Текст книги "Фиолетовый холм (СИ)"

Автор книги: -Edelweiss-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Я полезу в воду, а ты будешь на берегу отгонять их, – Гарри разложил вещи и аккуратно положил меч Гриффиндора на гальку.

– Спятил, да? – прошипел Рон. – Я тебя туда вот так не пущу, пусть хоть этот чёртов крестраж там тысячу лет пролежит вместе с инферналами. Глядишь, они от голода подохнут.

Вода в озере заволновалась, зашуршав лёгкими тревожными волнами, бледные хмурые лица высунулись из воды, осматривая незваных гостей.

Когда Гарри и Рон отправились сюда, они были в хорошем настроении, с шутками и прибаутками прошлись по лесу от палатки, но мрачное молчание возвышающегося над ними обрыва и утробный рокот волн скоро взяли свое. Шутки стали реже, а ссоры чаще. Вот и опять Рон начинал спорить. Никто не желал сознаваться, что боится.

– С-смотри! – Рон указал дрожащим пальцем на водную гладь, сверкающую в лучах света, как чеканная медь. – Гнилушки из воды торчат!

Гарри посмотрел на воду и увидел инферналов, словно поджидающих их здесь. В прошлый раз им удалось затащить его под воду, но удержать Гарри они не смогли.

– Они не подохнут от голода, – сказал Гарри, роясь в рюкзаке. – Они уже мёртвые. И эти твои «гнилушки», если вцепятся в ногу, то только с ногой отступят.

Рон отскочил от кромки воды, как ужаленный.

– Как мне их отгонять?

– Я тут подумал, – Гарри сжал в ладони найденные на дне рюкзака жабросли, которые он стащил из гербологической лавки на магической окраине Ньюкасла ещё в марте. – Они боятся и света, но ведь свет должен быть ярким… Как видишь, Люмоса недостаточно. Что может давать ослепительный свет, и чего боятся всякие тёмные твари типа дементоров?

– Патронуса? – удивлённо произнёс Рон.

– Верно, – Гарри кивнул. – Вызовем их вместе.

Они взмахнули палочками, серебристые искры лизнули тёмные своды пещеры, и вскоре олень и терьер вышли из облака света и остановились рядом с хозяевами.

Гарри протянул Рону три тёмно-зелёные нити жаброслей.

– Это на всякий случай, – пояснил он. – Пусть у тебя будут.

– На всякий случай, это, если тебя там схватят за ногу? – недовольно сказал Рон, принимая жабросли. От нехорошего предчувствия у него заныло в животе.

Гарри засунул жабросли в рот и почувствовал знакомый мерзкий вкус, а в нос ударил запах болотной тины. Всё-таки он нашёл в себе силы проглотить отвратительные растения. Дышать стало трудно сразу же. На шее с лёгким покалыванием стали прорезаться жабры, на руках появились перепонки. Гарри подошёл к воде. Чёрная гладь облизала его ступни, походившие сейчас на ласты. Патронус в виде оленя подошёл к хозяину и качнул головой, словно спрашивая дозволения ступить в воду. Свет от Патронусов столь ярко лился во мраке, что казалось, будто озеро горит лунным светом изнутри.

Гарри поглядел вперёд, мертвецы отползли, прикрывая бледными изломанными руками лица с казавшимися пустыми глазницами.

– Ну, увидимся, – хотел сказать Поттер другу, но вместо этого только открыл рот, словно немая рыба. Воздух пещеры обжёг горло. Пора было лезть в воду. Гарри вошёл в озеро и опустился под толщу воды. Ему показалось, что кто-то погасил свет, тьма и вода укрыли его, как мягкое одеяло.

Серебристый пёс Рона мягко ступал прямо по воде где-то у Гарри над головой, а олень сиял совсем рядом, освещая своим светом озёрное дно.

Сквозь водную толщу Гарри отчётливо различил серые силуэты инферналов, они недовольно шептались, шурша потрескавшимися губами, и зло глядели на него, не смея, однако, подплыть ближе. Гарри коснулся дна, и почувствовал, как что-то кольнуло кожу босых ног.

Вокруг было настолько черно, что казалось, будто кто-то рассыпал Перуанский порошок мгновенной тьмы из магазина близнецов Уизли.

Гарри поманил к себе Патронуса, и олень изящно ступил на дно, озаряя лунным светом его поверхность.

