Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Второй курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Не волнуйся, – успокоил ее Джордж, – через час все кончится. Но этот час, уж извини, тебе придется потерпеть.

– Вот вы вроде умные ребята, а такие дурачки... – вздохнула Элин. – У вас еще есть? Давайте сюда. Смотрите и учитесь, пока я жива.

Спустя несколько минут она уже стояла возле дверей Большого зала, окруженная толпой школьников.

– Леденцы оборотные, патентованные! Превращают девочек в ласковых кошечек... мр-р-рмяу! – она сделала няшный жест рукой и томно прикрыла глаза. – А парней – в грозных тигров! Гррррр! Полсикля за штуку, покупай, пока не подешевело!

Оборотные леденцы расходились... ну, как леденцы в толпе школьников. Правда, Фред с Джорджем очень скоро заметили, что основными покупателями были почему-то не первокурсники, на которых они изначально рассчитывали, а ребята постарше, причем почти все они при этом с каким-то нездоровым интересом косились на своих подружек.

– Двадцать кнатов штучка, пятьдесят кучка, в кучке две штучки! – вещала Элин. – Количество товара по акции ограничено! Членам профсоюза по сорок, всем остальным по шестьдесят!

– Не знала, что у нас есть профсоюз, – удивленно произнесла девушка со значком старосты и гербом Когтеврана на мантии. – А сколько ты берешь со старост?

– Э-э-э... ну, думаю, старост можно приравнять к детям и милиционерам, поэтому по пятьдесят. Кто заплатит тройную цену, второй леденец получит бесплатно... А нет, вру, не получит. Все, товар кончился, ты последний взяла.

– Жаль! – староста отсчитала нужную сумму и аккуратно завернула леденец в платок. – Ну, что стоите? Расходитесь, не мешайте проходу!

Боковым зрением Элин заметила входящих в Большой зал преподавателей и сочла за благо спрятаться за спины близнецов и поскорее раствориться в толпе.

– Вот, держите, – всучила она братьям вырученные деньги. – Монетку в десять кнатов я забираю, это мои комиссионные. Будет мне счастье приносить.[28]

– Фред? – задумчиво протянул один из близнецов, пересчитывая монеты.

– Да, Джордж? – откликнулся второй.

– По-моему, нам показали золотую жилу.

– Думаешь? По-моему, спрос на рвотные батончики будет намного больше.

– В Хогвартсе – да, но кроме Хогвартса есть и другие места.

– И в этой области совсем нет конкурентов.

– Говорят, у маглов есть всякие штуки...

– Но как бы нам про них узнать? Не папу же спрашивать...

Братья переглянулись и синхронно повернули головы в сторону пуффендуйского стола.

[28] Элин вспомнила про счастливый никель (монету в десять центов) Скруджа Макдака.

4 июня 1993 года

– Итак, миновал еще один замечательный учебный год! – провозгласил директор с трибуны. – Это было не самое простое время, в Хогвартсе произошли ужасные вещи... Я имею в виду, конечно же, экзамены, которые вам пришлось сдавать на месяц раньше. Но зато теперь у нас на целый месяц больше каникул! Давайте же воспользуемся ими с пользой!

Ученики разразились радостными криками.

– Впереди у нас великолепный пир, – возвысил голос Дамблдор, – но перед этим я хотел бы сделать парочку объявлений. Прежде всего, я поздравляю профессора Флитвика с получением ордена Мерлина второй степени. Третью он получил во время войны с Гриндевальдом, и, я надеюсь, когда-нибудь станет полным кавалером.

– Упаси Мерлин! – замахал руками Флитвик. – Пусть лучше у меня не будет для этого поводов!

– Миртл Элизабет Уоррен, вы тут? За помощь в расследовании вам тоже положена награда, – провозгласил директор. – Отныне вам разрешено покидать стены замка и купаться в Темном озере!

– Уи-и-и!!! – обрадованная Миртл вылетела из-под когтевранского стола, взмыла под потолок и выскочила из зала.

– Гарольд Олсен, Элин Олсен и Гермиона Грейнджер! – продолжил директор. Ребята, до этого момента стоявшие в стороне, подошли к директору. – Я счастлив вручить вам награду за особые заслуги перед школой. Надеюсь, ваш ум, решительность и мужество будут долго вдохновлять тех студентов, которым в будущем придется полировать ее в Зале наград.

