Текст книги "Маска Для Весов (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Драп мне не осилить. Дороговато даже для меня нынешней. Хотя – мечта давнишняя. Ладно. Проехали... Он привык видеть меня в короткой куртке? Искусственная дублёнка – длинная, цвета тёмного шоколада. Притом, что распродажа. Денег хватит. Ещё и останется.

Продавщица помогла мне надеть дублёнку, пообхлопала её на мне. Так, вроде ничего себе получилась дамочка. Уже не такой шапокляк, как в рыжей куртке. Но не собираюсь её здесь оставлять. Девушка оказалась понимающей и, вместо дублёнки, упаковала мне куртку в красивый огромный пакет. Туда же спряталась и моя сумочка.

Обувной оказался тоже рядом... Он видел меня в ботинках на плоской подошве и в джинсах? Из обувного я вышла на высоченных каблуках замшевых сапог – с закатанными до голенищ штанинами джинсов. Замшевую обувку я всегда любила: у неё чаще всего подошва не скользкая. У этих, несмотря на высокий каблук, тоже, кажется, подошва не скользит. К большому пакету присоединился яркий легкомысленный пакетик с моими старыми ботинками.

Теперь осталось проехаться на четвёртый этаж. Где почти сразу же я наткнулась на искомое – киоск с очками для декора. Сначала задумала купить с большими зелёными стёклами, но затряслась от смеха при взгляде на зеркало: ну и лягушка! Взяла обычные, чёрные. Но со стёклами узкими и по бокам чуть приподнятыми – как у героя Матрицы...

Тут же рядом – прилавок с косметикой. Купила самую дешёвую и самую яркую.

Скрипя зубами от жадности – денег на это жалко! – всё-таки приобрела длинный шёлковый шарф тёмно-жёлтого цвета, который накинула так, чтобы края чуть не волочились по полу.

Уже в платном туалете расчесалась и, склонившись, помотала головой. Он видел мою косу и чёлку, из-за которой, кажется, и пошли ассоциации с его сестрой?.. Волосы у меня густые, просто под кепкой слёживаются. Теперь встали дыбом и образовали на мне шикарный воротник. Здесь же, в туалете, попыталась вспомнить, как красят рот топ-модели. Смутно вспомнилось, что там сначала должна быть обводка, а уж потом обведённое пространство замазывается помадой. Обводка нужна, чтобы потом помада не расползлась, не расплылась. Впрочем, у меня всё это ненадолго. До остановки доберусь – всё равно сразу сотру!

Перед тем как выйти, я ещё рот приоткрыла в капризном выражении, как делают это некоторые крутые голливудские актрисы. И вот такой роскошной дамой: волна волос поверх длинной дублёнки, стильные чёрные очки, развевающийся на ветру лёгкий шарф, покупки в руках – я процокала мимо растерянного Арсения, который бросил на меня мимолётный взгляд и тут же отвернулся. Что – не понравилось, как стучу каблуками?.. Я тебе не аквариумная рыбка. Меня ещё надо поймать потрудиться.

Пока всё покупала, не один раз вздохнула: хорошо иметь деньги! А в душе возразилось: а смекалку иметь ещё лучше! Неужто я не смогла бы исчезнуть из супермаркета незамеченной и без переодевания? Прикинула возможности. Смогла бы. Просто понравилась игра со шпионскими переодеваниями. И понравилось это чувство злорадства, когда прошла мимо Арсения, гордо не поморщившись на его вскользь брошенный взгляд в мою сторону.

А лицо у него замкнутое, да и рот жёстко зажат... Разозлился? Стоит чуть в стороне от основного потока покупателей входящих-выходящих – и тем же жёстким взглядом словно просеивает толпу...

Я спустилась по лестнице и далее пошла по дорожке к остановке. Никаких угрызений совести не чувствовала. Кажется, я начала понимать, почему не понравилась идея быть с ним. Мне сказали посидеть с ним час – я выполнила просьбу. Если он такой слабак, что начнёт пить снова, я не хочу с ним связываться. Пусть это выглядит и жестоко, но... Я не знаю, когда погибла его семья. Но я не хочу повторной истории Инны с Тарасом. Я не хочу повтора тех жутких часов с отцом, которые нам с мамой пришлось пережить. Можно, конечно, меня укорить тем, что со мной Арсений бы... Я не героиня – всю жизнь заботиться о том, кто не может позаботиться о себе. Даже думать не хочу.

