Текст книги "Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)"
Автор книги: да_Винчи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
====== Глава I. Гадкий утёнок ======
Одна из самых трудных в жизни вещей – хранить в сердце слова, которые нельзя произносить.
Джеймс Эрл Джонс
Весна уже вовсю дышала тёплым ветром в лица всех, кто не поленился и вышел на улицу этим прекрасным днём. Он гулял по всему городу, добравшись до чудесного сада лучшего поместья в Мусутафу, где моментально начал заигрывать с листвой крон деревьев идеальных форм. Юная девушка ласково улыбнулась очередному его лёгкому порыву. Она сидела здесь на лавочке, в тени, и вышивала золотой нитью по беленькому платочку. Рядом с ней лежал кружевной зонтик, предназначенный для защиты от слишком наглых лучей дневной звезды.
Впрочем, своё занятие она в вскоре окончила, после чего задумчиво посмотрела на сочную траву у ног. Под ярким солнечным светом та сменила свой цвет с зелёного на жёлтый, а местами – даже белый. На границе с тенью травинки резко становились глубокого оливково-зелёного оттенка, и именно здесь их приминали туфельки, надетые на хрупкие маленькие ступни.
Девушка поддалась искушению и протянула руку под золотые лучики. Не прошло и пяти минут, как кожа уже нагрелась, хотя температура воздуха сегодня была относительно невысока, а, следовательно, и пагубное действие солнца тоже.
Ей нравилось солнце. Но, наверное, солнцу не нравилась она. И решило это не оно, а проказница-судьба. Вздохнув, девушка вернула руку в тень и поправила ею выбившуюся вьющуюся белую прядку за ухо, а затем и резиночку длинного рукава своего шифонового платьица.
Тут у входа в сад показалась фигура парня. Девушка от радости аж со скамьи вскочила и хотела бы подойти ближе, как он уже был рядом. Парень обхватил её плечи руками и вместо приветствия слегка «задвинул» её обратно в тень.
– Широ-чан, прекрати вечно нарушать запреты врача, – он нахмурился, сощурил гетерохромные глаза и с упрёком посмотрел на девушку.
– Шото, мне не запрещено быть на солнце. Просто нельзя долго находиться под прямыми лучами, – она мягко улыбнулась. Парня же это не успокоило.
– Да, но осторожность не помешает.
– Осторожность, а не паранойя, – она нежно погладила Тодороки по лицу, и только после этого он расслабился и выдохнул.
– Да, прости ты права. Просто, твой альбинизм… Это не болезнь, но я всё равно не могу перестать переживать.
– Ничего. Мне приятно, – она положила и вторую руку ему на щеку, и аккуратно притянула к себе. Парень, накрывая своими ладонями её запястья, закрыл глаза, и тогда девушка поочерёдно поцеловала их, начиная с того, где был шрам. Она всегда так делала при встрече, это стало их своеобразным приветствием вместо поклонов, рукопожатий, объятий и прочих традиционных «мероприятий».
– Ты долго ждала?
– Ну, когда меня привезли, сказали, что ты на час задержишься, – она пожала плечами. – Я решила посидеть на свежем воздухе, Тодороки-сан мне разрешил.
– Ладно, тогда бери зонтик и пойдём, – он взял её за ладошку и вопреки своим словам, сам потянулся за кружевным изяществом на лавочке, красоту которого в полной мере мужчинам всё равно никогда не оценить.
– А нитки? – девушка обеспокоенно обернулась, но Шото, раскрыв зонтик и занеся его над ней, потянул её на солнечную сторону.
– Да уберут твои нитки, – отмахнулся он. – Пойдём, пройдёмся, замаялась, небось, уже. Надо же, час ждала!
Она улыбнулась и больше возникать не стала.
Пара подростков прошлась по ближайшим окрестностям сада под руку, разговаривая о всяких пустяках, пока Тодороки не перешёл к важной теме для обсуждения.
– Меня приняли в UA на геройский факультет, – он почувствовал, как девушка остановилась, поэтому обернулся к ней. На её лице застыло выражение смешанных чувств – радости, перекрываемой ступором.
– UA? – она невесело улыбнулась, чуть сильнее сжав ручку зонтика. – Это же здорово. Ты всегда туда хотел… Поздравляю.
