Текст книги "Маска Для Весов (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Мы могли приезжать к ней в любое время, и в любое время нас встречала маленькая худощавая женщина с гордой осанкой.
Как это произошло и сейчас.
– Девочки! – радостно воскликнула тётя Клава. – Как я рада вас видеть! Раздевайтесь и проходите!
И она поспешила на кухню – готовить чай. А мы с завистью переглянулись: эту восьмидесятилетнюю даму со спины спокойно можно спутать с девицей, у которой завидная талия и уверенно расправленные плечи – чуть назад.
А мы сняли верхнюю одежду и пробежались по всем двум комнатам квартиры, трогая так хорошо с детства знакомую старинную мебель и словно здороваясь с нею, как и с картинами на стенах. Особенно почтительно мы стояли у портрета тёти Клавы – где она изображена художником одетой в восточный костюм из Равелевского балета "Болеро". Какая она всё-таки... И художник уловил это её обаяние сильной личности: прекрасная и загадочная, черноволосая девушка сидит на коленях, прикрываясь от зрителя краем покрывала, чуть исподлобья взглядывая огромными, слегка подведёнными глазами.
Вскоре мы сидели за круглым столом – несбыточной мечтой моей мамы – и весело болтали обо всём на свете. Тётя Клава обладала одним особенным свойством – почти детективным: она умела из реплик вытащить заинтересовавшую деталь или информацию и раскрутить её до целого рассказа.
Зная об этом, я проболталась намеренно. С восторгом сообщила, что получила, благодаря Инне, сразу две работы, а потом упомянула, что видела своего будущего нанимателя среди байкеров. Тётя Клава, естественно, сразу потребовала подробностей. Как и заинтригованная Инна.
Так, между нами, девочками, я рассказала про весь воскресный вечер. Дотошные слушательницы вытащили из меня всё. Потом долго сидели, блестели глазами на меня, довольно улыбаясь, словно сами пережили все приключения. И, наконец, тётя Клава сказала именно то, чего я от неё ждала:
– Ну-ка, девочки, сдвиньте стол в сторону. Посмотрим, как ты двигаешься.
Оказалось, как корова. Пока танцевала, думала – летаю. Тётя Клава раскритиковала каждое движение так, что жарко стало. Но я, стоящая с понуренной головой, коварно и втихомолку радовалась. И правильно делала. Душа балетмейстера не выдержала.
Тётя Клава достала старинные пластинки, нашла проигрыватель – Боже мой! – у неё сохранился "моно"! И принялась ставить мне танец. Мало того, убедившись, я уже более-менее двигаюсь, показала несколько других движений. Правда, даже выучив их, я даже думать боялась, что такие откровенные движения смогу повторить хоть с кем-то.
Вечер с тётей Клавой прошёл просто замечательно. Когда мы с Инной засобирались, мы были счастливы! И уходить не хотелось – совсем как в детстве, когда мы обе забегали к тёте Клаве и она нас угощала сгущёнкой: почему-то у неё сгущёнка казалась всегда вкусней, чем та, что покупали наши родители.
– Девочки, не забывайте тётю Клаву, приходите чаще, – напомнила она. – Яна, за тобой рассказ, как там будет следующая ваша встреча на той, как ты её назвала, базе. И ещё, девочки. Давно хотела вам подарки сделать, да всё забывалось. Вот.
И она протянула нам два пакета. Мне – обычный, с какими ходят в магазины. Инне – тоже пакет, но огромный, плоский и почти квадратный.
– Посмотрите дома. В какой-то мере это презент с надеждой на ваш будущий визит.
– Спасибо, – первой опомнилась Инна.
Мы поблагодарили, не отказываясь: тётя Клава терпеть не могла традиционных "Ну что вы, не надо!", после чего раскланялись, и она закрыла за нами дверь.
Уже в машине Инна радостно сказала:
– Если это то, о чём я думаю...
– А о чём ты думаешь?
– Мне всегда нравилась одна картина в её квартире. Тётя Клава же очень внимательная. Мне кажется, она её мне и подарила.
– Посмотрим?
– А давай.
Мы отъехали в сторонку и нетерпеливо распотрошили громадный пакетище.
Инна взвизгнула от восторга. Кусочек леса: стройные берёзы и сосны, полянка и пень, вокруг которого – россыпь грибов и блёклых листьев. Я засмеялась, без слов подруги сообразив, что тётя Клава угадала желание Инны.
– А у тебя? Покажи!
Мы, увлечённые своими подарками, как две девчонки, нетерпеливо раскрыли мой пакет. Там оказались два свёртка. Один, побольше и помягче, я осторожно развернула и потянула тёмно-красный в вечернем свете шёлк, спадающий поблёскивающими волнами и словно обвивающий руки.
– Что это... – прошептала Инна.
– Моё платье.
Прикусив губу, я полностью вытащила тёмно-красное платье. Шёлк и кружева. Как обещала Искандера. Мне показалось – у меня сердце остановится, когда ткань мягко скользнула по рукам. Плотный шёлк – подол понизу неровный, будто небрежно порезанный. Лиф – в тонких кружевах.
– Откуда у неё такое?
– Забыла? Мы же смотрели фотоальбомы. Артисты от музтеатра раньше много ездили с концертами по разным городам, посёлкам и деревням. И у каждого был свой отдельный номер. Тётя Клава танцевала фламенко.
– Значит, во втором свёртке...
– Точно. – Я потрогала неразвязанный свёрток. – Туфли. Инн, я ведь теперь до гроба её должница. Такая щедрость...
Инна взглянула на меня с улыбкой.
– Ты знаешь, а ведь она счастлива, что отдала платье тебе. Для неё это история, прошлое. И ей приятно будет, если платье снова будет... живым. Только... Только ведь ты с Арсением должна танцевать в маске?
– Должна...
– Яна, спокойно. Давай-ка я посмотрю этот цвет на ярком свету. Ага... Он похож на цвет моего шейного платка. Дня через два перезвонимся, и я оставлю тебе в мастерской кружевную маску. Условие одно.
– Не томи – какое?
– Твой рассказ, как пройдёт вечер, как ты и обещала тёте Клаве.
Я обняла Инну, она – меня. Везёт мне с подругой.
9
По моей просьбе, Инна высадила меня чуть выше нужной остановки. Придётся спускаться пешим ходом, но ничего страшного: мне надо бы заглянуть в один маленький продуктовый магазин, в котором, единственном в нашем микрорайоне, продаётся овсяной хлеб. Мама приезжает послезавтра – она любит этот хлебушек. Вот я и заскочила узнать, будет ли привоз завтра вечером и привезут ли овсяной.
Выйдя из магазина, я зашагала вниз, к дому. А хорошо в подробностях знать свой микрорайон, идти по тропкам между домами, сворачивая за углы, за которыми незнакомый с местностью мгновенно растеряется и заблудится... Идёшь, снег поскрипывает под ботинками, тучей ленивых морозных мух посвёркивает вокруг фонарей. Хорошо... Главное – не забывать поглядывать, не попадаешь ли на переходах на скользкую дорожку от машинных колёс.
Уже ближе к своему дому стала осторожно пробираться между машинами, тесно поставленными у начала дороги перед подъездами. Буквально кралась – на цыпочках, чтобы не свалиться на зеркально чистом льду. И так, сторожась, чуть не вкралась в негромкую беседу. Точнее – чуть не свалилась, услышав знакомый печальный баритон. Глебушка! Глебушка?!
Замерев за чьей-то мощной машиной, как раз в тени – именно сюда не доходил свет прожектора от последнего подъезда, и затаив дыхание, я прислушалась. Он здесь – случайно? Или приехал к кому-то? К какому-нибудь знакомому?.. Так, с кем это и о чём он там речь ведёт?