Я также награждаю вас сотней баллов... – Дамблдор сделал паузу и когтевранцы, выигравшие в этом году кубок школы, возмущенно зашумели. – Но, к сожалению, вынужден снять с вас ровно сто баллов за нарушение школьных правил.

«Интересно, – думала Элин, принимая награду, – это он пытается меня наказать за то, что я на него наорала? Или играет в доброго, но справедливого директора? Или делает пиар для Гарри, потому что правильный герой обязательно должен нарушать правила? Или все сразу?»

Впрочем, долго гадать ей не пришлось. Взяв в руки тяжелый серебряный щит, она заметила, что под выгравированными именами мерцает еле заметная надпись: «шоколадный шербет».

– Вижу, вы друг без друга никуда, – улыбнулся ребятам Дамблдор. – Ну что ж, тем лучше. Я пригласил вас, чтобы ответить на некоторые вопросы. Полагаю, у вас их накопилось немало.

– Накопилось, – кивнула Элин. – Только, боюсь, они не очень приятные.

– Ну конечно, – директор откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. – Вероятно, сейчас вы начнете рассказывать, как именно мне следовало исполнять свои обязанности?

– Я не могу вас учить, – Элин пожала плечами. – Но я представила себе, что произошло бы, если бы в обычную магловскую школу залез медведь.

– Скорее всего, директор вызывал бы авроров... кажется, их называют полицейскими, верно? И эвакуировал бы учеников, – усмехнулся Дамблдор. – Да, конечно, это самое разумное, при условии, что этот медведь не может спрятаться там, где его не могли найти в предыдущую тысячу лет.

– То есть вы не знали, что вход в Тайную комнату находится в туалете Плаксы Миртл? – удивился Гарри.

– Увы, – вздохнул директор. – Я, конечно, знал, что несчастная девочка погибла там, где сейчас обитает ее призрак, но до сего момента полагал, что василиск заполз туда случайно во время своей охоты. Собственно, я даже не был уверен, что это именно василиск, а не кокатрикс или другая химера со змеиной основой. Мне ведь так и не удалось закончить свои исследования – пятьдесят лет назад помешала война с Гриндевальдом, сейчас... другие дела. Так что сопоставить все факты смогла только мисс Грейнджер.

– И как только она обо всем догадалась, на нее тут же напал василиск, – закивала головой Элин. – Ну вот такое вот случайное совпадение. И уж совсем случайно рядом с ней оказалась дочь лорда Гринграсса. Того самого, который во время прошлой войны не был пожирателем, но очень активно продвигал их идеи в Визенгамоте.

– Вы думаете, я пытался отомстить Брутусу Гринграссу, подставив его дочь? – поднял брови Дамблдор.

– Ну что вы, – покачала головой Элин. – Вы же не настолько гад... Нет, я думаю, что если Том однажды возродится, то у него будет на одного союзника меньше. Лорд Гринграсс, насколько мне известно, достаточно умен, чтобы понять, кто был истинным виновником нападения. Конечно, вряд ли он перейдет на вашу сторону, но даже нейтралитет – это очень много.

– Боюсь, мисс Олсен, вы преувеличиваете мои способности, – вздохнул директор. – Нет, конечно, у меня много возможностей, не спорю. Но организовать в определенный момент встречу двух учеников с василиском, да еще и так, чтобы при этом никто не погиб... Увы, я не настолько всемогущ.

– Ну, значит это была случайность, – пожала плечами Элин. – Василиск случайно напал на Гермиону. Рядом с ней случайно оказалась Дафна. И в руки Драко Малфоя – сына еще одного активного сторонника Тома – дневник тоже попал случайно. Только потому, что вы случайно были заняты именно в тот момент, когда мы хотели сообщить вам о Рональде.

– А вот это уже не случайность, – посерьезнел Дамблдор. – Я действительно знал, что Рон заполучил темный артефакт. О, конечно, я не сразу понял, что именно попало ему в руки, лишь после нападения на Колина Криви мне стало ясно, что это не просто вещь, принадлежавшая Тому Риддлу, но настоящий ключ к Тайной комнате. Но я хотел дать Рональду возможность справиться с соблазном самому, без посторонней помощи. В противном случае, даже лишившись дневника, он остался бы под его властью... Если вы понимаете, о чем я говорю.