– С днём сантехников? – он поднял бровь, наблюдая за тем, как её выражение сменилось на удивлённое. – Что-то голос у тебя не радостный.
– Я просто… Нет, я рада, но… – она пыталась найти подходящие слова, чтобы её эгоистичное желание звучало не столь ужасно-противно. – Теперь мы будем видиться ещё реже, чем раз в месяц.
Застенчивый румянец покрыл её бледные щёки. Она была сильно смущена своими словами, но вот парень нашёл это очень милым. Он глухо посмеялся. Девушка покраснела ещё больше, но уже от очередного удивления.
– Широ-чан, ты такая милая! – сквозь смех выдавил он, пока та надула щёчки. – Не волнуйся, – сказал Шото, когда уже успокоился, – я поговорил со стариком. Он разрешил перенести наши встречи вместо первого вторника месяца на каждое воскресение.
– Прям каждое? – недоверчиво спросила она.
– Прям каждое, – кивнул Тодороки.
Прошла секунда. Две. Посомневавшись немного, «Широ-чан» широко улыбнулась и, выронив зонтик, прыгнула на Шото с объятиями.
– Уииии!!! Я так рада, так рада! Шото, ты такой молодец! Поздравляю! Ты станешь настоящим героем, самым великим! Я верю в тебя!
– Теперь я не просто вижу, а на себе чувствую, насколько ты рада, – он снова рассмеялся, обнимая в ответ девушку так, что её ноги оторвались от земли. Она была гораздо ниже Тодороки, да и любого своего сверстника или сверстницы. Не выпуская её из рук, Шото наклонился и поднял зонтик – ей пришлось немного прогнуться в спине. С невозмутимым лицом он выпрямился и поднял над ними слегка запылённое кружево на спицах.
– Ничего, весной солнце не такое палящее, – в своё оправдание сказала «Широ-чан», чмокая парня в щёку.
– Пойдём на каток, – подытожил разговор Шото и, не дождавшись ответа от девушки, потянул её в сторону выхода из поместья.
– Стой! Я почти забыла! Смотри… – она достала непонятно откуда платочек из того же материала, что и её лёгкое платье в пол, расшитое кружевами по краям. В одном из углов были написаны две буквы на английском. – Это первые буквы твоего имени и фамилии. Я сделала это для тебя, чтобы ты помнил обо мне, пока учишься в старшей школе.
– Я всегда помню о тебе, – почти обиженно сказал он.
– Да, но… Раньше в Англии женщины отдавали собственные платочки мужчинам в знак своей симпатии. А вот мужчины берегли полученные подарки и носили их возле сердца, – она вновь взяла платочек из его рук, сложила и положила в нагрудный кармашек джинсового пиджака парня. – Это способ сказать: «Я люблю тебя». Равновесие не нарушит / Кровь соперника на острие! / На ладони слеза любимой*.
– Только у тебя получается соединять свою английскую утончённость и японское умиротворение, – усмехнулся Тодороки.
Эбигейл Свон – дочь английского эмигранта Джонатана Свона и японской беспричудной дочери влиятельного бизнесмена Мизуки Оониси. Будучи бесталанной, мать Эбигейл стала неинтересна отцу в плане предмета для «брака по причудам» с Энджи Тодороки, поэтому ей позволили выбирать себе мужа самой. Её место заняла её лучшая подруга – Рей. Девушка недолго думала и согласилась на предложение руки и сердца от Джонатана, который вот уже месяц бегал за обременённой богатством и славой отца Мизуки. Счастливая новобрачная порвала все связи с семьёй и уехала с мужем куда глаза глядят.
Прошло много лет. В один роковой день на семью Оониси совершила нападение небольшая группировка злодеев. Весь дом уже был залит кровью слуг и хозяев, когда полиция прибыла на место преступления. Как выяснилось позже, Джонатан и Мизуки Свон в тот же день были зверски убиты в своём доме. Их дочь не пострадала, так как наблюдалась в больнице из-за сильных солнечных ожогов, к которым была предрасположена с детства из-за своей кожи альбиноса.
Рей не могла бросить дочь подруги. Она нашла женщину, готовую за определённую плату растить девочку. Даже после того, как госпожу Тодороки забрали в психиатрический диспансер, её муж, ведомый своими целями, продолжил оплату «воспитания» Эбигейл. Когда ей исполнилось восемь, Энджи познакомил (скорее «свёл») её со своим младшим сыном Шото. Они довольно быстро сблизились, проводили каждое лето вместе, которое оба ждали с нетерпением.
