и подтерла нос. – Ну что барышни-террористки, валим?

– Спрашиваешь? – ахнули они на два голоса и стали доставать запрятанные рюкзаки из-за бортика.

– Так, я первая прыгаю. – возвестила всех наша оторва Сани и натянув рюкзак на грудь, поперлась к краю крыши.

Райн помогает ей залезть в петлю, закрепляет ремни и пихает вперед. Мое сердцебиение замирает, пока девушка несется к земле под острым углом вперед головой. Ой бл*дь, ну как на это можно пойти добровольно? А ведь и мне придется прыгать… Ну Эрик, сссука, вот опять все из-за тебя, засранец чертов. Пока я изнываю от беспокойства, Линн уже оказывается в петле, наш помощник снова закрепляет ремни. Она широко расставляет руки, пока Райн толкает её вниз по стальному кабелю. Тихое вжик, и бесстрашная исчезает за парапетом. И вот теперь моя очередь на это безумие. Меня трясет, пока Райн подвешивает мою петлю на кабель. Пытаюсь забраться, но у меня проблема, мой маленький рост и пляшущие ладони.

– Не бойся, – говорит парень мне прямо в ухо. Он берет мою руку и помогает залезть лицом вниз. Ремни затягиваются вокруг моей талии, и Райн подталкивает меня к краю крыши. – Эшка, я иду с вами. – вдруг ощарашивает меня друг. Не могу я тебя взять и бросить, как он. И не спорь.

– С ума сошел? – удивилась я. – Не геройствуй, ты же не знаешь, что нас там может ожидать.

– Вот именно, поэтому я иду с вами. Я твой друг, а тебе нужна защита. Ты маленькая, хрупкая девчонка. Ну вот как я тебя должен одну отпустить хрен знает куда? Всё решено. Давай прыгай.

Я смотрю вниз на стальные балки здания и черные окна, вплоть до треснувшего тротуара. Какая же я дура, раз согласилась на такое, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а ладони и спина насквозь мокрые от ледяного пота.

– Готова? – усмехается, Райн стоя за мной и резко толкает вперед.

Грубый звук металла, скользящего по стальному тросу, сильный ветер, что глаза начинают слезиться, а я несусь вниз, испытывая странную смесь ужаса и стремления заголосить во всю глотку. Но сцепляю зубы до скрежета. Смотрю вниз, и все на земле сливается: серое, белое, черное, стекло, мостовая, сталь. Сильные порывы ветра окутывают мое тело, руки до боли стискивают рюкзак. Земля становится все ближе и ближе. Когда я начинаю замедляться, то уже практически попрощалась с жизнью и даже придумала, что скажу в свое оправдание уже знакомым чертям, как-то встретившимся мне возле большой сковородки. Мдя-я-я, это все сотрясение виновато, точно оно…

Резкое торможение, прыгающие пальцы отцепляют петлю и я валюсь на землю, прямо в руки девчонок. Меня штормит, колотит, ах вашу-то мать, да меня с перепугу зовет природа… во всех смыслах, ныряю сразу в первые попавшиеся, полулысые кустики. Блин, хорошо-то как…

Очередная адская, безумная ночка. Не знаю, как там Эрик ориентируется в темноте, но я не очень, и теперь опасаюсь, не выйдем ли мы в итоге вообще обратно к Искренности, или на какие-нибудь болота. Тогда меня мои диверсантские последователи пристрелят на месте, своими полными скептицизма глазюками. Но уже нет сил размышлять над этим. Главное – передвигать ноги и бороться с усталостью.

Тащимся в полной тишине, звуки ночью расходятся намного дальше, чем может казаться. Даже Сани выдохлась и наконец перестала вышептывать свои драгоценные, матерные перлы. Сумерки давно сгустились окончательно, мы, бредя среди очередных развалин Чикаго, вроде бы слышали вдали звуки выстрелов и погони, но они так и не приблизились. А может это афракционеры бесчинствовали? Конечно же идем пешком, кто знает, на сколько сейчас опасно садиться в поезд и ходят ли они вообще после глобальных изменений в привычном укладе жизни. Уже совсем темно. Задираю голову к небу. Хотя бы там нет этих проклятых, унылых видов заброшенных районов.

