Текст книги "Не обижайте колдуна (СИ)"
Автор книги: E_hackett
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
– Пока что меня уничтожаешь только ты! – крикнула я, сама от себя не ожидая.
– Останься со мной, – потребовала мать, – и я научу тебя всему, что знаю. – Похоже, время уговоров кончилось. – Если откажешь, я покажу тебе, что было дальше. Заставлю тебя все пережить. Снова и снова. Пока не согласишься.
– Отстань уже от девочки! – вступился Тамзин. – Лучше отправь ее домой, а со мной делай, что хочешь. Я согласен, твоя взяла.
– Чего?! – хором воскликнули мы с Эллен.
Ужаленная страхом я вскочила на ноги. Они почти меня не слушались.
– Самопожертвование? – усмехнулась Эллен. – Разве такой эгоцентрик, как ты, способен на что-то подобное?
– Ты сдурел?! – зашипела я из-за его спины. Схватила Тамзина за руку, и чуть не обожглась. По сравнению с его мои руки казались ледяными. – Если вернемся, то вместе! Так не пойдет!
Я точно знала: если я вернусь обратно без Тамзина, то единственное, куда я поеду, это в дурдом, а не туда, куда он собирался меня забрать. Еще парочка потерянных воспоминаний, и меня будут пичкать успокоительными таблетками до скончания веков, пока я буду вариться в собственных кошмарах, не в силах найти дверь, через которую можно сбежать.
– Соглашусь с Имриш, так не пойдет, – сказала Эллен и снова угрожающе взмыла в воздух. – Ты мне больше не интересен. Давай, можешь и дальше кататься по городам и дурачить людей, я тебя не трону. Уходи. Делай, что хочешь. А вот девочку я оставлю себе.
– Я не вещь, чтобы вы меня делили! – выкрикнула я.
– Я твоя мать! – парировало тощее трехметровое чудище с головой моей мамы.
– Не мать, а одно название!
Тамзин вдруг смахнул мою руку. Резкий жест ранил больнее ножа.
– Ладно… – выдохнул он, отстраненно глядя куда-то вдаль. Голос его сделался безжизненным. – Я уйду. Только верни то, что мне причитается.
Несколько раз повторив про себя его слова, я постепенно усвоила их смысл. Он что, собирался меня бросить?! Я не поверила своим ушам. Мир перевернулся вокруг меня, и я чуть не упала.
Эллен истерично рассмеялась. Я увидела движение в темноте за ее спиной – мертвяки начали падать на землю. Они исполнили свою роль, и она в них больше не нуждалась.
– Ничего я тебе не дам и силу твою при себе оставлю, – довольно проворковала она. – Но если ты и правда хочешь уйти живым, то для начала уйди с моей дороги.
И он отошел, демонстративно швырнув на землю дробовик. Даже не взглянул на меня, не попрощался. Я видела только его удаляющуюся спину, порванную рубашку без одного рукава. Смотрела ему в затылок.
– Я поверила тебе! – слова сорвались с губ сами собой. Я и не заметила, как опять осела на земле. Стоять сил уже не было, да и реветь тоже. – Ты трус! Предатель!
В ответ – гробовое молчание. Тамзин вернулся к камню, где лежали наши вещи, поднял с земли свой серый фрак и отряхнув его, надел. Он действительно решил уйти. Без меня. Жестокая правда безжалостно начала разъедать мой рассудок, и я, кажется, начала забывать, как дышать.
Эллен подлетела ко мне, вновь протянула руку:
– Останешься со мной?
Не требование, а вопрос. Я непонимающе посмотрела на нее слезящимися глазами. Если это и был мой конец, то примерно таким я себе его и представляла.
– Да я лучше сдохну.
Мой ответ ее не устроил.
– Тупая девчонка!
Лицо Эллен, так похожее на мое, мигом растеклось, как воск свечи. Желтые глаза превратились в щелки, рот разошелся от уха до уха. Изо рта вылезли длиннющие белые клыки, как у акулы.
Мой разум – вновь глухая пустота. Белая рука тянется ко мне, хватает за горло и легко поднимает от земли. Она держит меня, и я ничего не могу сделать, даже пошевелиться. Могу лишь молить о скорой смерти, но не в силах протолкнуть и слова сквозь зубы, стиснутые так крепко, что мне кажется, что в любую секунду они треснут и развалятся все разом.
Смотрю в желтые глаза Эллен. Они так близко, что сливаются в один желтый круг. Это круг, очерченный солнцем на полу, пробивающийся через небольшое оконце на чердаке. Я лежу, бездумно смотрю на него. Встать не могу. Все болит, тело ломит. Ссадины жжет. Но эта боль – ничто, по сравнению с той, которая уже была. После нее и всех пережитых унижений уже ничто не имеет смысла.
Что-то сильно грохочет и пугает меня. Это Моррис Каллем открыл дверь на чердак и нетвердой походкой ввалился в комнату. Его лицо болезненно зеленое, футболка грязная, как будто он извалялся в грязи. Он видит меня и падает на колени. Я слышу его надрывный отчаянный плач и пытаюсь издать хоть какой-то звук, чтобы показать, что еще жива. Но вместо слов у меня получается свистящий едва слышный хрип. В горле пересохло, губы потрескались.
Моррис вскидывает голову и тут же бросается ко мне. Тянет ко мне руки и…
И тут я слышу громкий всхлип. Но не свой и не отца.
С трудом открываю глаза и вижу перед собой отрешенное лицо Эллен, которая все еще держит меня за горло, а за ней – Тамзина с окровавленной щекой и свежей раной. Настоящего, из этого времени. Судя по тому, как он корчился, он чем-то проткнул Эллен со спины и загонял это что-то все глубже.
Рука Эллен слабеет, и я падаю возле ее белых ног и пытаюсь вздохнуть. Как только я коснулась земли, Тамзин во фраке взмахнул тесаком Анри и снес ей голову. Та отлетела в сторону, и второй Тамзин, что с ребрами наружу, кинулся ее ловить. Через секунду он ее поймал, сжал между ладонями, и отрубленная голова вспыхнула ярким огнем.
Я тупо моргала глазами, силясь понять, что происходит.
Один Тамзин сжигал голову, другой продолжал наносить удары по обезглавленному телу, которое вопреки всем законом физики продолжало твердо стоять на ногах. Тут я вспоминала про украшение на шее. Серебряное, длинное, похожее на меч. Я достала его из-под воротника платья, сорвала с цепочки и кинулась на безглавую тварь. Зажмурила глаза и ударила. Кажется, точно в сердце. Потому что тело тут же рухнуло, будто невидимый кукловод обрезал ему нити. И как оно упало, сине-желтое пламя вырвалось из него наружу, разогнав темноту ночи.
Какое-то время мы втроем отрешенно смотрели, как сгорает тело. Оно больше не дергалось и не пыталось нас убить, чему, казалось бы, нужно было обрадоваться. Но мне уже было все равно. Я глядела на горящие останки и видела совсем другое.
– Все закончилось, – через несколько минут объявил Тамзин в красно-сером фраке.
– Мы сделали это, – обреченно кивнул второй.
– Имриш?
Тамзин настороженно потянулся ко мне. Наверное, он хотел что-то сказать, но от одного его вида меня будто пронзила тысяча иголок.
– Не трогай меня! – Я в панике отмахнулась от него, как будто его рука была объята пламенем и от одного прикосновения я могла воспламениться вслед за Эллен. – Отвали!
Что мы сделали? Что закончилось? Сейчас это для меня не имело никакого значения. Ядовитые видения, насланные матерью, продолжали бурлить во мне и с каждой секундой становились все ярче. Я вспомнила все. В деталях. Все два дня ужаса и безумия. Два дня ада, в котором провела маленькая Имриш. Каким-то чудом за очень краткий срок та девочка смогла спрятать свои воспоминания в крепкую бесшовную шкатулку, закрыть ее на десятки замков и потерять глубоко-глубоко в памяти. Эллен же нашла эту шкатулку и разбила ее. Она больше не закроется, все, что в ней было – обратно не вернется.
Опять ко мне потянулась рука. Я отшатнулась, споткнулась о камень и упала на задницу, спрятав лицо в руках.
Боже, как я вообще могла прикасаться к мужчинам после всего этого и уж тем более ложиться с ними в постель? Теперь это казалось каким-то безумием. Чем-то очень неправильным. От одной мысли об этом становилось дурно. Отвращение, идущее под руку со страхом, теперь станут моими верными друзьями.