Противоугонки и пульты к ним. Что лучше и с чем успел намучиться. Как однажды пульт сломался, и бедный Глебушка не смог открыть собственную машину. И пришлось ехать на общественном транспорте (грязном и тесном, заполненным невоспитанными людьми) домой – за запасным, оставив несчастную, дорогую и любимую машинку в страшной опасности на стоянке – аристократочку свою трепетную среди чумазых дворняжек. Собеседник, не слишком многословный, время от времени поддакивал и вставлял сочувственно-безразличные реплики – чрезвычайно краткие: "Да, бывает... Да, конечно... Что ж делать..." Глебушку немногословность собеседника не смущала – и как-то сразу, по этому незначительному признаку я определила, что собеседник ему незнаком, а не уходит тот, потому как тоже ждёт кого-то. Чем и воспользовался Глебушка, который иногда умеет быть идеальным занудой.
Предельно осторожно я выглянула посмотреть на мужчин – и отпрянула. Ой... Арсений... Чтобы не засмеяться в голос, я быстро удрала за угол дома, изящно замахав руками, чтобы не завалиться набок – ноги всё-таки поехали, и грациозной рысцой пробежав по раскатанному льду. Потом спустилась к остановке, села на скамейку под навесом и задумалась.
И что? Почему эти двое здесь? Неужели из-за меня? В любом случае – мне не хотелось бы показываться на глаза обоим! Извечный вопрос: что делать?
Посидела-посидела и пожала плечами, вытащила из сумки мобильник.
– Привет, Роман. Не спишь?
– Смеёшься?
– А ты ещё сомневаешься? Слушь, Роман, помощь твоя нужна.
– В чём?
– Я на улице, сижу на остановке. Мне нужно незаметно попасть домой.
– О-о! – оживился мальчишка. – А незаметно – это как?
Слава Богу, он не спрашивает – почему. Впрочем, ещё полюбопытствует. Но сейчас он задал правильный вопрос.
– На мне рыжая замшевая куртка. Ну, помнишь? Сегодня в ней видел. Меня по ней сразу узнать можно. Я хочу войти домой неузнанной. Ты можешь вытащить что-нибудь такое, чтобы на меня напялить и превратить в толстую тётку? Хоть одеяло какое-нибудь.
Ромка аж поперхнулся.
– А почему в тётку? И почему одеяло?
– Потому что на тёток никто внимания не обращает, – терпеливо начала обучать я его шпионским штучкам. – Тётки – это привычная деталь улицы, особенно вечером, особенно с сумкой. А одеяло, потому что сейчас более-менее тепло, и оно сойдёт за пончо или плед, какие сейчас в моде. Ну как? Сумеешь что-нибудь сделать?
– Говоришь – ты на остановке?
– Ага.
– Жди. Сейчас будем.
Он отключился, а я в недоумении уставилась на трубку. "Будем"? Почему во множественном числе?
Подъехал троллейбус, и в моих взволнованных мозгах вдруг щёлкнуло. Как там было сказано? "Если девушка таинственно улыбается – значит, тараканы в её голове что-то празднуют"? С щелчком в моих мозгах выклюнулся росточек одной очень интересной идеи... Оказывается, я авантюристка. Ах-ха... Приятно-то как. Только одобрит ли мою сумасшедшую идею братец? Впрочем, Лёшка и сам хорош на безумные мысли. Вспомнить только наше танго... Наверное, одобрит... Вот только обдумать надо, и тогда это будет – весело!!
– Привет! – басом сказал высокий парень, склонившись надо мной.
Меня чуть не холодом обдало от страха. Незнакомый, в драповом полупальто – я этого парня точно не знаю! – и надвинулся почти угрожающе. В темноте остановочного навеса и лица не видно. Но испугаться по-настоящему не успела. За его спиной возник ещё один – быстро и запыхавшись.
– Яна, ты где?
– Здесь! – радостно пискнула я, выглядывая из-за высокого парня.
– Знакомься, это Игорёк. Игорь, – вежливо представил высокого незнакомца сам не менее высокий Ромка. – Мой одноклассник, с которым ты должна договориться о репетиторстве. Мы с ним вышли по одному, чтобы не так подозрительно было. Рассказывай.
Они уселись по обе стороны от меня, с живейшим интересом ожидая моей истории. Я набрала воздуха – и выдохнула. Ну и как им всё это обсказать? Совершенно же идиотская история. Сказать, что два человека, кажется незнакомые друг с другом, явно держат под наблюдением дверь нашего подъезда? А как объяснить их наблюдение – в котором, в общем-то, я ещё и не уверена? Может, они не из-за меня встали в такой позиции, что от последнего подъезда хорошо виден путь, которым я должна явиться домой? Ведь я точно не знаю, видели ли оба, что я уходила. Да и меня ли они стерегут?
– Ребята, вот как на духу: я сама ничего не понимаю в ситуации. Но мне нужно тихонько пройти в подъезд. Чтобы меня не узнали. На всякий случай.
– Ничего не понял, – признался Ромка.
– Хорошо. Чисто практически: у последнего подъезда стоят два человека. Я не хочу, чтобы они видели, как я захожу домой.
– Ну, если ты свет включишь – всё равно увидят, что дома, – с сомнением сказал Игорёк, не смущаясь переходом на "ты". Впрочем, его поведение понятно: в сумерках остановки выгляжу, наверное, совсем малолеткой. Тем более – ко мне на "ты" обращается и Роман.
– Свет включу только с другой стороны дома. Там у нас плотные шторы. Я точно знаю, что торшер не виден. Да и долго свет держать не буду – мне завтра рано на работу.
– Ладно. Держи, – сказал Ромка и вытащил из пакета длинный кожаный плащ. – Это папин. Надевай прямо на куртку. Так... Теперь снимай свою кепку, распускай волосы. За пять минут ходьбы не замёрзнешь. Ну вот... На вот – очки. У них очень слабые диоптрии, зато сами линзы большие. Ну? Всё? Ага. Я возьму твою сумку, а ты бери нас обоих под руки. Мы сейчас обойдём дом, будем спускаться с того конца и рассказывать анекдоты. Громко. Игорёк, анекдоты знаешь? Ты начинаешь – я продолжаю. Всё? Пошли.
И мы пошли. Мальчишки, счастливые и взбудораженные, громко орали анекдоты и, ещё не дойдя до середины истории, начинали истерически ржать над собственным рассказыванием. Я их понимала – сама с трудом удерживалась от непроизвольного вырывавшегося хихиканья. Это называется – адреналин в голову вдарил. Правда, выражение несколько грубее звучит. Но адреналин наше состояние отражал точно. Кроме того, дорога перед нашим домом идёт слегка вниз. А кто живёт в таких домах, знает, как здорово бывает зимой раскатан такой спуск. Я семенила, держась за своих заговорщиков, то и дело скользила, попискивая от ужаса, что они меня не удержат. А они с подбадривающими воплями бежали и везли меня, время от времени поднимая под локти в воздух. Смех, шутки... В общем, не обратить на нас внимания невозможно. И наверняка кое-кто искренне убедился, что мы – не те, кого надо дожидаться.
Мы ввалились в подъезд разудалой, громкоголосой компанией, захлопнули за собой дверь, причём сразу резко замолчали и заворожённо смотрели, как она закрывается, – дожидались, чтобы закрылась полностью, до конца! И чтоб за нами не то что никто не пошёл бы, но и не побежал бы. Мальчишки сразу успокоились и солидно напомнили мне, что я под защитой двух самбистов, так что, буде кто приставать, проучат основательно.
Уже молчком, хоть и пересмеиваясь, они проводили меня до двери в мою квартиру и напомнили, чтобы свет со стороны двора я не зажигала. И ушли.
... И вот спросил бы кто меня, зачем я это сделала... Ну хорошо. Мальчишек развлекла. Но мне-то зачем это нужно было делать?
Не стала зажигать света в комнатах. Зажгла только в прихожей, предварительно закрыв все двери в неё. Быстро разделась и нетерпеливо вынула платье и туфли, забыв обо всём на свете. Только сейчас испугалась: а вдруг подарок мне не по размеру?.. Совсем забыла, что тётя Клава всё-таки зря не подарит. Глаз-то у неё намётанный...
Быстро влезла в тёмно-красное платье, пообдёрнула его немного и, встав перед трельяжем, покрутилась, разглядывая себя и так и сяк. Прохладный шёлк быстро нагрелся. С облегчением разглядывала себя, наверное, с минуту. Платье оказалось немного даже свободней. Пришлось напомнить себе, что тётя Клава всё-таки занималась каждый день на своих репетициях и была далеко не такой худенькой, как я. Которая даже зарядку забывает делать – усмехнулась я себе. Спина открытая, но при лифе с жёстким кружевом, который идеально держит грудь, открытая спина выглядит нормально... Туфли! Поставила перед собой обувку. Красота! И каблук хороший – удобный. Да ещё есть ремешки, с помощью которых туфли плотно обволакивают стопы! Надела с предвкушением и опять радостно вздохнула: хорошо! Как будто продолжение ноги.
Прихожая у нас маленькая. От трельяжа до двери в кухню – шагов шесть. Если дверь открыть (кухня выходит не во двор), то уже шагов девять получится. Я включила свет в ванной, выключила в прихожей. Начала с прогулки. Затем широкий шаг вперёд, присела на одной ноге. Выпрямленную подтянула, вставая. Снова прогулка – назад. Присела на другой ноге и медленно поднялась, постепенно ведя по полу свободную ногу к опорной. Подняла руки – быстрый двойной оборот. Туфли – как влитые. Даже на стареньком паласе в прихожей.
Даже в темноте заметила, что среди нетерпеливо разбросанных бумаг, в которые были завёрнуты платье и туфли, поблёскивают какие-то ленты. Сердце замерло, пока тащила что-то шёлковое. Перчатки... О-о... Длинные... Немедленно надела. По руке. А если ещё кольцо надеть поверх... Разулыбалась... Здорово! А-а!! Быстрей бы суббота!
Вот теперь можно позвонить Лёшке. Со своей сумасшедшей идеей.
– Лёшк. Привет. Вы не спите? Не помешаю?
– Нет. А что?
– Лёш, девушка Андрюхи – она где-нибудь работает?
– Не, учится. Третий курс.
– Слушай, насколько я поняла, она ведь с меня ростом?
– Ну, где-то так.
– И у неё тёмные русые волосы. Ты не видел – они длинные?
– Хочешь – перезвоню, спрошу? – безо всякого сарказма предложил брат.
– Лёш, у меня вот что. Если, конечно, Андрюха и его девушка согласятся.
Брат выслушал внимательно. Поразмыслив, сказал: идея – класс. Он ещё немного её обдумает, перезвонит.
Несколько минут я бесцельно бродила по тёмным комнатам, не смея даже выглянуть в тёмное окно. Время от времени садилась в кресло, осторожно укладывая складки платья рядышком, чтобы не помять. Платье снимать как-то не решалась. Оно словно во мне что-то подогревало, словно подталкивало, и я боялась, что, сними платье, перепугаюсь и не буду развивать мыслишку...
Господи, зачем я это придумала? А правда – зачем? Снова села в кресло и крепко задумалась. Вскоре вопрос почему распался на две половинки, а значит, и на два ответа.
Зачем мне это нужно – то, что я придумала?
Почти не знаю Арсения, но мне хочется поразить его воображение. Мной. Почему-то очень хочется. Значит ли это, что он мне уже нравится?
Но если брать одно слово главного вопроса – "мне", то ответ будет сложней. Чего мне в жизни не хватает, если я ни с того ни с сего придумываю такую авантюру? Наверное, ярких впечатлений. Последние годы живу только жизнью мамы и героев книг. На одном и том же месте. Жизнь – на нуле. А тут вдруг... Столько событий, которые начинают толпиться вокруг меня, подталкивая к новым приключениям! Неудивительно, что тараканы в голове зашевелились – топливо подоспело, наконец!
Не отступлюсь!
Я подняла голову. Может, с Арсением познакомиться поближе и не удастся – как с другом, не как с работодателем, но полётное состояние, как будто сидишь на мотоцикле, за широкой спиной Лёшки, на самой скорости – почти взлетая! – это у меня будет!
Телефонный звонок. Стационарный звонит. Лёшка.
Схватила трубку.
– Идея – золото! – ухмыляясь, сказал брат. – Ленуське понравилось. Это девчонка Андрюхи. Она с тебя ростом. Волосы тёмно-русые. Фигуры у вас – одно к одному. Так сказал Андрюха.
Я поддёрнула подол платья и присела на трельяж. Так, ещё двое вместе со мной сбрендили. Здорово! Злорадно улыбнулась – ну, держись, Арсений! – и сказала:
– Тогда только одна проблема. Где заниматься будем?
– У Андрюхи в подвале. Он же секцию ведёт. Как ты? Сможешь после шести?
– Конечно, смогу. А эта Ленуська – сможет?
– Сможет. И кстати... До универа она занималась эстрадными танцами, и она балдеет от нашего танго. Уговаривает Андрюху тоже заняться.
– Ха, а что нам, красивым девочкам, не уговорить Андрюху? Давай, я тоже на него насяду? Пусть учится танцевать! И вообще... У него девушка умеет – и что теперь ей? Отсиживаться, пока другие по-настоящему танцуют?
– А чего уговаривать? – засмеялся Лёшка. – Скажи, что Ленуську только в паре с ним будешь учить танцевать, потому как нам с тобой... – Он вдруг замолчал, а через секунды захохотал. Я чуть не подпрыгнула. Отхохотавшись, он шмыгнул носом (до слёз, что ли, ржал?) и выдал ещё одну гениальную идею: – Янк, а чего Ленуську готовить к паре со мной? Давай две пары на танцпол выведем?
Ошеломлённая, я прислушалась к идее, прикинула её возможности. Моя идея состояла в том, чтобы под мраком ночи (внезапно выключенным светом на веранде) на середине танцпола появиться с Ленуськой с обеих сторон от Лёшки. Ну и, соответственно, станцевать с ним: один партнёр – две девушки. Почти одинаковые. И обе в масках.
Но теперь... С одной стороны Лёшка выводит меня – всё внимание на нас. Напротив нас Андрюха выводит Ленуську – оживлённый переполох среди зрителей! Обалдевший Арсений упадёт!! Кого он выберет, если обе одинаковые и обеих не узнать?
– Я – за! – сказала я и заторопилась: – Сегодня вторник. Среда, четверг, пятница, ну, немного в субботу можно, если успеем. Думаешь, сумеем подготовить за это время двоих?
– Андрюха не дурак. До айкидо он много занимался дзюдо, – спокойно сказал Лёшка. – Двигаться умеет. Чё ему – не усвоить пару движений?
Ишь, будто профессионал заговорил. Я удержала улыбку и деловито сказала:
– Давай адрес, где подвал Андрюхин располагается.
– Зачем тебе адрес? – удивился Лёшка. – Я за тобой заеду – и вся лафа.
– Лёшка, а твоя Катя ругаться не будет? Приехал на две недели, а по вечерам дома тебя нет. Смотри... Может, я зря придумала всё это.
– Чего ей ругаться? – снисходительно отозвался брат. – Я ж не бухать бегаю, а делом заниматься.
С трудом снова удержав улыбку – делом заниматься! – я распрощалась с ним.
Переодевшись, я прижала к себе платье, вдохнула его еле уловимый аромат из старых духов, сладковатого дезодоранта и стирального порошка. Надо попросить Никитоса заснять хотя бы на телефон этот наш номер. Тогда я смогу показать его тёте Клаве и Инне. Пусть посмотрят и оценят. Заодно – окошко в другой мир.
Ну и времечко у меня полетело!.. Жила совершенно спокойно – почти по привычке. И – на тебе. Утром – две работы. Днём – репетиторство. Вечером – тренировки. И выходные – как у белого человека. То есть – сплошное приключение!
И... Я встала, отложила платье. Подняла руки – на уровень плеч Арсения. Прогнулась в спине, почти почувствовав его руки на моей талии. Запрокинула голову, слегка открыла рот – вспомнить, прочувствовать его поцелуй... Мурашки по коже...
Почти неслышный звук. Будто нечаянно слетел со стола одиночный лист бумаги. Вздох. Я обернулась. В комнате, освещённой лишь окнами соседнего дома и дворовым фонарём, всё равно сразу нашла очертания смутной фигуры. Искандера.
– Добрый вечер, Искандера.
– Добрый, – задумчиво ответил призрак и присел на краешек стула у письменного стола. Платье, обычно бело-розового цвета, сейчас светилось прозрачными линиями лунного оттенка.
– Искандера, ты сказала, что бесплатным сыр бывает только в мышеловке. Но платье от тёти Клавы я получила бесплатно. Или есть что-то ещё, о чём я пока не знаю?
– Чтобы получить платье, тебе пришлось встать и выйти из дому.
Я озадаченно уставилась на привидение.
– То есть?
– Тебя очень трудно вытащить из дома. А под лежачий камень вода не течёт. Ты взяла на себя труд поехать в гости, судьба ответила тебе подарком.
Задумавшись, я признала: Искандера права. В последнее время я отказывалась выходить из дому, придумывая немыслимые предлоги. Хотя меня довольно часто теребили подруги и бывшие однокурсницы. Почему-то открытое пространство пугало меня. Только поиски работы могли вытащить. И сама работа.
– Искандера, а кто приходил сегодня ко мне? – спросила и затаилась: а вдруг скажет, что Арсений?
– Это когда? – рассеянно спросило привидение.
– Когда у меня Ромка был.
– А, это Глебушка.
– Ты так пренебрежительно сказала это, – усмехнулась я. – А зачем он приходил – ты знаешь?
– Ты же отказала ему. Вот он и решил поговорить с тобой начистоту. Чтобы быть твёрдо уверенным в том, что к тебе больше не стоит звонить.
Вспомнив, кто открыл дверь Глебушке, я не удержалась и фыркнула. Что ж. Кажется, Глебушка ожидал меня вечером – в компании с Арсением, чтобы высказать мне своё недовольство. Почему это я не сказала чётко, что у меня появился другой?
– Спокойной ночи, – прошелестела девушка-призрак.
– Спокойной ночи, – откликнулась я. И тут же спохватилась. – Подожди!
Но Искандеры уже нет. И не попробуешь задать вопрос: а почему приходил Арсений? Да и знает ли она ответ. Легко сообразить, почему приехал Глебушка. Но зачем Арсений? И откуда он знает мой адрес? Или он приехал не ко мне? Вдруг в нашем доме живут его знакомые?
Уже разложив постель и юркнув под одеяло, я вспомнила движения, которые мне показала тётя Клава. Мда. Чревато такие позы использовать в танго с незнакомым, по сути, человеком. Ведь все движения рассчитаны на полный контакт с партнёром. Я, если захочу такие движения испробовать на Арсении, должна буду буквально прилипнуть к нему. Если захочу... Точнее – если он узнает, кто из нас с Ленуськой та, с кем он танцевал в первый раз. А если ему всё равно, с кем танцевать? Или он просто подойдёт к той, что будет одета в чёрное, привычное ему платье?.. Но мысли поплыли в сонном течении, внутри которого меня начало больше волновать другое. Мы с Лёшкой танцуем под "Танго" Ингрид, потом идёт "Кумпарсита" – для желающих потанцевать со мной. Подо что бы нам танцевать в следующий раз?.. С трудом открыла глаза на шелест – показалось, кто-то рассмеялся призрачным смехом. Снова зажмурилась и полностью вплыла в сон, в котором Арсений жёстко вёл меня в танго по истоптанному полу веранды.
