Текст книги "На изломе Вечности (СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

–Туо, что случилось? Что с тобой?

Туомас уткнулся в грудь Эмппу, желая только одного– просто умереть. Но понемногу дрожь его тела утихла и пронзительные рвущие душу рыдания перешли в слабые всхлипы. Эмппу уложил его и лег рядом, перебирая волосы и шепча что-то успокаивающее. Туомас с благодарностью подумал, что этому парню всегда каким-то образом удавалось успокоить его. За окном светало, когда, измученный слезами и душевной болью, он уснул, прижавшись как ребенок к гитаристу.

…В пустоте билось сердце. Оглушительное сердце, состоявшее из звука неведомого музыкального инструмента, теплых живых губ, прижатых к его губам и горького рыдания, все удалявшегося от него. И почти сразу было ощущение наполненности и нереальной силы, буквально перехлестывающей через край. Он вскочил, и первое, что увидел, открыв глаза, был сверкающий меч перед ним. Пальцы сомкнулись на рукоятке из драгоценного камня и это заставило его закричать от восторга, дробя безумный кокон из боли и ужаса.

Острие неслось, рассекая черный свет, а потом мягко, словно нож в расплавленное масло, вошло в лоб Дудочнику. Он захохотал, глядя, как дрожит, осыпаясь белым пеплом, звездная дудочка, и как каменеет, обращаясь в прозрачный черный раухтопаз небольшая почти мальчишеская фигура.

А потом он упал и разрыдался так, словно потерял все, что любил и что было ему дорого…

*Мой дом далеко, но покой близко

С моей давно потерянной любовью под черной розой

Ты сказала, что у меня глаза, как у волка

Загляни в них и найди красоту чудовища

Beauty of the Beast. Nightwish

====== 38. И глянет мгла… Битва за Город Снов. ======

–Торин! О Эру, Торин!!!!!!

Он открыл глаза, задыхаясь от рыданий, сам не понимая, от чего так тяжело на душе. Склоненное над ним прекрасное лицо было заплакано и бледно, но сияло словно драгоценный камень.

Врин…да… выдавил он, с трудом протолкнув это имя в сдавленное судорогой горло.

Туо! Где Туо?! встревоженный голос Марко заставил его попытаться сесть. Туомас…он помнил обрывками большую фигуру парня, горячие губы, прижатые к его рту, мягкие и нежные, словно у девушки. И пронзительное ощущение нежности, исходящее от человека.

–Туо вернулся домой, – голос Гэндальфа словно расколол тот кокон, внутри которого Торин пребывал с того мига, как очнулся. –Он исполнил предназначение… и награда будет соответствующей. Но это не его мир, а каждый должен жить в его мире.

Торин увидел бледное личико принцессы колхас. Слезы текли по её щекам, вымазанным охрой. Она ничего не сказала, просто села, прижав ладошки к животу, и беззвучно лила слезы, оплакивая свою недолгую любовь. Маленький Шан подошел к ней и, ворча, погладил по плечу.

–Боюсь, у нас нет времени на отдых, – Гэндальф с тревогой всматривался в черные тучи, затянувшие небо. –Мы закрыли источник Тьмы, но Тьма осталась…

–Меч остался там, -Торин угрюмо показал пустые руки. –Мне нечем драться.

–Да хоть этим, дядя, – Кили выпрыгнул из лодки, подобрал какой-то попавший под руку тесак и принес королю. Фили ухмыльнулся, приветствуя возвращение волевого и сильного брата.

–Для начала нужно бы нам перебраться в какое-нибудь местечко побезопаснее, -Марко помог встать Торину и поднял на руки счастливого Тем’ра. –Детей надо спрятать.

–Думаю, тут нет нужды волноваться. Они вполне могут отсидеться в трюме, – заметил Гэндальф, глядя куда-то вверх. Марко глянул и завопил от восторга.

–«Лейлани»! Моя «Лейлани»! Твою мать, Аурендир, я готов тебя расцеловать!

–Добро пожаловать на борт, – хохотнул Милашка, обхватив капитана за пояс и взлетев с ним к могучей фигуре величественно плывущего в небе корабля.

Гэндальф устроился на носу «Лейлани», глядя на расстилающийся под ними Город. Милашка умчался по его приказу на Ахелон, Ариен места не мог найти от тревоги за него.

–Одни мы не справимся, – сумрачно вздохнул волшебник, глядя, как Марко налаживает аппараты, мечущие белое пламя. –Даже несмотря на это. Нужна помощь…

–Если кто и способен привести подмогу, то только Милашка, – пожал плечами Марко. –Он самый быстрый и наглый из крылатых, которых я знаю.

–Ещё бы, -принц Орик, облетавший корабль с целью наложить магическую защиту, опустился на палубу рядом с капитаном. –Судя по тому, что я слышал об этом парне, ещё как способен. Во всяком случае, на то, чтобы сбежать с собственной свадьбы, да ещё с принцессой нужно было иметь немалое мужество.

–Никогда не слышал эту историю, – заинтересованно произнес Марко, а Гэндальф поднял бровь.

–Альтисия была не той девушкой, с которой мечтают заключить брак, – Орик ухмыльнулся. –Моя двоюродная сестренка– одна из самых распущенных и ненасытных женщин, которых я знаю. Чтобы пристроить её и прикрыть её делишки с рабами-уруками, отец Альти решил выдать её замуж за сына одного из своих советников, Гидхара эль Оурза. Мальчишке было всего ничего, только переступил через порог совершеннолетия. Ха, видели бы вы рожи дядюшки и моей сестрицы!– Орик рассмеялся. –Я прямо заслушался, когда дядя Крон поливал Милашку… в жизни не слышал таких выражений! А потом Мельхур дернул меня сказать, что мальчонка прав…

Он покачал головой, продолжая весело ухмыляться, развернулся, показывая основания крыльев, словно стертые чем-то, покрытые грубыми шрамами.

–Отец велел подвесить меня за крылья на шесть оборотов Вимайи, – хохотнул принц. –Но зато я хотя бы сказал то, что думаю.

Ничего себе, я смотрю у ваших девчонок весьма насыщенная жизнь! удивился Марко, позволяя кораблю зависнуть над одной из мраморных башен. Орик покачал головой.

–Альти одна такая…говорят, она пристрастилась к урукам после того, как попробовала с одним из них в садах у своего папаши.

–Смотрите, – тихо сказала Ран, указывая вниз. –Они просыпаются…

Белый язык пламени ударил, слизнув сразу нескольких Обратившихся.

–Похоже, нам придется поберечь свои заряды, – угрюмо произнес Ариен, глядя в сторону Великого Леса. –Во всяком случае, они нам понадобятся в воздухе.

Небо было черно и светло, черно от туч, клубящихся вокруг Замка Ужаса, снова явившегося из Небытия, и светло от молний, прорезающих эти тучи.

Ааа…ломись оно все горными троллями! прорычал Марко, разворачивая корабль. –Ээх, и где Туо, когда он так нужен! Это парень был гениален! Лучшего рулевого и аса не рождали миры!

Ариен украдкой сжал одно маленькое белое перышко, лежавшее в кармане его жилета. Больше всего сейчас ему хотелось, чтобы Милашка был рядом.

–Корабли Граничников, – в ужасе прошептала Ран, вцепившись в борт.

«Лейлани» медленно, но верно плыла к Замку, притягиваемая магией древнее самой Вечности. А черные выгнутые корабли уже мчались навстречу.

Внизу кипела жаркая битва. Поскольку отродья Тьмы больше не могли обращать в себе подобных тех, кто попадался им на пути, те, кто смог держать в руках оружие, вступили в яростный бой с чудовищами. Здесь были эльфы, гномы, большие уруки, люди, несколько крылатых и полукровки самых разных мастей. Все они бились за свою свободу и возможность самим выбирать свой Свет и свою Тьму. Но Отродий было много и сражались они яростно. Лишь одно помогало пока держаться обитателям Города– то, что у чудовищ не было оружия и они явно не знали, как с ним обращаться, предпочитая драться когтями и щупальцами.

Крылатые из свиты принца Орика, оставшиеся по приказу своего господина, дабы защищать Город, смогли создать несколько небольших отрядов сопротивления и наступления и теперь метались белыми молниями, ведя то один отряд, то другой.

Один из отрядов, состоящий большей частью из людей, полукровки-эльфа и трех крупных уруков, оказался зажат в вилке меж двух улиц. Прижавшись спиной к спине, они дрались, словно демоны войны, не прося и не давая пощады. Но враг все прибывал и прибывал, накатывая волнами. Все плотнее и плотнее подступали твари, одного из бойцов вырвали из круга и разорвали на куски щупальцами. Ещё одному уруку оторвали запястье, но парень оказался так зол и свиреп, что продолжал рвать чудовищ одной рукой и зубами даже после того, как его вытащили из круга и принялись раздирать на клочья. Двое его собратьев были не менее свирепы и скоро перед ними образовался холм из оборванных щупалец и кусков тел, которые дергались, пытаясь ползти, и рассыпались черным прахом, когда в улицу ударил ослепительно-белый луч– последний дар корабля, уносимого во Тьму.

====== 39. Битва в Башне. Крылья Судьбы. ======

Попробуй удержать корабль!

Торин вскочил в утлую лодчонку-шлюпку, пришвартованную к борту, и рубанул швартовы, отчалив прежде, чем его успели остановить. Почти сразу его закрутило в вихре, но как-то удалось справиться с лодочкой. Одной рукой держа меч, другой правя лодкой, король бросил последний взгляд на борт. Медовое пламя волос Ран было ему благословением. Он видел Марко, уводящего корабль из-под ударов вражеской артиллерии. От чего-то вспомнилось, как Туомас виртуозно лавировал между выстрелов… и как впервые спас им жизнь, разбив корабли вражеского флота. Торин ощутил, как заныло в груди при воспоминании о чужемирянине, словно Туо не отдал ему осколок его собственной души, а ушел, прихватив ещё часть. С черных кораблей его начали обстреливать, но Марко дал залп со всех орудий, сразу подбив два корабля, камнем рухнувших вниз, и зацепив ещё один, который от удара потерял управление. Торин лавировал между выстрелов, удивляясь самому себе. Рука словно жила отдельной от тела жизнью. Все ближе и ближе к Башне Ужаса… к чудовищному и очень обозленному врагу, охраняющему тронный зал. И теперь ему предстоит битва один на один. Туомаса, мужественного и неустрашимого, больше нет рядом… Его буквально вбросило в зев входа, расколотив лодчонку о черный мрамор и как следует приложив его самого. Торин поднялся, пошатываясь. Хорошо, что у гномов крепкие черепа, удар, который достался ему, вполне был способен проломить черепушку средних размеров мумаку.

Холод и злоба. Эти ощущения тянули его как магнитом в сторону зала. И ещё неуловимый запах разлагающейся плоти. Торин поморщился и прибавил шагу. Прикончить тварь…Туомас говорил, что лишь с её смертью Замок Ужаса будет уничтожен. В прошлый раз они слишком торопились и не довели дело до конца. Но сейчас главная задача выполнена… и тварь из Башни будет убита любой ценой. Торин мрачно улыбнулся. На сей раз промашки не будет.

Черный хозяин Башни ждал его, сидя на троне. И на сей раз это существо не тратило времени на болтовню о сердцах. Оно просто бросилось на короля, шипя, поднимая скорпионье жало и перетаскивая тело на мерзких ручонках. От Торина не укрылось, что тварь передвигалась с немалым трудом, видимо, оставленные ими с Туомасом в прошлый раз раны давали о себе знать.

Отскочив с дороги монстра, Торин перекатился на бок, едва успев уйти от удара скорпичьего жала и попытался достать его мечом. Тварь проворно отпрыгнула, зашипев. Торин вскочил, подныривая под левую клешню и одновременно выбрасывая меч в бок. Лезвие мягко, словно в масло, вошло в дряблую тушу хозяина Башни. Торин покатился, вталкивая меч глубоко, как мог, вспарывая жирное рыхлое тело, борясь с тошнотой от полоснувшего убийственного запаха гнилых потрохов.

Монстр завизжал почти на ультразвуке, напропалую шибая своим кошмарным жалом и одновременно стараясь удержать выпадающие внутренности. Торин едва успел вывернуться из-под чудовищной туши и вскочить. Он благословил собственный пустой желудок, который сейчас содрогался в позывах рвоты.

Монстр похромал к нему, жалко взвизгивая и хныча, протягивая одну клешню, второй придерживая вывалившееся содержимое брюха. И Торин внезапно ощутил что-то вроде жалости к этой мерзкой твари. Должно быть, страшно жить вот так, в одиночестве, питаясь лишь собственной злобой и ненавистью, гния изнутри, без любви и ласки, без теплоты.

–Мне жаль тебя, – сказал он, уклоняясь от удара жала. –Мне очень жаль тебя…

Движения твари становились все более неверными. Торину ещё дважды удалось поразить чудище, один раз у основания жала и другой– пропороть острием бряклую шкуру у горла, откуда тут же густой струей хлынула черная кровь.

Башню трясло немилосердно. Торин с трудом мог держаться на ногах, да ещё умудрялся бегать вокруг твари, путая и изматывая её. Он пару раз едва не растянулся на грудах потускневших монет и всяческого металлического инвентаря. Но тварь уже изнемогала, вопли и визги её перешли в жалкое поскуливание, а цвет шкуры сделался из черного каким-то пепельным серым.

Торин тяжело дышал. Сердце его выпрыгивало из груди и в горле пылал пожар. Он несколько раз пытался достать тварь, но она реагировала вовремя. Эх, если бы отвлечь её чем. Башню мощно тряхануло и Торина отбросило на кучу золотых монет. Тварь упустила свои потроха и теперь пыталась подобрать их. Воспользовавшись моментом, Торин прыгнул вперед и меч его опустился на жирный загривок врага. В этот удар король вложил все оставшиеся силы. Больно дернуло в руки, когда острие натолкнулось на твердые позвонки. Торин рухнул, в изнеможении закрыв глаза и уже не видя, как в конвульсиях бьется черная жирная туша. Башню снова тряхнуло, и король едва не откусил язык, выронив меч. На четвереньках пополз к трону, с трудом поднялся, опираясь о него. Чудовищной силы порыв ветра сорвал часть потолка и унес во тьму. Торин поднял кулак к темному небу и засмеялся, торжествующе и радостно. Ну и пусть смерть! Ему не привыкать умирать! Но сейчас он не просто победил врага, Торин чувствовал это. Сейчас он победил самого себя, зверя в себе. И он счастливо улыбнулся, прежде, чем упасть вниз, в ослепительную пустоту…

Последнее, что он успел услышать прежде, чем потерять сознание, был далекий крик женщины.

Марко делал все, чтобы уберечь корабль от ударов противника. Ариен помогал ему, координируя указатели высоты на дополнительной панели управления. Да Росси только командовал, выше и ниже, Ариен несколько раз ухитрился убрать корабль практически из-зоны поражения. Они с Марко были целиком заняты кораблем. Тем временем внизу, на улицах города кипела битва. Чтобы дать его жителям хотя бы призрачную тень шанса до прихода подмоги, Марко все же решился пожертвовать белым пламенем, и велел стрелять по тварям прицельно, туда, где они рекой текли, замыкая небольшие очаги сопротивления. Фили и Кили вели огонь, всеми силами стараясь не думать о том, что Торин в Башне и ему не просто грозит опасность, а смерть. Благодаря точечным ударам они вскоре заметили, что несколько очажков слились в большой очаг. Обитатели города, воодушевленные поддержкой с небес, сражались с такой яростью и так умело, что вскоре атаковали уже они, а чудовища отступали. Но северо-западная часть города была все ещё занята ими. И женщины, дети укрывшиеся на башнях и минаретах, плакали от ужаса и отчаяния, глядя вниз, на бушующие улицы. Принц Орик не выдержал. Выкрикнув слова молитвы Крылатому Повелителю, он рванул белоснежной молнией вниз, где сражались его подчиненные. Оба были уже на последнем издыхании от усталости и ран. Он был свидетелем, пролетая над улицами, настоящему героизму людей, гномов, уруков и эльфов. Он видел, как бок о бок, прикрывая отход на крышу молодняка, сражались две высокие и тоненькие эльфийки, мальчишка-полукровка и рослая мускулистая женщина-урук с острыми как бритвы зубами. Эти четверо устроили настоящую резню чудовищам и перед ними уже высилась гора мертвых тел и обрубков. Орик видел, как молодой полуэльф помогает подняться на недосягаемую для монстров высоту двум напуганным девчонкам, пока его самого рвали на куски. На его глазах молодая красивая женщина отчаянным рывком перебросила собственного младенца на руки пожилой урукской ведьме, которая лезла на вышку, держа в зубах за пеленки собственное дитя, вероятно, внука. И та продолжила путь уже с двумя младенцами, пока чудовища пировали над телом отважной матери.

Крылатый! отчаянный крик заставил его развернуться. На узенькой деревянной доске, торчащей из расщелины между кирпичами, сидел мальчишка лет двенадцати, держа в объятиях девочку лет трех.

Спаси мою сестренку! взмолился мальчонка, стараясь не двигаться, потому что доска трещала и было видно, что она не выдержит долго. Орик спорхнул к парочке, перехватив обоих, взлетел к крыше и аккуратно опустил обоих на красную черепицу.

Спасибо! крикнул мальчик вслед улетающему принцу.

Орик видел текущих по улицам тварей, осадивших небольшую смешанную группу, зажатую в переулке. Подавая пример подчиненным, он взмыл к одной из крыш, облицованных тяжелыми пластинами мрамора, и, чудовищным усилием отодрав одну из плит, сбросил её вниз. Вторая плита, третья… Руки и крылья ныли от боли и напряжения, но зато получившие поддержку с воздуха жители города набросились на монстров с такой яростью, что обратили их в бегство.

–Вы двое, дуйте на северо-запад, к Цитадели, – произнес принц, пользуясь мгновениями передышки. Его воины с трудом переводили дыхание. Их измученные крылья бессильно обвисли грязно-серыми плащами.

–Мы продержимся, – пробормотал один из них и осел, тяжело сползя по стене. Второй попытался поднять его и сел рядом. Орик смотрел на обоих, понимая, что они не смогут сделать больше, чем уже сделали. Он поднялся, тяжело хлопая крыльями, и полетел над городом, изредка спускаясь чтобы помочь отдельным горожанам, либо сбрасывая черепицы и тяжелые фрагменты украшений на домах на чудовищ. Он летел на северо-запад… туда, где бушевало море чудовищ, туда, где почти не осталось защитников, откуда снова наступали порождения Тьмы.

Удар потряс стены уцелевших домов. Грохотнуло будь здоров! Северо-запад полыхнул огнем. Следующий удар, уже более точечно угодил прямо на главную площадь, уничтожив порядка тысячи порождений Тьмы. Удары сыпались с небес и уцелевшие жители города оглашали воздух ликующими криками, приветствуя вынырнувшие из сверкающей пурпурной воронки магического Перехода могучие боевые корабли пиратов Ахелона– пусть своих давних врагов, но теперь друзей и союзников в битве против легионов Тьмы. Черные корабли Граничников были разметаны в мгновение ока, а из белого пламени, тяжело взмахивая крыльями, вылетел молодой крылатый. Тяжелая ноша гнула к земле его измученные, усталые крылья, но он все же нашел в себе силы долететь до «Лейлани» и почти рухнул на палубу.

–Милашка!

Молодой крылатый слабо улыбнулся, с трудом разжимая сведенные судорогой руки, выпуская неподвижное тело гнома. А потом шагнул вперед и мир взорвался ослепительным светом и счастьем, когда две сильные руки обняли его, поддерживая, и теплые губы ткнулись в щеку.

Живой… пробормотал Ариен, вздрагивая всем телом, и Милашка понял, что молодой эльф плачет. Ему и самому хотелось плакать. Но он радостно рассмеялся, поворошив темные волосы Ариена и клюнув в щеку.

–Не раскисай, парень, у нас ещё много дел!

Марко махнул на них рукой, уступая место одному из матросов.

–Идите отдыхать, парни… похоже, мои братья и так разберутся.

Ран сидела на палубе, положив себе на колени голову Торина. Слезы текли и текли из её глаз, капая на его лицо. Подползли Шан и Тем’ра, усевшись рядышком и гладя руки и волосы короля. Но Торин не открыл глаз и дыхания его не ощущалось. Ни дрожи ресниц, ни движения… ничего, что дало бы знать, что он ещё жив.

====== 40. Последняя схватка. Ночь для двоих. ======

Торин открыл глаза, глядя на склонившегося над ним…себя самого? Он инстинктивно прянул в сторону, вжимаясь спиной в мраморные плиты.

–Ты!!!!!!!!!

–Ну и взгляд у тебя, Торин, – фыркнул Кровавый Меч, невозмутимо ухмыльнувшись. –Можно подумать, ты так уж удивлен!

–Я убил тебя, – сквозь зубы пробормотал король, поднимаясь на ноги. –Я размозжил тебе голову…

–Сам подумай, я ведь часть тебя, – Кровавый Меч отошел к широкому креслу, стоящему возле стола, уставленного различной снедью. –Ты не смог бы убить меня и сам остаться при этом в живых! Да ты присаживайся, чего стоять?

Торин мотнул головой, стряхивая наваждение. Кровавый Меч взял со стола кубок с вином и отпил, салютнув Торину Защитнику.

–Твоё здоровье, братец!

Оглядевшись, Торин отметил богатое убранство приемного зала. Четыре камина пылали жарко и посреди зала извивались в танце несколько девушек-рабынь, закованных в цепи. Играла тихая музыка и, присмотревшись, Торин обнаружил в углу маленький оркестрик из двух рабыынь постарше. Одна отбивала ритм на маленьком барабане, вторая играла на арфе.

Нравятся? Кровавый Меч поманил одну из танцовщиц, и она подбежала, покорно склонившись у его кресла. –Неужели в этой твоей Вринде есть что-то такое, чего нет в моих девочках?

Он поддел пальцами тонкую тесемку, удерживающую легкое одеяние и спустя миг девушка уже стояла перед Торином совершенно нагая. Формы тела её были совершенны, лицо прекрасно, словно изваяно самим Махалом, но заглянув в глаза девушки, Торин не увидел ничего кроме усталости и боли. Наклонившись, он поднял шелковые драпировки и набросил их на прекрасное создание.

–Помимо тела есть ещё и другое, то, что тебе неподвластно, – спокойно произнес он. –Любовь, теплота, улыбка по утрам…

–Заткнись, – пробурчал Кровавый Меч, дернувшись, словно от удара. Торин заметил это движение. Странное ощущение коснулось его сердца. Осознание, понимание, называйте, как хотите… но королю показалось, что он нащупал ниточку. И тогда он потянул за кончик…

–Свет души. Смех моего сына Тайрина, улыбка моей супруги Вринды, дочери Велина. Их радость, когда я возвращаюсь домой. Их объятия…

Заткнись! рявкнул Меч уже в голос, расплескав вино. Но Торин лишь улыбнулся.

–Смотреть, как Тайрин и Шан играют под дождем, и как мой сын бежит, чтобы показать мне игрушку, которую впервые сделал сам. Аромат стряпни Вринды. И то, как Фили и Кили смеются и подтрунивают над Милашкой. И пение эль Оурза…

ЗАМОЛЧИ!!!!!!!!!!!! голос Кровавого Меча сорвался на пронзительный визг. Стены задрожали и пошли трещинами.

–Полет с друзьями по мирному небу. По небу, в котором никогда больше не возникнет Башня Ужаса! По светлому и чистому небу над миром, где Зло никогда не будет править!

–ХВАААТИИТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Но самое главное… самое прекрасное, то, чего никогда тебе не понять! Торин улыбнулся. –Это любовь! Любовь, которая способна противостоять даже Вечности! Можно создать красивые тела и красивые механизмы, но они будут мертвы без любви. Я однажды сделал ошибку, но больше не ошибусь. Я выбираю мою женщину, и моих друзей, братьев по крови и по оружию!

–НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Мир взорвался вокруг него ослепительным ярким светом, задрожал и растворился, уступив место уютной и чистой комнате. Сумрак окутал его, но не было в нем угрозы, просто за окном была ночь, а спальню освещала лишь одна свеча, стоявшая в бронзовом подсвечнике на прикроватном столе.

Спиной к нему у окна стояла женщина, пламя запуталось медовыми отблесками в её сплетенных в толстую тяжелую косу волосах. Он окликнул её, чувствуя, как сладко щемит в груди.

–Ран…любовь моя…

Торин! она повернулась к нему и охнула, а глаза её стали огромными и мокрыми, слезы полились по щекам. –Торин…

–Иди сюда, жена, – он протянул руку и поймал её за платье, подтянув к себе. –Где мальчишки…

Спят уже…Ариен и Милашка их уложили, пока я с тобой сидела… растерянно прошептала она, трогая его лицо тонкими пальчиками. А потом вдруг разрыдалась, уткнувшись в его грудь.

–Ты проснулся…проснулся, Торин…о небо. Я уж не надеялась…

Торин гладил её по исхудалой спине, ощущая даже под плотной тканью острые лопатки. Уткнулся лицом в поросшую нежным пушком шейку, щекотнул ушко носом. Ран все плакала и плакала, видимо, тяжело ей приходилось. Торин тихо баюкал её, шептал, что не уйдет никуда, и просто гладил, целовал, ласкал, чувствуя, как исподволь поднимается могучее, светлое и теплое желание, нежность. Он потянул к себе женщину и перевернулся, накрывая её своим телом. Сила переполняла его. Впервые за долгое время он ощущал себя юным и могучим, настоящим королем под горой.

Торин…уммммм… она замычала, но тут же оплела его ногами и руками, подставляясь под жаркие поцелуи. –Торин…ты ещё слаб…ты почти три дня без сознания был!

Никогда не чувствовал себя сильнее! рассмеялся он, поддергивая на ней платье и поглаживая плотные крепкие бедра. –Ооо, Ран, моя Ран… или мне лучше звать тебя Вриндой?

Она шлепнула его по плечу, пытливо глядя в его смеющиеся глаза своими, ещё мокрыми от слез.

–Но я ведь принадлежала другому до тебя. Неужто ты возьмешь в жены рабыню для утех?

–Утехи, – проворчал король, зубами сдирая шнурованный лиф и исподнюю рубашку и приникая жадным поцелуем к пышной груди. –Вот кстати, об утехах…

Он ощутил во рту вкус её сладкой как мед кожи, а на спине её маленькие нежные ручки и едва не разрыдался от такого острого ощущения счастья, что сердце едва не разорвалось от него.

–Я хочу, чтобы ты родила мне ещё дочку, – пробормотал он, покрывая поцелуями её плечи, шейку, лицо и нежные соленые от слез губы. Вринда или Ран… какая к Мельхуру разница? ЕГО женщина! А он ЕЁ мужчина! Навсегда!

Он брал её вначале медленно и осторожно, но вскоре оба они сбросили оковы смущения и страха и набросились друг на друга словно изголодавшиеся звери. Пламя свечи на столе плясало и словно стонало от восторга, как и оба они, сплетая и расплетая тела, шепча, выстанывая, хрипя имена друг друга, отдавая и отдаваясь. Любя так, как и должно было любить двум душам, некогда бывшим единым целым. И глядя, как медленно, с королевской улыбкой она поднимается и опускается на его бедрах, горделиво покачивая стройным станом и окутанная покрывалом медовых волос, Торин благодарил Вечность, Эру, Махала и старого хрыча Гэндальфа за это счастье. А потом сам, рыча и смеясь, брал стонущую, выгибающуюся в его объятиях Ран, чувствуя себя властелином всего мира. Ведь он обладал лучшей женщиной на свете!

Дочка… пробормотала она, когда их первые восторги поутихли и он позволил ей прикорнуть на его груди. –А если будет сын?

Торин нежно поцеловал её в макушку и улыбнулся белому пламешку, на миг принявшему форму смеющегося синеглазого лица. Гэндальф, ну негодяй! Ладно уж, можешь смотреть сколько влезет!– успел подумать Торин, проваливаясь в здоровый крепкий сон.

====== 41. Город Снов. Возвращение. ======

Весть о том, что Торин очнулся, облетела Город почти мгновенно. Собственно, первым это обнаружил Кили, впершийся с утра пораньше в спальню, спросить Ран, не нужна ли помощь, и обнаруживший её сладко сопящей в объятиях короля. Торин успел поднести палец к губам, запрещая парню будить бедняжку, и так утомленную бессонной ночью, но Кили уже рванул на выход, не забыв, однако, осторожно прикрыть дверь.

Дядя очнулся! заорал он, ворвавшись в комнату, где спали Фили и Кара. –Дядя очнулся!

Откуда знаешь? подскочил на месте старший принц. Кили хихикнул.

–Они с Ран вместе…в постели…видать, всю ночь не спали!

Фили радостно ухмыльнулся, притянул к себе сонную Кару и залепил красавице-колхас сочный поцелуй. Затем принялся натягивать штаны. Кили уже как ветром сдуло.

Марко как раз поднялся и плескался в купальне, смывая следы ночных утех со своей Ядзимой. Когда Кили влетел в купальню и сообщил о том, что Торин очнулся, да Росси только хмыкнул.

Кто бы сомневался! У твоего дядьки чугунная голова! ответствовал он, отряхиваясь по-собачьи и обдавая Кили волной брызг. –Ты лучше на кухню дуй и отнеси им пожрать! Устали небось, за ночь-то накувыркавшись.

К обеду о том, что Защитник очнулся, знал уже весь город. Его обитатели видели Темную Башню и прекрасно знали, что обычно за этим следовало и чем грозило Городу Снов. Испокон веков обитатель Башни забирал часть молодняка для еды и магии, и горожане были глубоко благодарны Торину Защитнику за то, что он избавил их от этого ужасающего бедствия. Город приходил в себя. Прямо на улицах горели костры, на которых готовилась пища, все мужчины и большая часть уцелевших женщин и подростков работали бок о бок с пиратами, восстанавливая дома и налаживая поставку продуктов и воды, поскольку водопроводная система была изрядно порушена белым пламенем. Командир пиратской эскадры, пришедшей на помощь Городу Снов, рослый рыжеволосый мужчина по-имени Блэки распределил группы помощников по всему городу и так же устроил несколько десятков детских садов, где детишки проводили время под присмотром одной-двух женщин, пока их матери восстанавливали дома и готовили еду. Он оказался отличным организатором и усталые, измученные герои с «Лейлани» все три дня, прошедшие с памятной битвы, отсыпались и отъедались, приходя в себя и переложив все заботы на плечи Блэки. Никто не сердился на них, эти люди бесспорно стали героями и полубогами обреченного города, пожертвовав белым пламенем в пользу его обитателей, дав им шанс. Не было никого, кто не видел бы, как окруженный вражьими судами Граничников, корабль все же стрелял не по ним, а по чудовищам внизу. Орик и его воины вместе с Милашкой облетали город, помогая протягивать Нити Света, дабы ночи не были такими темными. Ариен присматривал за молодняком в одном из садов и каждый вечер смотрел в темнеющее небо в ожидании белоснежного силуэта.

–Не знаю, что это, – однажды признался он Милашке, когда, усталые и довольные, поужинав, они растянулись на плоской крыше одного из домов. Небо казалось низким и словно усыпанным драгоценными камнями. Казалось, протяни руку и по ладони покатится звезда.

О чем ты? спросил Милашка, который уже засыпал (налетался, бедный, за день! – подумал Ариен).

–Я про то, что чувствую к тебе… я не знаю, что это. Это не страсть и желание. И не что-то, что я испытывал раньше. Я просто хочу, чтобы… мне просто надо тебя видеть. Знать, что ты рядом.

–Спи, парень, – ласково посоветовал Милашка, подсунув мягкое пушистое крыло под голову эльфа. –Завтра предстоит трудный день. Поговорить мы ещё успеем.

Ариен уткнулся носом в его подмышку и закрыл глаза. Милашка погладил его по спутанной темной шевелюре и улыбнулся близким звездам. К чему слова, когда говорят души и сердца? С первой встречи с этим зеленоглазым недоразумением он понял, что этот хрупкий тоненький эльф, такой жалкий и стоящий на грани, беззащитная жертва обстоятельств, куда сильнее и мужественнее, чем все, с кем доводилось ему сталкиваться. Вначале это было удивление, потом желание, близкое к похоти, но потом все стало сложнее и одновременно проще. Ариен, сам того не зная, высказал то, что чувствовал сам эль Оурз. Ему достаточно было просто видеть эльфа, быть рядом с ним, чтобы чувствовать себя спокойным и наполненным.