В более зрелом возрасте паренёк влюбился в девочку, а та ответила взаимностью, потому как и сама испытывала тёплые чувства к нему. Как только об их связи узнал Энджи, их частые встречи прекратились. Эбигейл начали охранять его люди, видеться с Шото ей разрешали только по первым вторникам каждого месяца. Девушка перестала что-либо понимать, а оба Тодороки ей ничего объяснять не собирались. Шото лишь стал серьёзнее, с каждой встречей она ощущала, как сильно он взрослеет и растёт морально – не по годам, а по часам.
После похода на каток, подростки направились в парк. Солнце уже скрылось за кронами высоких деревьев, поэтому девушка могла не пользоваться зонтиком. Сейчас его в левой руке нёс Шото, как и их коньки, а второй бережно сжимал ладошку Эбигейл.
– Когда начинаются уроки? – спросила девушка, посмотрев на парня. Тот поднял брови в удивлении.
– Как и в обычной школе – с апреля. Это просто школа, только с уклоном, – Шото пожал плечами, бросив взгляд на Эбигейл. – Почему ты не хочешь в UA?
– Я… не хочу развивать свою причуду, – смутившись, ответила она. Рука нервно потянулась к уху, из-за которого опять выбилась прядка её длинной чёлки. – Да и Тодороки-сан запретит мне туда идти.
– Тц… – парень зло оскалился, вспомнив лицо отца, – кто его спросит? И причуда у тебя нормальная.
– Я не хочу, чтобы меня снова оскорбляли, – продолжала отнекиваться Эбигейл. – Подростки в наше время будто все разом на что-то озлобились.
– Пусть только попробуют рот открыть. Останутся без зубов, – Шото сжал челюсть и кулаки. На его лице заиграли желваки.
– Какой ты злой сегодня. Тебе надо успокоиться.
Не успела Свон договорить последнее предложение и полностью повернуться лицом к парню, как лицо Тодороки уже было перед ней. Его взгляд был слишком серьёзным, он словно пытался всмотреться в её душу через её глаза. Эбигейл даже немного напряглась от него.
– Шото? – удивлённо спросила она. – С тобой всё хорошо?
– Тихо, – он прищурил глаза, опустив взгляд ниже на бледно-розовые губы Свон. – Какая ты неудобная, – произнёс Тодороки, цокнув.
– Ч-что?
Эбигейл не успела проанализировать слова Шото. Нагнувшись ещё ниже, парень накрыл своими губами губы Свон, запечатлев на них почти целомудренный поцелуй. Девушка почувствовала, как узел внизу живота, завязавшийся в течение нескольких предшествующих поцелую секунд, резко оборвался и будто бы выпустил на волю рой бабочек. Дыхание перехватило от резко возникшего где-то в сердце безумного азарта, лишний вдох доставлял неприятные ощущения лёгким из-за обострившихся в эти секунды чувств.
Почувствовав, как в неудобном положении спина начала ныть, Шото положил руку на затылок девушки и потянул её на себя, немного выпрямляясь, но не отрываясь от сладких и уже припухших мягких алых губ. Эбигейл пришлось встать на носки.
– Всё, теперь я спокоен, – отстранившись от неё, заключил Тодороки апатичным тоном.
– А я что-то не очень, – Свон покраснела и накрыла ладонями щёки, чуть отворачиваюсь, будто боясь, что парень вновь накинется на её губы. Хотя, естественно, в душе она была не против. Шото же только посмеялся и, взяв её за руку, возобновил их прогулку.
День уже подходил к концу. Об этом свидетельствовало не только заходящее за горизонт дневное светило, но и подъехавшие к выходу из сада две чёрные машины. Из них вышли строго одетая женщина и трое охранников.
– Эбигейл, – позвала она воспитанницу. – Нам пора домой.
– Сейчас, Хасэгава-сан, – крикнула в ответ Свон, чтобы женщина услышала её. Потом она снова повернулась к Шото. – Что ж… это был хороший день. Спасибо тебе.
– Почему… ты должна уходить?.. – Тодороки снова сжал кулаки и отвернулся. Свою злость ему с каждым днём было всё сложнее сдерживать. А когда дело касалось Эбигейл – это было практически нереально.
– Я не знаю… – с печальной улыбкой сказала девушка. Чтобы успокоить парня, она поцеловала его в щёку и, забрав зонтик и коньки из его рук, направилась к машинам. – До встречи, мой герой.
– Да… до встречи… – почти неслышно сказал он в спину удаляющейся Эбигейл.
Дойдя до охранников и опекунши, Свон села в машину. Вскоре к ней присоединилась Ёсико Хасэгава с одним из тех амбалов. Он приземлился на место рядом с водителем, остальные же сели во вторую машину.
Автомобили тронулись и помчали по вечернему Мустафу, до победного провожаемые взглядом Шото.
– Как каток, Эбигейл? – учтиво спросила Ёсико у задумавшейся девушки. Эбигейл полулежала рядом с ней на тёплом кожаном сидении и умиротворённо смотрела на пролетающие мимо окна смазанные очертания города, погружающегося в ночную тьму. Голос Хасэгавы вырвал её из простраций, и её губы дрогнули в нежной полуулыбке, когда она вновь вспомнила прошедший день.
– Всё такой же скользкий…
Комментарий к Глава I. Гадкий утёнок *Хатори Хасо
Эбигейл – «радость моего отца»
Свон – лебедь
Хасэгава – с яп. 長谷川 – длинный + долина + река
Ёсико – совершенный ребенок
Предупреждение: альбинизм в фанфике гиперболизирован как в принципе, так и самим Шото Тодороки. Естественно, от пяти минут на солнце коже Эбигейл ничего не будет, но уже в первые десять минут она почувствует недомогание и неприятные ощущения. Ожог получает примерно за полчаса (всё зависит от температуры воздуха и солнечных лучей в целом).
====== Глава II-III. Его женщина ======
...когда у человека есть что-то, что он хочет защитить... лишь тогда сможет он стать по-настоящему сильным...
Наруто
Первая неделя обучения подходила к концу. Эбигейл продолжила своё домашнее обучение по скайпу со своими старыми добрыми учителями. Литературу и английский с ней репетировала Хасэгава, было решено, что каждую среду её будет забирать в свой офис Старатель, чтобы развивать с ней её причуду. Отказать ему она не могла по многим причинам, а Энджи и слышать не хотел о протестах.
Сегодня был пятничный день. К полудню Эбигейл закончила все свои занятия, и теперь переписывалась с Шото.
Широ-чан: Что-то я упустила мысль. Куда вас везут?
Рамбутанчик: У нас геройская тренировка в каком-то изолированном от академии пункте. Будем упражнять спасение или типа того. Так что сейчас мы трясёмся в автобусе.
Широ-чан: О, это должно быть круто. Тебе ведь нравится?
Рамбутанчик: Трястись в автобусе?
Широ-чан: Да брось, наверняка он удобный.
Рамбутанчик: Я не могу оценить его прелесть, когда вокруг так громко галдят. Кажется, мои одноклассники вообще не заботятся, понимает ли их собеседник или нет.
Широ-чан: А у меня слишком тихо. Целыми днями в комнате сижу. Ещё и Хасэгава-сан ушла. Я совсем одна (((
Рамбутанчик: Скоро мы увидимся. Я обязательно подниму тебе настроение. Кстати, куда сходим после катка? Мелодрама или комедия?
Широ-чан: Мне уже поднимают настроение твои СМС))) Фэнтези, конечно!
Рамбутанчик: Кто бы сомневался…
Широ-чан: Пффф!
Широ-чан: Как тебе UA в целом? Ты уже завёл себе новых друзей? Какой он, твой класс героев?
Рамбутанчик: Ну, преподают здесь на высшем уровне. UA превзошёл все мои ожидания. С этой академией я смогу стать настоящим героем.
Рамбутанчик: Класс как класс. Есть особо шумные, есть ботаники, есть те, кто сидит в сторонке, а есть Бакуго.
Широ-чан: Бакуго? Это какой-то новый тип людей?
Рамбутанчик: Если увидишь его – поймёшь.
– Эй, Тодороки, – к парню, сидящему на заднем сидении, повернулась Джиро с одновременно подозрительным и хмурым лицом. – Чего это ты там так долго строчишь? Переписываешься с кем?
– Какая разница? – Шото наклонил телефон экраном к груди, чтобы исключить любую вероятность того, что его переписка будет обнародована.
– Неужели девушке? – пошутила Кьёка, но увидев чуть сконфуженное лицо Тодороки после своего вопроса, тут же вскрикнула:
– Да ладно! Правда, что ли?!
Тут весь автобус, наблюдавший за весьма односторонним диалогом, всполошился.
– У Тодороки есть девушка?! – завистливо крикнули Минета и Каминари.
– Да ладно, у этого двумордого? – Бакуго чуть с сидения не упал, в шоке пялясь на Шото.
– Бли-ин, ну почему именно самый красивый мальчик забит?! – проныла где-то в сторонке Мина.
– Успокойтесь, ребята, – поучительным голосом заговорил Иида. – Вы так кричите, будто злодей напал. Это всего лишь девушка!
«Тодороки и здесь отличился. Завидую я ему!» – пронеслось тем временем в мыслях у старосты.
Тодороки цокнул. Ребята всё не умолкали, обсуждая его и его «девушку», совсем не обращая на него внимания. Он снова открыл чат с Эбигейл, где уже светилось четыре сообщения.
Широ-чан: Чего ты замолчал?
Широ-чан: Шото, что-то не так?
Широ-чан: Ответь мне, я начинаю волноваться.
Широ-чан: Шото, я чем-то тебя обидела?
Рамбутанчик: Прости меня, меня отвлекли. Мы уже почти приехали, я больше не смогу с тобой говорить.
Эбигейл ответила моментально.
Широ-чан: Хорошо, рамбутанчик. Услышимся вечером?
Рамбутанчик: Да, малыш. Пока.
Широ-чан: Пока-пока.
Тодороки отключил телефон и со вздохом откинулся на сидение. Несмотря на свою уникальность, UA оставалась обычной школой. И ребята здесь – самые обыкновенные подростки.
Целый день после атаки на USJ Эбигейл не отходила от экрана телевизора. Одна картинка страшнее другой вертелись там: разрушенный центр по подготовке, раненные герои, испуганные студенты UA. По снимкам было трудно сказать, какого было состояние Шото, но дикторы говорили, что серьёзно пострадал лишь один ученик – Изуку Мидория. Тодороки как-то рассказывал о нём Свон, когда перечислял ребят своего класса, но сейчас она могла и его, и остальных увидеть сама.
Она ждала воскресения, как манну небесную. Даже легла в восемь вечера, чтобы поскорее проснуться на следующий день и увидиться с Тодороки. Но только проворочалась до часа ночи из-за лишних волнений. В итоге Ёсико разбудила её только в одиннадцать с вестью о том, что на улице девушку ждёт Шото. В спешке ополоснувшись и надев заранее приготовленные брюки, маечку, вязанный кардиган не по размеру и шляпку, Эбигейл запрыгнула в кеды и выбежала на лестничный проём. Зонтик она не взяла, так как была достаточно укрыта от солнца, которого, к слову, сегодня не было из-за облаков, заполонивших всё весеннее небо.
– Рамбутанчик! – с криком выбежала из подъезда девушка и бросилась на шею парню, ожидающему её почти у самой двери. Шото словил её чуть ли не в полёте. Не успел он ответить на объятия, как та суетно отстранилась и, по обыкновению завладев его лицом руками, притянула к себе и поцеловала каждый глаз. – Ты как? Всё в порядке? Ты цел? Почему не отвечал на звонки?
– Прости, мой телефон отошёл в мир иной, – Тодороки улыбнулся и всё-таки обнял девушку, словив её съехавшую с белых волос шляпку. – Со мной всё в порядке, правда. Никто, кроме Мидории не пострадал.
– Это так бесчеловечно! Как они могут нападать на детей?! Мне становится так плохо от одной мысли, что с вами могло что-то случиться! – Эбигейл почти плакала. На её обычно светлом лице распространились алые пятна, а глаза были на мокром месте.
– Всё хорошо, Широ-чан, – уверенно сказал Шото, успокаивающе погладив её по голове. – Все живы и относительно здоровы. Давай подбирай сопли и пошли на каток. Где, кстати, твои коньки?
– Упс… – Эбигейл сорвалась с места, забежав обратно в подъезд. Спустя несколько минут она спустилась уже с коньками, вся красная, запыхавшаяся, но всё равно счастливая. – Теперь идём!
Каток сегодня выглядел волшебно в честь фестиваля цветов Хана Мацури. Посвящён он появлению на свет Будды, основателю ведущей религии в Японии. В этот день всё было украшено цветами и бумажными фонариками, люди совершали шествия, будучи разодетые в самые различные яркие наряды. Многие шли на каток, поэтому в это воскресение здесь было особенно людно, и у каждого посетителя была разная степень владения коньками. Лёд заполнили все: от профессионалов до тех, кто пришёл впервые.
– Ну вот опять… – сетовал Шото, распластавшись у самых ног Эбигейл, будучи сбитым очередным мальчиком-неумехой. Свон хихикнула от обречённого выражения лица парня, а вот виновник его падения, лежавший рядом с ним, с сожалением смотрел на «грозного дяденьку».
– П-простите, я не нарочно! – проблеял он. Тодороки вздохнул и, не вставая из позы «звёздочка» заверил пацана, что не обижается, и вообще он хотел сам лечь на лёд.
С размаха. На твёрдый неудобный лёд.
– Так и убить кого-нибудь можно, – сказал он Эбигейл, когда она помогала ему подняться. Повеселевшего парнишки уже не было рядом – он уже укатал куда-то, чтобы сбить ещё парочку живых кеглей на этом ледяном поле брани.
– Все мы так начинали, – мирно ответила девушка. Шото вздохнул.
Они поехали дальше, держась за руки. Но не прошло и минуты, как Тодороки снова был сбит с ног.
– Да твою дивизию! – ругнулся парень. Добродушия в нём резко поубавилось после того, как при встрече с холодной твёрдой поверхностью, по которой он умудрился ещё и вперёд проскользить, его нос неприятно хрустнул. Из него тут же полилась кровь.
Где-то на заднем фоне от этого вида вскрикнула Эбигейл. Шото обернулся на виновника столкновения, который лежал рядом с ним, с явным желанием закопать его под этот же лёд. Но оно резко куда-то пропало, когда он увидел зелёные курчавые волосы.
– П-простите, я не хотел, – начал оправдываться начинающий герой, так и не посмотрев на одноклассника.
– Мидория? – удивлённо спросил Тодороки. Он не ожидал увидеть кого-либо из одноклассников здесь.
Изуку изумлённо поднял на него глаза.
– Тодороки-кун? – спустя несколько секунд спросил он. – У тебя кровь!
– Шото! – после слов неизвестного ей паренька к ним тут же подъехала Эбигейл, оклемавшаяся от шока. Она схватила руками лицо Тодороки, а после того, как убедилась, что из носа и вправду хлещет кровь и ей не показалось, она засуетилась:
– Божечки! Вставай, солнышко, нам надо в медпункт! – она положила руку немного «тормозящего» парня себе на плечо и медленно начала его поднимать. С другой стороны парня подхватил Мидория, помогая ей вывести его с катка.
После удара разум Шото смешался, а голова шла кругом от пульсирующей боли. Он был дезориентирован. Эбигейл и Изуку приходилось действовать очень осторожно, особенно на льду, особенно Изуку.
– Давай, аккуратно, тише… – приговаривала успокаивающим тоном девушка.
Они довели его до лавки, где обычно обувают коньки, и усадили на неё. Эбигейл достала из шкафчика для личных вещей клиентов катка свою сумку, откуда извлекла платок и приложила его к носу Шото. При этом его голову она немного опустила, мягко надавливая на затылок, чтобы кровь стекала вниз и впитывалась в голубую ткань.
– Сходи за обувью Шото, пожалуйста, – обратилась она к Мидории. Парень слегка удивился – она совершенно не сердилась на него. Если это девушка Шото (а он подозревал, что это так), то она совершенно не соответствовала его ожиданиям. Слишком мягкая и добрая. – Надо отвести его в медпункт, чтобы исключить возможность перелома.
Изуку кивнул и убежал. Спустя всего несколько секунд он вернулся с кедами одноклассника. Их он достал из шкафчика, ключ от которого дала ему сама Свон. Девушка приложила руку Мидории к носу Тодороки, чтобы он держал уже окровавленный платок максимально аккуратно. В это время она быстро переобула Шото.
После этого ребята отвели травмированного парня в медпункт. Там на своём месте дежурного врача сидел медбрат. Он тут же подошёл к подросткам, заранее поняв, что произошло. Сознание Тодороки к этому времени немного прояснилось, но от этого лишь боль стала чувствоваться острее.
Медбрат осмотрел парня и немного «поколдовал» над ним.
– Ничего страшного. Просто ушиб, – заключил он. Эбигейл и Изуку спокойно выдохнули. – Сотрясения тоже вроде как нет. Кровотечение я остановил. Вот, приложи это, – он протянул Тодороки пакетик льда. Тот принял его, выполнив инструкцию. – Сейчас ему лучше вернуться домой. Если в течении двух дней будут тревожить головные боли, потери сознания, сонливость – обратитесь к врачу. Скорее всего отделается просто ушибом – отёк, конечно, будет, да и нос будет болеть, но это пройдёт.
– Спасибо, сэнсэй, – одновременно произнесли Мидория и Свон, поклонившись медбрату. Тот улыбнулся в ответ и ушёл во вторую комнату медпункта, где находился его кабинет.
– Ты как, рамбутанчик? – Эбигейл присела на кушетку по правую руку от Шото. Тот устало посмотрел на неё, переместив немного пакетик со льдом к другой части припухшего носа.
– Всё хорошо, малыш. Мне уже совсем не больно, – почти не соврал парень, чтобы успокоить взволнованную девушку. Та ему точно так же «почти» поверила, кинув на его слова. – Когда что-то происходит, рядом всегда оказывается Мидория, – то ли пошутил, то ли нет Тодороки, взглянув на смутившегося парня.
– Прости… – выдавил он, покраснев от стыда ещё больше.
– Не бери в голову.
– Так ты тот самый Мидория? – в глазах Эбигейл загорелся интерес. Она будто забыла про побитого катком парня и подошла к его однокласснику, изучая его взглядом со всех сторон. – Хммм… Ты выглядишь довольно крепким, – она пощупала его мышцы. – Волосы прикольные, – Эбигейл потрепала его кудряшки. – Рост – средний, – Свон сравнила его 166-сантиметрового и себя 148-сантиметровую.
– Ты же сама мелкая! – непонятно от чего всполошился Мидория. Его реакция позабавила девушку.
– Я Эбигейл Свон, – она улыбнулась и сделала неглубокий реверанс. – Будем знакомы.
– Изуку Мидория, – на автомате представился парнишка. – Ты что, европейка?
– Наполовину, – кивнула Эбигейл. – Мой отец был англичанином, а мать – японкой. Но я пошла в отца внешностью.
– Ты альбинос? – вдруг спросил Изуку. Девушка удивилась наблюдательности парня и его познаниям, но кивнула. – А ты… девушка Тодороки-куна? – спросил-таки Мидория.
– Шото не любит это слово, – Эбигейл покачала головой, снова улыбнувшись. – Для него это звучит несерьёзно и по-детски. Он говорит, что я «его женщина».
– Женщина? – Изуку не переставал удивляться всё сильнее с каждым словом девушки, хотя казалось куда уж больше. – Сколько тебе лет?
– Я твоя ровесница. В сентябре мне будет 17.
– Я хочу сказать, что я вообще-то тут, – вдруг подал голос Шото. – И молчу только потому, что у меня болит голова.
Тодороки не понравилось, как мило беседовали его одноклассник и Эбигейл. Он надеялся хотя бы этот день провести спокойно в обществе своей женщины, как он действительно её называл, но и тут столкнулся с этим парнем. Он ничего не имел против Мидории, но их частые пресечения уже напрягали его. И к тому же, день его общения с Эбигейл вдруг перерос в день общения Эбигейл и Изуку. Хорошо, что хоть он, а не Минета, или Бакуго.
Немного подумав, Шото пришёл к выводу, что Мидория в принципе был лучше любого из его класса для этой встречи. Хоть он и сбил его на катке, и теперь у него болела голова, но это лучше, чем пошлые поползновения Минеты или Каминари, взрывного характера Бакуго, бесконечных вопросов от девочек и т.д.
Эбигейл и Мидория одновременно обернулись на парня, после его слов.
– Так ты соврал мне! Тебе всё-таки плохо! – Свон, под внутреннее одобрение и удовлетворение Тодороки, вернула парню всё своё внимание, возвратившись к нему на кушетку.
– Идём, – сказал он, встав. Шото отложил лёд в сторону и взял за руку Эбигейл, потянув её в сторону выхода. – Мы опоздаем на сеанс.
– Какой сеанс? Из ума выжил, что ли?! – вспылила Свон, одёргивая Шото, заставляя его остановиться.
Эбигейл порылась в сумочке и извлекла из неё коробочку. Как оказалось, это был некий «футлярчик» для хранения пластырей. Причём самых что ни на есть девчачьих и детских: с кошечками, цветочками, пандочками, мишками, обезьянками, кроликами, мороженками и т.п. Порывших в своих «сокровищах», Эбигейл выудила пластырь с бело-красными круглыми карамельками и, спрятав всё обратно, аккуратно налепила его на разбитый нос Шото. Тот, к ещё большему изумлению Мидории, спокойно воспринял её действия и это разноцветное аляповатое нечто на своём опухшем лице.
– Врач сказал – домой! Вот, возьми, – она всунула ему в руки ещё пять разных пластырей. – Чтобы каждый надел, и фото мне прислал из школы. И только попробуй мне слово против сказать!
– Да-да… я понял, – с полной апатией на лице ответил парень. – Но со мной всё в порядке.
– Ты только что сказал, что у тебя болит голова! – вновь вспылила девушка. В мыслях Мидория сравнил её в гневе с мокрым взъерошенным воробушком. Отчего-то он был уверен, что Тодороки тоже провёл аналогию между ними, поэтому никак и не реагировал на неё.
– Чтобы вы перестали галдеть… – снова спокойно ответил он. Эбигейл только насупила нос и, зло пыхтя, вышла из медпункта, не забыв попрощаться с медбратом.
Тодороки вздохнул и пошёл за девушкой, пихнув руки в карман. Взглядом он показал Мидории идти за ним.
Изуку и Эбигейл переобулись. Мидория пошёл сдавать арендованные коньки рабочим катка, пока девушка забирала немногочисленные вещи его, Шото и свои из шкафчиков. Она всё ещё злилась, поэтому никак не реагировала на колкие комментарии Тодороки по поводу каждого её движения: из-за чрезмерной для себя раздражённости она много чего роняла, ударялась, один раз даже упала. После этого парень извинился перед девушкой за свои действия, приправив всё словами «Прости, ты была права, а я дурак», ещё и сумку её забрал, чтобы она «тяжести всякие» не таскала. Блондинка тут же растаяла и моментально простила его. Когда вернулся Изуку, Эбигейл уже вовсю ластилась к Шото, который, в общем-то, был только «за», но, конечно, не показывал это.
– Как быстро вы помирились, – прокомментировал парень, обратив на себя их внимания.
– Мидория, давай будем дружить! – вдруг сказала Эбигейл. Это опять вызвало удивление у парня – он-то уже давно считал их друзьями. – А то у меня ещё нет друзей.
– Совсем? – зелёные глаза Изуку расширились. Как у такой светлой, доброй и милой девушки могло не быть друзей? По его мнению, люди в очередь за её дружбой должны выстраиваться.
– Совсем, – утвердительно кивнула она.
– А Тодороки-кун не будет против? – вдруг нашёл для себя «ответ» Мидория. Наверняка же это Шото всех от неё разгонял. Однако тот за всё время их разговора ничуть не изменился в лице: так и остался с апатичным опухшим лицо и руками в карманах, пока Эбигейл обнимала его правый локоть, прижимаясь к нему всем телом, и в таком положении говорила с Мидорией. Такая странная поза, однако, не мешала подросткам спокойно идти по украшенному цветами и фонариками парку.
– А? – удавилась Эбигейл. – Почему это он должен быть против?
– Ну… ты же «его женщина», – Мидория смутился только от этой формулировки. Свон же продолжала смотреть на него непонимающим взглядом.
– Но не вещь же.
Эбигейл тут же обменялась с ним телефонами и попросила писать ей как можно чаще. Под прищуренным взглядом Шото, она записала его как «Кудряш» и прикрепила к контакту только что сделанную фотографию паренька. Теперь её телефонная книга выглядела так:
