Текст книги "Маска Для Весов (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
16
Мальчишки, кажется, ожидали чего-то вроде зала в каком-нибудь доме культуры. Подвал, указанный мной, их точно удивил и насторожил. Ромка первым начал спускаться по ступенькам узкой лестницы к двери, пока Лёшка ставил машину на заснеженном газоне напротив дома.
Как ни странно, спускавшийся за ним неумолчно болтавший Павлик обернулся ко мне и, продолжая рассказывать о чём-то школьном, подал мне руку. Роман, хотевший что-то сказать, оглянулся. Кажется, он смутился, что не сообразил помочь мне. А мне понравилась галантность Павлика. Я даже простила ему болтливость, поняв, что его воспитали именно так – машинально приходить на помощь женщине, пусть даже эта помощь заключается всего лишь в опоре на сильную ладонь.
В подвал мы вошли вместе – я чуть впереди. Причём, теперь галантность проявил спохватившийся Ромка: едва я переступила порог, не глядя – расстёгивая пуговицы на огромной куртке, он снял её с меня. Что было легко – при её-то размерах, и смешно – мне.
Так что вошли мы – я под охраной личных высоченных и широкоплечих секьюрити! Ну, если вспомнить ещё, что оба моих телохранителя занимаются самбо...
В подвальном спортивном зале мои секьюрити, оторопев спервоначалу, раскрыли рты на белые кимоно присутствующих, на татами, на спортивные тренажёры – и засияли от радости: во куда попали!.. Дверь за нами закрыл последним вошедший Лёшка.
Мы поздоровались с присутствующими. Все те же лица, что были вчера! Чего это они? Вроде спортсмены айкидо занимаются не каждый день?.. Лёшка тоже выразил недоумение, но Андрюха успокоил его:
– Да они просто обалдели от вас вчера... От нас. Разве теперь, пока мы тренируемся, они пропустят это зрелище?
Так, Ленуська тоже уже здесь, а рядом с ней неизвестная молодая женщина, очень симпатичная, с насмешливыми тёмными глазами, маленькая и худенькая, одета неприметно – джинсы и джемпер. Почти подросток, если не приглядываться. Впрочем, пока я шла к ним, пару раз уловила, как незнакомка переглядывается с Леоном, и решила, что это его жена. Угадала. Ещё что-нибудь придумали?
Оказалось, что никто ничего не придумывал. Просто Леон пригласил Анну посмотреть на наше исполнение танго и помочь, если что.
Так что мы, все три дамы, отошли в раздевалку, на пороге которой я встревоженно оглянулась: где там мои мальчишки? Эти уже лежали на скамейках тренажёров и пытались выполнять какие-то упражнения на растяжку, а соседи, посмеиваясь, снисходительно им что-то объясняли. Успокоившись – мои телохранители в надёжных руках, я вошла в раздевалку.
Здесь мы с Ленуськой распотрошили мои пакеты. Я наконец пришла в более-менее ровное настроение, особенно когда мы переоделись. Ленуська восхитилась, надев моё чёрное платье и повертевшись перед зеркалом. Почти идеально. Почти – это в бёдрах оно на ней немного плотно сидело. Но Ленуське это даже шло, тем более что дальше воланы здорово расширяли платье, и можно не обращать внимания на небольшую теснину. Чуть не пищала от восторга, когда я ей протянула маску и подвязку на ногу. Туфли оказались малы. Но Ленуська, сияя счастливыми глазищами, отмахнулась: найти чёрные туфли не проблема! Девушка постоянно двигалась, словно заново с удивлением прислушиваясь к себе – необычное платье создавало волшебные, необычные ощущения.
– Ну, пошли, посмотрим, – скомандовала Анна.
Она вообще очень быстро начала командовать нами, и я подумала, что в своё время жена Леона наверняка вела секцию танго. А может, и сейчас чем-нибудь руководит.
Андрюха при виде Ленуськи в бальном платье одобрительно засвистел, как и остальные, кто присутствовал в спортивном зале. Лёшка воткнул флэшку в ноут. Мальчишки, уже запыхавшиеся, начали подниматься с тренажёров, чтобы взглянуть на происходящее – чем там заинтересовались взрослые...
