Текст книги "Фиолетовый холм (СИ)"

Автор книги: -Edelweiss-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Постоянные отлучки по невразумительным причинам и недоговорки не оставляют мне возможности прийти к другим выводам. К тому же, мы так и не закончили тот разговор о твоём ранении в конце осени.

– Я не желаю об этом разговаривать! – гневно вспыхнул Драко.

– Это не шутки! Нам обоим известно, – понизил голос до шёпота Снейп, – что Сектумсемпра известна не столь многим личностям.

– Вы намекаете, что я предатель? Что я виделся, сражался с Поттером и не доложил об этом Лорду? Лжец? Может быть, я пятно на древе рода? Один из предателей крови? – едким голосом проговорил Драко, сузив глаза.

– Они плохо заканчивают, – холодно отозвался Снейп.

Драко вздрогнул. Значит, Тонкс мёртв. Драко похолодел от ярости.

– Я видел, как вы делали копию меча Гриффиндора, – прошипел он. – Тогда в кабинете. Вы положили фальшивку под стекло, а настоящий унесли к себе! Поэтому оставьте свои намёки, директор!

– Ты видел то, что не должен был, – сказал Северус. – Тебя слишком много, Драко, там, где тебя вообще не должно быть…

– Могу я идти?

– Ты сможешь уйти, когда я закончу, – ответил Снейп. – Наверное, ты жалеешь себя, Драко? – Северус схватил Малфоя за локоть. – Считаешь, что судьба обошлась с тобой плохо? Вспомни о тех, кого нет, хотя бы о твоём родственнике, который бездыханный лежит сейчас этажом ниже.

– Мне всё равно, – выплюнул Драко. – Они мне безразличны. Все они, вы, Белла, Лорд, Поттер. Все кроме нескольких человек, которые мне дороги, и у меня хватит пальцев одной руки, чтобы их сосчитать. Остальных я просто ненавижу, как и это место. Это больше не мой дом.

Драко вырвал руку и направился от Северуса прочь.

– Ты говоришь, что ненавидишь, – сказал ему вслед Северус Снейп. – А это значит, что тебе уже не всё равно…

– Оставьте меня в покое! – процедил Драко, дёрнув ручку возникшей перед ним из стены двери. Он забежал внутрь и хлопнул дверью со всей силы.

Комната была ему незнакома. Отец говорил, что в мэноре есть комната наподобие Выручай-комнаты Хогвартса. Она появляется где угодно, когда в ней возникает необходимость. Драко нужно было немедленно уйти от Снейпа, и он это сделал.

Через зашторенные окна небольшой комнатки пробивались лучи вечернего солнца, которое совсем не грело. Малфой повернулся к светилу спиной и увидел, что по правую сторону от двери стояла небольшая тумбочка, напоминающая игрушечный шкафчик. На ней стояли какие-то предметы, укрытые лоскутом синего бархата. Драко отдёрнул ткань в сторону и увидел два деревянных сундучка, украшенных причудливой резьбой. Драко притянул к себе первый и открыл его. Внутри сундучка на лоскуте того же синего бархата лежал целый и невредимый, до боли знакомый Драко медальон Салазара Слизерина. Дрожащими пальцами Драко открыл второй сундучок. Там лежала, искрясь под падающими на неё лучами солнечного света, небольшая чаша, напоминающая, скорее, аккуратный кубок из чистого золота.

«Дамблдор считал, что Реддл захочет сделать крестражи из вещей, связанных с основателями всех факультетов Хогвартса. Это в его духе», – всплыли в памяти слова, сказанные Гермионой Грейнджер.

«После смерти моей любимой тётушки всё имущество перешло мне, это так. Увы, мне не удалось сохранить всё в целости и сохранности. Каким-то немыслимым образом были похищены очень ценные вещи, – оглушительным набатом зазвучал в голове голос Верити Смит, которую он тогда почти не слушал. – Пропала наша семейная реликвия… чаша самой Хельги Хаффлпафф! И медальон, очень ценный старинный медальон редкой красоты…»

С металла жёлтого цвета на Драко смотрел искусно выгравированный барсук.

Лорд временно скрыл чашу здесь – у них в доме – перед тем, как спрятать. Драко держал в руках крестраж, самый настоящий и «живой», в котором билась частичка Волан-де-Морта.

Метка болезненно обожгла кожу, напоминая о себе. Такова уж она. Драко порой забывал о ней, как забывают о земле под ногами и об окружающем воздухе, но иногда ему казалось, что ничего кроме чёрной метки на предплечье вокруг нет. В такие минуты от боли перехватывало дыхание, а «клеймо» стягивало кожу. Драко буквально чувствовал, как знак на его руке протестует, давит на него, леденит пальцы, которыми он поднял золотую чашу.

«Вот и всё», – подумал Драко, закрывая глаза. Вот этот момент. Сейчас здесь он должен решить, что делать дальше. Он мог бы помочь Поттеру, забрать крестраж и передать его Грейнджер, благо в кармане снова лежал зачарованный жетон. Драко вдруг почувствовал всю тянущую его вниз тяжесть этой вещицы. Голова шла кругом, а потолок, казалось, вот-вот готов был обрушиться на него, мог рухнуть весь мир.

«Передам, и что дальше? – задался вопросом Малфой. – Даже, если Поттер победит, чудесным образом отыщет оставшиеся крестражи, что ждёт мою семью и меня самого? Ничего хорошего. Разбирательства Визенгамота и Азкабан, – Драко поморщился. – А что, если нет. Если я положу чашу на место и оставлю всё, как было, а Гермионе ничего об этом не скажу. Тёмный Лорд спрячет крестраж куда подальше, и Поттер его и за тысячу лет не отыщет. Волан-де-Морт победит. Он рано или поздно достанет Поттера и убьёт его, Уизли… и Грейнджер».

Последняя мысль оказалась вдруг самой неприятной для Драко.

Он привык к ней. К её поучительному тону, искренней улыбке и блестящим глазам. Поймав себя на поиске достоинств Гермионы Грейнджер, Драко тут же попытался найти что-нибудь хорошее и в Поттере с Уизелом, чтобы оправдаться перед самим собой.

«Я никогда не желал им смерти», – заключил, наконец, Драко и успокоился.

Он неприязненно посмотрел на чашу Хельги Хаффлпафф и отчётливо понял, как прав был профессор Снейп.

«Тебя слишком много, Драко, там, где тебя вообще не должно быть…»

========== Глава двадцать первая – Омут памяти ==========

Драко ещё никогда не было так страшно.

Он шёл по коридорам Хогвартса, подгоняемый тревогой и страхом, прокручивая в голове план дальнейших действий, и чем больше думал, тем хуже ему становилось. Факелы вспыхивали на стенах, освещая ему путь. Простые тени, отбрасываемые пустыми доспехами рыцарей школы, казались Драко зловещими чудовищами, тянущими к нему свои чёрные кривые руки по холодному полу.

Звук шагов эхом отдавался от стен волшебного замка. Резкий противный звук ударил по ушам. Малфой вздрогнул, чуть было не выронив свою палочку, которую напряжённо сжимал в руке. Он резко обернулся и вгляделся в полумрак коридора, где факелы уже погасли, и с облегчением выдохнул:

– Пивз.

Полтергейст с оглушительным улюлюканьем вылетел из-за угла и пронёсся мимо Драко, чуть не сбив того с ног.

– Держи его, держи! – закричал кто-то.

Драко пошатнулся и неловко оступился. Он взмахнул палочкой, целясь в Пивза, и вдруг почувствовал, как ноги скользят на липком полу. Малфой поскользнулся и упал в голубую пахнущую мятой слизь. Пивз закружился над головой Драко, поливая того из небольшого бочонка новой порцией липкой дряни.

– Ваддивази! – большая книга полетела прямо в духа, попав в живот. Пивз взвизгнул, выпустив бочонок из рук и, разрыдавшись, нырнул прямо в пол, подняв в воздух волну голубой слизи.

– Только этого мне не хватало, – процедил Драко, пытаясь подняться.

– Экскуро, – тёплая волна заклинания окутала Драко и убрала с его рук и одежды слизь.

Драко поднялся с пола, прихватив с собой валяющуюся рядом книгу, и посмотрел на подошедшего.

– Панси?

– Кто же ещё, Драко! – недовольно отозвалась Панси Паркинсон. – Я всё ещё староста Слизерина. И в отличие от вас с Блейзом выполняю свои обязанности! Не то чтобы мне доставляло это какое-то особое удовольствие… но это отвлекает.

– Ну, да, – Драко вдруг почувствовал себя глупо. Он сам уже давно не вспоминал о том, что он является старостой школы, да и ему не было это нужно. Страх, сжимавший сердце, куда-то исчез, а всё происходящее показалось ему далёким и не связанным с ним.

– Идёшь к Снейпу? – спросила Панси. – Его нет.

– Знаю, – зло сказал Драко.

– О, – Панси печально посмотрела на него. – Он в мэноре?

Повисла неловкая тишина. Драко нетерпеливо переминался с ноги на ногу, перебирая в уме, что сказать Паркинсон, чтобы поскорее уйти.

– А ты что здесь делаешь? – спросила она и сделала приглашающий жест рукой, призывая Драко идти дальше.

– Я… просто не хотел там больше оставаться.

«Почти правда», – подумал он и пошел, сопровождаемый Панси.

– Ясно, – Паркинсон сдержанно кивнула. – Наверное, там были и мои родители.

– Были, – подтвердил Драко.

– Они присылали мне сову на днях. Написали, что срочно уехали в Швецию. У них там дела. Просили не приезжать домой.

– Они лгали.

– Верно, – согласилась Панси. – Но мне всё равно было легче до твоих слов.

Драко нахмурился. Он понимал, что каждая минута, да что там, каждая секунда на счету, а он тратит их сейчас на разговоры с Паркинсон.

– Всё-таки, ты идёшь к кабинету директора, – произнесла Панси.

– Да, – нехотя признался Драко. – Мне там кое-что нужно. Слушай, Панси, позови, пожалуйста, Блейза. Мне нужно поговорить с ним.

– Блейза? – удивилась Паркинсон. – Ну ладно, я его позову.

– Вот и замечательно! – через силу улыбнулся Малфой. – Жду его у гаргульи.

Панси странно посмотрела на него и пошла к лестницам. Драко не сомневался, что она выполнит его просьбу.

Драко дошёл до стража директорского кабинета и остановился, ожидая Забини. Время шло, а Блейза всё не было. Малфой прислушивался к каждому звуку, надеясь услышать, наконец-то, глухие шаги друга. Драко хотелось закричать в голос.

Он знал, что прежнее не вернётся, и в коридорах Хогвартса он уже вряд ли когда-либо почувствует себя так, как раньше. Мир изменился вокруг. Изменился отец, мать, его друзья, его дом и он сам. Всё медленно умирало.

Остался лишь Блейз и Грейнджер. Они не изменились.

Хотя в последние дни Забини редко улыбался. Он запирался в спальне мальчиков, пропадал где-то вечерами или занимался книгами.

За своими мыслями Драко не услышал подошедшего друга.

– Что хотел? – Драко вздрогнул от неожиданности.

– Если честно, нужна твоя помощь, – ответил Драко. Он прекрасно знал, что Блейз хорошо знаком с Омутом памяти. Забини много путешествовал с матерью и многочисленными отчимами по всему миру и потом любил пересматривать свои воспоминания в Омуте памяти. Сам Драко никогда с Омутом памяти дела не имел, поэтому процесс извлечения воспоминаний ему был не знаком. Он надеялся, что Блейз научит его.

– Не томи, Малфой, – Забини подошёл ближе и остановился у гаргульи. – И чем вызван такой странный выбор места встречи?

– Когда узнаешь, зачем ты мне понадобился, сам поймёшь, – кисло улыбнулся Драко. – Мне нужно кое-что вспомнить…

– Только не говори мне, что мы здесь, чтобы тайком пробраться к директорскому Омуту памяти! – шутливо отозвался Блейз.

– Вообще-то, да, – сказал Драко, следя за реакцией друга.

– Ого!

– Именно так. Я никогда раньше не извлекал воспоминания, и… я даже не знаю с чего начать.

– Ну, если Снейп не поймает нас на месте преступления, то я готов помочь, – проговорил Забини.

Драко кивнул и повернулся к гаргулье, чтобы назвать пароль. Хорошо, что профессор Снейп не был склонен менять пароли.

Они поднялись в кабинет по витой лестнице и подошли к высоким шкафам с книгами.

Драко огляделся: волшебников на портретах было мало, а те, что были – спали.

Между двумя шкафами стоял странный старый сервант, за стеклянными створками которого светились руны, изображённые по краям каменной чаши.

– Омут, – прошептал Блейз, открывая дверцу.