На остановке я зашла под навес, где спрятала волосы под любимую кепку и сняла очки. Поковырявшись во втиснутой в пакет сумочке, нашла початую пачку влажных салфеток и стёрла помаду. В троллейбусе сняла шарф и смотала его в нечто, что легко засунулось в большой пакет с курткой.

С работой на Арсения я что-нибудь придумаю. Например, буду караулить, когда он уйдёт... Инна поможет! Будет звонить, когда он уйдёт, а я буду прибегать и работать. Только вот ключи от кабинета как брать... Ну и что! Придумаю как-нибудь. Мне сегодня главное – маму привезти так, чтобы он всё-таки не узнал, где я живу.

Сидя на одиночном месте впереди, благо что троллейбус почти пустой, я стала размышлять о другом. Новая маска. Быстро ли к ней привыкну? И что скажет мне сейчас мама, когда узреет, в каком виде приехала встречать её дочь?..

Подумать не дали. Из пакета придушенно пискнул мобильник. Инна.

– Привет! Ты где?

– Еду встречать маму.

– Ты знаешь, мне сейчас позвонил Арсений Юрьевич...

– Что?! Он знает номер твоего телефона?!

– Нет. Не знал. Он позвонил на вахту, чтобы меня вызвали и передали мне его номер телефона.

– То есть это ты ему позвонила?

– Ох... Я тут с этими вахтами уже запуталась. Да, это я перезвонила ему.

– И чего он хочет?

– Он спрашивает, не дашь ли ты ему свой номер.

– Фиг вам!

– Большой? – весело спросила подруга, понимающая меня с полуслова.

– Громадный и бесконечный.

– Хорошо, я передам! – с шутливой угрозой сказала Инна. – Но в обмен на объяснение, что там у вас произошло. Слушай, Яна, а тётя Рая меня примет как постоялицу на некоторое время? А то мы так быстро разбежались по работам, что договориться не успели.

– Примет, конечно, – удивилась я. – Мама тебя любит! Только ты Арсению не говори, что я еду её встречать, ладно?

– Ладно! До вечера!

– Стой!! – завопила я. – Тебя Глебушка довёз до ЗАГСа с заявлением о разводе?!

– Довёз, – нежно сказала подруга.

– Тады – пока, до вечера.

Судя по мечтательным интонациям, Инна и Глебушка точно нашли друг друга.

Мне стало завидно. Чего бунтую? Такой жених завидный мне попался. А я... Впрочем, говорить о женихе рановато.

Железнодорожный вокзал встретил меня суетой замотанных пассажиров и таксистов. Я прошла подземным переходом до дороги к автобусному вокзалу, узнала в кассах, где именно должен будет оставить своих пассажиров нужный мне автобус. Прибежала на место вовремя. Автобус уже остановился, и пассажиры вываливались из его чрева. Моя маленькая железная мама твёрдой рукой тащила огромную сумку и целеустремлённо шла прямо на меня.

– Мама!

Она остановилась, хлопая глазами. Впервые я видела её растерянной и сама сжалась: а вот сейчас ляпнет что-нибудь про мою дублёнку, к которой я уже успела прикипеть, и я не смогу больше надеть её... Спохватилась, вынула из её рук сумку.

– Яна, доченька моя... Да тебя не узнать! – со слабой улыбкой сказала мама. – А какие сапоги! Наконец-то выглядишь, как подобает!

Я выдохнула. Маме понравились мои купленные наспех вещички!

Она забрала мой пакет, не очень тяжёлый в сравнении с её дорожной сумкой – умеет набить чем-нибудь! И мы пошли рядышком, болтая и смеясь друг над другом: нам обеим хотелось многое чего порассказать! Маме я, конечно, уступила, только сообщив сразу, что теперь работаю и получаю очень даже неплохо. И мама начала рассказывать про то, как гостила, кого видела, какие новости о родственниках и какие и кто мне приветы передаёт. Вспомнив об Инне, я перебила маму сообщить про развод подруги, на что мама фыркнула, как девчонка, и самодовольно сказала:

– Я давно ждала, когда же она поймёт, какое он на самом деле... Не буду выражаться об отсутствующих.

Я потёрлась щекой о её плечо и сообщила ей, что она чудо и я её люблю. А мама ответила, что она и сама знает, что она чудо. И вообще... Я могла бы это и раньше раскусить.

15

Пока помогала маме распаковывать дорожную сумку, пока мама носилась из комнаты в ванную, причитая, что её короткие чёрные волосы слишком быстро отросли и надо бы сбегать в парикмахерскую, и одновременно распределяя вещи – что в шкаф, а что на стирку, я вдруг вспомнила Арсения. Нет, я, конечно, постоянно помнила о нём – и неудивительно, ведь теперь покупка моих новых вещей всегда будет связана с ним. Но на этот раз я вспомнила о нём конкретно. Мелькнуло и застряло перед глазами воспоминание: Арсений у дверей в супермаркет – жёсткий-прежёсткий. Не тот расслабленный тюфяк, от которого я сбежала. Такому, собранному и жёсткому, я бы, наверное, захотела понравиться. Но – наверное.

Опустевшую дорожную сумку понесла в кладовку, а там, у двери, Искандера – туманное марево в тени. То ли меня поджидает, то ли просто мимо пролетала.

– Только не говори, что зря сбежала, – негромко предупредила я.

– И не собираюсь, – ответила девушка-призрак. – Я, наоборот, боялась, что ты так и останешься с ним.

– Искандера, а зачем нужно, чтобы он не знал, где я живу?

– Нужно.

Я будто эхо от своих слов услышала, а Искандера растаяла. Тоже... Интриганка хорошая... Запихнув сумку в кладовку, быстро расчесавшись (набегалась с распущенными), я побежала на кухню – приготовить чаю. До ужина ещё далеко, а мама любит почаёвничать. Мельком глянула на часы – до репетиторства время есть.

Уже за столом сообщила все новости: Инна пока живёт у нас, я работаю сразу на двух работах, плюс ко всему у меня, благодаря Ромке, появилось репетиторство.

– Жениха не нашла? – шутливо спросила мама, с удовольствием разглядывая вазочку с диабетическими сладостями. Их я запасла ещё в день её отъезда: забежала после проводов в небольшой, хорошо известный мне гастроном и набрала.

– Да как сказать! – таинственно и с шутливым же превосходством сказала я.

– А ты скажи прямо, – предложила мама и тут же забыла о своём вопросе, когда я поднялась подлить ей свежего кипятка.

Впрочем, может, и не забыла бы, если б не зазвонил домофон. Я подошла, недоумевая, кто бы это. Может, одноклассник Ромки освободился пораньше?

– Кто?

– Яна! Открой, пожалуйста, – запыхавшись, попросила Инна.

Нажав кнопку, я обернулась к маме:

– Инна! Наверное, что-нибудь забыла дома.

Подругу я ждала с огромным нетерпением, раскрыв дверь и выглядывая, когда же она появится из лифта. Появилась, простучала каблучками, оживлённая и в то же время чем-то озабоченная.

– Тётя Рая приехала?

– Приехала!

– Ой, здрасьте, тёть Рая!

Пошли лобызания, обнимания, приветствия с приездом, но быстрого, острого взгляда Инны на меня я не пропустила. Наконец я успокоила маму, что Инна и впрямь что-то забыла, так что она здесь на минутку. Утащив подругу в спальню, я спросила:

– Что случилось?

– Всё нормально. Держи.

На мою ладонь лёг мобильный телефон. Я, честно говоря, несколько обалдела. Инна хмыкнула и нажала пальцем на кончик моего носа:

– Рот закрой – ворона залетит. Презент Арсения. Сказал: если не хочешь давать свой номер телефона – будет звонить на этот.

– А у меня... – начала я высокомерно и запнулась. Хотела сказать: "А у меня есть желание с ним говорить?" Но стало любопытно, что он скажет. Будет укорять меня за побег из супермаркета? Пусть только попробует!

– Всё, я побежала, – уже из прихожей предупредила Инна.

– А чаю с нами не попьёшь? – озабоченно спросила мама.

– Некогда, тётя Рая. Честное слово. Еле смогла выскочить из мастерской. Но вечером – поболтаем!

И подруга убежала. Я встала у занавески в спальне и улыбнулась: нетерпеливо топтавшийся у машины Глебушка аж плечи расправил при виде выбегающей из подъезда Инны. Счастливая... Он, конечно, со своими закидонами, но...

– Я, наверное, прилягу с дороги, – сказала мама, заглянув в спальню. – Не помешаю тебе с твоим репетиторством?

– Это мы тебе помешаем, – сказала я и обняла её, а перед глазами снова воспоминания, как моя маленькая железная мама тащила на себе мир и благополучие всей нашей семьи, как она держалась в последние годы, когда отец окончательно запил. И, обнимая её, я впервые поняла, чего хочу. Точнее – не хочу. Я не хочу быть железной леди. Я хочу быть женщиной, которая может во всём положиться на мужчину в любой ситуации. Я хочу быть той, про которую завистливо говорят: она за ним как за каменной стеной. Не надо мне маминой судьбы...

Покачались так немного в обнимку, и мама ушла спать к себе. Около часа до моего репетиторства у неё есть для спокойного сна. Как хорошо, что она приехала...

Закрыв все двери, чтобы домофон не слишком сильно бил по ушам спящей, я села в кресло, держа в руках мобильник Арсения. Если не позвонит до репетиторства, пусть не рассчитывает, что я буду тратить учебное время на болтовню с ним... Села и снова задумалась. Почему мне понравилось, как он обращался со мной в кафе, но очень не понравилось, как стал относиться ко мне сейчас? Не могу сказать точно, но, мне кажется, я сильная. Но... Постоянно быть опорой мужчине... Когда он собирался везти меня в кафе, я пришла в восторг от его манер. Мне удалось даже не шутливо назвать его в мыслях "мой король". Но королевская краска поблёкла, едва он приоткрыл свою суть. Да, внешне он король, но что он внутри?..

На мобильнике Арсения, переключённом на "тишину", засветилось окошечко экрана. Я вдохнула поглубже и включила связь.

Кажется, он не ожидал, что я отзовусь сразу.

– Слушаю, – первой после вынужденной паузы сказала я.

– ... Почему ты ушла?

– Моё время закончилось, – сказала я сущую правду. – Меня просили посидеть с вами примерно два часа – и я выполнила просьбу. Больше меня ни о чём не просили.

– То есть, попроси я тебя остаться, ты бы осталась?

Пытается поймать меня на слове?

– Не знаю. Я бы подумала. И знать бы, при каких условиях.

– Ну а просто потому, что тебе со мной хорошо?

– А мне с вами хорошо? – обалдев от постановки вопроса, спросила я. И затаилась, вспомнив, как легко я угадала, когда он подошёл за спиной в книжном магазине. Хорошо не хорошо, но я его чувствую. Так чего же взбеленилась в супермаркете?

– Я надеялся – да, – задумчиво сказал он.

В паузе я озадаченно размышляла над странной задачей: мне хочется, чтобы мной командовали, но при этом мне не хочется чувствовать себя марионеткой. Сказать ему об этом, он возразит – глупо. Я залезла в кресло и обняла колени. Интересно. Получается, я сама объяснить не могу, почему я сбежала.

Новый поворот. Взбеленилась я не в супермаркете, а у него дома. После того как он однозначно решил за меня абсолютно всё. Но в кафе он тоже решал. В чём разница?

– Яна, ты слышишь меня?

– Слышу, – неохотно отозвалась я.

– Что будем делать?

– Могу вам деньги вернуть.

Ошарашенное молчание.

Но через секунды его молчания меня бросило в жар. А вдруг он скажет что-то вроде: раз нам не судьба быть вместе... Я внезапно поняла, что не хочу с ним расставаться... Мгновенно зачастило дыхание.

– По поводу ситуации в супермаркете... Прихожу к выводу: я пока слишком чужой для тебя человек, чтобы тебе хотелось сразу подпускать меня к себе, а тем более знакомить со своими близкими, – ровно сказал Арсений. – Кажется, я понял, что нужно начинать знакомство несколько иначе. До свидания.

Наверное, только через минуту я поняла, что таю дыхание, прислушиваясь к тишине в трубке. Отдышалась. Сообразила две вещи. Он всё-таки не собирается отступаться от меня. И – всё-таки он "мой король". Думаю так, потому что решение за нас двоих принял опять именно он. Причём решение мужское. Я бы ещё долго мямлила, пытаясь объяснить, что мне не понравилось... Почему же... Может, он из-за выпитого оказался слишком самонадеянным, отчего меня и оттолкнуло от него?..

Но главное... Он не уйдёт из моей жизни. Ну вот... Зациклилась...

Искандера мягкой невесомой паутинкой пролетела мимо меня, но, перед тем как исчезнуть, оглянулась и нравоучительно сказала:

– В следующий раз так и делай: прежде чем выпаливать что-то необдуманное, попробуй представить, что Арсения не будет в твоей жизни.

И пропала. Пока я открывала рот огрызнуться.

Хорошо, что через несколько минут пришёл один из друзей Ромки. Занятие с ним выбило почти все мысли о проблеме с Арсением из моей несчастной головы...

Павлик оправдал мои надежды. Он тоже оказался из сильных – из тех, кому только немного подправить знание правил по русскому языку и научиться использовать их на практике. Но если Ромка занимался со мной спокойно, Игорёк – тоже довольно деловито, то этот высокий широкоплечий парнище, с добродушным округлым лицом и улыбчивыми глазами, оказался жутким болтуном и приколистом. Причём болтовнёй и приколами он реагировал на любое задание или пример в тесте. Едва его глаз успевал прочитать нечто, как рот открывался – и я едва не хохотала.

Уже на десятом задании я чуть не плакала от смеха. Ведь Павлик действовал в стиле лучших юмористов эстрады: он рассказывал анекдоты и говорил смешные вещи самым серьёзным, а то и озабоченным тоном.

На двадцатом задании я знала всё о его семье.

На тридцатом он вдруг проникся ко мне глубоким уважением и объявил, что я единственный из его репетиторов, который успевает выполнить с ним за час все задания.

На сочинении, на аргументации, я немножко поплыла, уже не в силах воспринимать тот поток информации, которым Павлик меня беспрерывно потчевал. Вовремя опомнилась и успела вставить вопрос по теме сочинения. В ответ он закатил речь, причём такую, что мне пришлось молча выслушать его до конца. До конца – это когда он сам оборвал себя на полуслове и деловито сказал, что из этой его речи можно состряпать три предложения в качестве первого аргумента. Выяснилось, что у него такая особенность: сначала он растекается мыслью по древу, затем сокращает словесный поток до цитат из самого себя.

В прихожей он простоял минут десять, разговаривая вполголоса (я предупредила, что в соседней комнате спят после дороги), но всё так же безостановочно.

Я слушала его бубнёж, улыбаясь и время от времени поддакивая, пока не поняла, о чём он рассказывает. А он говорил о старшем брате, который прыгнул однажды, в летние каникулы перед выпускным классом, в воду – в незнакомом месте, сильно ударился о невидимые под водой стволы деревьев и повредил позвоночник – до паралича. Он мог только поднимать руки – очень медленно, немного шевелить пальцами. Лежал весь год, учился с приходящими на дом учителями. Но ему было всё равно. При чужих держался спокойно. При родных не скрывал, что лучше было бы ему умереть прямо на том месте. Жалел, что ребята вытащили из воды... Кроме учителей, навещали его одноклассники, и однажды он, Павлик, заметил, что брат запал на одну девчонку. Когда та приходила – он чуть не сиял. Та, видимо, тоже заметила, и её не смутило, что парень парализован: стала забегать чаще. Вот тогда старший как проснулся. Благо оставляли его одного до прихода младшего, зато с ноутбуком, он сам принялся искать способы исцеления. И однажды узнал, что в город на консультации приезжает профессор из Нижнего – специалист по параличам. Парень сам списался с профессором и добился консультации. Ближе к концу учебного года он уже передвигался на костылях. Ну, а далее – по нарастающей.

Закрыв за разговорчивым Павликом (Господи, он продолжал говорить, пятясь в лифт!) дверь, я некоторое время постояла в раздумье. Момент истины? Подсказка? Основа словам Искандеры: "Я, наоборот, боялась, что ты так и останешься с ним"? Получается, Арсений, будучи охотником, и должен показать себя охотником, умеющим не только стрелять, но и вытаскивать себя из трясины?.. А я, значит, заинтересовавшая его дичь, которая его же и выманивает из топи... Хм... Интересно.

И... Ха! Я хочу быть красивой, лакомой дичью!

И дико интересно, что значат на этом фоне его слова: "... нужно начинать знакомство несколько иначе"?

Машинально глянула на настенные часы. Ой, скоро Лёшка приедет, а у меня ничего не готово! Мне ведь ещё нужно сложить оба платья – и красное для себя, и чёрное для Ленуськи! А ещё не забыть для неё маску! Туфли она принесёт сама!

Проснувшаяся мама застала меня в разгаре бешеной деятельности: я бегала из комнаты в ванную, а оттуда на кухню с не меньшей скоростью, чем она недавно.

– Что случилось?

– Мам, я забыла сказать, что начала ходить в секцию танго! Ты не видела – я здесь туфли оставила?

– Красные? Поставила на полочку в прихожей! Откуда у тебя такие? Вроде не новые? И почему ты их вытащила – не лето же?

– Мам, мне туфли тётя Клава подарила – вместе с платьем! Для танцев!

– Ты к ней ходила? Когда? Как она там?

– Всё нормально. Надо бы вместе сходить. Мы с Инной ходили. Да, я забыла тебе показать, что мне Лёшка привёз из Москвы. Во какая штучка! Тебе нравится?

– Надела бы, – пробормотала мама, распяливая на руках длинную кожанку, – чтоб на тебе посмотреть...

– Некогда, мам.

– А что – Лёшка постоянно за тобой приезжает?

– Пока – да. Вот освоюсь – может, и не надо будет.

Когда я, запыхавшись, переодетая и с готовыми сумками, уселась на диван вместе с мамой, она, задумчиво глядя на меня, сделала замечательный вывод:

– Столько новостей за полторы недели... Может, мне снова уехать? Этак на месяц? Вернусь, а ты – замужем?

Я засмеялась и обняла её. У нас с мамой договорённость, что в мои личные дела она не встревает до тех пор, пока я сама не захочу с ней поделиться. И этот уговор она соблюдает строго... Мы так, в обнимку, посидели немного, и тут вдруг я вспомнила, что мама остаётся одна на целый вечер. Я буду где-то до девяти, Инна вряд ли расстанется с Глебушкой до тех же девяти... Что же делать? Одна надежда на её любимые сериалы, но всё равно остаётся какой-то осадок...

И тут зазвонили телефоны.

Сначала домашний – стационарный. Мама подошла, подняла трубку – обернулась ко мне, смешливо подняла брови:

– Тётя Лида звонит.

– Про Инну молчи, что она у нас! – прошипела я.

Мама кивнула и с притаённым вздохом стала слушать свою давнюю подругу, любящую смачно, с подробностями разглагольствовать на темы всяческих ужасов (от обуви, которая жмёт, – до вселенских катастроф, которые мешают ей жить), а я быстро сбегала на кухню и принесла ей табурет. Всё, мама занята часа на два как минимум. Уже тяжесть с сердца, оттого что будет коротать вечер одна. Правда, это тоже очень тяжело – слушать такую даму, как тётя Лида: после двух-трёх вопросов к маме о поездке она наверняка будет говорить только о себе – о своих болячках и бедах... Обычно она закатывает монолог тот ещё.

Потом зазвонил мой телефон. Лёшка. Сказал, что не поднимется: чего время зря тратить? Хотя я уже сообразила, почему он не поднимается. Мама здесь. А он её побаивается. Сказала, что сейчас буду, на что он озабоченно предупредил:

– Ян, я из машины не выхожу, но у первого подъезда машина знакомая.

"Арсений? А чего это у меня сердце вздрогнуло?"

– Сейчас что-нибудь придумаю.

– Ага. Жду.

Мама сделала большие глаза, когда из кладовки я всё-таки вытащила папину куртку. Я прошептала: "Вечером обещали похолодание!" Поскольку тётя Лида держала её на телефоне, возразить что-то вразумительное против верхней одежды, для меня большей где-то на десять размеров, мама не смогла. Так что я, таинственно хихикая, завернулась в куртку, натянула вязаную шапку, под которую запихнула косу, а потом забежала в спальню и позвонила Ромке.

– Ромк, ты меня можешь проводить до машины у подъезда?

– Чё, опять тот тип?

– Ага.

– Я с Пашкой – щас проводим!

– А он не проболтается по дороге, не назовёт меня по имени?

– Ты что?! Пашка насчёт молчания – могила!

Здоровый хохот двух потенциальных дюжих телохранителей меня не очень успокоил. Но... Назвался груздем... Придётся стерпеть.

Я спустилась в лифте – мальчишки ждали у выхода. Так. Кажется, сегодняшним вечером я просто изумительна: сначала мама, на меня глядя, изумлялась, теперь пацаны вон глаза таращат. Ромка забрал сумки и на них тоже удивлённо покосился: объёмные, но лёгкие.

– А ты куда собралась, если не секрет?

– На тренировку. Разучиваю танго.

Павлик всё ещё странным взглядом оглядел мою – папину – куртку, в которой я просто утопала и была похожа на гриб, у чьей шляпки обвисли края.

– А почему вы прячетесь, когда идёте на тренировку?

– Так интересней.

Ромка заржал чуть не до слёз. Пришлось постоять у двери подъезда, пока оба успокоятся. Успокоились, вышли на крыльцо. Машина брата напротив подъезда будто сгорбилась под падающим снегом. Я немного постояла, прислушиваясь к своим ощущениям. Не оборачиваясь к первому подъезду. Через секунды точно уверилась, что там стоит Арсений. Шагнула к ступенькам чуть напряжённая и, только благодаря Ромкиному вопросу, расслабилась:

– Ян, а можно – мы с тобой?

У меня чуть не вырвалось: а уроки? Прикусила язык. Эти – не дураки. Если подразумевается, что свободное время у них есть, то почему бы и нет?

– Спрошу у брата.

Лёшка не возражал. Правда, едва поехали, он начал диковато коситься на заднее сиденье – я-то села рядом с ним. Словесный водопад Павлика его явно потряс.

Я сначала не обращала внимания на происходящее, потому как приглядывалась к боковому зеркальцу: не едет ли кто за нами? Какая-то машина выехала следом за нами со двора, но на повороте к трассе фонари её осветили. Не чёрная. Хотя... Кто его знает, сколько у Арсения машин... Не будет же он среди байкеров и по работе ездить на одной и той же... На некоторое время я задумалась, очень ли он богат, чтобы позволить себе две машины, а потом мысленно махнула рукой. Сейчас это не главное. Главное, что у Ленуськи плохо получается танцевать с другим человеком в моей манере. С другой стороны, я уже видела, что это и не нужно. Если Арсений выберет её, он уже не угадал...

Внезапно вспыхнуло самое настоящее враждебное чувство к Ленуське: не хочу, чтобы он выбрал её! Не хочу! Потому что хочу сама танцевать с ним танго! Прижиматься к нему, следовать его движениям так, чтобы он чувствовал только меня!..

А в следующие секунды вспыхнула сама: а если ему понравится танцевать с неизвестной? А если он предпочтёт неизвестную танцовщицу замухрышке-уборщице?

Что я делаю? Зачем? Искандера ещё... Неужели именно этого она добивается: всколыхнуть его чувства так, чтобы ему было всё равно, кто именно займёт его сердце? Да и бывает ли такое...

Кажется, я слишком громко вздохнула. Лёшка внимательно посмотрел на меня.

– Ты не выяснила – насчёт этого мажора? Чего он липнет?

Мальчишки увлеклись беседой между собой, так что я ответила спокойно:

– Внешне я похожа на его сестру. Она умерла.

Лёшка помолчал, глядя вперёд, потом спросил:

– Разберёшься потом?

– Постараюсь, – уверенно откликнулась я, хотя именно уверенности и не ощущала.