Текст книги "Пятеро. Сердце Луны (СИ)"

Автор книги: Энена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Но Эссари не такая. Совсем не такая.

Фил очень на это надеялся.

***

– Эсси, он неисправим, и ты это знаешь. Такие люди… Они не меняются. Гермион целыми днями пропадает чёрт знает где, кутит, играет, проматывает деньги… А что потом? Наркотики и тюрьма? Неужели ты правда веришь, что сможешь его изменить?

Ему семнадцать, и он уже не Фил – Фиодел Эдсвил, самый многообещающий из молодых волшебников. Но магия – опасная штука, появились и первые следы опытов. Гетерохромия. Не страшно, жить можно, но…

Конечно, над ним смеялись, не в глаза, за спиной. Прямо насмехаться никто не рискнул бы. За Фиоделом уже закрепилась репутация человека, не лезущего за заклинанием в карман. Он не дрался – магические дуэли были запрещены в Ордене – но наглядно показывал, что может сделать, если захочет.

Фиодел бросил вызов только один раз, когда подвыпивший волшебник прицепился к Эссари. Неудачливого ухажёра еле откачали, а с самим Эдсвилом с трудом справились двое мужчин.

В библиотеке Ордена уже лежит его собственная книга заклинаний, Мастера души не чают в нём, Асандр видит юного Эдсвила своим преемником.

Лучше бы зятем.

– Ты не понимаешь, Фил. Он на самом деле очень хороший в душе. – Эссари задумчиво улыбнулась, и Фиодела затрясло от этой улыбки, потому что она предназначалась не ему. – Знаешь, я… Мне кажется, я влюбилась.

Его словно выжгли изнутри. Фиодел до последнего не верил, убеждал себя, что это лишь мимолётная влюблённость, увлечение, которое скоро пройдёт. С кем не бывает, так ведь? Эссари обязательно увидит подлинную сущность этого позёра и разочаруется в нём, а он, Фиодел, признается ей в любви и сделает предложение. И она, может быть, согласится…

Он умирал от ревности и сомнения, шептал как в бреду: «Эссари…»

А потом увидел её первый поцелуй. С Гермионом.

***

Весело играл свадебный оркестр. Гости пили торик и смеялись, хохотали дети, играя в догонялки, официанты в безупречно белых рубашках предлагали закуски. Все свои, никого чужого. Даже повар и тот из семьи волшебников.

Ликующая природа, казалось, сама благословляла брак дочери главы Ордена Скрытых и сына Пятого Мастера. «Какая прелесть, – шептали гости, – какая гармоничная пара, как изумительно они смотрятся друг с другом».

Эдсвил так часто кивал, что накрахмаленный воротник натёр шею; щёки болели от постоянных улыбок. Внутри царапалось отчаяние.

Не его Эссари назовёт мужем, не с ним придумает традицию, не в его домом войдёт на правах жены.

Они стояли рядом, сияющие и счастливые: ослепительно красивая, в венке из белых лилий – она и гордый, облачённый в строгий чёрный – он.

Эдсвилу хотелось растерзать Гермиона, отплатить за все унижения, которые он вытерпел по его вине, за все насмешки и издевательства, за украденное сердце Эссари…

Он слишком любил одну и ненавидел другого, чтобы пережить их союз.

***

Годы тонули в темноте. Эдсвил – правая рука Асандра; через его руки проходят все документы, ни одно заклинание не свершается без его ведома. Но никто не знал, что глухие ночные часы он проводил далеко от резиденции Ордена, в Живом Замке, пристанище Грешной Тройки и легиона Бессмертных.

Эдсвил смутно помнил, как это произошло. Стояла слепая мокрая полночь, дождь неистово хлестал землю водяными кнутами. Кабинет освещали несколько осевших восковых свечей.

Он исследовал зеркальце-коммуникатор, изъятый у пойманного шпиона, и размышлял. Внезапно стекло вспыхнуло, обдавая пальцы холодом, из него донёсся голос, уверенный и властный, берущий контроль над сознанием.

Разум Эдсвила затуманился. Он что-то говорил, с чем-то соглашался, в чём-то клялся… Эдсвил понимал, что у него хватит сил сбросить тягучую пелену, но не хотел этого. Ему нужно было хоть кому-нибудь выговориться.

Наутро он проснулся с гудящей головой и чёрным гербом на плече. Эдсвил знал, что теперь он в полной власти Ассахира и вариантов всего два: либо подчиниться, либо умереть. Он выбрал первое.

Эдсвил никогда не считал себя храбрецом, хотя в юности бесстрашно налетал на врагов и всегда шёл в атаку первым. Но те времена прошли, и он устал от жизни, в неполные двадцать три ощущая себя стариком.

Свадьба Эссари стала последним ударом. Было невыносимо видеть её в компании мерзкого Гермиона, улыбаться и шутить как ни в чём не бывало, спрашивать, как у них дела и вежливо отказываться от приглашения на обед. Эсси всё ещё считала его своим другом, а он сгорал в безумном пламени страсти, с каждым днём сходя с ума всё больше. Ему необходимо было выместить на ком-то свою злость, иначе она бы задушила его изнутри.

Эдсвилу доставляло какое-то порочное удовольствие сражаться на той, тёмной стороне. Он нападал на тех, с которыми неделю назад пил чай, хладнокровно произносил заклятия и смотрел, как мучились в агонии его вчерашние соратники. И на месте каждого он видел Гермиона.

Эдсвил мечтал однажды сомкнуть руки на его шее и своими глазами увидеть, как жизнь покинет тело мужа Эссари. Ненависть и любовь раздирали душу на части, и Эдсвил уже почти разучился отличать одно чувство от другого. Разум плавился под натиском бешеного огня.

Орден Скрытых и Грешная Тройка считали его своим, но Эдсвил нигде не ощущал себя дома. Он был словно двойной агент, так и не определившийся, какой организации на самом деле служит.

Потом он узнал, что Эссари ждёт ребёнка.

Мир развалился на части. Перед глазами висела кровавая завеса, Эдсвила обуревала жажда рвать на куски, он метался по полю битвы и дико рычал. Ребёнок! Ребёнок, который мог оказаться его сыном или дочерью! Он всегда хотел дочку, как и Эссари. А Гермион ждал сына.

Но это оказалась девочка, прекрасная, как молодая луна, потому что в ней текла кровь его Эсси. Однако вместе с ней по жилам малютки разливалась и другая кровь, чёрная, проклятая – кровь её отца. Эдсвил одновременно и любил, и ненавидел это дитя.

Новость о том, что Гермион лишился прав наследования и позже бежал в Преисподнюю, Эдсвил воспринял с мрачным удовлетворением. Теперь-то Эссари поймёт, за кого вышла замуж, поймёт, что он был прав все эти годы – Гермион никогда не изменится. О, если бы она признала это и пришла, если бы бросила этого взбалмошного идиота, если бы сказала, что всё ещё любит своего Фила!.. Он бы ей всё простил.

Они бы поженились, вырастили вместе ребёнка… Как они могли быть счастливы!

Но Эссари не пришла, и Эдсвил понял, что она никогда не бросит Гермиона, каким бы он ни был. Никогда. А значит, напрасно надеяться и ждать. Нужно смириться с действительностью.

Но он не мог забыть Эсси и, чтобы перестать любить, попытался возненавидеть.

Орден Скрытых знал, что Ассахир обязательно нападёт на малышку Астори, и всеми силами старался этого избежать. Для защиты матери и дочки решено было использовать заклинание сокрытия. Но магия простых волшебников, даже самых сильных, не могла противостоять энергии демона. Заклятье обычного человека не принесло бы пользы.

И тогда достали Сердце Луны.

Шесть магов должны были поклясться на нём, что не выдадут тайну местонахождения Эссари с дочерью. Плата за предательство – вечные муки на том свете. Если никто не проговорится, ни одна живая душа не найдёт наследницу Пятого Мастера и её мать.

Эдсвил не хотел в этом участвовать, но его уговорила Эссари.

– Я доверяю тебе больше всех, Фил, – сказала она, открыто глядя ему в глаза. – Если не тебе поручить клятву, то кому?

Эдсвил поклялся.

А потом рассказал обо всём Ассахиру.

Ему казалось, что со смертью Эссари жжение в груди утихнет, и он перестанет страдать. О том, во что превратится жизнь без возлюбленной и какие пытки ждут его после смерти, Эдсвил старался не думать.

Когда преступление обнаружилось, выяснять, кто оказался предателем, не было времени: на Забытом Острове разразилась битва. Эдсвил помнил всё как во сне: поединок братьев, взрыв, вмиг изменившийся Вэй… остальные принёсшие клятву волшебники, и в их числе Асандр, погибли.

Эссари принесла себя в жертву, чтобы спасти дочь.

Её смерть будто сорвала с глаз пелену. Эдсвил осознал, что натворил, и пришёл в ужас. Ему было противно и стыдно, сердце горестно ныло, в воображении встал укоряющий и грозный призрак любимой.

Он разрушил столько жизней, стольких обрёк на страдание… Трус, подлец, предатель….

Орден был разбит, и Эдсвил взялся за его восстановление. Он поклялся навсегда порвать с прошлым, начать новую жизнь, сделать всё, чтобы восстановить былое величие Мастеров и родного Ордена.

А впереди виднелась бесконечная череда лет, наполненных раскаянием и чувством вины.

Все эти годы, день и ночь трудясь не смыкая глаз, он думал об исчезнувшей девочке. Астори… Он обязан был её найти и защитить, чтобы хоть как-то оправдать то, что оправданию не подлежало.

Всю жизнь он извинялся перед Эссари за причинённое им зло.

«Прости меня… Пожалуйста, прости».

***

Кабинет директора… Это многое объясняло. Ведь ещё в самый первый день учёбы Астори почувствовала там присутствие какой-то непривычной энергии. Теперь ясно, почему кружилась голова и искрились камни.

Сердце всё это время было спрятано у них под носом.

Впереди показался Андерфил, неприступной крепостью возвышающийся в ночи. Луна круглым белым глазом выглянула из-за спящих облаков; казалось, даже ей стало интересно понаблюдать за сражением Мастеров и Ассахира.

Очередным сражением в нескончаемой цепи таких же вечных битв и стычек.

Декс дёрнул подругу за рукав, кивком указывая на окно директорского кабинета. Астори без труда узнала его: за стёклами сверкали два зловеще-голубых огонька.

– Рон, окно на тебе, – сухо бросила она. – Окружайте Ассахира. Эдсвил мой.

Ребята что-то промычали, напряжённо похлопав по спинам Акроснахов; Рон сжал охваченный языками пламени кулак. Секунда – и в окнах отразилось яростно-алое сияние, слившись с молочными лунными отражениями. Взрыв, звон стекла, крик.

Астори золотым росчерком метнулась в кабинет, приземлившись на усыпанный мелкими осколками пол. Под ногами захрустела стеклянная крошка.

– Стойте где стоите! – не своим голосом крикнул Эд.

Ассахир сделал лёгкое, почти незаметное глазу движение, но Декс и Джей оказались быстрее – первый оттолкнул демона воздушной струёй, а второй впечатал в глыбу синеватого льда.

– Это задержит его минуты на три, не больше, – бросил Джей. Астори обернулась к Эдсвилу.

– Где Сердце?

Тот молча протянул болтающийся на тонкой цепочке круглый плоский амулет, полностью воспроизводивший лунный диск.

– Берите. И спрячьте хорошенько.

Астори надела артефакт. Лёд засветился мягким фиолетовым светом.

– Ложись! – как сумасшедший закричал Рон.

Кабинет сотрясся. Энергетическая волна вышвырнула Астори и Эдсвила наружу; в ушах резко засвистел ветер, пространство кругом смешалось. От столкновения их отделяли несколько секунд.

Астори выбросила руку в сторону, призывая воздух. Падение замедлилось; она и Эдсвил зависли невысоко над землёй.

– Спа… Спасибо, – выдохнул он и внезапно толкнул девочку:

– Осторожно!

Астори интуитивно дёрнулась влево, но когти демона успели впиться в плечо. Она вскрикнула от боли, попыталась взлететь, но Ассахир своей тяжестью тянул её вниз и хрипло шептал на ухо: «Отдай Сердце!»

– Я лучше умру! – взвизгнула Астори и со всей силы залепила демону в глаз. Послышался вой, хватка на плече ослабла. Астори стрелой взмыла вверх, не обращая внимания на ноющие раны и разорванный рукав. Ребята тем временем кольцом сгрудились вокруг Ассахира, непрерывно атакуя его.

– Астори!.. – послышался слабый голос. Она спикировала вниз и опустилась на мягкую траву рядом с Эдсвилом; он положил руку ей на запястье.

– Послушай… Может, сейчас не лучшее время, но… Я хочу извиниться…

– Мы разберёмся с вами позже, – холодно сказала Астори, то и дело беспокойно оглядываясь. – Орден будет судить вас.

– Нет, я… Должен сказать… Астори, прости меня за маму. Это я сдал её Ассахиру, я нарушил заклятье, я, я, я… Она из-за меня погибла, понимаешь?

– Из-за вас?!

Земля ушла из-под ног Астори; ей вмиг стало дурно, звёзды поплыли перед глазами. Мама… Мамочка!

– Прости меня… – жалобно протянул Эдсвил. – Я не…

– Молчать! – рявкнула Астори. По щекам заструились слёзы. – Хватит!

Она упала на колени, чувствуя, как разрывается грудь от горя и ненависти. Её маму убили по вине этого ничтожества! Её дорогую, любимую маму! Ведь у них могла быть нормальная семья, счастливая и дружная, если бы не…

– Я ненавижу вас! – крикнула она, ощущая пульсацию силы во всём теле. В разуме чётко вспыхнула цепочка: от Мастера к Мастеру. Всё её предшественники, все предки, словно узелки на одной нити. Пришло время и ей завязать узелок.

– Акроснах! – прорыдала Астори, вцепившись в волосы. Что-то засияло на груди, разливаясь золотистыми потоками. Астори откинуло назад: из того места, где висело Сердце, вылетел громадный призрачно-золотой дракон.

– Что ты наделала! – завопил Эдсвил.

Мир замер. Не шевелилась трава, не слышалось криков ребят и Ассахира. Только неестественно огромная луна медленно наливалась серебром.

У Астори закружилась голова от такой мощной энергии, её мутило и качало в разные стороны, как на палубе корабля во время шторма. Струящиеся серебристо-синие ленты окутали её и Эдсвила, заключив в просторную мерцающую сферу.

– Где… Что происходит? – выдохнула Астори, не смея пошевельнуться.

– Твоя энергия активировала Сердце, – произнёс Эдсвил, опасливо оглядываясь. – Времени у меня немного. Астори, я очень прошу меня простить, ведь я…

– Нет! – При мысли о двойном предательстве главы Ордена ненависть вспыхнула с новой силой. – Никогда!

– Но я любил твою маму!

– Если бы любили, не поступили бы так!

– Что ты знаешь о любви!

– Кое-что точно знаю. – Астори прикусила губу. – Те, кто любят, готовы всем пожертвовать ради счастья другого человека. Даже собственной жизнью. Как мама и отец для меня.

Эдсвил промолчал, и от этого молчания его собеседнице почему-то стало неловко. А правильно ли она поступает, вот так обвиняя его? Но Астори быстро отмела эти мысли: конечно, правильно. Он не пожалел её маму, значит, и она его не пожалеет.

– Послушай, – вновь заговорил Эдсвил, – мы с твоей мамой были знакомы с детства… Я полюбил её с первого взгляда, а она… выбрала твоего отца.

– И это веский повод для убийства?

– Что ты такое говоришь? – в ужасе прошептал он. – Поверь, я не хотел этого… я просто не понимал, что творю… Потом родилась ты, так похожая на мать…

– Этим вы намекаете, что хотите избавиться и от меня? – холодно спросила Астори. Она сама не понимала, откуда в ней столько яда и желчи; кровь стучала в висках, руки и ноги дрожали. Этот мерзавец ещё смеет оправдываться! Как ей хотелось выпустить силу, как хотелось отомстить ему за маму и за себя, заставить его страдать…

«О чём я думаю?» – ужаснулась Астори, будто очнувшись. Что это за мысли? Она ведь Мастер, она принесла клятву охранять и защищать жителей Пантеи всех до единого, и её личные чувства не имеют никакого значения! Сколько бы зла не причинил ей Эдсвил, он человек. А значит, имеет право на её защиту.

Но вместе с голосом совести и долга в мозгу настойчиво звучал другой – льстивый, чарующий, ехидный. «Ты величайшая из Мастеров, этот жалкий предатель для тебя – букашка! Какое тебе дело до его чувств и какой-то клятвы? Раздави его! Неужели у тебя не хватит духу? Отомсти, он заслужил это!»

Астори до боли сжала кулаки. Нет. Она не станет убийцей. Вот о какой тьме говорил дедушка – не об Ассахире или Масторте, а о внутренней чёрной стороне души, которая таится в каждом из людей и ждёт случая выползти наружу.

Но Астори твёрдо знала: она не поддастся. Выстоит.

Не она дала жизнь, не ей её и отнимать.

Перед глазами вновь появилась таинственная дама из сна; её губы опять что-то шептали, и в это раз Астори поняла, что.

Одно слово. Шесть букв.

«Прости».

– Хорошо, мама, – проговорила Астори, едва сдерживая слёзы. – Эдсвил, я…

Она запнулась. Воздуха не хватало, рыдания душили её.

– Вы причинили много зла, но я… Я отпускаю мою обиду на вас. Я прощаю, я… попытаюсь простить, хоть мне это и нелегко.

– Спасибо. – Глава Ордена слегка улыбнулся, хотя в уголках разноцветных глаз застыла печаль. – Теперь я могу умереть спокойно.

Астори будто молнией ударили.

– Что?

– Я клялся на Сердце Луны и нарушил клятву, – спокойно сказал Эдсвил. – Теперь, когда ты активировала Сердце, оно почувствовало меня. Я клятвопреступник, Астори; мне конец. Магия не ведает милосердия. Она не прощает предательств.

Сфера засияла бело-голубым светом, который слепил глаза.

– Прощай. И ещё раз прости.

Фигуру главы Ордена окутало сияние, он весь засветился изнутри. Минута – и Эдсвил, вспыхнув напоследок, рассыпался на горстки лунной пыли. В тот же миг свечение исчезло, и Астори очутилась на траве около стен Андерфила.

– Смотрите, вот она! – крикнул Декс, подбегая к подруге. Мастер воздуха хрипло кашлял; его голос звучал, как у больного, сипло и натруженно. Джей, весь в порезах и ссадинах, помог Астори подняться на ноги.

– Ты как? Что вообще произошло? И где Эдсвил?

– Нет… Нет больше Эдсвила… – произнесла Астори, покачиваясь и глядя в пустоту. – Больше нет.

– Как это? – не понял Рон, утирая со лба сажу.

– Я потом расскажу, ладно? Где Ассахир?

К ним подошёл Эд, перемазанный землей. С ладони у него капала кровь.

– Он улизнул в щель. Когда ты исчезла в светящемся шаре, небо прорезали сотни каких-то щёлочек. Ассахир и улетел в одну из них.

– Хорошо… Потом с ним разберёмся…

У Астори дико болела голова, колени подгибались, и ей очень хотелось спать.

– Пойдёмте домой.

На тёмно-синем небосклоне по-прежнему сияла луна, и в ней Астори виднелось печальное лицо Эдсвила.

«О Мастер, помоги его заблудшей душе».

Луна не ответила.

Комментарий к «Я прощаю вас»

Книга близится к концу) Остался только эпилог

========== Эпилог ==========

В деревьях шныряли фавны. Вэриан понял это по тихому пьяному смеху и звукам флейт, разносившихся по спящему лесу. Впрочем, в этом мире леса никогда по-настоящему не спали – только дремали или делали вид, что дремлют.

В озере отражались луны – нежно-голубая и желтоватая, как старая монета. Хотя Вэриан уже не знал, как выглядят монеты в его родном мире. Сколько он уже не был там? Несколько столетий?

Срок немалый. Многое могло и должно было измениться.

Где-то слышался глухой грохот. Скорее всего, великаны начали свой летний переход от Серебристой реки к Красным полям.

Вэриан подкинул камешек на ладони и бросил его в озеро. Раздался короткий всплеск, и через секунду сиреневатые воды вновь успокоились. Вэриан не шевелился. Из озера высунулась маленькая головка, почти прозрачная, отливающая голубым в свете двух лун. Она огляделась в поисках шалуна, посмевшего нарушить гармонию её царства.

Вэриан издал цокающие звуки совсем как наездники драконов при науськивании. Водяная нимфа пугливо обернулась и снова нырнула в сиреневую глубь.

Он улыбнулся слегка. Как же наивны эти Дети Стихий, и какое удовольствие водить их за нос! Только это развлечение и осталось ему в чужом мире, построенном по законам иной магии.

Впрочем, ему нечего жаловаться на судьбу. При ином стечении обстоятельств всё могло быть хуже. Орден не преминул бы упрятать его далеко и очень, очень надолго… А может, и убить.

Жизнь за жизнь. Смешной закон. Разве одна кровь сможет смыть другую? Просто удивительно, до чего люди любят выдумывать всякие бессмысленные законы с возвышенно-пафосными названиями и слепо следовать им.

И он когда-то был таким же глупым ягнёнком в отаре тупоголовых баранов. Хорошо, что те времена давно прошли.

Вэриан поудобнее устроился в корнях дерева. В листве деревьев пели птицы. Лунницы или ночные тукоклювы. В этих местах их полным-полно.

Нужно подумать, куда податься дальше. На берегах Лисьих Озёр, конечно, удобно, но не сидеть же вечно на одном месте. Близится лето. В это время года в Рубиновых Землях слишком жарко, зато Облачные Горы или Земли Северных Цветов подойдут в самый раз.

К середине июля можно будет перебраться на Яблоневые Холмы. А дальше… Там видно будет.

Ничего нового он всё равно не увидит: за свою долгую жизнь успел исходить почти все Земли Эклипса, потому что перевидать их полностью невозможно – они бесконечны. Вэриан уже не искал острых ощущений. Его главный враг, скука, давно превратился в союзника. Вэриан скучал умело и со вкусом.

Интересно всё-таки узнать, как у них там, на Пантее, сколько поколений Мастеров уже сменилось… Штук семь, наверное. Человеческие жизни ведь так недолговечны.

Вспоминают ли его или давно забыли? Вэриан усмехнулся: наверное, второе. Орден так не любит рассказывать о своих ошибках… А уж его историю наверняка считают ужаснейшим промахом из всех.

Впрочем, может статься, его «жуткими преступлениями» теперь пугают маленьких волшебников.

Он вгляделся в звёздную россыпь. Возможно, где-то там сейчас находится его потомок. Не внук и не правнук даже, но родная кровь, его часть, продолжатель рода. Любопытно, каким он вырос? Повторил ли ошибки предшественников? Стали ли члены Ордена и Мастера чище за последние столетия или окончательно погрязли в пороках?

Он засмеялся собственным мыслям. Скорее всего, всё стало ещё хуже. Люди не меняются, а если и меняются, то чересчур медленно. Вряд ли бы несколько сотен лет было бы достаточно для этого.

Вэриан зевнул и внезапно напрягся, привстав от волнения. Луны засияли так ярко, как никогда прежде не сияли. От них к побережью озера протянулась широкая светящаяся лента, в которой порхали серебристо-голубые искорки.

Портал, понял Вэриан. Кто-то задействовал Сердце Луны. Интересно.

Дорожка исчезла, сияние утихло. На траву опустилась тёмная скрюченная фигура. Она тяжело дышала и затравленно озиралась по сторонам, каждую минуту ожидая нападения.

Вэриан поднялся и медленно направился к новоприбывшему. Оказавшись рядом, он протянул руку.

– Здравствуй.

Незнакомец поднял голову, и в голубовато-жёлтом свете Вэриан узнал его. Это лицо ему с детства показывали на картинках. Когда-то он боялся этих яростных глаз и острых ноздрей, но теперь они не внушали ему страха. Лишь любопытство.

– Падший Дух? – то ли спросил, то ли утвердил Вэриан, с интересом рассматривая Ассахира.

– А ты… Ты… Падший Мастер?

Вэриан усмехнулся. Давно его так никто не называл.

– Именно. Чувствую, это будет захватывающе.