Текст книги "Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)"

Автор книги: да_Винчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Кацуки усмехнулся, посмотрев на супругу. Эрика закатила глаза и иронично произнесла:

– Ну вот. Сдала родную мать. А я тебе все секреты доверяла.

Эйми нахмурилась и стала ещё яростнее теребить отца за руку.

– Папа, мама тебя не любит и хочет бросить нас! Она любит Джана, только я тебя люблю! Женись на мне!

Кацуки откровенно ржал, пока Эрика кое-как старалась сдержать смех и думать об этой ситуации немного серьёзнее. Когда женщина была на первых неделях беременности, она начала читать много книг о воспитании детей и в одной из них наткнулась на такие понятия, как Эдипов комплекс{?}[Эди́пов ко́мплекс (нем. Ödipuskomplex) – понятие, введённое в психоанализ Зигмундом Фрейдом, обозначающее бессознательное или сознательное сексуальное влечение к родителю противоположного пола и амбивалентные (двойственные) чувства к родителю того же пола. В общем же смысле эдипов комплекс обозначает имманентное, соответствующее биполярному расположению, универсальное бессознательное эротическое влечение ребёнка к родителю.] и комплекс Электры{?}[Комплекс Эле́ктры – понятие психоанализа, комплекс, проявляющийся у девочек в их отношении с отцом и матерью, аналог эдипова комплекса.]. Но такая неприятная вещь, насколько шатенка помнила, проявляется у детей 3-6 лет.

Вдоволь насмеявшись, Бакуго выдавил:

– Ох, ничего себе, Санта-Барбара, ей-богу! Милая, – он потрепал дочку по голове, чтобы она не так сильно супила своё милое личико, – главное то, что я очень люблю твою маму. И никому её не отдам.

– А если она сама уйдет? – не сдавалась Эйми, с недоверием смотря на родительницу. Эрика уж и не знала, куда себя деть – как дочка вообще могла подумать, что она бросит свою семью?

Мужчина пожал плечами:

– Со сломанными ногами далеко не уйдешь.

– Кацуки! – шатенка недовольно пихнула мужа в плечо, но тот едва ли почувствовал это. Такие выражения, особенно в присутствии маленького ребёнка, Эрика не поощряла.

– Родная, так ты тут сидишь? – Бакуго сделал вид, словно впервые увидел супругу рядом. – Я тебя даже не заметил.

– Ну-ну, – Эрика сощурилась, но ничего мужу не ответила. Вместо этого она хотела разобраться с тем, откуда у её дочери появились странные мысли насчёт матери. – Принцесса, с чего ты взяла, что я не люблю твоего папу?

Эйми хмурилась, решая в своей маленькой буйной головушке, стоит ли выдавать свои «источники информации» главной подозреваемой в тяжком преступлении против семьи. Решив, что мать она всё-таки очень любит и верит ей чуточку больше, девочка раскололась:

– Кубота Этсуко{?}[Японская фамилия Кубота (с яп. 久保田) – «долгий» + «поддерживать» + «рисовое поле». Этсуко (японское имя) – «радостный ребенок».] сказала, что когда родители любят друг друга, они постоянно целуются. А вы никогда не целуетесь! Только дома и то – в щёку.

Кацуки зашёлся в ещё одном приступе хохота, пока Эрика сконфуженно смотрела на мужа. Женщина знала, что девочка Этсуко из класса её дочери – едва ли не самый ярый фанат всей младшей школы Сидзуока. Возможно, именно по этой причине Кубота решила внушить однокласснице навязчивую идею о том, что её родительница равнодушна к супругу.

«Надо же… – Эрика перевела пытливый взгляд шоколадных глаз на дочку. – Откуда такие мысли у детей?»

– Эйми, мы не целуемся на людях, потому что это неприлично, – немного строго сказала женщина, хмуря брови. Бакуго всё ещё не перестал смеяться, поэтому шатенка легонько пнула его под столом. – Видимо, родители Куботы настолько увлечены друг другом, что им все равно на комфорт окружающих. Вот, смотри…

Эрика встала со стула и наклонилась к супругу, чмокнув его. Усмехнувшись, Кацуки подался вперёд и, прежде чем женщина отстранилась достаточно далеко, ещё раз поймал её губы поцелуем, по времени вышедшего дольше предыдущего не несколько секунд. Шатенка мягко положила руку на плечо мужа и настойчиво усадила его обратно, после чего вернулась на своё место.

– Видишь? – спросила женщина у дочери. Эйми всё видела и была крайне довольна предъявленными матерью «доказательствами». – Я очень люблю твоего папу. Но целоваться на глазах у других, тем более у незнакомцах, не очень хорошо.

– И я твою маму очень люблю, – подытожил разговор Бакуго, хотя это даже не было поставлено под сомнения.

– Правда-правда?

– Правда-правда, – одновременно ответили родители.

Эйми всё ещё немного сомневалась, задумавшись.

– А почему тогда дядя Тодороки с крёстной всегда целуются у всех на глазах? Они что, неприличные люди?

– Потому что они – медийные личности. Широ-чан – актриса и модель, а Шото-кун – про-герой номер два в топе.

– К тому же, таким образом Тодороки отгоняет от себя назойливых фанаток, а гном просто не против, – после этой фразы Кацуки наклонился к дочери и зашептал так, чтобы Эрика тоже слышала его следующие слова:

– В отличие от твоей суровой мамы. Она, не ровен час, и подзатыльник может дать за лишнее движение в её сторону на чужих глазах.

– Кацуки!!!

– О, родная, ты что, всё ещё здесь? – с улыбкой во все тридцать два, Бакуго выпрямился, смотря сияющими от веселья алыми глазами на обожаемую супругу. Эрика со сложенными руками на груди фыркнула, закатив глаза.

– Как хорошо! – воскликнула тем временем Эйми. – Я думала, что мама не любит папу, и она бросит нас! Поэтому хотела, чтобы папа женился на мне, чтобы мама приревновала и не бросила нас. Ты правда никогда-никогда не уйдешь?

Эрика усмехнулась такой серьёзной комбинации от дочери. У них растёт настоящий стратег.

– Ну, кончено, золотко, – женщина потянулась через стол к девчушке, беря её за руки. – Куда я денусь? Тем более твой папа всегда меня надёт, где бы я ни была.

Позже, когда супруги уложили дочь спать, они вернулись на кухни и принялись за готовку торта. Пока Кацуки готовил бисквит, Эрика работала «на посылках», а когда поручения от мужа закончились, женщина села рядом.

– И в кого она такая? – спросила она, зная, что муж поймёт, о ком вопрос.

– Умная?

Женщина подняла нечитаемый взгляд на ухмыляющегося мужа.

– Кажется, это как-то по-другому называется.

Кацуки хмыкнул, продолжая готовку.

Утреннее солнце, как назло, светило прямо в глаза. Эбигейл нахмурилась и отвернулась от прямых лучей, переворачиваясь на кровати в объятиях мужа. Шото поморщился и в бессознательно переместил свою свободную руку (на другой спала женщина), крепче прижимая к себе супругу.

Только Эбигейл задремала, как дверь в спальню открылась, а внутрь залетел маленький тайфун в лице пятилетней беловласой и голубоглазой девчушки. Она запрыгнула на родительскую постель, больно задевая коленками бок матери, а потом скатилась с неё. Тем не менее, тут же собравшись, малышка быстро вскарабкалась на отца – Тодороки инстинктивно прикрыл собой охнувшую от удара дочери жену.

– Шизука{?}[«Тихая»], сколько тебе раз повторять – в нашу комнату входить можно только с разрешения, – недовольно и сонно пробормотал Шото.

– Но вам пора вставать! Мы должны поехать к Эйми! Давайте! Вставайте!

На каждой своей фразе Шизука подпрыгивала на спине отца. Эбигейл приоткрыла глаза, посмотрев на настенные часы, а потом снова развернулась на кровати – уж лучше солнечные лучи, чем задыхаться от навалившегося на неё веса мужа, на которого ещё и дочурка давила.

– Сейчас семь утра, – тихо оповестила она и Шизуку, и Шото. – Нам надо приехать в батутный парк только к полудню.

– Но вы всё проспите! Вставайте, ну же! Эиджи{?}[«Превосходный второй сын» или «роскошный правитель»] и Шуджи{?}[«Превосходный» или «второй» (по отношению к сыну)] уже проснулись!

У четы Тодороки было трое детей. Старшая – гиперактивная девочка Шизука, лучшая подруга Бакуго Эйми. Младшие мальчики были близняшками: беловласый Эиджи и красноволосый Шуджи. Детки были на удивление спокойные и практически никогда не плакали, только если не падали и не зарабатывали себе «вавку». У обоих парнишек была гетерохромия – точно такая же, как у их отца.

За эти десять с лишним лет Шото и Эбигейл почти не изменились. Парень, конечно, подрос, стал настоящим мужчиной, пленяющим своим холодным взора сердца чувствительных дам и даже некоторых юношей. Он всё ещё был сложён как Аполлон и был просто красавцем.

Эбигейл прибавила в росте ещё несколько сантиметров – до 156. Будучи актрисой и моделью, беловласка сидела на особых диетах и не занималась слишком тяжёлыми нагрузками, которые могли привести к непривлекательному рельефу её тела – женщина ведь не мужчина, в конце концов. Из-за этого бывшая Айзава схуднула и даже после двух беременностей сумела легко вернуть себе свои изящные формы. Не даром её всегда включают в топ-10 главных красавиц Японии.

В отличие от супругов Бакуго, судьба Шото и Эбигейл была едва ли не прямо противоположной. После выпуска из UA они оба трудились про-героями: парень – в агентстве Старателя, а девушка у Увабами{?}[ Профессиональная Героиня и знаменитость, у которой проходили стажировку Момо Яойорозу и Ицука Кендо.]. Вместе с последней Эбигейл работала моделью в очень известных журналах, пока её не заметил продюсер какой-то дорамы, решивший попробовать довольно популярную и просто очаровательную девушку в качестве актрисы. Беловласка была рада такой перспективе, тем более что по сюжету ей предстояло играть фигуристку. К тому же любовного интереса у её героини не было, поэтому Шото, узнав, что его девушку никто не будет «обсасывать» на камеру, с радостью поддержал желание возлюбленной попробовать себя в киноиндустрии.

У Эбигейл обнаружился настоящий талант. Несмотря на то, что её героиня была второстепенной и появлялась лишь пять эпизодов из двадцати четырёх, именно она запомнилась зрителям, большая часть которых вообще смотрела дораму только из-за героини Найтвинг. Девушке поступали новые и новые предложения, и, в конце концов, она решила отказаться от профессии героини и уйти в кино. Эбигейл поступила в театральный институт на факультет актёрского искусства и режиссуры и совсем скоро стала одной из самых высокооплачиваемых и популярных актрис Японии. Впоследствии она часто играла главные роли, однако никогда на экране не показывали её поцелуй с партнёром по проекту – сценаристы и режиссёры ограничивались намёками. Совсем недавно беловласке даже предложили сняться в голливудском фильме, сразу после того, как женщина объявила об окончании перерыва в работе – он случился из-за погодной беременности.

Тодороки же был и остался героем до мозга костей. Своё агентство ему было не нужно, поэтому юноша продолжал работать с отцом. Несколько лет назад Рей выписали из диспансера, где она наблюдалась – врачам и родным удалось помочь госпоже Тодороки. Женщина, вопреки недовольству сыновей, вернулась к мужу. Ситуация в семье нормализовалась, хотя Нацуо ещё не раз припоминал отцу его отвратительное поведение.

После расформирования Лиги злодеев, Даби пропал «с радаров» полиции. Иногда парень передавал весточку семье через письма без адреса, оповещая их, что с ним всё нормально и его ещё не загребли и «не грохнули». В последнем письме он рассказал, что нашёл какую-то девушку, которая исцелила его шрамы, и что скоро у них будет свадьба.

Шото и Эбигейл поженились не так скоро, как Кацуки и Эрика. Для всех их знакомых было шоком, что беловласка забеременела раньше, чем Тодороки повёл её под венец. Они съехались практически сразу после выпуска из академии и жили себе и в горе, и в радости, но без штампа в паспорте и колец на пальцах. Дальше больше – Айзава отказалась выходить замуж «по залёту», поэтому официально эта пара заключила брак уже тогда, когда могла держать дочь на руках, а живот Эбигейл выглядел почти так же, как до беременности. Шизуку женщина родила в двадцать три, а близнецов через год с излишком. Девочка была февральская, а мальчики – майские. И совсем скоро им исполнялось по четыре годика.

Сейчас семья Тодороки жила в доме, полностью соответствующем японскому стилю, всё там же – в Мусутафу. Поместье родных Шото находилось недалеко – частые визиты родственников были обыкновенной практикой.

– Что-то мне подсказывает, что не без её помощи они проснулись, – устало произнёс мужчина, всё ещё не двигаясь и не открывая глаза. Эбигейл, которой было обращена эта фраза, согласно кивнула.

– Иди, твоя очередь.

– Не-е-е, моя была вчера.

– Она была вчера, потому что я уехала на съёмки в пять, а у тебя три выходных. Это не считается.

– Мама! – позвала Шизука. – Я хочу, чтобы ты пошла со мной!

Шото улыбнулся, довольный правильным выбором дочери.

– Вот! Есть такое хорошее греческое слово – «демократия». Оно означает, что всё решает большинство. Уверен, что близнецы тоже хотят тебя видеть больше.

– А есть ещё одно замечательное греческое слово, – сонно бормотала Эбигейл, уверенная в том, что не ей предстоит первой покинуть тёплую постель, которую Шизука превратила в батут. – «Тирания». И оно означает, что решает тот, кто может выгнать мужа неделю спать на диване в гостиной или где-нибудь в гостевой комнате. Так что иди и развлеки твою дочь и покорми сыновей, господин де-мо-крат.

– Деспот! – наигранно сокрушённо выдохнул Шото. – Если ты не забыла, это и твоя дочь, как и сыновья.

– Не может быть у меня такой шумной дочери, – отнекивалась Эбигейл, стараясь спихнуть с себя мужа, чтобы он ушёл с всё ещё кричащей и прыгающей на родительской кровати девочкой. – Она вся в тебя, так что будь ответственным за её гены и характер.

– Конечно, это же я такой шумный, эмоциональный и крикливый, – пробормотал Шото. Беловласка согласно кивнула.

– Вот видишь, ты это признал. Иди давай.

– Ну папа, ты меня совсем не слушаешь! – тем временем различили супруги слова Шизуки. Она перевесилась через отца, чтобы посмотреть ему в лицо, и тут же упала на мать, не рассчитав угол наклона.

Эбигейл недовольно прохныкала.

– Шизука, у меня вчера был тяжёлый день. Дай мне поспать, или мы ни к какой Эйми не поедем.

Шизука явно испугалась такой угрозы от матери. Девочка вскочила с кровати и с воплями выбежала из спальни, пронзительно крича о том, какая жестокая у неё родительница и как сильно она не любит свою дочь. То ли из-за шума, что издавала сестра, то ли по другой причине, но Эиджи и Шуджи тут же заплакали, и звук почему-то шёл из коридора. Что-то бурча, Шото поднялся с кровати и вышел из комнаты, обнаружив детей лежащими на полу – Шизука сбила братьев с ног, когда пробегала мимо. Очевидно, близнецы действительно проснулись и отправились из детской к родителям, но не успели дойти, напоровшись на девочку.

Тодороки подошёл к сыновьям и поднял их на руки, после чего занёс в спальню. Посадив близнецов на кровать, он отправился в примыкающую к комнате в гардеробную, чтобы одеться. Мальчики сразу подползли к матери, которая уже лежала на спине довольная тем, что и места больше освободилось, и дышать легче стало, и Шизука больше не прыгает и не шумит. Эиджи полез на женщину, а Шуджи – под бок, овивая себя её рукой. Благо, ребятишки весили мало, да и были очень удобным. А пахли просто восхитительно! Рядом с ними Эбигейл только быстрее задремала. Впрочем, мальчики тоже недолго бодрствовали: обрадованные, что добрались до родительницы, они быстро заснули.

Когда Шото вернулся уже одетый, то решил, что сыновья ещё не скоро проснуться и действительно захотят есть.

– Надо было Шизуку Урусай{?}[Яп. うるさい – «крикливая», «шумная»] назвать, или Нойзу{?}[Яп. ノイズ – «шум». Игра слов – Шизука переводится как «тихая».], – посетовал Тодороки, направившись к дочери. – Больше действительности соответствовало бы.

К полудню семья Тодороки приехала в батутный парк, куда были приглашены все друзья и одноклассники Эрики. Дети бегали и носились среди других детей туда-сюда с воплями и смехом, иногда сбивая друг друга. Эрика, Эбигейл, госпожа Эрдем и некоторые другие мамы смотрели за своими чадами, стоя у ограждения, в то врем как Кацуки и Шото – единственные отцы из их компании, – сидели в кафе этого парка. Здесь была небольшая развлекательная зона для самых маленьких, где находилась песочница с необычным голубым песком, в котором уже возились Эиджи и Шуджи. Иногда Шото наклонялся к сыновьям и сыпал его в лопатки, ведёрки и формочки, помогая близнецам делать куличики, которые из-за свойства этого песка быстро разваливались, заставляя мальчишек строить всё заново.

– Так значит, Рика-чан всё же беременна? – спросил Шото, выпрямляясь на стуле. Кацуки разлепил глаза, немного сонно глядя на бывшего одноклассника – герою ранним утром пришлось съездить на работу, а по возвращению домой именинница не дала ему спуску и сна.

– Угу, – снова прикрыв веки, отвечал блондин. – Сегодня звонили из клиники и подтвердили.

– На кого рассчитываешь?

Бакуго немного помолчал, словно впервые задумавшись о поле второго малышка. Пожав плечами, он произнёс:

– Вообще – на девочку. С ними уже опыт есть. А так, пацана не хватает «для комплекта». Ты, вон, свой сразу двумя пополнил.

Шото усмехнулся, в который раз проверив, чем заняты близнецы.

– Долго планировали?

– Да нет. Всего два месяца назад стали разговаривать. Два с лишним даже. Врач сказал – седьмая неделя.

– Животворящие противозачаточные, – снова хмыкнул Тодороки, проведя бесхитростные математические подсчёты в голове. Он знал, что вместо тривиального средства защиты из резины Кацуки предпочитал поить супругу этими таблетками. Более того, Бакуго лично следил за ежедневным приёмом Эрикой оральных контрацептивов.

Блондин криво оскалился в многозначительной улыбке.

– Скорее наоборот.

Ближе к вечеру Тодороки и Бакуго забрали своих детей вместе с госпожой Эрдем и её сыном и поехали в дом родителей именинницы. Там их уже ждали Мицуки и Масару, которые занимались подготовкой праздничных столов и для детей в гостиной, и для взрослых в столовой.

Пока младшее поколение пополняло опустевшие желудки – из парка, в кафе которого они наелись пиццей и суши, до дома надо было ехать два часа, – и смотрела мультфильмы на телевизоре, мужчины и женщины сели за столом праздновать свой праздник.

Третий тост произносила Эбигейл.

– Дорогие наши Эрика и Кацуки. Все мы здесь собравшиеся понимаем, кого именно следует поздравлять в этот день. Именно благодаря вам нашим детям и внукам, – беловласка с улыбкой посмотрела в сторону Мицуки и Масару, – есть с кем дружить, веселиться и взрослеть. Эйми – замечательная девочка, которая уже сейчас подаёт много надежд. Умная, добрая, жизнерадостная и воспитанная, что немало важно, и этими качествами она обязана своим не менее прекрасным родителям. Я и сама мать, и кое-какие тяготы этой «профессии» могу понять. Но что остаётся для меня просто невероятнейшим подвигом во имя семьи, так это благороднейший поступок Кацуки и Эрики, которые решили родить ребёнка в столь юном возрасте. Благодаря вашему мужеству и невероятной любви друг к другу и к своему чаду сегодня мы собрались здесь все вместе праздновать этот замечательный день – день рождения Эйми. И не менее радует чудесная новость о том, что вы подарите этому миру ещё одного славного малыша, который наверняка вырастит достойнейшим и порядочным человеком.

На этих словах подруги Кацуки и Эрика посмотрели друг на друга с улыбкой. Мужчина положил руку на пока едва различимый животик супруги, а та накрыла его широкую ладонь своей – маленькой. Все присутствующие представительницы прекрасного пола умилились этой картине.

– Так что сейчас я предлагаю выпить за вас, наши дорогие друзья! – закончила беловласка.

– За Эрику и Кацуки! – присоединилась к словам Эбигейл Мицуки, поднимая бокал с шампанским.

Эрика подняла стакан с соком, произнося радостное:

– За родителей!

Они были счастливы в кругу семьи и друзей. Нашедшие свою любовь в разное время, нуждающиеся в ней до сих пор – вечно, сколько бы не прошло времени. Повёрнутые друг на друге и на своих детях, но не потерянные в бездонном океане своего безумия. Иногда серьёзно спорящие и обижающиеся, но всегда находящие компромисс и просящие прощения.

Тодороки Шото верно сказал – любовь бывает разной. Для каждого она – это что-то своё. И всё же любовь – есть величайшая радость, которую только способен познать человек. И мои герои были несказанно счастливы, что вовремя нашли её, распознали, вцепились всеми силами и никогда не отпускали.