Текст книги "Уходящая в тени (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
19
На вечере появилась позже всех. Специально. Хмуро размышляя, какую бы мелкую пакость устроить в отместку за отказ Владу, я остановилась на следующем: вместо того чтобы явиться на вечер в ритуальном одеянии будущей невесты, надену-ка я траур. Осторожно высовываясь время от времени в коридор, я поймала момент, когда Агния, одетая строго по традиции – в золотистое, медленно – ушедшая в невесёлые думы – исчезла за поворотом к банкетному залу на втором этаже. У кого – у кого, а в комнатах Агнии барахла найдётся достаточно.
Вскоре я присматривалась к зеркальному двойнику и качала головой: да, это именно то, что мне сейчас нужно. Агния, надеюсь, не рассердится, что я без спроса залезла в её гардероб, зато моя эпатажная выходка доведёт старших родичей до белого каления. Итак, широкие шёлковые брюки, поверх которых надевается, словно накидка, длинная же юбка и застёгивается на поясе на одну-единственную пуговицу; и – топ, без рукавов и плеча, с нехилым таким декольте. Всё – чёрное. Обувь даже не искала. Эпатировать – так эпатировать. Пойду босиком.
В глубине души я надеялась, что дед с отцом просто вышвырнут меня с вечера, а Игнат... Ну его. В этом трауре я буду хороша рядом с Владом, одетым в чёрную кожу.
И вообще. У меня две цели. Довести всех (своих, конечно) до психа своим нарядом. И неожиданно для всех – всё-таки сбежать. Это мы ещё посмотрим, что они смогут сделать со мной – всё же имеющей возможность уходить теневыми порталами.
Расчесала волосы, отметив еле видную, но всё же существующую седую прядь.
И выскочила в коридор, благодаря судьбу, что Агнии не понадобилось за чем-нибудь возвращаться в свои покои. Что же меня ждёт через минуты?.. Я уже не думала о том, что появлюсь в непотребном виде среди гостей, которые хотят полюбоваться на помолвку и на невест с женихами в ритуальных костюмах. Я думала о будущем, с диктатом старших родичей, – и чувствовала, как на голову что-то начало давить. Головная боль, наверное. Слишком много проблем, которых не решить ни мне, ни кому другому. Слишком много желаний, которым не суждено сбыться, потому что требуется покориться общему, а личное отставить как ненужное.
Дошла до банкетного зала, заглянула сбоку в открытые двери. Папа вот всё это называет вечеринкой для своих? Невольно, хотя ноги подгибались от страха и бушующего в них адреналина, улыбнулась дрожащей улыбкой. Ну да. Дед, конечно, по-другому и не понимает: для него свои – это стражи. Все семьи. И – точка. Хотя среди знакомцев из стражи мелькнули и несколько человек незнакомых. Ага. По цвету одеяния узнала даже двух сопровождающих Игната – Харонов. А вон и волки. Даже здесь, среди весело расслабившихся стражей, настороже. Только Влада пока не видно.
В душе, про себя, я робко фыркнула, словно нашкодившая кошка. Не сослаться ли на головную боль? Не сбежать ли? Но смысл – оттягивать неминуемое? Потом напомнила себе, что собираюсь шкодить по мелочи, раз по-другому нельзя, и, задержав дыхание, шагнула в зал. Босыми ногами... Ничего. Если запахнет жутким скандалом – сбегу в тени!
Ободряя себя приготовленным отступлением, перешагнула порог и снова остановилась... Весело гудящий в предвкушении народ, празднично освещённый зал. Даже музыка живая – свой струнный ансамбль, играющий на всех вечерах... Почему же появилось странное впечатление, что все эти собравшиеся люди стали точками на моей внезапно чувствительной коже? И, если где-то ощущается насторожённость – по коже бегают мурашки, а если кто-то нервничает – хочется почесаться...
Зал со стражами вдруг стал единым организмом. Отражением моего собственного?
Додумать и понять не успела.
На правую лопатку (я же в топе – плечи и спина обнажены) словно муха села. И не просто села, а пробежала чуть. Я дёрнула плечом – прогнать, машинально же повернулась вправо и увидела: у самой стены стоят трое – дед, отец и Назарий. Дядя-то что тут делает? Он же терпеть не может всякого рода сборищ – даже ради свадьбы ли, или похорон. И выглядит – по крайней мере смешно рядом с дедом и отцом, в тех же ритуальных, торжественно парадных костюмах, – в своём-то кургузом пиджачке.
Взгляд повело чуть дальше. Алексис, странно безразличный, прислонился к стене. Алексис – и у стены? Вместо того чтобы флиртовать со всеми дамами напропалую? Или ему сегодня статус вечеринки не позволяет вести себя легкомысленно?.. Странно. Мама. Ещё дальше. Рядом с нею две магички, помогавшие ей на кухне деда. Они смеются и что-то рассказывают, точно не замечая, что мама становится всё бледней и бледней. Или это только кажется, что она бледная – из-за электрического света? Обычно мамино лицо нежнейше белое, что ещё подчёркнуто белыми волосами... Кстати, о птичках. А почему у неё волосы распущены? У гостей волосы приведены в порядок: у кого "хвост", у кого – косы, а то и изысканная причёска...
Снова дёрнулась от мухи, севшей уже на шею. Толпа передо мной слегка раздалась. Агния. Стоит вместе с Игнатом. Держатся за руки. Оба решительные. На другой стороне зала – Влад. Сидит в одном из кресел. С непроницаемо спокойным лицом, не отрываясь, смотрит на пару. Какой он... Любимый. До слёз...Подбежать бы к нему, вцепиться в него и не отпускать!.. Ни за что... Фиг с ним – со скандалом.
Только собралась бежать к нему, снова вздрогнула. Алексис отошёл от стены – к старшим. Дед что-то коротко сказал ему. Брат кивнул и пошёл через толпу. Трое старших молча смотрели ему в спину. Мама уже откровенно не слушает магичек, сжала руки на груди, кажется, сама не подозревая о том, – смотрит вслед Алексису.
Что происходит?
Алексис подошёл к Владу и что-то сказал ему. Влад поднял бровь. Слегка улыбнулся. Или показалось? Передо мной прошли двое болтающих стражей. Закрыли происходящее на секунды. Потеряла Влада. Нет, вот он – идёт напрямую к Агнии и Игнату. Алексис постоял и сел в кресло, с которого Влад встал. Лицо у брата впервые на моей памяти странно... беспощадное.
Влад. Подошёл к паре, что-то сказал. Игнат сдвинул брови – видимо, резко переспросил. Влад кивнул, подтверждая сказанное.
У меня уже, кроме макушки, заболели виски, словно на голову мне надели старинный шлем не моего размера. Пробовала я однажды примерить такой в подвале Назария... Что происходит? И почему я стою на месте, вместо того чтобы побежать и немедленно выяснить суть происходящего?
Игнат постоял, с отчётливым недоверием глядя на Влада, и, коротко сказав что-то, чего я не могла прочитать по губам, пошёл прочь от Агнии. Теперь Влад встал на его место. Агния посмотрела на него насторожённо и вдруг вспыхнула радостной улыбкой – и поцеловала его! А Влад приподнял её руку и с улыбкой приложился к ней... После чего... После чего... Он обнял её за талию и слегка прислонил к себе!..
В напряжённых висках что-то взорвалось, а тяжесть, до сих пор тупо давившая на голову, словно вмялась в мозги!
Влад поднял голову, увидел меня – и довольно улыбнулся мне.
Потолок рухнул, а вместе с ним рухнуло на меня и вокруг странное пространство, в котором я оказалась в одиночестве. Колокол, бивший в виски, не утих, как инстинктивно ожидалось, а грянул с большей силой и грохотом. Застыв, я стояла, совершенно не чувствуя собственного тела. Когда попыталась повести глазами, чтобы понять, где я очутилась, движение глаз отозвалось ноющей в голове болью. Пришлось глаза закрыть.
А когда открыла... Я снова стояла на тусклом снегу, а над головой нависали тучи и метались молнии. А вокруг меня... Вокруг меня шелестели призрачные тени. И я знала, что они не шелестят – для кого-то другого из плоти и крови, но я-то слышала их шорох, зная, что только я и могу его услышать.
Пустыня. Безграничная и страшная. Ледяная от скользкого холодного снега, с жёстким, больно проламывающимся под ногой настом, сколотым краем впивающимся в кожу, – и с низко нависшими тучами, сбрасывающими не молнии, а огонь.
Но именно здесь я начала оттаивать. Пугающие тени, суматошно носившиеся вокруг, начали обретать для меня не только форму, но и свою суть. Как я сама вытаивала из ледяной глыбы, которая закрывала меня всю жизнь... Теперь я знала всех, кто мельком появлялся и снова исчезал перед моими глазами. И я могла остановить любую, пытающуюся промчаться мимо меня тень, даже если она обладала прозрачностью тающего в воздухе дымка... Хароны стояли там, внизу, на самой последней ступени, на коленях, молитвенно сложив ладони... И было смешно вспоминать, как кто-то пытался соединить меня и какого-то мальчишку Харона, который старался из любви к мелкой магичке Агнии убить собственную повелительницу. И который нашёл Каменного Паука, моего мелкого прислужника, в моих же владениях, чтобы убить меня же. Здесь, в этих странных для постороннего, но таких близких мне землях, почти всё ранее скрытое становилось явным и понятным...
Я скользнула по снегу, по насту мягко, почти не касаясь его холодными ногами. Мне понравились ощущения. И я побежала – наперегонки с тенями, впереди теней, ведя за собой тени!.. Свобода... Кто-то мелкий не пристанет здесь ко мне с какими-то будничными вопросами и не заставит меня решать мелочные проблемы. Теперь я свободна от всего, что было низким, обыденным и казалось таким важным на какой-то смешной Земле. Здесь, в Тенях Земли, я буду существовать вечно, и волновать меня будет единственное – Вечность.
Муха на спине...
Что?..
Замерев от странного присутствия, я медленно обернулась.
Волк. Низшее существо. Неуклюжий зверь. Живой. Как сюда попал живой? Сюда – в мир, где "живут" Тени Мёртвых? Глупый зверь... Пожалеть – заморозив?
Крупный, чёрный. Почему он не боится? Он – меня не боится? Я злобно засмеялась – и тени бросились на волка. Сначала он отшатнулся, когда они окружили его и принялись, мгновенно материализуясь и мгновенно пропадая в воздухе, колоть и рвать его острыми когтями. Мгновение – порез, мгновение укол! А я смеялась: уходи отсюда, волк, пока тени не разыгрались по-настоящему и не убили тебя!
Но зверь остановился, хотя продолжал вздрагивать и дёргать мордой от боли, но глаза неотрывно смотрели на меня. И я узнала их – хотя сейчас они были остро жёлтыми и горели живым огнём – здесь, в серости мёртвого пространства. Узнала предателя. Узнала того, которому мелкий маг воздуха сказал, что его желание не выполнят и что он должен соединиться с той, что влюблена в другого. Я видела! И он подошёл, отнял её у моего прислужника и обнял её. И поцеловал. Тем поцелуем, что должен был предназначаться только мне. Мне. А ведь мне было высказано признание, которое он так легко забыл. Я восприняла признание как клятву... Клятвопреступник должен умереть!
И что он теперь делает тут? В моём мире? Что ему надо? Кажется, ему нравится, что его убивают? Так на тебе!
Взмахнув рукой, я послала ещё послушных теней на волка. Теперь он не мог смотреть на меня странными жёлтыми глазами, потому что не мог разглядеть меня в мелькании теней, да и некогда было: пытался отбиться от тех, которые резали его – уже с моего разрешения! – даже сквозь густую шерсть. Медленно, но верно убивая предателя! Он вертелся, прыгал, огрызаясь и рыча, но тени, призрачно смеясь, клубились вокруг него всё гуще, и скоро волк начал слабеть от потери крови, спотыкаться и падать, откидываемый ими на снег, а следом за ним сжигала снег чёрная дорожка из капель, которые падали и отлетали со всего его тела. Вскоре уже казалось, что зверь идёт тяжелей, потому что шерсть его отяжелела от крови, а не потому что его ранили. Зачем? Зачем он продолжает идти за мной? Что ему сейчас-то нужно? Зачем он тянет ко мне окровавленную морду?! Что повелительнице Теней до какого-то дикого зверя?! Его глупое желание повиниться? Вымолить прощение?!
Я, рассвирепевшая, медленно подняла руки, чтобы обрушить на волка сонм теней, которые его убьют сразу и почти безболезненно.
Внезапно будто что-то тяжёлое и мощное сбило волка в сторону, и он одним рывком грохнулся набок. И замер.
Всё ещё держа руки вверх, ничего не понимая, я тупо смотрела на качавшуюся в его боку стрелу. Тени нависли над зверем, который дрогнул всем телом – и опал. Секунды – из пасти коротко вылилась струйка крови. И снова всё стихло.
Тени вопросительно вскинулись на меня.
Оглянулась.
Алексис. Он стоял неподалёку с поднятым луком, чья тетива всё ещё дрожала от недавнего рывка. Брат перевёл взгляд на меня. И медленно опустил лук.
– Лучше его убью я, чем ты.
Он... мёртв? Влад – мёртв?
Мои руки опустились. Я вглядывалась в обмякшее тело, снова чувствуя, как узкий обруч стискивает мою голову. Господи, какая боль.
Отстранённо глядела, как Алексис сунул за спину лук и пошёл к мёртвому зверю.
Влад мёртв... Мне теперь не на кого гневаться. Мне теперь не от кого ждать взгляда. И поцелуя. И никогда не смогу спросить, почему он так поступил – поцеловал Агнию, после того как признался мне в любви. Почему он так дрался из-за меня, когда Игнат легко и походя оскорбил меня... Никогда он не сможет прижать меня к себе, чтобы утешить и снова сказать, что любит меня...
Спина выгнулась от взгляда в неё.
Не оглядывалась. Знала, кто там. Только вот – Влад. Влад!!
Обруч вонзился в голову, заставляя кричать от боли. Я упала на колени и кричала, потому что эта боль давала возможность кричать не от физической боли, а от боли по умершему. Хорошо, когда есть на свете живой человек, вызывающий не всегда лучшие чувства, но он жив и на него можно злиться, его можно проклинать, но он жив! Но что делать, когда он умер?! Когда невозможно подойти к нему и сказать, что счастлива, хотя бы оттого что он однажды сказал, пусть и в издёвку, что любит меня?!
Алексис не подошёл ко мне помочь подняться с коленей. Хуже, что он ещё искоса посмотрел на меня – с опаской, словно готовый бежать, если я только сделаю понятное только ему движение. А потом подошёл к волку, небрежно выдернул стрелу из тела – я содрогнулась от боли: это из меня выдрали стрелу так, что мёртвое тело вздрогнуло, а с ним вздрогнула и я! Больно, Господи, как больно-о! Влад, что же я наделала?!
Брат взял волка за шкирку и, оглянувшись на меня, поволок его куда-то за собой.
А те, что смотрели мне в спину, уже рядом!
И почему мои ноги подломились... Почему я упала на колени?! Я – повелительница Теней!! Не мне на коленях быть перед этой мелочью!!
Но ощущение всемогущества оказалось слабым. Всего лишь ощущением! И я понимала это! Понимала, что вернулась, хоть продолжала видеть Тени!
И как мне теперь с этим жить, когда теперь я вернулась – и перед глазами всегда уходящий во тьму Алексис, который тащит мёртвого волка?
– Доченька, доченька! – Мама упала на колени рядом, жадно всматриваясь мне в лицо, обнимая мне его, гладя по нему тёплыми ладонями, стирая мои слёзы. – Доченька, миленькая... Не замёрзла? – Она сама громко заплакала и обняла меня изо всех сил. – Доченька! Асенька!
Зато я перестала плакать. С изумлением, хлопая мокрыми ресницами, только и смотрела на прядь своих волос, которые невольно, после её объятий, откинулись вперёд, на грудь. Белые...
– Мама?.. – беспомощно спросила я и снова покрутила в руках прядь своих волос. – Я не понимаю... Что это? Почему – белые?
– Прости нас, доченька, милая! Прости нас с отцом!
– Потом, всё потом, – почти скороговоркой сказал Назарий, вставший над нами. – Заморозим её, не дай-то Бог. Наговоритесь ещё – время будет.
– Нет! – с ненавистью сказала я. – Или вы сейчас говорите, в чём дело, или...
Рядом на колени опустился отец.
– Астра, – коротко вздохнул он. – Мы наврали тебе, что ты приёмная. Ты наша родная дочь. Этого пока хватит? Остальное – клянусь! – объясню дома.
Кажется, кто-то из нас сошёл с ума. Это единственная мысль, которая вертелась в мозгах. Но... Я снова подняла белую прядь своих волос.
– Наврали?.. Это... жестоко.
– Астра, прости-и... – прошептала мама.
– Но зачем?! Зачем?!
– Если успокоишься и будешь адекватно воспринимать действительность, я отвечу, – сквозь зубы сказал Назарий и огляделся. – Если ты сейчас не встанешь...
– Не... – решительно начала я – и ахнула, когда старик легко нагнулся и поднял меня на руки. Наши глаза оказались близко-близко.
– Не дури! – звонко мне в лицо сказал дядя. – Сначала уходим, потом – объяснения.
Невольно оглянувшись, я наконец увидела, что вокруг происходит что-то странное. Тени, повелительницей которых я себя считала, постепенно сгущались перед нами, взяв нас в круг, который постепенно сужался. И настроены они были против нас всех – и против меня в том числе, на остатках сверхъестественного чутья поняла я.
Всхлипывающая мама бежала впереди, в единственный просвет между тенями, с трудом удерживаясь на то и дело проламывающемся насте. Поспешая за ней, дед и отец время от времени поддерживали её под руки. Хотя она и пыталась бежать самостоятельно. Назарий, со мной на руках, спешил за ними, открывая порталы, которые тут же почему-то закрывались. Тени позади (я постоянно вертела головой) двигались за нами.
Почему тени ополчились на людей? Может, они хотят, чтобы я осталась с ними? А я? Теперь хочу ли остаться в этом странном и страшном месте?
В очередной раз обернулась посмотреть на тени через плечо Назария – и коротко взвизгнула. Что-то острое распороло мне скулу.
Назарий прибавил шагу, воздвигнув над нами что-то вроде призрачной крыши, правда та слишком быстро таяла. Приглядевшись, я с тревогой поняла, что этот странный мир впитывает силу в мгновения! Почти на голых инстинктах я приложила ладонь к груди старика – и крыша над нами стала выглядеть гораздо прочней. Но высоченная и плотная стена теней уже не просто напирала сзади, а нависала – колюче и резко выкидывая из своей плотности длинные иглы и тончайшие лезвия, которыми тени теперь пытались достать меня. Вот когда я пожалела, что надела открытый топ... Хотя что в той пусть и закрытой одежде? Всё равно – никакой защиты.
Обернулась мама, хрипло вскрикнула и, вырвавшись из рук помогавших ей мужчин, побежала к нам. Те – за нею. Но только шага два. Переглянулись, и я, уже и в самом деле перепуганная стремительно надвигающимися тенями, увидела мгновенно созданный дедом и отцом портал.
Мама взметнула над крышей Назария ещё одну защиту, которая под напором теней быстро разрушилась. Ей приходилось вкладывать и вкладывать в защиту силы... Внезапно защита – воссияла! Стремительно вылепились от нашей крыши призрачные стены, тоннелем закрывающие от теней путь в открытый портал.
Я – начала дышать. Оказывается, теперь не только дед и отец поддерживали нашу защиту, постепенно переходящую в портал. В самом портале появились Алексис и Агния, за их спинами маячил Игнат.
Тени с налёту шлёпались о призрачные стены тоннеля, размазывались по ним и настырно ползали по ним дымными раскоряченными пауками, ищущими малейшую трещину, чтобы пролезть к нам, бегущим.
Назарий со мной влетел в портал – за ним остальные, уже не бежавшие впереди, а прикрывавшие нас сзади. Привычное мгновение тьмы по глазам.
Где мы?.. Вжав от неожиданности голову в плечи: слишком быстр переход из тусклых красок мира теней в полутёмное громадное помещение, – я не сразу узнала банкетный зал. Темно и пусто. Сколько же мы отсутствовали, если гости уже ушли?
– Назарий, пусти меня, – попросила я шёпотом.
– Не уйдёшь? – то ли пошутил, то ли всерьёз поинтересовался тяжело дышащий дядя и слегка встряхнул меня на руках. – Что ж ты какая тощая?
– Модно сейчас – не есть, – вздохнула я.
Назарий усмехнулся и поставил меня на ноги.
Первой немедленно подошла мама.
– Господи, наконец-то можно, – выдохнула она и прижала меня к себе.
Растерянная, через её плечо я приглядывалась к родичам. Неужто не пошутили? Неужели я и правда... Поверила, когда Агния мрачно сказала:
– Пап, а трудно было мне пару слов сказать про это?
Отец тяжело оглянулся на неё.
– Чтобы Асти с тебя сразу всё считала?
– Хватит болтовни, – вмешался дед. – Идём ко мне. Там на всех хватит лёгкого перекуса на ночь, а заодно объяснимся. А то бедняжке Астре досталось за все эти годы здорово. Она имеет право знать всё.
Я обрадовалась: здорово! И правда хочется узнать всё и сразу!
И – сникла, когда заметила то, чего не должна была заметить на фоне бурно происходящих событий. Игнат, стоящий за Агнией, осторожно положил руку ей на талию. Сестра машинально и нежно погладила его ладонь, всё ещё разговаривая с папой. А потом, не глядя, уверенно прислонилась к синеглазому красавцу, чтобы он её обнял. И по моему сердцу простое их движение резануло больно.