Чаша плавно выплыла вперёд. Она была начищена до блеска, её ровные гладкие края сверкали при свете горящих в кабинете свечей.

– Что мне делать? – Драко обернулся к другу.

– Ну, дотронься палочкой до виска и подумай о том воспоминании, которое ты хотел бы увидеть.

– И всё?– недоверчиво спросил Драко.

– Ну, да, – пожал плечами Забини.

– И для чего тогда ты пошёл сюда со мной? – возмутился Малфой. – Ты мог сказать мне это ещё у входа!

– Но мне же интересно, что ты хочешь увидеть, – развёл руками Блейз.

Драко сердито посмотрел на него и проделал всё по данным ему указаниям. Прядь серебристого цвета непонятной светящейся субстанции повисла на кончике палочки. Драко стряхнул её в чашу. Прядь замерцала, едва коснувшись дна, и разлилась мутной бирюзового цвета жидкостью, наполнив вдруг чашу до краёв.

– Если уж ты здесь, – сказал Драко, схватившись за края чаши и всматриваясь в собственные воспоминания, вспыхивающие смутно знакомыми очертаниями на поверхности жидкости, – то следи за тем, чтобы никто мне не помешал, и записывай.

– Что записывать? – не понял Блейз.

– Я буду говорить тебе слова, целые фразы, пока буду там, – Драко кивнул на Омут. – А ты записывай всё слово в слово. Понял меня?

Забини быстро кивнул.

Драко посмотрел на обескураженного друга и ободряюще улыбнулся, а затем опустил лицо в Омут. Прохладная бирюзовая жидкость погладила его лицо, и на душе Драко стало пусто и глухо. Огромная чёрная пропасть зияла перед ним и затягивала его внутрь. В темноте по краям пропасти стали вырастать очертания кабинета Снейпа, а прямо под ногами Драко внезапно вытянулся пол, покрытый серебристо-зелёным ковром под цвет родного факультета нынешнего директора Хогвартса. Клубами дыма из пола поднялись застеклённые шкафы, канделябры, рабочий стол и директорское кресло. Драко отступил назад, когда в нескольких дюймах от него возникла мужская вытянутая фигура, а затем ещё и ещё одна. Малфой обернулся и увидел Омут памяти, скрытый за стеклянными дверцами. Блейза рядом не было.

– Я сообщу Лорду о случившемся, – противный знакомый голос разрезал звенящую тишину и повис в комнате долгим гулом.

Драко резко оглянулся и увидел Амикуса Кэрроу, опирающегося о стол директора школы.

– Не утруждайтесь, Амикус, – Северус Снейп спокойно посмотрел на него. – Я уже оповестил его. Кроме того, я предложил передать столь бесценный артефакт…

Драко огляделся и увидел Алекто, Филча, Джинни Уизли, Полумну Лавгуд и Невилла Лонгботтома.

– Лестрейнджи? – возмутилась Кэрроу.

– Совершенно верно, завтра Родольфус прибудет за мечом в школу.

– Ну, конечно, – ядовито прошипела женщина. – Кому же ещё Лорд мог доверить это, – Пожирательница взмахнула полами мантии и прошествовала к двери. Её брат мерзко оскалился, глядя на притихших учеников.

Алекто остановилась у двери и кивнула Филчу. Завхоз махнул рукой наказанным ученикам, и они все вышли из кабинета. Следом за ними кабинет директора покинули Кэрроу. Дверь уже начала закрываться, когда Драко заметил свои собственные пальцы, помешавшие ей полностью закрыться.

Гулкое эхо собственного дыхания мешало Драко сосредоточиться, он упорно смотрел на дверной проём, зная, что в ту минуту стоял за этой дверью и наблюдал за происходящим в кабинете.

Снейп подошёл к столу, на котором лежал меч Гриффиндора, и долго всматривался в артефакт. Драко подошёл к Северусу ближе и посмотрел на его уставшее напряжённое лицо. Губы директора неслышно шептали что-то. Затем Снейп кинул мимолётный взгляд куда-то поверх головы Драко. Малфой оглянулся и увидел портрет прежнего директора. Оказывается, тогда они не были здесь одни, за всем действом наблюдал и Дамблдор, а Драко даже его не заметил.

Снейп едва заметно кивнул и тяжело вздохнул. Он взмахнул волшебной палочкой, и тут Драко заметил, как Дамблдор на портрете резко перевёл взгляд на дверной проём. Старик словно почувствовал что-то, узнал, что там скрывается ученик.

Из уст Снейпа полилась замысловатая магическая формула, но на этот раз Драко сосредоточил всё внимание на ней, ведь он уже знал, чем всё закончится. Слова директора, казалось, повисали в воздухе тяжёлыми долгими фразами. Драко повторял их, стараясь произнести всё за Северусом как можно точнее.

– Джеминио, – произнёс Снейп и устало закрыл глаза.

– Джеминио, – повторил Драко и ощутил, как пол под ногами расползается по кусочкам, а стены рушатся на глазах. Неведомая ранее сила подхватила его, как бурный поток щепку, выталкивая из воспоминаний. Драко схватил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и оказался снова в кабинете Снейпа, но на этот раз рядом стоял Блейз, сжимающий в руке перо и пергамент.

– Записал, Забини? – спросил Драко, не узнавая свой голос.

– Записал, Малфой, – в тон ему ответил Блейз. – Странно было слышать тебя сквозь толщу жидкости.

– А-а-а, мистер Малфой и мистер Забини, – скрипучий голос заставил молодых людей отшатнуться от Омута памяти. – Давно, давно не видела вас.

Забини заозирался по сторонам и, наконец, толкнул Драко локтем, указывая на верх шкафа:

– Шляпа, – шепнул Блейз.

– Волшебная Шляпа! – гордо заявила Распределяющая Шляпа Годрика Гриффиндора. – Я хорошо вас помню. Тысяча девятьсот девяносто первый год! Слизерин!

Пока Шляпа предавалась воспоминаниям, Драко опасливо покосился на картину, висевшую над столом Снейпа. К облегчению Малфоя, она пустовала.

– Сколько великих волшебников я повидала! – воскликнула Шляпа. – Я помню всех. Меня надевали на голову Финеасу Найджелусу Блэку, кстати, Драко, вашему родственнику, – Шляпа посмотрела на Малфоя, – Альбусу Дамблдору, Тому Реддлу…

– А это ещё кто? – шёпотом спросил Блейз у Драко.

– Ах, какая невежественная неосведомлённость, мистер Забини, – посетовала Шляпа, услышав вопрос. – А ведь он, – задумчиво произнесла она, – был здесь несколько дней назад…

– Что? – изумился Драко. – Был здесь? В Хогвартсе? Реддл, вы уверены?

– Абсолютно уверена. Хотя он сильно изменился, но мне ли не узнать ученика Хогвартса, мистер Малфой. Вышел из этого самого камина, – Шляпа кивнула на директорский камин из белого камня. – На чём я остановилась? Ах, да… Боумену Райту и, безусловно, Гарри Поттеру. Ах, а ведь вы могли бы учиться с ним на одном факультете!

Драко ошеломлённо захлопал глазами, потеряв дар речи.

– На каком? – вопрос Блейза показался Малфою таким искренним, что он и сам заинтересованно уставился на Шляпу в ожидании ответа.

– На Слизерине, конечно! – воскликнула та.

Драко фыркнул.

«Ну, конечно, – подумал он, – святой Поттер на Слизерине!»

– Слизерин – замечательный факультет! – произнесла Шляпа. – Если бы мистер Поттер не попросил меня об обратном, то я непременно отправила бы его туда. Он мог бы воплотить в реальность самые невероятные амбиции, возможно, – Шляпа хитро прищурилась, – вы могли бы стать хорошими друзьями.

– У Поттера и без того друзей выше крыши, – процедил Драко. – Идём, Блейз.

Он подошёл к двери, пропуская Блейза вперёд, и оглядел кабинет Снейпа напоследок.

– Не будете ли вы так любезны, уважаемая Распределяющая Шляпа, – поклонился Драко, умеющий, когда это требовалось, красиво польстить, – никому не говорить о том, что мы были здесь?

– Это так необходимо? – Шляпа подняла тряпичные брови.

– Безусловно…

– В таком случае, я никого не видела.

***

Боумен Райт – создатель снитча. Жил и работал в Годриковой Впадине.

Иллюстрации с изображением главных персонажей:

http://www.pichome.ru/DZ6

http://www.pichome.ru/DZH

http://www.pichome.ru/DZV

http://www.pichome.ru/DZs

========== Глава двадцать вторая – «Нежелательное лицо №1» ==========

Был вечер вторника.

Гарри сидел на заснеженной земле, прислонившись спиной к стволу крепкого старого дерева. Он вертел в руках обломки своей палочки из остролиста. Иногда он подумывал о том, чтобы выкинуть их. Ведь хранить больше не было смысла.

Сломалась.

Палочка никогда его не подводила, даже, более того, помогала ему в самых безвыходных ситуациях, как это было, например, во время операции «Семь Поттеров».

– Гарри! – услышал он голос лучшего друга и повернул голову в сторону. – Если ещё и ты пропадёшь, то я и не знаю, что делать!

Недовольный Рон показался между холодными стволами деревьев леса в Уилтшире. Он закутался в шерстяное одеяло, которое так предусмотрительно взяла Гермиона.

– Я здесь, Рон! – отозвался Гарри и помахал рукой.

– Ты не можешь отрицать, дружище, – заворчал Уизли, приближаясь к Гарри, – что Гермиона сошла с ума. Почему она так сделала?!

Рон присел рядом с Гарри на землю, предварительно застелив её одеялом.

Гарри пожал плечами и быстро спрятал останки его когда-то верной любимой палочки в карман.

– А ты что тут делаешь один в полумраке? В палатке теплее, – сказал Рон.

– Да ничего я не делаю, – проговорил Гарри. – А что до Гермионы, я уверен, она вернётся, не сегодня, так завтра. Может, ей не удалось ещё добраться до магазинчика, сейчас же только утро. Гермиона не пропадёт, Рон.

– Ты забыл палочку, – Уизли потянулся к прикреплённому на ремне кожаному карману и вынул терновую волшебную палочку. Поттер с опаской покосился на неё.

Она была чужая.

Непривычная.

И она явно не нравилась Гарри, как и он, похоже, совсем не нравился ей. С тех пор, как Гермиона убежала воскресным поздним вечером за «кое-какими продуктами» в захудалый магазинчик на окраине Лондона, Гарри несколько раз попытался усмирить буйный нрав терновой палочки. В понедельник он испробовал несколько простейших заклинаний, но даже Акцио и Люмос получились у него только с девятой попытки. К ночи, наконец-то, Гарри смог обуздать своенравную деревяшку и наколдовать Энгоргио, а потом палочка сама сожгла подушку Поттера, под которую он её и положил. Благо, Гарри ночью практически не спал, гадая, что случилось с его лучшей подругой, которая за день так и не объявилась.

*

Этот вторник встретил невыспавшегося Гарри запахом невыветрившейся гари и жалобами Рона на летающие по палатке палёные перья.

Гермиона не вернулась.

За прошедшие дни в бегах Гарри привык каждое утро видеть Гермиону Грейнджер, готовящую завтрак. Пусть выбор был у них небольшой: коробка с припасёнными сухофруктами, пачка печенья и кружка подслащённого мёдом кипятка, но приятный запах мёда и персика бодрил и заставлял Гарри размыкать веки. На этот раз открыть глаза его заставили крики Рона.

– Откуда в палатке все эти перья? – возмущался Рон, укоризненно глядя на Гарри, как будто тот был виноват, что палочка ограбленного Уизли егеря вела себя так агрессивно по отношению к новому хозяину и не желала его признавать. – И куда, чёрт возьми, подевалась Гермиона?!

Гарри прошагал мимо друга, практически не открывая глаза, и вышел из палатки.

Снаружи светило зимнее яркое солнце, снег блестел под его золотистыми лучами. Воздух леса был наполнен прохладой и свежестью, без которых Гарри задыхался прошедшей ночью.

Он наклонился, набрал в ладони пригоршню пушистого чистого снега и умыл им лицо. Гарри сразу же почувствовал себя лучше, а ночное происшествие показалось ему всего лишь неприятным сном.

– Тергео! – раздался за спиной нервный голос Рона.

Уизли приподнял край лоснящейся ткани и с помощью очищающего заклинания пытался выгнать обгоревшие перья из палатки.

Гарри с интересом следил за практически безуспешными действиями Рона. Чёрные перья обгоревшей подушки взмывали в воздух и снова возвращались в палатку, оседая на полу и столе.

– Как чёрный снег, – проговорил Поттер, завороженно следя за ними.

– Как поэтично, Гарри! – язвительно сказал Рон. – Может, лучше поможешь?

– Прости, Рон, – Поттер, улыбаясь, развёл руками. – Помогу, если ты одолжишь мне свою палочку, а то, боюсь, моя сожжёт всю палатку. И Гермиона, когда вернётся, свернёт нам обоим шеи.

Рон странно посмотрел на него и после того, как вручил свою палочку, ушёл в дальний угол палатки, так ничего и не сказав.

Когда с перьями было покончено, Рон включил волшебный приёмник и начал крутить ручки.

Волнение за Гермиону уже не покидало ни Гарри, ни Рона, но они ничего не могли поделать.

Гарри вернулся к своему неприятному занятию – укрощению терновой палочки.

К завтраку у него получилось Редукто. Жаль, что сам завтрак не удался, как и обед. Оставленное Гермионой печенье найти им так и не удалось.

До боли надоевший грибной суп ещё никогда не был настолько ужасен. Если Гермионе, готовя это блюдо, немыслимым образом удавалось придавать супу новые вкусовые оттенки, то попытки Рона провалились. Тарелку с обжигающим губы кипятком, в котором плавали крупно порубленные грибы и нарванные вручную листья петрушки, Гарри отодвинул от себя сразу, как только увидел.

Голодный и злой Гарри, наконец-то, тоже решил, что пора что-то делать. Гермиона слишком долго отсутствовала. Он схватил свою многострадальную новую палочку и стал упрямо трясти её.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь вызвать этой чёртовой штуковиной Патронуса! – выкрикнул Поттер, продолжая своё безуспешное занятие.

– Точно! – подхватил Уизли. – Мы отправим ей Патронус! Но… почему она сама до сих пор это не сделала?

– Откуда мне знать, Рон! – раздражённо ответил Гарри. – Может, она тоже наткнулась на егерей, может, случилось что-то ещё!

– У неё твоя мантия-невидимка, – заметил Рон, подхватив нервозность друга. – Наверное, с Гермионой что-то случилось!

– Не знаю! – огрызнулся Поттер. – Эта деревяшка меня не слушает! Давай ты!

Рон выпрямился, достал палочку, деловито прокашлялся, собираясь с мыслями, и ровным голосом произнёс:

– Экспекто патронум! – серебристое облако сразу же приняло образ уже знакомого ребятам терьера.

Пёс умными глазами посмотрел на Гарри, а потом внимательно уставился на хозяина.

– Гермиона, где ты?! Мы с Гарри не находим себе места! Немедленно ответь, что с тобой произошло! – протараторил Рон. Он взмахнул палочкой, словно отпуская с невидимого поводка своего терьера. – Передай это сейчас же Гермионе Грейнджер, где бы она ни была! Найди её!

Патронус умчался, оставляя за собой серебристые следы собачьих лап.

Гарри и Рон напряжённо переглянулись. Наступили тяжёлые минуты ожидания ответа, но он не заставил себя долго ждать. В палатку спустя пару-тройку минут впорхнула серебристо-бирюзового цвета выдра – Патронус Гермионы.

– Мальчики! Гарри, – зазвенел голос Гермионы, – … и Рон, – чуть напряжённее произнёс Патронус, – я сейчас не могу вам всего рассказать. Скоро буду, тогда же всё и объясню. Со мной всё в полном порядке, я не пропаду!

Выдра мигнула пару раз зелёными всполохами и исчезла, осыпавшись серебристыми искрами на пол.

– Как бы мы без тебя не пропали, – пробурчал Гарри, глядя на гаснущие на полу точки.

*

Вечер подходил к концу, когда рядом с палаткой заскрипел выпавший в полдень свежий снег.

Гарри подскочил на месте, отбросив золотой снитч, который уже несколько минут после возвращения в палатку крутил в пальцах, и бросился ко входу. Рон убавил громкость приёмника, по которому звучала заунывная песня какого-то магловского исполнителя.

– Гермиона! – Гарри радостно заключил подругу в объятья. – Где ты была?

– Я же сказала, что со мной всё хорошо, – Гермиона прошла в палатку и направилась к столу. Она начала доставать из своей волшебной сумки различные продукты, по которым они все так успели соскучиться. Гермиона наивно понадеялась, что пополнение их съестных запасов хоть немного смягчит недовольство её друзей.

– Гермиона, что случилось? – Гарри подошёл к ней и положил руку на плечо. – Почему ты не могла сказать нам сразу, где ты была?

Гермиона виновато посмотрела на Гарри и Рона, ожидающих её ответа.

– Я… Простите меня, хорошо? Тогда вечером… мы слушали радио…

– «Поттеровский Дозор», – вставил Уизли.

– Верно, – кивнула Грейнджер. – Я видела, как вы были рады, узнав, что с друзьями всё в порядке. Они живы и целы. Ты был так рад услышать голоса Фреда и Джорджа, Рон, – Гермиона немного замялась. – А ты, Гарри… все так поддерживают тебя. Кингсли, Ремус… А меня нет.

– Гермиона! – удивлённо воскликнул Поттер.

– Нет! Я неправильно выразилась! Просто, вы услышали друзей, родных, а я не имела такой возможности. Ведь мои родители сейчас далеко, я даже не знала толком, что с ними, добрались ли они до Австралии, – Гермиона врала и умирала от охватившего её чувства вины за такую ужасную ложь. Она прикрывалась своими родителями. Конечно же, она знала, что семья Уилкинсов перебралась в Австралию, исполнив внушённую им забытой дочерью мечту. Она проследила за этим сразу же, как только Венделл Уилкинс купил себе и своей жене Монике билеты на самолёт. – Я вдруг подумала, что обязана это сделать – узнать как они!

– О-о, – протянул Рон, мигом почувствовав виноватым себя.

– Мы понимаем тебя, Гермиона! – горячо сказал Гарри. – Просто мы так волновались. Так что с твоими родителями?

– Всё хорошо, – Гермиона напряжённо улыбнулась и начала рассказывать мальчикам давно известную ей информацию.

Гарри слушал её, и во время рассказа его не покидало странное чувство, что здесь что-то не так. Он слишком хорошо знал Гермиону Грейнджер, и сейчас она чем-то отличалась от обычной Гермионы, той, к которой он привык.

– А потом я зашла и купила нам всё это, – закончила Гермиона, указав на продукты. – Думаю, нам надолго этого хватит.

– Здорово, Гермиона! – радостно отозвался Рон. – Ты такая молодец. Вот видишь, Гарри, я говорил тебе, что ты напрасно беспокоишься. Гермиона может за себя постоять!

Гарри мрачно посмотрел на друга: конечно, Рон просто подлизывался к Гермионе, чувствуя всё ещё затаённую обиду девушки.

Гермиона поджала губы и потёрла руки, поймав недоверчивый взгляд Гарри. Нужно было как-то его отвлечь.

– Я тут подумала, кстати, – сказала она, выразительно захлопав ресницами. – Я хочу повидаться с Ксенофилиусом Лавгудом.

– А… прости, что ты сказала? – не поверил своим ушам Поттер.

– Отцом Полумны.

– Зачем?

– Гарри! – воскликнула Гермиона. – Я уже давно говорю тебе про подпись. Знак на странице книги сказок.

Гарри закатил глаза. Он уже порядком устал от всего этого.

– Он всё время всплывает! – продолжала давить Грейнджер. – А мистер Лавгуд пришёл тогда на свадьбу с этим символом на шее! Мы обязаны расспросить его об этом!

– Гермиона, я уже слышал твою теорию о Грин-де-Вальде и связи этого символа с могилой в Годриковой Впадине, – устало сказал Поттер, пытаясь закрыть эту тему. – Не надо нам ещё одной подобной вылазки. Сколько тогда людей погибло из-за нас, и что вышло?

Гермиона невольно дёрнулась. Красивое лицо Драко Малфоя, оставшегося лежать на снегу у дома Поттеров, иногда приходило к ней в ночных кошмарах. В таких снах Малфой грустно улыбался ей, по его лицу начинали бежать дорожки алой, такой ценной для него, крови, на лбу багровым цветком расцветала продолговатая рана. Каждый раз слизеринец порывисто вздыхал, вздрагивал и исчезал в клубах чёрного дыма.

– Мне кажется, Гермиона права, – подал голос Рон. – По-моему, нам надо навестить этого Лавгуда.

Поттер выразительно посмотрел на друга, пытающегося угодить Гермионе.

– Я против! – категорично отрезал Гарри.

– А давайте проголосуем, – невинно предложил Рон. – Кто за то, чтобы навестить Лавгуда…

Гарри тяжело вздохнул и поднялся со стула. Исход голосования был ему и так ясен.

Он вышел из палатки наружу.

Назад к карточке книги "Фиолетовый холм (СИ)"