Несмотря на то что я немного успокоилась со всеми хлопотами, мне, тем не менее, понадобилось движение, чтобы разрядиться и физически. Поэтому я, не раздумывая, первым делом пошла к Леону.
Народ в зале немедленно успокоился, затих. Леон усмехнулся при виде моей решительности и пошёл мне навстречу. Мы шли навстречу друг другу, и все посторонние разговоры в зале стихали, уступая музыке. Последний посторонний звук, который замолк, когда мы сошлись на середине зала, был, естественно, голос Павлика. Последнее, что увидела со стороны, – очарованные глаза Ромки. Ещё бы... Соседка, оказывается, кроме привычных джинсов, ещё и платье умеет носить, как умеет и на каблуках ходить. Да ещё какое платье – мало того, что бальное, ещё и тёмно-красного цвета... Да ещё какие каблуки... А на запястье – веер.
Аккордеон, электрогитары, чёткий ритм ударных. Трепетная и страстная мелодия. Леон крепко взял меня за руку, я прошлась в кокетливой дорожке вокруг него. Поворот вокруг него – вместе с ним, в его объятиях. Сильно держит. Будто боится, как бы не подвернула опорную ногу. Страхует замечательно... Далее, успокоившись и войдя в ритм, я полностью положилась на него, как на ведущего. На этот раз, зная особенности движения друг друга, мы танцевали легче, чем впервые, когда только приноравливались друг к другу.
Зато теперь я отчётливей чувствовала его руки. Леон крутил меня как хотел, но неожиданностей нет: помня тёти Клавины уроки, я снова прилипла к нему и мгновенно меняла движения, как только чувствовала, куда именно он собирается повернуться.
Танго закончилось – и теперь я чувствовала себя намного успокоенней.
А потом подошла Анна и принялась разбирать наш танец по элементам. Почти тётя Клава. Я ей так и сказала, а она вдруг встрепенулась – и выяснилось, что тётя Клава хорошо ей известна, потому как Анна некоторое время работала в музыкальном театре костюмером, когда тётя Клава ещё работала вторым балетмейстером в балетной студии для начинающих, куда Анна и ходила одно время.
За радостными воспоминаниями и расспросами Анна не забывала главного, чего ради пришла: ставила наш танец, в основном гоняя Ленуську и мужчин, а заодно советовала, какие элементы танго можно добавить в танец мой и Лёшки.
– Я хочу вот такую концовку! – заявил вдруг Лёшка. – Как Леон Яну посадил на колено. Ян, давай так, а? Анна, ведь так лучше будет?
– Но у нас и так примерно такая концовка! – удивилась я.
– Нет, со мной ты сидишь, как в кресле, а с Леоном... – Он затруднился, как описать словами то движение, которое ему так понравилось.
– Да я всего лишь руку закинула ему за шею!
– Ну. Вот это я и хочу.
– Почему?!
– Ты в кресле – отдельно, – вдруг объяснил живо наблюдавший за танцами Павлик, – а с Леоном вы вместе. На равных.
– Психологи нашлись, – проворчала я и внутренне затаилась, вспомнив, как однажды Арсений тоже высказал примерно такую же мысль.
Анна тихонько засмеялась, потом отошла к ноуту посмотреть, что у меня есть из мелодий. Выбрав, видимо, хорошо знакомое ей танго, она обернула бёдра большим шёлковым платком, в крупные яркие цветы и, завязав его узлом на поясе, сказала Ленуське:
– Ленусечка, девочка, с Яной разбираться нечего – она импровизирует на ходу и танцует от души. Тебе же недостаёт мягкости – видимо, немного держит твой спортивный рок-н-ролл. Посмотри, как мы с Леоном будем, – и у себя на базе попробуй именно так.
То, что показали нам Анна и Леон, околдовало всех. Меня пробило – до слёз. Мне захотелось танцевать с Арсением именно так – сильно и взаимопонимающе (другого слова просто придумать не могла). Анна почти пласталась на муже, в то же время успевая чуть не играть с ним. У обоих – непроницаемо напряжённые лица: он постоянно смотрит ей в лицо, она – строго в сторону.
Они показали не просто танец, а целый маленький спектакль, в котором мужчина завоёвывал, а женщина позволяла ему это сделать. Не подчинялась, а именно покорялась – постепенно, не сразу, одновременно то обвораживая – каждым жестом заманивая мужчину, то отстраняя его от себя. Каждый из партнёров показал свой норов – и умение обойти острые углы, чтобы сблизиться и понять друг друга. Так – во всяком случае, поняла их танец я. Пластика невероятная... А чувственность – даже от маленького, почти незаметного жеста сердце застывало... Леон ласково провёл пальцами от плеча Анны к кисти – у меня мурашки по телу... Когда танец закончился, я обнаружила, что стою, стиснув руки, в тако-ом напряжении...
А как они закончили!.. Наконец-то глаза в глаза! И Леон, не стесняясь, склонился над женой, ногой зацепившейся за его бедро и откинувшейся назад – рука на его плече, и впился в её губы. Пока мы, обалдевши, глазели на них – я первой пришла в себя: ой, до шестнадцати! Пацаны мои! Глаза бы им закрыть! – эти двое хулиганов, не спуская друг с друга глаз, выпрямились, а потом... По-моему, они забыли, что вокруг зрители, что находятся в спортивном зале... Леон накинул на ходу куртку – на жену плащ, и они, держась за руки, выскочили из зала так, словно за ними гнались!
Я машинально подняла ладони ко рту, вспомнив, как меня поцеловал Арсений. В жар бросило. Ой, не дай Бог покраснеть – увидят все...
Хохотать начали минуты через две, после того как грохнула, захлопнувшись, дверь.
– Вот блин, – прогудел ошарашенный Андрюха, – и не скажешь, что у них уже двое мелких!
– Я тоже так хочу! – завопил Ромка. – Ян, научи!
– Чему? – поддел неунывающий Павлик, первым сообразив скаламбурить и посмеяться над другом. – Чего ты ТАК хочешь?
И отскочил, чуть не получив от друга. Их растащили быстро, снисходительно к вспыльчивости юных самбистов.
Тут я только и вздохнула с облегчением, вспомнив: мальчишки учатся в одиннадцатом классе – значит, по семнадцать им точно есть. Уже счастье.
– Ян, а в городе есть секции танго? – спросил бдительный Роман, которому я ещё не ответила по поводу обучения.
– Есть, – откликнулась Ленуська. – Я сегодня посмотрела в Инете – их несколько. Даже был элитный клуб – с победительницей международных конкурсов, но она в последнее время пропала, клуб пока вроде не работает. А так – танго учат почти в каждом доме культуры и как спортивный танец. Я тоже буду искать, куда ходить. Пока приглянулись университетская секция – и есть отдельная секция, где учат ещё и фламенко. Жаль, что Анна больше не ведёт, – я бы у неё позанималась.
– У неё я б тоже, – самодовольно сказал Павлик.
– Не советую даже заикаться, – уже спокойно отреагировал Андрюха. – Леон – мастер-международник. Не смотри, что хиляк. Удар у него... как бы это полегче сказать...
– Всё, понял, – поднял руки Павлик. – Уж и помечтать нельзя.
Уже в машине, когда мы возвращались домой, Роман загадочно сказал:
– Ян, а я что сделал...
– Что?
– Я их танец на телефон заснял.
– Весь?! До конца?!
– Ну, так получилось, – безо всякого смущения сказал мой сосед.
– Сбросишь мне на почту?
– Конечно.
– И мне, – вмешался Павлик. – Ты ведь не только их танец записал, но и тренировки, можно хоть с чего-то начать.
– Хм, а то в Интернете мало обучающих роликов, – фыркнула я. И тут же посоветовала: – Вы партнёрш сначала найдите, а потом уж думайте о танго.
Оба вздохнули. Хм... Так я им и поверила, что в их окружении не найдётся девушек, с которыми можно было бы учиться танго...
– Знаешь, Ромк, я на твоём месте попробовала бы присмотреться к девочкам из класса. На дискотеках, например. Думаю, ты очень удивишься.
– А чего присматриваться, да ещё на дискотеках, – проворчал Павлик, – нас и так постоянно после уроков оставляют – учимся вальс танцевать к выпускному, как будто у нас время есть на всякие...
– На погулять время есть, а на вальс нет? – усмехнулась я. – Кстати, зря ворчите: элементы вальса есть и в танго. Не верите – посмотрите на видео.
– Ян, а почему у Ленуськи маска, а у тебя нет?
– Обещали сделать. Может, завтра обновлю.
– Вы завтра тоже в спортзал?! Возьмите нас с собой!
В их дальнейшую перепалку уже по поводу неуклюжих девчонок-одноклассниц вмешался Лёшка, чему я обрадовалась: можно наконец собраться с мыслями и подумать о своём. Увы, оказалось, что времени на своё не осталось. Лёшка уже подвозил нас к нашему дому.
Мы с Романом выскочили у подъезда – Павлик остался: Лёшка обещал подбросить его, благо по дороге. Так что, оглянувшись, мы помахали руками вслед отъезжающей машине, перебрасываясь шутками, выдержит ли Лёшка болтливого пассажира и сумеет ли не прибить его до того, как довезёт до пункта назначения, а потом пробежались по хрустящему снегу, мерцающему в огне дальних фонарей, до двери.
Берясь за ручку подъездной двери, я замерла, прислушиваясь к себе. Смутное разочарование: Арсения нет. Роман открыл дверь своим домофонным ключом – и пропустил меня вперёд. Ещё раз по дороге на второй этаж я напомнила ему о записи танго, а потом у дверей в лифт распрощались.
Дома всё тихо-мирно. Мама смотрела свои сериалы, только вышла во время рекламы, рассеянно чмокнула меня в щёчку и спросила, хорошо ли потренировалась и буду ли ужинать. Я отказалась из-за позднего времени. Да и есть, честно говоря, после таких эмоций не хотелось. В спальне сидела Инна и рассматривала листы с моими набросками для лоскутов из мастерской.
– Привет! – сказала она. – Тебе Глебушка информацию накопал по Арсению Юрьевичу. Будешь смотреть?
– Ещё спрашивает! Конечно, буду!
– Тогда включай компьютер, я скину с телефона фотки – то, что он мне передал. И ещё кое-что записал на диктофон.
Развешивая вещи в шифоньере, я не выдержала, тихонько фыркнула. Ну, Глебушка! Ну типчик же, а? Вместо того чтобы позвонить мне и всё рассказать, он передаёт информацию Инне! И всё почему? Чтобы я не узнала его номера телефона! Нет, ну надо быть таким скрытным? Хорошо хоть, к Инне он относится иначе, чем ко мне. Одно то, что с ней разговаривает по телефону, говорит о его доверии. Любопытно, чем это я ему не угодила?
Инна быстро скинула нужное в указанную папку, и мы стали смотреть.
– Ого! – сказала она.
– Да уж, – озадаченно сказала я.
Арсений входил в совет директоров одной из самых крупных строительных фирм города. Но меня больше заинтересовала другая информация. Его сестра оказалась той самой победительницей международных конкурсов, о которой упомянула Ленуська. И – да. Она вела клуб танго. Глядя на фотографии, постепенно возникающие перед нами, я изумлённо вглядывалась в знакомые лица. Наконец не выдержала.
– Инна, а тебе этот тип не знаком?
– Который?
Мы рассматривали большую фотографию: полукругом – стулья, на которых сидят семь девушек в бальных платьях – одна из них Наташа, сестра Арсения; за стульями стоят мужчины – в белых рубашках и строгих чёрных брюках, Арсений – за сестрой. Я бесцеремонно ткнула пальцем в середину снимка. В лицо высокого темноволосого человека, от которого веяло уверенностью и покоем.
– Ты знаешь его?
– Подожди-ка, что-то знакомое, – пробормотала Инна. – Такое впечатление, что я его где-то точно видела. Но где?.. А кто он, Яна?
– Это Володя, и он работает в том же здании, что и твоя мастерская.
– Вот значит, почему его лицо кажется знакомым. Примелькался.
– Получается, они все учились танго под руководством этой Наташи, а теперь они же состоят в клубе её брата – в "Клубе самоубийц". Ничего себе. Точно. Вот ещё один – Виталик. Он здесь не совсем на себя похож, волосы слишком длинные, но...
– Ян, а откуда ты их знаешь по именам?
Тут только я и вспомнила, что подруга ничего не знает об утреннем происшествии, и о том, почему Арсений просил её передать мне мобильный телефон. Я коротко пересказала события утра, мельком удивившись, какой сегодня, оказывается, насыщенный день. Инна внимательно выслушала и опустила глаза, сморщив брови.
– Какое сегодня число?
– Двадцать восьмое.
– Бедняга... Они все погибли двадцать восьмого. Все четверо. Это я со слов Глебушки рассказываю. Сестра должна была выйти замуж за партнёра по танцам. Он жил в другом городе. Сюда только приезжал. Родителей Арсения и Наташи, её саму жених повёз знакомить со своими родителями. Поехали на машине отца Арсения. В дороге жених пересел за руль.
Инна замолчала, вспоминая запись Глебушки.
– Дорога не самая лучшая была. Наледь. Он не справился с управлением. Машину закрутило, и они врезались в кирпичную остановку. Никого в живых не осталось. Это было год с лишним назад.
Значит, он пьёт двадцать восьмого числа каждого месяца, пытаясь забыть, что произошло. Отсюда странный вопрос Виталика: "Какое сегодня число?" Пьёт, пытаясь забыть, что он остался один из всей семьи... Снова вспомнилось, как он сидел один-одинёшенек – отослав даже секретаршу, напиваясь молчком-тишком, забившись в закут, чтобы не видели даже друзья... Вот откуда "Клуб самоубийц". Значит, его друзья знают, почему у клуба такое название? И присматривают за ним?
... Закрыв папку, я "зашла" к себе на почту. Письмо от Ромки и несколько видео в нагрузку. Уже успел сбросить.
– Посмотрим? – спросила я.
– Давай, – решила Инна. Кажется, она тоже не хотела засыпать с тяжёлыми мыслями о бедняге Арсении, как она его уже определила.
Записи нашей тренировки ей очень понравились, а от танго Леона и Анны она долго не могла прийти в себя.
– Боже, как красиво! И ведь она не в платье, а выглядит...
– Двигаться умеет, – без зависти, но с гордостью за Анну сказала я. И посмотрела на Инну. – Кстати, что это я о себе и о своих делах. Как у тебя прошёл рабочий день?
Подруга вздохнула.
– Тарас приходил. И не один. Только его дальше вахты не пустили. Пропуска-то теперь у него нет. Скандал он с этой бабой закатили такой, что Вилен Степанович грозился вызвать полицию. Всё рвались в мастерские. Еле угомонили их. Я не стала выходить. Спряталась в коридоре и с лестницы смотрела. Господи... Когда человека считаешь уже чужим, видишь, какой он страшный. И как я раньше с ним?.. Зато сегодня так работали! Так работали! Девочки мои сегодня столько сделали, что, проработай мы так неделю, личные отгулы точно все получат... Когда Тараса с его этой вывели, я почувствовала себя в такой безопасности! Мне стало так хорошо! Ян, это ведь счастье?
И она, всхлипнув, тихонько заплакала.
Перед компьютером мы сидели на плотно сдвинутых стульях. Поэтому я обняла её и сама вздохнула:
– Конечно, это счастье: и жить, и работать, ничего не опасаясь.
Инна прислонилась к моему плечу и скоро, время от времени шмыгая носом, успокоилась. После чего попросила ещё раз показать кадры сегодняшней тренировки – репетиции танго. И вдруг спохватилась.
– Яна, а ведь я сегодня на радостях, что Тараса точно в мастерские не пустят, кое-что сделала! Сейчас покажу!
Она выскочила из-за стола с компьютером и схватила свою сумку. Порывшись в ней, Инна с торжеством вытащила поблёскивающую искристыми огнями полумаску-бабочку из тёмно-красного кружева, понизу отделанную длинной, тоже тёмной бахромой. Надев её у зеркала – тяжёлую и надёжную, я почему-то подумала, что Наташа одобрила бы выбор брата, если бы он точно влюбился в меня.
17
Инна уснула на моей кровати, тоже уставшая от волнений дня. Пока не видела мама, как мы распорядились комнатой, я разложила кресло и постелила себе всё необходимое, а вещи, нужные на завтра, вынесла на кухню.
Я знала, что мама будет допоздна смотреть телевизор – дорвалась, в гостях не посмотришь любимых сериалов. А значит, будет спать крепко, как и Инна.
... Не открывая глаз, нащупала мобильник, положенный рядом, на стул. Полшестого. Мягко поднялась и на цыпочках вышла из комнаты. Бесшумным вихрем по кухне и ванной – оделась и выпила кофе, после чего выскользнула из квартиры.
Просыпающийся город звучал по-деловому: рычанием тракторов, убирающих выпавший за ночь снег, ритмичным поскрипыванием снега под ногами спешащих прохожих, фоном непрерывного гуда с дороги... Хотя вокруг уже приветливо переливались и мерцали разноцветные огни праздничных лампочек – город готовился к Новому году... Я привычно прошла остановку, в очередной раз свысока оглядев спешащий и нервничающий народ: выходить раньше надо!
Но когда пошла по дорожке, по которой почти никто и не ходил, хотя по ней надо пройти всего одну остановку, а дальше – транспорта гораздо больше, гонору поубавилось. Теперь я вдруг поняла: знай о случившемся с семьёй Арсения раньше, я бы и вела с ним себя по-другому. Наверное... А ещё шла и думала: что меня ожидает на работе? Арсений сказал, что понял: нужно начинать знакомство иначе. А как иначе? Что он придумал?
Постепенно мысли о придуманном им вытеснили из головы все остальные. Надеюсь, ничего страшного он не собирается делать. Впрочем, у Арсения возраст не тот, чтобы пускаться в рискованные приключения на свою голову. Тридцать пять почти, как мы с Инной узнали вчера из "доклада" Глебушки.
Внезапно на самом ходу я выгнулась – плечами назад. Уже ближе к следующей остановке. Будто тёплым ветром спину обдало. Чуть не споткнулась, когда сообразила, что, возможно, мимо проехал Арсений. Забывшись, обернулась к дороге. Ощущение тёплого ветра быстро исчезло. Наверное, уже проехал... Господи, неужели я так его чувствую?.. Мы же с ним даже толком не говорили, чтобы я так сильно ощущала его присутствие! Или оказалось достаточно только его чувства ко мне, чтобы его хватило на двоих? Но что это за чувство? Кого он видит во мне? Погибшую сестру? Или женщину, достойную его внимания?
Проходя уже мимо остановки, я невольно обернулась на новый мягкий толчок в спину. Задумавшись и сосредоточившись на ощущениях, не сразу сообразила, что делаю: быстро шарю глазами по остановившимся на красный свет машинам. А поймав себя на этом, рассердилась. Хочешь засмущать?.. Не обращая никакого внимания на то, что Арсений, в сущности, не знает, как я реагирую на его взгляды, я придумала, как добраться до работы без излишнего внимания со стороны.
Вернулась к остановке и перешла дорогу, выждав зелёного света. И, не сворачивая, – в переулок первой попавшейся улицы. Она у меня хожена-перехожена, а Арсений живёт в другом месте – следовательно, этих мест не знает. Микрорайон густонаселённый: хоть и старенький, но застроен новыми домами между прежними. Только успевай переходить из одного переулка в другой закоулок, а то и просто между домами, еле-еле не соединёнными на углах... Ну что, охотник? В вотчине дичи попробуй-ка её найди!
Взгляд в спину пропал. А мне – понравилось! Вот это – другое дело, когда тебя ищут, когда пытаются незаметно поймать – пусть даже взглядом. Хорошая игра!
Правда, ближе к работе всё равно пришлось выйти на открытое пространство, но "непойманной" я прошла большую часть пути и была этим очень довольна. А заодно и проверкой самой себя: точно ли я реагирую на его взгляды? А уж довольная итогами! Не поймал! Не поймал!
Уже на переходе, неподалёку от места работы, выжидая, когда поток машин "обмельчает", я как-то не сразу среагировала, когда чёрная машина замедлила ход и завернула ко мне. Передняя дверца распахнулась.
– Доброго утра! – хмуро сказал Арсений. – Садись – довезу.
– Доброго...
С трудом скрывая улыбку, я села – не стала капризничать: мол, сама дойду. Хватит с него. Небось, застрял где-нибудь на узкой улочке, а там – машин!.. Не развернёшься.
Он застегнул на мне ремень, покосился испытующе – не запротестую ли? Почти обнял же, потянувшись за ремнём! – и тронул машину с места.
Всю дорогу промолчали. На крылечке он крупно шагнул вперёд – открыл дверь, и я первой впорхнула в вестибюль, теперь уже улыбаясь безудержно. Пусть видит. Мало ли чего я – рот до ушей! Может, я так рада видеть Вилена Степановича! А уж он-то мне ответно рассиялся! И молодой охранник – тоже... Всё всегда к лучшему – хмыкнула я: Арсений не за спиной встал – только сбоку. И немедленно заглянул мне в лицо: что это народ радуется, глядя на тебя? Я поправила кепку, съехавшую на глаза, и сделала удивлённые глаза: а я что? Я ничего! Поздороваюсь вот сейчас, например (чтобы дрожащих от смеха губ не увидел).
– Здрасьте, Вилен Степанович! Здравствуйте!
Со мной поздоровались вразнобой, но приветливо. Представляю, как им сейчас хмурые от раннего утра лица разглядывать, а тут такая сияющая шмакодявка – я! Мысленно погладила себя по голове – солнышко! Пусть и в отместку Арсению.
Ключ от мастерской мне выдали первой, и некоторое время я колебалась: дожидаться ли Арсения? Странно, но, по-моему, он уловил мои колебания и кивнул на лестницу: иди. Чуть не присела перед ним в шутливом реверансе: ах, как я вам благодарна за вашу снисходительность к... Э... К прислуге? К рабочему человеку! И почти побежала к лестнице. Если он думает, что успеет за мной, то он слишком хорошо думает о себе.
На порыве хорошего настроения я взлетела по лестнице и промчалась по коридору. Хорошо, что Инна предупредила Вилена Степановича и меня пускают так же, без пропуска... А... А Арсений не зайдёт ли ко мне в мастерскую во время работы? Нет. Не зайдёт. Если он хорошо понимает меня, не захочет мне мешать... А с чего я решила, что он меня понимает?
Уже минут через пятнадцать я вынуждена была взять себя за шкирку и встряхнуть: эй, а ты чего такая радостная? Присмирела и принялась вычислять – почему. Домыла половину мастерской, прежде чем дошло: всё-таки ждала, когда зайдёт Арсений. А он не зашёл. Мне – возмутиться? Но ведь, кажется, я этого и хотела. Чтобы не всё сразу...
Но когда я вышла в коридор с ведром грязной воды, чтобы набрать чистой, настроение резко съехало. Кабинет Арсения наглухо закрыт. Ушёл?.. А как же... А как же уборка?.. Или он меня так, невзначай, уволил? А деньги теперь как вернуть?
Закончив уборку в мастерской Инны, я собралась уходить и снова очутилась перед дверью в кабинет Арсения. Может, мне только показалось? И он не ушёл? Но, стоя у двери, я чувствовала в закрытом помещении пустоту... Вот это финт ушами. В ответ на моё слишком весёлое настроение?.. А ведь правильно сделал. Он только вчера вспоминал погибших, а я сегодня... Тупая, бездушная дура... Я просто ощутила, как потяжелели плечи, и с затаённым вздохом пошла к лестнице.
– Яна, Арсений Юрьевич вынужден был уехать по делам, – неожиданно для меня сказал Вилен Степанович, забирая мой ключ. – Но ключи от кабинета он вам оставил.
– Правда? – вырвалось у меня.
– Вот. Возьмите, пожалуйста.
– Спасибо.
Девятый час. Ничего страшного. Я радостно вернулась к двери в кабинет и легко открыла её. Включив свет и на ходу стаскивая с себя куртку, пошла было вперёд, к закутку, и остановилась. Со стола Арсения навстречу мне замерцал букет тёмно-алых роз. Я нерешительно подошла ближе. Семь крупных роз – в вазе, которая до сих пор стояла на столике, между креслами. Когда Арсений успел их пронести? Так вот почему он не торопился меня догонять, когда я рванула от вахты – точнее, от него?
С одного стебля на тонком шнурке свисает кусочек бумаги – этикетка, что ли... Глянцевый картон с одним-единственным словом: "Тебе". Мне? Спасибо. Почему-то нисколько не сомневалась, что именно мне и преподнесён букет.
Опустила более чем краткую записку снова повиснуть на шнурке и пошла в закуток. А вот и заберу цветы! Мне они понравились!
Так и убиралась – с оглядкой на МОИ цветы. С улыбкой, что угадал, чем порадовать... Да так и проулыбалась бы, не начни убирать под креслами. Один взгляд на них – и вспомнила. Бутылки. Нашли? Забрали? Посмотрела: нет, там же стоят. Что же делать? Выкину! Ну, пустые, конечно. Негоже выбрасывать полные, они ведь дорогие, наверное... Но в коридоре уже ходит народ. Как бы вынести бутылки в туалет и выбросить в мусорный ящик, чтобы никто не увидел?
Придумала. Пустые бутылки "утопила" в ведре с грязной водой и так понесла в туалет, где и переложила их в мусорный бак, благо никого рядом не оказалось. У многих ещё только начало рабочего дня. Ещё одна ходка – и в кабинете не осталось ничего, что бы говорило о недавнем отчаянии. А полные, вымыв и высушив ведро, сложила в него и сверху накидала тряпок. Народ здесь слишком брезгливый, чтобы лезть в рабочий инструмент уборщицы. Так что место – самое то!
Перед выходом остановилась у стола Арсения в нерешительности: так забрать розы или оставить? Осторожно, едва прикасаясь, погладила бархатный лепесток.
И вздрогнула от резкого женского голоса от двери:
– Что ты себе позволяешь!
Сердце больно дёрнулось от неожиданности. Но обернулась я внешне спокойно.
Секретарь Арсения. Дурацкая ситуация. И как объяснить...
– Как ты сюда попала? – неприятно чеканя каждое слово, высокая, длинная из-за своего длинного пальто приталенного силуэта и из-за длинных гладких волос девушка двинулась на меня так агрессивно, что я чуть не попятилась.
– Арсений Юрьевич оставил мне ключи. – С невольным вызовом я вскинула голову. – А вообще он нанял меня убираться в его кабинете.
– Арсений Юрьевич никогда и никому не оставляет ключей от кабинета!
– Можете спросить у Вилена Степановича, – пожала я плечами, постепенно успокаиваясь. Новая улыбка, незаметная, росла исподволь: никому! Значит, и этой длинной тоже? А мне доверил!
– Ещё я буду у вахтёра спрашивать, – скривилась секретарь.
И мгновенно перешла в мой махонький список высокомерно настроенных дам. Не знаю, как она в качестве секретаря, но, как человек, явно не та, с кем бы мне хотелось дружить. И я поняла, что цветы я точно заберу. Это моя собственность.
– Я, вообще-то, закончила убираться, – миролюбиво сказала я. – Если не возражаете, сейчас закрою кабинет ("И больше не буду портить вам настроение", – мысленно закончила я фразу.).
Секретарь окинула ищущим взглядом кабинет, будто собиралась найти пару пылинок и с торжеством показать на них, демонстрируя мою небрежную работу, но задержала его на вазе с розами и шагнула к столу Арсения. Подойти она не успела. Я вынула букет из вазы и, чуть встряхнув стебли от воды, пошла к двери.
– Всё, закрываю.
– Положи на место цветы!
– Это – мои, – спокойно сказала я. – А поскольку они мои, я их забираю домой.
Маска брезгливости на алебастрово-белом лице расплылась в гримасу почти ненависти. Девушка шагнула ко мне так, что, шагни она ещё, наткнётся прямо на меня. Высясь надо мной, она почти зашипела:
– Положи на место цветы!
Я, с забившимся сердцем (не люблю дурацких ситуаций!), отпрянула от неё и покачала головой. А девица закипала на глазах. Даже белое лицо постепенно, но наливалось тяжёлым румянцем гнева. Ой, не дай Бог в драку полезет...
– Лера, что здесь происходит? – спросил холодный низкий голос.
Дверь снова раскрыта. Переступил порог Володя, в длинном кожаном плаще – видимо, только что пришёл на работу; в коридоре, за его спиной, маячил женский силуэт.
Секретарь обернулась, как ужаленная, и сразу вывалила на него, не сдерживая возмущённого крика, поток информации пополам с угрозами в мой адрес, в основном требуя, чтобы он поддержал её.
Володя шагнул так, чтобы видеть виновницу её негодования – секретарша почти скрывала меня. После чего слегка склонил голову.
