Текст книги "Не обижайте колдуна (СИ)"
Автор книги: E_hackett
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– Почему ты здесь? Почему не дома?
Я вздохнула.
Рассказывать ему ничего не хотелось. Выдумывать истории – тоже. Если бы отец приехал на день раньше или хотя бы на полдня, то все могло бы сложиться по-другому.
– Папа, не переживай, тут я была в полной безопасности. – Я попыталась вымучить из себя улыбку, но она получилась слабой и неубедительной. – Один хороший человек согласился меня спрятать и позволил мне переждать эту ночь.
Полнейшая чушь, не меньшая ложь. Отец настороженно нахмурился:
– Правда? Кто?
Судя по взгляду, он начал что-то понимать, и мне вдруг стало бесконечно жаль его. Наверное, трудно быть отцом и жить в постоянном страхе, что однажды твоя дочь встретит кого-нибудь подходящего и решит покинуть отчий дом. Или, наоборот, никогда никого не полюбит и останется сидеть на шее до самой старости. Бедный Моррис, лучше ему вообще ничего не знать.
И, как будто вняв моим внутренним мольбам, кто-то рядом откашлялся в кулак, прервав наш разговор. Это был тот самый сержант, приказавший арестовать шефа Честера. Боже, неужели он все это время стоял в паре шагов и слушал наш разговор?
Отец повернулся к полицейскому и тот, сверкнув белозубой улыбкой, протянул ему руку:
– Сержант Дайм.
– Леон? Леон Дайм? – кажется, папа его знал. И радостно ответил на рукопожатие. – Ничего себе, как ты вымахал. Сколько лет прошло?
– Много, – сдержанно ответил он.
Отец глянул на меня:
– Имриш, помнишь Леона? Раньше он жил с нами по соседству.
– А-а-а-а… – В памяти возник расплывчатый образ патлатого паренька в рваных джинсах и с гитарой за спиной. Видение, как из прошлой жизни. – Вроде бы помню.
– Давно тебя не видно, – сказал отец.
– По долгу службы мне приходится часто уезжать.
– Как поживает твоя мама, Виола?
– В добром здравии, – улыбка полицейского стала шире и счастливее. – Давно вышла замуж и теперь счастливо живет где-то в Испании.
– Испания… – Отец мечтательно вздохнул. – Теплые края.
– Моррис, – голос сержанта стал строже, – я правда очень не хочу мешать вашему семейному воссоединению, но мне нужно забрать вашу дочь в участок и задать ей пару вопросов по поводу давнего происшествия с участием Леонарда Честера.
Отец позеленел. Конечно же, до него сразу дошло, о чем говорил Леон.
– Как вы узнали?
– Ваша дочь добилась признания Честера и записала все на видео, – не тая, ответил сержант.
Отец посмотрел на меня распахнутыми от удивления глазами. С тех пор, как все случилось, мы с ним никогда не обсуждали эту постыдную и ужасную тему. Скорее всего он думал, что я все похоронила в своей памяти. Так оно и было.
До недавних пор.
– Теперь Леонарду Честеру придется ответить за все по закону, – объявил Леон. – Ему не отвертеться.
От этой радостной вести потрескавшиеся губы отца сложились в подобие торжествующей улыбки, но он попытался ее скрыть.
– Да, да… конечно. Я могу поехать с вами?
– О, в этом нет необходимости. Если что, с вами свяжутся из участка. – Дайм похлопал меня по спине, как будто это могло мне помочь выйти из оцепенения. – Пойдем, Имриш. Чем быстрее закончим, тем лучше.
– Леон, ты же привезешь ее потом домой? – уточнил отец.
– Если оназахочет.
Деревянные ноги послушались, и я пошла за полицейским, протискиваясь сквозь толпу. Многие взгляды были прикованы к нам с сержантом: вопросительные, испуганные, гневные и пустые. Среди толпы замаячил красный пиджак. Томас, суетливо убрав светлые волосы с лица, поравнялся со мной:
– Имриш, нужно достать мистера Кейра из больницы.
– Я знаю, – кивнула я. Хотя, если быть честной, мне было бы спокойнее, если бы возле Тамзина дежурили врачи, а не циркачи. – Попробую что-нибудь придумать. Этот сержант, наверное, сможет нам помочь.
Этого хватило, чтобы Томас кивнул и удалился.
– Садись, – сказал Леон, открывая дверь старенького черного «Форда», а не патрульной машины.
Я и не заметила, как мы обогнули площадь и вышли на главную улицу. Ничего не поделаешь: я быстро плюхнулась на переднее сиденье и подождала, пока Дайм займет водительское место. Только вот сев рядом, он не торопился проворачивать ключ зажигания.
– Перешлешь мне видео с Честером? – спросил он и вернул мне мой телефон.
Забавно, что за столь короткое время я успела забыть про свой мобильник. Я взяла его в руки, попыталась разблокировать экран и показала Дайму, что батарея села окончательно и бесповоротно.
Тогда он молча протянул мне провод от зарядки, воткнутый в прикуриватель. Включив телефон, я вернула его в руки сержанту и попросила, чтобы он сам все сделал. Скрывать мне было нечего, и постыдных фотографий в памяти телефона я не хранила.
Пока Леон занимался пересылкой видео, корча серьезное лицо и держа в руках наши телефоны, я бездумно изучала висящий под зеркалом заднего вида брелок с мультяшным динозавром – чертовски странную вещицу для личного автомобиля полицейского.
– Готово, – немного погодя сообщил сержант. Телефон вернулся ко мне. – Советую пристегнуться.
– Да, точно.
И как только ремень защелкнулся, Дайм завел машину и на полном ходу подал назад, выезжая на дорогу. Не успела я испугаться, как старенький «Форд» рванул вперед по шоссе подобно стреле, выпущенной из лука. Не удивительно, что Леон попросил меня пристегнуться. Он водил как сумасшедший, лавируя между машинами как в какой-нибудь компьютерной игре.
– Погоди, куда мы? – Я невольно вжалась в кресло, глядя в окно. – Вон же участок, мы его проехали!
– Поверь, туда сейчас лучше не соваться, – сказал Дайм, не отрывая взгляда от дороги. Руки на руле, на правом запястье в солнечном свете блестят часы, отбрасывая блики.
– Почему?
Несколько секунд сержант размышлял, поджав губы. Думал, видимо, говорить мне правду или промолчать.
– В участке сейчас наш комиссар, устраивает всем разнос, – сообщил Леон, понизив голос. – А еще я ему твое видео с Честером отправил. Полагаю, он должен быть в бешенстве.
– А куда мы тогда едем?
– В больницу, – резво ответил Дайм, чем немало меня озадачил. – Я видел, как ты переживаешь из-за этого старика. Кем он тебе приходится?
Неожиданный и неприятный вопрос. Я смутилась, не желая откровенничать с едва знакомым человеком.
– Да самой бы знать…
Леон взглянул на меня так, что пришлось отвести глаза. Но не ему было меня судить.
Остаток пути до больницы мы ехали молча, слушая какую-то старую рок-группу. Когда из динамиков разразилось зажигательное соло, машина, чиркнув шинами об бордюрный камень, резко затормозила, и переброшенный через плечо ремень безопасности неприятно врезался мне в плечо и грудь.
– Прибыли, – пояснил сержант.
Наша главная и единственная городская больница «Святого Патрика» представляла собой комплекс невысоких четырехэтажных зданий из белого кирпича с широкой аллеей, фонтаном, красочными клумбами пышных азалий и буйными кружевными зарослями изумрудных кустов по обе стороны дороги. Если не знать, что это место отдано под больницу, то его можно было бы принять за какой-нибудь санаторий или гостиницу.
Мы вышли из машины и побрели к парадному входу мимо гуляющих пациентов и посетителей медучреждения. Сердце закололо от одного взгляда на темные окна больницы. Возможно, Тамзин сейчас лежал где-то там и несколько врачей отчаянно боролись за его жизнь.
Мы вошли внутрь, и нас мигом обуяла прохлада, вырывающаяся из кондиционеров приемного покоя. Голубые, выложенные виниловой плиткой полы, белые стены, цветы в серых горшках. Людей тут оказалось больше, чем снаружи, но сержанту в полицейской форме все уступали дорогу.
– Подожди здесь, – шепнул мне Дайм, а сам подошел к стойке регистратуры, где тут же ввязался в разговор с усталой рыжеволосой медсестрой. Через пару минут она кивнула ему и куда-то ушла, оставив нас с Леоном томиться в ожидании среди прочих присутствующих: работников больницы, пациентов и посетителей, снующих туда-сюда по просторному вестибюлю. Благо, ждать пришлось недолго.
Полная дурных предчувствий, я обернулась на звук цокающих по полу каблуков. К нам строгой походкой приближалась темноволосая женщина в белом халате и с пресс-папье в руках. Одна из врачей. В ее внешности было что-то южное. Возможно, даже мексиканское. А взгляд у нее был сердитый и острый – судя по всему она знала Дайма и очень не обрадовалась, увидев его.
– Мне пришлось переспросить трижды, прежде чем до меня дошло, чью фамилию я слышу, – проронила она, подойдя к нам. – Какими судьбами, Дайм?
– Иззи… – Голос сержанта прозвучал скованно, как будто больничные стены высосали из него всю смелость и решимость. – Тут к вам только что старика одного привезли. Его внучка очень за него беспокоится.
И он указал на меня.
Я едва сдержалась, чтобы нервно не рассмеяться. Пришлось отвлечься на бейдж с именем врача. Надпись гласила: «Изабелл Мэри Санчес».
– Внучка? – Женщина заломила бровь, глядя одновременно и на меня, и куда-то сквозь меня, словно я была для нее прозрачной, как стекло. – Ну да, ну да.
Ее пронзительный взгляд нагнал на меня жути. Наверное, как и на Дайма, потому что он слегка отшатнулся назад.
– Ладно, – чуть погодя, вздохнула она. – Как зовут вашего старика?
– Тамзин Кейр, – промямлила я и судорожно сглотнула. Ладони потели не то от страха, не от нервов.
Изабелл опустила взгляд на пресс-папье и с деловым видом пролистнула несколько страниц.
– Да, полчаса назад нам привезли одного старика, но он, когда очнулся, назвался другим именем.
Пришлось уточнить:
– Высокий старик в старом сюртуке?
– Да.
Я в замешательстве закусила губу. Неужели «Тамзин Кейр» – это тоже псевдоним, как и имя его былой подруги?
– Он заявил, что его зовут Улирих Рехенберг и что мы срочно должны выпустить его отсюда, – произнесла Изабелл. – Он побуянил, накричал на медбратьев, выгнал медсестер, выдернул из себя катетеры, встал на ноги и чуть не расшиб лицо об батарею.
Я моргнула:
– Упал?
– Упал. Сейчас опять без сознания.
– Вот срань…
На языке крутилось множество бранных слов, но произносить их в присутствии врача почему-то не позволяла совесть.
– Да все с ним в порядке будет, Имриш. – Изабелл назвала меня по имени, но я его не называла. – Он просто выдохся. У меня при осмотре сложилось впечатление, что он бежал десятикилометровый марафон без передышек. Он сильно обезвожен. Есть незначительные синяки и ссадины, свежий шрам на плече. Но через день-другой все пройдет. Отдохнет, поспит, полежит под капельницами. Потом мы его выпишем.
Мы с сержантом Даймом переглянулась. Он смотрел на меня с надеждой, как будто ожидая, что после этих слов тревоги отступят от меня и вернут мне спокойствие. Возможно, что так оно и вышло. Надо было поблагодарить Леона за то, что он привез меня сюда, а не в участок. Заботливый малый. Без него бы я сейчас себе волосы с головы выдирала от волнения.
– Улирих очень боевой для своего возраста, – продолжила говорить Изабелл, имея в виду Тамзина. – С характером. Выбрал жизнь вне времени и духом не стареет. Не сомневайся, мы поставим его на ноги.
Наконец, я вздохнула с облегчением, ощутив, что страх перестал сдавливать в тисках мои ребра. Настаивать на посещении старика было глупо, так что я заговорила о другом:
– Можно вам оставить свой номер для связи?
– Оставляй, – врач безразлично пожала плечами, и я написала заветные цифры на листе в пресс-папье. – Я позвоню, если что-то произойдёт. И да, еще кое-что. – Она достала из кармана старинные часы на цепочке. – Это выпало из его сюртука в процедурной. Пускай они пока что побудут у тебя.
