Текст книги "В прятки со смертью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Время от времени, из-за обезболивающих и регенерирующих уколов, в глазах начинает двоиться. Боец из меня сейчас х*евый, из говна пуля намного лучше. В любом случае, так просто сдаваться я не собираюсь. Продам свою жизнь подороже. И сделаю все чтобы попытаться спасти Эшли. Она должна жить, я не хочу, чтобы она почувствовала то, что чувствую я, не хочу, чтобы она побывала в вязкой жиже, она маленькая, она может не справиться. Как же хочется ее вытащить из всего этого, подальше, от придурочной Джанин, войны, сопротивления… Макс сказал, что бесстрашные не оставили в Дружелюбии камня на камне, население вывели за стену, а штаб-квартиру фракции и все что там было сровняли с землей… Меня она ненавидит, считает предателем. Во всяком случае считала. Знает ли она, что я выжил? Или думает, что убила меня. Может, она уже и рада этому?

Я почему-то был уверен, что она в меня не выстрелит. Я понимаю, что сделал все, чтобы она это сделала, она очень смелая, настоящая бесстрашная. Я натаскивал ее, как и остальных неофитов этого года, чтобы они не боялись убивать, мучить и калечить. Она неплохая ученица, отличный боец. И все-таки я думал – не выстрелит. Но она выстрелила. Я был прав, когда думал, что все эти разговоры о любви – туфта. Пока все хорошо, люблю – не могу, а как п*здец приходит – получи пулю. Но она в любом случае должна жить, со мной или без меня, я буду защищать ее до конца, ценой собственной дурацкой жизни. Бл*, че-то х*ево мне. Как бы вовсе не загнуться, еще до боя.

Останавливаем машины за несколько сотен ярдов, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и рассредотачиваемся, окружая здание Морг-центра. Пока саперная команда готовит диверсию с шумо-звуковыми гранатами, мы с группой внимательно обследуем периметр постройки, на предмет охраны и наличия у них оружия. Человек десять патруля, мы снимаем его без проблем, нападая на них, используя фактор внезапности и не давая им связаться со штабом.

Когда, наконец, парни дают отмашку, что у них все на мази, готовимся штурмовать помещение после того, как в стеклянные витрины летят гранаты, нацеленные оглушить находящихся там людей. Сразу несколько резких, шарахающих по ушам хлопков и мы, сдирая с головы заглушки, врываемся внутрь Морг-центра, держа оружие наизготовку.

Первое что вижу (опять, бл*дь, ну прямо дежавю, твою же мать) – светлую голову Трис и темную мелкой. Ну, что за п*здец, а? Не могут они не быть в эпицентре. Не видно девицы Вайро что-то. А, нет, вон она у лифтов. Ну, ох*енно, все в сборе. Спасибо, хоть Итона нигде не видно, руки чешутся по шее ему дать за то, что все провалил. И не один раз. Лже-бесстрашные проходят, связывают и ставят на колени тех оглушенных, на которых показывает Макс. Он, оказывается, тоже знает многих в лицо.

– Вниманию всех бесстрашных, говорит действующий лидер фракции Бесстрашие! Вы арестованы по обвинению в предательстве фракции, нападении на своих лидеров, вы подвергали опасности мирное население, выводя его за стены. Если вы сдадитесь без боя, мы будем судить вас по законам бесстрашных, и вы умрете с честью. В противном случае любое сопротивление понесет за собой много жертв.

И бла-бла-бла. Пока он вещает, я, стараясь слиться с толпой и не привлекая к себе лишнего внимания, подбираюсь к девице Вайро, она ближе всех ко мне. В помещении стоит страшная духота, разбавленная пылью и крошевом от взрыва, спасибо хоть пожара нет, иначе я бы, вообще, сейчас тапки отбросил прямо тут. Весь лоб в испарине, и это очень мешает. Да и за глоток воды я сейчас отдал бы свою пушку, вот бл* буду. Мелкая девица, чуть больше Кроши, с кучей колечек в ухе и коротким ежиком, смотрится по-дурацки. Да и ладно, это не мое в принципе дело… Может, удастся ее освободить и она поможет другим девицам. Как-нибудь. Она, кажется, уже приходит в себя.

– Эй! Ээээй, слышь, ты как? Идти можешь?

– Ээээ.. Э… Эриик? ик?

– Да, это я! Я задал сложный вопрос?

– Мы думали ты умер! – ну вот все и прояснилось. Ох*енно нужная сейчас информация.