– Понимаю, – кивнула Элин. – Вот только в результате этой борьбы дневник не был уничтожен сразу, а попал в другие руки.

– Нельзя предусмотреть всего, – Дамблдор нахмурился. – То, что в замке нашелся некто, сумевший взять дневник из камина в гостиной Гриффиндора и отнести его слизеринцам, стало для меня настоящим сюрпризом. Но нет худа без добра, это открытие позволило мне... Скажем так, пересмотреть некие события прошлого и исправить ошибку, совершенную много лет назад. Я пока не могу рассказать вам подробнее, но обещаю, скоро вы сами все узнаете.

– Как все складно получается... – Элин помолчала. – Каждый случай по отдельности можно списать на случайность или ошибку. Но все вместе? Извините, сэр, но я в это не очень верю.

– Дело ваше, – пожал плечами Дамблдор. – Но случайности и ошибки – великая сила... Например, вы по случайности оказались в хижине Хагрида именно в тот момент, когда за ним пришел Фадж. И по ошибке кинулись его защищать, сделав в итоге только хуже.

– Защищать друзей – не ошибка! – моментально ощетинилась Элин. – Если бы вы меня поддержали, Хагрид не провел бы месяц в Азкабане!

– Не считайте себя умнее всех, мисс Олсен, – ожег ее гневным взглядом директор. – Фадж давным-давно знал, что Хагрид нарушает запрет на колдовство, спрятав обломки своей палочки в зонтик. Когда он пришел ко мне, я уговорил его закрыть на это глаза, Фадж ведь не такой плохой человек, как кажется... Но Хагрид, наслушавшись ваших советов, попросил адвоката, а тот потребовал предъявить официальные обвинения, не оставив министру выбора. Хагрида обвинили в незаконном колдовстве и держали уже не в камере для свидетелей, а в обычной, вместе с настоящими преступниками и настоящими дементорами... – Дамблдор говорил все громче и громче. – Вы знаете, что чувствует человек при приближении этих дьявольских существ, мисс Олсен? Нет? Тогда спросите у своего друга, который месяц провел рядом с ними!

Краска бросилась в лицо Элин, она опустила глаза в пол и тяжело задышала.

– Вам стыдно, мисс Олсен? – жестко произнес Дамблдор. – Что ж, это похвально. У вас достаточно мужества, чтобы бросать обвинения другим. Хватит ли его на то, чтобы признать свою собственную ошибку и попросить прощения?

– Я не думала, – еле слышно произнесла Элин, – что у Фаджа найдется повод осудить Хагрида. Какая жалость...

Она подняла, наконец, взгляд на директора, и тот запоздало сообразил, что краснеть можно не только от стыда.

– Какая жалость, – голос Элин дрожал от гнева, – что за полсотни лет не нашлось повода, чтобы снять с Хагрида обвинения. Какая жалость, что единственный свидетель по делу оказался достойнейшим членом общества, в чьих словах никто никогда не решился бы усомниться. Какая жалость, что у Хагрида не было влиятельных друзей, которые могли бы помочь ему с апелляцией...

– Тише, Эль, – молчавшая до сего момента Гермиона протянула к подруге руку, крепко сжала ее ладонь, и Элин почувствовала, что гнев потихоньку уходит.

– Вероятно, вам лучше уйти, пока вы не наговорили такого, о чем впоследствии пожалели бы, – спокойно произнес директор. – Мы продолжим наш разговор, когда вы будете в более адекватном состоянии, мисс Олсен.

Дверь директорского кабинета распахнулась, друзья вышли из комнаты, и Дамблдор остался в одиночестве. Некоторое время тишину нарушали только равномерные щелчки и шипение расставленных вдоль стен приборов.

– Хамфри, добрый вечер. Вы еще на месте? – наконец, нарушил молчание директор.

– Добрый вечер, господин Верховный чародей, – раздался из камина недоуменный голос. – Я как раз собирался уходить, но если что-то срочное...

