Текст книги "Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)"

Автор книги: да_Винчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Ты ей ничем не поможешь, кнопка, – вкрадчиво произнёс он, стараясь достучаться до затуманенного пережитым страхом сознания девушки. – Врачи сделают всё, что могут.

– Почему так… Что с ней? Почему? – уже громче говорила Эбигейл, трясясь всё сильнее. Видя это, Старатель приказал застывшим в нерешительности рядом медработникам начинать осмотр, несмотря на сопротивление беловласки. Многие их коллеги уже доставали из самолёта начинающих приходить в себя пассажиров.

Тем временем та самая врач попыталась поднять Эрику на ноги, чтобы после уложить её на каталку, попутно продолжая прижимать один охлаждающий пакет к её шее сзади. Кое-как подволакивая под себя нижние конечности, шатенка поднялась, но тут же вырвалась из рук женщины, обессиленно рухнув обратно на асфальт. Её скрутило от сильного рвотного позыва и начало тошнит водой из организма, ведь последние два дня она употребляла только её. Сильнейшие спазмы выворачивали её наизнанку несколько долгих минут. Когда приступ закончился, санитары с лёгкостью подняли девушку на грани обморока и уложили на носилки.

– Готовьте кислородную маску! – крикнула доктор и тут услышала крики раненной птицы откуда-то сбоку. – Что там такое?!

Она обернулась назад. Два санитара стояли около Старателя и Сотриголовы. В руках последнего извивалась будто змея Эбигейл, стараясь вырваться из хватки отца и подбежать к Эрике. Она билась в истерике, как избалованный ребёнок, которому не купили конфету в воспитательных целях, но в её случае было всё гораздо хуже. Хоть состояние беловласки не было таким критичным как у Эрики, ей тоже требовалась мед помощь и госпитализация хотя бы на неделю.

– Мы справимся, сэмпай! – крикнули женщине работники больницы. Та кивнула в ответ и запрыгнула в скорую помощь, в которую уже погрузили каталку с шатенкой.

На Эрику надели подготовленную кислородную маску и начали делать кардиограмму. Линии на мониторе прибора танцевали чечётку под мотивы ирландских танцев. Ей кое-как из-за тряски установили капельницу в вену, после чего прошло немного времени и девушку накрыли тёплым одеялом. Она даже не могла поблагодарить врачей, а ведь ей действительно было неимоверно холодно.

Теперь единственное, что она различала –болезненные спазмы в животе, темноту перед глазами, адскую боль во всём теле, чьим эпицентром была голова. Кажется, Эрика приходила в себя несколько раз, даже смогла различить больничное помещение, но уже совсем скоро она бесповоротно провалилась в темноту, уже давно поджидающую свою излюбленную знакомую.

Да… здесь девушка была частым гостем.

====== Глава XXXI-XXXII. Превратности судьбы ======

– А что делать, если все вокруг ну совсем наперекосяк?

– Ну… фиг его знает! Думаю, надо на некоторое время расслабиться и просто плыть по течению.

– Для тех, кто не умеет плавать, это означает утопиться?

Олег Тищенков. «Кот»

С окончания истории нападения на летний лагерь UA, кражи двух учеников геройской академии, весьма успешной битвы с Лигой злодеев, ареста Один за Всех, раскрытия тайны Всемогущего и его последующей отставки, а также предотвращения теракта с самолётом прошло две недели. За это время в больницу, которую буквально осадили репортёры, с пострадавшими пассажирами и двумя девушками, посадившими Боинг, не пускали никого, кроме главы отдела полиции, который вёл все эти нашумевшие дела, а так же нескольких про-героев: Сотриголову, Всемогущего, директора UA и Исцеляющую девочку.

Эбигейл поправилась на третий день. Её перестали пичкать седативными и теперь восстановление шло при помощи витамин и спокойствия. Она лежала в палате VIP с телевизором, на котором ей включали только какие-то весьма стрёмные, по словам самой Айзавы, мультики и не давали волноваться от слова «вообще». Ей особо не рассказывали, что произошло после её похищения, но вскоре она уломала отца всеми возможными и невозможными способами, и тот поведал ей о пленении Бакуго, находчивости Момо с жучком, двойном спасении блондина сперва героями, затем одноклассниками, битве с Один за Всех и тайне Всемогущего. Он сам уже представал перед ней в истиной форме, но рекомендовать другом Сотриголовы, а себя назвал своим именем – Тошинори Яги. Эбигейл даже припомнила его со Спортивного фестиваля UA.

В нескольких метров по коридору больницы в палате, заставленной медицинскими приборами, лежала Эрика. Утыканная трубочками, капельницами и всевозможными датчиками, она еле дышала, подключённая к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Её организм практически отказывался выполнять свои функции, он был готов умереть, но «чёртовы врачи» вытащили девушку в момент, когда уже свет в конце тоннеля слепил ей глаза. Сейчас кардиомонитор едва пищал, было ощущение, что девушка в коме. По крайней мере, в фильмах у людей в коматозном состоянии показатели были примерно те же.

В тот самый день, когда врач шатенки только вышел из реанимации, на него тут же набросился глава полиции под руку с Всемогущим. Последнего тоже подлатали в травматологии, мужчина пересёкся со старым другом, узнал, что тот идёт к Эрике и увязался за ним.

В целом, волноваться было не о чем, о чём доктор и поспешил оповестить ожидающих. Нервный срыв у девушки всё же случился, но её организм был на редкость крепким, как и её нервы. Также было сказано, что физически Эрика поправится за несколько недель под строгим наблюдением врачей. А как обстоят дела с её психическим здоровьем рано было говорить. Врач допустил, что у неё останется травма на всю жизнь и в самолёт она навряд ли сядет когда-либо. А ещё могло диагностироваться пароноидальное поведение и даже ПТСР.

Однако не все прогнозы оправдались. Причём именно в положительном смысле. Эрика полностью пришла в себя на восьмой день, тогда же её отключили от большинства приборов, искусственно поддерживающих её жизнь. Первые дни она мало говорила, только какие-то односложные фразы. Глава полиции пытался её разговорить, но у него плохо выходило – либо он сам ничего не добивался, либо Всемогущий грозился выставить его за дверь. Эти двое часто навещали девушку, как и Сотриголова с Исцеляющей девочкой.

Зато у неё наблюдался просто дикий голод. Вся боль, по её словам, прошла, уступая место разрывающему чувству опустошённости в желудке. Её кормили часто, но маленькими порциями «пустой», но питательной еды. Давали травяные настои для укрепления пошатнувшейся нервной системы и ставили несколько разных капельниц, что было небольшой проблемой. Несколько раз Эрика выдёргивала иглу из вены, делая это скорее неосознанно, чем преднамеренно. Это врачи называли небольшим ПТСР, являющимся результатом пыток от Тоги Химико.

К слову о ней. После первого детального осмотра пациентки, в течении которого одной медсестре стало настолько плохо, что она упала в обморок и ей потребовался нашатырь, лечащий врач настойчиво вызвал к себе Цукаучи. Тот прихватил Всемогущего, а тот – Сотриголову. Как только все трое зашли в кабинет доктора, мужчина с ужасом рассказал им о результатах обследования. Помимо удалённого хирургически жучка, который вживила Тога девушке под кожу в районе сгиба левого локтя, на теле Эрики было обнаружено множество ранений. Не считая одной огромной фиолетовой гематомы, покрывающей весь живот, у неё были исполосованные бёдра шрамами от резаных ран, число которых врач даже считать не пытался, и это были лишь цветочки. Вся спина была в заживших ожогах, зарубцевавшихся и плоских разрезов кожи и мышц, были также следы от затушенных прямо на девичье теле бычков сигарет. Между лопатками порезы составляли слово «余計な» (с яп. «лишняя», «ненужная», здесь в контексте оттенок такой: «отброс», «мусор»). Руки пострадали только до локтей, но не сильно. Выше груди был лишь только один порез – прямой, параллельно повторяющий линию под левой ключице. Спереди отметин вообще почти не было, изувечен был только район рёбер. Завершал картину почти затянувшийся шрам на щеке.

