Текст книги "В прятки со смертью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Все-таки приятно иногда иметь дело с эрудитами, они хоть вырубаются сразу в проблему. Надеюсь док не подвел и дал правильный укол.

– Итак, укол. – всаживаю ей иглу в дрожащую ручонку. Жалкая до омерзения, бл*дь. Беру стул, сажусь напротив нее, облокотившись грудью на спинку. – Где диск, говори быстрее, укол подействует скоро.

– Он в моей комнате в сейфе, за кроватью. Код тебе скажу, когда ты меня вытащишь и я буду в безопасности.

– Не доверяешь мне, значит.

– Тебе никто не доверяет, – ну, с этим я поспорил бы.

– Ладно. Как ты догадалась, что эти файлы могут быть кому-то нужны, кроме Джанин?

– Да она, сколько я ее помню, всегда похвастаться любила. Да еще я услышала, как она планирует использовать бесстрашных, описывала все настоящие и будущие опыты над дивергентами. Делала им какие-то уколы, они так бились, несчастные– ревет опять, ну что за на х*й, – она все думала, что они какие-то особенные, а на самом деле…– смотрю глаза начинают закрываться у девчонки, укол действует

– Ты сейчас потеряешь сознание. Будь смелой. – Вытаскиваю пистолет, направляю на нее. Девчонка закатывает глаза и валится на пол. Вот и ладушки.

Подхватываю ее на руки, несу в лазарет. Ну, Дин, теперь твоя очередь.

Дин

Когда Эрик принес ее, она была похожа на измученного падшего ангела. Руки и ноги в кровоподтеках и царапинах, без сознания. Такая трогательная и беззащитная, казалась на руках Эрика инородным телом. Длинные, чуть вьющиеся волосы спутаны, огромные глаза закрыты.

– Долго она будет без сознания? – спрашивает Эрик.

– Еще час, может больше, уж больно щуплая, – безразлично отвечаю я, ни дрогнув ни одним мускулом. – Теперь с ней все будет в порядке. Я спрячу ее в одной из лабораторий на нижнем уровне. Сэм туда не ходит, ему там нечего делать.

– Вот и ладушки. Смотри, чтоб девка не сдохла. Мне от нее надо получить код от сейфа.

– Не волнуйся, с ней все будет в порядке.

Эрик ушел, а я стоял и смотрел на нее. Я ее сразу узнал. Она была влюблена в Майлса, дивергента, над которым ставила опыты Джанин. Я уже тогда заметил ее, но она не замечала никого, кроме своего парня. Я понимал, что у меня нет шансов, но все равно каждый раз ловил взгляд ее голубых глаз. Она всегда напоминала мне ангела. Невероятно женственная, тонкая, умная, последнее время очень печальная. И испуганная. Так хотелось ее защитить, но что я мог? Теперь у меня есть такая возможность, и я все сделаю, чтобы не дать ее в обиду. Теперь она моя.

Пушистые ресницы вздрагивают, она пытается открыть глаза. Обводит взглядом помещение, смотрит испугано прямо на меня.

– Где я? Кто ты такой?

– Ты в безопасности. Я – твой ангел-хранитель.

Эрик

Ночь – это опять виски и пачка сигарет. Я больше не могу позволить себе слабость. Надо выбираться отсюда, это и так слишком затянулось.

Девчонка не обманула. Сказала код, диск оказался на месте. То, что она поведала мне, совершенно не удивительно. Бездоказательно, зато правдоподобно и логично. Молодец Сэм все-таки. Любую ситуацию повернет в свою пользу. Когда он успел заставить Джанин подписать закон? Или тут какие-то технологии пошли в ход? Подделки подписи и еще что-нибудь в этом роде? Или сыворотку какую-нибудь ей ввел? Ну, ладно, сейчас уже не важно.

Дин просит меня забрать Мелиссу с собой. Говорит, что Сэм проявляет заинтересованность к нижнему уровню. То ли закрыть его хочет, то ли организовать там что-то. Черт, вот только девки мне не хватало. Похоже действительно придется ее с собой взять. И Гиля надо тут оставить, он обещал помочь со связью по одному ему известному каналу.

Теперь диск у меня. Я его даже посмотрел. 4 часа Джанин вещает какая она талантливая умница. Несколько раз прогнал диск – ни слова, ни полслова об объекте А-238. Только об уже имеющихся сыворотках и их усовершенствовании. Как создавалась сыворотка памяти, моделирования. Сыворотка смерти. Про сыворотку симуляции сказала только мельком, что мол давно ее создала, она уже устарела, надо что-то новое.

Что нам это дает? Надеюсь многое. Пока я был тут, в Эрудиции, я понял, что не все рады отмене фракций. Кто-то поддерживает, но считает, что это должно быть по желанию. Джанин придумала и осуществила поистине великолепный план. Все отлично, не подкопаешься. Отречение зло, зло надо убрать, Джанин благодетель и лидер всея фракций. Сэм заставляет ее подписать закон, по которому лидером может быть любой. Занимает ее место. Отменяет фракции, сам лидер всех вообще. Принимает законы самостоятельно, любые, даже преступные. Не самая плохая позиция. Ну, дальше, как по накатанной – мы должны жить вместе, как единый организм, помогать друг другу и, в конечном итоге, все работают только на одну небольшую кучку людей. Четко, и главное, быстро. Молодцы они все-таки.

Но что-то не дает до конца сложить картинку. Ну, захватил он власть. Быстро, так, что никто и очухаться не успел. Но он же не может не понимать, что когда люди придут в себя, они будут сопротивляться. Надо либо организовывать такое общество, чтобы всем было хорошо, либо держать всех в страхе. Организовывать он ничего не собирается, это я уже понял. Как он собирается держать всех в страхе? Этой тупой кучей изгоев? Которые добрались до ресурсов и только и делают, что ничего не делают? Повсюду уже развал и разруха. Люди все больше уходят за стену. В городе процветает мародерство и убийства стали обыденностью. Искренность перестала работать как судебный орган, теперь каждый сам за себя. Если бы было чуть больше подготовленных людей, можно было бы уже сейчас напасть и убрать Сэма с дороги, но люди разрознены, каждому в отдельности все это не нравится, но организации нет. Нужен некий центр организации, чтобы осуществить объединение людей против режима. Я так и не понял, что Сэм задумал. Слишком все просто получается. Если бесстрашные объединятся, то перебить тупых изгоев не составит труда, они учиться не хотят, это не армия. На что же он рассчитывает?

Надо валить отсюда. Мы и так тут засиделись. Чем быстрее мы организуем сопротивление, тем легче будет с Сэмом и его тупорезами справится. Дина и Гиля надо будет оставить тут. Надо наладить связь, это самое важное. Без своих людей в Эрудиции трудно нам будет. Завтра обязательно надо переговорить с Дином. Я должен точно знать, будет он нам помогать или нет. Парень он не плохой. У них вообще…

Невеселые мысли плавно перетекают к Эшли. Я уже у этому привык. Где бы я не находился, чтобы я ни делал, я все время думаю о ней. Думаю уже спокойнее, но думаю. Как же хочется ее увидеть, черт! Я думал со временем это пройдет, но оказалось, что со временем становится только хуже. Потребность увидеть ее просто подкашивает. Еще совсем недавно я злился, что все время ее вижу, что она мельтишит у меня перед глазами, влипает в истории, ужасно раздражает своим невинным видом. Что с ней стало за время, пока я ее не видел? Она думала, что я предатель. Я оттолкнул ее. Обидел. Чтобы держалась от меня подальше. Теперь, наверное, Эшли меня ненавидит…

Ладно, надо поспать, хоть пару часов. Да и валить отсюда надо бы уже. Диск я достал, про Сэма понял не все, но торчать тут больше смысла нет. Голова еще не коснулась подушки, как я проваливаюсь в сон.

Плотный, густой туман окутывает сознание, заволакиваясь темной дымкой. Такой вязкой, что все завеевается чернильной пустотой. Черной, на столько ослепляющей, что ее можно пощупать руками, попробовать зачерпнуть целую горсть смольных хлопьев… Чуть заметные блики раздражают сетчатку и заставляют внимательнее вглядываться в туман, где причудливые, тонкие линии вырисовывают знакомые очертания лица. Такие нужные глаза, смотрящие с давно забытой нежностью, а в глубине шоколада скачут шкодливые бесы. Она склоняется надо мной, обводит пытливым взглядом и приближается… Контуры распухших губ, тех самых, вкус которых я помню, знаю и снова хочу почувствовать. Осторожный, но жаркий поцелуй касается моих иссушенных, искусанных до крови губ, даря какое-то неосмысленное спасение. Рот приоткрывается, позволяя проникнуть языку, закручивая, завораживая в свой сплетенный танец.