– Нет-нет, у меня лишь короткий вопрос, – успокоил секретаря Дамблдор. – Если не ошибаюсь, вы как-то упоминали, что получили юридическое образование? Чисто гипотетически, можно ли было как-то помочь человеку, который много лет назад был осужден за преступление на основании показаний единственного свидетеля, если этот свидетель потом оказался темным магом?

– Хм... – Хамфри задумался. – Это было бы очень сложно, старые дела пересматриваются только в самых исключительных случаях. Если человека осудили по законам Крауча, то пересмотр вообще невозможен. Если же нет, то... Да, в теории ему можно было бы помочь. Конечно, для этого должен найтись кто-то достаточно авторитетный для того, чтобы не дать делу утонуть в отсрочках и отписках... Вы сами, министр Фадж, миссис Боунс... Лорд Малфой, разумеется, ну и еще несколько человек, которые имеют достаточно влияния для того, чтобы заставить суд заново рассмотреть старое дело. А там... Да, при условии, что единственный свидетель оказался, скажем, пожирателем смерти, грамотный адвокат, возможно, и смог бы добиться изменения приговора. Я смутно припоминаю пару подобных случаев... Мне следует поднять архивы?

– Нет, это лишнее, – Дамблдор печально покачал головой. – Ошибка уже исправлена, мне лишь хотелось знать, можно ли было сделать это раньше. Простите, что побеспокоил вас в пятничный вечер, Хамфри. Счастливых выходных!

– И вам, господин Верховный чародей, – ответил секретарь.

Директор тяжело вздохнул, взглядом загасил огонь в камине и вышел из кабинета.

Уже подойдя к хижине лесника, Дамблдор обратил внимание, что за светящимися теплым светом окнами мелькают чьи-то тени.

«Обмывает новую палочку?» – удивился он.

Но на празднование все происходящее мало походило, слишком уж тихо было вокруг. С видом заговорщика Дамблдор на цыпочках подбежал к двери и приник к ней ухом.

– Ну что ты такое говоришь, – услышал он бас Хагрида. – Ты ж как лучше хотела, от Фаджа меня защищала...

– Хотела как лучше, а получилось как всегда, – всхлипывала Элин. – Прости меня, Хагрид, если бы я хоть чуть-чуть подумала... А ты из-за меня с дементорами сидел... А я... А он... А это чмо в котелке...

Голос Элин постепенно затихал, так что директор мог разобрать лишь отдельные слова. Но обещание убить Фаджа и разнести эту халабуду вдребезги пополам он расслышал достаточно четко.

«Придется вмешаться, – подумал он, – пока детишки до государственной измены не договорились. А то с них станется тут и заговор организовать... причем успешный».

– Кх-гм! – Дамблдор нарочито громко откашлялся и постучал в дверь. – Хагрид, друг мой, ты еще не спишь?

– А, э-э-э... Одну секунду, господин директор, я сейчас... Это... не одетый я!

За дверью послышалось шуршание, громкий шепот «давайте скорее, через огород. Мантию не забудьте!» Директор терпеливо ждал.

Наконец, дверь черного хода хлопнула и Хагрид впустил гостя в хижину.

– Отмечаешь освобождение? – спросил Дамблдор, окинув взглядом стол, на котором стояло блюдо с кексами и четырьмя кружками.

– Да нет, я тут это... чай пил. С плюшками. Один, – засмущался Хагрид.

– Ну разумеется, разумеется... – директор помолчал. – Рубеус, я должен извиниться перед тобой. В том, что тебе пришлось пережить за последний месяц, есть и моя вина.

– Это что вы такое говорите?! – возмутился Хагрид. – Меня в тюрьму Фадж отправил, а не вы и не Элин... Э-э-э... ну, в смысле... Он в этом виноват.

– У Фаджа не было бы повода, если бы с тебя сняли обвинения, – возразил Дамблдор. – А я, как выяснилось, давным-давно мог помочь тебе, если бы догадался обратиться к знающим людям. Увы, я забыл, что помогать друзьям не менее важно, чем бороться с врагами.

– Так вы ж с Тем-Кого-Нельзя-Называть боролись, я что ж, не понимаю? – Хагрид заковырял носком пол. – А всего-то успеть никто не может. И ошибаются все... А мой старик всегда говорил, мол, мудр не тот, кто не ошибается, а тот, кто не признает ошибки, вот. Ну, то есть наоборот, кто признает... Да. А вы пришли ко мне и сказали, это дорого стоит. Это потому что вы великий человек, сэр, я этого вам никогда не забуду, чтобы директор да перед простым лесничим извинялся...

– Ну вот и славно, – улыбнулся Дамблдор. – Кстати, раз уж я к тебе заглянул... Ты слышал, что профессор Кеттлберн собрался в отставку?

Комментарий к Глава 11. Оплата долгов и раздача слонов Эта глава должна была стать последней, но она все разрасталась и разрасталась, так что дополнительного текста в конце концов набралось на еще одну полноценную главу. Судьба Гилдероя Локхарта, нравы в Азкабане, продолжение истории вражды Малфоев с Уизли и главная ошибка Драко – все это вы узнаете из двенадцатой главы, которая будет опубликована через несколько дней.

========== Глава 12. Собачья жизнь ==========

4 июня 1993 года

– Как ты это делаешь? – завистливо спросил Фадж, глядя на идеально ровные кольца табачного дыма, выпускаемые Хамфри.

– Я же говорил, практика и ничего, кроме практики, – ответил тот.

– Так вот чем вы занимаетесь у себя в секретариате...

– Ну а что еще нам остается делать? Начальство изволило отбыть, присматривать за нами больше некому... Развлекаемся, как можем.

– Кстати, о начальстве. Много Дамблдор успел наворотить за этот месяц? – спросил Фадж.

– Да не особо, – пожал плечами Хамфри. – Я для надежности подкинул ему текучки, чтобы у него свободной минуты не было, но это оказалось лишним. В основном господин Верховный чародей то сидел в своем кабинете, копаясь в старых делах, то мотался по всей Британии, то вдруг в Азкабан зачастил... Я уж думал, что пронесло, но вчера он завернул повестку Визенгамота.

– Что ему там не понравилось? – поднял бровь министр.

– А ты как думаешь? – усмехнулся Хамфри. – Твои указы об образовании, разумеется. Он хочет их отменить и отказывается утверждать повестку, пока я не включу в нее этот вопрос.

– Мордред! – с досадой произнес Фадж. – Я так долго искал повод навести там порядок... Ты сможешь это как-то замять?

– Без шансов, – покачал головой Хамфри. – Я могу попытаться отсрочить решение, сказав, что летнее расписание слишком плотное... что, кстати, чистая правда. Но максимум, на что он согласится, это начало осени, тут к гадалке не ходи.

– Ну хоть так, – проворчал Фадж. – Может, к тому времени он забудет...

– Даже не надейся, – возразил Хамфри. – Любой другой вопрос – да, но школа – вотчина Дамблдора, тут он будет стоять горой...

– Мордред! – повторил Фадж.

– Ну-ну, не ругайся, – успокоил его Хамфри. – Хочешь, подслащу пилюлю? Малфой уходит из попечительского совета, и угадай, кого он предлагает поставить на свое место? Слипи!

– И Дамблдор согласился? – Фадж от удивления чуть не выронил бокал с виски.

– Ну а что ему? Слипи же совершенно безобиден, делает все, что ему скажут. Дамблдор думает, что теперь сможет вертеть попечителями, как хочет.

– Ну-ну... – улыбнулся Фадж. – Раз так, то и правда, пусть отменяет мои указы. Если понадобится, я приму новые, только теперь уже с согласия попечителей... Черт, если я захочу, то и самого Дамблдора смогу убрать!

Хамфри с сомнением покачал головой.

– Ну может не убрать, – сбавил тон Фадж, – но все равно. Попечители без Малфоя – стадо послушных овечек, которое пойдет за тем, кто им больше предложит. Даже не верится, что Малфой сдал их мне, ничего не попросив взамен.

– Малфой себе на уме, – ответил Хамфри. – И Дамблдор, кстати, тоже. Может он и не разбирается в наших играх, но не забывай, чего он достиг за последние полвека.