– От скольких удастся избавиться? – спросил тогда Сотриголова, зная, что в этой больнице работает врач с очень интересной причудой, помогающей именно в таких случаях.

– Думаю, что полностью исчезнет только треть, – хмуро отвечал доктор. – Некоторые рубцы станут плоскими, остальные мы аккуратно поправим хирургически. Боюсь у этой девушки будет больше психологических травм, чем я ожидал. Откуда она?

Мужчины не ответили. Они сами не знали, кто она и что она. Допросы запрещали, а без них узнать что-либо было просто невозможно.

Итак, спустя две недели, когда пыл репортёров поутих и большинство из них даже отказались от навязчивой мысли пробраться внутрь больницы под видом больных, сюда вновь пришли Всемогущий, Цукаучи и Сотриголова. Вчера вечером лечащий врач Эрики оповестил их о том, что психологически девушка способна отвечать на их вопросы.

Мужчин сразу провели в палату шатенки: она стояла у окна, держа одной рукой капельницу в руке. За ней пристально наблюдала медсестра, чтобы девушка, не дай Бог, снова не дёрнула иглу из вены. Когда дверь в палату открылась, Эрика немного удивлённо обернулась, а потом и слабо улыбнулась часто навещающим её людям. Сотрудницу больницы сразу попросили удалиться, и та покорно вышла в коридор, объявив, что вернётся через полчаса сменить раствор в капельнице.

– Добрый день, юная Эрика, – улыбнулся девушке Всемогущий, усаживаясь на стул около стола. На него тут же поставил пакет с фруктами Цукаучи – он любил угощать шатенку и смотреть на её благодарную моську.

– С вами, джентльмены, каждый день добрый, – она улыбнулась и подошла к мужчинам ближе.

– Мы принесли тебе мандарины, клубнику, груши, манго и бананы, – отчитался детектив. Шатенка смущённо кивнула.

– Спасибо большое, но не надо было…

– Ещё как надо. Ты на скелета похожа, – флегматично ответил Айзава – он стоял около Всемогущего, сложив руки на груди и опёршись о стену.

– Присаживайся, – попросил Тошинори указав на стул напротив себя, но Эрика отказалась.

– Я лучше постою. Не могу уже сидеть и лежать – мышцы сводит.

– Эрика, мы к тебе сегодня по делу, – Цукаучи решил, что пришло время направить разговор в нужное русло. – Мы получили разрешение от Куросаки-сенсея на разговор с тобой.

– Допрос, то есть? – усмехнулась Эрика попытке мужчины завуалировать слово.

– Да. Он самый, – Цукаучи кивнул.

– Я готова… – почти уверенно произнесла девушка, но потом, обдумав, тихо добавила:

– Наверное…

– Хорошо. Тогда начнём с простого.

Мужчина достал из своей сумки диктофон и блокнот с ручкой. Положив записывающее устройство на стол, он включил его, после чего взял в руки письменную принадлежность и занёс её над чистым листом, приготавливаясь записывать самое важное.

– Назови своё полное имя.

– Я не помню своего имени.

– А как же Эрика? – изумился Цукаучи, переглянувшись с Всемогущим.

– Это имя дала мне Эбигейл. На самом деле меня называют подопытная ARI.K-1. Это мой личный номер, чтобы исследователи не запутались среди подопытных. Нас было очень много.

– Угу, – кивнул детектив, что-то чёркая в тетради. – Расскажи больше об этом. И о себе. Как ты попала к этим исследователям и в Злодейскую лигу.

– Хорошо. Я родилась 20 октября в Великобритании в зоопарке Ковентри. Это город на востоке английского графства Уэст-Мидлендс.

– В зоопарке? – переспросил Цукаучи. Эрика кивнула.

– На самом деле я карликовая игрунка, то есть – была ею. Обезьянка такая из семейства приматов. Я была довольно крупной особью, поэтому пользовалась популярностью в определённых кругах. С самого рождения я обладала причудой суперинтеллект. Такой, кажется, пользуется действующий директор академии UA.

На эту фразу учителя академии кивнули. Девушка продолжила:

– На сколько я помню, мне говорили, что я и Эбигейл сверстники. Где-то через год меня изъяли из моего вольера и отняли от семьи. Меня купил своему ребёнку какой-то толстосум. Но пацан быстро наигрался со мной, и я стала ему неинтересна. В то время я была развита на уровне четвероклассника и часто его оскорбляла, кажется. Потом меня покупали и снова продавали. В итоге я попала к каким-то живодёрам. Эти люди хотели спустить с меня шкуру в прямом смысле – им заказали сделать из карликовой игрунки шубу кукле Барби дочери очередного богатея. Я много их знала. Но всё обошлось – меня выкупил Джонатан Свон для Эбигейл. Ей было пять, когда он познакомил нас. Милосердная и милая девочка, очень доверчивая. Я за это её постоянно ругала. Вообще, я была той ещё занозой и вечно во всё влезала и со всеми спорила. Но Эбигейл лишь веселилась, да и дальше угроз от Джонатана о том, что он отвезёт меня куда-нибудь на Амазонку и бросит к крокодилам, не заходили конфликты. Я даже пыталась Мизуки насолить – у нас была своя холодная война, но она знала, как нужно мстить маленьким зарвавшимся обезьянкам.

Эрика усмехнулась, сначала смаргивая, а потом быстро смахивая ладошкой слезу с щеки. Вспоминать было не больно – больно было осознавать, что больше то время не вернуть.

Мужчины в палате пристально смотрели на девушку, а внимательнее всех её слушал Айзава. Шатенка рассказывала о тех временах, когда и он, и Сущий Мик, да вообще все потеряли контакт с его наилюбимейшим учителем и наставником.

– Своны всегда были ко мне добра, воспринимали меня как члена семьи. Поэтому я пронесла воспоминания о них через всю жизнь, выжигая из памяти собственное имя, чтобы не забыть их. Мы часто путешествовали с Эбигейл и её отцом – он был пилотом самолёта и возил нас по миру. Чаще всего мы летали в Англию – на его родину. Эбигейл даже стала считать её своей родиной, хотя родилась в Японии. Мизуки-сан очень ревновала её к другой стране.

Эрика снова усмехнулась и тут вдруг потянулась к игле в своей руке. Цукаучи очень суетливо и резко наклонился к ней, схватив за ладошку и отведя ту в сторону. Шатенка сперва непонимающе посмотрела на него, потом на их руки, а потом до неё дошло, что сейчас произошло.

– Извините… Я не контролирую это.

– Всё в порядке, – улыбнулся детектив вместе со Всемогущим. – Продолжай, пожалуйста.

– Да… В день, когда случилось… то, что случилось, я сбежала. Я хотела побыстрее добраться до больницы, где наблюдалась в то время Эбигейл, и оттуда позвонить в полицию. Но, во-первых, как оказалось позже, Эбигейл сбежала из собственной палаты. В ночь убийства она была в доме, в шкафу в нашей комнате. Её не нашли. А меня поймали приспешники Все за Одного – я даже не смогла покинуть пределы нашего двора. Меня присвоили себе учёные, работающие на Все за Одного. Я стала одной из двух тысяч триста семидесяти шести подопытных в первом корпусе. Тогда вовсю шли опыты по созданию Ному. Они плохо получались, учёные пытались скрещивать различные причуды, но никак не могли добиться истинно хороших результатов. Во мне скрестили сперва «Метаморфозу» – причуду, способную сделать из меня человека. Потом ввели какой-то наркотик, блокирующий причуду в том её состоянии, в котором она находилось в момент его введение, и уже так экспериментировали надо мной. От подопытного AGI.E-8 в меня пересадили «Сверхдедукцию». Этот парень был каким-то успешным детективом, его даже называли в своих кругах Шерлоком Холмсом. Так его, к слову, звали и сотрудники лаборатории. Только «Сверхдедукция» не работала, если в головёшке относительно пусто. Меня стали накачивать знаниями, а потом Все за Одного приказал забить на это, а то возникала вероятность, что из-за большого ума я могу сбежать. Я, кстати, пыталась. Но меня поймали. Тогда я ещё запоминала, сколько дней прошло со дня нападения на семью Свон. И надеялась, что Эбигейл вспомнит обо мне и начнёт искать. А потом надеялась, что не вспомнит – иначе она тоже могла попасть в от ад.

Эрика замолчала, смотря куда-то в пол. На её лицо легла тень, а глаза подёрнулись туманной дымков воспоминаний о бесконечных экспериментах.

– В основном мне стали скрещивать какие-то поддерживающие и не придающие особой силы причуды. Устойчивость к некоторым ядам и химикатам, супернюх, инфракрасное зрение, гипнотическое пение, вводящее людей в транс. Для работы улучшения последней причуды мне пересадили голосовые связки и мой голос изменился с мужиковатого, на жалобный писк котёнка. Максимальное время действия причуды изменилась с трёх минут на пятнадцать. Этим учёные раз и навсегда доказали, что физическое состояние тела влияет на силу действия квирка.

– Квирка? – переспросил Всемогущий. Шатенка усмехнулась своим мыслям, но потом пояснила:

– Квирк… Так называют причуды в своих кругах учёные из корпуса A, где находились мы – их подопытные.

Девушка помолчала с пять секунд, и опять заговорила:

– Быстрое, но не бесконечное самовосстановление разрушенных клеток продлило мою обезьянью продолжительность жизни. По прогнозам докторов сейчас она составляет 80-90 лет. Эта способность буквально развязывала моим мучителям руки – они ставили на мне самые изощрённые эксперименты, зная, что так просто я не загнусь. Последнюю причуды, пересаженную в меня, называли «Феромоны». В сущности её действие такое же, как у названия. Я могу выделять концентрат феромонов в воздух, вызывая голод, тревогу или сильное возбуждение, а также кратковременную влюблённость у противоположного пола. В данном случае – у мужского. На животных это тоже работает, но я опасалась использовать причуду на них. С помощью этого квирка мне удалось сбежать из лаборатории в свой самый последний побег. Но Все за Одного меня выследил и пленил снова, однако больше опыты на мне не ставили. Я стала ненужной. У меня снова забрали большинство причуд и отдали Химико Тоге, чтобы она отрабатывала на мне свои навыки маньячки и эксперта по пыткам. Все за Одного так же снабжал её наркотиком, тем самым, который блокирует причуду в том виде, в котором застал. Тога часто использовала его и на других своих жертвах.

А потом были бесконечные пытки. Я стала многое забывать из прошлого, того прошлого, что было связано с лабораторией – лица учёных, их имена, повадки, голоса. В моей памяти не осталось ничего. Я даже не помню, как устроен корпус A. Боль преследовала меня долгие годы, и я спасалась от неё лишь в своих воспоминаниях о жизни с семьёй Свон. О Джонатане, о Мизуки, о Кэцуми… то есть об Эбигейл. Это как… как отвлечение. Попытка сбежать от агонии. В какой-то момент я почувствовала, что теряю свою личность, саму себя. И тогда я прекратила это. Я не хотела превратиться в куклу, которой пыталась меня сделать Тога.

Эрика замолчала, подняв взгляд на Цукаучи. Она говорила «Спрашивайте, ведь мне нечего больше сказать». Детектив перечитывал сделанные записи, а вот Айзава вдруг подал голос:

– Что случилось на той недели, когда ты сбежала от Лиги Злодеев?

– Ничего такого, что могло бы показаться идеальным планом побега. Тога должна была покинуть убежище злодеев на несколько дней, и тогда она поручила Даби колоть мне ежедневную порцию наркотиков. А тот забил на это, потому как не любил особо возиться со мной, – девушка не стала говорить, что злодей просто-напросто жалел её и хотел, чтобы она сбежала сама. Поэтому он и не стал выполнять практически приказ от Химико. – В общем, как только я поняла, что моя причуда работает, то использовала феромоны и сбежала. Но немного не рассчитала последствий. В течение нескольких лет мне кололись разные наркотики, но за дозой всегда строго следили и не позволяли в накапливаться ядам в моём организме – мне кололи ещё и что-то типа противоядия. Четыре дня – наркотик, а пятый – противоядие, чтобы вывести его. Тогда мне противоядие не вкололи и у меня началась ломка. Мне тошнило, штормило, тело бил озноб. Люди на улице со страхом оборачивались на меня, думая, что я наркоманка. Какой-то парень помог мне, я не помню его имени, правда. Я тогда упала в парке в обморок, а он принёс меня к себе домой, дал принять ванную, накормил и вещами поделился. Я сбежала из его квартиры, как только он уснул – не хотела, чтобы Лига злодеев в случае чего убила его. А потом вернулась в парк и там встретила ваших учеников. А дальше вы знаете.

– Ясно, – Цукаучи встал, закрывая блокнот и выключая диктофон. – Этого достаточно. Я обговорю всё это с начальством. Хорошо дня, милая.

Детектив попрощался с девушкой и про-героями, после чего покинул палату, направившись обратно в участок. Эрика взъерошила волосы, почесала кожу головы, а потом посмотрела на Сотриголову.

– Как там Эбигейл?

– Её сегодня выписывают, – покорно отвечал Сотриголова. – Все показатели в норме. Говорят, что она будет смертельно бояться перелётов, но больше ничего такого страшного.

– Прекрасно, – девушка улыбнулась, опустив взгляд и посмотрев на руку. Игла в вене всё ещё сильно напрягала её, она помнила, как Тога нарочно попыталась сломать иглу от капельницы с наркотиком прямо тогда, когда она была поставлена шатенке. И даже если исключить смертельный страх Эрики в тот момент, было ещё много эпизодов, связанных с тонкими металлическими остроконечными инструментами.

Всемогущий был готов в любой момент дёрнуться и остановить руки девушки, но та и сама сдержалась, стойко отведя глаза в другую сторону. Ладошка, держащаяся за капельницу, сжалась до побеления, но потом расслабилась. Эрика тяжело вдохнула воздух и выдохнула.

– Как остальные ученики? Я слышала, что нападение на летний лагерь нанесло огромный урон детям и UA в частности.

– Никто из детей сильно не пострадал, – ответил Тошинори. – Те, кто получили ранения, уже полностью оправились. Они даже пошли спасать тебя и Бакуго, рассчитывая, что вы находитесь в одном месте. Их помощь была действительно неоценима, хоть они и нарушили прямой приказ от их учителей.

– Думаю, вы их уже наказали, – усмехнулась Эрика. Всемогущий кивнул, тоже растягивая губы в довольной улыбке.

– Куда без этого?

– А как вы… как получилось так, что вы дозвонились на телефон неизвестного пассажира Боинга? – задала давно волнующий её вопрос Эрика. У неё было несколько предположений, но все они были лишь эфемерными и пока что не подтверждёнными.

– Твоя версия? – спросил вдруг Сотриголова. – Попробуй использовать свой интеллект и дедукцию.

– Моя дедукция подсказывает мне, что вы человек, который очень плохо высыпается, не любите выделяться и светиться в новостях, предпочитаете задания под прикрытием. Недавно вы перенесли тяжёлое ранение, из-за чего ваша сила сократила время действия, и Вы чувствуете себя не таким уверенным в бою, как раньше. Вы тот тип человека, который готов рискнуть собой. Ваши методы обучения наверняка граничат с жестокостью, и Вы не щадите своих воспитанников. Вы высказываете собственные убеждения открыто и прямо, или молчите в особых случаях, предпочитая не вводить в заблуждение собеседника ложью или лестью. Не смотря на свою апатичность, Вы искренны в чувствах к своим ученикам и стараетесь стать для них хорошим наставником. Смею предположить, что такие качества Вам привил кто-то из Ваших учителей, кого Вы очень сильно уважаете. Вы долгое время жили один, и теперь, когда у Вас есть та, о ком надо много заботиться и уделять большое количество внимания, Вы находитесь в растерянности и пока решили пустить всё на самотёк. Наверняка в Вашей комнате мало мебели. У Вас так же есть кот, довольно крупная особь белого цвета. Вы не курите и не пьёте. И Вы любите видео игры. Вот что подсказывает мне моя дедукция.

«Да она его как открытую книгу прочитала…» – пронеслось в голове у сконфуженного Всемогущего. Айзава выглядел примерно так же: он смотрел на девушку так, словно бы его мама спалила за каким-нибудь неприличным занятием.

– Мы это… телефон мы взяли… у Все за Одного. Там был только один номер. Он сказал это что-то типа «это награда за старание»… – пробормотал Всемогущий, гадая, что эта девушка узнала поняла о нём с помощью своей причуды.

– Понятно… – как-то даже расстроено произнесла Эрика. – Я думала о записке с номером в кармане Шигараки или типа того. Эта была моя вторая версия после «набирали наугад до посинения», – она хихикнула, ясным взглядом больших шоколадных глаз посмотрев на мужчин. – Но могли ещё и позвонить в авиакомпанию, заявить об угоне самолёта и запросить у них номера пассажиров.

– Ух… это как-то… я даже не подумал о таком варианте, – снова пробормотал Всемогущий.

– Просто об угоне никто и не сообщал, – Айзава как-то очень флегматично это произнёс. Эрика понимающе кивнула.

Они поговорили ещё несколько минут, после чего пришла медсестра со сменным раствором для капельницы. Она даже попросила героев остаться и подержать Эрику – она хоть и была сейчас очень слаба, но хотелось на сто процентов исключить вариант развития событий, где она непроизвольно ударяет работницу больницы за то, что та вводит ей иглу в вену. Сотриголова с радостью помог, удерживая девушку со спины так, что та и двинуться не могла в его железной хватке. Когда дело было сделано, герои попрощались с девушкой и направились в палату к Эбигейл, которая уже вся как на иголках ожидала своей выписки.

Эрика осталась вновь с медсестрой, но чувствовала, как одиночество наполняет её сердце мерзкими липкими щупальцами цепляясь за бедный орган. Девушка вновь подошла к окну в надежде увидеть там уже знакомую макушку блондинистых растрёпанных волос и поймать на себе взгляд алых глаз.

Кто же знал, что сейчас этот взгляд гневно направлен на классного руководителя, спустившегося на первый этаж больницы.

– Почему нам нельзя навестить их?! – орал он на всё мед. учреждение, пока Айзава тяжело вздыхал.

– Это приказ полиции. К Эрике запрещено приближаться всем, кто не получил на это разрешение. Ты же знаешь, что сейчас твориться в СМИ.

– Да клал я хер на эти СМИ! Они вообще охренели! Из какой-то херни сделали ещё большую херь!

– Ну правда, учитель, – подала голос Момо. Она пришла в больницу вместе с Бакуго, как и все, кто был в тот самый день в парке: Мидория, Киришима, Тодороки. – Она ведь… она ведь столько жизней спасла! И чуть сама не погибла! Почему журналисты вывернули всё наперекосяк?

– Понимаете ли, дети… – вздохнул Шота, пытаясь придумать, как объяснить наиболее доходчиво всю ситуацию. – Никто ничего точного об этой девушке не знает. Даже её имя подделка – его дала ей кнопка. Вы видели события того дня своими глазами, видели похищение, но для народных масс, взбаламутившихся последними событиями, показаний детей будет недостаточно. Вероятность того, что Эрика замешана в якобы подставном Лигой теракте на самолёте с целью внедрить своего агента в мир героев, не нулевая. А, значит, что приверженцев этой теории будет становиться всё больше и больше. И неважно, что вы верите в её невинность и благие намерения. Сейчас нам надо доказать людям, что Эрика не представляет угрозы обществу и является лишь жертвой Лиги Злодеев.

Тут к Сотриголове подошла какая-то гражданская. Её лицо было почему-то заплаканное, но сама она улыбалась. В руках у неё была большая корзинка с фруктами и мягкими игрушками. Ей было очень тяжело, но она держала её изо всех сил.

– Извините, вы ведь про-герой Сотриголова? – спросила женщина у Айзавы. Тот кивнул. – Мне тут сказали, что к той девушке из самолёта не пускают. Говорят, что подарки можно передавать только через Всемогущего или Вас.

– Вас не обманули, мадам.

Гражданская широко улыбнулась, протягивая корзинку Шоте. Тот покорно её принял.

 – Может, что-нибудь передать ей?

– Д-да, конечно. Передайте ей, что я бесконечно благодарна за её мужество и силу воли. Далеко не каждый на её месте способен бы был взять на себя ответственность за целый Боинг и попытаться спасти пассажиров. Я не могу представить себе, что чувствовала она в тот момент… – женщина всхлипнула, поджав руки к груди и потупив взгляд. – На том борту был мой сын и внук. Когда они пришли в себя в больнице… когда сынок узнал, что произошло, он не разговаривал целых два дня. Он всё молчал и смотрел новости, где показывали то, что случилось после приземления самолёта. Девушку ведь сразу же госпитализировали. Сказали, что она чуть не умерла прямо в скорой помощи. Тогда сынок сказал… Сказал: «Знаешь мама. Я никогда не стану достойным и ногтя этой маленькой скрючившейся на асфальте девушки». Передайте ей, что всё что раздувают СМИ – это никак не должно её задевать. Все, кто был на этом самолёте, все их родственники и друзья знают, что в тот день она спасла не только четыре сотни пассажиров – она спасла всё общество Японии и мира от раскола.

– Я обязательно передам ей Ваши слова, – Айзава улыбнулся, кивая гражданской. – Я уверен, они много будут значить для неё.

– С-спасибо… и вот ещё… – женщина, обтерев лицо от слёз, закопошилась в своей сумке, откуда достала конверт. – Это написал Кёя. Мой внук.

– Могу ли я прочесть?

– Да, конечно. Если таковы правила…

Айзава кивнул и развернул письмо.

«Тётенька!

Мне сказали, что я не могу с Вами увидеться, но могу написать письмо! Очень надеюсь, что Вы прочитаете его!

Я хотел сказать Вам огромное спасибо! Вы спасли меня, и папу, и всех на самолёте! Вы такая бесстрашная и сильная, прямо как Всемогущий! Вы мой кумир! Поправляйтесь скорее, тётенька! Я Вас очень люблю! Когда я вырасту, я хочу стать героем, таким как Вы!

Я надеюсь, что с Вами всё в порядке. Слушайтесь пожалуйста врачей и выполняйте всё, что они вам говорят. Таблетки хоть и невкусные, но они полезные. Меня они за три дня лечат всегда! А если не слушаться – можно не выздороветь. А я хочу, чтобы Вы были здоровы, тётенька! Выздоравливайте скорее! Я Вас сильно-сильно люблю! Приходите к нам в гости!

Кёя»

Мужчина молчал, хотя все строчки уже были прочитаны дважды. Прошла где-то минута, женщина забеспокоилась о том, что в письме может быть что-то не очень хорошее и попросила его прочесть, ведь она не смотрела его дома. Но Айзава покачал головой и сказал, что всё в порядке, покорно передавая листок даме. Женщина снова заплакала, ещё на середине простенького послания пятилетнего ребёнка для своего героя.

Шота вновь забрал письмо и положил его в корзинку в лапы плюшевой обезьянки. После этого, гражданская распрощалась с ним и юными героями и ушла восвояси.

– Они часто сюда ходят, – сказал мужчина ученикам, ставя корзинку на ближайший столик. – Времени прошло достаточно, а люди всё ломятся в больницу, чтобы передать свою благодарность. Даже те, кто никак не был связан с пассажирами на Боинге. В больнице пришлось выделить отдельную палату для подарков. И у нас дома тоже место закончилось для всего этого плюшевого нечто. Эбигейл просто в восторге от этих игрушек, которые ей носят изо дня в день.

– А Вы… Вы ведь верите в её невиновность, учитель? – спросил Киришима, подходя к классному руководителю на несколько шагов. Тот смерил его долгим взглядом, потом осмотрел выражения лиц каждого своего ученика, которые ждали его ответа, как манну небесную, и, наконец, заговорил: