Текст книги "Фиолетовый холм (СИ)"

Дверь щёлкнула и отворилась. Рон ринулся вперёд, загораживая принявшего свой облик Гарри.

– Что вам нужно?! – вскинулся Уизли.

– Мистер Рон Уизли? – прошептал знакомый голос домовика. – Это вы?

– Добби?

Дверь открылась шире, и в дверном проёме показалась ушастая голова эльфа.

– Как я рад видеть вас, мистер Рон, – радостно отозвался Добби. – А что случилось с мистером Гарри? Добби пришёл спасти вас обоих.

Рон отошёл в сторону и указал на Гарри, сидевшего, прислонившись к стене. Он был без сознания.

– Я даже понять не успел, что произошло! Он закричал и стал дёргаться. Сначала я подумал, что у него видение… ну, что он видит этого, – Рон понизил голос до шёпота, – «Сами-Знаете-Кого», но так никогда не было.

– Я в порядке, – прохрипел Гарри и приоткрыл глаза. – У меня было видение с ним.

– Мистер Гарри Поттер и мистер Уизли должны идти с Добби, – заторопился эльф. – Нам нужно спешить!

Рон помог подняться обессиленному Гарри, и они двинулись следом за домовиком. Добби повёл их по тёмным коридорам подвала мэнора.

– Как ты нас нашёл? – пропыхтел Рон, поддерживая друга. – Что бы мы делали без тебя!

– Добби хороший эльф! – важно отозвался домовик. – Добби всегда рад помочь! Добби отведёт вас к Гермионе Грейнджер!

– К Гермионе?! – в один голос воскликнули Рон и Гарри.

– Мисс Гермиона ждёт друзей здесь, совсем рядом, – замахал ручкой Добби. – Скорее, скорее!

Вскоре они втроём оказались у тяжёлой двери винного погреба. Добби отворил её, и Гарри протиснулся внутрь. На него тут же кто-то налетел и стал крепко обнимать.

– Гарри, ты жив! – плакала от радости Гермиона. – Рон! – девушка протянула руку к Уизли и притянула его к себе. Они стояли втроём и обнимались, как это бывало раньше. Гарри почувствовал, как его страхи и боль уходят, уступая место теплу и покою, подаренному объятиями его лучших друзей. Самых лучших друзей на всём белом свете!

– Как ты нас нашла? – спросил Рон, отстраняясь.

– Рон, ты всё-таки редкостный идиот! – засмеялась сквозь радостные слёзы Гермиона. – Я просто шла следом, когда Сивый с егерями повели вас по лесу к поместью. Я прошмыгнула через ворота и отыскала путь сюда.

– И я снова говорю: что бы мы делали без тебя, Гермиона, – проговорил Гарри.

Добби скромно подёргал Поттера за свитер.

– И без тебя, Добби! – улыбнулся Гарри. – Хорошо, что ты не послушал меня тогда, когда я просил тебя больше не спасать мою жизнь.

– Гарри Поттер – друг Добби! Гарри Поттеру и его друзьям нужно уходить.

– У нас даже палочек нет, – угрюмо сказал Рон. – Было бы неплохо достать их.

– Добби попытается достать ваши палочки, – закивал домовик. – Добби всё понимает.

Они все вышли из погреба и направились по туннелю. Добби решительно шагал впереди, освещая дорогу едва полыхающим факелом. У самого выхода, когда из темноты вынырнули ступеньки, ведущие наверх, Добби остановился.

– Добби поднимется и посмотрит.

Ребята согласно кивнули. Они замерли у двери, поднявшись повыше по лестнице, вслушиваясь в звуки за дверью. Гермиона припала к влажной каменной стене, чтобы услышать хоть что-нибудь. Глаза приспособились к темноте, и Грейнджер буравила тяжёлым взглядом дверь, ведущую наверх. Острые камни леденили кожу, их влажная поверхность была острой и неровной, и прикосновение к ней заставило поёжиться. В этом тёмном коридоре, похожем на пещеру подземелья, Гермионе было не по себе, казалось, что даже стены смотрят на неё недовольно и осуждающе, не испытывая к грязнокровке ни малейшей симпатии.

Из-за двери раздались крики и звуки какой-то возни.

Гарри ринулся к двери. Его пальцы нащупали тяжёлое железное кольцо, выступающее из дерева, и он потянул. Дверь начала медленно поворачиваться внутрь с оглушающим скрипом. Шум стал ещё более отчётлив. Гарри первым скользнул внутрь освещённого помещения. Рон направился за другом, осторожно продвигаясь по ступенькам. Гермиона в нерешительности двинулась следом. Она сощурилась от света, льющегося из проёма. Он ослеплял привыкшие к темноте глаза. Гермиона протянула руку к стене и прикоснулась к грубому камню. Не отрывая ладони от острой поверхности, она направилась к двери, чувствуя зарождающийся в сердце страх. Второй рукой она сжимала волшебную палочку.

Тьма расступилась окончательно, и прохладный воздух ударил в лицо, пробуждая уставших друзей после спёртого тяжёлого воздуха подземелья. Факел, отданный Добби Рону, давно погас, но Рон его не выпускал. Змеевидные серые струйки дыма тянулись от головы факела ввысь.

– Мерзкая тварь! – закричала совсем близко Беллатриса, и Гермиона вздрогнула. – Мартышка ты мерзкая!

Гарри поманил друзей, указывая вперёд. Рон протянул руку Гермионе, и она вложила свою ладонь в его. Они медленно продвигались по небольшому коридорчику. Гермиона опустила взгляд под ноги и увидела практически до зеркального блеска натёртый пол, который отражал её испуганное лицо.

Вспышки заклинаний пронеслись у них над головой высоко-высоко. Гарри поднял голову и увидел далёкий светло-зелёный потолок, коридор выходил прямо в главный зал мэнора с правой стороны. Всего три мраморные ступеньки отделяли друзей от развернувшихся в зале действий.

Гарри лёг на живот и подполз к самому краю последней ступеньки. Её мраморный край больно впился в кожу. Рон и Гермиона присели у нижней ступени.

– Круцио! Вот паршивец! – негодовала Лестрейндж. – Люциус, что ты стоишь, сжимая эти чёртовы деревяшки?! Сделай что-нибудь! Цисси, это же ваш домовик!

– Добби свободный эльф! – раздался звонкий голос Добби.

Гарри высунулся из укрытия и увидел в центре зала разъярённую Беллатрису. На этот раз он смог хорошенько её разглядеть. На ней было чёрное, как вороновое крыло, платье в пол, широкий кожаный пояс, стягивающий талию, на нём висел короткий кинжал. Волосы женщины растрепались, делая её похожей на Медузу Горгону. У окна неподвижно стояла Нарцисса Малфой.

Тяжёлые шаги раздались совсем рядом, и Гарри быстро пригнулся. Рон схватил его сзади за свитер и потянул назад. Гермиона вытянулась, наоборот, вперёд, пытаясь увидеть происходящее.

Добби метался по залу, появляясь то на столе, то на спинке дивана, то на массивной люстре, заставляя её дрожать всеми хрустальными подвесками. Беллатриса посылала в Добби одно заклинание за другим, но попасть никак не могла. Люциус стоял у камина, сжимая в руке волшебные палочки: палочку Рона и терновую палочку Гарри. Когда Беллатриса окликнула его, он двинулся прямо к укрытию Гарри, Рона и Гермионы, но остановился в нескольких шагах от него. У Лорда Малфоя не было своей собственной волшебной палочки, поэтому он отдал палочку Рона Драко, который словно выплыл из тени камина, а терновой палочкой попытался послать проклятие в Добби.

Драко стоял так близко, что у Гарри не возникло ни малейшего сомнения в дальнейших своих действиях. Он выскочил из укрытия и бросился на однокурсника, схватившись за волшебные палочки – одну Рона и вторую – самого растерявшегося Драко. Гарри вырвал палочки и кинул одну из них Рону.

Беллатриса с воплем послала в появившихся в зале пленников Режущее заклинание, оно пролетело совсем близко, ни никого не задело.

– Это Поттер! – закричала женщина. – Ловите его! Держите мальчишку!

Люциус направил палочку на Гарри, но Рон ловко выбил её из рук Малфоя Экспеллиармусом.

Нарцисса попала в Поттера заклинанием Подножки, и Гарри распластался на полу. Гермиона побежала к нему, и была поймана Беллой. Беллатриса приставила кинжал к горлу Грейнджер и злорадно рассмеялась. Рон и Гарри замерли на месте.

– Давай же, Драко! Вызывай Тёмного Лорда! – закричала Пожирательница. – Что ж, иногда, Люциус, ты делаешь правильные вещи. Хорошо, что ты оставил их нам!

Гермиона только тогда увидела бледного и испуганного Драко Малфоя. Живого Драко Малфоя.

Стоило последним словам Беллатрисы повиснуть в воздухе, как под потолком раздалось странное дребезжание. Все посмотрели наверх. Хрустальная люстра угрожающе звякнула и полетела вниз, прямо на стоящих под ней Беллу и Гермиону. Лестрейндж едва успела отскочить, выпустив Гермиону из рук. Во все стороны брызнули хрустальные осколки, осыпая мраморный пол Малфой-мэнора. Гарри и Рон отшатнулись назад, прикрыв лица руками. Драко согнулся пополам, прижимая ладони к окровавленному лицу.

– Убей эту дрянь, Цисси! – завопила Беллатриса, указывая на Добби, раскачивающегося на опустевших тросах под потолком.

Но Нарцисса кинулась к сыну, оттаскивая его в сторону.

Добби оказался рядом с Гарри, Роном и Гермионой.

– А теперь можете вызывать своего Лорда! – крикнул Поттер, хватаясь за руку эльфа, чтобы трансгрессировать.

Уже погружаясь в дымку аппарации, он в последний раз увидел перед собой зал мэнора: бледных, застывших Нарциссу и Драко, размытый серебряный блеск, услышал нечеловеческий вопль разгневанной Беллатрисы.

Его утащило в неизвестность. Гарри мог только повторять про себя место назначения, надеясь, что этого хватит, чтобы не промахнуться.

«Коттедж Ракушка! Коттедж Ракушка!»

И тут он почувствовали под ногами песок, а в воздухе – запах моря. Гарри упал на колени и сделал глубокий судорожный вдох.

– Добби, это коттедж «Ракушка»? – спросил он шёпотом, стискивая в руке палочку Драко Малфоя. – Добби?

Рукоятка кинжала Беллатрисы торчала в груди домовика.

– ПОМОГИТЕ! – закричал Гарри, подхватывая пошатнувшегося эльфа.

Пятно крови расползалось по груди Добби. Гарри почувствовал, как градом полились из глаз слёзы, когда эльф протянул к нему свои тонкие ручки.

– Добби, не надо, ты только не умирай, ладно? Только не умирай, друг…

– Гарри… Поттер… мой друг, – прошептал домовик и затих, устремив взгляд больших распахнутых глаз в небо над шуршащим волнами морем.

Гарри зажмурился изо всех сил. Мысли, как тараканы, расползались у него в голове.

Его друг только что умер у него на руках.

Крестраж лежал на дне озера пещеры, брошенный туда Волан-де-Мортом, Гарри видел это в видении, и достать его оттуда не представлялось возможным.

Гарри ещё никогда не оказывался в таком безвыходном положении.

========== Глава двадцать шестая – Гермиона ==========

Потянулись февральские дни. Самые морозные и беспощадные. Холод больше не покидал пределы новой палатки. Не спасали даже Согревающие чары.

Рон, не переставая, ворчал на Гарри, решившего покинуть коттедж у моря, но подвергать излишней опасности своих друзей Гарри не мог.

Он не находил себе места после увиденного в подземельях Малфой-мэнора. Каждый день Гарри пытался придумать действенный способ спуститься в озеро к мертвецам, чтобы достать оттуда чашу. Гермиона никак не могла собраться с силами, чтобы сказать Гарри правду, что чаша уже уничтожена, и именно поэтому-то он и увидел тогда Тёмного Лорда, почувствовал боль разрушенного крестража. Другой вопрос: что он видел? Как мог Волан-де-Морт прятать чашу, которой у него уже не было?

Гермиона отговаривала Гарри от необдуманных и поспешных решений, но собственные размышления заводили её саму только в новые и новые тупики.

Симус сказал ей, что ещё один крестраж находится в Хогвартсе. По расчётам Гермионы это мог быть какой-нибудь артефакт, принадлежавший Ровене Равенкло.

Главный вопрос – где бы Реддл мог его спрятать?

Уже давно стемнело, когда Гермиона решила отправиться в дом на площади Гриммо. Ей нужен был дельный совет от человека, знающего все подробности её лжи, в которой она с каждым днём увязала всё больше, словно в липкой паутине.

Гермиона на носочках подошла к кровати Гарри и наклонилась к стоявшему рядом деревянному небольшому табурету. На нём лежал рюкзак Поттера и мантия-невидимка. Накрывшийся одеялом с головой Гарри даже не шелохнулся, когда Гермиона вытянула из-под рюкзака мантию и запихнула её в сумку. Грейнджер покосилась на посапывающего на велюровом диванчике Рона и выскользнула из палатки, плотно закрыв тканью выход, чтобы снег и ветер не проникали внутрь.

– Тебе стоило бы заранее известить нас о своём уходе, – сказал Гарри. Гермиона подпрыгнула от неожиданности.

– Ты меня жутко напугал! – вскинулась она. – Что ты здесь делаешь посреди ночи? Я думала, ты спишь в палатке.

– Это я хотел тебя спросить, – громко начал Гарри, но увидев приложенный Гермионой палец к губам, зашипел ей в тон. – Куда ты собралась? Да ещё и мантию мою с собой взяла, – Гарри указал на торчавший из сумки край мантии-невидимки.

Гермионе показалось, что её совесть куда-то улетучилась, а новая порция лжи уже заполнила её разум. Она открыла рот, чтобы сказать Гарри хоть что-нибудь, но вместо потока слов выпустила только облачко пара.

– Я не понимаю, что происходит, – проговорил Гарри, взлохматив рукой свои тёмные волосы. – Если бы это зависело от меня, то я бы ни за что тебя не отпустил, но ты упрямая, как гиппогриф, и всё равно сейчас уйдёшь. Верно? – он тревожно посмотрел на Гермиону. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гермиона. Но не надо больше меня обманывать. Я не хочу тебя обидеть.

– Откровенность не может обидеть меня, Гарри, – прошептала Гермиона. – Я всё, слышишь, всё-всё тебе расскажу, – она подошла к Поттеру и положила руку ему на плечо. – Но не сейчас.

Гермиона хотела всё рассказать, показать чашу другу, успокоить его, но она не могла. После того, как Гарри почувствовал боль разрушаемого крестража и увидел Волан-де-Морта в пещере, новые опасения мучили Гермиону Грейнджер. Она не могла ничего сообщить Гарри, потому что была уверена, что Тёмный Лорд тоже способен проникать в разум Поттера. Всматриваясь во встревоженное лицо Гарри, она попыталась улыбнуться, впервые подумав о том, что, возможно, ошиблась.

«Может быть, стоит рассказать ему всё сейчас?»

Гермиона решительно отогнала от себя все сомнения, решив, что сначала поговорит с Регулусом, тем более сомнений относительно его самого у неё в последнее время накопилось слишком много.

– Я верю тебе, Гермиона, – Гарри немного помедлил, прежде чем ответить. – Только, если уж ты всё равно уходишь, заскочи в тот же магазинчик, что и в прошлый раз. Рона успокоят те замечательные блинчики с кленовым сиропом.

Гермиона тихонько рассмеялась. Она вышла за границы защитного барьера. Ни палатки, ни Гарри она больше не могла видеть. Гермиона повернулась на месте и трансгрессировала на площадь Гриммо.

Посеревшая от непогоды дверь покрылась внизу ледяной коркой. Дверная ручка, вызванная заклинанием, обожгла руку холодом даже сквозь перчатку.

В самом доме было тихо и темно. Гермиона кивнула Вальбурге, впервые спокойно встретившей её. Газовые лампы вспыхнули на стенах – дом встречал Гермиону Грейнджер. Мрак лестничной площадки ещё никогда не казался Гермионе таким дружелюбным. Даже ступеньки лестницы не скрипели привычным противным хрипом. Гермиона поднималась всё выше, и на каждом новом пролёте зажигались лампы, освещая ей путь. Двери сами приоткрывались перед ней, приглашая зайти внутрь.

На втором этаже, когда Гермиона наступила на последнюю ступеньку, дверь также приотворилась. Это была необычная комната, та, в которой все стены занимало семейное древо Блэков. Гермиона видела его всего несколько дней назад в виде боггарта Симуса Данти. Древо Блэков выглядело теперь иначе, на нём появились многочисленные новые ветви, улыбающиеся лица, незнакомые имена. На древе появились Сириус и Дора, Ремус, Андромеда… Их лица сияли, под миниатюрами завивались ленты с их именами. Блестела золотом, какого не было раньше, лента с именем Регулуса Блэка.

– Как такое возможно? – прошептала Гермиона. Она провела пальцами по гобелену, ткань под ними заструилась, словно водная гладь. Полотно дышало волшебством, и, наверное, это волшебство оживляло весь дом, который принял Гермиону Грейнджер, как дорогого гостя.

Это был дом Гарри Поттера, сейчас Гермиона могла бы так сказать.

Кикимер хорошо постарался, весь мусор и поломанная мебель исчезли. Даже дверь кабинета Регулуса была на месте, несколько обсидиановых капель-виноградин блестели в двери. Видимо, эльф не смог найти все камни.

Гермиона вошла внутрь и посмотрела на картину. Регулуса на ней не было. Перед полотном стояло мягкое удобное кресло, которое когда-то, тысячу лет назад, облюбовала Гермиона. Она опёрлась руками на подлокотники и медленно опустилась в него.

«Сюда чашечку лимонного чая, – подумала она, откидываясь на спинку кресла, – и я могла бы остаться здесь навсегда».

Гермиона невольно представила себя хозяйкой этого величественного дома и вдруг поняла, что ей отчаянно этого хотелось. За этими мыслями она и уснула.

Грейнджер проснулась на рассвете.

Гермиона осмотрелась. Утренний свет освещал комнату.

Все бумаги были бережно собраны и сложены на письменном столе, складки на ковре старательно заглажены. На оконных стёклах переливались зимние узоры, сплетённые из сотен снежинок. Внизу у оконной стены ковёр был откинут в сторону, словно кто-то в спешке забыл его завернуть. Гермиона поднялась и подошла ближе. За отворотом ковра лежала деревянная дощечка, вынутая из пола. Проём в полу был неглубокий, Гермиона опустила туда руку и достала старый потрёпанный временем томик.

– Это ещё что такое? – удивилась она. Гермиона села прямо на ковёр и стала бережно переворачивать ветхие страницы, испещрённые мелким рукописным текстом. Это был дневник, и он явно принадлежал волшебнику. На пожелтевших страницах перед взором Гермионы Грейнджер вырастали целые города и страны, в которых он побывал, вырисовывались невероятные магические формулы и таинственные знаки, отрывки редчайших рукописей, требующие расшифровки, старинные руны и древние рецепты зелий. На одной из страниц Гермиона увидела поистине ужасное существо, с которым она однажды уже сталкивалась – василиск. В дневнике был подробнейшим образом описан процесс выращивания этого существа. Тёмные и кровавые заклинания сменялись полезными и светлыми чарами, но больше всего в дневнике уделялось внимания чарам омоложения, вечной молодости и красоты. Несколько рецептов зелий, дарующих юность, были подробнейшим образом изложены уверенной рукой автора, и, наконец, раскрывались секреты бессмертия.

«Я назову это крестражем, – значилось там. – Это будет моё самое великое открытие, самое главное изобретение в моей жизни! И тогда я буду жить вечно!»

– Кто тут? – раздался обеспокоенный мужской голос. Регулус появился на своём портрете и уставился на сидящую к нему спиной Гермиону.

– Всего лишь я, – ответила она, повернувшись. – Пришла навестить тебя.

– Что-то я не слышу криков матушки с первого этажа, – покачал головой Регулус.

– Твой дом изменился, – пожала плечами Гермиона. – Что это? – она показала Блэку дневник.

– Я думаю, что ты уже и сама поняла, что это, – отозвался Регулус. – Если прочла хотя бы пару-тройку страниц.

– Это дневник Герпо Омерзительного, – выдохнула Гермиона. – Откуда?

– Я говорил, что читал его. Он достался моему предку от самого тёмного волшебника.

– Всё это время он был здесь? – Гермиона кивнула в сторону открытого тайника.

– Верно, – согласился Регулус. – Однажды Тёмный Лорд приходил к нам за этой книгой, отец рассказывал мне об этом. Когда Реддл вернул дневник, отец вдруг решил его скрыть здесь, под полом кабинета. Я всё видел тогда. Это действительно тёмные и опасные записи.

– И ты полностью прочёл его? – нахмурилась Гермиона.

– Да. Так я и узнал о крестражах. Возможно, тогда-то я и догадался, что у Тёмного Лорда есть крестраж, сейчас это кажется мне далёким и туманным прошлым.

Гермиона сжала дневник в руках с такой силой, что страницы затрещали:

– Кто его достал?

Регулус непонимающе посмотрел на неё.

– Кто достал его из тайника? – спросила Гермиона. – Кто здесь был?

Регулус про себя чертыхнулся, похоже, Малфой, когда забирал чашу из тайника, так торопился, что не вернул всё на место.

– Не знаю, – отстранённо сказал Регулус. – Наверное Кикимер, когда убирался тут. Кто же ещё?

– Кикимер, значит? – недоверчиво проговорила Грейнджер, поднимаясь с пола. – Посмотри-ка вокруг. Видишь, как аккуратно уложена каждая бумажка на письменном столе, вся мебель расставлена, а на ковре кроме этого места нет ни единой складки. Придумай другой ответ, Регулус Блэк!

– У меня для тебя один ответ, Гермиона Грейнджер! – настаивал Регулус. Он вполне мог сдать ей Драко, ведь это было общее дело, и, когда Малфой забирал чашу Хаффлпафф, он собирался передать её Гермионе. Но как объяснить Грейнджер, что Регулус открыл едва знакомому Пожирателю смерти свой самый ценный тайник, а тот обратился к нему за помощью после столь короткого и не особо приятного общения?

Грейнджер смерила его уничтожающим взглядом, не обещающим ничего хорошего.

«Как он может так упрямо отпираться?» – возмущённо подумала она. Гермиона почувствовала странное раздражение, но она не могла себя заставить долго злиться на Регулуса. Он стал ей дорог, слишком дорог. Она испытывала к Блэку странное чувство, вовсе не свойственное рассудительной Гермионе Грейнджер. Нечто похожее она испытывала по отношению к Рону на шестом курсе – влюблённость, желание быть рядом, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что чувствовала Гермиона сейчас.

Она положила дневник Герпо на место и приставила дощечку. Ковёр расправился.

– Я пришла сказать, что чашу мы уничтожили, – сказала Гермиона.

Регулус постарался сделать удивлённое лицо. Вышло не очень.

– Хорошо-то как! – воодушевлённо воскликнул он. – Теперь осталось ещё два. Наверняка, змея Лорда – Нагини тоже крестраж, – поделился своими размышлениями Регулус. – А в Хогвартсе артефакт Равенкло. Ты что-нибудь слышала о диадеме Ровены?

Гермиона задумчиво посмотрела на него и засунула руку в карман пальто.

– Ты прав, я слышала кое-что о диадеме, – туманно отозвалась она. – Пропала много лет назад… Стоит подумать над этим.

Гермиона достала из кармана золотой жетон:

– Я хочу всё рассказать Гарри.

– Всё?

– Всё, это значит о тебе, Симусе, крестражах…

– А что на этот счёт сказал Симус?

Гермиона внимательно посмотрела на Регулуса, и он почувствовал себя крайне неуютно, а затем она достала волшебную палочку и дотронулась ей до жетона, проговорив при этом:

– Нужно встретиться.

Волшебная надпись вспыхнула на ребре жетона. Гермиона смотрела на то, как чеканные буквы медленно гасли, знаменуя этим то, что послание дошло до адресата и было прочитано. Вскоре на месте старых букв возникли новые, складываясь в стройные слова: