Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Второй курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Это-то ладно, – подала голос Гермиона. – Самое обидное, что многие летописи просто уничтожались теми, кто не знал их ценности. Пергамент был очень дорог и часто использовался повторно, после того, как с него соскабливали «ненужный» текст. Хорошо еще, что сейчас научились его восстанавливать.

– И это тоже, – кивнула Элин. – В общем, о событиях десятого века мы знаем в основном не из оригиналов летописей, а из их позднейших копий. А копии эти делали самые разные люди, и если одни считали своим долгом воспроизвести старый текст максимально точно, повторяя даже очевидные описки и ошибки (и добавляя свои), то другие, наоборот, подходили к процессу излишне творчески. Некоторые переписчики даже просили у читателей прощения. Как там...

Элин прикрыла глаза, вспоминая когда-то прочитанный текст.

– И ныне, господа отцы и братья, ежели я где описал, или переписал, или не дописал, читайте, исправляя, ради Бога, а не ругайте, ибо книги ветхи, а ум молод, не дошел, – процитировала она.[7] – Но «книги ветхи» – это еще полбеды. Хуже, когда текст правился в угоду текущей политике или личным предпочтениям, или когда описание казалось автору недостаточно красочным, и он добавлял что-то от себя. Очень часто при переписывании компилировалось несколько разных летописей, а иногда в летопись вносились и устные предания. И так как давать ссылки на источники тогда еще было не принято, то отличить достоверные дополнения от фантазий бывает крайне сложно.

– Ну а с Тайной комнатой-то что? – нетерпеливо спросил незнакомый Гарри гриффиндорец.

– Я как раз к ней подошла, – ответила Элин. – Самый старый рассказ о Тайной комнате содержится в «Краткой хронике» Гервадиуса, который лично общался со свидетелями событий. Он пишет, что незадолго до ухода Слизерина в Запретном лесу появилось страшное чудовище, повадившееся воровать скот в Хогсмиде. Такое случалось и раньше, Запретный лес тогда был намного больше, и в нем водилось много ныне вымерших чудовищ. Крестьяне, как обычно в таких случаях, обратились за помощью в Хогвартс, и Годрик Гриффиндор, собрав отряд, отправился на охоту. Опытные бойцы могли справиться с любым чудовищем, даже с драконом, если бы тот случайно залетел в лес. Но в этот раз половина отряда полегла в бою за считанные минуты, и, как сказано в летописи, остальные сумели вернуться назад только потому, что Годрик вовремя понял, с кем имеет дело, и скомандовал отход.

– Гриффиндор не был трусом! – вскинулся Рон Уизли.

– А кто говорит о трусости? – удивилась Элин. – Он поступил совершенно правильно, не став напрасно гробить людей, а временно отступил, чтобы вернуться в следующий раз уже более подготовленным.

Рон начал было возражать, но на него зашикали, заставив замолчать.

– О том, что это было за чудовище, все источники пишут разное, – продолжала Элин. – Видимо, оригинал в этом месте был испорчен, а переписчики выдумывали, кто во что горазд. Один написал о гигантской змее, способной проглотить конного рыцаря в полном доспехе, второй – о выводке пауков (гигантских, само собой), третий решил, что это кокатрикс... Самый упоротый довыдумывался даже до гигантской, высотой с Астрономическую башню, жабы, от одного квака которой люди якобы падали замертво. Но точно известно, что чудовище было неуязвимо к магии и столь ужасно, что даже приближаться к нему было опасно. И справиться с ним смогли лишь все четыре основателя, собравшись вместе и на время позабыв обиды. Они вчетвером смогли заманить чудовище в старые каменоломни под Хогвартсом и запереть его там.

– Ну а как эта история превратилась в современную? – спросила Гермиона.

– Сейчас поясню, – ответила Элин. – Второй по древности источник – так называемая «Пространная хроника», написанная анонимным автором лет через сто после основателей. Она намного больше по объему, но в основном за счет ничего не значащих формальных оборотов. Там, где в «Краткой хронике» написано просто «Кадоган Коротышка победил виверну», в «Пространной» обязательно будет «Благородный сэр Кадоган из рода Фуллхарди, прозываемый Коротышкой, принеся положенные рыцарю обеты и вознеся молитву Деве Марии, отправился в достославнейший поход на чудище, виверной именуемое, и в оном походе претерпел тяжкие невзгоды и совершил множество подвигов, о коих у нас нет возможности рассказать подробно...»

