Текст книги "Искупление Гренгуара (СИ)"

Автор книги: Дигэ Альвавиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Я все скажу, о муж и господин мой, – Мари изобразила притворный испуг. – Письмо он просил к Ирэн, чтобы помочь Эжени.

– Что ж, Тео всегда Тео, – усмехнулся Пьер. – И это все?

– Не все. Еще я … его… поцеловала.

– О горе мне! Неверная жена! – театрально воскликнул Гренгуар и повалился рядом с ней на кровать.

– Не умирай, любимый мой супруг, – проворковала Мари, наклоняясь к нему. – Совсем невинный поцелуй.

– Невинный? – переспросил Пьер, приоткрыв один глаз.

– Абсолютно, – заверила его жена.

– Тогда прощаю. Но за него потребую не меньше тысячи.

– Хоть миллион, – засмеялась Мари. – Ну, а теперь слушаю тебя, – она удобно уселась в подушках.

– А я удостоен королевской милости. Стал практически придворным поэтом, – в тоне Гренгуара засквозила ирония. – Лизоблюдом королевским стал. – И он поведал все, что случилось с ним во дворце.

– Да не кори ты себя так, Пьер, – Мари успокаивающе провела рукой по кудрям мужа, устроившего голову у нее на коленях. – Ты сделал все, что мог для нас. Просто обстоятельства порой бывают слишком сложными. Кто знает, может это принесет тебе славу в веках. И в книгах последующих поколений будет записано: «Пьер Гренгуар – средневековый французский поэт и автор народных фарсов, один из «великих риториков». Создал много сатирических комедий и пародий на современные нравы».

– «Великий риторик» мне нравится больше всего, – проворчал Гренгуар, пряча улыбку в ладонях жены, которые он в это время целовал. – Мари, – тихо сказал он после паузы, – а когда ты говорила с Арманом, у тебя не было … как бы сказать… чувства вины, что ли?

– Было, – не сразу откликнулась она. Интуиция подсказала, что муж виделся сегодня со своей графиней. Сейчас ему нелегко. Однако вернулся ведь он к ней, Мари. И она должна ему помочь сейчас. – И с Арманом, и с Жераром. Вроде и не виновата ни в чем. А сердцу неспокойно.

– Да, именно так, – вздохнул Пьер. – А между тем, вся моя вина лишь в том, что я люблю тебя и только тебя.

– Эту вину тебе можно простить, – слегка улыбнулась Мари. – Я думаю, нам стоит быть вечно благодарными тем, кто любит нас за то, что они для нас сделали. Примириться с тем, что изменить мы не можем. И жить дальше.

– Мудрая моя женушка, – нежно сказал Пьер. – Что ж, будем жить дальше. – В его глазах сверкнул огонек: – Слушай мою команду. Все грустные мысли за борт. Собрать необходимые вещи. Через день «Странник» уходит в открытое море. Всем быть готовыми к отплытию.

– Слушаюсь, мой капитан, – Мари наклонилась к любимому и губы их встретились.

***

– Мадам, там пришел тот человек, со шрамом.

Мадлен охнула и побежала к воротам.

– Пришел. Ты все-таки пришел, – прошептала она

– Примешь? – спросил Жерар.

– Приму, конечно. Тем более, что Тардье, из-за которого тебе пришлось бежать, полгода, как помер. Перепил да замерз.

– Туда ему и дорога, – сказал Жерар. – А я ведь не один. С другом мы. – И он указал на Милу.

– Что ж, и для друга место найдется, – улыбнулась Мадлен, оглядывая пса. Тот принюхался к новой знакомой. От нее восхитительно пахло молоком и гусиными потрохами. Милу облизнулся и слегка замахал хвостом, на свой лад приветствуя хозяйку фермы.

– Ну, кажется мы дома, наконец, Милу, – весело выдохнул Жерар, оглядываясь вокруг. И в ясных глазах Мадлен он прочел:”Конечно дома, милый мой бродяга. Не ищи, лучше все равно не найдешь. Ведь дом человека там, где его любят и ждут».

***

Стройный силуэт “Странника” четко выделялся на ярко-синем фоне моря. Мари, впервые видевшая и то и другое, замерла в восхищении. Идеальные пропорции парусника, легкое изящество линий, делали его созданием совершенным в глазах молодой женщины. А уж о море и говорить не стоит. Оно просто ослепило ее. А вот Люсиль, сопровождавшая ее горничная, поглядывала на море с опаской. Вокруг них носился Марин, выкрикивая какие-то птичьи слова. Это были названия частей корабля, которые он успел выучить. И все вместе, море, парусник и птичий язык сливалось в какую-то непередаваемую чудесную картину, которая осталась в памяти Мари навсегда.

Неподалеку вели вполголоса разговор друзья-капитаны. Монферан приехал проводить супругов Гренгуар в свадебное путешествие, а пока передавал Пьеру последние дворцовые новости.

– Не довезли Бородавочника до суда, – сообщил он. – Как-то нескладно все вышло. Король послал во главе гвардейцев графа де Флориньи, отца той девочки, помнишь? Ну и там то ли гвардейцы зазевались, то ли погорячился он, да только когда хватились, нашли только труп Бородавочнника. Да еще очень покалеченный. Так что и бывалые гвардейцы содрогнулись. Ну доложили, конечно, королю. Его величество, конечно, покричал на графа, насчет превышения полномочий. Но тем дело и кончилось. А еще кое-кого из королевского окружения не досчитались при дворе. Выслали говорят ночью из Лувра куда-то за пределы Парижа.

– Нашел, выходит, Людовик, крысу в своем окружении, – криво усмехнулся Гренгуар. – А Бородавочник свою смерть. Что ж, по крайней мере, справедливо. Не верил я в это.

– Зато теперь можешь ехать спокойно в свою Италию, – похлопал его по плечу Монферан. – Ты сделал все, что смог. Теперь тебя здесь уже ничего не держит.

– Если и сделал что-то, то благодаря вам, Рене, – Пьер крепко обнял друга. – Спасибо за все.

– В добрый путь. Попутного ветра.

– Вы прощаетесь так, будто никогда больше не увидитесь, – к друзьям легкой походкой подошла Мари. – А между тем, мы едем всего на месяц. Это так немного. И потом увидимся снова.

– Твоя жена, как всегда права, Пьер, – сказал Рене и поцеловал руку молодой женщины. – Не нужно тяжелых прощаний. Скажем друг другу: «До встречи» и разойдемся с легким сердцем и улыбкой на устах. Будьте счастливы, друзья мои.

Команда «Странника» выстроилась на палубе, встречая своего капитана и его молодую жену. Пьер отдал команды к отплытию и работа закипела. Тео, наконец, почувствовал себя в родной стихии. Он с явным удовольствием знакомил новых членов команды, Бернарда и юного Марина с кораблем и матросами. Шустрый мальчишка сразу завоевал расположение всей команды. А Бернард покорил матросов несколько позже, когда показал несколько карточных фокусов. В кубрике еще долго стоял удивленный гул и всех занимала одна мысль: “Как он это делает?” В общем, настроение на “Страннике” царило праздничное.

– Ну что, Кольбер, – толкнул боцмана в плечо Франсуа, – снова у нас женщина на корабле.

– Эта женщина уж точно к счастью, – боцман спрятал улыбку в усы. – Можешь мне поверить.

Гренгуар, приобняв жену, еще долго смотрел на берег, где оставил друга. И внезапно ему показалось, что рядом с Монфераном мелькнула хрупкая фигурка в пестром платье. Она улыбнулась Пьеру и помахала рукой. Он узнал ее и тоже улыбнулся.

– Прощай, Эсмеральда, – еле слышно прошептал капитан «Странника» и внезапно почувствовал какую-то удивительную легкость. Он искупил свою вину, свое предательство. Он прощен. А значит, теперь имеет право на свое маленькое счастье.

– Ты что-то сказал? – супруга вопросительно подняла на него глаза.

– Я люблю тебя, моя Мари, – тихо ответил Пьер, и счастливая возлюбленная спрятала лицо на его груди. Вместе отныне и навсегда. Это и было их тихим маленьким счастьем.

«Странник» превратился уже в крошечную точку, а Жаклин, спрятавшаяся высоко в скалах все вглядывалась в морскую синеву до боли в глазах.

– Нам пора, графиня, – тихо прозвучал за ее спиной голос Монферана. – И вы обещали, что слез не будет.

– А я не плачу, – тряхнула головой Жаклин. – Это все солнце. Так слепит глаза. Рене, он не знает?

– Нет, я не сказал ему, что вы здесь. Он уехал счастливым.

– Благодарю вас, мой друг.

– Жаклин, вы ведь знаете, что ради вас я все на свете сделаю. Горы сверну.

– Не надо, Рене, – покачала головой графиня. – Вы тоже знаете, что мое сердце он увез с собой.

– А я все равно буду ждать, – упрямо произнес Монферан. – Год, пять лет, десять. Сколько потребуется.

– Милый, милый Рене, – Жаклин нежно провела рукой по его лицу. – Вы мой верный рыцарь из легенды. Пьер как-то сказал, что я не хочу искать легких путей. Так вот в этом мы с вами похожи. Все мы в этой жизни странники, пилигримы в поисках счастья на крутых поворотах дороги жизни. Мой поэт оставил мне на память стихи об этом. Я прочту вам по дороге.

Монферан кивнул и подал ей руку, чтобы помочь сесть в дорожную карету. Потом толкнул кучера, и лошади тронулись в путь.

Средь горных скал, среди равнин

Бредет усталый пилигрим.

Одет в лохмотья, посох с ним-

Бредет усталый пилигрим.

Один, один, всегда один

Бредет усталый пилигрим.

Нет у него родных, кузин,

Бредет усталый пилигрим.

Хозяин, отвори же дверь,

Впусти беднягу поскорей!

Он жаждой, голодом томим,

Усталый, старый пилигрим.

Дай путнику вина глоток,

Грудинки с хлебушком кусок.

Дай у камина отдохнуть,

Ведь завтра новый долгий путь!

***

Спустя два года Пьер был вынужден оставить «Странник» и вернуться к своим прежним занятиям уличного поэта. Тому способствовали все увеличивающиеся заказы от короля, а также семейные обстоятельства. Но это уже совсем другая история.