Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Третий курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Ты прав, Гела, – Дамблдор вздохнул. – К сожалению, этот вопрос я не могу доверить бумаге и не могу задать его никому, кроме тебя, ибо он относится к тем областям знания, в которых я слабо разбираюсь, а вот ты – признанный специалист.

– Я заинтригован.

– Что ты знаешь о крестражах?

Гриндевальд, как раз в этот момент поднесший ко рту чашку кофе, вздрогнул и закашлялся.

– О чем?! Альба, ты что, на старости лет решил-таки заполучить бессмертие?

– Мерлин с тобой! – его собеседник взмахнул руками. – Нет, я бы не отказался пожить подольше, но не такими же методами... Но я очень сильно подозреваю, что крестраж сделал кое-кто другой.

– Этот твой мальчишка с дурацкой кличкой?

Дамблдор кивнул.

– Н-да, это многое объясняет, – Гриндевальд задумался. – Что ж, если коротко, то, создавая крестраж, волшебник убивает жертву, покупая тем самым возможность остаться после смерти в этом мире и, в теории, возродиться вновь. Возраст и магические способности жертвы тут, в отличие от других способов, совершенно не важны, важен лишь факт насильственной смерти. В момент убийства волшебник отделяет часть своей личности... Как бы так сказать... Часть своих желаний, мыслей, надежд, способностей, черт характера...

– То есть, часть души, – подсказал Дамблдор. – Это я знаю, я читал «Тайны наитемнейшего искусства».

– Душа или нет, называй как хочешь, – отмахнулся Гриндевальд. – Мне не нравится подобная терминология, но это не важно. Важно, что при создании крестража происходит не копирование, а изъятие, и та... хм... Ну хорошо, та душа, что остается в теле, навсегда лишается какой-то части себя. В свое время я исследовал этот вопрос и пришел к выводу, что после создания крестража у человека ослабляются все те качества, от которых он подспудно хотел бы избавиться, и, соответственно, усиливается то, что он полагает полезным. Именно поэтому я в свое время не воспользовался таким способом обретения бессмертия, хотя методику знал, а необходимость человеческой жертвы, как ты знаешь, меня в то время не смущала. Создать крестраж – это, по сути, перестать быть собой, а совершить самоубийство ради бессмертия... По-моему, это немного глупо.

– Так вот оно что... – Дамблдор вздохнул. – Что ж... Полагаю, тебе будет интересно узнать, что этот, как ты выразился, «мальчишка с дурацкой кличкой», скорее всего создал не один крестраж, а несколько. И что хуже всего, один из осколков души, вероятно, сейчас находится в теле мальчика.

– А, ну так с этого и надо было начинать, – Гриндевальд усмехнулся. – Ты хочешь знать, можно ли уничтожить крестраж, сохранив жизнь ребенка? Увы... Мне известно три способа уничтожения крестража – адское пламя, яд василиска и Авада от владельца. Для живого существа все три смертельны.

– Яд василиска нейтрализуется слезами феникса, – заметил Дамблдор.

– ...и те же слезы восстановят и сам крестраж, – возразил Гриндевальд.

– А если попытаться перенести крестраж в другой объект...

– ...то выделившаяся при разрушении связи энергия убьет мальчика еще быстрее, чем все другие способы. Можешь посчитать сам, если не веришь.

– Жаль... – Дамблдор помолчал. – Тогда у меня к тебе еще один вопрос. Духу для воплощения будет нужно новое тело. В каких ритуалах для его создания требуется кровь волшебника?

– Ну, Альба, ты меня разочаровываешь, – протянул Гриндевальд. – Во всех. Ты мог бы и сам догадаться, это же темная магия, там обряды, в которых не нужна кровь, можно по пальцам пересчитать.

– Да я так и думал, просто хотел убедиться, – Дамблдор снова вздохнул. – Что ж, похоже, у меня нет выбора.

– Я бы тебе посочувствовал, – Гриндевальд пожал плечами, – но ты же знаешь, я рационалист. Пожертвовать одним человеком сейчас или допустить гибель многих в будущем – для меня ответ очевиден. Да и для тебя тоже, не правда ли? Разница между нами лишь в том, что я легко соглашаюсь принять неизбежное, ты же воспринимаешь все слишком близко к сердцу.

– И поэтому ты здесь, – сказал Дамблдор.

– И поэтому я здесь, – согласился Гриндевальд. – И откровенно говоря, в данный конкретный момент я бы с тобой не поменялся.

Часы в кармане Дамблдора заиграли «Ах, мой милый Августин», и он со вздохом поднялся на ноги.

– Пора. Я бы с удовольствием поболтал еще, но у меня скоро важная встреча... Ты не будешь против, если я к тебе еще загляну?

– Заглядывай, почему нет, – пожал плечами Гриндевальд. – Я, как ты понимаешь, посетителями не избалован.

[31] AU. В каноне Гриндевальд сидел на цепи в каменном мешке.

25 июня 1994 года, 17:00

– Гроза, дерево, крик, собака... – Элин оторвала взгляд от магического кристалла. – Точно то же самое, что я уже видела, профессор. Только изображение более четкое.

– Это значит, что события приближаются, – Трелони тяжело вздохнула. – Поступь Рока неумолима... Я бы сказала, что тебе грозит смертельная опасность, но ты ведь не поверишь.

– Однажды, когда я была маленькой, – сказала Элин, – я спросила маму, зачем нужны адвокаты? Почему люди просто не прочитают все законы, которые записаны в книгах? Мама засмеялась и ответила, что как бы ясно ни был написан закон, разные люди в разных ситуациях все равно будут понимать его по-разному... Знаете, я думаю, к предсказаниям это тоже относится. Тем более, что они никогда не бывают абсолютно точными. Я знаю, вы не хотите, чтобы вас воспринимали всерьез, потому что боитесь, что ваши слова определят чужие судьбы. Но ведь известны примеры того, как пророчество, в которое поверило множество людей, сбывалось совсем не так, как думали.

– Это лишь исключения, нарушающие обычный порядок вещей, – ответила Трелони. – Именно потому они и стали известны. Но, впрочем, если ты хочешь сопротивляться судьбе... Кто я такая, чтобы тебе мешать? Иди. Когда спустишься, пригласи сюда Лонгботтома. И передай ему, чтобы он не расстраивался из-за чашки.

– Какой чашки?

– Этой, – профессор достала из серванта голубую чашку и аккуратно установила ее на самый край стола. – Вообще-то он должен разбить розовую, но мне ее жалко. А раз уж будущее можно менять...

25 июня 1994 года, 18:30

Почта ученикам обычно доставлялась по утрам, поэтому Гарри немало удивился, когда в конце ужина увидел, как шесть сов, с трудом удерживавших длинный тяжелый сверток, влетели в Большой зал и направились прямиком в его сторону. Сбросив свою ношу в проход между столами, они не стали ждать угощения, а тут же развернулись и вылетели в открытое окно. Седьмая сова, бросившая в руки Гарри письмо, последовала примеру своих товарок.

– Это от Сириуса! – Гарри распечатал конверт. – «Дорогой Гарри, я не уверен, что останусь в Англии до твоего дня рождения, поэтому посылаю подарок заранее. Считай его подарком за все те годы, которые я пропустил. PS: Постарайся не привлекать внимания, пусть новая метла станет сюрпризом для твоих соперников».

– И чтобы не привлекать внимания, он отправил посылку прямиком в Большой зал, – Элин возмущенно фыркнула. – В этом весь Сириус...

Гарри осторожно надорвал бумагу, увидел выгравированное на древке название и восхищенно вздохнул.

– Молния? Она же дорогая!

– Тут приписка на обороте, – сказала Элин, взяв в руки письмо. – «Только не вздумай отказываться, у рода Блэк и так денег больше, чем я могу потратить».

– Ну раз он так настаивает, – в голосе Гарри не было ни капли сожаления. – Пойдем, опробуем ее на улице.

– Но нам же нельзя выходить из замка, – попыталась возразить Гермиона.

– А мы во внутреннем дворике, – ответил Гарри. – Правда, там особо не разгонишься, но хоть что-то...

К их удивлению, несмотря на хорошую погоду, внутренний двор Хогвартса был совершенно пуст.

