Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Третий курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Призрак тяжело вздохнул.

– Вот только о Господе мои подопечные вспоминают все реже и реже, – с горечью произнес он. – Не понимаю, как это произошло, я всего лишь призрак, и моя память, увы, мало что может сохранить. Но я помню, что в какой-то момент церковь переделали, убрав из нее все иконы и оставив лишь несколько фресок. С тех пор на службы стало ходить все меньше и меньше людей, а лет двести или триста назад церковь совсем забросили и после того, как гоблины сожгли ее во время последней осады, восстанавливать не стали. То, что осталось, превратили в сарай для метел, и ныне только мы – призраки, помнящие, каким когда-то было это место, все еще ходим сюда молиться.

[22] В фике Толстый монах родился около 1300 года, т.е. за 80 лет до первого рукописного перевода Библии на английский язык.

[23] Евангелие от Марка, глава 9, стихи 38 – 40.

[24] Авиньон – город на юге Франции, с 1309 по 1378 год бывший резиденцией Римских пап.

========== Глава 8. Карта разбойников ==========

4 декабря 1993 года

Сомнения Гарри по поводу того, как и когда ему лучше пригласить в Хогсмид Чжоу Чанг, внезапно разрешились сами собой. За неделю до выхода директор вызвал его к себе и объявил, что мальчику не стоит покидать Хогвартс, причем речь идет не только о Хогсмиде, но и о поездке домой на рождественские каникулы.

– Но Петтигрю ведь и в замок смог как-то проникнуть, – попытался возразить Гарри.

– Конечно, – кивнул Дамблдор. – Он сумел пройти мимо дементоров, приняв облик крысы. Но неужели ты думаешь, что я, зная о его анимагических способностях, не принял меры?

– Вы знали?! – Гарри изумленно уставился на директора.

– Разумеется, – усмехнулся тот. – Петтигрю пробрался сюда через один из потайных ходов, но едва он оказался в замке, я узнал об этом. Конечно, если бы он попытался причинить вред тебе или кому-то еще, я бы вмешался. Но Питер не хотел ни на кого нападать, наоборот, он приложил массу усилий для того, чтобы остаться незамеченным. Не зря он выбрал время праздничного ужина, когда все ученики были в Большом зале.

– Тогда зачем Петтигрю разгромил гриффиндорскую спальню? – спросил Гарри.

– Он искал там одну очень ценную вещь, – ответил Дамблдор. – Настолько ценную, что не побоялся прийти за ней, невзирая на риск разоблачения. Я догадывался об этом, и едва Питер появился в замке, наложил на него проклятие, которое не позволяет человеку найти то, что он ищет, даже если искомое лежит у него под носом. Я выучил его еще в детстве ради забавы, но, как видишь, даже шуточные заклинания могут быть использованы в серьезном деле... Ну а не найдя эту вещь в известном ему тайнике, Питер, видимо, решил, что ее взял кто-то из обитателей спальни и перевернул там все вверх дном.

– Но если Петтигрю я не нужен...

– А вот этого я не говорил, – возразил Дамблдор. – У него может быть не одна цель, Гарри, и то, что он не попытался добраться до тебя здесь, в замке, не значит, что он не захочет сделать это в Хогсмиде или по дороге домой. Я, конечно, могу дать тебе охрану на время поездки или просто переправить тебя в Лондон камином, но... Есть некоторые причины, по которым я не хотел бы этого делать. И пока мы не поймем, чего именно добивается враг, мы должны соблюдать максимальную осторожность. Надеюсь, ты это понимаешь?

Гарри неохотно кивнул.

– Вот и хорошо, – Дамблдор ободряюще улыбнулся мальчику. – Не огорчайся, Гарри, Хогсмид никуда не денется, ну а на Рождество... Думаю, тебя ждет небольшой сюрприз.

– Вообще, это странно, – сказала Гермиона, когда Гарри пересказал ей разговор с директором. – Дамблдор же умеет читать мысли, почему он не поймает Петтигрю и не узнает все, что хочет?

– Потому что не все так просто, – ответил Гарри. – Петтигрю раньше не воспринимали всерьез, но если он шпионил для Тома и не попался, значит, он умеет защищать свой разум.

– Между окклюменцией и легилименцией большая разница, – добавила Элин. – Защищаться сложно, но все же намного проще, чем читать чужие мысли. Если волшебник хорошо освоил окклюменцию, то даже очень опытный легилимент хоть и увидит защиту, но пройти через нее не сможет. А если окклюмент очень сильный, то легилимент вообще не узнает, что от него что-то скрывается... Правда, таких мастеров во всем мире можно по пальцам пересчитать.

– Да, жаль, что я не могу учить окклюменцию вместе с вами, – вздохнула Гермиона. – Но у меня совсем нет времени, я даже думала остаться в школе на Рождество, но родители... Хотя если бы я чуть раньше узнала, что вы не едете домой на каникулы, я бы их уговорила, наверное. Но теперь уже поздно...

– А что, раздвоиться и провести каникулы в двух местах одновременно ты не сможешь? – невинным голосом осведомилась Элин.

– Нет, – Гермиона рассеяно покачала головой. – Я могу возвращаться только на пять часов в сутки. Да и перемещаться из Хогвартса домой и обратно... Ой!

Сообразив, что она только что сказала, Гермиона зажала рукой рот и испуганно посмотрела на друзей. Элин ухмыльнулась и протянула Гарри руку. Тот картинно вздохнул, закатил глаза к потолку и вручил сестре золотой галлеон.

– Мы поспорили, – объяснил он. – Я думал, что ты создаешь своего двойника, а Эль поставила на путешествие во времени. Но я рад, что проиграл, машина времени намного круче! Ты уже встречалась сама с собой? А что-то поменять пыталась?

– Гарри, нет! – запаниковала Гермиона. – Так делать нельзя ни в коем случае! Со временем шутки плохи, если ты попытаешься изменить то, что произошло, то в лучшем случае, ты умрешь, а в худшем – уничтожишь всю вселенную! Хотя скорее всего, дело ограничится только нашей Галактикой... Но все равно это очень плохо!

– Ну а если ничего не менять, а передать самому себе записку... скажем, с вопросами из контрольной по зельеварению? – не унимался Гарри.

– Все равно нельзя! – решительно ответила Гермиона. – Во-первых, это нечестно, а во-вторых, я обещала профессору Спраут, что никому ничего не скажу и буду использовать маховик только для того, чтобы совмещать занятия.

– Только жаль, что профессор не догадалась взять с тебя еще одно обещание, – усмехнулась Элин. – Обещание тратить часть времени на сон и не забывать про еду. Если бы не я, ты бы уже в живой скелет превратилась.

– Так это все ты! – рассердилась Гермиона. – Я же чуть с ума не сошла, пытаясь понять, откуда у меня в сумке берется еда, которую я туда не клала! Я уже думала, что маховик времени влияет на память... А это, оказывается, моя подруга обо мне так заботится!

– Что за поклеп! – возмущенно воскликнула Элин. – Я, между прочим, воспитанная девушка... иногда... И я не имею привычки лазить по чужим сумкам без разрешения!

– Она эльфов попросила, – пояснил Гарри, едва сдерживая смех. – Для них голодный студент – это личная трагедия...

– И раз уж мы про это заговорили, – продолжила Элин, – имей в виду, отныне ты из... сколько там? Пять часов в сутки? Значит, не меньше двух часов будешь тратить на сон. И не вздумай жульничать, если не хочешь, чтобы тебя насильно снотворным поили.

Гермиона лишь обреченно вздохнула.

11 декабря 1993 года

Помахав рукой Элин и Гермионе и проводив тоскливым взглядом Чжоу, Гарри некоторое время стоял у входа, раздумывая над тем, чем бы заняться в полупустом замке. Летать на метле слишком холодно, для домашней работы у него будет достаточно времени на каникулах... Может быть, найти Джинни и Луну, которые собирались сегодня потренироваться в дуэльной магии? Или лучше заняться медитацией, тренируя защиту разума?

Так и не сделав окончательный выбор, Гарри подошел к лестнице и лишь в последний момент заметил за статуей горбатой ведьмы какое-то движение. До того, как он успел выхватить палочку, его руки оказались крепко прижаты к телу, а голова – закутана темной тканью.

Игнорируя отчаянные попытки Гарри освободиться, похитители (которых, судя по всему, было двое) подхватили его за руки и за ноги, потащили куда-то вниз и спустя минуту бросили на холодный пол в пропахшем кислой капустой помещении.

– Я есть страшный и ужасный Сириус Блэк! – услышал Гарри, пока пытался освободиться из окутывающих его складок плаща. – Я пришел, чтобы принести тебя в жертву в темном...

– ...я бы сказал, в наитемнейшем...

– Не мешай! В наитемнейшем ритуале...

– ...и съесть.

– поедания... Ну вот, ты меня сбил. Короче, бойся.

– Да чтоб вас! – Гарри наконец-то сумел освободиться, встал на ноги и сердито уставился на донельзя довольных близнецов. – Нашли, чем шутить!

– Да ладно тебе, – примирительно сказал Джордж. – Уверен, ты нас простишь, когда поймешь, как тебе сегодня повезло.

– Повезло унюхать ваше новое изобретение? – Гарри оглядел полутемную комнату, уставленную алхимическим оборудованием и банками с ингредиентами.

– А, не обращай внимания, мы тут свои опыты проводим, – отмахнулся Фред. – Запах ерунда, выветрится, зато какой эффект будет от зелья...

– Зелье для розыгрышей, что ли? – спросил Гарри. – Или для этих ваших навозных бомб?

– Нет, что ты, мы таким больше не занимаемся...

– ...почти. Разве что иногда, для поправки материального положения.

– Но наша главная работа – игры...

– Для взрослых. Ты еще слишком маленький, чтобы понять.

– Ничего, через пару лет ты к нам еще придешь!

– Но мы не для этого тебя сюда привели, – братья разом стали серьезными. – Ты спас нашего непутевого брата...

– ...и нашу любимую сестру...

– А это дорогого стоит, Гарри.

– Мы долго думали и решили отдать тебе наше сокровище.

– Что это? – удивился Гарри, глядя на протянутый ему лист старого пергамента.

– Это, друг мой, самое ценное, что у нас есть! – торжественно произнес Фред.

Взяв в руки пергамент, Гарри осмотрел его со всех сторон, затем коснулся палочкой, прошептав: «Апарекиум». Но лист оставался девственно чистым.

– Тут какой-то пароль? – спросил он.

– Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! – произнес Джордж.

Из его палочки вылетела чернильная клякса, которая растеклась по пергаменту, превратившись в переплетение линий и узоров, образовавших план Хогвартса с движущимися по нему подписанными значками.

– Сколько раз эта малышка спасала нас от Филча, – вздохнул Фред. – Впрочем, теперь, когда мы занялись бизнесом, она нам уже не особенно нужна...

– Смотри, тут есть подземный ход в «Сладкое королевство». Как раз то, что тебе надо, а? – засмеялся Джордж. – Вот тут еще один ход, но над входом растет гремучая ива, и мы в него так и не пробрались. Не знаем, куда он ведет... Гарри, ты нас вообще слушаешь?

Не обращая внимания на болтовню близнецов, Гарри смотрел на надпись в углу карты.

«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост с гордостью представляют свое новейшее изобретение – Карту разбойников!»[25]

И в отличие от Фреда с Джорджем, он прекрасно знал, кто именно был создателем этой Карты.

[25] Слово «marauding» в Оксфордском словаре определяется как «going about in search of things to steal or people to attack», т.е. «искать что-то, что можно украсть, или кого-то, на кого можно напасть». Перевод «мародерствовать» (грабить трупы на поле боя) – это лишь один из возможных вариантов, мне кажется, в случае с Джеймсом Поттером и его друзьями гораздо правильнее будет перевести слово «Marauder» как «Разбойник».

Очень скоро Гарри убедился, что Карта действительно показывала весь Хогвартс и всех его обитателей – не только студентов, но и преподавателей, и призраков, и миссис Норрис, и даже самого директора Дамблдора.

И все же она не была совершенной. Гермиона, например, была только одна – та, что шла сейчас по дороге в Хогсмид, а та, что сидела в библиотеке (Гарри специально заглянул туда, чтобы убедиться) на Карте не показывалась.[26] Очевидно, не было на ней и Питера Петтигрю, которого близнецы за четыре года так и не увидели. А проверив кабинет защиты, Гарри убедился, что и профессора Люпина на карте тоже нет. Значит, либо она не показывает анимагов, либо создателям карты был известен какой-то способ обойти следящие чары. И не было никакой гарантии, что Петтигрю не скрывается в Хогвартсе даже несмотря на принятые директором меры предосторожности.

Что ж, видимо, пришла пора наведаться к профессору в гости.

– Рад тебя видеть, Гарри, – приветствовал его Люпин. – Проходи, присаживайся. Хочешь чаю? Я давно хотел с тобой поговорить, да все времени не было.

Он отвернулся к стоящей на угловом столике маленькой жаровне и принялся возиться с чайником. Гарри показалось, что движения профессора немного более резкие, чем обычно.

– Как ваше здоровье? – вежливо спросил он, принимая горячую чашку.

– Неплохо, неплохо, – рассеянно ответил Люпин. – Мне и правда повезло работать с таким мастером, как профессор Снейп. Его зелье буквально творит чудеса.

– Я рад. – Гарри немного помолчал. – Скажите, профессор, это правда, что когда вы с моим отцом, Блэком и Петтигрю учились в школе, вы называли себя «разбойниками»?

– Откуда ты узнал? – удивился Люпин.

– Хагрид рассказывал.

– Что ж... Да, когда-то это название казалось нам очень романтичным, – профессор печально улыбнулся. – Мы вчетвером и правда часто вели себя... Хм... Ну, тогда мы думали, что это весело, хотя сейчас я бы назвал наше поведение скорее безрассудным и опасным для окружающих. Знаешь, Гарри, внешне ты точная копия Джеймса, у тебя только глаза от Лили, но я рад, что ты не унаследовал его характера.

– Профессор Снейп как-то сказал мне, что чуть не погиб из-за моего отца, – осторожно заметил Гарри.

– Не из-за Джеймса, – покачал головой Люпин, – а из-за Сириуса. Он ненавидел Снейпа, наверное, больше, чем все мы вместе взятые. Северус, впрочем, отвечал взаимностью, вечно следил за нами, совал нос в наши дела. И однажды Сириус, не выдержав, предложил Снейпу пройти в одно место, в котором кое-что происходило... Извини, Гарри, я не скажу, что именно, но это было по-настоящему опасное дело, не просто детские проделки. Я об этой затее не знал по... гм, по чисто техническим причинам, а твой отец считал Снейпа трусом и до последнего момента не верил, что тот решится. Но как только он понял, что ему грозит опасность, он тут же бросился на помощь.

– Это «опасное дело» – анимагия? – спросил Гарри.

– Ты все же догадался? – Люпин внимательно посмотрел на него.

– Ну вы же сказали, что я должен бояться большого черного пса, – пожал плечами Гарри. – А я читал, что анимагов не засекает никакая сигнализация, вот Блэка и не могут поймать. Хотя профессор Макгонагалл говорила нам, что это очень редкое искусство, которому обучаются много лет. Наверное, вы очень сильный волшебник, раз смогли сделать это еще в школе.

Люпин не отводил взгляд от Гарри, но тот, разом вспомнив рекомендации из учебника, изо всех сил старался не смотреть ему в глаза.

– Ты почти прав, – произнес, наконец, профессор. – Мы не были такими уж великими волшебниками, как хотелось бы, но мы и правда сумели освоить анимагию уже на пятом курсе. Я не буду говорить тебе, как именно, этот способ очень опасен и мало кому подходит, нам в какой-то степени повезло. Твой отец умел обращаться в оленя, Блэк – в собаку, Питер – в крысу, а я становлюсь волком. И, надеюсь, ты не выдашь мой секрет? Незарегистрированным анимагам грозит Азкабан.

– Нет, конечно, – ответил Гарри. – Но получается, что Блэк в любой момент может пробраться в школу, и его никто не заметит?

– Я предупредил Дамблдора, – покачал головой Люпин. – Признаюсь, это было нелегким решением, ведь он мне доверял, а я его столько лет обманывал... Но когда я получил твое письмо, Гарри, я понял, что не имею права скрывать правду, ведь если с тобой что-то случится, именно я буду виноват. А я и так...

Он махнул рукой.

– Ладно, не будем об этом. Какой-то у нас грустный разговор получается, а, Гарри? Давай лучше я расскажу тебе что-нибудь более веселое. Вот, например, однажды твоя мама поймала нас четверых вечером в коридоре... Знаешь, она была очень правильной девушкой, не то, что мы... Так вот, это была последняя неделя перед экзаменами, мы засиделись на озере...

[26] В каноне Гарри ни разу не видел на Карте двух Гермион, также как и Люпин не увидел возле хижины Хагрида ребят, вернувшихся на три часа назад. Следовательно, путешественников во времени Карта не показывает.

25 декабря 1993 года

«В голове моей опилки – не беда! Потому что я блондинка, да, да, да!»

Элин сидела в позе лотоса и, не отрываясь, смотрела в глаза Гарри, сидящего напротив, изо всех сил стараясь не думать ни о чем, кроме одного и того же бесконечно повторяющегося куплета.

«В голове моей опилки... А также свистелки, перделки, стрелялки и бродилки... Боже, о чем я думаю... Не отвлекаться! В голове моей опилки – не беда...»

Главной сложностью при изучении окклюменции без наставника было то, что в полной мере оценить защиту разума мог только учитель, владеющий легилименцией. Тем не менее, проштудировав как следует учебник, ребята все же нашли пару способов проверить свои успехи. Так, например, способность очищать сознание от посторонних мыслей ребята оценивали по тому времени, которое им требовалось для того, чтобы заснуть.

То упражнение, которое они сейчас пытались выполнить, называлось «вытеснением». Бесконечное повторение одной-единственной строки из песни или стихотворения должно было вытеснить из головы все остальные мысли, мешая тем самым их прочитать. Но если все сделать правильно, то, по словам автора учебника, даже не умеющий читать мысли партнер, глядя в глаза, должен был воспринять засевший в голове образ.

«В голове моей опилки...»

Тщетные попытки сосредоточиться были прерваны появившимся в гостиной Пуффендуя домовым эльфом.

– Гарри Олсен, сэр, и мисс Олсен, директор Дамблдор ждет вас у главного входа в замок, – пискнул он. – Господин директор также просил мистера Гарри прихватить с собой его семейную мантию.

– Он решил отправить нас домой под мантией невидимкой? – удивилась Элин.

Но действительность превзошла их самые смелые ожидания.

– Раз уж вы по моей просьбе не можете провести Рождество дома, – улыбнулся Дамблдор, – то почему бы не перенести частицу дома сюда, верно? Тем более, что, как мне известно, многие ученики из неволшебных семей хотели бы показать Хогвартс своим близким...

– Мама, папа! – Гарри и Элин подбежали к стоящим рядом с директором родителям.

– Наконец-то мы воочию смогли увидеть вашу школу, – Линда Олсен обняла детей и подняла взгляд на висящий под потолком скелет. – И то, что в ней водится. Когда вы рассказывали про василиска, вы не сказали, что он был настолько большим...

– Да, чудовище было, мы этого не отрицаем, – ответила Элин. – Но оно самоликвидировалось.

– Само? – подняла брови Линда.

– Ну конечно, – утвердительно кивнула Элин. – Поскольку профессор Флитвик – чемпион Европы по магическим дуэлям, то попытку его съесть следует расценивать как явно выраженное намерение покончить с собой.

– Гарри, ты взял с собой мантию-невидимку? – пришел на выручку ребятам Дамблдор. – Не мог бы ты одолжить мне ее на несколько часов? Вечером я ее тебе верну.

– Конечно! – Гарри передал директору мантию и обратился к родителям. – Идем скорее, вы же еще не видели потолок в Большом зале! И нашу гостиную, и зал наград, и лестницы...

Накануне Рождества Хогвартс был непривычно тих и пуст, кроме Гарри с Элин в нем осталось лишь два ученика – первокурсник с Когтеврана, чье имя они не знали, и слизеринский охотник Грэхем Монтегю. Впрочем, это не помешало семье Олсен отлично провести время, исследуя волшебный замок. И хотя Эрик и Линда уже сталкивались с волшебством, когда посещали Косой переулок, но все же Хогвартс произвел на них неизгладимое впечатление. Особенно сильно их поразили говорящие портреты и привидения, впрочем, последние были ничуть не меньше поражены присутствием в замке маглов.

Решив дать родителям небольшой перерыв, ребята вывели их наружу, чтобы они смогли полюбоваться на укутанный снегом замок.

– А там что? – спросил Эрик, указывая на хижину лесничего, к которой была расчищена широкая тропинка.

– Домик Хагрида, – ответил Гарри. – Кстати, надо бы к нему зайти, вручить подарки. Идем!

К их немалому удивлению, хотя окна хижины были освещены, а из трубы шел дым, на стук в дверь никто не ответил.

– Ушел в лес? – удивился Гарри.

Словно услышав его слова, из-за двери раздался приглушенный лай Клыка.

– Без собаки он в лес не ходит, – заметила Элин. – Хагрид, это мы! С тобой все в порядке?

Дверь со скрипом распахнулась и стоящих на пороге гостей окатила густая волна перегара.

– А, это вы... – пробасил великан, – Вы это, заходите... У меня тут чай...

– Мы, наверное, не очень вовремя? – вежливо заметила Линда Олсен.

– Да нет, я-то что ж, я завсегда рад... Вы не обращайте внимания...

Хагрид попытался освободить гостям место у стола, но сделать это было немного затруднительно, потому что половину хижины занимал разлегшийся на полу гиппогриф.

– Поклонитесь, – прошептал Гарри.

Ему вдруг пришло в голову, что если зверь вздумает сейчас атаковать, то защититься от него в тесной хижине будет довольно трудно.

Впрочем, гиппогрифу было не до гостей. Бросив на них равнодушный взгляд, он лениво кивнул и продолжил клевать лежащую перед ним тушку кролика.

– А, так ты мой урок все же запомнил, – сказал Хагрид. – Ну, и то хорошо. Хоть чему-то я вас, значит, смог научить, не совсем я бесполезен, получается...

– Что за упаднические настроения?! – не выдержала Элин. – Ты прекрасный учитель, я уверена, что тебя оправдают. В конце концов, у нас на уроках постоянно что-то происходит, на том же зельеварении... эм-м-м... Ну, иногда... не очень опасное...

Взгляд, брошенный на дочь Линдой Олсен, не сулил ничего хорошего, но, к счастью, Хагрид его не заметил.

– Меня оправдали! – он бросил на стол свиток пергамента с внушительной на вид печатью. – Дамблдор за меня вступился, и другие тоже... Вот!

«Уважаемый профессор Хагрид!» – прочитала Элин. – «Заслушав показания свидетелей и приняв во внимание Ваши объяснения и объяснения директора Дамблдора, Совет попечителей Хогвартса постановил: первое – признать, что нападение гиппогрифа на учеников произошло не по Вашей вине, а вследствие неизбежных при обучении волшебству случайностей...»

– Так тебя оправдали? – воскликнул Гарри. – Но ведь это хорошо!

– Тут есть еще и второй пункт, – покачала головой Элин. – «Передать дело гиппогрифа Клювокрыла в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. О дате слушания в Комиссии Вы будете уведомлены дополнительно. Напоминаем, что до начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении. С уважением, Ваши коллеги…»

– Они его казнят! – Хагрид закрыл лицо руками и разрыдался. – В этой комиссии сплошь живодеры, им дай волю, они всех самых интересных животных поубивают...

– Так! – Эрик Олсен решительно подошел к Хагриду. – Тут нужны кардинальные меры. Дорогая, не могла бы ты...

Кивнув, Линда Олсен широко распахнула дверь. Эрик вывел Хагрида на улицу, заставил присесть на корточки и принялся энергично растирать лицо великана снегом. Но больше всего ребят поразило даже не то, с какой покорностью Хагрид переносил процедуру, сколько поведение их мамы. Линда Олсен зачерпнула полную пригоршню снега и, проявив немалую сноровку, засунула его Хагриду за шиворот.

Несколько секунд ничего не происходило, затем Хагрид взвыл, вскочил на ноги и бросился за хижину.

– Старые способы всегда самые действенные, – удовлетворенно кивнул Эрик, возвращаясь в хижину. – И не смотрите на нас такими удивленными глазами. Наша юность прошла в шестидесятые, волей-неволей пришлось узнать, как надо быстро приводить в чувство друзей. Да и мы сами тогда творили много такого...

– Много такого, чего вам ни в коем случае не следует повторять, – прервала его Линда.

Задняя дверь хлопнула, пропуская внутрь Хагрида, потирающего здоровенную шишку на лбу.

– Сунул голову в бочку с водой, – пояснил он, – да забыл совсем, что вода замерзла. Я это... прощенья прошу, что вас так встретил. Рождество же, да и вообще, я гостям-то всегда рад... У меня тут где-то кексы были...

– Чисто гипотетический вопрос, – обратилась к маме Элин, пока Хагрид накрывал на стол. – Как бы ты действовала, если бы тебе довелось защищать гиппогрифа в Комиссии по обезвреживанию опасных существ?

– Чисто гипотетически я бы нашла текст закона с комментариями, – ответила Линда. – Затем я изучила бы сборники прецедентов по этому вопросу и отобрала бы те, в которых было принято нужное мне решение в условиях, наиболее близких к условиям моего дела.

– Я примерно так и думала, – Элин кивнула. – Что ж, похоже, моя адвокатская карьера начнется немного раньше, чем я планировала.

К ужину посреди Большого зала был накрыт один общий стол, во главе которого сидел Дамблдор. Подле него расположились профессора Макгонагалл, Снейп, Спраут и Флитвик. На другом конце стола сидел уткнувшийся в книгу когтевранец и неприязненно посматривающий на маглов Монтегю. Рядом со слизеринцем притулился Филч, сменивший по случаю праздника свою обычную потрепанную куртку на старомодный фрак. Еще два места, очевидно, предназначенные для Люпина и Хагрида, оставались пустыми.

– С Рождеством! – приветствовал их Дамблдор. – Мы решили, что нас слишком мало, чтобы сидеть за разными столами. Угощайтесь, держу пари, что ничего подобного вы до сих пор не пробовали! Наша кухня по праздникам превосходит саму себя.

Усевшись, Элин обвела глазами стол. На секунду ее взгляд задержался на одном из свободных мест, она нахмурилась и попыталась что-то сказать, но в этот момент двери распахнулись, и в зал торжественно вплыла профессор Трелони.

– О, Сивилла, какой сюрприз! – обрадовался директор. – Прошу, присаживайтесь... Нет-нет, лучше сюда, поближе к нам.

– Я сама не ожидала, – низким голосом произнесла Трелони, – но, к моему удивлению, волшебный шар показал мне, как я покидаю свою обитель и спускаюсь к вам...

Она подошла к предложенному директором креслу, но, едва коснувшись его, вдруг отдернула руку и в ужасе отступила назад.

– О нет! Если я сяду за стол, нас будет тринадцать, а вы знаете, что это значит!

– Сивилла, прошу вас, – воскликнула Макгонагалл, – хотя бы сегодня забудьте про ваши приметы!

– Они не мои, они общие, – покачала головой Трелони. – Простите, но я не смею.

– Но я не могу отпустить вас просто так, – Дамблдор взмахнул палочкой, создавая перед предсказательницей небольшой отдельный столик и кресло. – Надеюсь, от того, что вы сядете рядом с нами, ничего плохого не произойдет?

Трелони с сомнением поджала губы и опустилась на самый краешек кресла. Впрочем, материализовавшийся перед ней бокал хереса и полная еды тарелка, кажется, немного ее успокоили.

Спустя два часа Гарри и Элин проводили родителей до выхода из замка и усадили их в запряженные фестралами сани. Укутанный в красную шубу Дамблдор уселся на облучок и махнул воображаемым кнутом.

– Через несколько минут будете дома! – объявил он. – Держитесь крепче!

– Могу поклясться, что он делает это только ради удовольствия, – улыбнулась Элин, глядя вслед удаляющимся саням. – Гораздо проще было бы переправить родителей камином в «Дырявый котел».

– Гораздо проще было бы переправить туда нас, – заметил Гарри. – Нет, я, конечно, рад, что удалось показать школу маме с папой, но не понимаю, почему мы должны были оставаться тут на все каникулы.

– Камины контролирует Министерство, а Дамблдор ему не доверяет, – услышали они за спиной знакомый голос. – Слишком много шпионов там было во время войны.

– Си... – высунувшаяся из пустоты рука крестного закрыла Гарри рот.

– Тише! Да, это я, под твоей мантией. Дамблдор одолжил мне ее на вечер, чтобы я мог незамеченным пройти в школу и посмотреть на тебя. Кстати, поздравляю с Рождеством, Гарри. Прости, у меня пока нет для тебя подарка, я его тебе попозже пришлю, как смогу до денег в Гринготтсе добраться.

– Бог с ним, с подарком, зачем так рисковать? – зашептал Гарри.

– Да надоело мне в лесу сидеть, – ответил Сириус. – Я за эти полгода чуть от тоски не сдох. Только и радости было, что на квиддич посмотреть, да пошутить слегка, когда вы на Визжащую хижину любовались.

– Так это ты тогда выл?

– Ну не боггарт же, – Сириус засмеялся. – Я там как раз Петтигрю караулил, а тут гляжу, ты гуляешь, ну и попугал вас слегка, чтобы твоя девушка увидела, как ты ее защищать будешь. Как она в тебя вцепилась, а? На что угодно спорю, она уже всем растрезвонила, какой у нее парень молодец.

– Спасибо, Сириус, – с чувством произнес Гарри. – Обещаю, этого я тебе никогда не забуду.

– Да не за что, – тот хохотнул. – Погоди, скоро сам поймешь, что я прав, еще и спасибо скажешь.

В холле послышались чьи-то шаги и Сириус, поспешно закутавшись в мантию, исчез, шепнув напоследок: «С Рождеством!»

– Хуже ребенка, – проворчал Гарри, глядя на цепочку следов, ведущих в сторону леса. – Пойдем, Эль, поздно уже.

Не ответив, Элин развернулась и, глядя в пол, медленно направилась в сторону пуффендуйского общежития.

– Ты не помнишь, кто из нас встал из-за стола первым? – спросила она после долгого молчания.

– Нет, а какая разница? – удивился Гарри.

– Глупость, конечно, но все-таки... – Элин на секунду замолчала. – Когда мы садились за стол, я заметила движение на одном из свободных мест. Подумала, что показалось...

– Ну да, – кивнул Гарри, – наверное, там сидел Сириус под мантией. Но я не понимаю...

– Есть такая примета, – перебила его Элин. – Если тринадцать человек обедают за одним столом, то тот, кто встанет первым, первым же и умрет. Трелони не хотела с нами садиться, чтобы не быть тринадцатой... Но вместе с Сириусом нас и было тринадцать, Гарри![27] Хрустальный шар привел Трелони к нам, чтобы она стала четырнадцатой, но она не поняла...

– Да ну, ерунда, – отмахнулся Гарри. – Трелони вечно мелет всякую чушь. Помнишь, что она мне сказала, когда читала линию жизни? Что у меня их две, и по одной из линий я уже частично умер! А тебе она сказала, что ты родилась в двух местах одновременно. Она просто ничего не умеет, вот и выдумывает всякое, чтобы казаться всезнающей.

– Ты неправ, – Элин вздохнула. – Трелони многое умеет, просто не всегда осознает то, что говорит. И знаешь, кажется, я начинаю ее понимать. Знание будущего иногда и правда может быть слишком тяжелым... Между прочим, Гарри, кое-что, о чем сказала профессор, уже сбылось.

– Ты про кролика Лаванды? – засмеялся он.

– Я про твою Карту, балда! – серьезно ответила Элин. – «Карту наследник вернет», забыл?

– Так вот зачем Петтигрю вломился к гриффиндорцам, – осенило Гарри. – Он наверняка знал, что у близнецов есть Карта, и попытался ее найти.

– Может и ее, а может и нет, – ответила Элин. – Трелони сказала про душу, это может значить... А хотя нет. Раз ты так относишься к профессору, то я тебе ничего не скажу. Сам потом убедишься, что ее предсказания сбываются.