Прикосновения становятся жадными, требовательными, но бесспорно ласковыми, уносящие в недалекое прошлое. Тонкие пальцы не торопясь слегка поглаживают влажную от выступившего пота кожу. Подушечки плавно ведут по плотным окантовкам шрамов, немного надавливают, сперва чуть касаясь, щекочут, обводят каждый кровавый отпечаток печали, потом сильнее прижимаясь всей маленькой ладошкой.

Дыхание сбивается, вырываясь судорожным хрипом сквозь горло. Мягкие губы ускользают, медленно переходя на шею, целуют, легонько прикусывают, дразняще дуют, ведут мокрые тропинки вниз по телу, вольно разгуливая по всему торсу. Аккуратно ласкают, бережно, но напористо прихватывают. До невыносимого опьянения, тягучего одурманивания, до невозможности. И снова пристально вглядывается своей затуманенной страстью, теплой патокой шоколада. Желание обладать становится слишком мучительным, несдержанным. Руки сами тянутся, полностью обхватывают, теснее сжимают, до вскрика, до боли. Оставляя на светлой коже бордовые отпечатки, словно отметины. Податливое тело на миг замирает и выгибается на встречу, лоснительно трепещет, требовательно подставляясь под ладони, необходимо ища потерянной ласки. Оно извивается, всецельно выкручивается и благосклонно манит. И надрывный, гортанный стон протяжно проникает в мозг. Она сама страждет, жаждет, неукоризненно стремится. Нужна. Моя!

Поднебесная падает, рушится, расщепляется на молекулы и исчезает в своем мироздании. Мир пульсирует и переворачивается…

====== «Глава 23» ======

Эшли

Поднебесная падает, рушится, расщепляется на молекулы и исчезает в своем мироздании. Мир пульсирует и переворачивается…

Надменный, но слишком откровенный взгляд серебра, черные впадины блестящих зрачков поглощают, впитывают в себя до самого дна. Губы с нажимом испытывающе нежно ведут свое исполнение, путешествуя влажными цепочками по вьющемуся от наслаждения телу. Невесомо кусают, ласкают, словно порхают, даря обескураживающую чуткость. Подчиняющие движения, осторожные прикосновения. Все скручивается в коктейле из чувств, ощущения взвинчиваются до умопомрачения. Сильные пальцы уверенно сжимающие бедра, сдавливающие. Стремительные, воодушевленные порывы навстречу.

Горячие ладони вдавливающие в себя, контрастно поступательные толчки, дурманящие, кружащие голову до упоения. Чуть несдержанные, но аккуратные касания, дарящие сладкое блаженство, исступление. Самозабвенные, настырные и беспардонные поцелуи, уносящие за черту доступной грани. Вихри эмоций зашкаливают, стремясь воссоздать в реальность то самое безумие, где серые глаза в ореоле распахнутых ресниц, влажные губы приглушающие эластичные стоны. Пальцы, не ослабляющие хватку на раскаченных плечах. Содрогательные спазмы с грудным низким стоном, временами переходящим в рычание. Накатывающая долгими волнами истома, переливающаяся в удовольствие и усладу. Громкие вскрики переродившиеся в постанывания разрывают вселенную в клочки, на мельчайшие лоскутки, собирающего охапками восторга. Он неизбежно нужен. Он мой! Любимые губы шепчут «Эшли… Эшли…»

– Эшли! – громкий вопль Эдварда выдергивает меня из сна, как из горячей парилки в снег. – Подъем Эшли. Я знаю, что ты с дежурства, но у нас вылазка намечается.

А-а-а-а, да вашу мать, на самом интересном месте… Меня бросает в жар, черт, внизу живота все скручено в тугую спираль и пульсирует, пылает… Караул, хоть сама себе ручками помогай… блин, бегом под холодный душ. Ну Эрик, ну вот какого хрена ты мне еще и ТАК снишься?

Трясясь как мокрая псина, искупавшаяся в луже я натягиваю тепленькую одежду. Поздняя осень принесла с собой прохладный ветрище, хотя солнце еще вполне сильно печет. Обмотавшись своим патронтажем из кобуры и ножен, словно новогодняя елка я скатываюсь со ступенек на кухню. Жратеньки хочется. Нужно сделать очень грустные глазки и тоненьким голосочком попросить у Сани кофе, авось выдаст чашечку дефицитного напитка. А сегодня необходимо срочно пополнить наши, стремительно исчезающие в бездонных желудках, запасы продовольствия. Так что, вперед с утречка за покупками, шопоголики чумазые.

– Че Крошь, ох*ительно выспалась? Аж морда вся перекорежена, – ухмыляется Сани, но кофеечек выделяет, глядя на мою просительную мурзилку.

– Ну что, кто у нас сегодня «наживка»? – интересуется Крис, потягивая длинными руками в стороны. Из-за своего высокого роста, он у нас подрабатывает вечной стремянкой, подсаживая коротышек на стены.

– Сегодня идем большой группой. – объявляет Эдвард. – Склады, конечно не маленькие, но уже наверняка была обнаружена пропажа продовольствия. Количество охраны увеличено, но теперь там караулят не бесстрашные, а еб*нные «Вольники» Эрудиции.

– Вольники – х*ельники, – пропела наша матершинница. – Разница-то какая, от кого бегать?

– Большая. Изгои знают все тайные тропинки и лазейки по которым мы удираем, а бесстрашные нет. – провозгласил ей Эд. – Сегодня делаем большую вылазку, нам необходимо будет потом немного затаиться, чтобы не привлекать ненужного внимания. Поэтому внутрь лезут мужики, рюкзаки надо набить под завязку. Уводят хвост сегодня – Линн, Эшли и Гарет. Остальные на подхвате.

– Мы с Крошей самые быстрые, так что никаких проблем удрать, думаю, не возникнет. – Линн довольно умиляется, соскучилась девка без приключений. А я что? А я тоже соскучилась, да… жопа так и чешется.

После инструктажа мы дружной гоп компанией из десяти человек отправились на промысел. Ой, как хорошо, что не через подземные люки… Я, конечно малость поостыла, но жуткий страх перед грызунами меня не желает отпускать из своих когтистых объятий. Зато была еще одна радость – поезда снова запустили и до руин Отречения мы добрались всего за сорок минут, что просто не могло не обнадеживать, ведь назад придется транспортировать неподъемные баулы. Только как их закидывать в вагоны на ходу? А хрен знает, вернее, пусть Эдвард думает, но на своем горбу я их точно не потащу.

Вороватый отряд занимает свои места по назначению, ребята прилипли пузиками к земле и выжидают мою диверсию. Сверяем время – восемь утра, бегать нам сегодня почти час, в девять сбор в условленном месте. Подхватив кусок кирпича в ладошку, осторожно выглядываю из укрытия. Ох, ё-моё. А сторожей аж девять штук и все с оружием на перевес. Идти туда точно мне, как самой щуплой, если начнут шмалять, то в меня труднее попасть. Да и уворачиваться и сайгачить по пересеченной местности я хорошо умею, наученная. Ну ладненько, поплевав через левое плечо я выхожу на всеобщее обозрение охранничков и растягиваюсь в самой милой улыбочке, на которую только способна, припрятав «подарочек» за спиной. «Вольники» пару секунд хлопают в растерянности глазами, углядев такую красоту.

– О, девка, – изрекает один долбо*б, тыкая в меня пальцем. – Девка мужики, смотрите. Она! – еще громче заорал придурок, а я швырнула в него кирпичиком, стараясь попасть по привычке не в лоб, а в ногу. Хлобысь… за мной, выродки.

– Поймать девку! – рявкает другой изгой и на удивление, все девять сторожей бросаются за мной в погоню. Какого…

– Валим, Кроша, – рапортует Линн, и мы скрываемся в развалинах старых зданий, Гарет шныряет в другую сторону, стараясь увести немного охранничков за собой.

И понеслось… Мы несемся сломя головы среди руин из бетона, маневрируем, пролезая во всевозможные щели, но почему-то наши преследователи слишком упорно не желаю отставать. Кровь выколачивает в висках своей пляской. Сердце монотонно перестукивает в груди. Нужно держать один темп, беречь воздух и поглядывать по сторонам. Давай, еще немножко отдалиться от складов и можно будет уже прятаться. Быстро выглянув из-за угла только сдавленно чертыхаюсь, Гарету не удалось завлечь гончих за собой и все еб*нные «Вольники» преследуют только нас. Ну просто пи*дец, как замечательно…

– Линн, живее задницами ворочаем, – шиплю подружке и вновь подрываемся через еще одни развалины.

Ничего-ничего, это всего лишь еще один хреновый день, и не более того. Подумаешь погоня, впервой что-ли… Но кажется эти уроды и не думали отлипать от нас, громко топая буквально по пятам. Мамочки, для маневров осталось только пару зданий, затем придется петлять по открытой местности. Мы конечно шустрые, очень, но если начнут стрелять в спину – капец. Проклятущие погонщики орут нам в след, матерятся, сыпя на разные голоса угрозами, звуки сплетаются с нашим рваным дыханием, создавая нервный фон всему этому бешеному променаду. Мы снова ныряем в узкую прощелину между стенами, под ногами шебуршит мусор, маленькие обломки и крошево камня.

Все, кончились загрождения, теперь только бегом словно зайчики. Перепрыгивая на ходу через выбоины в земле, всевозможные ямки да канавки я была уже уверенна, что мы уйдем, но изгои, видимо замучились за нами гоняться и выпустили несколько патронов. Ой бл*дь, выстрелы оглушающе прорезали воздух, слегка пригнулись, но еще шустрей заработали конечностями. Мудачье хреначит явно не на поражение, хотели б завалить – уже б завалили… да и стреляли так, по верхам. Я стрелянная, знаю, как садят, когда убить хотят. Поле почти кончилось, осталось чуть-чуть… Черт, вот куда дальше бежать? Я не знаю эту местность, не знаю, что находится в следующем районе. В боку уже начинает покалывать, но и погоня не спринтеры, тоже вымотались.

– Кроша, их всего пятеро. – вдруг шипит моя соучастница. – Куда остальные делись-то? – А вот хрен их зна…

Как только мы зарулили за угол ближайшего здания в надежде спрятаться, моя голова чуть не раскололась на куски от довольно ощутимого удара по затылку. Идиотки, нас просто загнали в ловушку и перехватили с другой стороны. Ахнув, схватилась за свой и так подбитый чердачок, пытаясь прорваться сквозь засаду. Пальцы ныряют к ножнам, выхватывая сталь, но не успевают достигнуть своей цели, как мне прилетает, за нерасторопность, ботинком в бок, еще и еще разок, для профилактики. Задохнувшись от боли, падаю на землю и скручиваюсь в клубок, прикрывая живот и голову, как только возможно, а тяжелый ботинок снова врезается под ребра. Все что успеваю заметить, медленно оседающую Линн от удара приклада по головушке. Долбанные ублюдки. Ах, не зря задница чесалась…

– Достаточно, а то сами идти не смогут, – рявкнул противный бас и россыпь тумаков прекратилась.

– Эта сука за ножом полезла. – оправдывается кто-то рядом, треснув мне под зад. – На куски разрежу, шлюха.

Гребанные «Вольники» ухватив меня за шкирку, поднимают на ноги и пытаются связать руки, а я завизжала… Устроила целое испытание их барабанным перепонкам своим голоском, в надежде, что наша братия заподозрила неладное, когда вся охрана ломанулась за нами в погоню и уже спешит на помощь. Или может хоть Гарет догадается проследить и приведет ребят. Охренительная оплеуха резко обрывает мой ор, что перед глазами начинают кружится звездочки.

– Закрой рот, тварь, или все зубы повыбиваю. – обрадовал придурок. – Уходим, девки не одни были, не зря она так верещит, дружков подзывает. – ух ты, бл*, умный-то какой попался. Я снова завизжала и тут-же огребла кулаком в живот.

– Еще раз вякнешь, я с тебя шкуру до пят спущу. – пообещал изгой и кажется не шутил. Пришлось заткнуться, раз уж так вежливо просят.

Оружие отобрали. Линн быстро очухали, смачно похлопав по щекам и толкая в спины нас повели по кварталу небоскребов. Наслаждаясь болью не только в голове, но теперь еще и в боку, не сразу обратила внимание, что тащат нас к башне Хенкок. На кой-йух мы им сдались? Пот струится по позвоночнику, щекоча ручейками кожу. Жарко. Каждый шаг дается с трудом, хорошо приложили ботиночками, синячищи здоровенные будут, уже наливаются… паскуды. Вцепившись за шиворот, сторожа подталкивают нас ко входу в небоскреб и отчетливое отчаяние кидается в голову, и я почти готова сорваться и напасть на ублюдков – пусть уж пристрелят лучше, чем чего похуже. И это «похуже» очень пугает, особенно в связи с нехорошими взглядами, бросаемыми конвоем на женские тела, но… я не имею права сдаваться, и беру себя в руки, послушно топая вперед. Мы еще не проиграли свою войну… не проиграли. Боже, только бы Эдвард с ребятами успели… ну пожалуйста.

– Доложи в Эрудицию о девках и свяжись с подкреплением, мы с ними далеко не уйдем, наверняка их будут искать. Эта шлюха визжит как сирена. – успела я подслушать краем уха, когда нас гнали по лестнице.

Значит, нас поволокут в Эрудицию… и я даже не знаю: радоваться или рыдать от ужаса? Там Эрик и командиры, но там еще и Сэм, который меня ищет. И зачем я этому бл*дскому лидеришке? Сначала я думала, что он разыскивает меня, чтобы наглядно осудить за убийство одного из лидеров Бесстрашия и разгромление Дружелюбия, в коем меня так нагло обвинили. Но навряд ли, что-то ему от меня нужно… и явно ничего замечательного.

Нас заводят на второй этаж, волоча в пустую комнату. Конвоиров пятеро, четверо остались на лестнице, один козлина уходит на пару минут, возвращается уже с двумя стульями. Ну понятно, привяжут к ним, вот уж радость. Изгой с рожей дегенерата рывком усаживает Линн, а меня пихает к другому стулу, больно пихает так, сука, что я не сдерживаюсь, зарядив ему ногой от самой души по яйцам.

Сильный удар об стену вышибает из меня дыхание, и на какую-то долю секунды сознание меркнет. Лопатки с треском врезаются в бетон, а связанные руки пробирает огнем, когда с костяшек стесывается кожа о шершавое покрытие стены. Из горла вырывается вскрик, а потом грязная широкая лапища залепляет мне рот. Второй рукой мужик хватает меня на шею, придавливая к холодному бетону. Дышать и так нечем, а от ублюдка нестерпимо воняет потом и чем-то совершенно тошнотворным. Черная паника заливает мозг, когда его лапа начинают шарить по моему телу. Я извиваюсь змеей, придавленная тяжелым телом, рыча от бешенства, пытаясь выкрутиться, от жути скручивает кишки в узел, аж в глазах темнеет… Нет, только не это, нет!

А поганая ручища все шарит, задирая футболку, пытаясь расстегнуть мой ремень. Колено больно врезается между намертво стиснутых бедер. Воздух слишком густой, от страха звенит в ушах.

– Хер тебе, сволочь, – хриплю я, а остальные уроды захлебываются противным смехом, наблюдая за своим дружком.

– Тебе понравится, шлюха! – гогочет он, наваливаясь сильнее. – Не дергайся, иначе башку разобью.

Фу-у, мерзость, какая мерзость… Сердце срывается вниз, проваливаясь в желудок и бабахает там динамитной шашкой. Да я лучше сдохну, но не дамся. Нет! Паскудная рожа нависает так, что я отлично вижу волосатую шею, торчащую из куртки. Но до нее мне не дотянутся… А в следующую секунду мои зубы, подобно капкану смыкаются на его лопоухом ухе и давят, стискивают со всей возможной силой. Рот заливает медным привкусом крови, она наполняет его. У*бок дергается, визжит, бьет кулаком мне в ребра, живот, но зубы только крепче сжимают свою хватку, и я резко дергаю головой в сторону.

Поганый кусок плоти отрывается с противным треском раздираемой мокрой тряпки. Горячая кровь окрашивает мой рот и я выплевываю эту гадость на пол. Но другие паскуды уже спешат на помощь, удар в бок, ручища хватает за волосы, что сыпятся искры из глаз и меня швыряют на пол. Черт, бл* буду, обреюсь снова… Я кручусь по полу, удары ногами сыплются безостановочно, что кажется ребра оглушительно трещат. От боли все тело начинает неметь, в мозгу что-то взрывается, перед глазами двоится, мутнеет. Дышать не могу, совсем не получается…

– Хватит! Девка нужна живая, – орет кто-то из охранничков. Ага, значит они сами толком не знают, кто им нужен.

– Эта сука мне ухо откусила! – хрипит тот, кого я цапнула.

О да, кусаться я умею… Кровь ручьем заливает ему шею и обглодыша выталкивают из помещения. Меня вздергивают на ноги за волосы и кидают на стул. Один урод привязывает веревкой к мебели, а я пытаюсь согнуться пополам и заглотнуть глоточек кислорода. Линн испуганно озирается на меня, одним взглядом вопрошая: «Как ты, живая?». А я даже и не знаю, кажется, что мужики очень перестарались, охаживая меня подошвами. Во рту стоит примерзкий вкус чужой крови, в горле застрял тошнотворный ком. И дышать все никак не получается, ну просто невмоготу…

Не знаю, сколько прошло времени, может час, а может и все пять. Минуты тянутся словно резиновые. Ужасно хочется пить, горло саднит от жажды, практически раздирает. Воздух поступает в легкие малюсенькими порциями, по другому не получается вздохнуть. Может ребра переломали? Голова раскалывается, кипит. Где же ребята, неужели они не сообразили, что что-то не так? Не может быть… Эдвард должен был догадаться. Мой визг они точно услышали, уж чего-чего, а ор у меня, что надо… Небось и в Эрудиции слышно было. Вот только как быстро они смогут нас найти среди небоскребов и смогут ли? Спокойно, главное успокоится и просто ждать…

Еб*нные «Вольники» нас больше не трогали, обглодыш вернулся с заклеенным огрызком уха и не приближается. Уроды только хихикают, как дебилы и обкладывают нас матершком, да похер, это не страшно. Минут через десять слух уловил чуть слышное эхо, практически обманчивое, какие-то шорохи. Внутри ёкнуло, это за нами. Радость вскипает в груди, ноги начинают притопывать от облегчения. Нужно как-то выдать свое расположение. Но вот как? Только бы уебки не услышали их раньше времени… Мои глаза шарят по помещению, там, где-то еще четверо, за дверью, а потом встречаюсь взглядом с несостоявшимся еб*рем и выдаю ему свою лучшую улыбку. Да, да, пусть попсихует…

– Ну, мразь, – многообещающе прошипел изгой, шагая ко мне и в тот же миг в его руке сверкнуло лезвие ножа. Один взмах, и острие поверхностно проходит по моей груди, разрезая одежду и кожу. Теплое ползет вниз.

Ой, напугал… я вскрикиваю, громко, пронзительно, что урод морщится от звука. Идиоты. По дебильной морде другого изгоя расползается, ну просто гаденькая – пригаденькая улыбочка.

– Что, шлюха, хочешь попробовать с настоящим мужиком? Ты такая мелкая, пропорю тебя по самое горло! – глумливо тянет придурок и начинает расстегивать портки. Воздух в помещении содрогается от смеха.

Давай, ораторствуй, придурок х*ев. Обещаю, легкой смерти у тебя не будет.

– Да, пошел ты в манду кобылью, гребанный ублюдок! – возвещаю изгоя.

Урод медленно приближается, а мне вдруг становится так жутко, что спазм сдавливает горло. А вдруг это не ребята, а их подкрепление? А если никто не поможет, никто не придет, сейчас эта грязная, противная тварь сунет в меня свой хрен… я лучше умру. Лучше смерть, чем это…

Ба-бах! Ох, ёб*нуло чего-то так, что я оглохла, стены сотряслись дрожью. Летят бетонные шматки, пыль, крошево, а мою душу вытряхивает из тела. В ушах гулко звенит, разноцветные круги вращаются перед глазами и резко темнеет.

Да ладно… ха, ну здорово, черти…

====== «Глава 24» ======

Эрик

Утро не принесло ничего хорошего. В голове дурман, горячка ото сна не отпускает. Опять ничего не помогает, ни душ, ни кофе, ни сигареты. На девиц смотреть противно, все это не то. Не она.

Надо сходить в отдел исследований. Что-то не дает мне покоя. Как-то все странно. Лазер есть, после его воздействия плоть выглядит так каким стал Бартон, но Бартона я нашел в туннеле, а лазер тут… Не складывается что-то. Ну вот совсем!