– Странно, где все? – удивилась Гермиона. – Экзамены же кончились.

– Слушают колдорадио, – ответил Гарри. – Сегодня открытие чемпионата мира, Англия играет с Трансильванией.[32] Ха, не понимаю, какой интерес слушать квиддич? На него смотреть надо.

– Ты просто избалованное дитя цивилизации, – засмеялась Элин. – Забыл, что рассказывала бабушка Мария про то, как они всей деревней собирались у репродуктора, чтобы за своих поболеть?

– Твоя бабушка слушала по радио квиддич? – изумилась Гермиона.

– Зачем квиддич? Футбол! Олимпиада тридцать шестого года в Берлине, сборная Норвегии тогда завоевала бронзу, обыграв поляков со счетом три – два... Бабушка часто нам про это рассказывала, потому что она в тот день познакомилась с дедушкой. Помнишь, Гарри?

Гарри не ответил. Поспешно сорвав упаковку, он осторожно провел рукой по отполированному древку, коснулся пальцами выгравированного на нем серийного номера, уселся на метлу и в тот же момент свечой взмыл в высь.

– Прямо с места, без разгона! – восторженно крикнул он.

Впрочем, стоящие внизу девушки его не слышали. Задрав головы, они смотрели, как Гарри выписывает над двором мертвые петли, бочки и развороты, срывается в пике и тут же замирает на месте, едва не коснувшись крыши.

– Не привлекать внимания? – проворчала Элин. – Он под стать своему крестному... Ну вот куда он собрался?

Ее брат, завершив очередной разворот вокруг флюгера, венчавшего башню предсказаний, на секунду завис на месте и вдруг рванул в сторону леса. Элин и Гермиона некоторое время продолжали смотреть в небо, полагая, что Гарри вскоре вернется, но их ожидание было тщетным.

– Эль, у меня к тебе чисто теоретический вопрос, – сказала вдруг Гермиона. – Когда профессор Трелони предсказала «Молнии вспышка ударит в ночи»... и когда ты увидела в хрустальном шаре грозу... это случайно не могло значить, что нам грозит опасность от «Молнии»?

– Умная девочка, – раздался от земли писклявый голос.

В первый момент Элин подумала, что с ней говорит Петтигрю, но это было, конечно, не так. Маленькая полевка, стоявшая на задних лапах у их ног, на Коросту была совсем не похожа.

– Значит так, – сказала мышка. – Никто не пострадает, если вы будете выполнять мои указания.

– Чего ты хочешь? – спросила Элин.

– Ничего сложного, – ответила мышь. – Вы всего лишь должны мне не мешать. Ни к кому не приближайтесь и ни с кем не разговаривайте, я слежу за вами. Мне потребуется два часа, после этого я освобожу мальчика.

– Гарантии?

– Никаких, – мышь захихикала. – Только холодный расчет. Гарри в любом случае нужен мне живым, кровь мертвеца ничего не стоит... Другое дело, что я могу отпустить его целым и невредимым, а могу – сошедшим с ума от круциатуса или с отрезанными конечностями... Но я, в отличие от кое-кого другого, не испытываю тяги к бессмысленному насилию. Если вы не будете мне мешать, Гарри не пострадает.

– Хорошо, мы поняли, – сказала Элин. – Два часа мы сидим здесь и никуда не уходим...

– Нет-нет-нет, – затрясла усами мышь. – Квиддич может закончиться в любой момент, и тогда тут сразу станет слишком много народу. Идите на четвертый этаж, к статуе одноглазой ведьмы. Пароль: «Диссендиум». За статуей начинается подземный ход, вы должны будете спуститься по лестнице и дойти до второго поворота. Не дальше! Вы пробудете там ровно два часа, мой маленький друг за вами присмо...

Не успев договорить, мышка вдруг рванула в сторону, но далеко убежать ей не удалось.

– Глотик? – изумленно выдохнула Гермиона. – Что ты... Как же мы... Но... Что же теперь будет Гарри?

Живоглот поднял на хозяйку испачканную кровью морду, немного подумал, посмотрел на свою добычу и, вздохнув, отбросил ее лапой в сторону и принялся умываться.

– Идем, – сказала Элин. – Мы должны делать, что велел Петтигрю.