– Вот как надо писать шестифутовые сочинения профессору Бинсу! – поучительно поднял палец Седрик, поворачиваясь к первокурсникам. – Учитесь у предков, ибо они были воистину мудры!

– Только не вздумайте делать то же самое со Снейпом, – добавила Элин. – Он за такое отработки назначает... Ладно, так о чем я? Ах да. В общем, автор скорее всего использовал еще один источник, который до нас не дошел, поэтому кроме словесного мусора в «Пространной хронике» все же есть некоторые полезные дополнения. Например, там поименно перечисляются все жертвы чудовища. Кстати, я даже нашла там знакомую фамилию...

– Неужели мою? – удивилась Дафна. – Основатель рода Гринграсс был первым профессором гербологии в Хогвартсе и отличным боевым магом... Что, кстати, немного говорит нам о том, какие растения тогда выращивали в школе. Семейная легенда гласит, что он погиб, защищая Хогвартс, но я и понятия не имела, что его убил тот самый легендарный Зверь Салазара.

Абсолютно все чистокровные, независимо от цвета галстуков, посмотрели на Дафну с нескрываемой завистью. Иметь предка, лично загрызенного легендарным чудовищем, – это по шкале от одного до десяти тянуло примерно на четырнадцать с половиной.

– Все так, – подтвердила Элин. – Только тогда чудовище еще не называлось «Зверем Салазара». Согласно летописи, его создал Эмерик Злыдень, которого в свое время исключили из Хогвартса за злоупотребление черной магией. Уходя, он поклялся, что станет сильнейшим магом в мире и обязательно отомстит, ну и сдержал обещание. Тут впервые появляется идея о том, что зверь не просто приблудился, а был кем-то создан для уничтожения учеников школы... Всех учеников, ребята, независимо от происхождения. И описание победы над ним тоже отличается. Автор считает, что справился с ним один лишь Салазар...

– Наверняка слизеринец писал! – бросил Рональд.

– Не знаю, где он учился, – пожала плечами Элин, – но он вовсе не пытается унизить остальных основателей. Наоборот, он говорит, что женщины придумали, как заманить монстра в подземелья, а Слизерин каким-то неизвестным образом усмирил его и запечатал вход своей кровью... Кстати, про кровь там тоже впервые сказано, в «Краткой хронике» этого нет... Так вот, Годрик Гриффиндор в это время сражался с самим Эмериком и его приспешниками. И, якобы, чудовище подчинилось Салазару только после того, как один из соратников Гриффиндора, Эгберт, сразил Эмерика и завладел его палочкой.

– Погоди, какой Эгберт? – воскликнула Гермиона. – Эгберт Окаянный? Тот самый?

– Ага, – подтвердила Элин, – тот самый, про которого чуть позже впервые в Англии сказали «Тот-Кого-Нельзя-Называть». Но темным магом он стал уже потом, а тогда был всего лишь учеником, которого после боя с Эмериком посвятил в рыцари сам Годрик Гриффиндор...

Она посмотрела на надувшегося, как мышь на крупу, Рональда, и решила, что обязательно найдет время, чтобы рассказать ему историю превращения отважного гриффиндорца в темнейшего мага средневековья.

– Все последующие варианты легенды о Тайной комнате основаны на этих двух хрониках, – вернулась Элин к своему рассказу. – И чем дальше, тем больше они искажались. Скажем, один из хронистов двенадцатого века, прочитав о том, что Слизерин запечатал подземелье своей кровью, решил, что это лишь иносказание, а на самом деле имелось в виду, что его наследники якобы могут снова открыть подземелье...

– Возможно, он был не так уж неправ, – снова подала голос Дафна Гринграсс. – Если Салазар использовал кровную печать Signum Sanguinum, то сломать ее сможет лишь тот, в чьих жилах течет кровь запечатавшего.

