Текст книги "Слёзы Лимба (СИ)"

Автор книги: Dante Maro

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

– Нет, – Джордж предательски опустил оружие и с широко распахнутыми глазами взглянул на Доктора Ломана, не в силах принять его слова за реальность. – Это неправда. Ты не мой отец… Я знаю, своего отца.

На глазах Джорджа появились блестящие крупицы слез, он поджал губы и набрал в легкие большое количество воздуха, после чего тяжело выдохнул.

– Мой отец был всегда рядом, он не бросил нас, не оставил мою мать умирать в полном одиночестве. Он никогда бы не предал, не оставил… А ты… Ты никто. Моя мать ненавидела тебя. И у нее была весомая причина делать это. И я с ней теперь солидарен, хотя раньше не понимал ее неприязнь к тебе. Но теперь все стало на свои места.

– Неужели ты не помнишь тот дом? Пианино, на котором играл часами вместе с ней. Вы очень любили этот музыкальный инструмент. Были с ним неразлучны, – голос Доктора Ломана дрогнул, и он отвернулся в сторону, будто не хотел показывать всем свои эмоции. – Мы были семьей. Самой настоящей семьей. Пока не пришла Она… И не забрала тебя у нас… Навсегда…

– Я не помню этого, – прошептал Джордж, уже не стесняясь своих слез, которые ручьями стекали по его грязным щекам. – Я все забыл.

– Я понимаю тебя… Твой детский мозг заблокировал те ужасные события. Мы пытались спасти тебя, но не смогли. Твоя мать пыталась сбежать, спрятаться от той угрозы, что нависла над нами. Но было слишком поздно. Ей не удалось покинуть место, где все началось. Она, в конечном итоге, вернулась туда. На этот раз навсегда…

– Моя мама умерла. И вас рядом в тот момент не было. Вы ничего не знаете и знать не должны. И сейчас мы уходим отсюда, – Джордж положил руку на плечо Эрвана и повелел другу направляться к выходу. Никто сопротивление не оказывал, но молодой человек на всякий случай держал пистолет наготове и был готов выстрелить в любой момент.

– Вы не сможете убегать вечно, – напоследок сказал Ломан. – Вам рано или поздно придется вернуться сюда, это место не захочет вас отпускать, ни при каких условиях. Но прежде погибнет слишком много людей.

====== Глава семнадцатая. Перед рассветом. ======

– Анна, вы должны выпить еще ложечку, вам нужно набраться сил. Раны слишком серьезные, без этого вы не восстановитесь, – дрожавшим голосом прошептал юноша и почти насильно начал засовывать пожилой женщине в рот ложку с вязкой жидкостью, от которой пахло чем-то мятным и душистым.

– Не надо, Ричи. Не надо, – слабым движением головы она пыталась отвернуться в сторону, чтобы парень не смог больше ее кормить.

– Вы сами говорили, что без этого нам не выжить. Помните?

– Она все равно не даст мне умереть, я нужна ей. Без меня Она погибнет. Она стала слишком слаба и беспомощна. За восемь лет ее силы иссякли.

– И вы не должны бросать Ее. Мы через столько прошли не для того, чтобы вот так просто сдаться, – уверенно произнес юноша и заставил женщину съесть еще ложечку. – Вот, вы молодцы. Держитесь, сейчас ваши раны затянутся.

– Предупреди Татьяну, – прохрипела Анна и с мольбой взглянула на белокурого мальчика. – Она должна знать, что ее окружают предатели, те, кто ее использует.

– Кто все эти люди?

– Доктор Ломан не успел ее предупредить и был убит из-за истины, что он столько лет вынашивал, как родное дитя. Это сделал человек, которого Татьяна знала долгое время. И скоро он найдет ее. Ты должен сказать ей об этом. Как можно скорее.

– Как его зовут?

– Я не знаю… Доктор Ломан не успел назвать его имя, – задумчиво прошептала Анна и неожиданно задумалась, посмотрев куда-то в пустоту. – Петр… Ее муж работает на общину. Возможно, он знаком с этим человеком. Петра подослали к Татьяне, чтобы он следил за ней и контролировал. И он в любой момент может ликвидировать ее, если община этого захочет. Пока эти ублюдки молчат, не вмешиваются.

– Петр… Кто еще? – угрюмо спросил Ричи и нахмурился. – Вы сказали, что предателей несколько.

– Еще Брайан, он был здесь. Этот молодой человек почему-то испугался, когда узнал, что я рассказала Татьяне всю правду. И попытался убить меня. Но Она не дала. Снова спасла меня… Хотя я ее об этом не просила.

– Брайан, Петр… Есть кто-то еще? Татьяна должна знать их всех. А я обязан ее защитить.

– Ты не справишься. Ты еще слишком юн.

– Она – моя мама. И я не смогу просто так сидеть и смотреть, как моего единственного родного человека пытаются уничтожить.

– Ты должен беречь этот секрет до конца. Татьяне было тогда всего лишь четырнадцать лет, когда она тебя родила. С ней произошла ужасная трагедия, которую ее молодая неокрепшая психика не смогла пережить. Она тебя не помнит и не знает… Возможно, имеются какие-то обрывки воспоминаний. Но это видится в ее сознании, как нечто иное, не относящееся к ней самой.

– Она нуждается во мне, Анна. Я люблю ее и хочу быть рядом. Целых девятнадцать лет меня держали вдали от нее, насильно пытались внушить, что она умерла при родах. Но теперь все изменилось.

– Возможно, ты прав. Но мы до конца не знаем, кто друг, а кто враг. Я знала лишь два имени тех, кто не на нашей стороне. А их может оказаться куда больше. Община сильна как никогда прежде. И они сделают все, чтобы помешать нашим планам. Наша цель – замкнуть круг. И придется немного потерпеть с правдой. Еще рано. Слышишь, Ричи?

Парень с кислым лицом отвернулся от нее и обреченно вздохнул, явно не радуясь ее изречениям. Женщина села рядом с ним на корточки, впервые за это время почувствовав небольшой прилив сил и нежно обняла Ричи, прижав к себе.

– Все эти годы я воспитывала тебя, как сына. Я знала… Знала, кто ты есть на самом деле. И скрывала эту правду ото всех. Даже от Доктора Ломана. Никто тебя не видел. Никто не знал о тебе.

– Почему? Ради чего было прятаться?

– Она знала твою цель заранее. Она все просчитывает, продумывает свой путь на сотни шагов вперед. Если мы были выбраны Ею, то должны воспринять это, как должное. И не противиться такой чести. Она нас защищает, а мы обязаны защитить Ее.

Ричи слегка прикрыл свои глаза и потерся щекой о ее теплое плечо. Затем осторожно отстранился от женщины и снова тяжело вздохнул, будто ему не хватало кислорода, и он задыхался.

– Я вас обязательно вытащу отсюда. Она не сможет защищать всех нас вечно. Это большое чудо, что этот подонок не убил вас, хотя мог бы, – твердым тоном сказал Ричи и медленно направился к выходу из камеры, но около решетки замер на месте и с непониманием посмотрел на Анну. – Она забрала тела?

– Нет. Скорее всего это сделали Они. Они вечно голодны.

– Они? Здесь? – удивленно вскинул брови тот и внимательно оглядел пол, который был покрыт следами высохшей крови. – Но как такое возможно? Они ведь никогда не выходили за свои границы.

– Да. И это самое ужасное из всего того, что могло произойти. Ты должен быть осторожен. Они видят нас, знают, что мы на Ее стороне. И попытаются помешать. Будь осторожен. Берегись темноты. Все изменилось. Мы терпим поражение. И если ошибемся хоть раз, то уже ничего не изменишь. Доктора Ломана больше нет с нами, теперь мы уязвимы.

Себастьян приехал на место встречи через полчаса и очень стыдился того, что заставил Татьяну ждать. Но раньше приехать все равно бы не удалось, он и так ехал на запредельной скорости и мог бы с легкостью нарваться на неприятности. К счастью, на дороге не встретилось ничего, что было способно прервать его путь до знаменитого лондонского кладбища.

Мужчина припарковал свою машину около ворот, служивших входом на территорию, где обитали мертвые. Немного нервозно пребывать в подобном месте в столь позднее время, но его мужское самолюбие не в силах позволить Татьяне разгуливать среди надгробий в полном одиночестве. После всего случившегося девушку вообще нельзя оставлять без присмотра, и детектив это четко уяснил. У него было огромное желание быть с ней рядом круглые сутки, но та не подпускала мужчину к себе настолько близко, противилась его присутствию, закрывала от него внутренний мир и не давала доступ туда ни при каких условиях. Некогда теплые дружественные отношения между ними едва ли не полностью прекратили свое существование. Иногда казалось, что он знает ее всего лишь день – настолько таинственной и скрытой она была все эти годы. Было невозможно угадать, о чем она думает, что переживает в своей израненной душе. Но Себастьян хотел помочь ей, защитить от себя самой.

Поэтому он сделал так, чтобы ее отстранили от расследования. Нет, им не двигали мысли о повышении в должности, премии. Он хотел спасти Татьяну, спасти от самой себя. Мужчина понимал, что таким образом разозлит девушку, заставит ее ненавидеть его. Но поступить иначе и закрыть на все глаза он был не в силах. Муж Татьяны совершенно равнодушен к жизни своей жены, а Себастьян так поступать с ней не мог, хотя с грустью осознавал, что ни кем ей не приходится и, в какой-то степени, не имеет права оказывать помощь такого рода, будто он имеет какую-то власть над жизнью женщины. Поэтому приходилось переступать через себя.

Долгие годы они не работали вместе, их пути после завершения расследования дела «Призрачного фотографа» разошлись. И Себастьян длительное время мучился, со стыдливостью осознавал, что скучает по Татьяне, хочет увидеть ее вновь. Этот период был самым невыносимым за всю его жизнь.

Сначала девушка уехала в Германию, где раскрыла некое дело, связанное с призраками и прочей нечистью. И вновь выяснилось, что все приведения были обычными шарлатанами, чьи актерские таланты оставляли желать лучшего. После работа привезла девушку в Бельгию, где та провела целый год. Будучи замужней женщиной Татьяна имела неограниченную свободу. Она никогда не говорила кому-то из знакомых, куда едет. Поэтому почту ей всегда приносили в ее лондонскую квартиру.

Себастьян и по сей день корит себя за то, что осмелился читать присланные ей письма. Он надеялся хотя бы таким образом узнать, что творилось у девушки внутри, мечтал познакомиться с ней поближе, хотя та явно не желала этого. Среди писем он ни разу не нашел послание от мужа. Тот не написал жене ни строчке. Вряд ли девушка переживала из-за этого. Детектив догадывался о том, что ее брак с Петром был лишь формальностью, некой сделкой. Но почему-то смутно надеялся, что она хотя бы немного счастлива с этим человеком, что в ее жизни после событий прошлого все наладилось.

Но ничего… Он не нашел ничего, что было способно рассказать ему о Татьяне больше.

Себастьян совершенно случайно узнал, что Татьяна вернулась в Англию. Увидел ее в коридоре полицейского участка. На ней в тот день был утонченный костюм, выделявший все достоинства ее фигуры. Мужчина не сразу заметил, как у него все напряглось чуть ниже живота от одного лишь образа этой девушки. И справиться с эрекцией было невозможно. Необходимо было отвернуться и вообще не смотреть на Татьяну, только тогда его организм более-менее успокаивался. Он почему-то надеялся, что она поздоровается с ним, заглянет к нему в кабинет, расскажет о том, как прошли ее «каникулы» в Бельгии. Но та не навестила Себастьяна, ни разу не заметила его, хотя знала, что тот находился совсем рядом. Мужчину этот факт очень обеспокоил и даже задел. Он заставлял себя подойти к ней самостоятельно, но что-то не давало ему это сделать. Возможно, обида или гордость. Себастьян уже не помнил.

Но именно тогда он взялся за дело «Доктора Ломана». Этот момент отточился в голове до мельчайших подробностей. И некая сила столкнула его и Татьяну лбами, кинула в один и тот же котел, будто желая, чтобы они снова работали вместе. Себастьян не знал, что девушка тоже вовлечена в расследование тех убийств, но был в курсе, что она пыталась что-то выяснить про своего бывшего возлюбленного, умершего восемь лет назад. Этот факт весьма удивил его тогда, ведь именно этот молодой человек в свое время познакомил их, причем в самом необычном месте, в обувной мастерской. А теперь Эрван вновь сблизил их, заставил работать вместе. От этого возникло приятное чувство ностальгии, которое каждый раз мурашками пробегало по его телу.

Татьяну найти было не так уж и трудно. Среди затененных надгробий, коих было около тысячи, если не больше, виднелся слабый свет от зажжённых свечей, а рядом неподвижно стояла женская фигура в длинном черном плаще. Себастьян сразу же признал свою напарницу, ее он не сможет спутать с кем-нибудь еще.

Мужчина осторожно приблизился к девушке и остановился в паре шагов от нее, не зная, как более аккуратно дать о себе знать. Но Татьяна будто почувствовала его присутствие. Она зажгла еще одну свечу и поставила около надгробия. Свет от тусклого огня осветил вырезанную надпись на мраморе, называвшую имя человека, что лежит здесь, под землей.

«Эрван Джефф. Родился 14 апреля 1899 года – Умер 20 декабря 1919 года».

Себастьян с печальным выражением лица снял с себя шляпу и ненавязчиво поправил свои сильно отросшие волосы цвета смоли. За все время его жизни на голове детектива не появилось ни одного седого волоса, чем он очень гордился. Но по странной причине, что была неведома даже ему, он постоянно носил головной убор, даже в помещении. Эта привычка тому уже так наскучила, что хотелось взять и выкинуть ненавистную потертую шляпу куда-нибудь, где ее никто не найдет.

– Спасибо, что пришел, – промолвила Татьяна и, повернувшись к мужчине, нежно улыбнулась. – Я так давно не была здесь, целых три года…

– Что же заставило тебя навестить его?

– Возможно, внезапное озарение. Или чувство приближения чего-то неминуемого и ужасного. Эрвану здесь слишком одиноко, он нуждается в моем общении. Сейчас я ему рассказала все, что произошло со мной за эти три года. Он так внимательно меня слушал, отчего мне даже стало неловко… Эрван всегда умел выслушать, даже если слова собеседника были ему не совсем приятны.

– Я помню Эрвана, смутно. Видел его лишь пару раз. Знаешь, в нем было что-то притягательное. С ним хотелось общаться, видеться. Этот человек имел огромную обаятельность. Но в то же время был странным до безумия.

– Его странность заключалась в том, что он не любил жизнь. Хотя никогда грустным я его не видела. Он заговаривал о смерти невзначай, будто был знаком с ней лично. Мне кажется, что он чувствовал, что умрет совсем скоро. И заранее готовил меня к этому.

– Ты засомневалась.

– Да… Впервые в своей жизни. Я дотошно была уверена в своей правоте, боролась за нее до последнего издыхания. А сейчас не верю себе, не верю во все то, что так долго пыталась доказать.

– Рано или поздно это случается со всеми. Помнишь, как ты спасла меня, в тот самый день? Ты бросилась за мной, не побоялась холодной воды, огромных волн. Ты могла погибнуть, но рискнула жизнью ради меня. И тогда в тебе не было сомнений. Ты четко знала на что идешь, понимала, что поступить по-другому не получится, иначе рискуешь все потерять.

– Я на самом деле очень боюсь воды. Часто стесняюсь в этом признаться. Каждый раз мне кажется, что она вот-вот задушит меня, поглотит и утянет на дно. И это странное чувство возникло не из-за того случая у Скалы Самоубийц, намного раньше.

– Что произошло?

– Помнишь я тебе рассказывала о девочке, которая погибла из-за падения автобуса с моста?

– Да, – с непониманием посмотрел на нее Себастьян и подошел к девушке поближе.

– Я тебе немного соврала, изменила историю, не сказав самого главного, – Татьяна неожиданно села на корточки рядом с надгробием и осторожно провела ладонью по надписи. – Та девочка… Это была я…

– Что? – удивленно взглянул на нее тот. – Ведь она…

– Да, я сказала, что девочка умерла. Возможно, так оно и было… – как-то вяло улыбнулась девушка и вздохнула, будто не хотела продолжать свой рассказ дальше. Но пытливый взгляд Себастьяна заставил Татьяну вновь заговорить. – Эти воспоминания долгое время возвращались ко мне отрывками. Мне тогда было четырнадцать… Но поняла, что те события произошли со мной на самом деле только спустя десять лет. Мне сказали, что у меня была амнезия, приведшая к потери существенной части воспоминаний. Я забыла многие моменты из детства. Эта девочка, похожая на куклу, возвращалась ко мне каждую ночь. Я вновь и вновь видела ее обмороженное израненное лицо, чувствовала вместе с ней боль, страх… И все это наблюдалось со стороны, я стояла где-то рядом, но не была той девочкой, не ощущала себя ею.

– Клиническая смерть? – прошептал Себастьян.

– Мне сказали, что я целые две недели не приходила в сознание. Возможно, моя душа на самом деле отделилась от тела, но не смогла улететь, так как была крепкими цепями привязана к телу этой кудрявой девочки. Я вернулась. Но все забыла. Все…

– Твои родители рассказали тебе об этом?

– Да. Я поведала им о своем сне, описывала его в мельчайших подробностях. И они сознались… – Татьяна тяжело сглотнула и посмотрела на небо, на короткое время замолчав. – Меня удочерили… Мои родители погибли, пытаясь спасти меня. Я не помню их лиц, даже голоса. Знаю о их существовании только со слов своих новых опекунов, к сожалению, тоже почивших. Когда мне все стало известно, я не знала, как мне жить. Возможно, после этого во мне начинала просыпаться обида на приютивших меня людей. Они контролировали каждый мой шаг, пытались сделать частью высшего общества. А мне все это было чуждо. Кровь была иной. Не светской.

– Они спасли тебя, подарили новую жизнь. Ты должна быть благодарна им за все. За каждый день, что ты прожила с ними. Ведь они желали тебе только счастья. Возможно, им не удавалось что-то сделать, где-то им удосужилось ошибиться, но их любовь от этого не стала меньше. Ведь эти люди не просто так впустили тебя в свою семью.

– Я знаю. Сейчас у меня только теплые воспоминания о них. Обида исчезла…

Себастьян приблизился к Татьяне еще немного и, пересилив свою неуверенность, нежно провел шершавой рукой по щеке девушки, убрав с ее лица прядь волос. Мужчина впервые смог так близко рассмотреть ее большие выразительные глаза темно-синего цвета с длинными ресницами, слегка подкрашенными тушью. Он мечтал смотреть на них целую вечность, окунуться в их поразительную красоту и больше никогда не выныривать. Девушка смущенно отвела взгляд и посмотрела на подсвеченное тусклыми свечами надгробие, будто желала запомнить каждую деталь могилы Эрвана перед уходом.

– Татьяна, знаю, что это не то место, чтобы говорить такие вещи, – нарушил воцарившуюся между ними тишину Себастьян и снова коснулся рукой ее щеки, уже более уверенно и настойчивее. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. По-настоящему. Давай все бросим, все наши дела, оборвем все связи с нынешней жизнью и начнем все заново. Уедем. Куда-нибудь, где нас никто не найдет, – мужчина нежно и с долей страсти сжал ее руки в своих и пронзил девушку добрым полным нежности взглядом.

– Это глупо, Себастьян, – улыбнулась Татьяна и смущенно опустила голову вниз. – Такое провернуть невозможно.

– Но ты ведь хочешь этого. Я знаю.

– Мое прошлое привязало меня к этому месту железными цепями. Я не смогу, – отрицательно замотала головой она и высвободила свои руки, после чего немного отошла в сторону.

– Татьяна, я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала моей, обрела со мной истинное счастье. Здесь мы обречены. Необходимо все забыть. Раз и навсегда.

– Прости меня, – грустно улыбнулась Татьяна и положила свою холодную ладонь ему на плечо. – Мне нужно возвращаться домой. Спасибо, что приехал… Спокойной ночи.

Татьяна направилась в сторону ворот и больше не осмелилась взглянуть в сторону Себастьяна. Мужчина неподвижно наблюдал, как ее прекрасный силуэт медленно растворялся во тьме и впервые за столь долгое время почувствовал внутри себя опустошение – невероятно мерзкое и удушающее чувство.

Себ немного покрутился на месте и неожиданно почувствовал лютую злобу на все, что его окружало. Его нога самовольно ударила по еще не успевшим потухнуть свечам и откинула их в сторону, лишив надгробие Эрвана света, так необходимого ему.

Она впускала в бой с запертой дверью практически каждый предмет, что попадался ей под руку. Это были и стулья, и медицинские приборы, и металлическая посуда. Кристина пыталась привлечь внимание хотя бы кого-нибудь, кто находился снаружи, так как ее кулаки уже избиты в кровь и больше не смогут колотить по металлической преграде. Но никто так и не откликнулся на крики о помощи, никто не собирался приходить и вызволять несчастного патологоанатома. Помещение словно обладало звуковой изоляцией, и ни единый звук не желал выходить за пределы этих стен.

Тем временем мутная темно-красная жидкость продолжала прибывать, стремительно погружая крупное помещение в свое глубоководное царство. Практически вся легкая мебель, предметы из дерева, бумага уже спокойно плавали на поверхности, а все остальное скрылось под кровавой водой. Давление вынуждало морозильные камеры, где лежали трупы, одну за другой открываться, и мертвецы через пару минут стали спокойно барахтаться среди прочего мусора, наслаждаясь этим приятным времяпрепровождением.

Кристина уже не знала, как долго ее голос надрывал себя и издавал панические крики о помощи, она совершенно потерялась во времени, пространстве. Ей казалось, что стены вокруг сжимаются и готовы раздавить женщину, как под прессом. Еще немного, и она окончательно лишится чувств от нахлынувшего ее безумия.

Красная вода уже находилась на уровне груди и не собиралась останавливаться на этой отметке. Кристина посчитала, что минут через пять-шесть жидкость доберется до уровня рта, и тогда уже придется мириться со своей погибелью. Подняться выше не удастся – не за что зацепиться. Стены слишком гладкие, а трубы проведены аж под самым потолком. Можно попробовать подняться на стол, но тот с легкостью может перевернуться, и не факт, что девушка сможет оправиться после падения в воду.

– Господи, умоляю. Помоги мне. Помоги… – зашептала она, уже не так усиленно бросая предметы в дверь.

Кажется, Кристина окончательно смирилась со своей участью и устала бороться. Женщина со слезами на глазах прижалась щекой к двери и стала слушать шелест прибывавшей мутной воды цвета крови, как некую похоронную мелодию. Ее не пугала смерть, даже самая мучительная. Она боялась не увидеть сына, единственного родного человечка на всем белом свете. Без нее он не справится, хотя тот и пытается доказать свою самостоятельность. Но этот маленький мужчина такой хрупкий, уязвимый после всего произошедшего с ним, что Кристина начала бояться еще больше и стала гораздо сильнее колотить по двери, отныне не жалея разбитых рук.

– Эй!!! Слышит меня кто-нибудь?!!! На помощь!!!

– Ты стала плохо выполнять свою работу, – Кристину заставил подпрыгнуть на месте мужской голос, доносившийся у нее за спиной.

Женщина испуганно обернулась, чувствуя, как адреналин разносится по каждой клеточке тела, и с ужасом осознала, что видит перед собой молодого человека, чье лицо скрыто под толстым слоем бинтов. Кристина успела заметить небольшие кусочки открытой кожи и поняла, что этот мужчина с ног до головы украшен сильнейшими ожогами, которые тот обречен носить на себе весь остаток жизни.

– Как вы здесь оказались? – прошептала она и прижалась спиной к двери. – Кто вы такой?

– Ты не должна бояться. У нас с тобой похожие цели, – улыбнулся тот и немного приблизился к женщине.

Кристина заметила, что передвижение этого странного мужчины совершенно не оставляет на поверхности воды никаких следов, будто он был бесформенным телом, проходящим сквозь любой объект.

– Неужели ты думала, что все так просто, что тебя окружают люди, честность которых не оставляет сомнений? Ты ведь не просто так взялась за все эти вскрытия. Тебе удалось раньше всех понять, что убийцы твоего мужа тесно связаны с этими преступлениями. Ты знала, но никому так и не осмелилась сказать.

– Откуда вы знаете? Объясните… Что происходит? Почему все вокруг стало таким?..

– Мы видим то, что хотим видеть, даже если это что-то противно и чуждо нам, вызывает ужас и парализует тело. Вокруг тебя совершенно ничего нет. Ты это видишь, потому что желаешь.

– Чего вы хотите?

– Они убили меня, лишили контроля. И я хочу вернуть этот контроль, вновь взять всю ситуацию в свои руки. От тебя требуется лишь одно. Береги Эмми. Она очень важна для реализации моих планов. Девочка нужна им. Не допусти того, чтобы они забрали ее.

Кристина ахнула, так как поняла, что мужчина в буквальном смысле растворился перед ней, превратившись в едва заметное облако пыли, быстро разлетевшееся вокруг. Тем временем дверь внезапно издала протяжный скрип и стала медленно без чьего-либо содействия открываться. Бурный поток красной жидкости устремился в открывшееся помещение и повлек за собой легкое тело донельзя напуганной случившимся женщины.

Татьяна добралась до своей квартиры уже под утро. Еще никогда она не видела таких пустынных улиц, без машин, людей, даже обыкновенных бездомных собак. Лондон словно вымер, вся живность в одночасье покинула свои дома и пустилась наутек, будто убегала от некой неописуемой опасности. К счастью, в некоторых домах горел свет, поэтому появилась небольшая надежда, что в городе еще остался хотя бы кто-то живой и здоровый.

Остановившись около подъезда, она на всякий случай проверила, заперт ли автомобиль. Почему-то именно сейчас ей стало казаться, что дверь машины стала плохо закрываться, будто замок сломан. Один раз такое случилось, когда их транспортное средство пытались открыть благодаря отмычке. Неужели это повторилось вновь? Девушка провела рукой по замку на двери автомобиля и с облегчением осознала, что никаких следов взлома нет. Значит, ей просто показалось.

Повесив сумку на плечо, она вошла в подъезд и поморщилась от запаха сырости и плесени. Странно. Обычно внутри дома так не смердит. Неужели уборщица ушла в отпуск? Без нее подъезд превратится в хранилище грязи и неприятных запахов. Жильцы уж слишком не любят поддерживать порядок в подъезде, зато в их квартирах все блестит, будто они каждый день готовы встречать у себя дома представителей власти.

Татьяна стряхнула со своего пальто мокрый снег и медленно начала подниматься по лестнице, не пожелав воспользоваться лифтом. Сейчас ей захотелось немного нагрузить свой организм, взбодрить после этого дня, что был до безумия богат громкими событиями.

Прошлой ночью она обнаружила у входа в свою спальню труп собаки, потом бывшего возлюбленного Сьюзен они нашли повесившимся, еще через пару минут сама Сьюзен оказывается при смерти. А на десерт Татьяна узнала об измене мужа и познакомилась с его родной дочерью. Женщина была удивлена, как смогла так стойко выстоять перед такой автоматной очередью, не сошла с ума и была в силах владеть ситуацией. В этот список можно также включить донельзя странные признания Анны и Себастьяна, но Татьяна почему-то не приняла их слова близко к сердцу, забыла, как мимолетный сон, совершенно не думала об этом и даже не пыталась это сделать, не видела смысла тратить на подобное силы и нервы.

Анна продолжала придумывать байки, чтобы хоть как-то защитить настоящего убийцу, а Себастьян… Татьяна была готова услышать от него признание в любви, знала, что он это скажет рано или поздно. Но его слова почему-то не повлияли на нее, совершенно никак. Женщина ничего не почувствовала, даже малейшего смущения. Ей уже начинало казаться, что после всех событий прошлого она разучилась чувствовать что-то к людям, испытывать адекватные эмоции. В ее голове творился хаос. Она понятия не имела, как во всем этом навести порядок. На это не было сил и времени.

Татьяна поднялась на последний этаж и в удивленной позе остановилась, увидев перед собой мужа, который терпеливо сидел на лестнице и улыбчиво наблюдал, как его жена подходит к двери квартиры.

– Ты что здесь делаешь? – окинула его взглядом та и достала из кармана ключи.

– Где ты была? – поднялся на ноги Петр и открыл перед Татьяной входную дверь, которая, как оказалось, была не заперта. – Я ждал тебя.

Татьяна без слов прошла в квартиру и сняла в прихожей пальто, почувствовав небольшое облегчение, так как этот предмет одежды уже болезненно давил на ее уставшие от тяжелого дня плечи.

– Извини, была занята. Много работы.

– Я звонил в офис. Тебя сегодня там не было, – каким-то грозным тоном произнес Петр и вопросительно взглянул на жену, явно ожидая объяснений.

– Я не офисная крыса, если ты не знал, – недовольным голосом сказала она и с презрением посмотрела на Петра. – И с каких пор ты стал контролировать меня? Все эти годы тебе было плевать, а тут внезапно включил роль любящего мужа. Поздно спохватился, – девушка прошла в гостиную и обессиленно плюхнулась на диван. – Я свободная женщина и не потерплю, чтобы мне указывали, что делать, а что нет. Я не твоя рабыня.

– То есть теперь у тебя есть полное право забирать мою дочь и увозить ее в неизвестном направлении, даже не удосужившись предупредить меня?! – внезапно прокричал Петр и стал беспорядочно расхаживать по гостиной.

– Так вот оно что, – усмехнулась Татьяна и скрестила руки на груди. – О дочке забеспокоился… Какой же ты ублюдок. Я только сейчас это заметила.

– Где моя дочь? – прорычал Петр и пронзил женщину взглядом, ненавистным до предела.

– А ты не хотел бы хотя бы немножечко извиниться перед все еще законной супругой, которая уличила тебя в измене? – презренно хмыкнула Татьяна и отвела взгляд в сторону.

– Измена?.. – Петр почти в плотную приблизился к девушке и оперся руками о край дивана. – А как же ты? За свои измены ты не собираешься извиняться?

– За все эти восемь лет я тебе ни разу не изменила, – отрезала Татьяна.

– А как же Стив, Себастьян?.. Джордж?.. Что ты скажешь про них? Про Эрвана я даже и слова не скажу, его надо обсуждать отдельной темой.

– Ты ничего не знаешь. Совершенно ничего. И не надо меня обвинять в том, что я не совершала.

– Не строй из себя невинную овечку, – отстранился от нее Петр и снова стал ходить по гостиной туда-сюда. – Думаешь, я ничего не вижу и не знаю? Думаешь, я появился в твоей жизни совершенно случайно?

– Что ты несешь?

– Я заставил твою мать-потаскуху умолять меня, чтобы я дал согласие взять тебя в жены. Ей пришлось переспать со мной, чтобы получить это согласие в полной форме. Я трахал ее, как последнюю потаскуху. Ты бы слышала ее стоны, это доставляло непередаваемое удовольствие. Думаю, ей понравилось.

Татьяна замерла с полуоткрытым ртом и просто не знала, как ей более правильно воспринять эту информацию. Внутри разразилась такая буря из отрицательных эмоций, что девушка будто полностью отключилась от реального мира и перестала слышать все, что творилось у нее вокруг. Она глубоко вздохнула, пытаясь хотя бы немного сбросить с себя груз, полностью состоявший из ядовитого негатива, затем поднялась с дивана и подошла к Петру, взглянув в его сузившиеся хитрые глаза, которые она теперь ненавидела больше всего на свете.