– Ты ему веришь?

– Нет, конечно, но он следит за нами по карте. – Элин задумалась. – И все же хорошо, что Живоглот убил соглядатая. Теперь у меня есть план.

[32] Англия продула 390:10

25 июня 1994 года, 19:00

Добравшись до выхода из подземного хода, Петтигрю в последний раз сверился с картой. Все было в порядке, школьный двор оставался пустым, также как и холл у главного входа в замок. Спасибо «мерам безопасности», принятым Дамблдором, и кубку мира по квиддичу, о котором Питера заранее предупредила «Дюймовочка» – одна из нераскрытых шпионок Темного лорда, настоящего имени которой Хвост не знал.

Он провел палочкой по карте, и изображение сместилось, показав директорский кабинет. Дюймовочка не подвела и тут, Дамблдор в этот момент находился в Париже, подписывая какой-то договор со школами. О чем именно они договариваются, Питер не знал, но, впрочем, его это и не беспокоило. Главное, что директор отбыл за границу и не вернется до позднего вечера.

Петтигрю снова сместил изображение и убедился, что точки с именами Олсен и Грейнджер по-прежнему находятся в подземном ходе на самой границе карты. Жаль, что он лишился возможности непосредственно присматривать за ними, но увы, проклятый кот за последние два месяца изловил всех его «маленьких друзей», а на создание новых требовалось слишком много времени. Оставалось надеяться, что девчонки были слишком напуганы, чтобы пытаться найти способ предупредить преподавателей, не приближаясь к ним.

Свернув карту, Питер высунулся из-под корней Гремучей ивы, привычно ткнул палкой в нужный выступ на стволе, и как только дерево успокоилось, обернулся крысой и бросился ко входу в замок. Ни одна живая душа не встретилась ему по пути к кабинету Дамблдора. Впрочем, даже если бы его и заметили, что с того? Люпин, несомненно, уже накачался своим зельем и заперся в кабинете, а кому-то другому вряд ли пришло бы в голову, что бегущая по коридору крыса – не совсем крыса. Опасность представляли разве что миссис Норрис да Живоглот, но они, к счастью для Петтигрю, были заняты своими кошачьими делами.

В коридоре, ведущем к кабинету директора, Питер вернул себе человеческий облик, снова взглянул на карту и, убедившись, что путь чист, подошел к охраняющей вход горгулье.

– Леденцы «Берти Боттс!»

Статуя отступила, открыв путь к лестнице, и Питер с облегчением вздохнул. Взломать горгулью труда бы не составило, она была рассчитана только на то, чтобы не пускать в директорский кабинет излишне любопытных учеников. Но это заняло бы определенное время, а впереди его еще ждала лестница, так что то, что пароль не изменился с прошлого вечера, было большой удачей.

Теперь наступил самый ответственный момент. Лестницу в директорский кабинет Питер изучил давным-давно, ловушки на ней были не особо изощренными, они скорее были рассчитаны на школьников, вообразивших себя великими взломщиками, чем на настоящих грабителей. Опасности они не представляли, но на их нейтрализацию требовалось время, а ведь есть еще и сигнализация, которая могла быть замкнута не только на самого Дамблдора, но и на его заместителя, и с этим тоже приходилось считаться.

Присев на корточки, Петтигрю принялся водить палочкой над ступеньками. Однажды он уже проделал такое, когда Джеймс Поттер, прознав про успехи товарища во взломе охранных чар, подбил его на попытку выкрасть у Дамблдора Распределяющую шляпу. Тогда Питер был достаточно наивен, чтобы решить, что слабенькие чары на лестнице – это все, на что способен директор Хогвартса. Сейчас-то он прекрасно понимал, что они предназначены не столько для того, чтобы остановить потенциального вора, сколько для усыпления бдительности.

Двадцать лет назад это сработало – Петтигрю тогда благополучно поднялся по ступенькам, коснулся ручки двери и в следующий момент обнаружил себя сидящим в кресле перед самим Дамблдором. Сейчас-то Питер понимал, как ему повезло. Войди он в дверь – и скорее всего, от него не осталось бы и горстки пепла. Защита на самом кабинете директора была намного серьезнее и далеко не такой безобидной, и даже Темный лорд, вздумай он проникнуть в кабинет без разрешения, смог бы это сделать, лишь уничтожив все, находящееся внутри.

К счастью, Питеру вовсе не требовалось проникать внутрь. Нейтрализовав последнюю ловушку, он пулей взлетел наверх и, не переступая порог, разложил на полу пергамент с заранее нарисованной пентаграммой. По-хорошему, ее надо было начертить на полу, но Дамблдор наверняка уже узнал о вторжении и сейчас спешит в Хогвартс. К счастью, мгновенно переместиться из Франции в Шотландию не под силу даже самому могучему волшебнику,[33] а Питеру много времени не требовалось. Несколькими точными движениями он активировал пентаграмму и положил в ее центр палочку из остролиста с пером феникса.

– Similia similibus attractur!

Палочка Гарри задрожала и повернулась, указав своим острием на шкаф, стоящий подле стола Дамблдора. Красный луч света вырвался из палочки и словно прожег стену шкафа.

– Anima magus exaudi me!

Из шкафа в палочку Гарри ударил луч синего цвета.

– Dominus nomen vocat te!

Палочка красно-коричневого дерева выскользнула из прожженной дыры и, словно притянутая магнитом, полетела вдоль луча к своей товарке. Как только две палочки коснулись друг друга, свечение погасло, и Петтигрю облегченно вздохнул.

– Ступефай!

– Инкарцеро!

Питера подвели инстинкты. При первых же звуках чужого голоса он попытался уйти в сторону, но в узком проходе было слишком мало места. Уже опутанный веревками и парализованный Питер все же попытался обратиться в крысу, но и это ему не дали сделать.

– Анималис маги ревелио! Эль, не спускай с него глаз.

– Проще. Петрификус тоталус! Вот и все, он отрубился, – произнесла Элин, выскальзывая из-под мантии-невидимки.

– Все равно нельзя расслабляться, не дай бог он от нас сбежит. Так, а это что? – Гермиона обошла подругу и склонилась над лежащими на пентаграмме палочками. – Ну конечно, как же я сразу не догадалась! Волшебная палочка есть душа волшебника, Anima Magus, я же читала... Но зачем он использовал палочку Гарри?

– Чтобы добраться до ее сестры, – ответила Элин. – Петтигрю была нужна палочка Тома Риддла!

[33] В «Дарах смерти» упоминается, что Волдеморт не мог сразу аппарировать из Нурменгарда в поместье Малфоев, ему потребовалось сперва перелететь через море.

25 июня 1994 года, 20:30

– Прошло ровно два часа, – сказала Элин. – Пора.

В последний раз окинув взглядом подземный ход и убедившись, что за ними никто не подсматривает, Гермиона накинула на шею Элин цепочку и трижды повернула маховик времени.

25 июня 1994 года, 19:30

– Довольно рискованный план, – заметил Дамблдор, выслушав рассказ девушек. – Почему вы не обратились к преподавателям?

– Боялись, что Петтигрю наблюдает за ними через своих мышей-шпионов, – ответила Элин. – Да и что бы это изменило? Если бы кто-то из профессоров приблизился к Вашему кабинету, Питер увидел бы это на карте.

– Не увидел бы, если бы они воспользовались своими маховиками, – ответил Дамблдор.

– Я же тебе говорила! – воскликнула Гермиона. – Если маховик дали даже мне, то у деканов они точно есть!

– Ну да, план был не идеален, – пожала плечами Элин. – Но мы использовали только три часа из пяти, так что на случай провала у нас была вторая попытка.

– Вы не смогли бы изменить то, что уже произошло, – сказал Дамблдор.

– Конечно, нет, – ответила Элин. – Мы поэтому и просидели в подземном ходе, не пытаясь ничего узнать... Собственно, наши копии до сих пор там сидят. Но если бы мы не смогли остановить Петтигрю сейчас, то переместились бы еще на два часа и попытались бы вытащить Гарри. Но я была уверена, что все получится. Ведь профессор Трелони ясно сказала: «Горгулью обманет, но час настанет – ты времени ход поверни». Горгулья стоит у вас на входе, ну а про ход времени было понятно. И знаете, когда пророк не просто предсказывает будущее, а прямо говорит, что надо делать, его стоит слушаться.

– Н-да, похоже, придется поднять профессору Трелони зарплату... – усмехнулся Дамблдор. – И, кстати, раз уж вы об этом заговорили, как вы полагаете, что значат ее слова про «карту наследник вернет?»

– Что Гарри вернет себе карту, созданную его отцом, разумеется, – ответила Элин.

– Да, вполне логичное умозаключение, – кивнул Дамблдор. – Если только не знать, что эту карту основатели Хогвартса создали одновременно с замком, и она принадлежала всем директорам школы вплоть до Финеаса Найджелуса Блэка, прапрадеда Сириуса. Если вы читали «Историю Хогвартса», то должны знать, что Блэк ушел со своего поста с большим скандалом. Видимо, он прихватил карту с собой, ну а его потомок ее нашел.

– И что, все директора тысячу лет клялись, что замышляют шалость и только шалость? – удивилась Гермиона.

– Вполне возможно, мисс Грейнджер, – улыбнулся директор. – Не думаете же вы, что все директора были такими же серьезными стариками, как я? Нашелся же среди них тот, кто проложил подземный ход в «Сладкое королевство»... Хотя более вероятно, что у четырех талантливых студентов хватило умения, чтобы сменить у карты пароль и заменить подписи основателей на свои. Но, впрочем, я отвлекся. Наследник вернет... эта формулировка допускает множество толкований, не так ли?

Дамблдор аккуратно сложил карту и протянул ее Элин.

– Можете отдать ее Гарри, – сказал он. – У меня есть свои методы следить за тем, что происходит в замке, а вам она еще пригодится.

– А почему Петтигрю не держал палочку Тома при себе? – спросила Гермиона.

– И почему он потратил столько сил, чтобы ее забрать? – добавила Элин. – Было бы намного проще украсть или купить другую.

– Почему Том послал его именно за этой палочкой, я не знаю, – ответил Дамблдор. – Есть лишь предположение, но, думаю, лучше будет проконсультироваться со специалистами. А вот почему Питер боялся держать ее при себе – это я знаю точно. Дело в том, что в конце войны у меня возникли вполне обоснованные предположения, что Том попытается попасть в Министерство магии. Не взять его штурмом – этого-то опасались давно и к этому готовились, а именно проникнуть в него незаметно с целью кое-что выкрасть оттуда. Я, естественно, старался это предотвратить и среди прочего установил там сигнализацию, которая должна была среагировать на палочку Тома. В качестве образца использовалась ее палочка-сестра... Я ведь, разумеется, знал, что Фоукс дал два пера и Олливандер сделал две палочки...

Возможно, это покажется немного ненадежным способом, но заклинание, которое я использовал, очень редкое, и я надеялся, что Том о нем не знает. Вероятно, так оно и было, но увы... Артур Уизли работал в Министерстве и помогал мне устанавливать сигнализацию, после войны мы обсуждали ее в Норе, и, видимо, Питер сумел нас подслушать. И, так как сыновья Артура могли однажды решить навестить его на работе, взяв с собой крысу, он, вероятно, решил, что держать палочку при себе слишком опасно. Ведь если бы установленная десять лет назад сигнализация вдруг среагировала бы на безобидного домашнего питомца, это вызвало бы некоторые вопросы, не так ли?

– Хорошо, что вы об этом сказали, – засмеялась Элин. – Обязательно предупрежу Гарри, что ему не стоит появляться в Министерстве со своей палочкой.

– Ему-то как раз можно, – улыбнулся в ответ Дамблдор. – Я изменил заклинание, как только узнал, что вторая палочка продана. Но вот Тому со своей палочкой появляться в Министерстве и правда не стоит.

В этот момент дверь кабинета скрипнула, пропуская внутрь перепачканного в земле Снейпа.

– Все, как вы говорили, господин директор, – сказал он. – Мисс Олсен была права, ее брат действительно был спрятан в Визжащей хижине, Петтигрю связал его и напоил напитком живой смерти. Пришлось повозиться, пока я нес их через подземный ход, чтобы не встречаться с дементорами.

– Их? – поднял бровь Дамблдор.