– Серьезно? – удивилась Элин. – Я этого не знала, спасибо. К четырнадцатому веку рассказ постепенно приобретает близкую к современной форму: Салазар Слизерин подчиняет себе некое неназываемое чудовище и запечатывает его в Тайной комнате, которую его наследник сможет открыть в случае нужды. Еще позже из легенды исчезает Эмерик Злыдень, и создание чудовища приписывается уже самому Салазару. Ну и последний штрих...

Элин очень внимательно посмотрела на Драко.

– В восемнадцатом веке в Хогвартс начинает поступать все больше нечистокровных волшебников, – сказала она. – Причины этому были разные, тут и падение авторитета религии, и быстрый рост населения в магловском мире, и система регистрации детских выбросов... И что еще важнее, если раньше они в большинстве своем даже читать и писать не умели, то теперь многие в свои одиннадцать лет были образованны не хуже чистокровных, и сочетая магловские знания с магическими, достигали невероятных успехов. Скажем, в нумерологии и астрономии все значимые открытия за последние триста лет принадлежат маглорожденным или полукровкам в первом поколении.

Малфой скривился.

– Я не призываю верить мне на слово, – заметив это, произнесла Элин. – Можете взять справочники и сами посмотреть... Но не суть. В том же веке в волшебный мир проникают идеи просвещения, появляется Министерство магии, Аврорат, вводятся постоянные налоги... Недовольные начинают сопротивляться, и, в частности, в школе появляются кружки тех, кто считает, что все зло от маглов, от которых надо еще сильнее отгородиться, а их «выкормышей» – безжалостно выгонять из школы. Причем они появляются на всех факультетах, даже на Пуффендуе, как ни прискорбно мне это признавать. Но самым влиятельным был, конечно, слизеринский кружок под патронажем тогдашнего декана Корвина Гонта. Именно из него вышла идея, что однажды в Хогвартс придет истинный наследник Слизерина, который сможет открыть тайную комнату и вызвать оттуда чудовище для того, чтобы убить всех «недостойных» и навести в школе порядок.

– И эта выдумка смогла заменить реальную историю? – удивился Гарри.

– А она оказалась очень удобной, – усмехнулась Элин. – Причем удобной для всех: сторонники Гонта хотели верить, что однажды смогут избавиться от «грязнокровок», ну а противникам, наоборот, очень понравилась история, в которой Салазар Слизерин оказался кровожадным маньяком. К тому же с начала девятнадцатого века в Хогвартсе начинает преподавать профессор Бинс, и история магии превращается в самый занудный и бесполезный предмет в школе. Старые варианты легенды никуда не исчезли, но они сохранились лишь в специальной литературе, которую мало кто читает. Такое происходило много раз, и у волшебников, и у маглов...

– Так-то оно так, – заметила Дафна, – но, между прочим, Гонты – последние известные прямые потомки Салазара. А некоторые семейные тайны не попадают ни в какие хроники.

– Да, – кивнула Элин, – и теоретически может быть так, что Корвин и правда знал, о чем говорил. Но с равным успехом может оказаться, что он просто выдумывал. Кстати, никто не знает, у нас тут случайно не затесался его наследник? Книга, которую я читала, напечатана сто лет назад, современных данных в ней нет.

– У Гонтов нет наследников, – ответил Седрик, – последний из них сел в Азкабан, не оставив детей. Но это еще ничего не значит, все старые волшебные семьи так или иначе связаны друг с другом. Потомком Слизерина может оказаться любой из нас.

Словно по команде, все присутствующие повернули головы в сторону Малфоя.

[7] Такими словами завершил свой труд монах Лаврентий, переписавший Лаврентьевскую летопись в 1377 году.

Комментарий к Глава 4. Тайная комната снова открыта Портрет Элин:

http://fanfics.me/images/fanart_o/2018/03/22/4042611521666004.png

(Автор арта неизвестен).

========== Глава 5. Поиски наследника ==========

1 ноября 1992 года

Элин рассказала свою историю в субботу за час до отбоя, а в воскресенье утром вся школа уже была твердо уверена, что Малфой является наследником одновременно Эмерика Злыдня, Эгберта Окаянного, Салазара Слизерина и (видимо, за компанию) Герпия Гнусного, хотя никто не мог сказать, откуда вдруг всплыло это имя. То, что именно он нанес угрожающую надпись и заколдовал кошку Филча, не вызывало сомнений, школьные детективы спорили лишь о том, почему он выбрал именно эту цель и кто станет его следующей жертвой.

– Мы даже не знаем, что лучше, – говорил Фред Уизли.

– То, что Малфоя за такие штуки скоро исключат... – поддержал его брат.

– Или то, что он заколдовал миссис Норрис.

– Жаль, что мы сами не догадались ее заколдовать.

– Но, надеюсь, Филч страдает...

– Надеюсь, в следующий раз его самого заколдуют... Ай! Ухо! Ухо отпусти, ты, мелкая!..

Подскочившая к близнецам Элин ухватила Фреда и Джорджа за уши и, не обращая внимания на возмущенные вопли, поволокла их вон из Большого зала. Со стороны это смотрелось забавно – два рослых парня, склонив головы набок, семенили за маленькой девочкой, словно два бычка на поводу у пастушонка. Но самим близнецам было не до смеха – хватка у Элин была крепкая, и вырваться из нее было отнюдь не так просто.

Наконец, она вывела братьев за дверь и отпустила, толкнув спиной к стене коридора.

– За что?! – хором воскликнули те, одинаковым движением хватаясь за налившиеся багровым цветом уши.

– Сами не понимаете? – зашипела на них Элин. – Ах, как весело, кошку в камень превратили, Филч страдает, уписаться можно! А что эта кошка – единственное близкое ему существо, вам в головы не пришло? Если завтра то же самое с Джинни или с Роном случится, тоже смеяться будете?

– Ты не сравнивай, то человек, а то кошка!

– И Филч! Он же всех нас ненавидит...

– ...почему мы должны ему сочувствовать?

– А он вас что, за все ваши выходки вареньем угощать должен? – не унималась Элин. – Вы хоть раз подумали, что после ваших навозных бомб ему убирать приходится?

– Но мы же просто шутим...

– Все смеются и никто не возражает...

– Так пошутите в своей спальне! – взорвалась Элин. – Нет, не хотите? Там-то вам самим это все нюхать придется, а то и убирать за собой, а это же совсем не так смешно, правда? Или пошутите в гостиной Гриффиндора и посмотрите, сколько ребят засмеется, а сколько захочет вам морды набить! А еще лучше, пойдите к Макгонагалл – вон она, как раз завтракает, – и киньте бомбу ей в тарелку. Посмеемся вместе!

– Макгонагалл нам ничего не сделала, – попытался возразить Джордж.

– Тогда к Снейпу! – не унималась Элин. – Или слабо? Снейп-то в ответ тоже «пошутить» может, а отважным гриффиндорцам такое ни к чему, правда? Они лучше над старым бедным завхозом пошутят, которому их и поймать-то толком не под силу...

Близнецы пристыжено молчали.

– Ладно, что с вами говорить, – Элин вздохнула. – Я не ваша мама, чтобы вас воспитывать.

Она развернулась на каблуках и, не оглядываясь, пошла прочь.

– Джордж? – задумчиво произнес Джордж.

– Да, Фред? – откликнулся Фред.

– Мне неприятно это признавать, но в чем-то она права.

– Но она могла объяснить это, не трогая наши уши.

– О, наши уши мы ей не простим...

– Нет, не простим.

Близнецы помолчали.

– Я давно хотел сказать, что взрывать бомбы весело... – наконец, произнес один из них.

– Но в финансовом плане не очень выгодно, – подхватил второй.

Снова молчание.

– Я прикинул, сколько на нас заработал Зонко...

– Забавно, я тоже. И у меня появилась пара идей...

– Вы мыслите точно как я, сэр. Мы случайно не родственники?

– Думаешь, это Малфой? – спросил Гарри, когда Элин вернулась за стол.

– Понятия не имею, – пожала плечами та. – Ты же слышал, что сказал Седрик, любой может оказаться потомком Слизерина.