– Да ладно, – отмахнулся Фадж. – Дамблдор, как говорят, замечательный ученый, и в бою ему нет равных, раз уж Сам-Знаешь-Кто его боялся. Но мы-то политикой занимаемся! А в политике Дамблдор – пустое место. Парочка громких званий и должность Верховного чародея, про которую он и не вспоминал бы, если бы ты ему постоянно не напоминал.

– Его сила не в должностях, а в личном авторитете, – возразил Хамфри. – Если завтра встанет вопрос «Дамблдор или Фадж», я не поручусь за то, что даже внутри Министерства все примут твою сторону. А уж простые люди...

– Простые люди думают то, что им скажут в «Пророке», – перебил его Фадж. – Сегодня они превозносят Дамблдора, а завтра смешают его с дерьмом. Важно мнение важных людей, извини за тавтологию, а у меня есть, что им предложить. И у Малфоя есть, и у Гринграсса... А что есть у Дамблдора? Школьные баллы?

– Во время мира, может, и ничего, – задумчиво произнес Хамфри. – А во время войны? Представь на секунду, что Тот-Кого-Нельзя-Называть не умер. Что тогда?

– И ты туда же? – досадливо поморщился Фадж. – Уверен, что все эти дурацкие слухи сам же Дамблдор и распускает.

– Разумеется, – не стал спорить Хамфри, – но именно в таких вещах Дамблдор разбирается намного лучше нас. И представь на секунду, что он прав. Что тогда?

– Даже представлять не хочу! – отрезал Фадж. – И давай закроем эту тему.

Хамфри лишь мысленно вздохнул. Похоже, долгое пребывание в министерском кресле не пошло его другу на пользу. Десять лет назад он не стал бы зарывать голову в песок, игнорируя саму возможность того, что события пойдут по худшему пути. Более того, с такой привычкой он никогда и не стал бы министром.

– Ладно, не хочешь – не надо, – произнес Хамфри. – Но хотя бы признай, что Дамблдор знает очень много. Да, в чем-то он не разбирается, но во многом другом...

– С этим я не спорю, – согласился Фадж. – Например, я никак не могу понять, что ему понадобилось от этих ребят в Азкабане. Ну ладно еще Блэк, но Гонт-то ему зачем? О его существовании вообще все забыли... Нет, мне определенно надо будет к нему заглянуть.

– Уже не заглянешь, – ответил Хамфри. – Птичка нашептала, что он сегодня утром умер в своей камере. Не пережил визита великого волшебника, надо полагать.[29]

– Всегда удивлялся, как ты ухитряешься узнавать важные новости раньше меня? – удивился Фадж.

– У меня много правильных знакомых, – со смешком ответил Хамфри. – Вот у тебя, например, кто лучший друг? Правильно, простой секретарь. А у меня в друзьях целый министр магии!

Оба собеседника рассмеялись.

– А если серьезно, мне просто прислали уведомление, – продолжал Хамфри. – Визенгамот же должен официально объявить род Гонтов угасшим... Полагаю, наши бравые старички уже чистят шляпы и вытряхивают моль из парадных мантий. Все-таки не каждый день пресекается род, восходящий к самому Салазару.

[29] Это канон. Дамблдор навещал Морфина Гонта в Азкабане, когда стал интересоваться прошлым Волдеморта, т.е., вероятно, между 1991 и 1996 годами. Вскоре после этого визита Морфин умер.

5 июня 1993 года, Хогвартс-экспресс

В этот раз их купе было набито битком.

Гермиона, сидя рядом с Гарри, поспешно переписывала конспекты за пропущенный месяц, тихонько ругаясь себе под нос в те моменты, когда поезд вздрагивал на стрелках. Хоть ее и освободили от экзаменов, но она все же надеялась, что если будет хорошо себя вести, то в следующем году директор разрешит ей сдать сессию за два года сразу.

– Может, проще будет снять копию? – предложил Гарри. – Рядом с Кингс-кросс есть копировальный центр.

– Ты что?! Нельзя отдавать наши записи посторонним! – возмутилась Гермиона, не отрываясь от своего занятия. – Это же нарушение Статута о секретности. Кроме того, переписывание само по себе важно, поскольку позволяет лучше запомнить материал... Гарри, это у тебя тут знак вопроса или буква пси?