А над нами раскинулся усыпанный яркими звездами небосвод. Красиво, бл*! И даже настроение как-то незримо приподнимается, и вроде, не все мне еще кажется совсем потерянным, но сердце предательски сжимается. С чего бы? Все же будет хорошо… нет, не все… у меня все плохо… потому что нет его… я чувствую себя одинокой. Вообще никаких обнадеживающих эмоций в душе… там просто пусто. Пропади пропадом все мысли, которые с маниакальным упорством втираются в мой мозг.

Ему на меня по барабану, он даже не допустил не одной малюсенькой мыслишки:, а нужна ли была мне, от него какая-то помощь? Что будет со мной? Как я выберусь из Искренности, и смогу ли выбраться? Куда я пойду, чтобы спастись о неминуемой казни за помощь предателю? А мне все равно хочется, чтобы он был в порядке… обычная привязанность. Но он бросил меня на произвол судьбы. Использовал, употребил, взял то, что стало интересно, как обычно привык брать, ни в чем себе не отказывая. Наигрался, и забыл, за ненадобностью. Тьфу, какая же ты жалкая. Целое море разочарования во мне…

До места доходим уже тогда, когда предрассветные, чуть заметные блики разрезают небо. Устали как собаки, еле волочим ногами, подло скинув свои рюкзаки на плечи Райна. Высокое здание тонет в мрачной темноте, навевая туманом ненужные, горькие воспоминания. Почти не ощутимые движения, практически невидимые тени подбирающиеся к нам близко. Сделав своим спутникам знак – остановится, я делаю несколько шагов вперед и громко выдаю в сторону, откуда кожей чувствуется внимательный, изучающий взгляд.

– Эдвард, это я. Эшли. – ко мне осторожно приближается высокая фигура и замирает в паре метров.

– Что, ху*вые дела, да? – знакомый голос. Кажется я вижу, как он улыбается и моя ответная улыбка расползается по лицу. Ну хоть кто-то рад меня видеть, мелочь – а приятно.

– Даже не представляешь на сколько. – покачала я головой, бросаясь к нему на шею.

====== «Глава 13» ======

Эрик

До Эрудиции добираюсь практически без приключений. Вокруг здания фракции много людей в непонятной одежде, с оружием. Ладно, перекурю пока.

Что же, все-таки, это было? Откуда взялся этот Райн на крыше? Как давно у них это продолжается? Бл*, уже и сигарета не помогает отвлечься. Вот сучка, запудрила мне мозги. Что же это такое, стоило мне отвернуться, ее уже лапает какой-то придурок. Она вроде говорила, что любила его в Дружелюбии. Вот ведь дерьмо, ну почему его не пристрелили там, х*есоса гребанного. Надо было его с крыши сбросить. Или пулю в лоб пустить. А потом с крыши. Нет на такое дерьмо пули жалко, просто свернуть шею, а потом сбросить. Да.

Чувствую какое-то движение.

– Тлеющая сигарета выдает тебя с головой, лидер. Ты ее в кулачок прячь, глядишь и не схлопочешь пулю.

– Ты пистолет-то убери от меня, Джойси. Ты как тут? Есть еще кто с тобой?

– Тут весь командный и два отряда бесстрашных. Ребя, давай сюда! – к нам подходят Вайро, Бартон и Ворон. Хлопают меня по плечу, пожимают руку. Может, еще не все потеряно, мои командиры со мной.

– Все мы тут. Дела наши не очень, лидер. Сэм заставляет нас тренировать изгоев. Тренажерки тут отличные, паек хороший. Но не всем бесстрашным это нравится. Я бы даже так сказал, всем бесстрашным это не нравится. Изгоев очень много. Только в Эрудиции их 5 отрядов. Плюс бесстрашные, плюс сами эрудиты. Оружие мы после тренировок сдаем в импровизированную оружейку. Если мы отказываемся тренировать бесстрашных, Сэм объявляет это предательством. Но тебя он хотел видеть, так что надо решить, мы прорываемся с боем или идем официально к Сэму.

– Мне надо тут задержаться. План такой – я осмотрюсь тут, с Сэмом поговорю, вы ребята на подхвате. Если что – дам знать. И мне нужна та девица, что Джанин мочканула. Не знаете, с ней что?

– Девица в ячейке. Ждет суда. Сэм как-то не очень интересуется ее судьбой, ему она по-барабану по-моему, – Джойси старательно делает безразличный вид.

– Ясно. Значит иду к Сэму. Что ж парни, теперь моя очередь просить вас не дать мне сдохнуть!

– Не вопрос, лидер, мы рядом! – ребята пожимают мне руки, я чувствую их поддержку. Когда это стало так важно для меня?

Эрудиция встретила меня не очень дружелюбно. После обыска и под стволами автоматов меня проводили к Сэму.

– Эрик! Вот уж не думал, что увижу тебя! Как тебе удалось выбраться? – ну, давай, добавь «живым», да? Вот так сюрприз!

В кабинете Джанин чувствую себя премерзко. Яркое освещение, у*бищная изогнутая во все стороны мебель, какие-то трубки, стол из стекла. Грязный, раненный бесстрашный здесь явно лишний. А вот Сэм смотрится тут довольно органично. Если бы не знал, что он урожденный бесстрашный подумал бы, что он бывший эрудит.

– Сэм! Выбраться не проблема, у меня везде свои люди! Не думал, что увижу тебя на месте Джанин! Какими судьбами? Ты сменил фракцию?

– Надеюсь ты шутишь сейчас, Эрик! Такие разговоры не допустимы!

– Кем? Тобой?

– Правящей фракцией. А я ее лидер. Джанин, перед тем как умереть, сделала меня своим приемником (с какого х*я ТЕБЯ, Сэм?). Все по закону. Он гласит, что лидером фракции может стать любой достойный, даже не принадлежащий к этой фракции.

Пытаюсь сесть удобнее на стул больше всего напоминающий выеденное яблоко.

– Какой удобный закон, Сэм. Я, надеюсь, остальные фракции с ним согласны?

– А какой у них резон НЕ согласиться? Эрудиция самая достойная фракция, у нее есть все – новейшие разработки, техника, современные и удобные помещения. – обводит рукой кабинет. Мда, на самом деле больше напоминает аквариум. Как же сесть в том долбанутом кресле, чтобы не съезжать и не заваливаться? – Что ты все ерзаешь, Эрик?

– Стул не удобный.

– Яма изжила себя. Изжила себя система фракций. Кому она нужна, она давно всех тяготит. Появилось много людей, подходящих к нескольким фракциям. Их зачем-то объявили опасными. Мы постепенно должны стать единым обществом, без дурацкого разделения по характеристикам. Наши правители совершили ошибку, мы по их наущению стали подавлять достоинства других фракций. Каждый человек должен быть храбрым и самоотверженным, умным, честным и добрым. Ты разве так не считаешь, Эрик?

– Я считаю так: раз, два, три, четыре… А думать могу все, что угодно, Сэм. Вряд ли мое мнение как-то важно. Мое дело охрана и патрулирование, ведь так?

– Большинство людей консервативны, держатся за свои привычки и уклад жизни годами, – словно не слыша меня, продолжает вещать Сэм. Ну, еб*но в рот, Джанин номер два. – Не имея решительности что-то изменить. Иногда нужно, подобно хирургу, удалить опухоль, чтобы жить дальше. – Ага, а ты стало быть тот самый еб*ный хирург. Ага. Ну супер, бл*дь. Молодец, все-таки.

Так, на х*й кресло. Отхожу к окну. Интересно здесь можно курить?

– Эрик! Не кури тут, будь добр! Так вот. Для того, чтобы что-то менять глобально, существуют правители, Эрик. Чтобы решать подобные проблемы. В конечном счете для всех так будет лучше. – Ну если ты говоришь, Сэм. То конечно. – Или ты с мной или против меня. Решай сам, последствия ты знаешь.

– Я с тобой, Сэм. Но ты должен понимать, что будут не согласные с тобой…

– Жалкую кучку революционеров мы подавим. Они сами изживут себя, Эрик. У них нет средств к существованию, и если они захотят выжить, они либо присоединятся к нам, либо умрут. Они не представляют опасности. – А я значит тот самый подавитель, так что ли?

– Но я так понял, что Джанин…

– Джанин была кровавым тираном! Она уничтожила целую фракцию, чтобы захватить власть, она приказала напасть на Дружелюбие. Она совершила ужасные преступления, теперь ее нет. Я же хочу сделать людей счастливыми. Ты разве не того же хочешь?

– Ты знаешь, мне как-то поеб*ть на людей. И всегда было поеб*ть. Просто… В Бесстрашии я был лидером. А тут не понятно. Мне хотелось бы понимать свой статус при тебе.

– Ты старший над командирами. Первый после меня. Тебя устраивает такой статус?

– Да, вполне. Это почти то же самое, что быть лидером фракции. Спасибо, Сэм.

– Мне показалось, или я слышу иронию в твоей интонации?

– Что ты, Сэм, никакой иронии. А теперь, если ты не против, я пойду отдохну. Последние недели были просто сумасшедшими.

– Конечно, Эрик. Надеюсь на твою преданность.

– Да, Сэм. – стараюсь идти к выходу вальяжно и непринужденно. В дверях оборачиваюсь чтобы кивнуть, и натыкаюсь на испытующий колючий взгляд. Ставки сделаны, карты брошены. Сыграем, Сэм? – И вот еще что. Прикажи вернуть мое оружие. Мне оно дорого как память.

Черт, черт, черт, какая чушь!!! Какая беспросветная, феноменальная, идеопатическая х*йня!!! Бл*дь, бл*дь бл*дь, такого бреда я не слышал даже от Джанин! Какое бесфракционное общество, о чем ты, Сэм! Лапша свисает с моих ушей так, что трудно идти! Тебе, для того чтобы принести счастье людям, потребовалось уничтожить целую фракцию, Сэм, и ты говоришь, что мы теперь должны жить после этого долго, счастливо и все вместе на могилах отреченных? Зачем городить такой еб*ный огород, если система действительно себя изжила?

Не надо было мутить гребанное моделирование и делать из бесстрашных идиотских дронов! Не надо было убивать и громить Отречение и Дружелюбие, людям не надо было бы убегать за стену, а тебе не надо было бы тренировать изгоев, если бы ты был прав, Сэм! Не надо было бы держать эрудитов в страхе и надо было бы позволить им самим назначить лидера, раз уж на то пошло. То, что ты сделал это руками Джанин, ничего этого не отменяет. Что же ты не остановил «кровавого тирана» раньше?

Острая боль пронзила предплечье, стена вся в крови. Оказывается, все это время, я пытался пробить ее кулаком. Кажется, пальцы сломаны, надо бы в лазарет. То есть, в клинику, мать ее за ногу. Черт!

К клинике никого не было. Вот, просто, пустое помещение, гулкое и ярко освещенное.

– Есть тут кто? Эй, док! Ты тут?

– Да, я здесь – голос тихий, уверенный. Очень знакомый. Из-за шкафа с лекарствами выходит довольно высокий, молодой человек, бледное узкое лицо спокойно, держится с достоинством. Серые глаза смотрят прямо. – Что вы хотели?

– Нужно обработать, – протягиваю ему руку, – и посмотреть на наличие перелома.

– Сейчас дам обезболивающее и посмотрю.

– В обезболивающем нет необходимости, нужно чтобы быстро зажило, док. Если можешь, сделай это быстрее.

– Как это случилось?

– Познакомился со стеной. Она была неприступной.

– Контроль помог бы в будущем избежать подобных травм.

– Учить меня будешь, док? Как твое имя?

– Это принципиальная информация? Вам что-то скажет мое имя?

– Не уверен, но хотел представится сам. Я старший командир бесстрашных. Бывший действующий лидер. Мое имя тебе должно быть известно, мне хотелось бы знать твое.

– Меня зовут Дин Финн. Я узнал вас. Это моя сестренка отправила вас на больничную койку. И у вас было тяжелое ранение. – А, так вот почему голос мне кажется знакомым. Слышал его, когда приходил в себя после огнестрела. Почему же я потом его не видел больше?

Мне показалось или в холодных серых глазах промелькнула искра смеха. Если это ее брат, то они совершенно не похожи. Хотя она говорила, что она росла в приемной семье. Проворные руки Дина как раз заканчивали перевязку. Так, теперь регенерирующий укол. Все можно жить дальше. Хм, быстро и профессионально. Нормальный мужик. Может пригодится.

– А ты, стало быть, помог ей. А я голову сломал, как она выбралась. Я тебя не выдам.

– Я знаю. Я понял, что ты ей тоже помогал. Я не тупой, сама она не выбралась бы.