Камни, водоросли, тянущие вверх рваные лапы и напомнившие Гарри плащи дементоров Азкабана, чёрный песок. Ни рыб, ни других живых существ или водных гадов Гарри не видел, это было мёртвое озеро, пустое и безжизненное.

Несколько злобных теней проплыли совсем близко, Гарри даже слышал лязг их корявых зубов, но олень смело шагнул к ним навстречу, и инферналы отшатнулись назад.

Поттер стал шарить руками по дну, пытаясь нащупать чашу Хаффлпафф в чёрном песке, почему-то покалывающем ладони, но тщетно. Глубокое всепоглощающее разочарование накрыло Гарри, словно толща воды, под которой он стал задыхаться. Словно почувствовав настроение хозяина, Патронус мигнул, а свет его стал гаснуть.

– Нет! Нет! – закричал Гарри, пытаясь ухватить перепончатыми пальцами бледный призрак оленя, растворяющегося в чёрной воде, но выпустил только череду пузырей изо рта.

Патронус вскинул рогатую голову и помчался по кругу, даря последний спасительный свет. Гарри почудилось, что он слышит звон копыт о подводные камни.

Рой злобных теней загудел вокруг, мертвецы метнулись вперёд, не сдерживаемые более страхом перед режущим их светом.

Гарри ловко увернулся от серой руки, покрытой отслаивающейся кожей, пальцы мертвеца опасно сошлись на том месте, где секунду назад была его шея. Над ухом клацнули гнилые зубы, вода заволновалась, а потом десятки рук протянулись к Гарри со всех сторон, пытаясь ухватить его. Заклинания под водой получались гораздо хуже, несколько отталкивающих чар всё же смогли отбросить инферналов в стороны, но знакомая паника охватила Гарри, не давая всплыть на поверхность, где всё ещё лился серебристый свет. Одна из тварей ударила его в живот, и весь воздух в один миг вышибло из лёгких. Мёртвой хваткой кривые пальцы сошлись на шее, кто-то потянул Гарри вниз. Голова закружилась. Поттер всмотрелся в водную рябь, бегущую у него над головой. Там лился свет, но его лучи становились всё слабее и мутнее, а, может быть, всё дело было в том, что Гарри умирал.

Рядом раздался плеск. Волна тёплого воздуха прошлась по телу. Гарри распахнул глаза и увидел вокруг угасающее пламя, пожираемое водной толщей. Поттер зажмурился, а затем резко открыл глаза, увидев ослепительный, как никогда, свет, исходящий от плывущего в воде пса. Кто-то схватил Гарри за руку, но это был не смертельный захват мертвеца, то были тёплые ладони лучшего друга. Волосы Рона казались горящим огнём, блестевшим в лунном свете. Друг нырнул следом, поняв, что Гарри сам уже не выплывет.

Поттер сжал ладонь Рона и кивнул. Они поплыли к каменному ободу. Несколько тварей попытались приблизиться к ним, несмотря на Патронус, но с воплями отшатнулись назад. Гарри обернулся назад, чтобы посмотреть на них, на толпу чудовищ с искореженными телами, облепленными гнилым мясом и серой кожей, толпу, от которой он уходил уже во второй раз.

«Третьего они мне не простят», – некстати подумал он.

И вдруг в лучах света Гарри явственно различил её.

Золотистый блеск чаши звал его к себе. Гарри дёрнул Рона за штанину и указал назад. Уизли замотал головой, но Гарри не мог тратить больше времени. Он проделал этот путь с одной целью и не мог поступить иначе. Он повернул назад, шаря руками по песку и камням. Прикосновение к гладкому металлу показалось Поттеру чуть ли не самым приятным в его жизни. Он легко поднял чашу со дна и направился к берегу, прижимая к себе трофей. Рон ждал его неподалёку.

Гарри потряс золотой чашей, показывая её другу и улыбаясь.

«Как странно, – подумал он, сжимая крестраж в руке, – эта штука не пытается выскользнуть, не тянет меня ко дну, не делает ничего, в отличие от медальона, пытавшегося задушить меня прямо в воде».

Гарри первым вынырнул на обод, тяжело вдохнув прохладный воздух пещеры. Удивительно, но теперь вода не казалась ему такой уж холодной: возможно она и в самом деле была теплее той, что у входа.

Серебристый терьер Рона выскочил из воды следом, он мигал, то ярко озаряя своды, а то и вовсе угасая. Сам Рон с шумом вырвался из-под толщи воды, отплёвываясь и задыхаясь. Действие жаброслей оказалось недолгим, их было слишком мало. С каждым судорожным вздохом Рона Патронус тревожно мигал, и пещера погружалась во мрак.

Гарри поставил чашу на камни и распластался рядом с ней, раскинув руки. Жабры сморщивались на его коже, а перепонки уже бесследно исчезли.

– Заплакать бы сейчас, – прохрипел Рон. – Но я подожду до возвращения.

Гарри закрыл глаза и улыбнулся. Он до последнего не был уверен в том, что всё получится.

– Гарри! – громкий вопль, исполненный ужаса, раздался под сводами пещеры. Поттер открыл глаза и увидел своего друга, утаскиваемого под воду. Терьер бегал рядом, отчаянно лая, но его свет был настолько слаб, что едва освещал ближайшие камни.

Серая рука в чёрных пятнах схватила Рона за лодыжку и тянула назад в воду. Страшное лицо с безумными водянистыми глазами показалось из озера, и Гарри мог бы поклясться, что никогда не видел ничего более отвратительного и ужасного. Он судорожно зашарил рукой по камням в поисках волшебной палочки, но в полумраке пещеры не мог её отыскать. Она укатилась куда-то, когда он вылез на каменный ободок и выпустил её из рук.

Чаша и меч.

Чаша и меч блестели в неверном свете на камнях.

Гарри схватил меч Годрика Гриффиндора и побежал на помощь Рону. Уставшие ноги подкосились, а скользкие камни проклятого места подвели его. Гарри больно плюхнулся на них, ударившись подбородком. Очки слетели с носа. В темноте Гарри услышал звук разбитого стекла.

Рон скрёб пальцами по мокрой гальке, отбрыкиваясь от однорукого инфернала, но проигрывал мертвецу по силе. Из воды поднялись другие мёртвые лица, тревожа ещё больше бунтующую гладь озера.

Гарри сжал рукоять меча и, что есть силы, швырнул меч Гриффиндора в сторону плеча инфернала, схватившего Рона. Лезвие полоснуло по предплечью, войдя в гнилую плоть. Мёртвые пальцы разомкнулись, и Рон, поскальзываясь, отполз от кромки воды. Он схватил лежащую на камнях палочку Гарри и подбежал к другу.

– Уходим, Гарри! Уходим скорее! – заорал он, поднимая Поттера и всовывая ему в руки палочку и рюкзак.

Под ногами Рона раздался треск окончательно разломанных очков, но они не были нужны Гарри в ту минуту, он всё равно ничего бы не увидел, потому что Патронус исчез, мигнув напоследок яркой вспышкой. Он осветил грязные каменные стены, золотую чашу, подхваченную Роном, и меч, единственное средство уничтожения крестражей, который блеснул напоследок в руках десятка вырвавшихся из воды инферналов и исчез, растворившись прямо в воздухе.

========== Глава тридцать первая – Чаша Хаффлпафф ==========

Гермиона закрыла книгу, её тревога с каждой минутой становилась всё сильнее. Беспокойные мысли летали в её голове, не давая сосредоточиться на Сказках барда Бидля. Грейнджер постоянно перечитывала их, пытаясь понять, что ожидал от них Дамблдор, чего хотел. Всё ли они поняли правильно, а, может быть, всё уразумели не так.

Альбус Дамблдор всегда оставался для Гермионы Грейнджер загадкой, облачённой в синюю атласную мантию, усеянную звёздами, загадкой с хитрым блеском в глазах и добродушной улыбкой. Но что за ней стояло все эти годы?

Гермиона не позволяла Гарри сомневаться в директоре, она запретила ему даже думать о том, что из-за того, что Джеймс Поттер отдал мантию-невидимку Дамблдору тогда, много-много лет тому назад, он погиб вместе с Лили. Всё это было давно. Это было уже неважно. Дамблдора больше нет, и все его тайны умерли вместе с ним, погребены в Белой гробнице.

Как сейчас Гермиона помнила белый мрамор плит, под которые уложили этого могучего волшебника. Всем собравшимся у могильных камней казалось, что Дамблдор всего лишь прилёг отдохнуть. Даже палочку он по-прежнему сжимал в руках, мирно покоящихся на груди.

Гермиона потянула руку к сумке. Расшитая синим бисером сумочка звякнула, когда Грейнджер взяла её в руки. Чего там только не было. Заклинание Невидимого расширения служило надёжно и никогда не подводило хозяйку сумки.

«Маленькая, но победа», – подумала Гермиона, нащупав в сумочке золотую чашу.

Это была и их общая победа, и её личная, в частности. Её и человека, называющего себя Симусом Данти.

«У Гарри и Рона были «свои» крестражи, – размышляла Гермиона. – Они уничтожили по одному. Гарри проткнул дневник, Рон разломил медальон. А я разбила чашу!»

Гермиона оглядела пространство вокруг. Она вернулась из Хогвартса, но не нашла в палатке ни Гарри, ни Рона.

«Скоро будем».

Писал явно Рон, он не утруждал себя подробными описаниями, даже когда посылал друзьям письма на каникулах.

«Скоро будем» длилось, и конца не было видно.

Гермиона вышла из палатки, так любезно подаренной им Флёр ещё во время их визита в Ракушку. В воздухе пахло весной. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, но его оранжевые долгие лучи уже стелились по земле. Стволы близрастущих деревьев казались облачёнными в аспидного цвета кору, а их листья, молодые и тонкие, выглядели так, словно были облиты чернилами. Шелест листвы убаюкивал смятённую душу Гермионы.

Закрыв глаза, Грейнджер стала прислушиваться. Она слышала звук собственного сердца, разгоняющего кровь, далёкие птичьи трели, возню мелких грызунов в траве и шаги… Гермиона открыла глаза и увидела направляющихся к палатке Рона и Гарри. Солнце светило им в спину, поэтому она не видела их лица, только чернильные силуэты. Гермиона приложила ладонь козырьком ко лбу и вгляделась получше.

Гарри поддерживал Рона, взвалив его руку себе на плечи. Рон заметно хромал и шипел при каждом шаге. Его футболка была изорвана, как и джинсы.

– Ч-что произошло?! – обеспокоенно крикнула Гермиона, поторопившись им навстречу.

– Ох, не спрашивай, – проныл Рон.

– Помоги, Гермиона, – пропыхтел Гарри. Гермиона, подставив Рону плечо, приняла на себя часть его веса.

До самой палатки они продвигались молча. Было видно, что Гарри подбирает слова, не зная, что сказать.

– Ну? – Гермиона упёрла руки в бока и недовольно уставилась на друзей.

– Если в двух словах, – сказал Гарри, потерев уставшую шею, – то вот.

Он поставил на стол золотую чашу. Точную копию чаши Хельги Хаффлпафф.

Сначала Гермиона не поверила своим глазам.

«Как такое возможно? Ещё одна чаша? – искренне удивилась она. – Но мы же совершенно точно уничтожили крестраж с Симусом ещё в январе в подвалах Малфой-мэнора».

Её изумление, настоящую причину которого он, конечно, знать не мог, заставило Гарри улыбнуться.

– Я же говорил, что видел. Видел, как Реддл бросил чашу в озеро! – с какой-то странной гордостью, но одновременно и с грустью сказал Гарри.

– Да уж, я не знаю, как там дела обстояли с василиском, – проговорил Рон, раздирая штанину, пропитанную кровью, – но достать эту штуку оказалось очень непросто. Жаль, что уничтожить её пока не получится, – добавил он, покачав головой.

– Почему? – вопрос вырвался у Гермионы сам собой.

Гарри и Рон хмуро переглянулись.

– Потому что меч мы потеряли, – вздохнул Гарри, ударив себя по коленкам.

– Потеряли? – Гермионе захотелось расплакаться. А ведь день так хорошо начался. Она узнала, где диадема, побывала в любимом Хогвартсе…

– Пришлось, – Гарри явно винил в произошедшем себя. – Мы нырнули в озеро за чашей. Да, Гермиона, – он поднял руку в останавливающем жесте, увидев, что подруга готова была разразиться потоком нелицеприятных слов, – к инферналам. Но всё пошло в какой-то момент не так, как мы задумывали…

– Задумывали? – всё-таки не смолчала Грейнджер. – Как давно?!

– Если честно, то с января, – тут же раскололся Рон. – Что? – воскликнул он, когда Гарри грозно посмотрел на него.

– С января, а мне не говорили ни слова?!

– Я знал, что именно так ты бы и отреагировала, и потом… я пытался поговорить с тобой! – вспылил Гарри. – Я должен был достать крестраж, и я это сделал!