Удивительно, но расположившаяся на противоположном сидении Джинни совсем не обращала внимания на своего кумира. Гарри опасался, что после спасения она влюбится в него еще сильнее, но, видимо, все имеет свой предел. Поведение Джинни после выздоровления совершенно изменилось, она перестала изображать из себя роковую соблазнительницу и стала просто симпатичной и веселой девушкой, с которой было о чем поговорить. Сейчас она увлеченно обсуждала с Невиллом способы дегномизации сада и предлагала ему как-нибудь на каникулах заглянуть в Нору, чтобы полюбоваться на необычайно уродившуюся в этом году черно-белую капусту.

С другого бока Невилла подпирала Луна, которая ради разнообразия решила почитать газету, держа ее не вверх ногами, как обычно, а боком.

– Нет, так неудобно, – заявила она спустя пять минут. – Наверное, мне уже поздно переучиваться. Буду читать, как привыкла.

– А читать, как все нормальные люди, ты не пробовала? – ехидно спросила подругу Джинни.

– Зачем? – удивилась Луна. – Пусть по-нормальному читают те, кто нормальный. Я же ненормальная, поэтому читаю ненормально. По-моему, это нормальная логика.

– Но если ты ненормальная, то у тебя и логика должна быть ненормальная, – хихикнула Элин.

– Хм... – Луна задумалась. – Знаешь, в этом есть смысл. Но иметь смысл – это нормально, а значит, не для меня. Но если в этом нет смысла, тогда это ненормально, и значит, логика должна быть нормальная... Ай, я запуталась.

В этот момент дверь купе отъехала в сторону, пропуская внутрь Рона Уизли.

– Элин, можно тебя на секунду? – спросил он. – Мне тебе надо кое-что сказать. Только не при всех.

«Господи, – взмолилась Элин, выходя из купе, – я знаю, ты любишь троицу. Но можно мне пока пожить без третьего поклонника? Я и с первыми двумя не знаю, что делать...»

– Так что ты хотел? – спросила она нервно оглядывающегося Рональда.

– Я тебя видел в больнице, когда ты с Малфоем болтала... – Рон помолчал, собираясь с духом. – Что у тебя с ним за шашни? – выпалил он наконец.

– Извини, но тебе не кажется, что мои «шашни» – это немножко не твое дело? – предельно вежливо поинтересовалась Элин.

– Нет, ты не поняла, – покраснел Рон. – Ты с кем хочешь, мне-то все равно. Я ж не это... ну, не то, что ухажер какой. Я про другое. Тут... как сказать-то... Не доверяй Малфою, вот. Им вообще нельзя доверять. Никому из них.

– И снова извини, но тебе не кажется, что это мое дело, кому доверять, а кому нет?

– Твое, да, – обиженно засопел Рон. – Только я предупредить хочу. Ты же меня вытащила и Джинни тоже, вот я и пытаюсь отплатить. Ты знаешь, что они сделали с моей семьей?

– Ты имеешь в виду историю с твоим дедушкой? – подняла брови Элин.

– Да нет, – махнул рукой Рон, – при чем тут это? Дедушку Септимуса убили на дуэли, там все по-честному было. Старый Абраксас может и хотел бы схитрить, да дуэль была по правилам организована, со свидетелями. Нет, я про папашу Малфоя и моего отца. Ты знаешь, почему мы бедные?

– Нет, – удивилась Элин. – Эту историю я не слышала.

История Люциуса Малфоя и Артура Уизли

– У папы были деньги, когда он школу закончил, – начал рассказ Рональд. – Не много, но он смог купить Нору, а что осталось, мама хотела отдать гоблинам, чтобы те их в какие-то апликации пустили... Не знаю, что это такое, я в этих штуках не разбираюсь. Но у папы была другая идея. Он еще до Хогвартса провел год в Америке и увлекся всякими магловскими штуками, особенно машинами. Все хотел себе такую сделать.

В общем, когда они с мамой переселились в Нору, папа купил у маглов в деревне старый форд и начал с ним что-то там мудрить. Тогда еще законы не такие строгие были, технику разрешалось заколдовывать, лишь бы маглы не видели. Через пару лет машина стала летать, и папа решил ее продать подороже, чтобы на эти деньги купить новую и тоже заколдовать.