– Она всегда была такой… неспокойной?

– О, да! Постоянно орала, рвала мои книги и во что-нибудь влипала.

– Как же «Фракция выше крови»?

– Кажется, уже нет никаких фракций. И ты, кажется, с этим согласен?

– А ты нет?

– Это мое дело.

– А если я скажу, что не согласен?

– Это твое дело.

– Если тебе будет до этого дело, буду рад тебя видеть, Дин, – протягиваю ему забинтованную руку. Он сжимает ее чуть сильнее, чем нужно было бы сжать сломанную конечность

– Мне нет дела ни до чего. Я не хочу иметь отношения к революциям и бойням. Но, если этого пафосного придурка не станет, я буду рад. И буду рад, если смогу быть полезен.

– Заметано.

====== «Глава 14» ======

Эшли

Что-то холодно совсем… окно что ли забыла закрыть? Не удивительно, еще бы, после очередного, особо емкого на нагрузку тяжелого дня. Осенний прохладный воздух медленно пробирает до костей, покрывая кожу большими мурашками. Нужно встать, закрыть створку, иначе околею. Прождав достаточно для того, чтобы тело совсем продрогло, нехотя выползаю из кроватки. Черт, как пить хочется. Придется спускаться вниз. Футболка длинная, но портки все равно одеваю, это одно из главных правил нашего нового дома. В ладонь прихватываю оружие, тяжелый армейский нож. Вряд ли кто-то мог пробраться на маяк тайком… мимо дозорных, так просто не проскочишь… и все-таки.

Тихо выхожу из каморки, придерживаю дверь, чтобы петли не сильно скрипели. По ступеням спускаюсь осторожно, стараясь не слететь и не свернуть шею. Так, вот она, кухня. Нащупав в темноте дверную ручку, поворачиваю… Густой, светло серый дым, он просто клубится стеной, заволакивая все вокруг. Ничего не видно. Ничего больше нет – только дым, и где-то там, в нем, в его вязкой глубине – что-то страшное… я точно знаю. Аккуратно ступаю вперед, босые ступни утопают в жухлой траве, она словно большой ковер расстилается под ногами. Иду вперед медленно, осторожно, мне страшно… Я знаю, что ждет меня там, в этом сизом киселе, знаю до того, как туман рассеется. Резкий порыв ветра, глицериновые клубы разносит в клочья, словно расходится тягучее молоко и я вижу его… Он снова лежит на этом поле, свободно раскинув руки в стороны, а на широкой груди, расплывается яркий, огненно-красный цветок… Я опять кричу.

Глухой звук за стеной, словно кто-то уронил набитый мешок, приближающийся топот пяток, скрип открываемой двери, хлопок замка и мое одеяло вскидывается вверх. Острый локоть пихает в бок, призывая подвинуться и Линн ложится рядом, натягивает на нас одеяло. Я обнимаю ее тоненькое тело, утыкаюсь носом в шею. Ее руки стискивают меня в ответ и мы не говоря ни слова, слушаем наше прерывистое дыхание. Сегодня кошмар снова наведался ко мне, Линн, как громоотвод или ловец снов в который раз прискакала на помощь. Ей тоже до сих пор страшно, знаю, только она хорошо научилась это прятать. Но и у урожденной бесстрашной бывают аналогичные проблемы, и тогда уже я несусь ночью в соседнюю комнату, чтобы прогнать плохие сновидения. Дыхание постепенно умиротворяется и мы проваливаемся в пустой сон…

Громкий стук в дверь звучит как сигнал к завтраку. Пора просыпаться, новый день – старая надежда на будущее. Живем на маяке уже неделю. На удивление, нас приняли почти с распростертыми объятьями. Маяк достаточно большой, места много, что обеспечило всех жилыми помещениями. Живем среди изгоев, афракционеров, отбросов, конечно бл*дь, но именно они, те, кого никто и не трудился посчитать за людей, оказались именно самыми, что ни есть настоящими людьми. Именно они протянули руку помощи в трудную минуту, не ожидая и не требуя взамен, какой-либо для себя выгоды. Именно они дали нам кров. Разве кто-нибудь мог себе такое представить? Мы видим в людях только то, что хотим увидеть, то, что диктует нам общество, а нужно лишь только раскрыть свои глаза пошире и внимательно оглянуться вокруг. Вокруг нас существует огромный, интересный, целый мир…

Когда мы пришли на маяк, нас никто, ни о чем не стал спрашивать, просто проводили внутрь помещения и дали отдохнуть. Хотя, подозреваю, что это благодаря Эду и Майре, которые привели сюда свою группу, укрывая людей от войны и бессмысленного уничтожения. Наши изгои не приняли сторону Сэма, они не мирятся с жестокой реальностью нового мира, но они и не идут воевать против новой власти, а просто пытаются выжить. Не мне их судить, беглой предательнице, точно не мне. Это их выбор, это их цель, а у меня есть своя. И я не отступлю.

Зевая и охая мы с Линн спускаемся вниз, в кухню, где Сани расчихвотивая всех приглушенным голосом, уже пристроила парочку мужчин себе помощниками по жрачкоготовке. Эта предприимчивая мадам сразу взяла в свои руки все вопросы по быту, ловко управляясь с полчищем мужиков, установив распорядок дежурств по дому. Конечно, сперва они сопротивлялись как могли, но в красноречии и виртуозе матерных выражений с бесстрашной, пожалуй, не поспоришь. Тем более, что и самим изгоям, жить в нормальных условиях необычайно по нраву.

Самый взрослый мужчина, тот, что провожал меня вместе с Эдом в Эрудицию – Рон, взявший на себя бразды управления нашей гоп компании, как раз распределяет график по охране периметра, выходов в город на промысел. Наши афракционеры все бывшие бесстрашные и видимо Рон, был когда-то то ли командиром, то ли еще кем, но организовывать людей он умеет, так что мы по прежнему чувствуем себя – новобранцами. Вопрос питания остро висит в воздухе. Конечно мы не голодаем, на удивление. Маяк – старая база Бесстрашия, в подвале мужчины обнаружили неплохой запас продуктов, оружия и самого необходимого для выживания. Но запасов на долго не хватит, кушать хочется каждый день, а то и не раз. Поэтому нас ожидает вылазка в жилые районы Чикаго.

– Проснулись, лежебоки? – сухой скрипучий голос атамана изгоев, насмешливо отзывается из-за стола. – Кроша, ты сегодня в ночь в карауле. – сообщает он. С легкой подачи Линн, все вообще, по моему, забыли мое имя. Да и ладно, хоть горшком зовите…

– Ты возьмешь нас в город? – присаживаюсь я рядом с ним. – Я мелкая, в любую щель пролезу.

– Возьму, – кивает он и ухмыляется. Его лицо, покрытое щербинками источает практически отцовскую заботу. – Хочу показать вам запасные проходы в соседний район. Мы пробираемся туда только по ним, чтобы не привести сюда хвост и не выдать наше местоположение.

– Ого, я тоже хочу, – вскрикнула Линн. Ей до одури надоело безвылазно сидеть на маяке. – Рон, я пойду, а?

– А то, ты так просто отстанешь? – сердито сдвигает он брови, пряча улыбку. – Мы должны быть очень осторожны, на днях в том районе была перестрелка с бесстрашными. Смотреть в оба и слушать меня, ясно? – посуровел он. Мы согласно закивали. – Пойдете все, нам нужно добраться до Отречения, на общие склады. Пополним запасы продуктов, одежды. – глянул он на женскую часть отряда. Хоть в местных закромах в избытке имелось шмотье, по размеру оно нам не подходило. Такое ощущение, что планировался запас только на мужиков.

– Что у нас по медикаментам? – насела на мужчину Сани, выставляя на стол еду. – Где можно их достать?

– Только в Эрудиции. – качает он головой. – Так, на прием пищи у вас пол часа и выдвигаемся. Оружие выдаст Эдвард.

Рон не разрешает таскать пистолеты вне дежурств, ну кроме ножей, опасаясь заварухи среди своих. Еще нам строго настрого запрещено шататься по дому полуголыми, чтобы не спровоцировать коллапс, среди мужского населения. В первый же день он выстроил всех и объявил:

– Значит так, девки, трусами не махать, сиськами не светить. Здесь одни мужики и голодные. А если кто-то тронет наш цветник, – рявкнул он тогда на своих подопечных. – Отрежу яйца и заставлю сожрать. Ясно? – всем все было понятно. Какой дурак станет спорить под дулом пистолета?