Текст книги "Не обижайте колдуна (СИ)"
Автор книги: E_hackett
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Ты мне теперь пиво должен, старпер.
– Скоро увидимся, – промурлыкал Тамзин.
«Я иду» – вновь прошептал Анри.
– Иди нахрен, – прошипела я в трубку и бросила ее.
Время играло против меня. Нужно было подготовиться к появлению Гёста, так что я вернулась к «Легендам» и начала нервно листать страницы в поисках хоть какой-нибудь подсказки. И к сожалению для Анри я ее нашла, зацепившись глазами за небольшой абзац где-то в конце второй части; нашла и возблагодарила автора книги за то, что тот наделил Анри как силами, так и слабостями. На моем лице заиграла гадкая затейливая ухмылка: пускай Гёст и считался повелителем теней, но в темноте своей он был слепцом, который ориентируется лишь на звук и запах.
Отбить свой запах оказалось легче всего: стоило только пробежаться под дождем до мусорного бака и достать оттуда мешок со своей одеждой, впитавшей в себя все ароматы канализации – за ними уж точно никакой Гёст меня бы не унюхал. Бросить вещи в угол прохожей и дело сделано.
Но как быть со слухом?
Я додумалась лишь до того, чтобы включить в разных комнатах радио – создать помехи, которые помогли бы рассеять внимание Анри и подарить мне преимущество. Один радиоприемник я поставила на кухню и включила там джаз, второй – в гостиной, ну а на верхнем этаже я включила какую-то воодушевляющую отцовскую подборку тяжелого рока, подошедшую бы для любой эпичной битвы.
«Я иду», – снова раздалось в голове, когда я принялась гасить везде свет и плотно занавешивать окна.
Всякий раз, когда я слышала этот шепот на границе сознания, во мне нарастало какое-то темное возбуждение. «Я иду», – как простое обещание долгожданной встречи; опасные слова, от которых бросало в дрожь. И хоть я страшилась прибытия Анри, его угроза пузырилась чёрной радостью, искривляя мои губы в ухмылке, которая напугала бы меня, посмотри я в зеркало.
«Я иду», – на этот раз прозвучало громче.
В потемках прихожей я достала из рюкзака отцовский нож, раздумывая о том, стоит ли еще вооружаться его пистолетом, лежавшим в футляре под кроватью в родительской спальне. В детстве, когда я была совсем соплей, отец всегда вынимал патроны, а сам пистолет прятал. Но с тех пор прошло уже много лет и смысла прятать его не было. Особенно после нескольких занятий на стрельбище, где я смога ему доказать, что уже достаточно взрослая, чтобы случайно не прострелить себе голову, и достаточно разумная, чтобы не сделать этого нарочно.
Да, можно было бы и вооружиться, но Анри не понимал огнестрельного оружия и как показали события в «Вестнике» – пули могли его только разозлить. А вот сталь – я провела по ней пальцем – могла говорить сама за себя и показать Гёсту, что я хоть чего-то стою. Возможно, не умениями, а безрассудной смелостью я заслужу его внимание, и он меня выслушает.
Возможно…
«Я иду», – прозвучало отчетливо и громко.
Время утекало песком сквозь пальцы. Я резко выключила лампу в прихожей и забралась на старый дубовый шкаф, стоящий подле лестницы. Пожалуй, я выбрала самое безопасное место во всем доме с прекрасным обзором на комнаты первого этажа.
Если прятаться, то на виду, так ведь?
«Я иду», – вновь сказал Анри.
Я сидела на шкафу, словно горгулья на своем пьедестале, замерев и не дыша, сжимая рукоять ножа в вспотевшей ладони. В детстве я часто здесь пряталась от отца, когда после исчезновения мамы он начинал пить и в беспамятстве буйствовать. Только в те времена я сидела здесь не с холодным оружием, а с плюшевой игрушкой, которая была для меня и щитом и лучшим другом.
«Я иду», – услышала я сквозь бешенный стук сердца и свое неровное дыхание.
В эту секунду все показалось бессмысленным. Боже, что я делаю? Сижу и поджидаю двинутого на голову маньяка в темном доме вместо того, чтобы от него бежать. Тут и дурак поймет, что шансов против Гёста у меня не много. А если быть честной, то их не было совсем. Скорее всего Анри отберет у меня нож как конфету у беспомощного ребенка и приставит к моему горлу.
И что тогда?
«Я иду», – шепот, слишком громкий, заставил меня вздрогнуть.
Обратной дороги не было. Только вперед, ни шагу назад. Либо один маньяк, либо второй. И если уж мне предстояло выбрать, от руки какого маньяка пасть, то пускай это будет Анри, чем Тамзин со своей вечной самодовольной ухмылкой. По крайней мере лицом Гёст был посимпатичнее. И если он захочет меня убить, то сделает это быстро в отличии от того, кто его создал.
«Я здесь», – прогремело в голове.
Я судорожно выдохнула и закрыла глаза.
Дождь продолжал колотить по окнам и крыше, но вот радио… Радио с отцовским проигрывателем одновременно заглохло и дом погрузился в тишину. Скорее всего – вырубилось электричество. А может это Анри перерезал провода, обесточив дом.
Сначала послышался скрежет открывающегося замка, который до сего момента был заперт. Затем открылась дверь и на пол легла длинная тень – мужской силуэт, очерченный тусклым светом фонаря с улицы. Секунду-другую тень не двигалась, но потом все же перешагнула через порог и дверь с протяжным скрипом затворилась, погрузив прихожую во тьму. Послышалась тяжелая поступь по сухим скрипучим половицам…
Я зажала рот ладонью и задержала дыхание, когда широкоплечий Гёст встал в центре прихожей и стал озираться по сторонам. Спутанные волосы напоминали воронье гнездо. Глаза блекло светились во мраке. В руке, кажется, он держал тот самый тесак, которым зарезал мистера Гармора.
Либо сейчас, либо никогда.
Может Анри и был всемогущим чудовищем, способным одной силой мысли взрывать людям головы, но в моем доме самое опасное чудовище – это я.
С этой мыслью я набросилась на него, спрыгнув со шкафа. И удивилась, когда с проворностью обезьяны смогла повиснуть на его спине. Он этого не ожидал! Одна рука сжала его крепкую шею сгибом локтя, вторая – с ножом, легла на грудь. Если бы я хотела, я бы, наверное, смогла поразить его в прыжке!
Но мое воодушевление исчезло так же быстро, как и появилось, когда Анри попросту резко наклонился вперед и скинул меня на пол. Мгновение я лежала возле ног Гёста и смотрела в его горящие ареолы глаз – он пристально осматривал меня, и наверняка этот взгляд был последним, что видели сегодня несколько десятков человек.
Он дернул головой, и рядом с нами, вспыхнув, замигала лампа. Этого хватило, чтобы я смогла перевернуться на живот, вскочить на ноги и, не знаю как, отбить отцовским ножом удар его тесака. Боже, но и сила! От одного удара по руке пробежала дрожь, словно я со всей дури врезала лезвием по камню.
В свете мигающей лампы мы с Анри стали кружить по прихожей, держа ножи перед собой. Хотите узнать, что такое страх? Попробуйте ввязаться в неравный бой с громилой, что выше тебя головы на две и в десять раз сильнее. Страх от ожидания встречи показался мне незначительным, когда я ловила взглядом отблески от кончика тесака Гёста, все еще блестящего после дождя – будто бы в этом сиянии было заключено все бытие этого мира. Больше ничто не имело значения. Только этот клинок, способный разрубить пополам любого, кто на него нарвется.
Боязно переставляя ноги, скрипя половицами и вдыхая канализационный смрад от грязной одежды, я изредка поглядывала на лицо Анри, закрытое копной спутанных мокрых волос. От его переносицы до уголка рта багровела рана. Когда он успел ее получить?
Словно услышав мои мысли, он криво ухмыльнулся; ухмыльнулся, но не напал. Как будто ждал чего-то от меня, как и в тот раз в «Вестнике». Или хотел, чтобы я ударила первой.
Я так и сделала. И неумелый взмах ножом стоил мне сильного и неожиданного толчка в грудь, выбившего из легких весь воздух. Я и не поняла, как отлетела к стене возле самой лестницы. Два удара сердца, и я сползла на пол, прижав руку к груди.
Небывалое бессилие хлынуло на меня волной, увлекая в водоворот крайне неприятных размышлений. Да, если бы Анри хотел моей смерти, то он бы не ладонью меня толкнул, а насадил на тесак. Но тем не менее! Я сидела на полу, а он медленно подступал ко мне, поигрывая оружием в руке.
Кто сказал, что он не захочет всадить тесак сейчас?
Инстинкт самосохранения взял свое: я кое-как встала и ринулась к входной двери за спиной Гёста. Не знаю, что бы я делала, если бы до нее добралась. Наверное, в отчаянье бы скребла по ней ногтями, потому что дверь наверняка бы мне не поддалась и не открылась.
Но Анри спас меня от сломанных ногтей: треснул меня по спине локтем, когда я попыталась пробежать мимо. Не сильно, но этого хватило, чтобы я потеряла равновесие и опять распласталась перед ним на половицах, после чего Гёст схватил меня за ногу и куда-то потащил.
О! Я билась за каждый сантиметр, лягалась и кричала. Пыталась зацепиться отцовским ножом за половицы, чтобы усложнить Анри задачу, но в итоге просто с бессилием смотрела как нож оставляет глубокую протяжную царапину на полу.
Страдать пришлось не долго: Гёст притащил меня в гостиную и бросил посреди комнаты. Отошел. И через мгновение я услышала, как с характерным звуком раздвигаются шторы. Свет уличных фонарей коснулся пола, окрасив все вокруг блеклой синевой.
«Набегалась?» – мысленно спросил Анри.
– Да, – выдохнула я, пытаясь сесть.
«Больше не убежишь».
Гёст обернулся через плечо. Он явно был доволен, если судить по игре света-тени на его заросшем щетиной лице.
– Чего ты хочешь от меня?
– Ничего.
Я глупо заморгала, глядя на него.
Голос – низкий и бархатный. Поставленный, приятный. Будь Анри реальным человеком, из него бы вышел хороший диктор… Или певец. Сейчас в нем не было ничего от той демонической твари, заставившей меня в ужасе удирать через дыру в стене, но в то же время он не переставал меня пугать. Что-то в нем все-таки не давало мне покоя. В Анри ощущалось скрытая угроза, которая, случись ей выйти наружу, будет гораздо опаснее обычной жестокости.
– Тогда зачем все это?
– Ты мне расскажи. – Он отошел от окна и приблизился к дивану. Книги с «Легендами», конечно же, завладели его вниманием, и он взял одну из них в руки. Морщился, пока рассматривал. – Старик в смешной шляпе сказал, что вернет меня домой, если я доставлю тебя к нему.
– Бред. Я только сегодня была у него.
Я попыталась встать, но Анри грозным взглядом пригвоздил меня обратно.
– Сиди, – жестко пророкотал он, – иначе перережу сухожилия.
– Ладно.
Прозвучало убедительно. Пришлось послушаться.
– Проблема в том… – Анри обогнул диван и подошел ко мне со спины. – Что я не хочу возвращаться обратно. Это место обещает слишком много соблазнов и возможностей. А тебя я искал только чтобы со всем разобраться.
Мне не понравилось его ударение на слове «разобраться». Я медленно поползла от Анри к окну.
– Зачем ты сдалась старику? – вопросил Гёст, не отводя взгляда. – В чем твоя ценность? Я ведь наблюдал за тобой. Рылся в твоей голове. И не нашел там… Ничего. Только гнев, который ты стоически подавляешь.
Я смолчала. Отчасти потому, что не знала, что ответить. Продолжила отползать назад, но уперлась головой в холодную батарею у окна.
– Старик сделал так, чтобы вдали от тебя моя кровь начинала кипеть. Я привязан к тебе, не могу покинуть город. Это мешает. – В руке Анри блеснул нож. – Мне нужно либо обменять тебя на свободу, либо… Прикончить и сбежать.
– Но… – Я посмотрела на его тесак. Отличный аргумент в любом разговоре. – Есть и третий вариант.
– Какой? Тебя с собой я не возьму. Ты мне не нужна.
– Можно убить старика. И тогда ты освободишь не только себя, но и меня.
Какая-то странная смутно знакомая эмоция проскользнула в чертах Гёста, заставившая его отвернуться. Он долго не отвечал, глядя куда-то в тень, а потом медленно повернул голову и посмотрел в мою сторону с кривой, ломанной улыбкой.
– А мне какой с этого прок? Он настолько нечист душой, что его отвергает сама смерть. Тебя явно убить проще, чем его.
– Хотел бы, давно бы так и сделал.
– Твоя правда. – Он присел напротив меня и холодным ножом коснулся моего подбородка, заставив поднять голову. – Будь ты хоть капельку страшнее, я бы не задумываясь оставил тебя в тех белых коридорах захлебываться в крови. Может… – Анри презрительно ухмыльнулся. – Старику от тебя нужна только красота?
Лезвие скользнуло по шее, зацепилось за край кофты, потянуло ее вниз. Я зажмурилась, мысленно радуясь, что предпочла домашний свитер платью с открытым декольте.
Тут широкая ладонь Анри легла мне на затылок, и он притянул меня к себе. Уткнулся носом в волосы и шумно втянул воздух через ноздри.
– Пахнешь ты определенно лучше, чем твой дом.
О нем можно было сказать то же самое: от одежды все также пахло благовониями. Какими-то сладкими травами, цветочным лугом. Дождем. Кожаной курткой. Я все продолжала жмуриться, представляя, что нахожусь где-то далеко отсюда. На том же залитом солнцем цветочном лугу, потерянном в воспоминаниях прошедших лет.
– Хорошо. – Анри отстранился, неуклюже погладив меня по голове. – Попробуем договориться. Я дам тебе шанс спасти свою жизнь. Только тебе придется убедить меня в том, что она тебе нужна.
Я ошалело распахнула глаза:
– Чего?
– Что слышала.
Гёст поднялся на ноги, снял с себя кожаную куртку и кинул ее на диван. Под ней – серая рубашка с широкими рукавами странного покроя. Либо сделанная на заказ, либо сшитая в другом столетии.
– Не буду я тебя убеждать. Лучше веди меня к старику.
– О, до него добраться мы всегда успеем.
Он принялся расстегивать себе пуговицы на вороте.
Я судорожно сглотнула, в горле запершило.
– Лучше все-таки сейчас.
– Я так не думаю.
От безысходности я ощутила себя загнанной в угол. По сути, Анри предлагал мне выбор без выбора: либо перешагнуть через нравственность, либо умереть. Но выбирать я не собиралась. Чтобы оставаться в живых чуточку дольше, нужно было создать иллюзию полезности. И желательно – в качестве пленницы, которую трогать нельзя.
– Анри, лучше возьми меня в заложники. Попробуй поторговаться со стариком, обменяй меня на что-нибудь. Ты ведь явно не хочешь путешествовать по миру с пустыми руками.
– Несомненно попробую. – Гёст продолжал возиться с воротом, будто специально растягивая время. Его явно забавляло то, что происходит. – Но тебе это как поможет? Думаешь, когда я уйду, ты будешь с ним сидеть, пить чай и мило болтать о погоде? Не для того он потребовал меня тебя притащить. Сама, наверное, понимаешь.
Планы с убийством Тамзина растаяли также стремительно, как снег, выпавший в июле. Глупо было надеяться на помощь Гёста, как и на его благоразумие. Но, быть может, его еще возможно запугать?
– Анри, ты же не хочешь нажить себе врага? Старик вряд ли обрадуется, если узнает, что кто-то еще играл с его игрушкой. И будет очень зол.
– Игрушкой? – Гёст широко улыбнулся, оскалив зубы. Мои речи про Тамзина его нисколько не обеспокоили. – Вот, значит, как ты себя расцениваешь?
– Сейчас – да. У неодушевлённых предметов нет выбора. И у меня его тоже нет.
– Почему же нет? – Анри опять присел возле меня и потянулся рукой к моему лицу. Горячие намозоленные пальцы коснулись щеки и заскользили вниз, к шее – я аж содрогнулась от такого отвратительно интимного прикосновения. Все равно что чувствовать, как ядовитый паук ползет по коже. Я не сомневалась, что, если дернусь или попытаюсь отвернуться, крепкая рука Гёста тут же сомкнется на моей шее и «прелюдии» на этом закончатся.
Пальцы зацепились за ворот кофты, как и нож. На лице Анри проскользнуло раздражение.
– Выбор у тебя есть, – вполголоса произнес он, тихо и успокаивающе, – и пока ты склоняешься в его правильную сторону. А это… – Гёст вытащил у меня из руки отцовский нож, который, оказывается, я до сих пор крепко сжимала в ладони. – Тебе больше не пригодится.
Вот и все. Идеи у меня закончились. Я понятия не имела, как мне сбежать и у кого просить помощи. Достать телефон из кармана и позвонить на номер Салли, надеясь, что ответит Тамзин? Смешно. За спиной одного маньяка от второго не спрятаться.
– Знаешь, мне действительно тебя жаль. – сказал Анри с легкой тенью ухмылки. – Такой судьбы никому не пожелаешь.
Может он говорил спокойным тоном, и сожаление в его голосе казалось неподдельным – но в то же время меня неожиданно окутал холод. Я обратила к Анри взгляд и опять что-то знакомое промелькнуло в его лице. Изгиб губ, подрагивающее веко.
– Нет. Не может быть!
На меня нахлынул ужас прозревшего слепца. Наступивший миг, когда на тебя обрушивается быстрое осознание правды, ощущается не менее жестко, чем удар ножа.
Как в подтверждение моей догадки довольное лицо Анри смягчилось, поплыло расплавленным воском. Правый глаз, меняя цвет, отъехал чуть в сторону, на прежнее место.
– Догадалась, наконец? – он улыбнулся мне тепло и нежно, совсем как в нашу первую встречу.
– Тамзин!
Мужчина поднялся на ноги и схватил куртку с дивана. Метаморфозы его тела лишили меня дара речи: прикрытый полумраком гостиной он одновременно и усыхал, и прибавлял в росте. Под тонкой рубашкой показались выпирающие ребра, руки побледнели, рукава становились все короче. Копна мокрых волос быстро убавилась в объеме.
– Долго соображаешь, милая моя. Я уж думал, мне придется до конца эту роль играть. Но! – Он обернулся ко мне лицом, и я чуть не завизжала, глядя в его несимметричное бурлящее месиво, в котором узнавались черты как Анри, так и Тамзина. – Признаюсь, я давно так не веселился. Рядом с тобой, Имриш, я чувствую себя живым.
Хотелось крепко выругаться, но язык не подчинялся. Я с трудом смогла подняться на ноги и опереться руками в подоконник. Колени дрожали. А разум, опьяненный правдой, хаотично сопоставлял факты.
Никаких загадок больше не было, и правда лежала у меня на ладони. Все бывает – вот и вся мудрость. А Тамзин – настоящее чудовище во плоти. Никакого Анри он не «оживлял», как мне обещал. Он сам влез в его шкуру и гонял меня по офису «Вестника», талантливо играя его роль. Он же хладнокровно убил многих моих коллег, и от него я удирала через канализацию.
Для Тамзина все это было веселой и захватывающей игрой. Своеобразной охотой. И вот она подошла к концу. Ловушка захлопнулась еще до того, как я поняла, что в нее наступила.
Тамзин, невероятно довольный собой, взмахнул рукой, не выпуская из нее тесака, и все вокруг погрузилось во мрак. Я лишь почувствовала, как меня окутывают тени, прежде чем провалиться в долгожданное забвенье.
Комментарий к Часть 7. «Либо перешагнуть через нравственность, либо умереть»
Если увидите ошибки – отметьте пожалуйста.
========== Часть 8. «Я так рад, что ты здесь» ==========
Я очнулась на мягких подушках в тепле и уюте, и на блаженный миг мне почудилось, что я лежу в своей кровати. Но как бывает в первые секунды после сна – разуму свойственно обманываться. Иллюзия развеялась в тот момент, когда я потянулась и сделала глубокий вздох, позволив обрушиться на себя лавине новых ранее незнакомых запахов, присущих чужому дому.
От несвежих подушек тянуло пряным мужским парфюмом и еще чем-то кислым, а вокруг и всюду пахло терпкими благовониями. Совсем как… От куртки Анри.
Я распахнула глаза и изумленно уставилась в потолок, обшитый темным деревом. Впрочем, деревом была обшита вся комната, чужая, но не лишенная уюта; непривычно вытянутая, прямоугольная, с занавешенными темными окнами по обеим сторонам, за которыми до сих пор шумел дождь.
Я села на кровати, испуганно осматриваясь: сбоку на тумбе стояла лампа, рассеивающая по комнате оранжевый приглушенный полусвет. Напротив кровати – жужжащий холодильник и пара столешниц, рядом кресло, стулья небольшой стол. По бокам от кровати – деревянные перегородки, украшенные календарем, черно-белыми фотографиями и настенными часами. Время: 1:11. Тут до меня дошло, что это не комната вовсе, а так называемый «дом на колесах». Трейлер. Прицеп. Или что-то вроде него.
Откуда-то доносились звуки музыки, настолько приглушенной, что сложно было разобрать мотив. Я попыталась к ней прислушаться, но вместо музыки услышала лишь приближающиеся шаги.
– Проснулась, Имриш? – Откуда-то сбоку вышел Тамзин с черной кружкой в руках. Его восковое лицо, не старое и не молодое, лучилось счастьем. – А я вот обычно ложусь только на рассвете. Не люблю терять время, наполненное всеми восхитительными возможностями, которые скрывает ночь.
Я с сомнением оглядела его. Без своей напыщенности, театральности, цилиндра и сюртука Тамзин был сам на себя не похож. Обычный тощий мужик с козлиной бородкой и сальными волосами в не менее обычной домашней одежде: каком-то нелепом темном свитшоте с пучеглазой совой и потертых выцветших штанах. Так и не скажешь, что он способен на убийство. Впрочем, так почти со всеми маньяками… Многие из них ничем не примечательны ровно до тех пор, пока дело не дойдет до насилия.
– Где мы?
– А, да. – Тамзин, нужно отдать ему должное, сел в кресло напротив и не стал подходить ближе. Видимо почувствовал, что еще один шаг и я закричу. – Ты у меня дома, недалеко от площади. Если быть точнее – за ней, на парковке. Считай себя моей гостьей, – он ткнул пальцем в потолок, как в подтверждение своих слов, – не пленницей.
– И зачем ты меня сюда притащил?
– Я захотел сменить обстановку на более приятную для крайне обстоятельной беседы, но во время переноса ты, к сожалению, потеряла сознание. Я едва успел тебя поймать, чтобы ты себе тут голову не расшибла.
– Поймал же?
– Как видишь.
С лица мага не сходила странная улыбка. Вроде дружелюбная, но не предвещающая ничего хорошего. Как у голодной жабы, смотрящей на подлетающего мотылька.
– Я так рад, что ты здесь, – вдруг сказал он. – Не морщись, Имриш, я сейчас вполне искренен. Теперь мы хоть сможем нормально поговорить.
– О чем? – Я устало протерла глаза. – О том, как ты бездушно моих коллег порешал? О твоих чудных перевоплощениях? Или о том, как моя мать умирала мучительной смертью в каком-нибудь подвале для пыток, где ты ее держал после похищения?
– Ну у тебя и фантазия, Имриш. – В мягком голосе Тамзина проскользнула обида. – Я не настолько плох, как ты обо мне думаешь.
– Не настолько? Серьезно? Может, еще хуже? – Наверное, произнося это, я не полностью отдавала себе отчет о происходящем. И только когда закрыла рот, резко осознала, что сейчас не в том положении, чтобы грубить. Потому что в одно мгновение из «гостьи» Тамзин мог без всякой магии превратить меня либо в заложницу, либо в хладный труп.
Я с опаской взглянула на него, но он все продолжал улыбаться. Темные пряди волос свисали на лицо. Серые глаза отражали мягкий свет настольной лампы.
– Если на то пошло, то давай начнем с твоих коллег. Их я убивал не бездушно, а с душой. И на то были веские причины.
– Из-за статьи Мэл, которую ты тоже истребил?
– Не совсем. – Тамзин поднес кружку к губам, но тут же ее отдернул, округлив глаза, как сова на его кофте. – Боги, какой же я неосмотрительный. Прости, Имриш, у меня редко бывают гости, так что я порою забываю о правилах хорошего тона. – Он встал и сделал пару шагов к холодильнику. – Держи. – С этими словами маг достал банку грейпфрутового пива и поставил на тумбу у кровати. – Это взамен того, испорченного. Ты вроде говорила, что я тебе должен.
Свет лампы блекло отражался в холодных каплях, выступивших на запотевших боках банки. От одного взгляда на нее я ощутила невыносимую жажду, которая, оказывается, до сего момента мучила меня.
– Спасибо.
Тамзин с довольным видом вернулся в кресло:
– Если что, у меня тут тоже отнюдь не кофе. – Он потряс кружкой, взбалтывая в ней напиток.
– А что?
– Грог. Время идет, а привычка остается. Цинга, знаешь ли, штука неприятная. Приходилось пить веселящие напитки каждый божий день.
– Цинга? – Я сощурила на Тамзина глаза и с щелчком открыла банку. – Только не говори мне, что ты был славным моряком и ходил под чьими-то-там парусами.
– Я много где ходил, – весело отчеканил маг. – Сейчас не об этом речь.
– Извини за бестактность, но насколько ты старый?
– Настолько, что помню гонения ведьм в Западной Европе. – Лицо мага расплылось в дерзкой ухмылке. – Тебя такой ответ устроит?
– Нет. Это только подогрело мой интерес. Как тебя не сожгли?
– Я просто невероятно хорош собой. – Он произнес это с такой горячей уверенностью, дернув подбородком, что я ему поверила. Бездумно начала улыбаться Тамзину в ответ, находясь во власти его обояния, но потом резко вспомнила, что разговариваю с двинутым на голову сверхъестественным маньяком, только сегодня убившим несколько десятков человек.
Моя улыбка вмиг завяла:
– Мы вообще-то не об этом говорили.
– Ну да, ну да… – Маг согласно закивал, опустив взгляд в пол. – Твои… Коллеги. – Он покривил лицом. – Помнишь, Имриш, когда ты в первый раз пришла ко мне? Я тогда спросил тебя, чего ты хочешь. Ты не ответила, но я уже все понял.
– И что ты понял?
– Что ты хочешь свободы. Желаешь перемен. Я лишь подтолкнул тебя к ним, пускай и немного жестким способом… – Тамзин подался вперед, предварительно отхлебнув из кружки. – Да брось. Кого ты обманываешь, Имриш? Ты этих людей из «Вестника Вэйланда» терпеть не могла и постоянно представляла, как это место полыхает адским инферно. Разве я не прав? Тогда почему ты из-за них переживаешь?
Я стыдливо опустила глаза, признавая, что он попал точно в цель. И временами, пребывая в гневе, я представляла не только полыхающие пожары и людей, кричащих из окон офиса, но и кое-что похуже. Но только в гневе! Не всегда. Разве не всех людей в кризисные моменты посещают подобные мысли?
Я сильнее сжала банку, схватившись за нее, как за спасательный круг. Так что же это получается? Это я всех своих коллег приговорила, или Тамзин, манипулируя, просто пытался сейчас разделить со мной свою вину? Хотя, наверное, он вряд ли хоть что-то чувствовал по этому поводу. Скорее всего ему было плевать на чужие жизни, и люди для него – ходячее мясо.
– В общем, – хмыкнул Тамзин. – Если бы не та белобрысая мадам со своей статейкой, то, возможно, я бы решил твою проблему с «Вестником» как-то иначе. Но мне нужно было вмешаться. Так что… Все сложилось так, как сложилось.
– Погоди… – Несколько глотков пива оживили мою память, унеся на пару дней назад. – В первый раз, когда я ехала из-за звонка Салли к «Вестнику», я видела тебя на улице со скрипкой. Ты не мог быть в двух местах одновременно. Потому что пока ты играл и скакал, как черт, так называемый «Анри» в закоулке резал Тони.
– Почему не мог? – Тамзин окинул меня взглядом полным негодования, словно я только что оскорбила его мать. – Могу. Смотри.
Маг выставил руку в сторону и через пару секунд из-за перегородки, на которую он указывал, вышла его точная копия. В том же потертом цилиндре, в том же сюртуке. Только вот выглядел новый Тамзин весьма отстраненно и взгляд его был пустым, как будто вместо глазных яблок ему вставили стекляшки.
– Можешь потрогать, – маг рассмеялся, наблюдая за моей реакцией, – он настоящий. Палец насквозь не пройдет.
– Что-то не хочется. – Я невольно отползла на дальний край кровати от пришельца в цилиндре. Этот день уже преподнес мне столько сюрпризов, что я устала удивляться каждой новой странности, не имеющей под собой логических, понятных мне объяснений. – У меня один вопрос… Как? Как ты это делаешь?
– Думаешь я тебе все расскажу и раскрою свои секреты? – хитро осклабился Тамзин.
– А зачем скрывать? – вдруг заговорил его двойник, заставив меня вздрогнуть. – Все проще, чем кажется.
– Ладно, – настоящий Тамзин сделал глоток грога. – Я еще в раннем детстве обнаружил в себе способность силой воли, единством мысли и желания направлять силу в одну точку, совершая фундаментальные изменения в основе мироздания.
– Мысли материальны, – объяснил второй, деловито сцепив руки за спиной.
– Хочешь смейся, а хочешь – нет, – продолжил Тамзин, сидящий в кресле, – но в детстве многие дети владеют этой силой, но у всех она проявляется по-разному, потому что никто ею правильно пользоваться не умеет. Это неконтролируемые всплески, провоцируемые эмоциями, яркими и не очень. Некоторые дети, к примеру, видят сквозь время прошлое и будущее, другие одной лишь мыслью двигают предметы, случайно опрокидывают их на себя или открывают защелки на своих манежах. О, некоторые одаренные детишки даже умеют левитировать! Разве это не прекрасно? Потом, естественно, если чадо уже умеет говорить, оно бежит рассказывать о произошедшем с ним «чуде» своим родителям, которые ему мило улыбнутся, погладят по голове и скажут: «Как же здорово ты это придумал!»
– Что происходит дальше? – перенял слово Тамзин в цилиндре. – Их загоняют в пресловутый социум: детские сады и школы, где в детях губят скрытые таланты и делают «правильными», чтобы они были как все, похожие друг на друга. Потому что вашему «прогрессивному» технологическому времени творцы не нужны. Правильно я говорю?
– Правильно, – улыбаясь, подтвердил настоящий Тамзин. – В это нелегкое время из детей взращивают не мыслителей, а новые поколения покупателей и продавцов, одурманивая их заведомо лживыми истинами. И так по кругу, раз за разом. Маленький ребенок, поверивший в волшебство и познавший его, в итоге рано или поздно забывает, что когда-то им владел. Примерно где-то на этапе школы. Там он и вовсе начнет думать, что все ему только привиделось. Ведь родители, испугавшись, что их ребенок будет «не таким», сразу тащат его к этим псевдо-докторам «психотерапевтам», и начинают морально уродовать его, убивая в нем все самое лучшее.
– Все сказал? – хмыкнул второй Тамзин.
Настоящий маг, сияя улыбкой, кивнул головой в сторону своей копии:
– Этих говорящих болванчиков я называю големами. Да, не оригинально, но я особо и не старался. В данном случае я просто воссоздал себя в воображении и наделил жизнью. Это – всего лишь материализовавшаяся мысль, почти безвольная. Благодаря таким вот распрекрасным созданиям я могу ходить везде, где мне вздумается и смотреть на мир их глазами. – Тамзин отставил кружку и хлопнул в ладоши. – Ну как, я доходчиво тебе все объяснил?
– Да. – Только и смогла выдавить я, опомнившись от удивления. Опаленная новым для себя открытием, я задала самый главный, животрепещущий вопрос: – Так, получается, что каждый может научиться чему-то подобному?
– Самостоятельно? Сомневаюсь.
Тамзин, казалось, собирался сказать что-то еще, но копия в цилиндре заговорила раньше.
– Ты еще не сказал, что болванчики определенно лучше тебя, – надменно процедил двойник, обратившись к нему. – У нас хотя бы нет уязвимых мест. Мы не боимся ни выстрелов, ни огня. А вот ты… Ты весьма уязвим.
– Я видела, как в Анри стреляли… – Воспоминание вспыхнуло ярким пятном перед мысленным взором, и я вновь нехотя пережила этот момент, увидев, как охранник в «Вестнике» пустил пулю в спину Гёста и поплатился за этой своей головой. – Так что же, это был голем?
