Текст книги "Blood and Sex (СИ)"

Автор книги: ДоМиСоль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 70 страниц)

«Его голос. Я постоянно слышу его голос», – опустив голову, Леви заткнул себе уши, хотя в камере стояла тишина. Он так четко слышал последние слова Эрена, будто юноша продолжал говорить у него в голове снова и снова. Порой ко всему этому добавлялся ещё голос Смита. Мужчина, казалось, держал Леви за руку, не позволяя прыгнуть.

«Я расскажу всё сегодня», – твёрдо решил степист, когда через два дня конвой повёл его на судебное заседание, на котором Леви выступал и как и свидетель, и как обвиняемый одновременно. Когда он увидел Эрвина, его сердце болезненно сжалось: на мужчине живого места не было, лицо и руки в синяках и кровоподтёках, клоки волос буквально выдраны с мясом, а во рту наверняка не хватает нескольких зубов. Когда в зал провели Леви, Смит, приподняв голову, строго посмотрел на него и чуть мотнул головой из стороны в сторону, будто говоря, чтобы тот не волновался о нём.

Когда объявили о начале слушания, среди присутствующих Леви увидел Ханджи. Её бледное лицо было чрезвычайно сосредоточено, а сжатые пальцы впивались в ладони. Она тоже со страхом смотрела на замученного Эрвина, но больше волновалась за своего бывшего партнёра по танцам, который сидел не шелохнувшись до тех пор, пока не назвали его имя. Будто находясь во сне, он поднялся на ноги и прошёл к невысокой трибуне. Поклялся говорить правду и только правду, абсолютно не зная, с чего начать. Обвинитель ходил взад и вперед, активно жестикулируя и эмоционально говоря, но Леви видел перед собой лишь глаза Смита, которые буквально кричали о том, чтобы парень не совершал свою последнюю роковую ошибку.

«Его бросили. Он знал, что ему никто не поможет, что теперь он для них враг, а не друг, – подумал про себя Леви. – Наверняка они пытались его достать здесь, но не смогли, поэтому он до сих пор жив. Надолго ли?»

– Итак, по вашим словам и словам свидетелей, погибший Эрен Йегер был вашим партнёрам по танцам, – донеслись до него слова обвинителя. – Это верно?

– Да, это так, – подтвердил Леви. – Мы танцевали с ним полтора года с тех пор, как познакомились.

– У вас были хорошие отношения и весьма успешная карьера, – обвинитель продолжил ходить по заду суда, рассказывая историю их отношений с Йегером и Смитом. Вероятно, Леви пропускал бы его слова и дальше, если бы дело не приобрело несколько иной оборот, нежели он рассчитывал.

– При обыске клуба было найдено письмо, – обвинитель протянул конверт судье, а Леви угрюмо нахмурился. Что ещё за письмо? – Прошу обратить внимание, Ваша честь, – подчеркнул прокурор. – Письмо адресовано полиции и подписано ныне покойным мистером Йегером больше года назад. Его содержание весьма интересно, – обвинитель ядовито улыбнулся, взглянув на свидетеля, и продолжил. – В нём Эрен Йегер детально описывает поведение своего партнёра по танцам, а также говорит о нападении на него мистера Аккермана с определенными целями. Весьма и весьма непристойными, – елейно добавил он, с удовольствием отмечая, как лицо Леви посерело. Значит, Эрен тогда не избавился от этого письма, а просто забыл. Что ж, неплохая попытка отомстить за свою смерть таким образом.

– Это правда, свидетель? – обратился к нему судья, держа письмо в руках. – Вы подтверждаете свое нападение на убитого с эротическими намерениями?

На несколько секунд в зале суда воцарилась тишина. Это всплывшее письмо годичной давности перевернуло все мысли, что были в голове у Леви. Если он признает это, то на него повесят дополнительное обвинение, но разве возможно отрицать подобное, когда все факты на лицо?

– Да, я подтверждаю, – сухо произнёс танцор, едва узнавая свой голос.

– По нашим сведениям, около года назад вы проходили лечение от этой болезни, однако не довели его до конца. Из этого следует, что вы до сих пор испытываете нездоровый интерес к представителям своего пола? – надавил обвинитель.

– Как это относится к делу? – резко ответил Леви. – Да, я пытался сблизиться с Эреном, он написал это письмо, но не отправил, потому что удалось всё решить мирным путем. Это наше личное дело.

– Убийства на почве ревности ещё никто не отменял, – прошипел обвинитель, на этот раз взглянув на Смита. – К тому же, из показаний предыдущих свидетелей вполне ясно, что после своих выступлений вас неоднократно видели с подозреваемым в одной машине. Что же вы там делали ночью? – насмешливо спросил он.

– Свидетель, вы подтверждаете, что до сих пор больны? – настойчиво спросил судья. Леви, скрипнув зубами, раздраженно посмотрел на него. Всем, даже присутствующим зрителям в зале суда ясно, что ему не отвертеться.

– Да, подтверждаю, – с трудом ответил парень, слыша, как позади него раздался гул.

– Что ж, в соответствии со статьей семьсот семьдесят девять считаю признать свидетеля недееспособным, а его показания ненадлежащими судебному рассмотрению, – четко произнёс обвинитель, обращаясь к судье. Тот угрюмо кивнул, и не успел Леви даже слова сказать, как двое полицейских тут же заставили его вернуться на своё место. Вот как. Теперь даже заявление о том, что он убил Йегера, будет недействительным?

Оставшаяся часть судебного процесса проходила для него как в тумане. Он едва слышал показание остальных свидетелей, среди которых была и Ханджи, и лишь когда вышел Эрвин, Леви пришлось сосредоточить всё внимание на нём. Удивительно, как похожи на правду были те слова Смита, которые он произнёс. Его голос был ровным и спокойным, а на лице застыла маска обреченности. Эрвин всегда был прекрасным актёром и оставался им даже в такой ужасающей ситуации.

Приговор вынесли быстро. Смиту даже не дали сказать последнее слово, хотя оно и не требовалось – мужчина признал свою вину. И в итоге…

– За шпионаж и намеренное убийство Эрвин Смит приговаривается к высшей мере наказания – смертной казни через повешение, – по залу прошёлся гул, из-за чего судья был вынужден несколько раз ударить молотком. – Также суд постановил, что мистер Леви Аккерман приговаривается к принудительному лечению в психиатрической клинике до полного выздоровления. Основанием его освобождения может служить лишь заключение главного врача. На этом всё, – ещё один удар молоточком – и зал суда вновь наполнил людской гул. Леви, чувствуя, как его заставляют подняться на ноги, устремил свой взгляд на Смита, которого из зала уже выводили четверо конвойных. Когда они столкнулись в дверях, степист, скосив на него глаза, мотнул головой и тихо произнёс так, чтобы слышал только он:

– Лучше бы на виселице оказался я.

Эти минуты в зале суда после оглашения приговора и в коридоре были последними, что они провели вместе. Эрвин казался абсолютно бесстрастным и смирившимся со своей судьбой. Лицо Леви тоже не отражало никаких эмоций – относительно Смита он предполагал подобный конец, а на себя ему уже было наплевать. Его жизнь закончилась в ту минуту, когда он понял, что убил Эрена.

Степист до последнего смотрел на Смита, которого конвой сопровождал до камеры, где содержались смертники. За секунду до того, как скрыться за поворотом, Эрвин бросил на парня прощальный взгляд. В нём Леви увидел облегчение и благодарность за то, что танцор принял его жизнь как дар за своё спасение. Этих голубых глаз он больше не увидит никогда. Небо и солнце исчезли навсегда, оставив ему лишь серую мглу, в которой Леви пребывал теперь постоянно. Он едва помнил, как его вывели из здания суда, посадили в автомобиль и доставили в психиатрическую клинику на краю города. Врачи уже были осведомлены, поэтому лечение началось незамедлительно. Оно было похоже на то, что проходил Леви больше года назад, разве что, процедуры проводили чаще и сил они забирали больше.

С тех пор все дни были похожи один на другой. Жизнь, лишенная солнца, неба и степа казалась бессмысленной. Леви чувствовал, что надолго его не хватит как физически, так и психически. Мало того, что процедуры истощали его, рассудок тоже начал постепенно мутиться. Его преследовали ночные кошмары, которые порой переходили в реальность, и парень не мог понять, спит он или бодрствует. Он не мог нормально есть из-за постоянной тошноты, вызванной препаратами. Нарушились практически все его процессы жизнедеятельности, но главное – не было воли. Уже через неделю он мог с трудом подниматься с кровати, через две – практически не ощущал своих ног, а через месяц Леви уже сидел в инвалидном кресле не вставая.

Он едва узнал Ханджи, которая прорвалась к нему лишь спустя четыре недели после оглашения приговора. Наверняка ей снова пришлось отвалить круглую сумму, чтобы встретиться с заключенным на особом режиме. Зоэ ужаснулась, когда увидела своего бывшего партнёра по танцам: он выглядел почти так же, как в тот день, когда упал в обморок посреди выступления. Но если раньше он ещё стоял на ногах, то теперь уже нет.

– Как же это ужасно, Леви, – сокрушенно шептал она, сжимая его прохладную кисть. – Сначала Эрен, потом Эрвин и ты… Такой судьбы не пожелаешь никому. Я пытаюсь что-нибудь придумать, чтобы вытащить тебя отсюда, но пока…

– Его повесили? – сипло спросил степист, скосив на неё бесцветные глаза. Удрученно кивнув, Ханджи достала из сумки газету трехнедельной давности и положила ему на колени. Склонив голову, Леви слабо стиснул бумагу пальцами, приподнимая её. Спустя несколько секунд газета выпала из его рук, а свет окончательно померк перед газами. Тело обмякло в кресле, а из груди вырвался судорожный выдох.

– Неправильно. Не так всё должно было закончиться, – закрыв глаза, едва слышно прошептал он. – Эрвин должен был сбежать и жить ради своего сына, а я должен был умереть, чтобы искупить вину за такую нелепую смерть Эрена.

– Думаю, он тоже хотел искупить вину перед тобой, Леви, – осторожно произнесла Зоэ, убирая газету. – Хоть как-то отплатить за то, что ты пережил. Кто же знал, что всё так обернётся? – взглянув на мрачные стены больницы, добавила она. В лучшем случае, Леви не выйдет отсюда несколько лет, а в худшем – не выйдет совсем.

– А и в итоге его жертва оказалась напрасной. Его смерть, и смерть Эрена висят на мне. Теперь мне нет прощения, и я должен медленно умирать в этой клинике… – проронил он, открывая глаза и не видя перед собой ничего, кроме призраков прошлого. Ханджи что-то сказала ему на прощание, но теперь Леви не слышал и её. В голове звучал джаз, а перед глазами мелькали черные и белые цвета, похожие на туфли для степа. Он слышал ритм, чувствовал его всем существом, и иллюзия счастливой потерянной жизни манила его, как живописный оазис среди иссохшей пустыни. Бессильное тело и ослабевшая воля сдались, и разум Леви окунулся во всё буйство красок, которые создал сам, защищая танцора от горечи и боли, что остались в реальности, на долгие, долгие годы.

15 лет спустя

– С вас тринадцать девяносто, – пробурчал полный таксист, вытирая пот со лба носовым платком. – И угораздило же вас притащиться в такую даль, – осматривая высокие зеленые холмы, добавил он. Вокруг не были ничего, кроме одинокого белого здания, окруженного высокой оградой.

– Да, судьба в последнее время забрасывает меня далеко, – улыбнулся светловолосый юноша, доставая из кармана военной полевой формы деньги и протягивая их таксисту.

– И что сержанту потребовалось в этом богом забытом месте? Ведь война уже закончилась. Сейчас бы жить и радоваться жизни… – вздохнул водитель. – Как такой юный, а уже успел до сержанта дослужиться? – поглядывая на его погоны, спросил мужчина.

– Я связист, – мягко ответил парень. – Участвовал только в последний год в составе кадетского корпуса. Сейчас нахожусь в увольнении.

– Вот как, – хмыкнул таксист. – А тут у тебя родственник? – окинув неприязненным взглядом ограду психиатрической клиники, спросил он. Юноша, слегка нахмурившись, покачал головой.

– Я ищу одного человека. Клиника, в которой он находился раньше, во время войны была эвакуирована сюда. Надеюсь, что встречу его здесь, потому что он – моя единственная зацепка, – его голос заметно дрогнул, а пальцы стиснули пилотку.

– Что ж, тогда желаю тебе встретить этого человека, хотя вряд ли в этом месте он будет в своём уме, – произнёс на прощание таксист, когда парень вышел из автомобиля и захлопнул дверь. Машина уехала, и юноша, оставшись один, осмотрелся. Если не считать неказистого здания больницы, это место было красивым. Оно находилось вдали от городского шума и суеты. Ближайший населенный пункт располагался в нескольких километрах. Вокруг были зеленые холмы, деревья, недалеко расстилалось широкое озеро, к которому вела широкая, весьма ухоженная сосновая аллея. Ещё раз уточнив адрес, который был записан на клочке бумаги, парень, подойдя к воротам, постучал.

На удивление, его без вопросов пропустили на территорию лечебницы, как только юноша предъявил свой военный билет. Атмосфера здесь была такой же, как и за оградой: огромная территория с аккуратно подстриженными кустарниками и высаженными в ряд деревьями. Между ними – тропинки, выложенные лапником. И здесь и там виднелись лавочки, на которых сидели вменяемые больные, а медсестры помогали гулять тем, у кого были проблемы с движением. Эта клиника была скорее похожа на реабилитационный центр, чем на психиатрическую больницу.

– Простите, – парень подошёл к медсестре, которая читала книгу престарелой женщине. Девушка тут же прервалась и вопросительно взглянула на него. – Я разыскиваю одного человека, – снова достав бумажку, юноша развернул её, прочитав имя. – Мистер Леви Аккерман. По моим сведениям, он должен находиться здесь из эвакуированной клиники.

– Похоже, вы не здешний, раз говорите с акцентом, – заметила медсестра, с восторгом и опасением разглядывая его военную форму. – Леви Аккерман… – она ненадолго задумалась. – Да, у нас есть такой. Его привезли сюда шесть лет назад в весьма плачевном состоянии. Сейчас он хотя бы на свет реагирует, – вздохнула медсестра. – К нему ни разу никто не приходил, – она поднялась на ноги и позвала парня за собой. Они прошли несколько метров и остановились подле дуба с широкой кроной. У толстого ствола парень заметил склоненную фигурку в инвалидном кресле.

– То есть, он не разговаривает? – подойдя ближе, юноша остановился напротив больного и с некоторой неуверенностью посмотрел на его лицо.

– Нет. Не разговаривает, не двигается, кормить его тоже приходится через трубку. Его привезли уже таким, мы делаем всё возможное, чтобы больной пришёл в себя, но пока попытки безуспешны. Лечение, которое применялось до войны, было менее щадящим, нежели сейчас. К тому же, наша клиника ориентирована в первую очередь на гуманное отношение к любому человеку.

– Постойте, – глаза парня изумленно округлились, когда он увидел лицо Аккермана. – Ему ведь… должно быть около сорока лет?

– Сорок пять, если быть точнее.

– Тогда почему он так молодо выглядит? – касаясь бледной гладкой кожи, на которой едва можно было увидеть неглубокие морщины, спросил гость. – На тридцать, даже меньше…

– Возможно, потому что не двигается и не выражает никаких эмоций, – пожала плечами медсестра. – В его больничной карте осталась запись о том, что курс лечения был прекращен больше восьми лет назад. Мы не даем ему никаких препаратов, но исправить то, что сделано не так просто.

– Я могу побыть с ним? – попросил молодой человек. – Не волнуйтесь, я не причиню ему вреда, – видя на лице медсестры сомнения, тут же добавил он и улыбнулся. Улыбка очень красила его лицо, и девушка смягчилась.

– Только недолго. До окончания прогулки осталось полчаса, – сказала она и вернулась к той женщине, которой читала книгу.

Оставшись наедине с больным, парень ещё около минуты рассматривал его изможденное лицо с глубокими тёмными впадинами под глазами, тяжелые опущенные веки, бесцветные сухие губы и потухший пустой взгляд, устремленный в никуда. Рот был приоткрыт, а подбородок влажен из-за стекающей слюны. Темные волосы были коротко подстрижены, кисти и запястья, выглядывающие из-под свободной больничной рубашки, казались крайне худыми, будто кожу натянули прямо на кости.

– Так вот вы какой, мистер Леви Аккерман, – опустившись подле него на колени, юноша достал из кармана платок и протёр его подбородок и губы. – Я так долго искал вас и так давно хотел увидеть и поговорить о…

Юноша прервался, не успев договорить. Ему показалось, что тусклые серые глаза больного внезапно вспыхнули и окрасились синеватым оттенком.

– Вы меня слышите? – взволнованно спросил парень, стиснув его неподвижную руку. Он мог поклясться, что тело бывшего танцора содрогнулось, а сердце забилось быстрее, разгоняя кровь в венах. Постоянная серая мгла перед глазами степиста медленно и постепенно начала рассеиваться, будто ветер разгонял тучи после дождя, открывая голубое небо и уступая место солнцу.

– Прошу вас, если вы слышите, подайте какой-нибудь знак, – взмолился юноша, придвигаясь ещё ближе и обхватывая лицо Леви своими ладонями, осторожно приподнимая его голову. Парень долго-долго смотрел в его глаза, видя, что с каждой минутой взгляд становится всё разумнее и всё больше сосредотачивается на нём, на его лице, а не витает в пространстве. Равнодушное выражение окрасилось толикой удивления. Серая завеса открыла Леви небо, цветом которого были наполнены удивительные и до боли знакомые голубые глаза, а со светлыми волосами будто были переплетены лучи солнца. Где он? Кто он? И почему он видит перед собой того, кто должен быть мёртв?

– Неужели ты жив, Эрвин? – бессвязно шепчут его губы, а зрение окончательно проясняется, открывая взору юное лицо и тело.

– Нет, – незнакомый парень покачал головой, а на его лице засияла улыбка. – Меня зовут Армин. Я его сын, – мягко ответил он и снова заглянул в синеватые глаза. Эти слова оглушают Леви, на мгновение он снова теряет связь с реальностью, будто ныряя на дно океана и тут же всплывая обратно к яркому, даже обжигающему солнцу и лазурному небу, на которое он смотрел когда-то из-за высоких стен.

– Его… сын?

КОНЕЦ V ЧАСТИ

========== Часть VI. Лимб ==========

Открыв глаза, первым делом Леви почувствовал, что задыхается. Сердце бешено стучало в груди, пальцы подрагивали, а ладони горели. Перед глазами всё слегка расплывалось: он долго не мог различить предметы вокруг себя, которые едва прорывались сквозь серую пелену, похожую на стену дождя. Тело было изможденным: казалось, что он только что вернулся с поля боя, одолев с десяток титанов. На то, чтобы пошевелиться и овладеть руками и ногами ушло не меньше минуты. Секунду назад Леви сидел в инвалидном кресле и ошеломлённо смотрел на Армина, как вдруг, вспомнив всё за одно мгновение, оказался здесь. В этом странном месте. К тому же во рту отчетливо ощущался привкус незнакомой крови.

«Что произошло?» – прижимая ладонь к голове, Леви приподнял спину и осмотрелся. Зрение наконец-то стало чётким, и парень смог различить окружающие предметы. Он лежал на чёрном кожаном диване в какой-то комнате, похожей на рабочий кабинет. Через тяжёлые бархатные шторы на окнах просачивался тусклый свет, падая на корешки книг, которые рядами стояли на полках. Место показалось Леви смутно знакомым, но его больше интересовал вкус крови, ощущаемый на губах. Попробовав чью-либо кровь лишь раз, вампир был способен запомнить её аромат, но этот он чувствовал впервые.

«Чья кровь на моих губах? Точно не Эрвина и не Эрена, но я пил только их…» – прижав пальцы к губам, Леви нахмурился и попытался вспомнить, когда он пил её последний раз. За стенами? Нет, после этого. Произошло много событий, но чтобы восстановить хронологию нужна не одна минута. Однако если он помнит всё, значит, они снова вернулись к началу. Или продолжают свой путь?

Леви тряхнул головой и прижал пальцы к вискам, ощущая, как голова потяжелела от роящихся мыслей. Память человека, в отличие от машины, безразмерна. Но много ли она может выдержать и есть ли какой-то предел? Не приведёт ли это к сумасшествию?

Леви постарался переключить своё внимание и ещё раз осмотрелся. Помимо книжных полок здесь был платяной шкаф, два кресла, тумбочки, заваленные бумагами, а посреди кабинета находился пустой письменный стол, на котором кто-то лежал. Приглядевшись, Леви узнал светловолосую голову Смита.

– Эрвин! – он тут же спрыгнул с дивана, однако в глазах потемнело, и Леви снова оступился. Пришлось прижаться к подлокотнику, чтобы не упасть. В глазах внезапно стало жечь, а горло сдавило. Воспоминания вихрем закрутились в голове, было сложно понять, что произошло последним и поймать нить, за которую нужно зацепиться.

– Эрвин, ты… жив? – прошептал вампир, осознавая, что в любых вариантах он видел Смита лишь мёртвым. Ответа не прозвучало. Придерживая одной рукой голову, Леви всё же добрёл до стола и стиснул плечо Смита. Тот не отзывался. Забеспокоившись, вампир приложил пальцы к его горлу и, ощутив пульсацию, облегченно выдохнул, опираясь на стол. Удивительно, но ноги до сих пор плохо слушались его, будто он и правда не мог долгое время ходить.

– За последнюю минуту ты умер два раза в моих жизнях, – проворчал капрал, расстёгивая верхнюю пуговицу на рубашке. – Какого чёрта тут творится? – он огляделся вокруг и вдруг заметил, что за диваном, с которого он встал, лежит кто-то ещё. Ему недолго пришлось гадать, кто это: по запаху и цвету волос вампир сразу же понял, кем является незнакомец. Подойдя к парню, Леви судорожно вздохнул: на мгновение ему показалось, что под затылком юноши растеклась лужица крови.

– Опять всё те же лица, – подняв Эрена с пола и дотащив его до дивана, Леви опять нахмурился. Эти двое были живы, но не приходили в себя. А может, не они без сознания, а он снова в коме?

Сев рядом с Йегером, Леви попытался расставить всё по своим местам. Последнее, что он помнит – Армин. В том мире, где он сошёл с ума. В мире, где он был степистом, где убил Эрена, а Эрвина повесили. А может, он в нём и остался?

Леви нервно сглотнул. Стены этого кабинета похожи на тот особняк, в котором проживал мистер Смит, и в котором они встречались раз в неделю. Степист был не во всех комнатах, так что не исключено, что это то же с самое место.

«Но одежда современная», – посмотрев на свои колени, отметил Леви. Он был в джинсах и рубашке. Эрен тоже. Точно, ведь именно в этой одежде они с Йегером пробрались в больницу, чтобы поймать Смита! Тогда, получается, они снова вернулись назад?

Парень резко вскинул голову, почувствовав, что Эрвин зашевелился. В мысли капрала закрались опасения: вполне возможно, что это именно тот Эрвин, который сошёл с ума и решил уничтожить мир. Не двигаясь, Леви пристально смотрел на то, как Смит поднимает голову, выпрямляет спину и непонимающе смотрит вокруг, потирая пальцами шею, на которой до сих пор ощущал след от петли. Наконец, когда его взгляд останавливается на Леви, слышится вздох облегчения.

– Я думал, что потерял тебя… – он закрывает глаза и снова глубоко вздыхает.

– Кто ты? – Леви резко поднимается на ноги, подозрительно глядя на Смита. Чувствуя в его голосе открытую враждебность, мужчина удивлённо открывает глаза.

– Неужели… ты не помнишь меня? – ошеломлённо спросил он.

– Нет, я помню тебя, Эрвин Смит, даже лучше, чем хотелось быть, – процедил Леви. – Но какой ты сейчас? В последний раз ты пытался уничтожить весь мир и вернуться к началу. Похоже, тебе это удалось, хотя не так, как ты предполагал. Что ты предпримешь теперь? – рука капрала невольно двинулась к поясу, однако никакого оружия у него не было.

– Ах, вот ты о чём… – Смит сокрушённо опустил голову. Его, в отличие от Леви, наполняли другие воспоминания. Счастливые и тяжелые одновременно, прерываемые хрустом сломанной шеи. До этой минуты он был счастлив, что где-то и когда-то Леви его по-настоящему любил.

– Только не говори, что ты всё можешь объяснить, – саркастически произнёс вампир, задней мыслью отмечая, что жажда возвращается. – Эрен пока не очнулся, – он взглянул на парня, – но как только он придёт в себя, вряд ли у меня получится его остановить.

– Ты прав – я не могу объяснить, – сразу ответил Эрвин. – Да и не хочу. Мои мысли тогда были очень спутаны, я осознаю, что вина полностью лежит на мне, но уже поздно что-то исправлять. Тем более… – он осмотрелся по сторонам, а потом резко поднялся на ноги. Его лицо побледнело, глаза широко распахнулись, а брови взлетели вверх.

– Что? В голову опять ударило? – недовольно спросил Леви.

– Не может быть… – Эрвин подбежал к окну и раздвинул шторы. В глаза тут же ударил яркий свет, а Леви уловил за стеклами очертания деревьев.

– Что? – повторил он.

– Сначала я подумал, что мы в штабе, однако обстановка несколько иная, – забормотал он. – Ты не узнаешь? Это же мой рабочий кабинет, – повернувшись к Леви, спросил командир.

– Штабе… разведкорпуса? – вампир снова завертел головой по сторонам, а остановил свой взгляд на столе. Планировка комнаты действительно такая же, однако здесь много лишних вещей, которых не было в штабе. Картины, статуэтки, камин…

– Так где же мы? – снова спросил капрал.

– А ещё это очень похоже на тот дом из прошлого воспоминания. Особняк аристократа, – рассматривая книги, добавил Смит.

– Значит, мы так и остались в том времени? – невесело спросил Леви.

– Думаю, нам нужно выйти и осмотреться, – предложил Эрвин.

– Не раньше, чем очнётся Эрен, и чем ты объяснишь своё стремление к уничтожению мира. Может, мы как раз и вернулись в этот уничтоженный мир? – Леви преградил ему путь, ощущая в себе что-то странное помимо жажды. Раньше Смит так не смотрел на него. Или он просто не видел этих глаз?

– Ты сейчас нормальный, или опять начнёшь играть в Бога? – угрюмо спросил Леви.

– Кажется, нормальный, – оценивая свои ощущения, ответил Смит.

– Значит, тогда ты просто свихнулся? – вампир скептически изогнул брови.

– Возможно. Но теперь я другой, Леви, – подойдя к нему, Эрвин сжал его плечи. – Каждое воспоминание меняет нас, добавляет что-то новое и отнимает старое. Мне сложно объяснить, что я испытывал в тот раз, пытаясь вернуться к началу, в моей голове было слишком много всего: отсутствие цели, смерть Армина, осознание монстра в себе, твой уход, воспоминания о титанах… Но теперь многое прояснилось, и мне стало легче. Я пойму, если ты не простишь меня, однако умирать больше не хочу.

– Какой прогресс, – усмехнулся капрал, скосив глаза на его ладони на своих плечах. Пальцы сжимали крепко, но мягко. Заботливо. – Кажется, последнее воспоминание сильно на тебя повлияло.

– Ещё бы, – улыбнулся Эрвин. – Несмотря на всю трагичность, оно было самым счастливым. Ведь там ты хоть немного, но любил меня.

– Правда? А для меня весьма отвратительным, – скривил губы капрал. – Ты меня бросил, вытерев об меня ноги, после чего я добавил, испортив себе жизнь чёртовым лечением, вместо того, чтобы забыть такого ублюдка, как ты. Постоянно думал о тебе и, в итоге, снова приняв тебя, опять перенёс твою смерть. С каждым разом мне становится всё тяжелее, – он стиснул рубашку на груди и прерывисто вздохнул. – Эта какая? Уже пятая по счёту? Вот думаю, что будет, если сердце начнёт не выдерживать?

– На твоих глазах даже слёз не было. Неужели твоё каменное сердце способно испытывать боль?

– Заткнись, – Леви разозлился не на шутку и даже сбросил его руки со своих плеч. – Если ты ничего не видишь снаружи, это не значит, что ничего не происходит внутри. Каждый раз рвать мне сердце ты умеешь.

– Прости, – виновато ответил Эрвин. – Я предполагаю, что из всех троих тебе тяжелее всего. Ведь всё время мы умираем на твоих руках.

– Да. Со смертью в том времени всё понятно. Но почему мы с Эреном погибли, когда я выпил твою кровь и убил тебя? – задумался капрал.

– Что? Вы тоже погибли? – нахмурился Смит.

– Да. Почти сразу же после тебя. Сначала Эрен изошёлся кровью, а потом я… будто отравился, – вспоминая свои ощущения, объяснил Леви. – После чего я вспомнил о степе и оказался здесь.

– Значит, наши воспоминания снова совпадают, – Эрвин потёр пальцами подбородок. Его последним воспоминанием было то, как на него одели мешок и затянули петлю на шее. После чего он провалился во тьму и очнулся здесь. Боли не было – были лишь страх и мука от того, что он навсегда потерял Леви. И яркая вспышка безумной радости, когда внезапно увидел его лицо. Будь это рай или ад, ему всё равно, где он, лишь бы с ним. – И снова мы погибли вместе. Кажется, я начинаю догадываться…

Однако Эрвин не успел поделиться своими догадками, потому что Йегер начал приходить в себя. На это ушло больше времени, чем на пробуждение Смита. Несмотря на то, что парень открыл глаза, он никак не мог понять, что происходит, и где он находится. Его тело не двигалось, а радужка была не привычной зелёной или жёлтой, а странного серого оттенка. Опустошенный взгляд лишь через несколько минут начал наполняться цветом и мыслями. Йегер до сих пор будто пребывал в другом мире и видел перед собой иные образы, чем его спутники.

– Эй, Эрен, – Леви замаячил перед его глазами и осторожно просунул ладонь под его голову, с облегчением ощущая, что она сухая. – Ты узнаёшь меня? – с некоторым волнением спросил он. За стенами он не испытывал тех терзаний от смерти Эрена, что испытал недавно, хотя и в том и в другом времени убил его сам.

– Мастер? – неуверенно пробормотал парень, а его глаза начали округляться. – Нет. Капрал?! – он двинулся вперёд, пытаясь обнять Леви, как вдруг замер и оцепенел. Глаза стали ещё больше, а лицо посерело. Рука невольно двинулась к затылку, и Эрен покачал головой. – Вы же убили меня… Или нет? – юноша коснулся подбородка, а затем посмотрел на свою ладонь. – Я начал истекать кровью и умер? Что из этого произошло? – парень изумлённо посмотрел на Леви.

– Произошло и то, и другое, Эрен, – спокойно объяснил вампир. – Мы убили Эрвина, потому что он сошёл с ума, помнишь?

Юноша неуверенно кивнул.

– Потом мы с тобой тоже почему-то погибли и оказались в том мире, где танцевали степ. Точнее, вспомнили о нём. Ты снова там погиб, Эрвин тоже, а я… – Леви остановился. До него внезапно дошло, что кое-что не сходится. Он-то не умер в том мире! Более того, встретил Армина, который сказал ему, что…

– А он почему до сих пор жив?! – Йегер вскочил на ноги и указал на Смита. Его глаза снова запылали жёлтым гневом. – Мы же убили его?! Разве нет?

– Похоже, тут никто не умер, Эрен. Либо мы все чокнулись, – усмехнулся капрал, расслабляясь. – Насколько я помню, в последний раз Эрвин уничтожил мир вместе с нами. Теперь осталось определить, где сейчас находимся мы, – Леви поднялся на ноги, но Эрен, шагнув вперед, загородил его собой.

– С этим человеком опасно оставаться наедине, капрал! – звонко произнёс юноша. – Он ведь снова может что-нибудь устроить!