Первое, что я вижу в этом гребанном отделе – чертову установку. Огромный цилиндр, почти прозрачный. Стенки из какого-то темного материала, в середине – окошки. Огромная клешня опускает в этот целиндр камень. Установка закрывается, раздается вибрирующий резкий звук, и видно как сквозь камень проходит тонкий, разделенный на ровные квадратики, луч. Камень осыпается на дно целиндра ровными небольшими кубиками. Точно такими же, каким я нашел Бартона в туннеле. Но как? Как такое возможно?

– Вы что-то хотели? – на меня строго смотрит какая-то немолодая тетка в очках.

– У вас работает темнокожая девушка по имени Нита или Ника? Молодая?

– Есть темнокожая молодая сотрудница, по имени Николь. Вам что-то нужно от нее?

– Да, позовите ее. Мне нужно ее допросить в связи со смертью члена нашей фракции.

Тетка недобро сверкнула на меня очками, выражая недовольство упоминанием о разделении по фракциям, но я срать хотел на ее взгляды. Быстрее бы девка пришла. Не по себе от всех этих мыслей…

– Я Николь. Что вам нужно?

Передо мной, смотря с низу вверх, стоит довольно смазливая девица. Без очков.

– Где ваши очки?

– Вы за этим отвлекли меня от работы?

– Нет. Я хотел узнать, были ли вы знакомы с человеком по имени Бартон.

По тому как покраснела девица, я понял, что была.

– Да, – шепчет, – я была знакома с этим человеком.

– Он приходил сюда? Видел вот эту штуку?

– Да, – опять чуть слышный шепот, – он еще сказал, что это самая жуткая вещь, которую он видел в жизни. И что он не хотел бы оказаться внутри этой штуки.

– Когда это произошло? Когда он вам это сказал?

– Неделю назад, может полторы. Я тогда задержалась тут, а он за мной зашел, вот как вы сейчас. Мне так жаль, мне так бесконечно жаль…

– Вы знаете, что с ним случилось?

– Да. Мне сказали, что он как-то попал в установку. То, чего он больше всего боялся с ним и случилось… Мне так жаль, очень жаль…

«То, чего он больше всего боялся». Вот чертова, бл*дская х*йня!!! Эшли больше всего боится крыс, я ненавижу вязкую жижу, Бартон считал что лазер – самая жуткая вещь… И как наши страхи оказались в туннеле? Джанин выделяла сыворотку симуляции из объекта А-238… Вещество, стимулирующее отделы мозга отвечающие за страхи… Черт, черт, черт, да что же это такое? Надо срочно выяснять, что это за объект. Мне все меньше и меньше нравится эта х*йня! Надо срочно дать задание Дину, пусть как хочет, а выяснит что это за объект такой еб*чий?

Навстречу мне бежит Ворон, вид у него встревоженный.

– Лидер, диспетчеры перехватили переговоры изгоев. Говорят, что схватили девчонок, похожих на описание – маленький рост, темные волосы и карие глаза; почему-то двоих. Одна из них орет, как сирена, – ну, точно, схватили мелкую, как пить дать, черт!

– Черт, ну вот ведь во время!!! Где они, не сказали?

– Пока в башне Хеннок их держат. Говорят, что с ними трудно передвигаться по городу, ждут подкрепления.

– Еб*ть! Быстро собери наших, найди мне Вайро. Кажется его девка тоже там, они с Эшли везде вместе терлись. Мне нужно человек 15-20. Быстро. И подрывников тоже пару человек, на всякий. Выходим сейчас, пока Сэма нет, и пока они там. И пока подкрепление не подошло.

На джипе до башни ехать полчаса. Черт, вот зачем Сэму Эшли, я всю голову сломал. Он про нее не спрашивает, будто игнорирует нашу связь. То что связь была, он не может не знать, если командиры утверждают, что это было очевидно все это время. Вот же бл*дь!!! Что он приказал с ней сделать, что может быть в ней особенного, что еще за планы у Сэма на нее, о которых он говорил на допросе и по телефону? Одни вопросы и ни одного ответа. Как бы там ни было, я не могу допустить, чтобы она оказалась у него. Только не в Эрудиции, опять.