И передала часы мне. Те самые, которыми Тамзин вводил меня в транс много лет назад. Круглые, позолоченные, гладкие; от корпуса будто исходило тепло. Крышка часов открылась с легким щелчком. Ну внутренней стороне крышки – гравировка, какая-то фраза на немецком, которую я могла бы прочесть только со словарем. Затем я опустила взгляд на циферблат и расстроилась, увидев трещину на стекле. Похоже, удар был сильным. Повезло, хоть часовой механизм не повредился и стрелки продолжали отсчитывать время.
– Стекло можно заменить, – ободрил меня Дайм.
Я закрыла крышку и сжала часы в кулаке – карманов, чтобы их спрятать, платье не предусматривало. Странно было держать их в руке, предмет из тревожных детских воспоминаний.
– Спасибо, Изабелл.
Она кивнула:
– А теперь позвольте мне откланяться и вернуться к работе. И еще, Леон, – ее глаза хищно сверкнули, – сделай пожалуйста так, чтобы эти люди ушли отсюда. Улирих не в состоянии принимать посетителей.
Да, моя наблюдательность оставила меня. Я даже внимание не обратила, как приемный покой заполонили разодетые артисты из группы Тамзина. Многие из них буравили меня странными тревожными взглядами. Среди них я увидела Томаса в красном пиджаке.
– Похоже, они хотят, чтобы ты им что-то сказала, – пробормотал Леон. – Но, если не хочешь, я сам могу их выпроводить.
– Я сама, – сказала я и только потом сообразила, что этого не хотела. Но куда деваться. Пришлось помахать над головой руками, привлекая к себе внимание. – Ребята, не беспокойтесь! Все с мистером Кейром будет нормально, он в надежных руках, и ему уже лучше! Возвращайтесь к работе! Думаю, он бы не обрадовался, если из-за такого пустяка вы бы свернули карнавал и ходили с постными лицами! Давайте постараемся ради него!
Не знаю как, но мой дрожащий голосок заставил всех развернуться к выходу. Томас явно не обрадовался моей тираде, но что я могла сделать? Не приказывать же артистам штурмовать больницу в присутствии полицейского и прочих медработников. Это бы всем аукнулось.
– Всего доброго, Иззи, – учтиво попрощался Леон, и мы вышли из больницы на залитую ярким солнцем аллею. В воздухе все еще пахло летом и мокрым асфальтом. Медленным шагом мы добрели до одинокой скамейки, стоявшей в тени дерева, и Дайм предложил мне присесть.
– Ну как, стало спокойнее? – вполголоса поинтересовался сержант, примостившись рядом на скамью.
– Да, спасибо огромное, Леон. – Я опять, сама того не ведая, наплевала на все рамки приличия и начала обращаться к полицейскому на «ты», но его вроде бы это нисколько не обеспокоило. – Ты не обязан был этого делать.
– Не обязан, но я подумал, что так будет лучше.
Любопытствуя, я не удержалась от вопроса:
– Почему?
– Не пойми меня неправильно, но ты сейчас выглядишь очень хреново. – Сержант шутливо улыбнулся, и это показалось неуместным. – Как человек, повидавший что-то крайне дерьмовое.
– Это мягко сказано, – буркнула я.
В голове галопом пронеслись события прошедшей ночи и неприятнейшие воспоминания из детства. Любой бы на моем месте выглядел хреново.
– Я решил, что оставлять тебя одну – не лучший вариант. Честно говоря, я в свое время тоже однажды кое-что повидал, – признался Леон. – И могу представить, каково тебе сейчас.
– Ты говоришь как старик, который вот-вот начнет читать мне нотации, – улыбнулась я.
Будь я в более вменяемом состоянии, я бы обязательно полюбопытствовала насчет судьбы Леона, чтобы узнать, как такой неотесанный простак, как он, вдруг угодил на службу в полицию. Полюбопытствовала бы, да сил уже не было. Меня хватало лишь на односложные ответы, так что, немного отдохнув на скамейке, Леон повел меня в ближайшее к больнице кафе.
Он купил мне крепкий сладкий кофе и бутерброд, себя взял круассан с капучино, и мы сели за столик на солнечной летней веранде в окружении декоративных растений. Пока я ела, сержант болтал почти без умолку, что-то мне рассказывая. Вероятно, таким образом он пытался меня отвлечь от плохих мыслей, и у него это получалось. Правда, я все время теряла нить повествования и просто кивала в ответ.
– … А еще там была Изабелл.
Знакомое имя вернуло меня в чувство.
– Та врач из больницы?
– Да, она. Однажды мы с ней влипли в страшную передрягу и едва уцелели.
– Она – жуткая, – процедила я, прожевав кусок бутерброда. – Мне кажется, с такими людьми никаких проблем не случается, если они только сами себе их не создают.
Леон неожиданно рассмеялся. Причем, не как обычно, а задорно и совершенно искренне.
– Примерно так оно и было, – с довольной улыбкой сообщил он.
– Она говорила странные вещи в больнице, – вспомнила я. – Даже по имени меня назвала, хотя не должна была его знать.
Стоя перед Изабелл, я не заострила на этом особого внимания, но потом, промотав в голове наш с ней разговор еще раз, он показался мне подозрительным. «Выбрал жизнь вне времени», – сказала тогда она. Неужели эта женщина знала что-то про Тамзина?
– Для Изабелл это привычное дело, – попытался успокоить меня Дайм. – Она не совсем обычный человек, и ей свойственно знать и видеть больше, чем другим.
– Да ну? – Я ему не поверила. Как-то уж слишком много сверхъестественного стало крутиться вокруг меня. – А кто она? Ведьма? Ясновидящая? Медиум?
– Наверное всего понемногу. Я не особо в этом разбираюсь.
– И ты мне это так просто рассказываешь?
– А ты разве об этом кому-то разболтаешь? – хитро ухмыльнулся Леон. – Твой старик, Тамзин, Урилих или как его там… тоже ведь не из простых. Он человек исключительных качеств. Знаешь, Имриш, с утра пришлось здорово повозиться, чтобы понять, что у нас в городе вообще происходит.
Я открыла рот и захлопнула его. От волнения закололо пальцы.
– Зачем?
– Это моя работа. – Дайм с обыденным любопытством посмотрел в свою кружку и, когда увидел, что та пуста, жестами попросил молодую официантку налить ему еще кофе. – Для начала мне пришлось вытащить информацию из сгоревшего компьютера шефа. Это оказалось непросто, но я справился и изучил все его заметки. Правда, так и не понял, почему он пытается привязать ко всем бедам нашего города балаган «Берг и Кейр», так что пришлось копать дальше. Я пробежался по рапорту о «Вестнике», посмотрел видео из офиса, с уличных камер наблюдения…
С каждым словом сержанта страх проникал в меня все глубже. Зря я поверила в его бескорыстность: он не просто так потащил меня в больницу, а затем привел в кафе. Ему от меня что-то было нужно. Возможно, какое-нибудь подтверждение всех его догадок и домыслов, чтобы действовать дальше.
А тем временем Леон продолжал перечислять свои действия, совершенные с утра, загибая пальцы:
– … Изучил досье всех пострадавших и погибших, проверил информацию по чудом уцелевшей базе, сопоставил это все с тем, что известно о приехавшем балагане, а затем наткнулся на вещдок, привезенный в участок – разбитый ноутбук погибшей в аварии сотрудницы «Вестника».
У меня дыхание перехватило от ужаса, но я стоически сохраняла спокойствие.
– И что ты там нашел?
Мой голос дрогнул, выдавая волнение. Леон это заметил.
– Сначала я счел этот вещдок обычным мусором, но потом задумался: куда так торопилась Мэлани Гриффит? – Когда Дайм произнес имя знакомой, меня передернуло. – Почему она поехала куда-то во время бури, причем сразу после разбоя в офисе? Не просто так… Она чего-то испугалась. От чего-то бежала. Так что я вытащил информацию с ее ноутбука и все изучил. Оказалось весьма познавательно. Особенно мне понравилась статья про труппу «Берг и Кейр», затерявшаяся среди удаленных файлов.
– И? – Только и смогла выдавить я онемевшими губами. Любой мой другой вопрос мог навлечь неприятности как на Тамзина, так и на меня. Хотя, скорее всего, неприятности уже неотвратимо нависли над нами, как тяжелая грозовая туча.
Дайм надул щеки, как будто сейчас рассмеется, и развел руками:
– И вот я сейчас сижу в кафе и распинаюсь перед Имриш Каллем – ключом ко всему.
– Объясни. – Язык меня едва слушался.
Возможно, я бы сказала что-нибудь еще, но тут к нам подошла светловолосая официантка и налила сержанту кофе, сладко ему улыбнувшись. Он ответил ей столь обольстительной улыбкой, что девушка тут же залилась румянцем и быстро засеменила от нашего столика прочь. С женским вниманием Дайм проблем явно не испытывал.
– Да… Так вот. Если сложить все вместе, – Леон перестал глазеть официантке вслед и опять принялся загибать пальцы, – мужика, который не стареет, его фотографии с твоей матерью, ее скорое исчезновение, появление маньяка, разгром «Вестника» и твоего испуганного отца в участке, заявившего, что его дочь пропала, то складывается интересная картина. Все ниточки тянутся к тебе, Имриш. И тянутся именно от Тамзина Кейра.
– М-м…
Пытливый ум у этого Дайма, ничего не скажешь. Мне стало ясно, почему он так быстро поднялся до сержанта. И одновременно – бесконечно страшно. Похоже, от него ничего не утаишь и не скроешь. Он все равно узнает правду. Добьется своего.
– Знаешь, как я вижу ситуацию? – продолжил наседать Леон, не сводя с меня глаз. – Все указывает на то, что Тамзин Кейр и маньяк из «Вестника» – один и тот же человек. Но я же не могу прийти к комиссару и заявить, что наш подозреваемый это нестареющий мужик-хамелеон, умеющий менять личину по своему усмотрению. Он бы решил, что я башкой двинулся. Так что, не имея прямых доказательств, я просто выпустил очередную ориентировку на маньяка. С рожей Анри Гёста… – Неожиданно для меня Дайм прыснул от смеха. – Нет, серьезно, я оценил шутку. Лучшего образа для разбоев не сыскать. Ты ведь читала эти книги, правда? Вторая даже вышла лучше первой. Концовка тебя удивит.
Я вопросительно уставилась на сержанта. У меня тут жизнь рушилась, а он тут про книги рассуждает. И смеется.
Выдержав паузу, Дайм откинулся на спинку стула.
– Да, уж, Имриш. Из тебя вышел бы никудышный игрок в покер, – понизил он голос. – Можешь расслабиться. У тебя на лице написано, что я прав. Но, к сожалению, как бы мне ни хотелось обвинить Кейра, я не могу этого сделать, потому что у твоего Тамзина есть железное алиби: когда Гёст совершил свое первое нападение, Кейр в это время играл на скрипке перед площадью. Я проверил уличные камеры наблюдения. Посмотрел, совпадает ли время. И там, увы, все точно. – Леон раздосадовано шмыгнул носом. – Я бы, конечно, мог предположить, что Кейр умеет появляться в двух местах одновременно, но если и это правда, то я бы к нему даже близко не подходил. Я повидал в своей жизни достаточно дерьма, не имеющего логического объяснения, и усвоил, что этого всего лучше не касаться даже двухметровой палкой.
Пытаясь скрыть дрожь в руках, я убрала их со стола и сложила на коленях:
– Так что теперь будет?
Вполне логичный вопрос. От ответа зависело мое будущее.
– Ничего не будет, – ответил Леон. Спокойно улыбнулся, покачал головой и убрал темные волосы со лба. – Если бы при обыске площади выяснилось, что Кейр держит тебя в заложниках, то все было бы по-другому. Но ты сама за него цепляешься, искренне переживаешь, даже испытываешь какую-то непонятную мне привязанность. Я в замешательстве. – Он выдержал паузу, прежде чем спросить: – Имриш, тебе знакомо такое понятие, как «стокгольмский синдром»?
Я промолчала, опустила глаза. Сейчас главное было не сболтнуть лишнего, чтобы у Леона не возникло новых зацепок по делу Тамзина.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, но тут немного другая ситуация.
– Неужели? – Дайм в сомнении изогнул темную бровь. – По-хорошему стоило бы тебя как-то оградить от Кейра, возможно даже спрятать от него, но учитывая, что он человек не простой, для меня эта авантюра может выйти боком. – Сержант подался вперед и сложил на столе локти. – Поэтому я спрошу прямо: тебя нужно спасать?
Его вопрос на мгновение ввел меня в ступор. А что сделает Тамзин, если Леон попытается вмешаться и увезет меня из города? По сути, я исполнила то, ради чего маг за мной гонялся: спасла его от Эллен. На этом мы могли бы с ним распрощаться. Но мне не хотелось его отпускать, да и Тамзин вряд ли так просто от меня отстанет.
А еще тот поцелуй в алькове… От одного мимолетного воспоминания у меня мурашки по коже побежали и принесли за собой четкое осознание, что сейчас моя судьба в руках Тамзина. Я сделала свой выбор, и пойду за ним до конца. Или до тех пор, пока не стряхну с себя магию его обаяния и тех чувств, что он сумел во мне пробудить.
Я встретилась взглядом с Леоном, и постаралась говорить как можно жестче и увереннее:
– Я сама смогу себя спасти, если потребуется.
Получилось, вроде бы, неплохо. Будь я на месте сержанта, то непременно бы себе поверила.
– Да что ты? – Но в голосе Дайма, увы, все равно проскользнула легкая издевка. – Уверена?
– Да.
– Что ж, – немного подумав, сержант достал ручку из нагрудного кармана полицейской рубашки и написал что-то на салфетке. – В таком случае я просто оставлю тебе свой номер. – Он осторожно пододвинул салфетку ко мне. – Если что-то пойдет не так, ты мне сразу позвони. Я помогу.
Неуверенная в том, что этот номер мне нужен, я все-таки его взяла.
– Спасибо, Леон.
Довольный собой, он пригубил кофе из кружки.
– А что касается Изабелл, – вернулся Дайм к первоначальной теме, – то она – надежный человек. Пока моя странная Иззи в больнице, твоему не менее странному Тамзину ничего там не грозит.
Остаток трапезы мы провели за обсуждениями замысловатого сюжета книг про Гёста, после чего Дайм привез меня обратно к карнавальной площади. Он, конечно, весь путь уговаривал меня передумать и поехать к отцу, но я сопротивлялась как могла. Хотя бы потому, что мои вещи остались лежать в трейлере у Тамзина. А еще потому, что я совсем не хотела появляться дома. Ну, что мне там делать? Сидеть с дергающимся отцом, отвечать на его бесконечные вопросы и смотреть на портрет матери в прихожей?
Ну уж нет. Не сегодня.
– Будь осторожна, Имриш, – на прощанье бросил мне Леон, открыв окно автомобиля. – И не забудь: ты можешь звонить мне в любое время. Я всегда на связи.
– Да, хорошо.
И он уехал в сторону полицейского участка по дороге, вдоль которой начали загораться фонари. Глядя вслед удаляющемуся черному «форду», я удивилась тому, как быстро повечерело. Сколько часов мы проторчали с Леоном в кафе? Похоже, что целую вечность, поскольку небо над головой как-то резко окрасилось в глубоко багровый цвет и продолжало стремительно темнеть.
И вот она, площадь. Снова. Который день подряд. Я шла средь разноцветных огней палаток и шатров, и артисты, узнавая меня, приветливо кивали мне головами, принимая за «свою». Никто не возмутился моему появлению и даже тому, что я спокойно зашла в трейлер хозяина балагана, как к себе домой. От этого у меня сложилось ощущение, что Тамзин заранее предупредил своих артистов о чем-то подобном. И окончательно в этом меня убедил Томас, пришедший за мной в трейлер.
– Мы там пиццу на всех заказали, – обыденным тоном объявил он, появившись на пороге. – Хочешь посидеть с нами? Сегодня все-таки день рождения у одного невероятного человека, и мы хотим хоть как-то это дело отметить. Пускай и без него.
Ответить отказом я не могла, так что пришлось пойти следом за Томасом на площадь, где артисты уже расставили столы, украшенные светильниками и свечами, расположив их под навесом. В воздухе пахло едой и чем-то кислым. Вроде бы вином.
– Так что с мистером Кейром? – спросил меня Томас, когда мы почти подошли к столам. – Забрать его из больницы не получится?
– Боюсь, что не сегодня. Давай попробуем поговорить об этом завтра с утра с кем-нибудь из врачей. Если Тамзину станет лучше, то нам вряд ли откажут.
Томас недовольно насупился, но все-таки согласился со мной, и мы сели за один из столов, где нас уже поджидали: слева сидел Одо, справа – Чак, тот самый пироман с ожогами на лице, получивший их двадцать лет назад. Лица узнаваемые, но постаревшие. Я узнала их, а артисты узнали меня.
Труппа отмечала день рождения своего бессменного лидера без особых изысков. Люди просто общались, ели, пили, и каждый, поднимая тост, считал своим долгом вспомнить что-то хорошее про Тамзина. Истории артистов меня поразили.
Оказалось, что Тамзин набирал свою группу исключительно из людей, которым не повезло: из беспризорников и сирот – тех, кому некуда было податься. Тамзин находил их, предлагал помощь, давал еду и кров. Кого-то подбирал прямо с улиц, а ради кого-то ему даже приходилось рисковать жизнью. К примеру, Томаса и еще нескольких ребят маг забрал из полуразвалившегося приюта, девочек-танцовщиц – вытащил из наркопритона, где их держали взаперти, а барышню с белобрысыми хвостиками он вынес из страшного пожара, когда ей было всего тринадцать лет. Столько артистов, столько и историй – одна интереснее другой. И чем больше актеры рассказывали о себе, тем больше я проникалась к Тамзину, понимая, что он не такой уж и плохой человек, каким пытается казаться в глазах людей. Да, со своими тараканами в голове, но у кого их нет?
Возможно, помогая другим, он пытался искупить ошибки прошлого. А, может, и нет… И под его маской великодушного альтруиста скрывался злобный лицемер, помогающий детям лишь для того, чтобы они потом на него работали.
Правду можно было узнать только от Тамзина. Но так или иначе, истории о маге-альтруисте лежали за гранью моих представлений о добре и зле.
Также этим вечером артисты не упустили возможности вспомнить своих старых товарищей, которым пришлось покинуть труппу. Я искренне изумилась, узнав, что какой-то Хаборт и какая-то Эшли в свое время решили уйти из «Берг и Кейр» и поступить в колледж. Мало того, что Тамзин со спокойной душой их отпустил, так еще первые месяцы оплачивал им учебу.
Не человек, а кладезь сюрпризов!
Когда с празднеством было покончено и на город опустилась ночная мгла, я вернулась в трейлер Тамзина и провела пару часов, не выпуская мобильника из рук, поскольку мне постоянно названивал отец. Он почти умолял меня вернуться домой, но я отвечала отказом. Пришлось соврать ему, что сегодня я останусь у Салли, хотя на деле я даже не знала, как она там и что она помнит из того, что произошло. Вроде бы по заведенным правилам дружбы я должна была позвонить подруге, но, признаться, как-то не хотелось ни с кем разговаривать. Мыслями я была в другом месте и нервно размышляла о том, что ждет меня дальше.
Когда электронные часы показали полночь, я переоделась в домашнюю пижаму, погасила в трейлере почти весь свет кроме лампы на прикроватном столике и легла спать. Точнее, я упала головой на несвежую подушку, от которой слабо пахло тамзиновскими духами, положила рядом с собой часы Тамзина и под умиротворяющее и отлаженное щелканье механизмов попыталась провалиться в дремоту.
В конце концов у меня это получилось, правда, ненадолго, поскольку тишину ночи разорвало громким телефонным звонком, заставившим меня тотчас выпрыгнуть из постели.
– Имриш Каллем? – спросил встревоженный женский голос, когда я приняла вызов.
– Да.
У меня от страха сбилось дыхание, а все внутренности сжались в тугой узел. Я взглянула на часы: те показывали два часа ночи.
– Это Изабелл Санчес, из больницы. Извини за поздний звонок. Тут такое дело…
– Что? – с трудом выдавила я.
Изабелл замолчала. На заднем фоне что-то неприятно пищало и слышались встревоженные голоса. Как будто бы она звонила из операционной. Какой-то мужчина рядом с ней очень что-то очень звучно вещал, но из-за шума я не могла разобрать и слова.