Только первым к нему не покупатель пришел, а Люциус Малфой. Папа его поначалу прогнать хотел, они ж типа вечные враги были. Но мамины родители очень переживали, что папины родственники со всеми важными шишками перессорились, и очень хотели их помирить. Упросили папу поговорить с Малфоем, ну а дальше... То ли его Люциус заколдовал, то ли просто папа увлекся... В общем, Малфой посмотрел машину, похвалил, сказал, что, дескать, очень заинтересован и что папа – настоящий гений, а за машинами будущее. Папа ему поверил...

Рон сжал кулаки.

– Малфой предложил ему не продавать одну машину, а сделать настоящее производство и продать сразу много. А то если по одной выпускать, то те, кто метлы делает, могут всполошиться и как-то помешать. Папа согласился, но у него денег не хватало, и Малфой ему дал в долг, типа, под будущую долю в прибыли. Папа снял какой-то сарай, нанял рабочих, купил у маглов старые машины. Несколько лет над ними работал, спины не разгибал. Люциус его не торопил, мол, понимает, что надо сразу хороший продукт пустить, чтобы покупатели довольны были. Тогда уже война началась, про Малфоя разное говорили, но папа не верил. Все твердил, что, мол, Люциус хороший, ни в чем таком не замешан и даже с Абраксасом из-за этого поссорился. Я слышал, что они тогда и правда ругались, отец Малфоя даже наследства лишить хотел, только это наверняка спектакль был, чтобы отца запутать.

– Ты говоришь так, как будто сам при этом присутствовал, – заметила Элин.

– Не, меня еще не было, – ответил Рональд. – Я как-то услышал, как папа эту историю Хагриду рассказывал. Он тогда чуть подвыпивший был, разоткровенничался... Да, так вот, когда уже все готово было, пошел слух, что Визенгамот хочет новый закон принять, чтобы изобретения маглов нельзя было заколдовывать. Папа разволновался, пошел к Малфою, у того же много знакомых было и сам он в Визенгамоте тогда сидел. Тот сперва говорил, что все под контролем, он будет бороться...

Только папа потом узнал, что сами же Малфои этот закон и придумали! То есть, сперва они пустили слух, что скоро мы все на машинах летать будем, там на бирже что-то выросло, что-то упало, они все покупали и продавали. Говорят, они тогда чуть ли не половиной «Нимбуса» и «Чистомета» завладели. А потом стали двигать закон, чтобы летающие машины нельзя было делать, и продали свои доли с большой прибылью.

Папа хотел машины в Америку перевезти, потому что там-то таких законов нет. Но когда он пришел на свой завод, его охранник не пустил. Сказал, что, мол, это все собственность лорда Малфоя, а никакого такого Уизли он знать не знает. Папа пошел к Малфою ругаться, а тот засмеялся и ткнул ему в лицо контракт, где написано, что если папа не сможет машины продать, то они все к Малфою отходят. И что все деньги, которые ему Малфой дал, надо сразу вернуть, да еще и с процентами за несколько лет. А проценты там такие были, что долг в несколько раз вырос, так что папа все отдал бы и еще до конца жизни оставался бы должным.

– Как же твой отец такой договор подписал? – удивилась Элин.

– Так я же говорю, его Малфой околдовал! – воскликнул Рональд. – Дескать, зачем нам гоблины, мы сами все сделаем... А папа, когда про технику думает, ничего другого не видит, он же увлекающийся очень. Но когда с него Малфой стал деньги требовать, он все же одумался, пошел к адвокатам и нанял самого лучшего, Тиберия Огдена. Ну а тот и доказал, что что по какому-то очень старому закону Малфой не имел права брать с папы проценты. Про тот закон уже все давно забыли, но его никто так и не отменил, и за то, что Тиберий его откопал, на него потом многие старые семьи взъелись, потому что все эти аристократы, оказывается, очень часто в долг давали. А теперь они вроде как не могли с должников по три шкуры драть, потому как это был... как его... судебный президент, вот. Но гоблины, наоборот, очень обрадовались, потому что на них закон не действовал и у них теперь монополия встала. А с гоблинами ни один аристократ ссориться не рискнет.