Мне больше никогда не стать прежней.
Никогда. Все кончено.
– Имриш, посмотри на меня, – послышался голос.
Я боязно взглянула сквозь пальцы. На меня смотрел Тамзин, но не тот, что меня сюда привел, а другой, которого мне удалось спасти от безумной матери. Он сидел на земле напротив меня. На одной щеке засохшая кровавая корка, на второй – отблески огня. А вокруг него выплясывало мое прошлое, выжигая все счастливые воспоминания.
– Я могу это все забрать. Поверь мне. Тебе станет легче.
Я внимательно посмотрела на него. Он не походил на мужчину. Скорее на живой труп, а трупы меня сейчас не пугали.
– Я все забуду? – слова прозвучали пискляво, как будто говорила не я.
– Нет, – Тамзин грустно покачал головой. – Я не хочу и не буду скрывать от тебя правду. Но я заберу твои переживания. Воспоминания станут бесцветными и далекими, уйдет страх. Доверься мне. Я заберу лишь то, что тебя беспокоит.
Он показал мне свои руки, тонкие и бледные, развернув ладонями вверх. Посмотрел на меня с той кроткой улыбкой, которой хочется верить, и осторожно приложил пальцы к моим вискам.
– Не бойся.
Я вдруг вспомнила, как он этими же руками только что сжигал голову Эллен и даже не дрогнула от его прикосновения. Если Тамзин и собирался меня сжечь, то это было бы лучше, чем помнить все, что вернула мне мать. Я улыбнулась магу в ответ. Губы не помнили, как это делается, но я попыталась, а затем белая вспышка озарила все вокруг, подарив мне долгожданный покой.
========== Часть 13. «Личная гончая комиссара» ==========
Оставаясь на ночные дежурства в полицейском участке, офицер Лиам Кросби для себя уяснил, что безопаснее и тише этого места в мире не существует. Каждый раз, оставаясь один на один с рабочим телефоном, на который почти никогда не поступали вызовы, Лиам безустанно тыкал на кнопки портативной игровой консоли, с головой погружаясь в изучение новых миров и альтернативных историй.
Сегодняшней ночью Лиам тоже должен был остаться дежурить и проходить дальше новую игру про викингов, но его планам не суждено было исполниться. Он понял это еще с утра, когда по рации сообщили про резню в «Вестнике», и сейчас с рассеянным видом наблюдал, как по ранее безлюдному по ночам участку слоняются люди. В основном мужчины – крепко сбитые, уверенные в себе полицейские, якобы успешно строящие карьеру.
– Лиам, ты как? – спросил кто-то у молодого офицера, проходя мимо. За сегодняшний вечер Кросби успел ответить на этот надоедливый вопрос уже раз двадцать и потому вместо напрашивающегося «нормально» он просто надвинул на глаза пузырь со льдом, устало откинувшись на спинку стула.
По крайней мере, ему повезло больше, чем остальным ребятам, найденным вместе с ним в участке. Что произошло сегодня? Лиам ничего не помнил. Он очнулся в темноте, придавленный дверью допросной комнаты. Отделался лишь небольшим испугом, синяком на лбу и ушибленным коленом, в то время как коллегу Аннет с сотрясением мозга увезли на «скорой». Впрочем, остальных тоже увезли, включая шефа Честера и Кремня, но лишь для того, чтобы более тщательно обследовать их самочувствие в больнице.
Лиам убрал ледяной пузырь с лица и застонал, оглядев участок. Ранее тихий и вычурный храм закона и порядка, содержащийся в образцовой чистоте, с надраенными до блеска полами теперь превратился в помойку. Выглядел он так, будто внутри здания разбушевался торнадо, раскидавший повсюду личные вещи со столов полицейских, включая компьютеры, принтеры и все то, что было не приколочено к полу.
– Вся техника выведена из строя! – сквозь общий гул тревожных голосов услышал офицер. – Компьютеры не работают, сгорели! Камеры тоже! Что за хрень?!
– Лиам, ты точно ничего не помнишь? – вновь спросил кто-то из коллег.
Чтобы спрятаться от надоедливых допросов, Лиам опять положил на лицо ледяной пузырь. Да, он мог бы отправиться домой и как следует отоспаться, как и посоветовал ему приехавший на «скорой» врач, но Кросби не хотел пропускать все веселье. Он ведь за всю свою службу впервые оказался в центре событий, и было бы глупо покинуть участок, не узнав, чем все закончится.
Когда любопытный коллега отошел на безопасное расстояние, Лиам вновь убрал пузырь со льдом и посмотрел на наручные часы, показывающие 2:32 ночи. Невероятно, но в столь позднее время полицейские все продолжали прибывать в участок, причем даже те, кто не входил в кадровую основу местного подразделения и лишь изредка появлялся в своих личных кабинетах на втором этаже здания. В основном это были сыщики, специализировавшиеся на раскрытии умышленных убийств, а также «тайные агенты», собранные под одной крышей из различных федеральных, штатных, окружных и городских полицейских управлений. Многие из них приезжали в штатской одежде. Лица некоторых Лиам узнавал, а других видел впервые и тут же забывал. Но один паренек в поношенной черной толстовке, промелькнувший меж криво расставленных столов, заставил офицера напрячься.
– Эй, ты что там делаешь? – крикнул ему Лиам, но сквозь шум парень его не услышал и вальяжной походкой пошел дальше вглубь участка, попивая кофе из картонного стаканчика. – Эй!
Определенно, этому человеку тут не место. Лиам никогда его здесь не видел, и понимал, что парень больше походит на заблудшего зеваку с улицы, чем на сыщика, детектива или какого-нибудь офицера. Старые кеды, выцветшие джинсы, потрепанная толстовка, судя по всему, надеваемая так часто, что складки на внутренних сгибах рукавов превратились в постоянные морщины. Полицейские так неброско и безвкусно не одеваются. Да и к тому же его лицо… По какой-то неведомой причине Лиаму оно сразу не понравилось. В нем проглядывала какая-то неприметная, едва уловимая черта, которая притягивает взгляд и сразу же заставляет ненавидеть ее обладателя.
– Ты оглох?!
Незнакомец и ухом не повел. Лишь тряхнул густой шевелюрой темных волос и направился к столу шефа полиции.
Кросби поднялся со стула, чтобы приказать парню немедленно покинуть участок, но ему кто-то тут же прописал подзатыльник и посадил обратно на место.
– Ты сдурел?! – Прошипел полицейский, нависший над Лиамом. Вроде бы его звали Гарри. Если бы не густая рыжеватая борода, Кросби вряд ли бы смог вспомнить его имя. – Это же личная гончая комиссара. Сержант Дайм.
– Дайм? – Лиам сглотнул и ему поплохело.
Он неоднократно слышал истории об этом человеке от своих коллег. Жуткие, но весьма правдоподобные. Особенно от шефа Честера, часто вспоминающего, что из-за этого Дайма около года назад сократили целый отдел. Да что там, отдел! Многие люди в полицейском управлении лишились из-за него работы. Дайма откровенно боялись и считали его вестником беды. А все потому, что в полицию этого Дайма привел именно комиссар, когда еще комиссаром не был, и с тех пор вел паренька от повышения к повышению. Дайм был его глазами и ушами. И комиссар прислушивался к каждому его слову.
– Это не может быть Дайм, – немного подумав, решил Лиам.
По рассказам коллег Кросби представлял себе сержанта совсем иначе: худосочным и сутулым мужчиной в возрасте, похожим на крысу. Не думал он, что тем самым Даймом, вселяющим ужас в полицейских, окажется какой-то неотесанный юнец, почти что ровесник Лиама, с весьма смазливой рожей.
До Кросби вдруг дошло, почему ему так не понравился сержант: перед недавней ссорой его любимая Жаннет засматривалась на улице на какого-то мужчину, так похожего на Дайма. Эта мысль мигом разозлила офицера, опалив его гневом. Как она могла смотреть еще на кого-то кроме него!
– Запомни это лицо, – процедил бородатый Гарри над самым ухом Лиама. – Запомни и сторонись его. Поводок у Дайма короткий. Если он тут, то и комиссар где-то неподалеку.
– Не удивительно, ведь наш «Вестник» побывал во всех вечерних новостях, – подметил Кросби, немного успокоившись. Мысли о Жаннет всегда выбивали его из колеи. В последнее время она была очень непослушной девчонкой. Почти что невыносимой.
– Сиди тихо и держи язык за зубами. Может, нам повезет, и Дайм опять уедет.
– А где он пропадает? – спросил Лиам и недовольно нахмурился, наблюдая, как Дайм с деловитым видом усаживается за рабочий стол шефа Честера, как будто это его собственное рабочее место. – Я тут уже почти год, но до этого никогда его не видел.
Гарри насупился, сжал губы. Видимо ему не особо хотелось рассказывать о Дайме.
– Поговаривают, будто он постоянно выполняет какие-то личные поручения комиссара, – коллега перешел на шепот, – и в основном работает под прикрытием.
– Под прикрытием? То есть внедряется в разные банды, а потом сдает их с поличным?
– Да, можно и так сказать.
– А как он связан с увольнением сотрудников?
Гарри окинул Лиама многозначительным взглядом:
– Думаешь, он только у бандитов под прикрытием работает?
– Вот ушлепок! – От резкого осознания Кросби дернулся и ледяной пузырь выпал из его рук. – Да он стукач!
– Ну, как сказать… – Гарри несогласно покривил лицом. – С год назад у нас сократили целый отдел. Ты ведь слышал эту историю, да?
– Ага. Все ее слышали. Эта уже местная легенда.
«Таких славных ребят подставил», – сокрушался тогда Честер, раздосадовано качая головой.
– Так вот, сократили мужиков за дело, – вполголоса сообщил Гарри. – Как только выяснилось, что они покрывают местных наркоторговцев и имеют с них долю. – И похлопал Лиама по плечу. – Дайма боятся только те, кому есть, что скрывать, а ты вроде зеленый еще, и косяков за тобой мало. Но все равно, Лиам, вот тебе совет: держись от этого типа подальше. Мало ли что.
И Гарри поспешно ретировался куда-то к выходу, бросив Кросби на растерзание неприятным думам. Разговор был закончен.
Лиам настороженно почесал подбородок. Получается, Дайм был борцом за правду и справедливость? Искал гнилых людей среди «своих» и выкорчевывал их из участка, как сорняки?
Будь Лиам правильным и честным человеком, то он бы несомненно обрадовался такому коллеге, но он прятал кое-какие грешки за душой, и ему бы очень не хотелось, чтобы Дайм о них прознал.
Тем не менее, Кросби пренебрег предупреждением старшего коллеги, поднялся с места и медленно побрел в сторону сержанта Дайма, копающегося в столе у шефа. Во-первых, для того, чтобы тот перестал копаться в чужих ящиках, а во-вторых, чтобы познакомиться. Офицер с детства умел выбирать друзей и знал, что к таким влиятельным людям, как сержант, наоборот нужно держаться поближе, потому что в эпицентре урагана всегда спокойнее, чем на отдалении.
– Привет! Я Лиам Кросби, – он широко улыбнулся и протянул руку сержанту через стол шефа. Тот был завален грудой папок, невесть откуда выпавшими страницами, отчетами и фотографиями. Одну девушку с фотографии Лиам сразу узнал: это Имриш Каллем, за которой по офису «Вестника» бегал маньяк. Вроде бы это было последнее, что помнил Кросби перед тем, как его нашли под выбитой дверью: как они вместе с шефом Честером, Аннет и Кремнем обсуждали детали этого дела. А затем – ничего, лишь белый шум.
Услышав голос, сержант резко вскинул голову, оторвавшись от чтения каких-то документов. Взгляд суровый, холодный. Было видно, что с его губ была готова сорваться какая-нибудь весьма нелестная фраза, но затем парень передумал и с энтузиазмом ответил на рукопожатие.
– Леон Винсент Дайм. – Он даже поднялся со стула, чтобы пожать руку. Вот оно – уважение. Сержант, похоже, проявлял его ко всем без исключения.
– Я слышал о вас, – признался Кросби, ощутив какой-то непонятный приступ смущения.
– Давай на ты, Лиам. Обойдемся без формальностей.
– Ладно.
Лиам пододвинул ближайший стул и сел возле стола шефа. Дайм удивленно повел бровью. Наверняка он ожидал, что после рукопожатия офицер сразу уйдет и оставит его в покое, но не тут-то было.
– Полагаю, у тебя есть ко мне какие-то вопросы. – Прозвучало как утверждение, нежели вопрос. Дайм отвлекся от изучения ящиков стола и документов шефа.
– Совсем немного. Хочется посмотреть поближе на человека, которым меня запугивали весь прошедший год.
В уголках губ сержанта заиграла легкая улыбка.
– Прямо-таки «запугивали»?
– О, еще как! – Лиам взмахнул руками и недовольно отметил, что жестикуляция выдает его волнение. – Историй мне рассказывали столько, что все и не вспомнить. То там человека уволят, то тут кого-то сократят. Фамилия «Дайм» теперь у многих ассоциируется с надвигающейся бедой. Слушая все эти россказни, я представлял себе мужика лет пятидесяти, сухого, как мумия, с рожей Дракулы из старых фильмов. А тут ты… Сколько тебе лет, Леон?
Дайм спокойно пожал плечами:
– Двадцать девять.
«Он лишь на год старше», – изумился Лиам.
– И уже сержант?
– Ну… – Тот опустил взгляд на стопку разноцветных папок. Глаза темные, как кора дуба. – Я с двадцати лет связан с полицией. И если бы я с тех пор постоянно сидел в участке и ничего не делал, то так и был бы обычным офицером.
– А как тебе удалось… так быстро продвинуться по службе?
Вопрос с подвохом, намекающим на тесные связи с высшим руководящим составом и взятки. Дайм не оценил его и раздраженно прищурился:
– У каждого есть шанс себя проявить. Использовать его или нет – сугубо личный выбор. – Тут сержант отвернулся и потянулся к стаканчику с кофе, над которым до сих пор витал пар. – Зачем ходить вокруг да около, Лиам? Я догадываюсь, зачем ты подсел. Тебе хочется узнать, зачем я здесь. Правда? Может, ты уже знаешь, но хочешь в этом убедиться.
Лиам медленно кивнул. Дайм отхлебнул кофе и поморщился.
«Дерьмовый, наверное, кофе», – подумал Кросби и вспомнил, что возле участка находится только одно круглосуточное кафе. Если Дайм взял кофе там, то напиток, несомненно, должен быть горьким, как касторка.
– У меня нет секретов. – Дайм впился глазами в Лиама. – Меня сюда направил комиссар. Он собирался сделать это недели через три, но из-за «Вестника», а теперь еще и этого погрома… – Сержант с кислым видом осмотрелся вокруг. – Мне пришлось бросить свое задание и нестись сюда. Видишь, во что я одет? – Он дернул себя за ворот старой и грязной толстовки. – Я сразу с дела. Даже домой не заезжал.
Лиама разрывало от любопытства, но он старался не подавать виду. О чем спросить: о деле или о комиссаре? В итоге он решил не съезжать с темы.
– Чего хочет комиссар? – почти шепотом произнес Кросби, подавшись на стуле вперед.
Лицо Дайма смягчилось. Похоже он обрадовался, что Лиам не стал задавать много лишних вопросов.
– Генри Вилсон, как известно, очень вспыльчивый человек и любит рубить с плеча. В последнее время он очень недоволен работой Леонарда Честера, так что я прибыл сюда, чтобы найти хоть что-нибудь, что оправдает шефа в его глазах.
Лиам ушам не поверил:
– То есть… ты приехал защитить Честера, а не смешать с грязью? – удивился он.
– А какая мне выгода кого-то с чем-то смешивать? – серьезно спросил Дайм. – Мне плевать, кто, где и какие должности занимает. Главное, чтобы человек был хороший и работу свою выполнял. Только вот оправдать шефа, скорее всего, мне уже не удастся.
– Что ты имеешь в виду?
Кросби ощутил, как у него от волнения начали запотевать ладони.
– Да ты посмотри вокруг! – Дайм опять окинул взглядом полицейский участок, отхлебнув мерзкий кофе. – Выполняй шеф свои обязанности, он бы позволил случиться всему этому? Нет. События прошедших дней выдают в нем бездарного руководителя, потерявшего контроль над ситуацией. Да и к тому же за Честером уже несколько лет шлейфом тянутся нераскрытые дела. А еще я нашел вот это. – Сержант неожиданно бросил увесистую желтую папку на стол, которую все это время держал на коленях, и на миг Кросби показалось, что они сидят не в вестибюле участка, а в допросной комнате. – Знаешь, что это?
По спине Лиама пробежал холодок. Он прекрасно знал, что это за папка и что в ней хранится. Но сделал вид, будто она ему не знакома.
– Впервые вижу.
– Да? – усомнился Дайм. – Эта папка лежала на дне самого нижнего ящика, старательно спрятанная под кипой старых бумаг. Не пыльная, а значит, шеф часто берет ее в руки. Я прав?
Кросби промолчал. С мольбой посмотрел на снующих тут и там полицейских, старательно игнорирующих присутствие Дайма. Офицер мысленно звал на помощь, но никто из коллег даже не удосужился повернуть головы в сторону стола шефа. Как будто все презирали Дайма либо боялись встречаться с ним взглядом. А может – и то, и другое одновременно.
Лиам возненавидел себя за то, что ослушался совета бородатого Гарри и завел разговор с сержантом. Это было неосмотрительно и глупо: все равно, что зайти в клетку к голодному льву и понадеяться, что он тебя не сожрет.
И как же теперь выпутаться?
– Прежде чем ты подошел, я успел слегка изучить эти документы, – продолжил сержант. Чем больше он говорил, тем грубее становился его голос, начиная звенеть, как сталь. – Тут заявления, Лиам. Заявления, написанные на имена кадровиков. Замятые дела, которые так в ход и не пошли.
Сержант раскрыл папку и пролистнул пару страниц. Мультифора на них блестела в отблесках синеватых ламп.
– Вот, тут и на тебя заявление есть. От некой Жаннет Финри. – Леон оторвался от чтения и внимательно посмотрел на Кросби, как будто желая уловить каждую незначительную деталь на его посеревшем от страха лице. – Знаешь ее?
Лиам промолчал. Но не от согласия, а от оцепенения. Одно дело, когда эти бумажки лежат у шефа в столе и собирают пыль, другое – когда их перебирает щенок комиссара.
Дайм вернулся к чтению документов, и с каждой прочитанным абзацем у него все больше кривились губы. То ли в злорадной усмешке, то ли в отвращении.
– Ну и ублюдок ты, Кросби. – Сержант повернул папку страницами к Лиаму. На них – фотографии с побоями, заверенные штампом местного медицинского учреждения. – За что ты так с девушкой?
Лиам бы ответил, но язык не поворачивался. Он помнил тот злосчастный вечер. Все плыло, как в тумане. Плохой день и дурное настроение привели его в бар после тяжелой смены. Кросби думал, что выпивка поможет ему забыться, но она лишь загнала его в ловушку отчаянья. С каждым новым стаканом его все сильнее охватывало дикое желание наорать на кого-нибудь так, чтобы в горле пересохло, измолотить кого-нибудь кулаками, избить ногами до потери сознания.
А все потому, что днем на дежурстве, проезжая мимо залитой солнцем аллеи, он увидел, как его Жаннет гуляет с кем-то другим. Причем, не просто гуляет, а сидит у этого кого-то на коленях, прижимается к нему, улыбается, смеется. С каким-то смазливым мужиком, как будто сошедшим с обложки дамского журнала.
Любой другой бы человек после увиденного сразу бы поддал пинка своей пассии, собрал вещи и закрыл бы за собой дверь. Любой, но только не Лиам, ведь он страстно любил свою Жаннет и не желал ее отпускать или с кем-то делить. И потому тем самым вечером он, вдрызг пьяный, пропахший пивными парами и духами какой-то женщины, в объятьях которой он пытался найти утешение, ввалился в дом и просто избил Жаннет, позволив ревности и гневу вырваться наружу.
Но на этом вечер не закончился: когда девушка перестала кричать, плакать и сопротивляться, Лиам обрил ее наголо, связал и запер в чулане. Жаннет пролежала там около шестнадцати часов, пока Кросби как следует не проспался и не протрезвел.
На следующий день, конечно же, Лиам с ужасом осознал, что натворил. Он освободил Жаннет и просил ее его простить. Умолял и ползал в коленях. Извинялся. Даже плакал. Клялся, что больше так никогда не поступит. Говорил, что гнев всегда был самым худшим его качеством. Но она все равно убежала в участок, как только Лиам оставил ее одну.
Дайм снова развернул к себе папку и скептически поглядел на фотографии синяков и ссадин, запечатленных на стройной женской спине.
– И вы после этого до сих пор вместе? – уточнил он.
– Да, – сипло выдавил Лиам.
С тех пор прошло более полугода. Жаннет больше ни с кем не гуляла, да и Лиам пытался держать себя в руках. Но иногда, не в лучшие дни, Жаннет могла вывести его самой обычной мелочью. Каким-нибудь незначительным жестом или даже взглядом, брошенным на какого-то другого более симпатичного мужчину.
Дайм бессильно упал лбом в ладонь.
– Люди, зачем вы себя так мучаете?
Пользуясь случаем, пока сержант не смотрит, Кросби медленно поднялся со стула, пытаясь уйти.
– Куда собрался? – тут же пророкотал Дайм. – Сиди, Кросби. Мы не закончили.
Как старшему по званию Лиам должен был ему подчиниться. И потому сел обратно, нервно скрипя зубами. Все мышцы его правой руки завибрировали от неожиданного желания ударить Дайма. Лиам ненавидел его за очевидное превосходство. Встретился с ним взглядом и вдруг ясно понял, что сержант не испытывает к нему ничего, кроме жалости.
Дайм опять отхлебнул кофе:
– Очень интересная ситуация складывается с этой папкой. – Начал он издалека. – Сначала я решил, что раз Честер так и не пустил эти дела в ход, значит, он старательно выгораживает своих сотрудников и бережет их репутацию. Но потом вдруг задумался: а почему он тогда не уничтожил эти заявления? Согласись, Лиам, – Кросби дернулся, когда сержант назвал его по имени, – без этих бумажек никто бы не узнал, что кто-то вообще что-то писал. Так что эти заявления явно хранятся в папке не просто так. Скорее всего для того, чтобы Честеру было чем шантажировать своих подчиненных. Скажи… – Дайм опять впился взглядом в офицера. – Моя догадка верна?
Весьма удивленный столь правильным умозаключением, Лиам медленно кивнул. Шеф Честер неоднократно тыкал ему в лицо этой папкой, припоминая случай с Жаннет, и говорил, что при самой малейшей оплошности отправит это дело дальше. Причем не ему одному. Честер долгие годы собирал компромат на своих подчиненных, и потому ему никто не смел и слова поперек сказать.
– Я так и думал, – Дайм устало протер глаза. – На твое счастье, Лиам, это дело – бытовуха, а бытовуха не в моей компетенции. Так что я просто передам его дальше, как и все остальные. А там уж как пойдет… – Он поднялся на ноги, захлопнув папку и прижав ее к бедру. – Сколько времени занимает рассмотрение подобных дел? Ты и сам, наверное, знаешь. Попробуй за это время как-то исправить отношения со своей Жаннет. Возможно, когда к вам придут следователи, она откажется от показаний. Все в твоих руках.
Не веря, что его все еще не скрутили и не кинули в клетку, Лиам глупо пялился на Дайма, пока тот доставал из кармана джинсов телефон.
– Да. Вы были правы, – сказал кому-то Леон, быстро набрав номер. – Пора наводить в участке порядок.
========== Часть 14. «Правильно» – не всегда хорошо» ==========
– Не говори мне, что все сделал правильно. Все ведь должно быть по-другому.
– Должно. В прошлый раз, когда я был на твоем месте, у меня не было шрама на лице, и мне не пришлось собственноручно добивать Эллен. Все веселье прошло без меня… И тем не менее, сейчас мы имеем то, что имеем. Этого уже не переиграть.
Послышался вздох.
Два одинаковых голоса почти спорили друг с другом. Кажется, я сходила с ума.
– Так, а в чем причина? В чем ты просчитался?
Я открыла затуманенные глаза и поняла, что смотрю на восходящее над долиной алое солнце и полыхающее от низких облаков небо. На горизонте занимался рассвет. Лишь спустя мгновение я обратила внимание на две фигуры, такие похожие и разные одновременно. Они стояли чуть поодаль от меня, окаймленные ореолом оранжевого света, среди того, что осталось от обгорелых шатров и былого праздника.