– Я не умер. Как видишь. Идти можешь? Как тебя зовут, я забыл?

– Линн. Идти могу, наверное.

– Так, Линн, быстро ползешь вон к той двери. Как доползешь – живо в нее ныряешь и бежишь что есть духу. Я побегу за тобой. Но преследовать тебя не буду. Беги к Фору или вообще из фракции. Поняла?

– Почему ты мне помогаешь?

– Потому что ты тупая коза, которая тратит драгоценное время на болтовню. И привет тебе от Вайро. Все пулей давай! – лыбится она, идиотка. Вот пристрелит ее сейчас Макс, мне Вайро потом пропишет п*здюлей.

Поползла. Вот уже сейчас, еще пару метров…

– Что там за возня? Эрик!!! Она убегает!!! Ты что стоишь как пень? – ну вот, Макс заметил, черт. Сейчас он ее застрелит, а закрыть ее собой я уже не успеваю. Все происходит молниеносно. Открывается дверь, девица туда ныряет, а из двери выходит какая-то искренняя. Вот ее-то Макс и застрелил. Вместо Линн.

– Эрик!!! – Макс орет. – Преследовать предателя!

В два прыжка я оказываюсь у двери, но уже почти вывалившись на лестницу, заметил мелкую, которая рыча, набрасывается на Макса и повисает на нем блокируя его оружие. Я далеко, очень, не успею подбежать. Но башка у меня сейчас совсем х*ево соображает, зато тело действует на автомате. Пока я пробирался к ним так быстро, как мог, зрение фиксирует, что Кроху бьет прикладом какой-то лже-бесстрашный, она падает и со всех сторон в помещение высыпают вооруженные бесстрашные. Завязывается перестрелка, я успеваю добежать до нее. Поворачиваю к себе ее лицо, затылок весь в крови, она без сознания. Не успеваю ничего, потому что по голове прилетает резкий, болезненный удар и наваливается тьма…

Эшли

Снова грохот взрыва и уже прямиком над нами, с потолка сыплется какое-то мелкое крошево, пыль, вокруг все кружится, темные блики застилают глаза, слышны неразборчивые крики и вроде бы плач. В ушах какой-то отвратный гул, встряхиваю головой и со стоном поднявшись на четвереньки, ползу к Трис. Все плохо. Эта крепость уже нас не защитит. Надо срочно уходить, и вдруг целая куча паскудников с синими повязками заполняет весь холл. Ну мы просто бесподобно просрали свои жизни…

Чьи-то руки отрывают нас с воробушком от пола, не знаю, чьи… все никак не получается промаргаться. Я плохо слышу сквозь звон в ушах. Тупое онемение, словно контузия мешает сопротивляться, меня ставят на колени, наводят дуло оружия, а будто сквозь помехи прорывается что-то, похожее на голос:

– Вниманию всех бесстрашных, говорит действующий лидер фракции Бесстрашие! Вы арестованы по обвинению в предательстве фракции, нападении на своих лидеров, вы подвергали опасности мирное население, выводя его за стены. Если вы сдадитесь без боя, мы будем судить вас по законам бесстрашных, и вы умрете с честью. В противном случае любое сопротивление понесет за собой много жертв. – Макс, ублюдок… Будь ты проклят.

А потом я вижу его… Здравствуй любимый, ну вот и свиделись, и в третью фракцию ты пришел с оружием. Какая же я дурочка… И нет больше гнева, нет уже наверное страха, даже злость куда-то испарилась, только пустая горечь и… печаль. Стою на коленях и не могу оторвать глаз от мужчины. Слезы бисером выкатываются по щекам. Горло сдавливает в хватке, колючие спазмы заполняет легкие. Я прикрываю веки. И как так вышло со мной? Почему? Может что-то умерло во мне? Нет это… это другое… То было просто горе, отчаяние, а тут меня сковывает сожаление. Сердце сжало в тиски, а душу рвало на части…

– Что там за возня? Эрик!!!! Она убегает!!! – вдруг рявкнул Макс, заставив поёжится и открыть глаза.

Тоненькая фигурка Линн ползет к лестнице, почти добралась, открывается дверь, но Макс вскидывает пистолет и стреляет… Нет… все кончено… Сжав зубы так, что они выскреживают дробь, я прыгаю на спину лидера, пытаясь перекрыть оружие. А потом удар чего-то тверденького – приклада, вероятно, обрушивается на мой затылок. Салют, черти…

Прихожу в себя от того, что кто-то об меня споткнулся. Затылок разламывается от боли. Веду ладонями по голове, ожидая нащупать шишку, а там кровища. Опять башку пробили… Вокруг мельтешит куча бесстрашных, наши. Суеты нет, хотя со стороны может показаться, будто все носятся как угорелые, но нет – каждый бежит куда следует, кто-то укладывает врагов на пол. Все словно сквозь туман. Теплое бежит по шее. Секунды вытягиваются в бесконечность…, а потом мое сознание содрогается. Рядом лежит ОН, в крови… Опять! Меня всю колотит крупной дрожью. Тяну ладони к нему и замечаю, что мои руки тоже дрожат. Паника поднимается клубами, сердце ухает в пятки, но Эрик дышит, дышит. Быстро ощупываю его голову, пальцы окрашиваются в алые кляксы, вашу-то мать, тоже пробита…

Всех арестованных уводят и его на руках заволакивают в камеру. Откуда-то выскакивает Линн… живая! Макс, ублюдок еб*нный застрелил, выходящую в то время с лестничного проема искреннюю. Меня шатает, мир вертится перед глазами юлой, Трис удерживает меня под руку не давая упасть. Линн цепляется с другой стороны и выводят меня к лазарету. Очередное сотрясение вряд ли благосклонно отразится на моих умственных способностях. Блин, так и до идиотизма недалеко, хотя, куда уж дальше… Тело вытягивается на мягкой кушетке и снова привет темнота…

Два дня как в одурмане, всюду хвостом увиваюсь за Роджером, работы в лазарете прибавилось. Джанин, узнав о провале захвата и плене Макса оббрызгалась ядовитой слюной, извергаясь своми требованиями. Ага, щас! Макс тяжело ранен при штурме и как говорит наш Док: Них*я не жилец»! У нас из потерь только убитая искренняя, три охранника дежуривших на входе, несколько слегка подстреленных человек и отбитая часть моего мозга. Предатели сидят по камерам, есть раненые. Скоро будет суд, а потом, по законам Бесстрашия их казнят. И ЕГО…

Увидеть мне Эрика никто не даст, да не очень-то и хотелось, наверное… черт. К задержанным, из медиков, к коим я и себя так нагло и беспардонно причислила, пускают только доктора Стивенс, а я вот, в очередной раз караулю его под дверьми в каталажку. Вооруженная охрана поглядывает с сомнением, но спецодежда, больше похожая на пижамку делает свое дело и меня не особо гоняют. И правильно делают, не то придут потом за пилюлькой от головы, а я им слабительное подсуну. Да, да. Тут двери резко грохают об стену и высовывается лысая голова Айболита.

– Марш за каталкой! – командует Роджер, тут же срываюсь с места.

Эрик, сука, придурок, поганец. Эта скотина опять решил сдохнуть. Ну вот прям как на зло… В сознание не приходит, огнестрел, полученный в Дружелюбии воспалился, бл*дь. Боже… я с ним свихнусь, руки так и чешутся, надрать эту заносчивую задницу. Ну погоди, вот только оклемайся… убью. Сжимаю, разжимаю выплясывающие пальцы в кулаки, пот струится по позвоночнику, не могу, боюсь даже моргнуть, безумно страшно вздохнуть, пока Роджер возится над его телом. Грудь слегка припухла, рана побагровела и выглядит очень хреново, края аж пульсируют.

Пара рук в медицинских перчатках обрабатывает дыру в грудине, потом, на мое удивление весьма аккуратно зашивает. Вместе перетягиваем широкий торс бинтами, затем, я с садиской маниакальностью всандаливаю Эрику несколько уколов. Док вставляет в вздутую вену катетер, капельницы подключены. Ну все, мы сделали что могли, дальше ты уже сам борись. Остается только ждать и… надеяться. И только попробуй мне не очухаться…

Последующие три дня исчезают из памяти так же мгновенно, как и появились, так толком ничего и не принеся. Нагребаю порцию уколов на поднос, мне теперь даже это доверяют. Оглядываюсь вокруг, весь младший штат эскулапов, вроде, при деле. Надо и себя еще чем-то занять, а то это ожидание, вкупе с бездействием, сведет меня с ума. Тихонько пробираюсь в нужную мне палату, в себя так и не приходил, вот ублюдок, слов не хватает, все нервы уже вытрепал. Выдав дозу вкусных лекарств застываю рядом. Бледный какой, пирсинг свой вытащил из брови. Пальцы сами тянутся к горячей коже. Жар понемногу спадает. Ладонями вожу по расслабленному лицу, останавливаюсь на лбу с испариной. Слезы капают уже беспрерывно и я не могу это остановить. Слезы? Нельзя, никак, сейчас – нельзя. Да приходи уже в себя, очнись, прошу, ну пожалуйста. Сердце сжимается… и дыхание прерывисто ускоряется. Родной мой, враг мой… да к черту все, давай, открывай глазки.

