Текст книги "Самая главная победа (СИ)"

Автор книги: Elle D.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

За окном стелился туман, покрывая Бастардову долину непроглядной пеленой, сквозь которую с трудом пробивались блеклые огоньки ближайшей деревни. Таким образом, разглядывать там было совершенно нечего, но Уилл, примостившийся на подоконнике, не слишком из-за этого огорчался. Благо ему было что созерцать в той самой комнате, где он сейчас находился – в этой тесной, холодной, неуютной комнате с высокими стрельчатыми окнами и куцыми гобеленами на обшарпанных стенах; комнате, отведённой хозяином замка Калленте под библиотеку, что выдавало в нём явную неприязнь к чтению. Сама по себе библиотека выглядела уныло, а книги на полках – Уилл уже проверил – оказались преимущественно дрянными любовными романами. Но даже это не слишком расстроило Уилла.

Он созерцал Фернана Риверте.

Его милость господин граф восседал в жёстком кресле с высокой спинкой, вытянув непостижимо длинные ноги к еле теплящемуся камину. Одна его рука небрежно откинулась на деревянный подлокотник, другая переворачивала страницы книги, лежащей у графа на коленях – со скоростью примерно десять страниц в минуту, так что за время, проведённое в библиотеке замка Калленте, Риверте успел уже прочесть книгу наполовину. Уилл удивлялся, чем она так его увлекла – это была "Наиполнейшая история королевства Сидэлья" за авторством мэтра Дуальдия. Конкретно с этой книгой Уилл не имел возможности ознакомиться, но он читал другие труды досточтимого мэтра и находил его одним из самых занудных, косноязычных и пустословных литераторов, каких только носила земля. Впрочем, Уилл, со свойственной ему нездоровой деликатностью, никогда бы не высказал своё мнение вслух, тем более что Риверте казался не на шутку увлечённым чтением. Фернан Риверте, Вальенский Кот, сидит у камина и мирно читает книгу... Само по себе это зрелище казалось настолько редкостным и дивным, что Уиллу не было дела ни до сумрачного пейзажа за окном, ни до холодной угрюмой комнаты, ни до того, что в животе у него уже давно и довольно-таки вызывающе бурчало от голода. Он просто сидел на подоконнике, подобрав ноги к груди, подперев щеку кулаком, и смотрел на своего Фернана Риверте. Шелест страниц да треск скудного огня в камине были единственным, что нарушало умиротворённую тишину. "Вот это и есть рай, – подумалось Уиллу, и он не удержал улыбки при этой мысли. – Ну, ещё бы поужинать, и точно будет".

Жаль только, что причина, по которой они оба оказались здесь и столь благостно коротали вечер, была отнюдь не идиллической.

Замок Калленте, в народе называемый Бастардовым замком, стоял посреди долины, окружённой со всех сторон холмами, и с севера – высокой искусственной плотиной, ограничивавшей бурные речные воды. Провинция Сидэлья славилась своими водоёмами – реками, водопадами, болотами и топями, и большая часть средств, уходившая из вальенской казны на содержание этой провинции, шла на непрестанную борьбу с капризной природой и попытки обуздать её вздорный нрав. Долина звалась Бастардовой неспроста: много веков назад именно здесь засел знаменитый Сидэльский Бастард, незаконный сын короля Гарольда, задумавший свергнуть своего родителя, удавить единокровных братьев и самолично воссесть на престол. Крови он у сидэльцев выпил тогда немало, и память о себе оставил исключительно дурную – впрочем, как и большинство представителей сидэльских аристократических семейств, всегда отличавшихся склонностью к кровавым и яростным междоусобицам. Распри уходили корнями в дремучую древность и продолжались до тех самых пор, пока Вальена не захватила Сидэлью и не приобщила её к своей империи. Уилл никогда раньше здесь не бывал, да не особенно его и тянуло – о Сидэлье он слышал лишь то, что здесь плохой климат, богатая добыча рыбных продуктов и множество населённых пунктов со странными названиями. По дороге они проехали деревню Паучьи Лапки, городок под названием Горесть, и вот теперь – Бастардова долина и Бастардов замок, который, впрочем, нынешний его владелец предпочитал именовать более благозвучно – Калленте. Хотя в народе, как понял Уилл, официальное название не признавали, поговаривая, что не важно, кто владеет этим местом: ублюдок – он ублюдок и есть.

Они прибыли сюда полтора часа назад, вдвоём. Маттео Гальяна считал, что это опасно; капитаны Риверте считали, что это опасно; Уилл тоже подозревал нечто подобное, однако граф Риверте был не из тех, кто считается с чужими опасениями. Он отказался взять с собой даже слуг, резонно заметив, что не планирует задерживаться в Калленте дольше, чем на одну ночь, и что в эту единственную ночь с ним и так будет рядом человек, способный помочь ему раздеться. Уилл невольно зарделся при этих словах, сказанных куда громче и развязнее, чем ему бы хотелось. Дурацкая привычка краснеть и смущаться по любому поводу с годами никуда не делась, и хотя Уилл давно вышел из возраста, когда это могло казаться милым, поделать с собой он ничего не мог. Впрочем, Риверте по-прежнему нравилось беззлобно высмеивать его румянец и, когда никто не видел, целовать предательски порозовевшие щёки.

Уилл поймал себя на том, что улыбается, как дурак. Он не имел ни малейшего представления, что им принесёт сегодняшний вечер, но вид Риверте с книжкой у камина был таким уютным, что Уиллу не хотелось сейчас беспокоиться ни о чём на свете. Хоть бы маркиз задержался ещё подольше...

И разумеется, стоило ему только вознести эту непритязательную молитву, как дверь в библиотеку распахнулась, и в неё вплыл сам господин маркиз собственной персоной, лёгок на помине.

– Мой дорогой граф Риверте! – воскликнул он, протягивая в умоляющем жесте надушенные руки в накрахмаленных манжетах. – Мой дражайший, драгоценнейший граф Риверте, я так страшно, так непростительно перед вами виноват! Сумею ли я однажды загладить мою вину?

Его светлость маркиз Андреас Лизордо был довольно молодым, относительно рослым, уже заметно лысеющим человеком с длинным тонким носом и копной завитых и намасленных чёрных волос. В сочетании с крупными залысинами эти локоны производили странное впечатление, даром что были стянуты в пышный хвост на затылке. Кудри за спиной, лысина на лбу – маркиз выглядел как некогда роскошный жеребец, подхвативший лишай, и Уилл пожалел бы его, если бы этот нелепый внешний эффект не был исключительно виной самого маркиза. Сир Лизордо обладал красивой формы черепом, и с бритой головой смотрелся бы куда приятнее – но, cудя по его роскошному пурпурному камзолу и сорочке с пышным жабо, его светлость не искал лёгких путей. Интересно, подумал Уилл, он так вырядился ради Риверте или это его обычный домашний костюм? Ни один, ни другой вариант Уиллу не слишком нравился.

В ответ на пафосное приветствие маркиза Риверте поднял голову от книги и выгнул бровь.

– И вам привет, маркиз, – ответил он, не спеша вставать хозяину навстречу. – Не вполне пойму, откуда такая драма. А если вы о том, что заставили нас проторчать тут битый час, то, право слово, это такие пустяки.

– О-о! – с придыханием изрёк маркиз, всё так же протягивая к Риверте руки, на каждой из которых сверкало по полудюжине перстней с фальшивыми камнями. – Если бы я только знал! Этот скотина мажордом только минуту назад сообщил мне, что вы уже прибыли. Видите ли, я ждал вас только к завтрему, и велел меня нынче вечером не беспокоить, потому...

– Пустяки, я же сказал, – безмятежно ответил Риверте, наконец поднимаясь с такой ленивой грацией, словно это он был хозяином, встречающим надоедливого просителя. Уилл пристально посмотрел на него, пытаясь уловить за внешней безмятежностью признаки сдерживаемого гнева, которых, конечно, никак не мог заметить маркиз Лизордо, но которые безошибочно узнавал Уилл. Господин граф мог сколько угодно изображать из себя добродушного кота, но на самом деле никто не смеет безнаказанно заставлять ждать Фернана Риверте.

Он протянул Лизордо руку, отставив два пальца – не слишком явно, но Уилл не раз видел, как он протягивает руку для пожатия тем, кого действительно ценит и уважает. Лизордо был не дурак, и, смекнув, что сходу взял не вполне верный тон, почтительно принял предложенные пальцы, не посягая на всю ладонь. Зато он сполна отыгрался на Уилле.

– А это, если не ошибаюсь, тот самый знаменитый сир Уильям Норан, – проговорил он, вперив в слезшего с подоконника Уилла масляный взгляд. – Не могли бы вы нас представить?

– Охотно. Маркиз, этот тот самый знаменитый сир Уильям Норан. Уильям, это маркиз.

– Рад нашей встрече. Как поживаете? – нейтрально осведомился Уилл, и Лизордо закивал с чрезвычайно довольным видом.

– Хиллэс! В каждом движении, в каждом слове – благородный Хиллэс. Я счастлив, сир, я польщён, я в восторге. Вашу руку?

Уилл протянул ему ладонь, и Лизордо тут же вцепился в неё обеими своими надушенными руками, влажными, скользкими и одуряюще душистыми. Это было не просто фамильярно, а просто-таки нагло, и Уилл, невольно вздрогнув, быстро посмотрел на Риверте. Тот стоял в шаге от них с совершенно непроницаемым видом, глядя на Лизордо взглядом, в котором даже Уилл ничего не мог прочитать.

– Маркиз, – сказал он, когда Лизордо раза два или три тряхнул закаменевшую руку Уилла, чувственно сжимая её в обеих своих. – Я не так хорошо воспитан, как мой юный друг, поэтому скажу то, чего вы вовек не услышите от него: немедленно уберите ваши скользкие лапы, иначе мне придётся свернуть вам челюсть.

Лизордо расхохотался. Он выпустил руку Уилла, к его немалому облегчению, и, повернувшись к Риверте, примирительно похлопал его по плечу.

– Ну-ну, дорогой граф! Незачем так яростно ревновать. Хотя вы правы, я никогда не умел скрывать своих чувств. А ваш юный друг и впрямь очень...

– Уильям, подайте мне, пожалуйста, книгу, – мягким голосом сказал Риверте.

О, Уилл хорошо знал этот тон: кот присел и подобрал лапы, готовясь к прыжку. Лизордо, прерванный на полуслове, недоумённо смолк.

– Пока мы вас ждали, я читал одну из ваших книг, – пояснил Риверте, когда Уилл протянул ему труд мэтра Дуальдия, оставшийся на кресле. – У вас тут прелюбопытнейшая подборка, но меня больше всего заинтересовал вот этот замечательный трактат. Вы его читали?

– Не уверен, – ответил маркиз, озадаченный такой резкой сменой темы.

Риверте кивнул, раскрыл книгу и, лизнув кончик пальца, перелистнул несколько страниц.

– У мэтра Дуальдия тяжеловатый слог, но надо сказать, я увлёкся, и, вообразите, обнаружил в этой хронике любопытный момент... где же он... а, к чёрту. Словом, вы знали, что наши с вами предки водили знакомство?

Напрягшееся лицо маркиза тотчас расслабилось. Он восторженно улыбнулся, одарив Риверте таким же масляным взглядом, как и Уилла минуту назад, и теперь уже Уилл испытал острое желание забыть о своём хорошем воспитании и одёрнуть нахала. Но Риверте оставался совершенно спокоен, а потому пришлось оставаться спокойным и Уиллу.

– В самом деле? – спросил Лизордо, и Риверте серьёзно кивнул:

– И знакомство довольно близкое. Это случилось сразу по окончании большой смуты, затеянной Сидэльским Бастардом, когда его выдворили из Калленте, а замок передали вашему роду – простите, не знаю, за какие именно заслуги.

– О, это очень увлекательная история. Мой прапрадед...

– Ваш прапрадед, – перебил Риверте, – сир Арибальд Лизордо, был на всю долину известным пьяницей и игроком, и за несколько лет прославился не хуже Бастарда. Он умудрился прокутить всё своё состояние, и ему остался только этот замок, окрестности которого он совершенно разорил поборами, пытаясь свести концы с концами. Я не выдумываю, – кротко добавил Риверте под оторопевшим взглядом маркиза Лизордо. – Здесь так написано.

– Вот как, – медленно проговорил маркиз. – Но вы, кажется, упоминали...

– О знакомстве. Ну да. Сир Арибальд, пытаясь спасти остатки родовых владений, влез в чудовищные долги, и досточтимый мэтр Дуальдий даёт себе труд поимённо перечислить всех его кредиторов... Уж не знаю, чем вы со своей роднёй так ему насолили. И, представляете, среди этих фигур значится Рональд Вальенский, десятый граф Риверте! Мой прапрапрадед! Удивительно тесен мир, – закончил Риверте, захлопывая книгу перед носом опешившего маркиза. – Я, конечно, не уверен, и надо будет попросить Гальяну, чтобы порылся в архивах расходных книг, но что-то мне подсказывает, что долг вашего пращура перед моим так и не был погашен. А учитывая набежавшие за пару веков проценты... вы, Лизордо, порядочно мне должны.

Судя по вытянувшейся физиономии маркиза, он совершенно не так представлял себе течение этого разговора. Какое-то время в комнате царило молчание. Уилл с любопытством ждал, что будет дальше, справится ли Лизордо с собой. И, говоря по правде, чуть-чуть побаивался, как бы они и впрямь не провели эту ночь не в спальне, пусть и плохо протопленной, а в тюремной башне замка. Не то чтобы это было в интересах маркиза, но Риверте умел вызывать раздражение в людях. В этом, надо признать, он отличался непревзойдённым мастерством

– Любопытная история, – изрёк наконец маркиз, и слащавости в его тоне заметно поубавилось, от чего он сразу же стал Уиллу куда симпатичней. – Никогда не слыхал её. Быть может, мы продолжим нашу беседу в кабинете? Я велю подать ужин, а сиру Уильяму не помешает отдохнуть с дороги...

– Сир Уильям ни капельки не устал. Не правда ли, Уильям?

– Чистая правда, сир Риверте, – отозвался Уилл.

– Ну вот. А кроме того, – добавил Риверте, вновь принимая добродушный вид, – я обожаю библиотеки. Даже такие, как ваша. Они меня успокаивают, к тому же там всегда можно найти что-нибудь интересное на книжных полках или за ними.

Маркиз вдруг смертельно побледнел. Похоже, он и впрямь что-то таил за книжной полкой – вполне возможно, потайной ход, о котором не полагалось знать никому. Он откашлялся, что-то пробормотал, криво усмехнулся и наконец позвонил в звонок.

– Пусть тогда ужин принесут сюда, – сказал он, не глядя на Риверте.

– Против этого я совершенно не возражаю, и сир Норан, я полагаю, тоже.

Уилл и вправду не возражал.

Прошло ещё полчаса, и обстановка слегка разрядилась. Подали ужин, на удивление неплохой, хотя Уилл успел заподозрить в хозяине Калленте жуткого скрягу. Но мясо оказалось почти не жилистым, а вино почти не кислым, и Уилл, никогда не отличавшийся привередливостью в еде, остался вполне доволен. Риверте, однако, ничего не съел и почти не пил, хотя Уилл заметил, как от пригубленного вина его едва не перекосило. Уилл сочувственно посмотрел на него и снова принялся орудовать в своей тарелке ножом и вилкой. Жилы там или не жилы, а он и правда ужасно проголодался.

– Признаться, я несколько удивлён, – сказал Лизордо как бы между делом, – что ваша милость почтили меня своим визитом со столь скромным сопровождением. При всём моём безмерном уважении к сиру Норану, – он поклонился Уиллу, не вставая, и его залысины сверкнули в сиянии свечей. – Однако лицу вашего ранга пристало путешествовать с более обширной свитой.

– Занятный вы человек, – заметил Риверте. – Вы всерьёз ждали, что я появлюсь тут с тремястами людьми сопровождения? Чтобы назавтра вся Сидэлья судачила о том, что мы с вами спелись?

– Ну, пока ещё мы не спелись, – сказал маркиз и засмеялся, но смех его на сей раз показался Уиллу натянутым. Уилл насторожился, и стал есть чуть медленнее, старательно вникая в разговор. – Пока ещё я только готов выслушать предложение вашей милости и дать обещание подумать, если...

– Во-первых, – сказал Риверте, – это предложение не моё, а Вальены. Помогая мне, вы помогаете Вальене, отвергая меня, вы отвергаете власть императора и ставите себя на положение мятежника. А вы, я полагаю, всё же стремитесь любым способом избегнуть этого положения, иначе бы давно примкнули к шайке капитана Витте.

– Мне кажется, чересчур опрометчиво называть это всего лишь шайкой, монсир... К тому же, – вдруг осклабился Лизордо, – откуда вы знаете, что я к ним ещё не примкнул?

У Уилла засосало под ложечкой. Аппетит резко пропал, и он отодвинул тарелку. Может, и правы были Гальяна и остальные, когда отговаривали Риверте соваться сюда в одиночку. Лизордо не внушал доверия, и русло, которое начинал принимать разговор, тоже его не внушало.

Риверте встал, подошёл к окну и поманил Лизордо к себе. Тот, поколебавшись, поднялся, медленно вытер губы салфеткой и присоединился к графу у окна. Уилл остался на месте, наблюдая за ними.

– Смотрите, – Риверте указал пальцем в непроглядную муть тумана за окном. – Видите?

– Признаться, нет. Совершенно ничего не вижу.

– Гм, и правда. Отвратительный климат, никогда из-за него не любил Сидэлью. Ну всмотритесь как следует. Видите огоньки?

– Где? Вот эти слева?

– Нет, слева – это ваша деревня. Я про вон те, во-он, видите, между холмами?

Лизордо молчал. Может, не видел, а может, сомневался, что там вообще есть какие бы то ни было огни. Густой как молоко туман, окутавший замок, мешал сделать однозначные выводы, и пришёлся, если вдуматься, на руку одной из сторон в этом странном диалоге. Только маркиз Лизордо не был этой стороной.

– Это моя армия, – спокойно сказал Риверте. – Сторожевые костры заградотряда. В нём пятьсот человек. Ещё две тысячи разместились лагерем в миле от них, и ещё пять тысяч я жду в течение ближайших нескольких дней. Если вы, на свою беду, и впрямь решили примкнуть к мятежникам и, принимая моё предложение о конфиденциальной встрече, задумали захватить меня и выдать им, то я очень вам сочувствую, сир Андреас. Потому что если завтра к полудню мы с Уиллом не вернёмся, на закате от Бастардова замка останется груда дымящегося камня.

– Замок Калленте, если вас не затруднит, – недовольно сказал Лизордо.

– Ах да, простите. Замок Калленте, конечно же. Хотя, на мой взгляд, нет особой разницы, как именно называть груду дымящихся камней.

Лизордо молча несколько секунд. Уилл знал – и, он не сомневался, Риверте тоже знает – что именно в эти секунды решалась их судьба. А потом Лизордо рассмеялся, звонко, весело и с плохо скрываемым облегчением. Он принял решение и сам был этому, кажется, очень рад.

– Вы хитрец, граф Риверте! Какой же вы хитрец, – он погрозил Риверте пальцем, на что тот ответил самой любезной из своих фальшивых улыбок. – Мои люди вчера доносили, что вы движетесь с небольшим отрядом, но, если вдуматься, за прошедший день вы могли подтянуть остальные войска. Могли бы, вполне. А проверять я не решусь. Чёртов туман. Ну ладно, давайте сядем и поговорим наконец о деле.

Они вернулись за стол. Риверте отодвинул кресло и сел, снова вытянув ноги к камину, так что Лизордо пришлось передвинуть и своё, чтобы сесть с ним лицом к лицу. Уилл подумал, осознаёт ли этот вертлявый прощелыга, что, как бы он ни изворачивался, Риверте всё равно всегда будет на шаг впереди.

– Дело, в сущности, элементарно, – заговорил Риверте, слегка щурясь. – Как вы наверняка догадались, речь о вашей плотине.

– Она не совсем моя, – тут же вставил Лизордо. – Река проходит по спорным землям, относительно которых мы с моим соседом, бароном Кальти, спорим не первый год. Плотину устанавливали его предки и.

– Всё это совершенно не важно, сир Андреас. Бастардова долина принадлежит вам. И если вы согласитесь подорвать плотину, как уговаривает вас славный капитан Витте, то река зальёт именно вашу землю.

Лизордо откашлялся, смущённо потянулся за бокалом, но тут же спохватился.

– Прошу прощения. Вам подлить ещё вина:?

– Нет, увольте от этого удовольствия.

– Относительно капитана Витте... От вас ничего не утаишь, – маркиз издал нервный смешок. – В самом деле, с тех пор, как он затеял этот глупый мятеж против власти Вальены, его эмиссары неоднократно пытались связаться со мной. Но в этом нет моей вины. Расположение Бастардовой долины таково, что ваша армия, проникая в глубь страны, неизбежно должна пройти по моей земле. Только поэтому...

– Да, да, только и исключительно поэтому. Я всё понимаю. Да что вы так суетитесь, маркиз? Я же не приставляю вам нож к горлу. Напротив, явился к вам как проситель в сопровождении всего одного доверенного лица.

"Который запомнит и запишет каждое ваше слово", – мысленно добавил Уилл и сухо улыбнулся подозрительно покосившемуся на него маркизу. Именно в этом качестве, в качестве хроникёра, Риверте взял его с собой в Калленте. "Если всё пойдёт так, как я думаю, – сказал он Уиллу перед тем, как они выступили, – это будет любопытный материал для вашей книжки".

– Так что не думайте, – продолжал Риверте, небрежно крутя перстень на среднем пальце, – что я собираюсь предъявлять вам обвинения. Разумеется, нам известно о ваших сношениях с мятежниками, но его императорское величество согласен закрыть на это глаза, если вы будете благоразумны. Поэтому перестаньте глядеть на меня томным коровьим взглядом и просто скажите, что именно Витте вам предложил.

Маркиз страдальчески вздохнул.

– Видит бог, он не дал мне особого выбора. Потребовал, чтобы я взорвал плотину, когда ваша армия будете перебираться через долину. Он не рассчитывает, что вас это остановит, но у нас здесь и так достаточно болотистая местность, разлившаяся река сделает её непроходимой. Вы увязнете тут надолго, а он выиграет время.

– Недурно, – кивнул Риверте. – Что-то подобное я и предполагал.

– Он вам здорово досаждает, этот капитан Витте, а, граф? – словно не удержавшись, вдруг бросил Лизордо, и Уиллу почудилось в его голосе плохо скрываемое злорадство.

Риверте задумчиво побарабанил пальцами по ручке кресла. Языки огня в камине бросали алые отблески на его до блеску начищенные сапоги.

– Как бы вам сказать, чтобы не соврать, – проговорил он, глядя в огонь. – Скажу так: некоторые люди просто оказываются не в том месте не в то время. А некоторые – наоборот. Капитан Витте, кем бы он ни был на самом деле, относится ко вторым. Сидэлья всегда была одной из самых спокойных наших провинций, не в последнюю очередь благодаря поддержке коренного населения. Ваши кланы так измучили народ своими бесконечными сварами, что люди много были готовы отдать за крепкий мир и возможность мирно растить детей. В своё время я воспользовался этим. А капитан Витте нынче решил воспользоваться тем, что ваши кланы опять сцепились друг с другом. Следовало давно перевешать их всех, я давно говорил об этом Рикардо. Их пыл не остужает ни время, ни подчинённое положение, а этот ваш капитан Витте оказался достаточно ловок, чтобы направить всю эту неуёмную энергию против Вальены. Вы понимаете, что будет, если он победит?

– Сидэлья вернёт независимость? – с оттенком гордости предположил Лизордо.

– На какое-то время, возможно. Но что сделают ваша знать, все эти Маркезини, Сабатела, Кардозо и Форта, когда и если вышвырнут вальенцев? Они снова примутся за старое. Станут грызться между собой, заливая страну кровью.

– А вы сейчас заливаете её вином и патокой, – язвительно вставил маркиз, и Риверте снисходительно улыбнулся.

– Ну, для начала я хотел бы залить её водой.

Маркиз удивлённо поднял брови.

– Простите? Я думал, вы собирались отговорить меня от того, чтобы реализовать план капитана Витте...

– Это само собой. Конечно, мне без надобности, чтобы вы подрывали плотину, когда мои люди буду в долине. Я хочу, чтобы вы подорвали её после того, как мы пройдём.

Установилась тишина. Лизордо переваривал услышанное и явно пытался понять, в чём тут смысл. Не слишком успешно, судя по его озадаченному виду.

– Но ведь это единственный широкий проход в Сидэлью из Вальены. С одной стороны холмы, с другой болота. Правда, можно пройти по реке, но время...

– Времени нет, – закончил за него Риверте. – Капитан Витте со своими молодчиками и так уже достаточно набезобразничал. За месяц мы потеряли четыре города, включая Милагру, из которой наш наместник был изгнан самым позорным образом.

– Да, я слышал об этом. – с сочувствием сказал маркиз. – Говорят, его обваляли в смоле и перьях и голышом гнали по городу. Весьма прискорбно.

– И это они ещё не разошлись как следует, – сказал Риверте. Его глаза теперь светились холодным огнём, не сулившим ничего хорошего тем, кто решится встать у него на пути. Уилл за те десять лет, что они прожили бок о бок, знал этот огонь чересчур хорошо. – И я не намерен допустить, чтобы разошлись. Поэтому, когда мы пройдём, вы затопите Бастардову долину и отрежете для Витте путь к бегству.

– Вы думаете, он побежит?

– Разумеется. Это только вопрос времени. Пока что он действует разрозненными отрядами, договаривается с кланами, но нет никаких сомнений, что он копит силы и надеется собрать армию, достаточную, чтобы выступить против меня в открытом бою. Не столь важно, удастся ему это или нет, но в любом случае я не хочу, чтобы в случае осложнений он увёл свои войска за пределы провинции и продолжил копить силы и вербовать союзников уже за пределами Сидэльи.

– Потому что это будет означать не просто угрозу потери провинции. Это будет означать угрозу для всей империи.

– Вы совершенно правы, – сказал Риверте, и снова повисла тишина.

Маркиз, казалось, размышлял. Риверте не торопил его, рассеянно разглядывая свои кольца, которых было не так много, как у Лизордо, но достаточно, чтобы на время его занять.

– Говоря начистоту, – сказал маркиз наконец, – мне всегда была по душе позиция сильного. Этот капитан Витте, конечно, парень хоть куда, и его дерзость не может не вызывать определённого восхищения...

– Ну почему не может? Очень даже может, – сухо сказал Риверте. – Попадись мне этот мерзавец, всыпал бы ему по первое число.

– Он борется за независимость!

– Он порождает хаос. Спросите своих крестьян, хотят ли они новой войны кланов. Бесконечной войны, на которую их погонят как ополченцев, оторвав от семей и полей.

– Помилуйте, сир Риверте, да кого волнует, чего хотят крестьяне?

– Меня, например.

Лизордо взглянул ему в лицо, словно пытаясь удостовериться что он шутит. Потом пожал плечами.

– Вы странный тип, но это ни для кого не новость. Как бы там ни было, я на вашей стороне. Возможно, это не вполне патриотично, но, думаю, ни вы, ни сир Норан меня не осудите.

Этот выпад, пущенный внезапно и довольно подло, попал в цель. Уилл напрягся, но промолчал – если Лизордо пытается вывести его из себя и тем самым отвлечь внимание Риверте, то ничего у него не выйдет. Уилл давно привык, что его считали предателем, ренегатом, шлюхой великолепного Фернана Риверте – всё это не имело ровным счётом никакого значения. Не важно, кем тебя считают, важно, кто ты есть – Риверте давно преподал Уиллу этот урок, и Уилл выучил его накрепко.

– Значит, мы договорились.

– О да... то есть не совсем. Видите ли, сир, мне хотелось бы знать, что я буду иметь с нашего соглашения. Хотелось бы, – добавил Лизордо чуть менее уверенно под тяжёлым взглядом Риверте, – чтобы оно было взаимовыгодным.

– Оно взаимовыгодно. Вы получаете целёхонький замок вместо обугленных развалин. Вас что-то не устраивает?

– Но помилуйте, граф, – а долина? Как же моя долина? Ведь это не только дорога для вашего войска, но и поля, пастбища, мельницы, деревни! Придётся эвакуировать крестьян, и кто будет обслуживать замок, пока вода не сойдёт? А она не сойдёт, сир, по меньшей мере до следующего года, и то если лето выдастся жарким!

– Что до ваших крестьян, – проговорил Риверте после паузы, – то их переселение я оплачу. Недавно его величество изволил подарить мне очередные угодья, и я не против, чтобы их заселили люди с рабочими руками. Вам я, разумеется, компенсирую все убытки, сопряжённые с этим.

– Рад это слышать, – посветлев, сказал маркиз. – Но это всего лишь компенсация неизбежного ущерба, а я говорю о выгоде, сир. О причине, по которой я должен отвергнуть капитана Витте и заключить договор с вами. Или, если хотите. – поспешно добавил он, видя тучи, наползающие на лицо Риверте, – об укреплении нашего договора, как подтверждении наичестнейших намерений с обеих сторон.

– Говорите конкретнее.

– Если конкретнее, сир, то я имею честь просить руки вашей падчерицы, сиры Мадлены.

Уилл поперхнулся вином и прыснул, оставив на скатерти мелкие розовые пятнышки. К счастью, скатерть и без того не блистала белизной, стирали её Бог знает когда, так что совесть уколола Уилла не так сильно, как могла бы.

– Прошу прощения, – пробормотал он, торопливо утираясь.

Лизордо бросил на него куда менее приязненный, чем прежде, взгляд, и добавил, слегка повысив голос:

– Насколько мне известно, у вас, сир Риверте, двое детей от досточтимой сиры Лусианы, в том числе и дочь, но она ещё слишком мала. Поэтому я готов принять руку старшей дочери вашей супруги, от первого брака. Как мне сообщили, ей уже исполнилось семнадцать, и она весьма хороша со...

– Вам совсем мозги отшибло? – спросил Риверте, и Лизордо подавился на полуслове. – Своими детьми я не торгую.

Он сказал это так, что даже полный остолоп понял бы: тема закрыта. Лизордо выглядел шокированным его грубостью и в то же время искренне огорчённым: он явно надеялся поиметь с этого соглашения родство с одним из самых блестящих представителей вальенской знати. Молчание, повисшее после этой неудачной попытки, становилось зловещим, когда Риверте прервал его, спросив:

– Они ведь снабдили вас порохом?

– А? Простите... что?

– Агенты Витте, – терпеливо сказал Риверте, – снабдили вас порохом для этой аферы? Это оружие ещё недостаточно распространено, чтобы его могло без сложностей раздобыть частное лицо вроде вас.

– Да, – сникнув, признался Лизордо. – Они оставили четыре бочонка.

– Прекрасно. Мой основной арсенал ещё в пути, так что не хотелось бы тратить на это собственные запасы. Завтра в полдень, – сказал Риверте, вставая, – мы начнём движение через долину. У вас будет целый день, чтобы предупредить крестьян и подготовиться к их переселению. Через три дня долина должна быть очищена от людей и скота. И тогда вы взорвёте плотину. Я оставлю с вами одного из своих канониров, чтобы вы всё сделали правильно, а то, неровен час, и впрямь от этого милого замка останется сплошной булыжник

– Один вопрос, сир... А как вы сами собираетесь возвращаться с вашим войском в Вальену?

Риверте приподнял брови. И соизволил одарить наконец маркиза Лизордо искренней улыбкой, полной весёлого удивления.

– Что за вопрос, маркиз? Я возвращаться не собираюсь.

И, оставив маркиза размышлять над тем, что бы это значило, Риверте двинулся к выходу. Уилл, поспешно поднявшись, устремился за ним. Когда они уже были почти в дверях, Лизордо опомнился и кинулся следом.

– Граф, граф! Чуть не забыл вам сказать. Нынче ночью я затеваю небольшое празднество, и раз уж ваша милость почтили меня своим визитом, я счёл бы за великую честь, если бы вы и сир Норан присоединились ко мне и моим друзьям... в знак взаимной дружбы и расположения.