– Не потомком, а наследником, – поправила ее Гермиона. – Точнее даже «истинным наследником», ты же сама всегда говоришь, что слова важны. Думаю, тут имеется в виду не просто родство, но близость к Салазару Слизерину по духу и убеждениям, а кто на эту роль подходит лучше всего? Малфой кичится своей чистокровностью, вся его семья испокон веков учится на Слизерине, и более того, я даже как-то слышала, как кто-то из однокурсников назвал его Слизеринским Принцем!

– Ну допустим, – кивнул Гарри, – но как мы можем это проверить и что будем делать, если выяснится, что ты права?

– Если честно, – нахмурилась Элин, – мне вообще не хочется с этим что-то делать. Потому что у меня такое чувство, что если мы начнем искать, то ведь найдем приключение на свои... гм, головы. А лично мне прошлого года хватило, спасибо.

– Но мы же не можем сидеть сложа руки! – воскликнула Гермиона. – В школе завелся кто-то, кто хочет убить таких как ты и я... Да, я помню, что ты рассказывала, но это еще хуже, потому что если ты права, то он будет нападать вообще на всех подряд, и я не знаю, как отреагируют мои родители, может вообще заберут меня из школы, потому что это будет слишком опасно, я и так с трудом убедила их, что тот год был исключением, а не учиться магии я уже не могу, значит, придется искать другую школу, а там не будет вас...

На этом месте Гермиона запнулась и почему-то покраснела.

– Почти убедительно, – Элин посмотрела на брата. – Один голос за расследование, другой... окей, я воздержалась. Гарри, что скажешь?

– Ну, нам же не обязательно куда-то лезть, – задумчиво произнес он. – Да и директор сказал, что на этот раз все не как в прошлом году, и сам попросил нас держаться подальше от неприятностей. Так что если мы что-то узнаем, то сразу расскажем, и на этот раз к нам прислушаются.

– Значит, ищем информацию и не лезем в неприятности, – вздохнула Элин. – Ладно, уговорили. Но когда в конце года мы опять окажемся в очередном подземелье, я напомню вам про этот разговор.

– По-моему, ты излишне драматизируешь, Эль, – не согласился Гарри. – В конце концов, ты же сама предсказала, что все будет хорошо.

– Но я же не сказала, что «с нами все будет хорошо», – возразила Элин. – Вообще, такие вот ложные толкования случаются сплошь и рядом.

– Между прочим, это на тебе, – строго произнесла Гермиона. – Ты ведь на следующий год выберешь предсказания? Тогда тебе уже сейчас надо начинать разбираться с теорией...

– ...потому что до следующего года осталось всего одиннадцать месяцев, а это очень мало для полноценной учебы, и вообще, нельзя быть настолько легкомысленной! – добавил Гарри, копируя голос и интонации подруги.

– А я уже, – засмеялась Элин. – Только с толкованием пророчеств все очень и очень сложно, многие из них вообще можно понять только после того, как они сбудутся. Но я постараюсь, конечно.

– Отлично, – кивнул Гарри, – и еще я думаю, нам стоит осмотреть то место, где нашли кошку. Учителя там уже все исследовали, но вдруг мы что-то заметим...

– А еще надо разузнать, что о произошедшем думают слизеринцы, – добавила Гермиона. – В идеале как-то втереться в доверие к одному из них...

– Втереться в доверие... – Элин глубоко задумалась. – Знаете, у меня, кажется, есть план, как заставить Малфоя рассказать нам все, что он знает. Правда, для этого нам придется нарушить полсотни школьных правил и месяц нелегально варить сложнейшее зелье...

– Зелье? – с отвращением произнес Гарри. – А может как-нибудь обойдемся?

– Погоди-ка, – Гермиона подозрительно прищурилась. – Ты случайно не оборотное зелье имеешь в виду?

– Именно его, – кивнула Элин. – Мы превратимся в дружков Малфоя, прокрадемся в дом Слизерина и все там выведаем. Отличный план, правда? Надо только взять в запретной секции нужный справочник, но, думаю, Локхарт подпишет тебе разрешение, если ты скажешь, что хочешь получше понять его книги... А чего это вы на меня так смотрите?