– Ох, Гарри, – покачала головой Грейнджер.

– Так, а обо мне кто-нибудь вспомнит? – подал голос Рон. – Я знаю, когда вы спорите, вам не до меня, но я тот героически раненный солдат.

– Да, Рон, извини, – Гарри начал осматривать раны на лодыжке Уизли.

– Что случилось с ногой? – настороженно спросила Гермиона, помогая Рону сесть поудобнее.

– Его схватил инфернал, впился, словно когтями.

– Я же не превращусь в мертвяка? – испуганно спросил Рон. – Гермиона, Гарри, скажите, что это неопасно.

– Успокойся, Рональд, – отчеканила Гермиона, которая, к восхищению Гарри, всегда оставалась предельно собранной в такие вот моменты.

– Нужны бинты и бадьян, – проговорил Гарри, посмотрев на Грейнджер. Она кивнула, начав шептать магические формулы над ранами Рона.

Гарри подхватил сумочку Гермионы и засунул в неё руку. Он нащупал там деревянную раму портрета Найджелуса Блэка, колючую брезентовую ткань, которой они накрывали палатку во время дождя, зубную щётку. Гарри спохватился, что куда проще воспользоваться палочкой и приманить бадьян и бинты магией, как вдруг ладонь коснулась чего-то гладкого и холодного. Гарри повёл рукой: металлический ободок, эти контуры стали ему слишком знакомы за последние часы. Он обхватил золотую ножку, делающую предмет похожим на кубок, и вытянул из сумки блестящую чашу Хельги Хаффлпафф.

– Что это? – глухо спросил Гарри, тупо уставившись на неё. На какой-то миг он даже подумал, что это те самые тёмные чары, отсутствие которых его так удивило ещё в пещере.

«Вот она – магия крестража, она заставляет меня видеть крестраж везде. Хочет свести с ума».

Рон вытаращился на золотую чашу, забыв даже о боли в ноге. А вот Гермиона, наоборот, глаза опустила.

– Это чаша, Гарри, – чуть слышно выдохнула она, прикрыв глаза. – Настоящая чаша.

– Что значит настоящая? – всё ещё не понимая, что происходит, произнёс Поттер.

Он поставил вторую чашу рядом с первой на стол. Они ничем не отличались.

– Когда-то она была крестражем, – сказала Гермиона, открыв глаза и покосившись на друга. – Пока я её не разбила.

– Не очень-то походит на разбитую, – хмыкнул Рон.

– Её потом починили, – вздохнула Гермиона, словно растолковывая очевидное.

– Эм-м, – Гарри взлохматил волосы и подошёл к рубашке, висевшей на стуле. Он порылся в кармане и достал оттуда очки. Когда-то их подарила ему Джинни. Он водрузил их на нос и посмотрел на два крестража, вернее, теперь он уже не знал, является ли хотя бы одна из чаш крестражем. – Я бы хотел услышать историю целиком, – он выразительно поглядел на Гермиону.

– Я… в общем… Гарри я брала у тебя мантию-невидимку, чтобы встречаться с Пожирателем смерти!

– Что?! – взревел Рон, резко опустив с лавки раненую ногу, и тут же взвыл уже от боли.

– Но он хороший, правда, – поторопилась добавить Гермиона. Она посмотрела на мрачного Гарри, сохранявшего тягостное для неё молчание.

– Значит, тогда я видел Пожирателя, а не охранника склада! – хлопнул по столу Рон. – Я так и знал!

– Да, – Гермиона почувствовала, как подступили слёзы. – Простите меня, пожалуйста. Я встретилась с ним на складе раз или два, потом там появился ты, Рон, и я не решилась тогда сказать правду. Он помогал нам, Гарри, честное слово! Он… мы были в пещере у моря, – она всхлипнула, отчаянно надеясь, что сейчас её лучший друг скажет ей, что ничего дурного не произошло. – Мы вернули туда крестраж. Пустой крестраж, потому что Тёмный Лорд проверял их. Я была в доме Блэков, говорила с Кикимером. Он провёл нас туда.

– И у родителей ты не была, – процедил Гарри, обжигая Гермиону неприязненным взглядом.

– Что? Нет, Гарри, не была.

– Я знал, знал, что тогда мне не показалось, – продолжал гнуть своё Рон.

– Симус хороший, – проговорила Гермиона. – Он позвал Добби! Да! Да! Это он помог мне спасти вас из поместья Малфоев! Он принёс мне чашу и помог её уничтожить!

Гарри застонал, надавив указательными пальцами на виски. Его голова раскалывалась от боли и обиды.

– Я не понимаю, Гермиона, почему ты не рассказала это нам сразу, – с горечью произнёс он. – Неужели тебе было легче довериться незнакомому Пожирателю смерти, слуге Сама-Знаешь-Кого, чем лучшим друзьям? Зачем тебе было так рисковать?

– Я… не могла, Гарри, – тяжело вздохнула Гермиона. Она боялась, что дальнейшие её слова ещё больше обидят друга, но сделала глубокий вздох и приготовилась. – Ты связан с Сам-Знаешь-Кем. Он может проникать в твои мысли, как и ты в его. Сам посмотри, он хотел, чтобы ты погиб в озере, пытаясь достать чашу. Он же показал тебе это? Ты сам говорил, что видел его в пещере.

Гарри стало действительно больно от её слов, в большей степени потому, что Гермиона была права.

– Я не могла тебе всего рассказать, потому что боялась, что Сам-Знаешь-Кто узнает. Нельзя было, чтобы он узнал о том, что нам известно о медальоне, о чаше…

– Не нам, а тебе, – прошипел Гарри.

– Мне, – согласилась Гермиона.

– Гарри, – тихо сказал Рон, заставив Поттера посмотреть на себя. – Гермиона права. Не во всём… конечно…

– Это касалось не только меня, но и предавшего его слугу.

– И кто же этот слуга? Или ты и теперь не скажешь? – усмехнулся Гарри.

– Самой бы знать, – пожала плечами Гермиона. – Мне он назвался Симус Данти. Я не знаю, кто он на самом деле. Одно знаю – он мой друг!

– О, ну тогда извинись перед ним за меня, – Рон натянуто улыбнулся, – ну… за эту… Сектумсемпру.

Гермиона посмотрела на Рона. Впервые за последние месяцы она была ему благодарна. Он понял её и простил. Она выставила его дураком, обманула, из-за неё он сейчас был ранен, но он её простил. А Гарри? Она оглянулась на лучшего друга, напряжённо обдумывающего что-то. В новых очках он выглядел непривычно, даже более странно, чем без очков вовсе.

– Значит, мы не одни, – наконец, сказал он. – Даже в его лагере не все его поддерживают. Хорошо, – Гарри подошёл к Гермионе, которая уже не пыталась сдержать слёзы. Он стиснул её плечо. – Ты говоришь, что он твой друг. Я бы не доверял ему, но я доверяю тебе, Гермиона. Беспрекословно, без каких-либо сомнений. Если он помог тебе, нам… Мне остаётся только поблагодарить его. Так ты говоришь, что он поспособствовал нашему спасению из мэнора, помог достать чашу?

«Чаша Хельги Хаффлпафф воистину обладает волшебной силой, – вдруг подумала Гермиона, посмотрев на стоящие на столе чаши. – Упорство, лояльность, честность и преданность ценила в людях основательница жёлтого факультета. А о её чаше ходила молва, что испившие из неё враги становились друзьями, а друзья – никогда не предавали дружбу».

– Гарри, – улыбнулась сквозь слёзы Гермиона. – Он помог достать не только чашу. Благодаря ему я знаю, где диадема Ровены Равенкло – предпоследний крестраж Тёмного Лорда!

– Чудно! – фальшиво радостно воскликнул Рон. – Только вот уничтожить его нам нечем.

*

Гермиона сама вызвала его. На этот раз она не стала лгать друзьям о том, куда она собирается идти и с кем намеревается встретиться. Они порывались пойти с ней, но она была категорически против.

– Он не потерпит этого, – сказала она Рону, когда тот вышел следом за ней из палатки. – Я хочу, чтобы он мне доверял. Он не подводил меня, а я не хочу подводить его.

«Я просто не хочу делиться им ни с кем, – эта мысль удивила Гермиону, но она была до тошноты навязчивая. – Пусть он раскроет тайну только мне. Гарри и Рон лишь помешают. Он может просто уйти. И мне будет… жаль».

Она не знала, что заставило её назначить встречу на старом складе пиломатериалов. Здесь всё закончилось плохо. Гермиона ждала его отказа, но он согласился и пришёл.

Симус вошёл в комнату неслышно, он всегда передвигался очень тихо и замирал в нескольких шагах от неё, словно ожидая каких-то действий с её стороны. Выжидал чего-то. Он будто бы давал ей время проверить себя, и она проверяла. Шар Фиде всегда оставался светлым и чистым, Гермиона так привыкла к этому, что не видела смысла проверять. Она доверяла.

«Как же там сказал Гарри… Беспрекословно, без каких-либо сомнений».

Данти каждый раз смотрел на голубой шар, опускающийся вниз, а когда тот гас, подходил ближе и как-то странно выдыхал воздух из лёгких. Шумно и тяжело, будто реакция заклинания каждый раз его удивляла.

– Ненавижу это место, – сказал он, снова следя взглядом за голубого цвета шаром.

Настроение у Драко было паршивым. Как всегда Грейнджер вызывала его, когда это было удобно ей. Пивз вволю поглумился над пенным наполнителем в ванной старост, и все старосты сегодня расхаживали с волосами цвета гнилой картошки. Драко не исключение. Министерский жетон нагрелся в кармане как раз в тот момент, когда Малфой искал заклинание для перекраски.

– Знаю, но я не хотела встречаться сегодня у Хогвартса.

– Почему же? – лениво поинтересовался Драко, присаживаясь в старое кресло, наверняка, когда-то принадлежавшее владельцу этого склада.

– Пасха, – ответила Гермиона. – В это время в Хогвартсе обычно проходит Пасхальный пир. Шоколадные пасхальные яйца на столах, тыквенный хлеб под ванильной глазурью, запах цветов. Не хочу видеть Хогвартс в эти дни мрачным и тихим.

Драко кивнул. Уж о Пасхальном пире в замке и речи не могло быть.

– Почему не пришла?

– А ты был там? – удивилась Гермиона.

Драко не торопился с ответом, слишком удивлённым был тон у Грейнджер. Конечно, она могла прокрасться в Зал Трофеев под мантией-невидимкой, но ведь он был готов к этому. Он был Симусом Данти. Ждал её там, ускользнув незамеченным с собрания. Он ждал, что она продолжит говорить, Грейнджер всегда была разговорчивой. И она его не подвела.

– Я ждала тебя там, но ты… Когда ты пришёл? В назначенное время в зале был только Малфой.

Грейнджер сощурилась.

Драко чуть удар не хватил.

«Как она узнала, чёрт возьми! – завопил его разум. – Откуда? Она не может знать, нет! Иначе не говорила бы сейчас со мной так. Не говорила бы о Малфое».

– Ах, Малфой, – Драко нервно провёл пальцами по деревянному подлокотнику кресла. – Да, но он быстро ушёл.

– Пф-ф, – пренебрежительно фыркнула Гермиона. – Если для тебя это быстро… Я ждала тебя довольно долго.

– Не понимаю, ты была в Зале под мантией?

– Эм-м, нет, – призналась Гермиона. – Меня там не было. Я не могла так рисковать. Он же Пожиратель смерти!

– Пожиратель смерти? – передразнил её Драко, стиснув подлокотники, но Грейнджер это не заметила. – А с кем ты сейчас тогда разговариваешь?

– Ты другое, – потупилась Гермиона. – Малфой… это Малфой.

Драко открыл рот, чтобы задать волнующий его вопрос, но не осмелился. Он жаждал узнать о себе из уст Гермионы Грейнджер. Но разве нужно было ему это слышать? Что она могла ему сказать о своём школьном неприятеле, обзывавшем её и изощрённо пытавшемся испортить жизнь. Трус и слабак – самые мягкие определения его персоны, которые могла она дать. Он даже позабыл спросить Гермиону о том, как же она узнала, что в Зале Трофеев был Малфой, не видя его самого.

– Что с диадемой? – спросил он, отводя взгляд от Грейнджер.

– Я всё узнала, – воодушевлённо ответила Гермиона. – Ты был прав, она спрятана в Хогвартсе.

– Конечно же, тебе удалось разговорить эту напыщенную даму.

– Она совсем не напыщенная. Благородная и несчастная!

– Да что ты? Такая благородная, что нос воротит от всех, кто чуть поглупее Мерлина будет.

Гермиона надулась, уперев руки в бока.

– Диадема спрятана в Выручай-комнате на восьмом этаже.

Драко удивился.

– Неужели? – проговорил он, откидываясь на спинку. – Вот так да… Под носом у старика Дамблдора.

Гермиона нахмурилась ещё сильнее. Она хотела признаться Симусу Данти, что рассказала обо всём друзьям, но, когда была готова выложить ему всё, он резко поднялся.

– Стоит поискать её там, не находишь?

– Это будет непросто, – устало сказала она. – Выручай-комната огромна.

– Да, весьма проблематично, но что делать, – усмехнулся Малфой. Он прошагал к двери и взялся за ручку. Гермиона задумчиво смотрела ему в спину, но он не уходил. Проклиная себя, на чём свет стоит, Драко обернулся.

– Почему я – другое? – спросил он, и всё в его душе замерло в ожидании ответа. – Почему ты так сказала?

Гермиона растерялась.

– Просто ты мой друг. Я всё понимаю, у тебя есть метка, маска, мантия, но даже всё это вместе не делает тебя Пожирателем смерти. Я думаю так.

– А того мальчишку?

– Малфоя? – Гермиона горько усмехнулась. – Ты правильно сказал. Мальчишка. Злой и вредный мальчишка.

– Злой и вредный? – Драко сжал золотой жетон в кармане. – Не могу себе представить, что же он сделал тебе, если ты так о нём отзываешься.

– Вообще-то ничего, – ответила Гермиона. – Ничего хорошего. Я не хочу говорить о нём. Не так давно я считала его умершим.

– Да что ты?

– Да, ужасное было зрелище, – Гермиона поёжилась, как будто почувствовав мороз, витавший тогда в Годриковой Впадине. – Я была уверена в этом. Я видела, как в него попало разящее молнией заклинание. От такого ни у кого бы сердце не выдержало, но, видимо, у мерзавцев сильные сердца. Или их вовсе нет.

– Нужно же им как-то разгонять чёрную гнилую кровь по венам, – усмехнулся Малфой.

– О, у него кровь совсем другая. Чистая, как слёзы младенца, во всяком случае, он так считает.

– А ты считаешь, она не такая, – лениво протянул Драко.

– Нет, конечно, – отмахнулась Грейнджер, а потом подозрительно посмотрела на него. Неожиданно она подошла ближе и протянула руки к капюшону его мантии. Малфой отпрянул.

– Ты что задумала? – зашипел он.

– Сними капюшон, – твёрдо сказала Гермиона.

– А больше ничего снять не надо? – нагло осведомился он.

– Сними капюшон, Симус!

Драко обомлел от такой наглости. Грейнджер снова попыталась подойти к нему, но он увернулся.

– Хорошо! Стой! – рявкнул он, что-то решив про себя. – Только капюшон! – он быстро стянул ткань вниз, почувствовав, как зачёсанная чёлка упала на лоб, а затем вернул капюшон на место.

«Тёмные, – Гермиона с облегчением вздохнула. – И что только не придёт в голову? Я устала, и эта рана Рона, меч…»

– Извини, – выдавила она.

Драко кивнул.

– Был рад повидаться, – насмешливо сказал он, торопливо отворачиваясь и благодаря про себя Пивза. – Счастливо оставаться!

– Мы потеряли меч! – крикнула Гермиона, когда Драко вышел. Его рука легла на дверной косяк, а сам он болезненно ударился ногой о камни, оставшиеся от дыры в стене.

– Что, прости? Скажи, что я стал глуховат, что мне на ухо наступил квинтолап. Ты только что произнесла это? Потеряли меч?!

– От тебя это слышать ещё неприятнее, – Гермиона поморщилась, как от зубной боли. – Не всё потеряно.

– Нет, конечно, если у вас есть второй такой же, – протянул Драко, но тут же поймал на себе очередной подозрительный взгляд Грейнджер. Его голос прозвучал слишком похоже на привычный малфоевский гнусавый распев. Снова. – Мерлин, это место мне порядком осточертело. Оно приносит одни дурные вести, – отрезал Драко, машинально потерев маску на лбу. Кожа чесалась в том месте, где когда-то зияла рана, полученная на этом самом складе.

Пока Грейнджер не «обрадовала» его другими новостями, Малфой поспешил убраться оттуда.

*

Пасхальные каникулы Драко предпочёл несмотря ни на что провести рядом с матерью, ей, казалось, стало в последние дни ещё хуже. Впервые Драко ощутил сходство матери с Беллой. Тот же блуждающий взгляд.

Назад к карточке книги "Фиолетовый холм (СИ)"