Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Третий курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

[27] Напомню, что в каноне первым из присутствовавших на том рождественском обеде умер Дамблдор. И именно он встал из-за стола первым (в самом начале обеда, когда приветствовал пришедшую в зал Трелони), причем в тот момент за столом находилось не двенадцать, как все думали, а тринадцать человек. Тринадцатым был Питер Петтигрю, сидевший за пазухой у Рона в образе крысы. А вот имя того, кто первым встал из-за стола в фанфике, пока что секрет.

– Повернись, милый, дай мне на тебя полюбоваться. Ну что за красавец! Вылитый Сигнус в молодости!

– Особенно в этой мантии, – хмыкнул Драко, разглядывая в зеркале свое отражение.

Мантия, судя по фасону, вполне могла принадлежать не то, что дедушке Сигнусу Блэку третьему, но и его дальнему предку Сигнусу Блэку первому. И уже в те времена она была бы старомодной.

– Ах, молодежь, вы ничего не понимаете в моде! – продолжала ворковать бабушка Друэлла, умиленно разглядывая внука. – Я недавно видела на приеме одну девицу... Нарси, ты не поверишь, у нее мантия не доставала до щиколоток дюйма на три, а то и на все четыре! Ты представляешь? В мое время в таких одеяниях не решились бы разгуливать даже... Драко, закрой уши... даже девицы легкого поведения, прости Мерлин мою душу. И при этом все остальные гости смотрели на нее, как будто так и надо.

– Магловское влияние, мама, – вздохнула Нарцисса. – Даже лучшие из нас порой ему поддаются.

– Ох, не говори, – Друэлла всплеснула руками. – Этим летом мне понадобилось заглянуть в Косой переулок, ну знаешь, чтобы возобновить кое-какие знакомства. И вот представь, иду я по улице, а мне навстречу оно! Да-да, я даже не могу сказать, какого пола оно было! Голова не покрыта, рубаха навыпуск, рваные штаны из синей дерюги... Я сперва подумала, что это какой-то нищий, помню, еще удивилась, как его пропустили в приличное место, но нет, это оказался студент Хогвартса! Маглорожденный студент! – Друэлла словно выплюнула это слово. – Нет, я понимаю, не всем суждено родиться в приличной семье, и не каждому бедняку по карману новая одежда, но разве так сложно наложить заплатку? У них же, как я слышала, есть какие-то приспособления... Прялки, веретена... Чем там они пользуются вместо магии?

Обрадованный, что бабушка переключилась с его персоны на обсуждение своих любимых предметов (маглов и моды), Драко выскользнул из гостиной.

– Ребби, спрячь это, – приказал он возникшей рядом с ним домовушке. – Когда бабушка уедет, выброси... А хотя нет. Сохрани и напомни мне летом, перед маскарадом у Фоули. Я буду изображать лорда восемнадцатого века, мне будет нужна эта мантия, высокая шляпа, ботфорты и шпага.

– Если хозяину будет угодно, – пропищала домовушка, – нужно жабо и серебряная оторочка на рукавах. Ребби видела портреты, Ребби знает, как сделать.

– Действуй, – кивнул Драко.

– Слушаюсь, молодой хозяин, – поклонилась эльф. – Старший хозяин просил передать, что он ждет вас в пинакотеке для серьезного разговора.

Хмыкнув, Драко поспешил в указанное место, гадая, что могло послужить причиной для «серьезного разговора». Он вроде бы ничего не натворил... Неужели отец прознал про его мелкую интрижку с Пенелопой Клируотер? Драко завел ее исключительно из желания проверить якобы доставшуюся ему «мужественность», и надо признать, подарок гиппогрифа действительно работал. Да еще как! То, что семикурсница согласилась встречаться с подростком на четыре года младше ее, уже само по себе было исключительным событием, а уж то, что она в конце свидания сама предложила продолжить общение...

Выражение лица Перси Уизли, так не вовремя решившего заглянуть в ванную старост, стало для Драко дополнительным приятным бонусом.

Но он ведь не стал повторять свою прошлогоднюю ошибку и перед тем, как начать отношения, твердо убедился, что девушка не претендует ни на что, кроме здорового секса. Да она и не могла рассчитывать ни на что большее, семья Клируотер не настолько знатна, чтобы всерьез думать о родстве с Малфоями.

Впрочем, на этот раз причиной для разговора с отцом стали не любовные похождения.

– Этот подарок тебе прислали вчера вечером, – пояснил Люциус Малфой, вручая сыну сверток из простой глянцевой бумаги. – Прости, что не передал его сразу, я должен был убедиться, что на нем нет проклятий. Но имя отправителя не указано, и я бы предпочел присутствовать при его открытии.

Под оберткой обнаружилась довольно объемная книга.

– Уильям Ширер, «Взлет и падение Третьего Рейха»,[28] – прочел Драко. – Ха, я и без подписи знаю, кто ее прислал.

– Ваши отношения с сестрой Олсена уже доросли до обмена рождественскими подарками? – удивился Люциус.

– Скорее, до обмена агитационными материалами, – засмеялся Драко. – Я отправил ей «Магию и революцию» Нинеля.

– Хороший выбор, – кивнул отец. – Посмотрим, что из этого выйдет... Ладно, а теперь к более важным вещам. Ты провел те расчеты, о которых я говорил?

– Да, конечно, – ответил Драко, – еще осенью. Из безупречных мне годятся Паркинсоны, Гринграссы, Уизли и Пруэтты, все остальные или слишком близкие родственники, или не имеют незамужних дочерей подходящего возраста. И мне еще повезло, что дедушка женился на американке, Крэббу вон, вообще никто не подходит... Ну а из благороднейших семей не из справочника, конечно, выбор больше – Перкс, Дэвис, Фарли (хотя она уже помолвлена), Браун, Макдугалл... Я составил список, там пара десятков имен, и это только те, кто сейчас учится или пойдет в Хогвартс в ближайшее время. В общем, мне подходит любая девушка, у которой в ближайших предках нет старших Блэков, Розье или Яксли.

Драко о чем-то задумался.

– И раз уж мы об этом заговорили... – наконец, сказал он, – Знаешь, папа, я начинаю подозревать, что Дафна Гринграсс проявляет ко мне интерес не только из благодарности.

– Да неужели? – усмехнулся Люциус. – Тебе понадобилось на это всего четыре месяца? Что ж, я рад, что мой наследник отличается такой сообразительностью.

Драко залился краской, и Люциус в воспитательных целях решил не уточнять, что ему самому в свое время потребовалось примерно два года для того, чтобы понять, что Нарциссе Блэк он интересен отнюдь не только как партнер для шахмат.

[28] «Взлет и падение Третьего Рейха» считается одним из классических трудов по истории нацизма. Его автор, американский журналист Уильям Ширер, в 1934 – 1940 годах работал в Германии и сам был свидетелем многих из описанных событий.

========== Глава 9. Защита и нападение ==========

6 января 1994 года

Вскоре после каникул состояние профессора Люпина снова улучшилось, и он смог, наконец, выполнить свое давнее обещание и начать обучение всех желающих заклинанию патронуса. Приятным сюрпризом для него стало то, что на первое же занятие пришло два десятка студентов с разных курсов.

– Для вызова патронуса требуется очень высокая точность, – начал профессор, выстроив учеников в шеренгу. – Вы должны довести движение до автоматизма, чтобы суметь повторить его даже под влиянием дементора. Если все сделать правильно, то из палочки появится небольшое серебристое облако – нетелесный патронус. Но будьте осторожны, он отнимает очень много сил, поэтому получив нужный результат, сразу же прерывайте заклинание.

Но это еще не все. Для вызова настоящего патронуса нужен правильный настрой, вы должны подумать о самом счастливом моменте своей жизни... Обратите внимание, не просто вспомнить что-то хорошее, этого мало! Подумайте о самом важном, самом светлом, что с вами когда-либо случалось, только такое воспоминание способно вызвать телесного патронуса.

Взмахнув палочкой, Люпин поставил перед шеренгой учеников вешалку с наброшенным на нее черным плащом.

– Настоящего дементора у меня нет, – сказал он, – но я попробую что-нибудь придумать. А пока что нам достаточно вешалки.

Показав нужное движение палочки, профессор принялся ходить от одного ученика к другому, поправляя их и давая советы.

– Мистер Малфой, руку выше... И плавнее, плавнее, вы не фехтуете, а творите заклинание, – у кончика палочки появилось облачко серебристого тумана. – Просто отлично, теперь прерывайте заклинание. Чувствуете слабость? Это нормально, отдохните пару минут, потом повторите попытку.

Довольный Драко опустил палочку и бросил быстрый взгляд на стоявшую поодаль Элин. Та, закусив от напряжения губу, раз за разом повторяла одно и то же движение, но из ее палочки почему-то вырывалось не облачко, а почти невидимое марево.

– Весьма необычно, мисс Олсен, – заметил Люпин, понаблюдав немного за девушкой. – Смотрите, что у вас получилось.

Из его палочки вылетела струйка серебристой пыли, осевшая на палочке Элин. Та снова повторила попытку, и пыль взвилась в воздух, очертив над палочкой силуэт небольшой ящерицы.

– Видите? – профессор улыбнулся. – Обычно начинающие сначала выпускают силу и лишь потом оформляют ее. У вас же получается наоборот – вы уже придали своему патронусу форму, но пока не сумели вложить в нее достаточно силы. При том, что очертания очень четкие, уже можно понять, что это саламандра... Хотя в вашем случае форма патронуса была ясна с самого начала, у вас потрясающее сродство с огнем. Хм... Вы уверены, что подобрали правильное воспоминание?

– Абсолютно, – кивнула Элин. – Хороших воспоминаний у меня много, но самое счастливое – так уж получилось – я знаю совершенно точно.

– В таком случае попробуйте добиться максимальной точности в слове и движении, – сказал Люпин. – Тогда ваша сила вольется в патронуса, а не рассеется в воздухе.

До самого конца занятия Элин так и не смогла добиться лучшего результата. Утешало ее лишь то, что из двух десятков студентов лишь у Гарри и Драко получилось вызвать нетелесных патронусов в виде едва оформившихся облачков. Еще несколько человек смогли зажечь на кончиках палочек серебряные огоньки, у остальных же, включая, на удивление, Гермиону, не получилось вообще ничего.

Впрочем, Люпина такой результат ничуть не обескуражил. То, что из двадцати учеников с заклинанием справились сразу двое, лишь убедило его в том, что министерские требования сильно занижены.

– Ух ты, моя лапочка, это у нас что, мышка? Глотик, ты опять принес мне еду? – ворковала над котом Гермиона.

Довольный Живоглот положил окровавленную тушку на ковер и подвинул ее лапой в сторону хозяйки. «На, поешь, а то совсем себя учебой замучила» – говорил его взгляд.

– Он пришел, пока вы были у Люпина, – пояснила Луна, на секунду оторвавшись от нанизывания на веревку пивных пробок. – Я пыталась ему объяснить, что ты не ешь мышей, но он ответил, что ты просто охотиться не умеешь.

– Что, вот прямо так и сказал? – усмехнулась Элин.

– Ну, не словами, конечно, – Луна пожала плечами. – Но он сделал лапой вот так, дернул ухом и махнул хвостом. Я думаю, что поняла его правильно... Хотя он также мог говорить о противостоянии Меркурия и Сатурна в Деве, но это вряд ли. Он же все-таки кот.

Живоглот коротким мявом подтвердил, что да, он кот, затем, убедившись, что глупая хозяйка отказывается от подарка, аккуратно подхватил мышиную тушку и полез под кровать. Звуки, раздавшиеся оттуда, дали понять, что у хозяйственного животного продукты просто так не пропадают.

– Между прочим, твой кот очень умный, – заметила Элин. – На часах уже шесть, тебе на самом деле пора есть.

– Я не голодна, – попыталась возразить Гермиона, но подруга была непреклонна.

– Ты истратила два часа, значит, у тебя уже время ужина. Это даже если не считать тот час, что ты потратила в библиотеке... Думала, я не замечу, да? Так что вот тебе перекус, ешь, потом так и быть, до восьми можешь учиться. Но после ужина никаких учебников, сразу на горшок и в койку!

– Ты знаешь, что ты изверг? – вздохнула Гермиона, принимаясь за еду.

– Спасибо, мне уже говорили.

Элин уселась рядом и достала из сумки фолиант с кучей закладок.

– Это для дела Хагрида? – спросил Гарри. – И как успехи?

– Пока что не очень, – призналась она. – В девяти случаях из десяти животное, напавшее на человека, приговаривается к уничтожению. Даже в тех ситуациях, когда человек, казалось бы, сам виноват, дразнил животное или не знал, как с ним обращаться...

– Но в одном из десяти его все-таки прощают?

– Да, но это происходит только тогда, когда речь идет о домашних питомцах из влиятельных семей, с которыми члены Комиссии не хотят портить отношения. Я пока нашла только один прецедент, в котором невиновным признали дикое животное, которое никому не принадлежало. И то, это была мантикора, которая сорвалась с привязи и улетела до того, как ее успели убить.

– И ее после этого признали невиновной? – удивилась Гермиона.

– Ну да, – кивнула Элин. – Иначе получилось бы, что Комиссия не смогла уничтожить опасное животное, а это плохо для статистики.

– Тогда быть может, если Клювокрыл сорвется с привязи... – многозначительно сказал Гарри. – Или если ему немного помогут...

– То у Хагрида опять будут неприятности, – покачала головой Элин. – Он же обязан следить, чтобы «опасный зверь» не сбежал. И мне, конечно, жаль гиппогрифа, но знаешь, я не хочу, чтобы Хагрид из-за меня снова в Азкабан угодил.

14 февраля 1994 года

Понедельник – день тяжелый, это всем известно. Но понедельник четырнадцатого февраля по тяжести превосходит все остальные понедельники в году. Ну, по крайней мере, если тебе тринадцать лет, ты влюблен и впервые в жизни собираешься подарить девушке валентинку, совершенно не представляя при этом, что в ней написать.

– Послание должно быть личным, – советовала Гермиона. – Нельзя дарить открытку с уже напечатанным текстом, этим ты покажешь, что не относишься к девушке серьезно. И не стоит копировать чужие стихи, лучше придумать что-то свое.

– А по-моему, наоборот, – не соглашалась Элин. – Личное послание уместно, когда вы уже высказали друг другу свои чувства, до этого момента оно будет воспринято скорее как попытка давления. Нет, признаваться в любви надо только лично.

– Можно подумать, у тебя много опыта в таких делах, – недовольно пробурчал Гарри. – Ты сама хоть раз валентинки отправляла?

– Да у меня-то все безнадежно...

Гарри и Гермиона изумленно уставились на Элин.

– Я что, это вслух сказала? – она почувствовала, что краснеет.

– Это ведь не Снейп, – на всякий случай уточнил Гарри.

– Нет!!! – Элин уронила пылающее лицо на стол и закрыла голову руками. – Я же говорила, что это не он.

– Может, Флитвик? Или Дамблдор? Или Хагрид? – не унимался Гарри.

– Они же преподаватели, – прыснула Гермиона, – в них нельзя влюбляться. А вот в Фаджа можно... Нет, ну правда, кто?

– Миссис Норрис, – буркнула Элин, не поднимая головы. – Отстаньте от меня! Друзья, тоже мне...

– Ну ты же надо мной смеялась, почему я не могу? – пожал плечами Гарри. – Ладно, дело твое. Я только надеюсь, что это не кто-то вроде Малфоя.

– Это не Драко, – ответила Элин. – Все, забыли.

– Заметь, она сказала «это не Драко», но не «это не Малфой», – Гермиона сделала страшные глаза и склонилась к уху Гарри. – Я поняла! Эль тайно влюблена в лорда Люциуса!

Так и не придумав ничего оригинального, Гарри просто написал в валентинке: «Самой красивой девушке на свете». Спрятавшись под мантией-невидимкой, он проскользнул в Большой зал, положил открытку на то место, где обычно сидела Чжоу, и успел отойти от стола до того, как к нему подвалила толпа голодных когтевранцев. Убедившись, что в его сторону никто не смотрит, он снял мантию и с независимым видом направился к своему столу.

– Отличная штука, эта твоя мантия, – услышал Гарри чей-то шепот.

– Хватит за мной шпионить! – возмутился он.

– Я не шпионю, я просто очень внимательная, – Джинни хихикнула. – Когда живешь в одном доме с близнецами, поневоле научишься замечать детали. Но откуда она у тебя? Мантии-невидимки очень редкие.

– От отца досталась, – ответил Гарри.

– У-у-у, – завистливо протянула Джинни, – так это, выходит, родовой артефакт Поттеров! С ней наверняка связана какая-то таинственная история.

– История похода в волшебный магазин?

– Такую вещь в магазине не купишь, – покачала головой Джинни. – Чары невидимости теряют силу через несколько лет, и если твоя мантия до сих пор работает, значит, ее заколдовывал очень сильный волшебник.

– Откуда ты знаешь? – удивился Гарри.

– Папа рассказывал, – ответила Джинни. – Он этим летом конфисковал большую партию штанов-невидимок. Только они вместо того, чтобы делать невидимым владельца, становились невидимыми сами, причем в самые неподходящие моменты. Папа даже принес домой одну пару, чтобы разобраться в чарах, а близнецы ее стащили и подсунули Перси... Как я говорила, в нашей семье просто жизненно необходимо обращать внимание на детали.

Гарри против своей воли представил себе, как мантия Джинни вдруг становится прозрачной, покраснел и поспешил отойти подальше от хихикающей девочки. Той, впрочем, было уже все равно – подошедший к столу Невилл, отчаянно стесняясь, протянул девушке открытку в форме сердца.

– Ой, это мне? Невилл, спасибо! – воскликнула Джинни. – Погоди, у меня для тебя тоже есть... Не бойся, на этот раз без стихов, я учусь на ошибках...

Гарри уселся на свое место и бросил взгляд в сторону стола Когтеврана как раз в тот момент, когда Чжоу и Мариэтта, сидящие подле друг друга и о чем-то шепчущиеся, подняли головы и посмотрели прямо на него. Чжоу улыбнулась, Мариэтта почему-то покраснела и отвела взгляд. Гарри решил было, что она завидует подружке, но через секунду заметил в ее руках какую-то открытку, с виду очень похожую на ту, что он подарил Чжоу.

«Видимо, у нее тоже есть парень, – решил Гарри. – Интересно, кто?»

5 марта 1994 года

В мартовском матче Пуффендуй потерпел от Гриффиндора разгромное поражение – мало того, что полевая команда не смогла остановить охотниц противника, так еще и Гарри в последний момент упустил снитч, причем исключительно по собственной глупости. Сосредоточившись на единоборстве с Роном, он совсем позабыл о том, что тот не единственный Уизли на поле. В результате его «Нимбус» получил сразу два прямых попадания бладжерами, Гарри свалился с метлы и лишь чудом ничего себе не сломал, а Гриффиндор получил в свою копилку сразу двести очков и вышел на первое место в чемпионате.

Потерпевшая поражение команда опустилась на поле, пожала руки счастливым соперникам и направилась в сторону раздевалки, где ее уже поджидали наиболее преданные болельщики.

– Гарри, ты в порядке? – Элин с тревогой посмотрела на хромающего брата. – Кости целы?

– Все нормально, – криво улыбнулся Гарри. – Локхарта на стадионе не было, значит, мне ничего не грозило.

Он протянул руку, чтобы открыть дверь, и в этот момент кот, который всего мгновение назад мирно сидел на плече Гермионы («Глотику нужен свежий воздух») вдруг превратился в ощетинившийся, воющий не своим голосом рыжий шар, вырвался из рук хозяйки и повис на руке Гарри. Вскрикнув от неожиданности, Гарри попытался стряхнуть Живоглота, но тот лишь плотнее вцепился в его рукав. Гермиона, попыталась схватить кота за шкирку, но тот, извернувшись, укусил хозяйку за руку.

– Глотик? – изумленно выдохнула девушка. – Это же я... как же...

– Он, небось, взбесился, с низлами такое случается, – сказал Седрик, открывая дверь. – Сейчас разберемся...

В тот же момент Живоглот, соскочив с Гарри, ринулся внутрь раздевалки. Сверкнули вспышки заклинаний, прошедшие над котом (они явно были рассчитаны на людей, а не на животных), и стены, и пол помещения покрылись льдом. Не успевший затормозить на скользком полу Живоглот с возмущенным мявом врезался в шкаф, из-под которого вылетела облезлая серая крыса. Увернувшись от когтистой лапы, она в два прыжка добежала до двери, проскочила под ногами опешивших студентов и скрылась за поворотом. Живоглот разочарованно муркнул и, брезгливо потряхивая лапами, направился к хозяйке.

– И ничего он не взбесился, – Гермиона подхватила кота на руки и осторожно заглянула в раздевалку. – Наоборот, он нас всех спас.

– Ты совершенно прав, Гарри, – сказал Дамблдор. —Если бы не мистер Живоглот, ты бы попал в засаду.

– Я вас много раз предупреждал, сэр, – заявил стоящий возле директорского стола Снейп. – Блэк не смог бы организовать такое без посторонней помощи. Вы уверены, что...

– Абсолютно, Северус, – прервал его Дамблдор. – И давай не будем об этом. Скажи лучше, тебе знакомы эти вещи?

Он указал на лежащий перед ним на столе обсидиановый нож и покрытый рунами флакон.

– Да, – Снейп скривился. – Я уже видел их... вы знаете, где. Ритуальный нож и фиал для хранения крови. Блэк задумал какой-то очень темный ритуал... Но не здесь и не сейчас, судя по рунам. Флакон предназначен для того, чтобы сохранять магические свойства крови на протяжении нескольких месяцев.

– Вот как... – протянул Дамблдор. – Весьма любопытно. Вот что, Гарри, мне нужна твоя кровь.

– Ну, если вам нужно... А много? – спросил Гарри.

Дамблдор хмыкнул.

– Нет, Гарри, так не пойдет. Я ценю твое доверие, но пожалуйста, запомни: кровь волшебника – это слишком ценная субстанция, чтобы просто так отдавать ее даже друзьям. Ты ведь слышал про магию вуду? Для нее достаточно небольшой частицы – волоса, ногтя, кусочка кожи... Но имея в распоряжении каплю крови, можно сотворить такое, по сравнению с чем вуду покажется невинными проделками первокурсников. Поэтому если кто-то просит у тебя твою кровь, ты не должен так легкомысленно соглашаться.

– Но... Вам же, наверное, она нужна не для того, чтобы сделать что-то плохое? – растерянно сказал Гарри.

– Разумеется, нет, – ответил Дамблдор. – Но в данном случае ты не должен верить на слово ни мне, ни кому-либо другому. Северус, прошу тебя...

– Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, – торжественно произнес Снейп, доставая палочку, – обещаешь ли ты не использовать кровь присутствующего здесь Гарольда Джеймса Олсена, отданную им тебе добровольно, как дар, но не как повинность, ему во вред, а также не передавать полученную кровь другим лицам, равно как и не способствовать им в ее получении?

– Обещаю, – подтвердил Дамблдор, коснувшись своей палочкой палочки Снейпа. – Теперь протяни руку, Гарри.

Он послушался, директор подставил под руку мальчика флакон и дотронулся до нее кончиком палочки. Ладонь Гарри пронзила острая боль, как будто ее разрезали ножом, раны не было, но флакон начал быстро наполняться словно текущей из ниоткуда кровью. Спустя секунду он оказался наполненным до краев, Дамблдор спрятал палочку, и боль тут же прошла.

– Ну вот и все, – произнес директор, пряча полный крови сосуд в стол.

– А зачем вам это, если не секрет? – спросил Гарри, потирая руку.

– Я хочу исследовать твою защиту, – пояснил Дамблдор. – Точнее, сможет ли она спасти тебя в определенной ситуации... Впрочем, об этом пока рано говорить.

– И между прочим, Олсен, вопрос «зачем» тоже следовало задавать до, а не после того, как вы отдали кровь, – не удержался Снейп.

– И это тоже, – согласился Дамблдор. – Хорошо, Северус, теперь будь добр, осмотри раздевалку и скажи, что ты думаешь о поставленной в ней ловушке.

Кивнув, Снейп направился к выходу, но уже на пороге вдруг остановился и бросил на директора подозрительный взгляд.

– Анимагическая форма Блэка – крыса? – спросил он. – Весьма интересно, сэр, не находите?

– Нахожу, – ответил Дамблдор.

7 марта 1994 года

В тот же день было объявлено об очередном усилении мер безопасности. Двери замка были зачарованы, так что ни один школьник не мог выйти наружу без сопровождения преподавателя или старост. Квиддич не отменили, но тренировки теперь проходили исключительно в присутствии мадам Трюк, а все последующие матчи должны были охраняться аврорами.

Ходили слухи, что министр хотел запустить в школу дементоров, но Дамблдор ему в этом категорически отказал. Стражи Азкабана теперь летали вдоль самой ограды, навевая тоску на всех, кто их видел, и в понедельник после первого же урока травологии весь второй курс в полном составе, выйдя из теплиц, побежал записываться на дополнительные занятия к профессору защиты. В результате обучение чарам патронуса приняло официальный характер и Люпин получил помощь от профессоров Спраут и Флитвика.

Филч вместе с миссис Норрис и примкнувшим к ней Живоглотом (который явно испытывал к кошке завхоза романтические чувства) объявил войну грызунам и носился по замку, затыкая все новые и новые мышиные норы. При этом известный Гарри потайной ход, ведущий в «Сладкое королевство», оставался открытым – видимо, о нем действительно не знал никто, кроме близнецов и создателей Карты разбойников.

Из-за этой карты друзья даже впервые за долгое время поругались.

– Ее нужно отдать Дамблдору! – настаивала Гермиона.

– Чушь! – возражала Элин. – Нам эта штука еще пригодится, а директор и так знает обо всем, что происходит в замке.

– И вовсе не обо всем, Квиррелл же сумел его обмануть!

– Не Квиррелл, а Том Риддл! А он великий волшебник, хоть и темный, Петтигрю до него далеко.

– Петтигрю в пятнадцать лет стал анимагом и создал карту, нельзя его недооценивать!

– Я не недооцениваю!

Девушки замолчали и несколько секунд сверлили друг друга сердитыми взглядами.

– Карта вообще-то моя, – заметил Гарри. – И что с ней делать, решать буду я.

Элин и Гермиона синхронно повернули головы в его сторону.

– Ты не понял, Гарри, – сказала, наконец, Элин. – Решаешь ты, мы тебе только советуем. Гермиона твой начальник штаба, я – шило в... в смысле, комиссар, а ты – командир. Это очень действенная система.

– Опять ты со своими милитаристскими аналогиями, – проворчала Гермиона. – Но в целом ты права, Гарри должен выбрать правильное решение. Оно, конечно, только одно...

– То, что предложила я...

– Тише! – прервал их Гарри. – Эль права, карта может нам пригодиться, и директору я ее не отдам. Тем более, что Петтигрю на ней все равно не видно, иначе близнецы давным-давно его заметили. Но и держать карту у себя слишком опасно, мы не должны допустить, чтобы она попала в руки Петтигрю, даже если он нас поймает. Поэтому я отдам ее на хранение Люпину.

– Почему именно ему? – удивилась Гермиона. – Он же...

– Незарегистрированный анимаг, я знаю, – прервал ее Гарри. – Но он дружил с моим отцом и не станет отнимать у меня его наследство.

– Почему анимаг? – удивилась Гермиона. – Он оборотень!

– Вообще-то он наркоман, – возразила Элин.

Некоторое время ребята удивленно смотрели друг на друга.

– Ладно, – сказала, наконец, Элин. – В поезде, когда профессор Люпин ставил на полку свой чемодан, у него закатался рукав мантии, и я заметила, что у него все вены в следах от уколов. Помнишь, Гарри, в младшей школе нам как-то рассказывали про то, что наркотики – это плохо, курить не надо, пить не надо, заниматься сексом только после свадьбы... Хотя стоп, это из другой оперы. Там еще были слайды со всякими ужасами, и в том числе с фотографиями рук у наркоманов? Так вот, у Люпина они точно такие же.

– Но почему сразу наркоман? – удивился Гарри. – У него же слабое здоровье, может ему в больнице уколы делали?

– Потому что волшебники не используют шприцы, – ответила Элин. – Я вот только не могу понять, он завязал или нет? С одной стороны, он вроде бы адекватный, а с другой, эти его постоянные недомогания...

– Это не недомогания, – сказала Гермиона. – Профессору становится плохо каждое полнолуние, я поняла это, когда писала сочинение про оборотней для Снейпа. Он ведь не просто так нам его задал и научил специальному заклинанию, он боится, что если Люпин забудет выпить зелье, то мы окажемся в опасности.

– А мне он сказал, что... – Гарри замолчал, вспоминая разговор с Люпином. – Хотя, он ведь не сказал прямо, что анимаг, он сказал, что становится волком, и это правда так... Ладно, с этим мы потом разберемся. Мне не важно, что он оборотень и какое там у него было прошлое, в любом случае карта будет у него в безопасности.

– Признаюсь, Гарри, я впечатлен, – профессор Люпин осторожно коснулся пальцами старого пергамента. – Не думал, что кто-то способен добровольно расстаться с таким сокровищем. Хотя и жаль, что ты не показал мне ее чуть раньше, тогда, возможно, Блэк был бы уже пойман.

– Но ведь Блэка на карте нет, – удивился Гарри. – Во всяком случае, я ни разу его там не видел. И вас тоже. Это потому, что вы...

Профессор бросил на него внимательный взгляд, и Гарри замолчал.

– Нет, Гарри, – медленно сказал Люпин. – Ты не видишь меня на карте не из-за моей природы. Мы специально сделали так, чтобы никто другой не смог нас обнаружить, если карта попадет в чужие руки. Но я, конечно, знаю, как снять это заклинание, и смогу увидеть Блэка.[29]

– Вот же ж... простите, профессор, – не сдержалась Элин. – Это все твоя дурацкая идея!

– Я с самого начала предлагала отдать ее директору, – возразила Гермиона. – Он же в курсе... Простите, профессор.

– Есть что-то, о чем мне следует знать? – поднял бровь Люпин.

Ребята переглянулись.

– Мы не должны были никому говорить, – Гарри вздохнул. – Но вы все равно рано или поздно увидите его на карте. В общем, Сириус Блэк не предавал моих родителей, это сделал Петтигрю. И это он пытается пробраться в Хогвартс, а Сириус хочет его поймать, чтобы оправдать себя.

– Понятно, – кивнул Люпин. – А теперь расскажи мне то, о чем я не знаю.

– Так вы знали? – воскликнул Гарри.

– Ну конечно, – профессор улыбнулся. – Я понял это, как только узнал, что в раздевалке сидела крыса. Жаль только, что Сириус не доверился мне раньше, я мог бы помочь ему... Но, впрочем, еще не поздно. С этим, – он взял в руки Карту разбойников, – поймать Петтигрю будет намного проще...

Он вдруг замолчал, уставившись на карту, как будто хотел разглядеть в нем что-то, видимое ему одному.

– Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!

Карта не отреагировала.

– Сломалась? – удивился Гарри.

– Нет... – Люпин внимательно осмотрел старый пергамент и поднял на ребят встревоженный взгляд. – Это не карта, Гарри, это подделка... Очень хорошая подделка, здесь те же пятна, те же надорванные края... Вот этот уголок я сам порвал на пятом курсе, зацепившись за пуговицу на кармане... Но это всего лишь кусок пергамента. Вспомни, Гарри, когда ты в последний раз ей пользовался?

– Позавчера вечером. Я смотрел... Ну, просто развлекался.

Гарри скорее умер бы, чем признался, что следил по карте за передвижениями Чжоу Чанг.

– Потом положил ее в карман мантии... – поспешно сказал он. – Должно быть, Петтигрю подменил ее, пока ждал меня в раздевалке.

– Но как он узнал, что карта у тебя? – спросила Элин. – И зачем он ее подменил, вместо того, чтобы просто украсть?

[29] Напомню, что в книге Гарри не видел на карте Питера Петтигрю. Этот эпизод был добавлен только в фильме.

Лишь один человек во всем Хогвартсе был рад очередному нападению.