– Пытаемся понять, – ответила Гермиона, – кто именно выпил оборотное зелье и куда он дел нашу Эль.

– Ты не обижайся, – добавил Гарри, – но давай все же оставим твой план в резерве. У меня есть идея получше.

– Должо-о-ок!

Драко отпрянул от стола, когда из стоявшей поблизости миски высунулась призрачная рука, грозящая ему костлявым пальцем.

– Пивз, чтоб тебя! – возмутился он. – Давно с Кровавым бароном не общался?

– Уи-хи-хи, испугался? Но я тут ни при чем, меня попросили! С тебя причитается, девочка! – полтергейст вынырнул из-под стола и с противным хохотом взвился под потолок.

Обернувшись, Драко увидел стоящую позади него троицу.

– Извини, – улыбнулась Элин, – я просто не могла удержаться. Можешь мне потом как-нибудь отомстить, я не буду в претензии.

– Спасибо, обойдусь, – бросил Малфой. – Чего вам надо?

– Я пришел требовать долг, – сказал Гарри. – Ты ведь не забыл прошлый год? Пора платить. Ответишь мне на три вопроса, и будем считать, что мы в расчете.

– Только честно и без уверток, – добавила Гермиона. – Ты ведь уже знаешь, что волшебные долги – не шутка?

Драко знал. В прошлом году отец, прослышав о том, что его единственный наследник ухитрился заделать долг чести перед Гарри Олсеном, долго и вдумчиво объяснял сыну, во что именно он влип и чем могла окончиться его авантюра, если бы Олсен догадался потребовать официального суда чести. Объяснение длилось несколько часов, и Драко даже начал жалеть, что его отец, поддавшись новомодным веяниям, отказался от дедовских методов воспитания. По крайней мере, это было бы быстрее и не так стыдно.

То, что Олсен почему-то согласился взять долг всего лишь ответами, можно было считать большой удачей.

– Идет, – ответил Малфой. – Но я не буду раскрывать тайны дома.

– А никто и не просит, – пожал плечами Гарри. – Но ты не должен врать. Если не сможешь что-то рассказать, то честно об этом предупредишь. Если согласен, то пойдем, найдем место, где нас не подслушивают.

Спугнув несколько зажимающихся по углам парочек, ребята отыскали пустой класс и привычно запечатали дверь.

– Итак, вопрос первый, – начал Гарри, – Где ты был вчера во второй половине дня?

– И ты туда же? – презрительно поднял бровь Драко. – Что ж, я тебя разочарую, но вчера с четырех до семи я сидел на отработке у Макгонагалл. Ни я, ни она из кабинета не выходили и после отработки вместе пошли сразу на ужин. Она мне всю дорогу мозги компостировала за то... А, не важно. Вместе с Макгонагалл я пришел в Большой зал и был там до тех пор, пока вы туда не заявились... Это был первый вопрос, давай второй.

Гарри постарался не показать разочарование.

– Знаешь ли ты, кто мог оставить эту надпись на стене и парализовал кошку? – спросил он.

– Учись задавать вопросы правильно, Олсен, – Драко засмеялся. – Если бы ты спросил, кого я подозреваю... Но ты спросил, «кто мог», так что ответ: кто угодно. Любой из нас может оказаться наследником Салазара. Даже у маглорожденных, если уж на то пошло, может найтись какая-нибудь прапрабабка – колдунья.

– Это ты сейчас намекаешь, что я могу быть леди Олсен, леди Слизерин, леди Гриффиндор, пятой наследной принцессой рода Певерелл, леди Блэк, единственной наследницей рода Когтевран и шестой леди четвертой линии Пуффендуя?[8] – прыснула Элин. – А что, я только за. Где мой сейф с артефактами?

– Третий вопрос, пожалуйста, – Драко с трудом сохранил серьезное выражение на лице.

Гарри собирался спросить, кого тот подозревает, но Элин его опередила.

– Кто такой Добби? – спросила она.

– Добби? – удивлению Драко не было предела. – Так зовут одного из наших домовых эльфов. Все, Олсен, больше я тебе ничего не должен.

– Не должен, – подтвердил Гарри. – Твой долг уплачен.

Взмахнув мантией (получилось почти как у Снейпа), Малфой направился к выходу, но взявшись за ручку двери, остановился.

– Это правда? – спросил он Элин. – То, что ты рассказала про Тайную комнату и Зверя Салазара?

– Так написано в летописях... – пожала плечами она. – Или, точнее, так написано в книге, в которой цитировались эти летописи. Вот если бы ты спросил, что я думаю... – Элин не смогла удержаться от маленькой мести. – Но ты спросил лишь, правда это или нет. Так что ответ: не знаю.

Малфой вышел, Гермиона снова запечатала дверь, и Элин с торжествующим выражением лица повернулась к товарищам.

– Ну, скажите, кто молодец? Я молодец! – радостно произнесла она. – Один из трех попал в цель, неплохой результат. Теперь мы знаем, что Малфой-старший что-то задумал, и если эта надпись – не его рук дело, то можете меня защекотать до смерти, я даже сопротивляться не буду... Нет, стойте, что вы делаете?.. Я же сказала «если»... А-а-а!..

Слишком поздно она сообразила, что предлагать друзьям себя защекотать, не достав предварительно палочку и не встав в боевую позицию, – затея крайне безрассудная.

[8] Цитата из замечательного фанфика Ficwriterus vulgaris: http://fanfics.me/fic39358

– Ну хорошо, что мы знаем? – рассуждала Гермиона, забравшись с ногами в глубокий диван, который ребята в три палочки трансфигурировали из старых стульев.

– Во-первых, существует заговор, в котором участвует Люциус Малфой, – начала перечислять Элин. – И в этом Добби нам не соврал, не важно, сам или по приказу хозяина. Во-вторых, парализованная кошка и надпись – наверняка часть заговора, в совпадения я не верю. И в-третьих, сам Люциус это сделать не мог чисто технически, а у его сына – алиби.

– Ты настолько доверяешь Малфою? – удивился Гарри.

– Его слова можно легко проверить, так что да, доверяю, – ответила Элин. – К тому же он, скорее всего, уже успел узнать, что попытка обмануть с возвратом долга ничем хорошим не закончилась бы. Не совсем же он идиот...

– Ну мало ли, кого он нанял или заставил... Это пока не важно, – решительно заявила Гермиона. – Его рано или поздно найдут. Вопрос в другом, чего именно хочет добиться Малфой? Убить Гарри? Если принять на веру слова Добби, то ему грозит опасность.

– Вряд ли, слишком уж кривой способ, – хмыкнула Элин. – Да и зачем ему убивать? Даже если принять, что он был пожирателем смерти... Вы, кстати, про это знали? Его после войны оправдали, он заявил, что был под заклятием принуждения, кажется, «Император» или что-то вроде того...

– Империо, – поправила Гермиона, – второе непростительное заклинание, полностью подчиняющее человека своей воле. После войны многие бывшие пожиратели заявляли, что попали под его воздействие, но Визенгамот очень тщательно проверял каждый такой случай, допрашивая обвиняемых под сывороткой правды. Так что если Малфоя оправдали, то может он и не врал... Хотя Малфои всегда были ярыми поборниками чистоты крови.

– Может, в этом все и дело? – предположил Гарри. – Малфой хочет очистить школу от маглорожденных... извини, выбранных магией, я помню, Эль.

– И не нашел ничего лучше, чем впустить в школу кровожадное чудовище? – удивилась Гермиона. – Нет, тоже вариант, конечно... Но мне кажется, даже для него это уже слишком. Скорее всего, замысел был в другом. Никто никакую комнату не открывал, а Малфой просто решил воспользоваться старой легендой, чтобы родители – маглы испугались и сами забрали своих детей из школы. И он же подослал к тебе Добби и сделал что-то с барьером, чтобы ты в школу не попал.

– Ну а кошка? – спросил Гарри. – Директор сказал, что никогда раньше не видел таких странных заклятий.

– Мало ли в мире темных заклинаний? – пожала плечами Гермиона, – Директор, безусловно, великий ученый, но он же не может знать все. А Малфою, чтобы нагнать побольше страха, надо было найти что-то очень редкое и таинственное.

