Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Третий курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== Глава 1. Беглец ==========

1 июля 1993 года

«БЫЛ ЛИ СМЫСЛ СЖИГАТЬ ВЕДЬМ В XIV ВЕКЕ?

Домашнее задание по предмету «История магии»

Ученицы 3-го курса дома Пенелопы Пуффендуй

Школы чародейства и волшебства Хогвартс

Элин Марии Олсен.

Дорогая редакция, я фигею с ваших вопросов... (зачеркнуто)

Разумеется, вопрос «был ли смысл сжигать людей?» сам по себе подразумевает отрицательный ответ, поскольку в противном случае получается, что отвечающий одобряет массовые убийства. Кроме того, из вопроса совершенно непонятно, о каком смысле и для кого именно идет речь. Например, для человека с садистскими наклонностями, работающего палачом, смысл в сожжении ведьм, несомненно, был.

Поэтому я позволю себе переформулировать вопрос следующим образом: какие причины побудили маглов начать сжигать волшебников, и какие последствия имело это решение? Кроме того, в данном эссе я буду вынуждена ограничиться лишь Западной Европой, поскольку в других частях света охота на ведьм никогда не достигала подобных масштабов».

Элин нажала «сохранить», откинулась на спинку кресла и невольно улыбнулась. Интересно, если отдать Бинсу сочинение, распечатанное на принтере, он будет сильно ругаться? Или наоборот, похвалит за ровный почерк?

«Начнем с начала. В античном мире волшебники мало отличались от маглов и часто жили с ними бок о бок. Магические науки в то время тесно переплетались с обычными, и, например, такие ученые, как Пифагор и Птолемей, равно известны и почитаемы как волшебниками, так и маглами. Однако, начиная с V – VI веков нашей эры ситуация изменилась, чему способствовал целый ряд причин.

Хотя частицы волшебных существ испокон веков использовались при изготовлении посохов, жезлов, палочек и прочих волшебных предметов, но создаваемые древними магами артефакты, как правило, отличались большим своеволием и непредсказуемостью. Лишь после того, как Айзек Олливандер в 382 году н.э. открыл три закона артефакторики, волшебные палочки получили широкое распространение сперва в Европе, а затем и во всем остальном мире. С помощью палочек волшебники могли использовать намного более сильные заклинания, чем прежде, и их жизнь стала все больше и больше отличаться от жизни маглов.

В то же самое время в Европе распространяется христианство, и колдовство объявляется вне закона уже не только в тех случаях, когда с его помощью причинялся какой-либо вред окружающим (как это было в античном мире), но и само по себе, просто по факту того, что оно есть. Из-за негативного отношения новой религии волшебники гораздо дольше маглов сохраняли верность старым богам, но даже перейдя в христианство, все еще соблюдали многие языческие обряды. Даже сейчас в некоторых общинах предпочитают отмечать не Рождество, а Сатурналии, Йоль или иной аналог праздника зимнего солнцестояния. В X же веке это явление было повсеместным во всей Западной Европе, за исключением Италии и Испании».

«Заметка на будущее, – подумала Элин, – расспросить Толстого Монаха о том, как волшебники смогли поладить с христианским запретом на магию. А то в книгах на этот счет сплошная муть».

«Стремясь обособиться от враждебных к ним маглов и выжить в суровых реалиях темных веков, волшебники с V – VI веков н.э. начали создавать свои собственные общины, которые к X – XII векам объединились в магические государства под управлением своих, отдельных от маглов, правительств. Это позволило волшебникам координировать свои действия и сделало их реальной политической силой.

Но еще большую роль, на мой взгляд, сыграло создание в X – XII веках первых магических школ. Если раньше даже величайшие маги знали едва ли пару десятков заклинаний, которые в строжайшей тайне передавались от отца к сыну и от учителя к ученику, то теперь разрозненные и неупорядоченные знания стали целенаправленно собираться и передаваться молодежи, развиваясь и умножаясь с каждым следующим поколением.

Почувствовав свою силу, волшебники в XII – XIII веках начали в открытую пытаться подчинить себе маглов, и единственной силой, способной им противостоять, в то время была лишь католическая церковь. Никто не ждал Испанскую инквизицию! Ее главным оружием была внезапность (зачеркнуто) внезапность и страх... (зачеркнуто) страх и внезапность... и безжалостная эффективность... (зачеркнуто)»[0]

Элин отодвинула от себя клавиатуру, машинально взяла со стола специально припасенный для этой цели карандаш и принялась его грызть, раздумывая над подходящей формулировкой.

«Страх, внезапность, безжалостная эффективность... и почти фанатичная преданность Папе, конечно... – думала она. – И клевая красная одежда... Ладно, потом перепишу».

«Если бы в то время волшебники выступили против маглов единым фронтом, возможно, они бы и смогли добиться победы. Но уже тогда значительная их часть отказалась от борьбы, предпочитая жить своей жизнью в закрытых от маглов анклавах. Более того, во время Альбигойских войн выяснилось, что в прямом противостоянии многие волшебники принимают сторону маглов, в основном по религиозным причинам. Так, в 1209 году именно благодаря помощи «предателей крови» (тогда впервые появляется этот термин) был взят Каркассон – последний в Европе крупный город, в котором волшебники открыто жили вместе с маглами. Менее известно, что только благодаря заключенному с «предателями» договору Симон де Монфор согласился пощадить мирное население и дал ему возможность покинуть город, во всех остальных случаях взятые в плен волшебники отправлялись на костры.

Потерпев поражение в открытом противостоянии, некоторые волшебники попытались добиться своего, тайно взяв под контроль магловских правителей. Наибольших успехов в этом достигла организация, известная маглам под названием «тамплиеров», но и она в конце концов была уничтожена маглами, и снова не последнюю роль тут сыграли волшебники, перешедшие на сторону католической церкви и французской короны. Интересно, что несмотря на прямые запреты, содержащиеся в Библии, папский престол разрешал церковным и светским властям пользоваться услугами «искренне раскаявшихся детей матери нашей, святой католической церкви», возжелавших помочь в «выявлении и искоренении ересей и спасении заблудших душ». Официально это разрешение было закреплено в секретном дополнении к булле папы Иннокентия VIII «Summis desiderantes affectibus», однако фактически волшебники помогали церкви с самого момента создания инквизиции».

«Что-то меня не в ту степь занесло, – подумала Элин. – Вопрос-то не про магические войны был, а про инквизицию... Не иначе, дурное влияние Гермионы, она вечно сочинения в два раза больше нужной длины пишет... Ладно, надо вернуться к теме...».

«К XV веку охота на ведьм приобретает массовый характер. По очень приблизительной оценке, за последующие триста лет было сожжено около пятидесяти тысяч человек. Большинство из них были маглами, уличенными в различного рода ересях, а колдовство добавлялось в список обвинений просто потому, что еретик в представлении инквизиторов обязан был состоять в сношении с Диаволом и заниматься черной магией. Однако, вопреки распространенному мнению, маглы знали несколько действенных способов выявления магии у подозреваемого (например, т.н. «испытание водой», когда человека, связав по рукам и ногам, бросали в реку и следили, не проявит ли он свои способности). Поэтому довольно часто в руки инквизиторов попадали и настоящие волшебники.

Особо отмечу, что в то время разоблачение означало для волшебника почти гарантированную смерть. В сборнике сказок бабушки Батильды (зачеркнуто) «Истории магии» Батильды Бэгшот говорится, что волшебники умели замораживать огонь. Это правда, но маглы, поймав колдуна, разумеется, отнимали у него палочку и связывали ему руки. Если же осужденный мог колдовать даже в таких условиях, то после прогорания костра палачи просто душили жертву или добивали ее поленьями. Единственным способом спастись было создание иллюзии, которая убедила бы палачей, что жертва мертва, однако нам достоверно известно лишь об одной волшебнице, которая могла создать такую иллюзию без палочки».

Элин удовлетворенно улыбнулась. Ее сочинение тянуло в лучшем случае на «посредственно с плюсом», потому что профессор Бинс ставил высшие оценки не за оригинальность, а за размер и близость текста к учебнику, работая при этом не хуже «Антиплагиата», только с обратным знаком. Но Элин трудилась не ради оценки, а ради тех, кто в первую неделю учебы попросит у нее сочинение, чтобы списать. И она, разумеется, не собиралась никому отказывать. Министерство магии может запретить продавать нормальную литературу во «Флориш и Блоттс», но против жаждущих халявы студентов оно бессильно.

«К началу XVI века многие полагали, что европейские волшебники доживают свои последние дни, однако именно в этот момент католическая церковь получила серьезный удар изнутри, от которого так и не смогла оправиться. И, по иронии судьбы, в тот же день 31 октября 1517 года, когда в Виттенберге Мартин Лютер прибивал к дверям церкви свои «95 тезисов», в глухой деревушке под Бухарестом волшебник Влад Шепец, спасаясь от преследовавших его маглов, впервые применил заклинание Империус.

Внутренний раскол с одной стороны и быстрое развитие боевой и ментальной магии с другой заставили церковь пойти на определенные уступки. В 1598 году в Мадриде принимается первый в истории Статут о секретности, в последующие сто лет распространенный сперва на католические, а затем и на все остальные государства Европы. В 1689 году его сменяет Европейский (с 1749 года – Международный) Статут о секретности, к которому вскоре присоединяются все мировые волшебные сообщества».

Элин сохранила документ, посмотрела на часы и решила, что оставшиеся два фута можно дописать и завтра. В конце концов, у нее каникулы или что?

[0] В комментариях справедливо указали, что история «охоты на ведьм» гораздо сложнее, чем это описано в сочинении (в частности, совершенно не затронута роль светских властей и процессы над ведьмами в протестантских странах). Замечание справедливо, но хочу заметить, что я пишу фанфик по Гарри Поттеру, а не историческое исследование. Тем же, для кого это принципиально, предлагаю считать, что Элин просто живет в параллельном мире, в котором история шла по немного иному пути.

2 июля 1993 года

Ранним утром (то есть, незадолго до полудня), Элин со всклоченными после сна волосами и очень недовольным выражением лица спустилась по лестнице, с ненавистью глянула на освещавшее гостиную солнце (висит тут, понимаешь, в небе, честным ведьмам спать не дает) и протопала на кухню. Насыпав в кружку какао, она подошла к плите, привычно положила руку на чайник и...

– Попалась!

Элин подпрыгнула на месте и потянулась к палочке, затем вспомнила, что спросонья оставила ее в своей комнате, схватила горячий чайник и развернулась к врагу, намереваясь подороже продать свою жизнь.

И только потом ее мозг, наконец, осознал, что убивать ее в данный момент никто не собирается.

– Мама! – укоризненно воскликнула она. – Я же тебя сто раз просила, не пугай меня по утрам!

– А я тебе сто раз говорила, не колдуй дома! – ответила Линда. – Или ты хочешь, чтобы тебя исключили из школы?

– А я сто раз говорила, что надзор такую магию не отслеживает, – ответила Элин. – Колдовство без палочки они принимают за стихийные выбросы.

– Сегодня не отслеживает, а завтра ваше Министерство придумает новую систему, и ты попадешься, – возразила мама.

Элин скептически хмыкнула. В «Пророке» действительно иногда печатали статьи о новой системе надзора, которую министерство пыталось внедрить вот уже десять лет. Но насколько она успела понять, любое изменение существующего порядка сопровождалось таким ворохом бумаг и так долго обсуждалось в кулуарах, что эта система вряд ли доставит неудобства даже ее внукам, если они когда-нибудь появятся на свет.

– Почему ты еще дома? – спросила она маму, наливая ей горячий чай.

– Суд перенесли, – ответила та. – Кто-то опять сообщил о бомбе в здании.

– Пф-ф-ф... Кому придет в голову взрывать семейный суд? – удивилась Элин.

– Ты не знаешь, на что способны обиженные жены, – усмехнулась Линда. – Только вчера ко мне пришел мужчина, который хотел добиться от жены материальной компенсации за то, что та, заподозрив его в измене, во сне сбрила ему усы и брови.

– О, кстати, хорошо, что напомнила! – обрадовалась Элин. – Мам, у меня проблема. У меня начали расти волосы.

– Все нормально, милая, – быстро сказала Линда. – Я сегодня же куплю тебе эпилятор и покажу, как...

– Да не там! – с досадой отмахнулась Элин. – Хотя... на всякий случай покажи, а то мало ли. Но у меня начали отрастать волосы на голове![1] С шести лет не росли, и вот пожалуйста!

– И вариант с длинной прической, как я понимаю, ты даже не рассматриваешь?

– Фу! Ты еще косички с бантиками предложи! – возмущенно фыркнула Элин. – Я, конечно, подстригусь, но что в школе делать? Там-то парикмахерских нет...

– Уверена? – усмехнулась мама. – А как тогда справляются остальные девушки? Я ни за что не поверю, что они по полгода обходятся без стрижки и укладки.

Элин задумалась. Раньше ей никогда не приходили в голову подобные вопросы, но сейчас она припомнила, что ее соседки по спальне, Сьюзен и Ханна, время от времени заводили разговоры о новых прическах, маникюре, макияже и прочих глупостях, которые она до сей поры спокойно игнорировала.

– Суду все ясно, – засмеялась Линда. – Эта тайна оказалась тебе не по зубам. Найти в своей школе комнату с чудовищем ты смогла, а вот парикмахерскую... Нет, на такой подвиг ты явно не способна.

– Это совсем не смешно, – проворчала Элин.

Она не стала говорить, что в последнее время у нее стали расти не только волосы, но и другие части тела, которые, к ее ужасу, уже почти достигли первого размера. Тело Элин медленно, но верно из подросткового превращалось в женское, и ей это категорически не нравилось.

С другой стороны, расстраиваться из-за неудачной прически – это было то самое типично женское поведение, которого она так старательно избегала, и, поняв это, Элин расстроилась еще больше. А потом сообразила, что расстраивается по пустякам, как настоящая женщина...

– Мне пора, – прервала этот порочный круг мама. – Не сидите весь день за телевизором. И не колдуйте дома!

[1] Напомню, что волосы Элин укоротились и перестали расти после стихийного выброса, вызванного безуспешной попыткой мамы заплести ей косички.

Дождавшись, пока мамина машина отъедет от дома, Элин подогрела рукой чайник (больше из духа противоречия, чем по необходимости), налила себе полную кружку какао и потянулась к пульту телевизора.

Клик!

– ...число безработных сократилось до трех миллионов человек, а годовая инфляция достигла рекордно низкого значения в 1,3%...

Клик!

– Вот уже полтора года наблюдатель за птицами мистер Хавкай из Суррея...

Клик!

– А сейчас вы услышите рассказ о встрече с диким, но симпатичным привидением. Вот как это было...

– Безобразие, – проворчала Элин, заедая какао плюшками. – Смотреть противно.

Клик!

– Человек, которого вы видите, – опасный маньяк Сириус Блэк, двенадцать лет назад осужденный на пожизненное заключение за массовое убийство. Вчера вечером он бежал из тюрьмы и сейчас, как предполагается, движется с севера страны в сторону Лондона. Если вы увидите кого-либо похожего на него, пожалуйста, немедленно сообщите на горячую линию по телефону 223-322-223-322. Пожалуйста, будьте осторожны и ни в коем случае не пытайтесь задержать преступника сами, Сириус Блэк вооружен и очень опасен!

Элин внимательно посмотрела на фотографию маньяка, выключила телевизор, подошла к телефону и набрала знакомый номер.

– Алло, папа? Извини, что отвлекаю, но ты не помнишь, как звали человека, которого родители Гарри назначили опекуном и которого потом посадили в тюрьму? Его имя называл тот гоблин в банке... Ага... Не Сириус Блэк, случайно?.. Просто по телику только что сказали, что он бежал из тюрьмы... Нет, сова с газетой еще не прилетала... Да, наверное, они сотрудничают... Да нет, вряд ли, если бы я бежала из тюрьмы, я уехала бы в Аргентину, а не в Суррей... Ну да... Ага... Ладно, до вечера.

Она повесила трубку и пошла наверх, будить брата.

– Гарри, ты уже проснулся? Ты сейчас будешь сильно смеяться, но у нас опять приключение...[2]

[2] Элин перефразирует советский анекдот начала 80-х, когда члены Политбюро начали массово переселяться в лучший мир: «Товарищи, вы будете сильно смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата!»

3 июля 1993 года

– Артур, какой сюрприз! – Эрик Олсен открыл дверь и крепко пожал руку вошедшему в дом волшебнику. – Наконец-то ты выбрался к нам в гости!

– Увы, повод не самый приятный... – Артур Уизли с нескрываемым любопытством разглядывал обстановку дома. – Обычно такими делами занимаются авроры или сам министр, но поскольку я знаком... Ох, это что, настоящий телевизор? – с восторгом спросил он, показывая на стоящий в кабинете компьютер. – А он цветной? Э-э-э... гхм, прошу прощения, где мои манеры...

С трудом оторвав взгляд от компьютера, он проследовал за Эриком в гостиную.

– Артур, это моя жена Линда. Дорогая, это Артур Уизли, я про него рассказывал, – представил их Эрик.

– Очарован, миссис Олсен, – Артур Уизли поцеловал протянутую для рукопожатия руку. – А, Гарри, Элин, рад вас видеть! Давно хотел сказать вам спасибо за то, что присматриваете там у себя за Джинни.

Он вдруг принял очень серьезный вид и церемонно поклонился ребятам.

– Я специально вызвался выполнить это поручение, чтобы встретиться с вами и поблагодарить за все, что вы сделали для моих детей! – произнес он. – Поверьте, ни я, ни Молли никогда этого не забудем и постараемся вернуть вам долг при первой же возможности... Гм. Конечно, лучше бы, чтобы у нас не было повода... То есть, я не имел в виду, что не хочу отдавать долг, но повод больно печальный... Гм...

– Мы поняли, что ты хотел сказать, Артур, – пришел ему на помощь Эрик.

– А, отлично, – мистер Уизли смутился и зашарил по карманам мантии. – Тогда я... Гм. Да, я пришел по необходимости... Ага, вот, – он, наконец, достал сложенный вчетверо «Пророк» с движущейся фотографией Блэка на первой странице. – Вы, должно быть, уже прочитали эту новость?

– Про Сириуса Блэка? Да, и читали, и смотрели по телевизору, – кивнул Гарри.

– О, правда? А фотография в телевизоре двигалась? – оживился мистер Уизли. – Ох, простите, я вечно увлекаюсь... Да, про него сообщили вашему премьер-министру, в исключительных случаях такое возможно. А этот случай самый что ни на есть исключительный. Первый в истории побег из Азкабана, и чей побег! Сириус Блэк, ближайший соратник Сами-Знаете-Кого, убивший тринадцать человек при задержании...

– И ближайший друг моих родителей, – добавил Гарри.

– О, так тебе уже рассказали, – обескуражено произнес мистер Уизли.

– Я знаю только, что родители назначили Блэка моим опекуном, – Гарри внимательно посмотрел на Артура. – Но я не знаю всей истории, мистер Уизли.

– Что ж, – Артур вздохнул, – не я должен был бы ее рассказать, но раз уж так вышло... Да, Гарри, когда-то Сириус Блэк был лучшим другом твоего отца. Они вместе учились в школе, а потом вместе сражались с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Блэк был шафером на свадьбе Джеймса и Лили, и когда ты родился, он стал твоим крестным отцом... Ох, Гарри, мне нелегко это говорить, но... Вскоре после твоего рождения твои мама и папа узнали, что Сам-Знаешь-Кто охотится на них. Они обратились к Дамблдору, и тот наложил на их дом заклятие доверия. Это очень мощные защитные чары, которые...

Артур замялся.

– Вы имеете в виду Фиделиус? – спросил Гарри. – Я читал про него. В учебнике было написано, что...

Он замолчал и потрясенно уставился на Уизли.

– Сириус Блэк был хранителем тайны? – тихо спросил он. – И он выдал ее Тому Риддлу?

– Да, Гарри, – Артур печально кивнул. – Твои родители погибли потому, что Блэк их предал.

– Так! – Линда Олсен, внимательно слушавшая рассказ, резко выпрямилась в своем кресле. – Гарри, Элин! Немедленно пообещайте мне, что не будете искать этого человека!

– Мы не... – начала было Элин.

– Сейчас же!

– Да, мама, – хором произнесли ребята. – Мы не будем его искать.

– Но если он сам нас найдет, – добавил Гарри, – тогда другое дело.

– Тогда, Гарри, ты позовешь на помощь, – твердо сказал мистер Уизли. – И именно для этого я здесь.

Он вытащил из кармана серебряный свисток, изукрашенный тончайшей гравировкой.

– Министр Фадж инспектировал тюрьму как раз накануне побега, – пояснил он. – Блэк попросил у него газету, и министр не стал отказывать заключенному в такой мелочи... К сожалению, в ней была напечатана статья о произошедшем в школе и о том, что ты получил награду за заслуги. Блэк бормотал что-то про «он жив, он в Хогвартсе», так что есть вероятность, что он после побега постарается отомстить тебе за исчезновение своего господина. Дамблдор лично проверил твою защиту, Гарри, она действительно работает на расстоянии в три тысячи триста тридцать три фута от дома [3], и не пускает к тебе тех, кто служит или служил раньше Сам-Знаешь-Кому...

– Как же он это проверил? – удивилась Линда.

– Есть способы... – Артур смутился. – Уверяю вас, Дамблдор знает, что говорит, защита дома вполне надежная. Но на всякий случай министерство выставило поблизости пост авроров, и если ты, Гарри, заметишь любую опасность, подуй в этот свисток, подмога явится к тебе в течение нескольких секунд.

– Хорошо, – сказал Гарри, беря в руки свисток. – Но если я увижу Блэка, я возьмусь не за свисток, а за палочку... Нет, мама, не спорь, это будет просто быстрее!

– Месть не вернет тебе родителей, – сказал Эрик. – Гарри, я понимаю, что тебя бесполезно отговаривать, но, пожалуйста, подумай о том, что мы с мамой почувствуем, если ты сам погибнешь.

– Не повторяй судьбу Питера Петтигрю, – добавил мистер Уизли.

– Кто это? – удивился Гарри.

– А, ты же не знаешь, – Артур Уизли тяжело вздохнул. – Он был другом твоего отца, Гарри, и именно он нашел Блэка после того, как стало известно о его предательстве. Увы, вместо того, чтобы позвать на помощь, он ринулся в схватку, и Блэк убил его... вместе с двенадцатью маглами, оказавшимися поблизости. Тринадцать человек одним заклинанием, да... Петтигрю посмертно наградили орденом Мерлина, но это было слабым утешением для его бедной матери.

– Хорошо, я понял, – серьезно кивнул Гарри. – Я не буду просто так рисковать.

[3] 3333 фута = 1,02 километра.

Эрик Олсен уговорил гостя остаться на обед и, пока жена хлопотала в столовой, объяснял ему принцип работы компьютера.

– Потрясающе... – шептал Артур Уизли, глядя на экран. – Библиотека, музыкальная шкатулка, фотоальбом, арифмометр, обсерватория, типография... И все это в такой маленькой коробочке...

– Это еще что... – хихикнула Элин. – Подождите, пока папа его включит...

Когда Эрик включил компьютер, вывел на экран один из своих чертежей и показал, как при помощи мышки можно добавить в него несколько линий, Артур Уизли аж прослезился.

– Это же настоящий чертеж самолета!

– Ну что ты, – улыбнулся Эрик. – Это лишь мой набросок, настоящие чертежи у меня в офисе и копировать их нельзя... Но он выглядит точно как настоящий, – поспешно добавил он, увидев на лице Артура разочарование, – и обещаю, начерченную тобой линию я обязательно сохраню. Даже если весь чертеж будет переделан, эта конкретная линия останется.

В этот момент Линда крикнула из кухни, чтобы Эрик принес из подвала вино, и тот, извинившись, покинул гостя. Оставшись с Артуром наедине, Гарри, наконец, решился задать давно мучавший его вопрос.

– Скажите, мистер Уизли, – спросил он, – а кроме Блэка и Петтигрю у моих родителей были еще друзья?

– Да, был еще Римус Люпин, – кивнул Артур. – Правда, я сам не очень хорошо его знал, мы редко пересекались. Но судя по рассказам Хагрида, они вчетвером были неразлучны и бедокурили в школе не меньше, чем мои сорванцы, хоть это и кажется невозможным...

– И где он сейчас?

– Не могу сказать, – пожал плечами мистер Уизли. – Кажется, Римус жил где-то в Йоркшире, но после войны он куда-то исчез. Возможно, отправился на лечение, у него всегда было слабое здоровье, а он к тому же разом потерял троих друзей. Для него это был, должно быть, страшный удар.

– А друзья моей мамы? – спросил Гарри.

– Марлин Маккинон погибла вместе со всей своей семьей, – ответил Артур. – Алиса и Фрэнк Лонгботтомы... Ну, полагаю, ты знаешь, что с ними случилось. Ну и Дедалус Дингл, конечно... – мистер Уизли оживился. – О, это примечательная личность! Возможно, ты даже вспомнишь его, Гарри? Он рассказывал мне, что как-то пытался тебя навестить. Правда, твои дядя и тетя не пустили его на порог, но он все же рискнул проследить за вами и даже поклонился тебе в магазине.

– О, я его помню, – обрадовался Гарри. – Такой маленький человек в фиолетовом цилиндре, да?

– Именно, – подтвердил мистер Уизли. – Только, пожалуйста, не говори ему, что ты запомнил ту встречу, а то он возгордится и, чего доброго, станет еще легкомысленнее. Хотя куда уж больше... Его ведь тогда даже прямой запрет Дамблдора не остановил.

«Драко Малфою,

Малфой манор, Уилтшир, Англия.

Привет, Д!

Извини, что беспокою, но так получилось, что мне не у кого спросить. Как послать сову волшебнику, если я знаю только его имя, но не знаю точный адрес? Может быть, у волшебников есть какие-то адресные книги?

Заранее спасибо и приятных каникул, Э».

«Элин Олсен,

Дом Олсенов, где-то в Англии.

Здравствуй, Э!

Волшебникам не нужны адресные книги, потому что сова всегда сможет найти того, кого ты лично знаешь. Именно так ты получишь это письмо, ведь свой адрес ты мне не сказала. Если же ты не знаешь человека лично, то попробуй найти хотя бы его колдографию, умной сове этого будет достаточно.

Д.

P.S. Ты же понимаешь, что в конспирацию можно не играть? Твое имя все равно будет на конверте».

«Драко Малфою,

Малфой манор, Уилтшир, Англия.

Спасибо за помощь, Д!

Конечно, понимаю, но так ведь интереснее. Не ты один любишь детективы.

До встречи в школе, Э».

– Зачем ты вообще ему написала? – спросил Гарри. – Можно же было спросить у Невилла или Джинни.

– Можно, – кивнула Элин, – но я хочу наладить с Драко отношения. Вряд ли он сам и его отец когда-нибудь простят Тома Риддла за то, что тот хотел сделать. А значит, они могут быть нам полезны. Надо только избавить Драко от его дурацких представлений о превосходстве чистокровных.

– Ты все же решил вступить с ней в переписку? – спросил Люциус Малфой.

– Да, – кивнул Драко. – Теперь я понял, почему ты хотел, чтобы я подружился с Олсенами на первом курсе. Они на самом деле могут быть нам полезны.

– Думаешь, они когда-нибудь станут на сторону Темного лорда? – удивился Люциус. – Дело твое, конечно, но лично я в этом очень сомневаюсь.

– Я не сказал, что они могут быть полезны Лорду, – ответил Драко. – Я сказал, что они могут быть полезны нам.

– Наконец-то ты начал думать, как наследник древнейшего и благороднейшего рода, – Люциус Малфой довольно улыбнулся. – И постарайся избавить их от дурацких представлений о всеобщем равенстве...

«Римусу Люпину,

Йоркшир (возможно), Англия.

Уважаемый мистер Люпин!

Меня зовут Гарри, я сын Джеймса и Лили Поттер. Мне рассказали, что Вы дружили с моими родителями, и я надеюсь, что когда-нибудь мы с Вами встретимся и Вы расскажете мне о них.

Я также знаю, что Вы и мой отец когда-то были близко знакомы с Сириусом Блэком. Недавно Блэк бежал, и я опасаюсь, что он, возможно, захочет мне отомстить за гибель Сами-Знаете-Кого. Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы рассказали мне об этом человеке и о том, что можно от него ожидать. Возможно, это поможет мне от него защититься.

С уважением,

Гарольд Джеймс Олсен (Поттер)».

17 июля 1993 года

Спустя две недели семья Олсен нанесла ответный визит в Нору, и теперь уже настал черед Эрика восхищаться «настоящим волшебным домом», а особенно – мастерской, в которой Артур Уизли колдовал над стареньким «Фольксвагеном – жуком», купленным на какой-то свалке на замену сгинувшему в Запретном лесу Форду.

– Какая жалость, что у вас такие суровые законы, – вздыхал Эрик, разглядывая салон автомобиля, который внутри был в несколько раз больше, чем снаружи. – Сколько всего можно было бы сделать, объединив наши технологии...

– Угу, – кивнула Элин. – И для начала – атомную бомбу, которая телепортируется в центр Лондона. Да-да-да, и еще массу полезных вещей, я знаю. Но это будет потом, а сначала люди все же сделают бомбу. Так всегда было.

Артур и Эрик лишь синхронно вздохнули.

Шло время, по телевизору все так же показывали фотографию Блэка, а в «Пророке» строили одну безумную теорию за другой, но не могли найти ни одного серьезного свидетельства того, что Блэк действительно скрывается в Англии, а не бежал куда-нибудь в Гималаи. Эрик и Линда какое-то время всерьез обсуждали поездку в Австралию, но после консультации с Артуром Уизли отказались от этой идеи. Тот пояснил, что для сильного темного мага, каким был Сириус Блэк, расстояние – не помеха, и у себя дома они будут в большей безопасности, чем где-либо еще.

Вскоре зарядили дожди, и большую часть времени ребята стали проводить в доме, стараясь на год вперед насмотреться телевизора и наиграться в компьютерные игры. Причем если в «Mortal combat» благодаря своей реакции чаще побеждал Гарри, то в «Цивилизации» вся таблица рекордов оказалась забита Элин, которая внезапно обнаружила, что она может предсказывать ходы компьютера и видеть положение вражеских юнитов, даже если те скрыты «туманом войны».

В общем, пока что, несмотря на все опасения, самой большой опасности ребята подверглись в тот момент, когда попытались укротить подаренную Хагридом «Чудовищную книгу о чудовищах».

6 августа 1993 года

После трех дождливых недель подряд на небе наконец-то показалось солнце, и ребята, соскучившиеся по свежему воздуху, решили отправиться на реку, благо, в двух шагах от их дома находился маленький, но уютный песчаный пляж.

Перед тем, как надеть купальник, Элин в очередной раз критически осмотрела свое тело и пришла к выводу, что может быть, она и правда зря паникует, и почти первый размер (который, по совести говоря, все еще оставался больше «почти», нежели «первым») – это еще не так страшно. Могло быть и хуже... гораздо хуже, судя по тому, что она видела в женском душе.

Влетевшая в окно Хедвига отвлекла ее от раздумий. Элин машинально протянула руку к письму, но сова увернулась и бросила на хозяйку недовольный взгляд.

– Гарри, тебе письмо! – крикнула Элин. – Похоже, личное, мне его Хедвига не отдает.