– В соседней комнате я обнаружил Сириуса Блэка, – пояснил Снейп, и Элин почудилось, что в его темных глазах мелькнула искра удовлетворения. – Связанного, но живого и даже в сознании. Похоже, Петтигрю какое-то время держал его в плену, не представляю, правда, зачем. Олсен в больничном крыле, Блэк и Петтигрю в пустых классах, и поскольку их уже видели другие преподаватели, я позволил себе послать сообщение в Министерство.

– В Министерство?!– Элин вскочила на ноги. – Но Сириус...

– Спокойнее, мисс Олсен, – вмешался Дамблдор. – Лучше всего вам сейчас пойти в больничное крыло, проведать брата. Но перед этим... мисс Грейнджер, отдайте маховик. Он вам больше не понадобится.

25 июня 1994 года, 20:00

Выхода не было. За полчаса, прошедшие с момента его заточения, Петтигрю успел обследовать пустой класс и убедиться, что открыть дверь он не сможет (по крайней мере, без палочки), в стенах нет никаких потайных ходов, а мышиные норы накрепко забиты и защищены заклинаниями. Узкий карниз за окном внушал некоторую надежду, но само окно тоже было заперто, да к тому же забрано слишком мелкой даже для крысы решеткой.

Впрочем, Питер вовсе не был уверен, что ему хочется бежать. Там, на свободе, ему было некуда идти и нечего делать, кроме как забиться в самую глубокую нору и гадать, кто первым его обнаружит – бывшие друзья или возродившийся (а он рано или поздно возродится) Темный лорд, который не простит ему неудачу.

«Может быть, Азкабан и правда лучший выход? – подумал он. – Дементоры, конечно, не самые приятные существа на свете, но у них есть одно несомненное достоинство: они никогда не отказывают заключенным в поцелуе. Говорят, это даже не больно, ну а гибель души...

Петтигрю усмехнулся. Его набожная матушка пришла бы в ужас от такой мысли, но если бы ему дали выбирать, он не колеблясь предпочел бы после смерти кануть в небытие, нежели очутиться перед судьей, который, без сомнения, отправит его прямиком в девятый круг ада, в теплую компанию с Иудой и Брутом.[34]

Щелкнул замок, и Питер повернулся к двери, гадая, войдет ли в нее обычный наряд авроров или его арест решит записать на свой счет кто-то из начальства. Ради такого случая, пожалуй, и сам Скримджер явиться мог бы...

В класс вошел Снейп.

Будь на месте Петтигрю Джеймс Поттер, он бы бросился на старого врага в безнадежной попытке отобрать палочку и прорваться наружу. Блэк осыпал бы Снейпа бранью, а потом бросился бы в надежде на быструю смерть. Люпин, наверное, попытался бы уговорить или разжалобить... А потом все равно напал бы.

Петтигрю, который был умнее всех своих бывших друзей вместе взятых, остался стоять на месте.

– Итак, это все же был ты, – нарушил молчание Снейп.

Питер пожал плечами, не желая комментировать очевидный факт.

Профессор прошелся по кабинету, не глядя на собеседника. Дверь оставалась приоткрытой, но Питер и не помышлял о том, чтобы попытаться этим воспользоваться.

– Хорошо, – сказал, наконец, Снейп. – Я не спрашиваю, почему Лорд послал тебя за своей палочкой вместо того, чтобы просто найти другую. Я не спрашиваю, зачем ему кровь мальчишки. Я не спрашиваю имен твоих агентов в школе и в министерстве... О, и не делай такое невинное лицо, ты выглядишь еще глупее, чем ты есть. Это было очевидно, ты же не случайно настолько удачно подгадал время. Я хочу спросить тебя лишь об одном, Хвост. Почему ты не обратился ко мне?

Этого вопроса Петтигрю ожидал меньше всего.

– Хочешь сказать, что твой «шпионаж» в пользу Дамблдора был лишь притворством? – спросил он.

– Я не собираюсь отчитываться перед тобой, Хвост, – Снейп гневно сверкнул глазами. – Когда придет время, я отвечу Лорду, и только ему. Просто знай, что если бы ты с самого начала связался со мной, Лорд уже давно получил бы искомое.

– И я, конечно, должен поверить тебе на слово и раскрыть все свои секреты? – засмеялся Петтигрю. – Честное слово, ты мог бы придумать что поумнее. Я был о тебе лучшего мнения.

Не отвечая, профессор снова заходил по кабинету, опустив голову и внимательно разглядывая трещинки в полу, словно это было самое занимательное зрелище в его жизни. Лишь чуть подрагивающий уголок рта выдавал напряженную работу мысли.

Наконец, приняв решение, Снейп остановился, поднял взгляд на Петтигрю и запустил руку в карман.

– Вот то, что ты искал, – произнес он. – Твоя палочка и палочка Лорда. Карту Дамблдор забрал себе, кровь мальчишки уничтожил.

– Это уже интереснее, – сказал Петтигрю, не делая попытки взять палочки. – По крайней мере, я не могу сразу сказать, в чем тут подвох. Дамблдор хочет, чтобы я погиб при попытке к бегству? Хотя нет, ему-то я нужен живым...

Питер вдруг щелкнул пальцами и расхохотался.

– Неужели Фадж? Как же я забыл... Это ведь он тогда первым прибыл на место, ему-то оправдывать Блэка совсем не с руки...

– Думай, что хочешь, – пожал плечами Снейп. – Но если у тебя после тринадцати лет в теле крысы осталась хоть капля мозгов, ты совершишь единственный разумный поступок: воспользуешься своим шансом и рванешь в Албанию.

Положив палочки на подоконник, профессор повернулся и, не глядя на Петтигрю, направился к выходу.

– Окно я зачаровывал сам, – бросил он напоследок, – открывается Алохоморой. Карниз идет до водосточной трубы, ну а дальше ты уже сам... И советую поторопиться. Насколько мне известно, в этот самый момент Олсен как раз выпускает на волю своего ненаглядного крестного.

[34] В «Божественной комедии» Данте в девятом круге ада содержатся предатели, которых мучает сам Люцифер. Среди предателей Данте (помимо, разумеется, Иуды Искариота), поместил и убийц Цезаря – Брута и Кассия.

– Алохомора! Сириус, скорее, авроры вот-вот будут здесь.

Блэк с трудом поднялся на ноги и, держась за стену, подошел к открытому окну.

– Гарри? Как ты... Ох, дьявольщина, ноги не держат...

Гарри протянул руку и помог Сириусу забраться на спину примостившегося на узком балкончике Клювокрыла.

– Давай, – шепнул он на ухо гиппогрифу, убедившись, что крестный крепко держится за его спину.

Клювокрыл расправил крылья, оттолкнулся ногами от перил и спикировал вниз, набирая скорость. На какой-то момент Гарри показалось, что они разобьются, но в последний момент гиппогриф взмахнул крыльями и начал набирать высоту.

– Как тебе это удалось? – прокричал Сириус, стараясь перекрыть шум ветра.

– Маховик времени, – ответил Гарри. – Дамблдор дал. Эль с Гермионой тоже хотели помочь, но они его уже использовали.

Сириус хотел сказать что-то еще, но в этот момент гиппогриф начал снижаться, и он предпочел держать рот закрытым, стараясь удержать рвотные позывы. Едва лапы зверя коснулись земли, он отпустил Гарри, кубарем скатился вниз и бросился за ближайшее дерево.

– Что за несправедливость! – произнес он спустя пять минут. – Последний раз я пил тринадцать лет назад, а мутит, как с похмелья.

– О, кстати, – Гарри засунул руку в карман и достал из него пузырек с зельем. – Противоядие от той дряни, которой нас напоил Петтигрю. Стянул со стола мадам Помфри перед тем, как отправиться сюда.

Сириус поспешно откупорил флакон и опрокинул его себе в горло.

– Ах-х-х... Так-то лучше... – он удовлетворенно вздохнул, но тут же смутился. – Прости, Гарри, я хотел тебя защитить, а получилось... сам видишь, как. Петтигрю поймал меня два дня назад, должно быть, выследил, когда я приходил поглядеть на квиддич. Я-то думал, сразу убьет, но ему, похоже, было что-то от меня нужно. А что он хотел от тебя?