– Есть еще один вариант, – сказала молчавшая до того Элин. – Малфой мог просто не понимать до конца, что именно он делает. Помните предсказание? Хранитель дважды ошибется, потеряв больше, чем отдал. Уж не знаю, что именно он там хранит и что потеряет, но если это и правда про него...

– Хотел напугать и случайно выпустил на свободу зверя? – Гермиона задумалась. – Тогда у нас и правда большие неприятности, потому что чудовище никто толком не контролирует.

– Да уж... – вздохнула Элин. – Директору легко говорить, мол, держитесь подальше от неприятностей. Если бы еще сами неприятности согласились держаться подальше от нас...

– И чего я только не перепробовал, – ворчал Филч, с ненавистью разглядывая кровавую надпись на стене. – И мыло, и спирт, и универсальный очиститель мисс Скауэр, и этот магловский... как там его... акцитон, тоже не берет.

Завхоз бросил косой взгляд на ребят.

– А вы не можете... ну, вас там учат... – начал он.

– Конечно, – кивнула Элин, доставая палочку. – Только боюсь, у нас тоже не получится, тот, кто это написал, постарался на славу. Его бы энергию, да на мирные цели...

Она оказалась права. Ни их с Гарри Экскуро с Тергео, ни сложнейшее Эванеско в исполнении Гермионы не оказали на надпись никакого эффекта.

– Мистер Филч, можно мы тут осмотримся? – спросил Гарри после того, как они перепробовали все очищающие заклинания, какие знали.

– Смотрите, чего ж не смотреть, – махнул рукой завхоз. – Профессора-то уже все проверили, но может вы что и углядите. Глаза-то молодые, поди...

Он уселся на стул и с мрачным видом уставился в пустоту.

Увы, молодые глаза не помогли ребятам найти ничего существеннее вереницы пауков, спешащих куда-то по своим паучьим делам, да непонятных пятен на полу в нескольких шагах от факела, с которого сняли миссис Норрис.

– Как будто тут камень разъело, – Гарри протянул руку к пятнам, – то ли кислота, то ли... Ай!

– С ума сошел? – Элин успела шлепнуть брата по руке до того, как тот коснулся пола. – Трогать следы от неизвестных химикатов – верный путь лишиться руки. Ты вообще слушаешь, что нам Снейп на уроках говорит?

– Делать мне больше нечего, – обиженно буркнул Гарри. – Это ты у нас эксперт по зельеварению...

– А откуда тут вода? – спросила вдруг Гермиона. – Она ведь уже была, когда мы пришли.

– А, в этом месте всегда мокро, – отмахнулся завхоз. – Вчера вечером я тут прибрался, так сегодня опять натекло. Это все Миртл, она как в депрессию впадает, так хуже Пивза становится, вечно в своем туалете потоп устраивает. Надо бы вытереть, конечно...

– Какая Миртл? – не понял Гарри.

– А, ты ж с ней еще не знаком, – ухмыльнулась Элин. – Ну ничего, сейчас исправим. Тебя ждут незабываемые впечатления!

Постучав в дверь женского туалета, на которой висела табличка «Не работает», и не получив ответа, Элин распахнула дверь и зашла внутрь.

– Миртл, ты тут? – поинтересовалась она.

– Конечно тут! Куда я отсюда денусь, я же умерла! – раздался из кабинки плаксивый голос.

– Гарри, познакомься, это Миртл. Миртл, это мой брат, Гарри, – представила их друг другу Элин.

– Очень приятно, – произнес Гарри, рассматривая призрака толстой некрасивой девочки в огромных очках, которые портили ее лицо еще сильнее.

– Опять мальчик? Вам тут что, медом намазано? – недовольно проворчала Миртл. – Это девочковый туалет... Ха, погоди-ка, ты Гарри... Гарри Олсен, да? Я же про тебя слышала! Тебе какой-то мальчишка хотел что-то показать. Да-да, так и сказал, мол, ничего-ничего, я этому бесценному Гарри Олсену еще покажу... Правда, не сказал, что.