Дверь чуть слышно отворяется, Фор, бл*, попалась… Входит, приближается широкими шагами. Темно синие глаза полыхают укором, брови насуплены. Крылья носа раздуваются от негодования, я чувствую как в нем закипает раздражение, постоянные желваки на скулах стремительно разгоняются, сейчас начнет вставлять мне пи*дюлей.

– Фор, обязательно было его в камеру сажать? – предвосхищая его неизбежные нотации, разрываю я скопившуюся тишину. – Ты же видел, что он без сознания, зачем надо было? Теперь воспаление пошло. – глаза у Итона округляются от моих упреков, надо сбавить обороты. – Но ведь можно было до этого не доводить.

– Эшли, ты в своем уме? – вскинул наш лидер руками и покачал головой. – Я что, каждого пленного должен лично обследовать? Я приказал всех лже-бесстрашных отправить в камеры, а то что среди них Эрик и то что он при смерти я узнал уже от дока.

– Вот, сукин ты сын, Эрик, – подушечки плавно поглаживают его кожу, нет сил, нет желания отрывать ладонь. – Напугал до усрачки. Прихожу в себя, рядом лежит Эрик, весь в крови и без сознания. ОПЯТЬ, бл*дь.

– Так, Эшли, давай, топай отсюда. – указывает мне Фор на дверь. – Я сначала должен с ним поговорить, потом посмотрим разрешу я тебе с ним видеться или нет. Он предатель, не забывай, и я не хочу чтобы он тебе запудрил мозги. – видя, что я не шевелюсь и не спешу выполнять его требования, Тобиас ухватывает меня под локоть и сам выталкивает в коридор. Бд*дский Стифф!

Как и пророчил Док, Макс отправился жарится к чертям на сковородку, врачам не удалось его вытащить. А потом… Чувство колотящей изнутри радости, вселенской эйфории или еще чего? Не знаю, что мы испытали, узнав, что чертову сучку Джанин убила собственная помощница… дайте я ее расцелую! Но визжали мы громко, до поросячего визга и знатно наклюкались, но как всегда жизнь приносит свои неизбежные сюрпризы. Да, та еще затейница. На место Джанин встал Сэм! Еще один долбанный любитель правления. Возгласил себя лидером ПРАВЯЩЕЙ (?) над всем Чикаго фракцией Эрудиции, да еще и Бесстрашия?! Да ох*еть можно!!!

Заявил, что мы должны стать единым обществом, без разделения по способностям. Но только под его началом, неусыпным контролем и конечно же, твердой, наводящей рукой властвования, царствования и управления. А вот сто йухов тебе в запазуху, княжок у*бищный! По данным нашей маленькой разведки – везде подслушивающей Линн, Сэм собрал возле себя афракционеров, теперь у него не только есть оружие, но еще и, хоть и х*евые, но люди. И их много, больше чем нас, намного больше. Изгой называют себя «Вольники», мать их. А мы должны уходить за стену, на старую базу бесстрашных…

Эрик уже неделю в сознании, даже поправляется, но Фор разрешает пускать к нему только Роджера. Наш лидер полностью завинтил все болты по дисциплине и возле палаты предателя появился не дремлющий охранник, строго следящий за порядком. А я, совершенно бескорыстно пытаюсь с ним подружится и великодушно таскаю ему кофе. Ага. Вот и сейчас, приметив наконец появившегося в лазарете Итона, шмыгаю за ним по углам и крадусь на мысочках. Лидер кивнув караульному заходит в палату, мужчина, пользуясь маленьким перерывом зажимает в зубах сигарету и отлучается на перекур. Следом вышагиваю в коридор и замираю возле нужной двери, буквально прилипнув ушами к деревянной поверхности.

– Ты во мне дыру просмотришь. – слышится самый родной в мире голос…

Комментарий к «Глава 10» Жена Ворона – Сани http://nclc.ru/vanessa-anne-hudgens/vanessa-anne-hudgens-1920×1200-29414.

JPG

Наши парочки – http://s020.radikal.ru/i711/1501/1d/dbb97b23dcae.jpg

====== «Глава 11» ======

Эрик

Что-то, с каждым разом, все сложнее приходить в себя. Испытываю жгучее желание остановить карусель. Черт, что ж так все ходуном ходит, бл*дь, и когда это кончится-то уже. Пытаюсь открыть глаза, пока не выходит. Ну ладно, зато слышу хорошо. Писк каких-то приборов, эхом отдающиеся далекие голоса. Белый шум. Тихие легкие шаги. Шуршание одежды. Тихое звяканье ампул, шорох каких-то оберток. Иголка впивается в плечо. Те же звуки и еще одна иголка впивается в бедро. Вот черт, что же это за херня? Слышу прерывистое дыхание. Я знаю чье оно. На руку падают капли. Маленькие, легкие, прохладные ладошки гладят разгоряченный лоб. Сразу вспомнился последний вечер в Бесстрашии. Можно это не прекращать, а?

Звук открывающейся двери, тяжелые шаги. Кто же это у нас ходит, будто сваи заколачивает?

– Фор, обязательно было его в камеру сажать? – ага, Фор, значит. И я не в Эрудиции, сидел в камере, не ячейке, еб*ть ее, – ты же видел, что он без сознания, зачем надо было? Теперь воспаление пошло. Но ведь можно было до этого не доводить.

– Эшли, ты в своем уме? Я что, каждого пленного должен лично обследовать? Я приказал всех лже-бесстрашных отправить в камеры, а то что среди них Эрик и то что он при смерти я узнал уже от дока.

– Вот, сукин ты сын, Эрик, – о, спасибо, родная, что-то тебя заело на этом прозвище, – напугал до усрачки. Прихожу в себя, рядом лежит Эрик, весь в крови и без сознания. ОПЯТЬ, бл*дь, – вот коза. Ладошку не убирай.

– Так, Эшли, давай, топай отсюда. Я сначала должен с ним поговорить, потом посмотрим, разрешу я тебе с ним видеться или нет. Он предатель, не забывай, и я не хочу чтобы он тебе запудрил мозги, – я всегда знал, что Фор урод редкостный, но теперь знаю, что он еще, м*дазвон еб*ный, бл*дский Итон. Ну погоди, дай только в себя прийти, козел. Ладошка исчезла. Урод, ну я разберусь с тобой еще. Возня, звук удаляющихся шагов.

Докам только дай добраться, залечат до смерти. Если бы не прикованная наручниками рука к кровати, давно ушел отсюда. Фор, ублюдочный п*дор, так и не дал мне увидеться с Эшли. И сам не приходит. Лежу тут как последний дурак, не знаю даже что вокруг происходит. Раньше у меня получалось разорвать цепочку наручников, но сейчас сил явно не хватит. Ну и где этот бл*дский Итон?

Фор пришел через несколько дней. Я уже со счета сбился, в лазарете все дни одинаковые, как день сурка. До этого он был занят. Занятой он у нас весь, что п*здец. Интересно, что он собирается делать? Пришел, встал и смотрит.

– Ты во мне дыру просмотришь.

– Почему, Эрик? Зачем ты это сделал?

– Что именно?

– Зачем ты выстрелил в Трис? Мы из-за этого чуть не погибли…

– ВЫ чуть не погибли? – удивленно вскидываю брови, отчего резко заболела голова. – Итон, я ушам не верю! Я не говорю о том, что целая фракция погибла, мне по*бать, не говорю о том, что еще одна фракция разрушена. Ты мне обещал, что вытащишь Эшли, а вместо этого я чуть не убил ее в Эрудиции. Ты не увел никого за собой, не сделал ничего, чтобы организовать людей, носился со своей девкой и где мы все теперь? В самой большой жопе, чем когда-либо! И ты мне говоришь, что вы чуть не погибли! У тебя в жизни был еще больший провал, или это самый зачетный? – что ж тупой-то такой, и взгляд у него дебильный.

– Ты все сказал? А теперь послушай. После того как ты подстрелил Трис, нас схватила Джанин. Я был в симуляции, Трис меня вытащила и отключила моделирование. Но нам пришлось срочно смываться, нас преследовали…

– Ты когда пи*дишь, хоть складно это делай! На дивергентов не действует сыворотка моделирования.

– Джанин создала ту, которая действует, но не стабильно. Но это неважно. Важно то, что ты предал Бесстрашие, стал дешевой игрушкой в руках Джанин, ты несешь ответственность за смерть сотен Отреченных. Ты предал нас в Дружелюбии.

– Фор, ты что, напился, на х*й? Ты че несешь? Я же тебе все объяснил. Я останусь с лидерами, чтобы выяснить планы Джанин. И я выяснил, только не успел взять информацию на носителе. Джанин сама создала все сыворотки, напала на Отречение, убила всех его лидеров, чтобы они не могли ничего подтвердить. Это она и Макс всю эту х*йню замутили, чтобы стать правящей фракцией. Надо схватить Джанин и допросить, убедишься что я прав! Или того же Макса допроси, вы ведь его тоже схватили…

– Некого допрашивать, Макса сильно ранили в голову, он умер неделю назад еще. Джанин тоже мертва. Ее убила собственная помощница, – бл*яяя, во дура-то, какая идиотка, вот же бл*дь… Она-то куда полезла… – Так что это все только твои слова. Доказать ничего не возможно.

– Слушай меня Фор, в Эрудиции есть диск с файлами на которых Джанин рассказывает, как она создавала сыворотки, есть планы нападения на Отречение, я их почти достал, но меня ранили. Надо пробраться в Эрудицию и взять эти файлы, если Джанин больше нет, надо вернуть все на свои места, вернуться в Бесстрашие.

– Не получится, Эрик. Вместо Джанин сейчас Сэм. Он сказал, что теперь он лидер Эрудиции и бесстрашных…

– Итон, я хочу говорить с тобой, когда ты протрезвеешь. Ты, вообще, понимаешь какой бред ты несешь? Как Сэм может быть лидером эрудитов, если он бесстрашный? Что, вообще, происходит?

– На его стороне оружие. И оказалось что у него огромное количество народа.

– Да откуда бы, вон наших там раз два и обчелся.

– Ты, правда, ничего не знаешь или прикидываешься?

– Да говори ты уже, бл*дь, в чем дело, не жуй сопли, – и не зыркай на меня. На мне картин нету и цветы не растут.

– Сэм объединился с изгоями. Я так понял, что он давно их собирает в одну группу. Они себя называют «Вольниками». Их очень много, Эрик. Гораздо больше, чем нас, искренних и оставшихся дружелюбных. Даже если мы все объединимся, мы не сможем подвинуть Сэма. Почти все изгои – бывшие бесстрашные. И у него много оружия, – черт, черт, черт, как я был прав.

– Теперь понятно, откуда столько бессмысленных заданий, нападений, когда их никто не ждал в самых неожиданных местах. Чтобы перебить как можно больше наших, взять как можно больше оружия. Ну какая же феноменальная бл*дь, а? А я думаю, что он задумал? – и куда более важный вопрос зачем этому старому отстойному еб*натику моя Эшли? – еще рано сдаваться. Может, все-таки, если мы объединимся все вместе, с другими фракциями, мы нападем…

– Эрик, все бесполезно. Мы уходим за стену. Там есть несколько баз бесстрашных, попробуем там выживать. Опять же Дружелюбие недалеко, фракция разрушена, но фермы-то остались. Ты с нами не пойдешь. Я тебе не верю. Мы будем тебя судить по закону Бесстрашия.

– Ты не можешь судить меня, Итон. Я действующий лидер Бесстрашия, ты не забыл?

– Того Бесстрашия, в котором ты был лидер больше нет. Тут лидер бесстрашных я, и я решаю кого судить и что делать. Тебя будем судить…

– Постой, ты с Каном говорил насчет объединения? Он-то что думает?

– Кану на все до п*зды, он свой отказ обосновал тем, что не хочет человеческих жертв. Он зависим от Эрудиции и будет с ними сотрудничать. С нами никого нет.

– Черт, если бы был этот диск… Итон, диск правда есть. Если его забрать из Эрудиции, мы могли бы показать его Кану и Джоанне, они бы объединились с нами против Сэма и…

– Эрик, все уже решено. Мы уходим. Кан с эрудитами. Сэм с эрудитами и армией изгоев. Ты предатель, я тебе не верю.

– Какой же ты чертов придурок, Итон. Чего ты боишься? Почувствовал власть и боишься потерять теперь ее? Вы долго не протянете на базе, там не хватит продовольствия, люди будут голодать. Ты, вообще, понимаешь что такое быть лидером? Это не только приказы раздавать, ты потеряешь те остатки людей, которые у тебя есть сейчас, ты их на гибель обрекаешь, ты понимаешь это, бл*дь, или нет?

– Тебя это не должно больше волновать, Эрик. Я помню, какими методами ты добивался власти во время инициации, я помню как ты ходил и смотрел в рот Джанин. У тебя все построено на двойных стандартах, обмане, угрозах, демонстрации силы, запугивании. И я вижу, что вся твоя забота – это всего лишь попытка сохранить свое положение. Так сильно нравится командовать, да, Эрик? Ты хоть и очень складно п*здишь, да все ж я тебе не верю.

– Кто еще у вас лидеры, дай мне с ними поговорить!

– Это бесполезно, Эрик, они тоже тебе не верят. Но у тебя будет возможность поговорить с ними завтра, на суде.

– Дай мне поговорить с Эшли. Мне нужно увидеть Эшли!

– Зачем? Растравишь ей душу только. Я не дам ей сюда прийти. Ты ведешь себя как трус, Эрик. Пытаешься спрятаться за юбку маленькой девчонки. Ты просто смешон и жалок.

– Ты просто еб*ный ублюдок, Фор. Ты совершенно не умеешь разбираться в людях! Я согласен на допрос под сывороткой правды. Допроси меня, ведь мы в Искренности! Или тебе так не терпится убить меня?

– У нас нет времени на это, Эрик. И искренние поставили нам условие, что мы уберемся отсюда как можно скорее. Сыворотку они сами решают, кому давать, а кому нет. В твоем случае они ее не дали. Все разговор окончен. До завтра, Эрик.

Он выходит за дверь, слышу какую-то возню. Потом звуки потасовки.

– А ну, дай мне пройти, Фор!!! – это Эшли, только у нее такой пронзительный голос, слышно даже на луне, – я сама хочу ему в глаза посмотреть, я пойму врет он или нет!!!

– Нет. Эшли, не надо тебе туда ходить! Эрик врет, он же бывший эрудит, – бл*, звучит как ругательство, не меньше, – он заговорит тебя, эрудиты бывают очень убедительными. Не ходи туда, иначе я запру тебя в камере. Слышишь? – я слышу что малышка сделала то, чего мне так давно хотелось, вмазала ему в рожу. Молодец, мелкая!

– Ты пожалеешь об этом, Фор. Что с тобой происходит, я тебя не узнаю? – не плачь, девочка, я не стою того, – всем преступникам дают право на последнюю волю, с каких пор ты решил что ты можешь это отменить?

– Я просто не хочу, чтобы тебе было больно…

– А если бы ты был арестован и тебе не дали бы поговорить с Трис?

– Я бы сам не стал просить, Эшли. Я не прячусь девицам под юбки.

– Эшли!!! – надеюсь, она меня услышит? – Эшли, диск есть!!! Он в Эрудиции!!!

– Так, а ну пошли отсюда, быстро…

Вот же урод гребанный, сука еб*чая. Слышу только удаляющиеся «Пусти!!!» Ох, Фор, плохо ты знаешь мелкую. Я буду не я, если эта безумная девица чего-нибудь не выдумает. Точно знаю.

Эшли

Кровь чечеткой выколачивает в висках, сердце ухает и толкается где-то в ребрах. Он все-таки просил вывести меня из Отречения, просил… Но это значит, что он точно знал, что там может планироваться. О каком диске он говорит, что там? Как его достать? Что делать? Черт тебя подери, сукин сын… Как тебе можно верить, после всего случившегося? Внутри что-то опять раскалывается, вот оно, прям дерет, раздирает на части… Не знаю, я не знаю, можно ли тебе доверять. Ты же снова пришел сюда убивать, ты наставлял пистолет на Фора в Дружелюбии. Я сама видела, видела это. Господи, да у меня сейчас все лопнет в голове от скрипа заржавевших шестеренок. Мне нужно его увидеть, необходимо посмотреть в его глаза. Только так я смогу понять, только так я смогу ему поверить. Как же сильно, до смерти, невозможно обязательно накатывает потребность в прищуре серебра холодной стали. До одури, до незаменимости. Успокойся ты идиотка, это все эмоции, не больше.

А если Итон прав и он врет? Ведь Эрик отменный лжец, этого у него не отнять. Но что-то ледяной змеей скручивается в животе, пульсирует частичками сомнения. Я верю ему или нет? Нужно сперва самой решить, просто решить. Просто? Если бы… Если бы не страх за жизнь этого человека. Если бы не скопившееся предубеждения. Я в тупике, заблудилась среди своих мыслей, потерялась. Любовь – худшая из ловушек. Жирная черная копоть злости на саму себя, за свою слабость, валит целыми клубами и душу сжимает крепкий захват когтистой, скрюченной лапы, сердце подпрыгивает к горлу, а дверь в это время открывается, засветив мне в лоб. Я пытаюсь ужом проскользнуть в палату у лидера под мышкой, но куда там, Итон сразу сгребает меня в охапку и отпихивает в сторону.

– А ну, дай мне пройти, Фор!!! – гаркаю я во всю глотку, стараясь спихнуть его с дороги. – Я сама хочу ему в глаза посмотреть, я пойму врет он или нет!!! – да пропусти же меня, мне надо, слишком надо…

– Нет. Эшли, не надо тебе туда ходить! Эрик врет, он же бывший эрудит, – мужчина как неприступная скала возвышается надо мной и даже не дрогнул от моего напора. – он заговорит тебя, эрудиты бывают очень убедительными. Не ходи туда, иначе я запру тебя в камере. Слышишь? – вот значит как, в камеру? Я что, меньше всех здесь шкурой своей рисковала, меньше всех здесь пострадала? Гнев мигом вскипает в жилах и Тобиас огребает по своей морде от всей души, аж пальцы хрустнули.

– Ты пожалеешь об этом, Фор. Что с тобой происходит, я тебя не узнаю? – соленые ручейки несдержанно выплескиваются по щекам, голос уже вибрирует от негодования. – всем преступникам дают право на последнюю волю, с каких пор ты решил что ты можешь это отменить? – да что это? Вас мужиков хлебом не корми, дай покомандовать.

– Я просто не хочу, чтобы тебе было больно… – да неужели? А в неизвестности значит плутать намного интересней?

– А если бы ты был арестован и тебе не дали бы поговорить с Трис? – пытаюсь надавить ему на мозольку.

– Я бы сам не стал просить, Эшли. Я не прячусь девчонкам под юбки. – поморщившись отбивает мужчина.

– Эшли!!! – тот самый голос с хрипотцой. – Эшли, диск есть!!! Он в Эрудиции!!!

– Так, а ну пошли отсюда, быстро… – раздраженный мужчина подхватил меня под локоть и потащил по коридору, не обращая никакого внимания на мои жалкие возгласы. Ну все, вход в лазарет мне теперь точно закрыт.

В каждом из его поступков, я вижу Эрика по-разному. В некоторых – особенно хорошо, в некоторых – просто отвратительно. Я предпочитаю верить тем, которые показывали то, что я видела собственными глазами. Верю, и все равно чаще всего заглядываю в те, которые хотела бы видеть. Может быть, я выбрала неверную фракцию, отказавшись от общения со всеми родными людьми, в надежде стать свободной на всю оставшуюся жизнь? Ведь теперь я привязываюсь к людям еще быстрей. Тянусь еще сильней. Несмотря на собственные уговоры и запреты. Несмотря ни на что.

Просто отчаянно погружаюсь в искрящую пучину эмоций, слов, голоса, глаз. Серых глаз… Таких сильных, таких теплых, широких ладоней, такого идеально-неидеального мужчины. Властного, слишком жесткого. Мужчины, которого я одновременно чертовски ненавижу и безумно, просто до смерти люблю. Мужчины, которому я хочу верить, за которым готова пойти по краю пропасти. За которым брошусь в пылающий костер. Которому мне нужно доверять. Но у меня не получается, опять ничего не получается. Слабая.

Он разбил меня вдребезги, словно стеклянный сосуд. Нет. Я не желаю поддаваться манипуляциям расчетливой игры. Не хочу разочаровываться и разочаровывать. Решай же, решайся… Хотя бы попробуй. Я хочу ему верить. Хочу. Ему. Пусть, даже если это будет последний раз. Всего один раз… последний. Боюсь. Страх чувствуется так остро, ужасно отчетливо, он буквально впитывается в мою кровь и разливается по телу. Сжигает изнутри. Я боюсь пожалеть, сокрушаться о своей глупости. Решайся… Но от моих действий зависит не только моя жизнь, плевать на нее. Жизни тысячи людей, а это слишком много. Все стоп… решай. Немедленно.