Текст книги "Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)"
Автор книги: да_Винчи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Левая рука будущего героя отпускает затылок и скользит вниз, одновременно с правой. Одна останавливается около нетронутой ранее груди, другая – у самой резинки шортиков. Пальцы проводят вдоль так, чтобы касаться слишком чувствительно сейчас живота. Там снова что-то ухает, и Эбигейл чуть ли не в экстазе закатывает глаза – настолько это приятно.
– Моя… – снова шепчет Тодороки.
– Мой, – повторяет за ним Айзава.
Майка уже собралась складками над оголённой грудью, от смущения и негодования от мысли, что она почти раздета, а Шото нет, Эбигейл вцепилась руками в футболку парня. Получилось так, что она натянула вещь до шеи парня, пока тот выцеловывал себе дорожку к девичьему животу. Повинуясь воли Айзавы, он на несколько секунд принял сидячее положение и стянул с себя уже ненужный элемент одежды, выбрасывая его куда-то за спину, даже не смотря в его сторону. Горячо. Очень.
– Красивая, – довольно произносит парень с высоты собственного роста наблюдая открывшейся вид. В горле снова становится сухо, Эбигейл быстро облизывает губы, смачивая их слюной, а её соски твердеют еще больше. Она и сама в восторге от тела партнёра. Для неё оно намного шикарнее, чем её собственное. Те же мысли с точностью до наоборот поселились в голове Тодороки.
Не в силах и дальше сдерживаться, Шото рывком приник к губам девушки, срывая с них поцелуй вместе с зубами, словно яростно сдёргивая застрявшее бегунки со шторой в гардине. Секунда, и он то же проделывает с шеей, ключицей, грудью, пока руки окончательно стягивают майку с Эбигейл. Только с сосками он нежен и старателен – не дурак, знает, что у некоторых девушек с ними шутками плохи. Только у Айзава не очень чувствительные соски, она даже не заметила, когда Тодороки нечаянно царапнул по ним зубами. Значит, можно не особо сдерживаться.
Шорты больше не преграда, не непреступная граница. Её стоны, взгляды, податливость срывают последние ограничения. Рука скользить вниз, отодвигает кружевное бельё. Дальше, ниже.
– Не бойся… не шевелись, – шепчет он, снова оказавшись у самого ушка. Эбигейл стонет, тяжело дышит, немного ёрзает, привыкая к странным ощущениям. Одно дело – касаться себя самой, владеть своим телом единолично и безраздельно, а другое – отдаться в чужие руки.
Не такие уж и чужие, конечно. Но немного необычно. И совсем капельку страшно.
Пальцы уже раздвигают половые губы. Трогают, касаются. Вновь и вновь. Гладят. Он чувствуют её влагу. Самодовольная улыбка всего на несколько секунд появляется на его лице, и вот он снова сосредоточен.
Аккуратно. Нежно. Чтобы ей не было больно. Контролировать себя. Чувствовать её.
Эбигейл дёргается, ощущая фалангу длинного мужского пальца внутри, но Шото крепко держит её, не даёт убежать. Она снова ёрзает вопреки его наказу. Вместо ругательств, парень усмехается в её шею.
– Всё нормально, малыш. Так надо. Надо подготовиться или будет больно. Особенно в первый раз у девочек.
Эбигейл кивает, слегка задерживая дыхание через вздохи. Ручки цепляются за его волосы и спину сильнее. Она жмурится, но не пытается отползти.
– Ты делал это раньше? – спрашивает она сама понимая, что это абсурд. Но не спросить не может. Тодороки снова усмехается, но уже по-другому – снисходительно, но кажется с лёгкой обиды от недоверия. Но он знает – женщины любят ушами. Им важно слышать, важно знать, что она единственная. И раз это так, ему не стыдно это повторять раз от разу.
– Как я мог? Когда? Да и с кем?
Эбигейл кивает самой себе, тихо выдыхает и слегка расслабляется. Внушает себе мысль о том, что Шото не навредит ей никогда и ни за что. Что он знает, что делает. Что непонятные ощущение надо просто пережить.
Ладонь Тодороки сейчас накрыла всю промежность. Большой палец гладит лобок, пока средний медленно, кругами проникает внутрь лона. Поступательно, как поршень. Вновь и вновь погружается, с каждым разом всё дальше. Раздвигает тугие стенки, готовит. Эбигейл сладко стонет ему на ухо, бессознательно пытаясь сделать голос тише. Звукоизоляция хорошая, но не идеальная. Урарака ведь услышала у двери крики Эрики. Айзава сомневалась, что Сейя срывала тогда горло. Она не хрипела сегодня.
– Такая мокрая… и узкая… – комментирует Шото. Губы девушки непроизвольно растягиваются в какой-то обречённой улыбке.
– Ты чёртов садист, Тодороки. Садист, манипулятор и, по всей видимости, пошляк.
– Я никогда не отрицал этого, малыш.
Ко второму пальцу медленно добавляется второй. Эбигейл морщится и снова заставляет себя не дёргаться. Проходит какое-то время, пока она полностью привыкает, расширившись как следует. Низ живота болезненно тянется ещё больше, чем раньше. Его пальцы творят с ней что-то непонятное, они двигаются и сгибаются, задевая какую-то точку внутри, от которой дёргаются ноги и сжимаются пальчики. И хочется еще. Эбигейл уже практически сама подается навстречу Шото. Сбивчиво шепчет ему на ухо то нелестные комментарии, то просьбы – сумбурные и порой неразборчивые, однако весьма и весьма ему понятные. Просит не останавливаться. И просит большего.
– Где ты этому научился? – тяжело дыша, спрашивает Эбигейл, пока Тодороки стягивает с её ножек последнюю одежду. Руки лежат где-то над головой, пальчики то и дело сжимаются в кулачки. Тугая пружина, скрутившаяся внутри, болезненно ныла из-за нагло оборванных ласок. Горло не желало восстанавливаться от поселившейся в нём засухи, а губы постоянно сушились – слюны уже не хватало.
– У парней свои секреты, – усмехается парень. – Не стану их раскрывать, чтобы ты косо не смотрела на наших одноклассников.
– Так ты успеваешь сейчас думать и об одноклассниках?
– Нет. Сейчас я думаю только о тебе. Раздвинь ножки, малыш, и согни коленки.
Эбигейл сперва не двигается, словно обдумывая явно не просьбу Шото. Но потом медленно подгибает ноги и также плавно их разводит, рвано скользя вспотевшими пятками по постели. Тем временем парень встаёт и избавляется от пижамных штанов, а затем и от боксерных трусов. Хватает всего мимолётного взгляда на его вполне приличный для подростка член, и Эбигейл с обречённым вздохом и стоном отводит взгляд. «Насмотрелась» – убеждает она себя, не в силах понять, как Шото собирается это поместить в неё. Тем временем холод, обдавший её тело в момент, когда парень отстранился, ушёл – Тодороки снова накрыл девушку собой, вернувшись на своё место между её до сих пор покорно раздвинутых ножек.
– Не бойся, – тихо говорит он, склоняясь к ней ближе, чтобы видеть её напрягшееся лицо. – Если ты не хочешь…
– Хочу… – резко перебивает его Эбигейл, тоже шёпотом, уверенно заглядывая ему в глаза своим взглядом. Тодороки понимающе кивает.
– Я слышал разное, – сказал он, слегка задумчиво, с лёгкой долей опасения. – Но, кажется, это больно.
– Я вытерплю, не волнуйся. Навряд ли это больнее тренировок с отцом. У нас болевой порог повышен.
– Да. И всё же, если терпеть будет слишком сложно…
– …я сразу же дам тебе знать, – закончила за парня беловласка, мягко ему улыбаясь. Её рука огладила его щёку, словно через прикосновение стараясь передать уверенность самой девушки. – Только быстро. Не надо тянуть.
– Как с пластырем? – легко усмехается Шото. Эбигейл кивает.
– Как с пластырем.
Желание его женщины – закон. Тодороки приникает к её шее, намереваясь сперва согреть чуть остывшую девушку, целует, гладит, касается. Когда его губы накрывают её, Айзава чувствует, как что-то тёплое и неизвестное утыкается ей там. Мгновение, и парень одним резким толчком насаживает на себя хрупкое тело. Лёгкий вскрик тонет в его губах.
Глаза заслезились. Это не было ужасающе, но весьма и весьма неприятно. Руки вжались в его плечи. Боль есть. Она резкая. Быстрая. Непонятная. Какая-то щемящая и пульсирующая. Тающая и вновь набирающая силу. Парень замирает, боясь лишний раз пошевелиться. Тишина со стороны девушки его напрягает, но она лишь шепчет:
– Ну же. Двигайся.
– Привыкни, – упрямо отвечает он. Эбигейл отрицательно мотает головой и открывает глаза, чтобы смотреть прямо на него.
«Я чувствую его в себе. Так странно…»
– Какая же ты узкая, – тихо без стыда заявляет Шото, слегка жмурясь. – Сейчас я буду двигаться. Готова?
Айзава быстро-быстро кивает, но глаза не закрывает. Напротив, она ещё сильнее впивается ими в лицо напротив, желая видеть его сейчас.
Первый толчок. Медленный. Выдавливающий солёную влагу из небесных глазах. Второй. Довольно больно. Но не до крика. Третий. Терпеть можно. С каждым разом всё легче.
Внутри нее туго. Очень узко. До одурения. До мушек перед глазами, плавающих тусклом свете. До звериного рыка в груди и сдавливающей боли в члене.
Тодороки больше не останавливается. Фрикции медленные только в начале. Шото заводит руку под Эбигейл, второй сжимая её бедро, направляя, подставляя, помогая и себе, и ей. Айзава чувствует вес его тёплого тела и холодные прикосновения к пояснице. Как только её бёдра начинают двигаться навстречу, неуверенно и немного неумело, он ускоряется, движется все быстрее и быстрее. Ритм не сбавляет, и Эбигейл покорно подстраивается под него, постанывая ему на ушко, пока парень оцеловывает её шею и зону под ухом. Покусывает ушную раковину, чувствуя, как девичьи коготки вцепляются в его спину, оставляя свои отметины в виде полумесяцев. Тихо порыкивает, редко-редко стонет, заставляя сердце Эбигейл пропускать удары в часто-частом ритме биения.
Боль отступает окончательно. Двигаться становится легче, приятнее. Эбигейл больше не сжимается неосознанно, но так ощутимо-неприятно. Айзава чувствует, как расслабляется, обвивает ножками торс Тодороки, льнёт, прижимает к себе, двигается с небывалой нескромностью ему навстречу в его немыслимый такт. Распаляется, раскрепощается, трепещет, обливается потом, горит и сгорает. Ни мыслей, ни что либо ещё. В голове бьётся одно: «Хорошо, как же хорошо!».
Шото садится, укладывая руки на девичьи бёдра, смещаясь внутри неё. Рукой подбирает одну ножку под сгиб коленки, притягивает к себе, кладёт на плечо, снова смещаясь. Она такая гибкая, как тростинка. Тихо охает, сладко стонет, изгибается, мутно смотрит из-под ресниц взглядом, от которого любой бы слетел с катушек. Но Тодороки уже давно обезумел от неё. От его смелой, наглой, по своему сильной, чертовски милой и сексуальной малышки, поспевшей допустить хоть на миг, что она его не возбуждает. Глупая, глупая малышка!
Снова толчки, теперь ещё быстрее. И жёстче, гораздо жёстче. Он скользит глубоко внутри, сводя с ума и сходя с него сам от того, как пульсирующее лоно радушно сжимает его. Девичьи пальцы сжимает его, впившиеся в её бедро и ягодицу. Его ладонь накрывает лобок, большой палец находит клитор и безжалостно начинает тереть нежную плоть, насильно приближая девушку к разрядке, чувствуя, что и сам уже скоро кончит. Ещё горячее и жарче, ещё более влажно. Пошлые звуки секса, его запах дурманят голову, как и реальность происходящего.
Узел затягивается, ниточки собираются в клубочек, остервенелые бабочки, живущие всё это время внутри, слетаются в стаю, словно в предвкушении. Тело сводит, та самая пружина вновь натянулась и теперь грозится просто разорваться. И она взрывается.
Эбигейл дрожит и всхлипывает, содрогаясь всем телом, достигнув высшей точки блаженства. Руки сильнее сжимает ладонь Шото и изголовье кровати. Парню хватает этих нескольких долгих, тягучих как резина секунд, проведенных в сокращающемся в оргазме лоне. Он в последний раз толкается внутрь особенно грубо и быстро, затем выходит, изливаясь семенем куда-то в район девичьего бедра со сдавленным охом. Айзава обречённо называет себя идиоткой из-за того, что сама не подумала о методах защиты. Она ведь не слепая и не дремучая в этих вопросах. Ни что не заставляет её усомнится в том, что Тодороки возьмёт её в жёны сразу же в случае обнаружения двух полоске на небезызвестном тесте. Возьмёт даже силой и сильно разочарован не будьте, да и она тоже. Просто сейчас точно не время, чтобы становится мамой. Лет пять ждать как минимум, и желательно хоть год до появления малюсенького человечка прожить в браке с его отцом.
Каких трудов стоило парню прервать акт, девушка спрашивать не стали. То ли чтобы «не бередить рану», то ли, чтобы ещё больше не уничижать себя.
Шото замер над ней, тяжело дыша, упираясь правой рукой в изголовье рядом с её ладонью. Эбигейл знает, видит, что сил у него совсем не осталось после всего, что сегодня случилось. Она даёт себе несколько секунд чтобы прийти в себя, затем притягивает ослабевшими руками Тодороки к себе за голову, укладывая послушного парня рядом, обнимая и чувствуя, как он обнимает её в ответ.
– Кажется, мы замёрзнем сегодня, если что-то не предпримем, – произносит Тодороки спустя несколько минут, когда сбившееся дыхание нормализуется, а тела сравнительно остывают.
– У меня всё болит… – с лёгкой улыбкой ответствует на справедливое замечание Шото девушка, мягко целуя его в кончик нос. – Возьми на себя ответственность и накрой свою женщину.
Парень лишь глухо смеётся, в лёгком обречение покачивая головой. Затем встаёт, натягивает нижнее бельё и пижамные штаны, тянется к тумбе, из которой достаёт влажные салфетки. Эбигейл ощущает, как подсохшая сперма на бедре начинает холодить, особенно в момент, когда Шото отстранился. Парень стирает её, затем уходит в ванную и там выкидывает использованные салфетки в урну.
– Не хочет принять душ? – спросил он, выглядывая из совмещённого с комнатой помещения. Эбигейл лениво перевернулась на кровати и выпрямила затёкшие конечности.
– Только если ты понесёшь меня на руках.
Тодороки снова улыбается и качает головой.
– Хоть каждый день. И всю жизнь.
Комментарий к Глава
XXXVII
. Ближе (18+) Первый опыт в написании чего-то подобного, так что не бросайте в автора слишком тяжёлые тапочки)
====== Глава XXXVIII. Модная и геройская лицензии ======
Комментарий к Глава
XXXVIII
. Модная и геройская лицензии на ошибки я забила (потом как нибудь проверю (мне нужна бета, окей (но я слишком ленива... ой... то есть занята (конечно занята, а вы о чём подумали?) чтобы её искать)))
Бог хочет, чтобы ты наслаждалась. Бог хочет, чтобы ты шла туда, куда тянет; улыбалась людям, хлопала их по спинам, обнимала за шеи. Рассказывала истории и слушала истории, потому что слово питает и лечит.
Мария Фариса
Обнаружив наутро вместе с чудовищной слабостью пятнистую шею, Эбигейл-таки пришлось использовать самые закрытые вещи в купе с тональным средством. На Тодороки тоже нашлось пару меток, но они прекрасно закрывались и его повседневной одеждой. О футболках, правда, пришлось забыть на пару дней.
Следующая история произошла за день, до поездки на экзамен. Было утро воскресения в общей гостиной собрался практически весь класс 1-А, за исключением «сов». Инициатором совместного времяпрепровождения стала Момо, обещающая всем радостную новость и ещё кое-что интересное. Однако когда все уже были на мест и сидели на диванах, Яойорозу всё не появлялась. Но не успел никто возмутиться, как запыхавшаяся девушка выбежала в гостиную из коридора.
– Прошу прощения за опоздание, – быстро затараторила она. – Всем доброго утро. Я собрала вас, чтобы объявить радостную новость. Я наконец нашла свою музу!
Пока ребята вопросительно переглядывались между собой, Джиро саркастично и медленно похлопала в ладоши, прожигая явно довольную собой девушку взглядом, полным не очень скрытого сарказма.
– Поздравляю. Теперь можно идти?
– Конечно нет! – возмущённо ответила Момо. – Это ещё не всё. Я давно хотела заняться дизайном одежды, и вот звёзды сошлись! Я уже создала осеннюю коллекцию и хотела вам её продемонстрировать! Сейя-чан, заходи!
После её восклицания, вмиг поселившего интерес во всех будущих героях, в гостиную медленно и неуверенно вошла Эрика. Она была одета (и что-то ребятам подсказывало, что насильно) в белые чёрно-клетчатые штаны с высокой талией, молочного цвета укороченный и немного объёмный свитшот, джинсовку и коричневые берцы из натуральной кожи. На одном плече висел миниатюрный чёрный рюкзак. Девушка была очень смущено повышенным вниманием к себе и каким-то молящим взглядом смотрела на радостную Яойорозу.
– Чувствую себя музейным экспонатом, – тихо поделилась Сейя спустя несколько минут молчания со стороны подростков.
– Ну как вам? – обратилась к одноклассникам Момо. – Эрика, можешь покрутиться.
– А можно не надо? – пискнула та.
Тем временем переварившая ситуацию Очако вскочила с места и восхищённо воскликнула, хлопая в ладоши:
– Это просто восхитительно. Яойорозу-чан, ты просто волшебница!
– Сейя-чан, тебе очень-очень идёт! – высказалась Эбигейл, широко улыбаясь стремительно краснеющей подруге.
Девушек поддержали все ребята, в особенности женская часть коллектива. Парни тоже не скупились на комплименты, и даже Тодороки сказал пару слов.
Всего было двенадцать образов. Во второй раз Эрика вышла в джинсах насыщенного синего цвета свободного фасона, с завышенной талией, немного сужающиеся к подворотам и открывающие щиколотки. В них была заправлена обычная белая футболка. На ногах – кеды такого же цвета. Верхняя одежда – лёгкая куртка с короткими лацканами, закатанными рукавами, крупными карманами на груди, из джинсы светлого, песочного цвета. Из аксессуаров – солнечные очки на макушке, широкий ремень кожаный с простой бляшкой и дизайнерская сумка из такого же материалы.
Следующим был спортивный стиль. Белые еды, чёрные леггинсы, кожаная сумка и очень короткая светлая и судя по всему тёплая куртка. Эрика отказалась её снимать, объяснившись тем, что под нею только лишь топ из того же комплекта и ткани, что и леггинсы.
В четвёртый раз Сейя предстала перед классом 1-А в светлых рваных на коленях джинсах, третьих белых кедах, вязанном свитере с огромным воротником, который она могла дотянуть до носа, и классическом персиковом пальто. Ещё была сумка на длинной цепи, совпадающая по цвету с верхней одеждой.
Воплощением элегантности стал следующий комплект: брюки, простая блуза, сапоги на шпильке, кожаные дизайнерские перчатки, сумка – всё в исключительно чёрном цвете, на фоне которого контрастировало белое пальто с лацканами средней широты и позолоченными пуговицами. Поскольку в неудобной обуви Эрика долго стоять не могла, так как никогда не ходила на каблуках, в этот раз ребята смотрели только минуту.
Завершающим «уличным» образом стал очень элегантный образ из брюк и осеннего пальто в одном цвете коричневатой охры, тёмно-шоколадной водолазки и чёрных ботильонах на невысоком толстом каблуке.
– Кажется, у меня не хватит места в шкафу для всего этого, – тихо поделилась Эрика с Момо, когда она помогала ей переодеваться в очередной наряд.
– Ничего, я помогу его найти, – девушка поддерживающе улыбнулась.
Дальше шло два деловых костюма. Первый однотонного голубого цвета – брюки со стрелками, укороченный топ-корсет и пиджак. На шее очередной подарок Момо – ожерелье-чокер с горным хрусталём. К нему шли изящные туфельки, но Эрика не надела их, а Яойорозу не настаивала. Второй костюм состоял из классических чёрных брюк, а чёрно-белый пиджак-кейп{?}[Кейп (в переводе с англ. сape – накидка) – верхняя одежда свободного покроя без рукавов (хотя лучше просто загуглить, такую красоту словами не объяснить).] был и вместо блузы. На ногах ботиночки, в руках – сумка.
Первая юбка-солнце чёрного цвета, соединённая с белой блузой с цветочным принтом и рукавами до локтя. К ней прилагались белые изящные босоножки на тонком каблучке, которые Эрика снова не надела.
Большая объёмная рубашка, заправленная в мятные штаны с подворотами и вязанный жилет больше размера на два, чем надо, а также ботинки шоколадного цвета, на устойчивом квадратном каблуке – это образ номер десять. Плюс чёрная мешковатая сумка.
Дальше шёл молодёжный образ. Чёрные джинсы, такого же цвета маечка на тонких бретельках с довольно глубоким вырезом, а также что-то похожее на свитер, но в целом этот элемент выглядел как вязанные рукава, соединённые высоким двойным горлом. Чёрные кеды и кожаный портфель.
Последним был красивый шоколадный комбинезон с чёрными тонкими оторочками, рукавами чуть выше локтя, укороченными штанинами с фигурным низом. К нему – сумочка и чёрные, на удивление удобные босоножки.
– А теперь бонус! – объявила Момо, после того, как отправила в тринадцатый раз переодеваться Эрику. Все ребята ждали в предвкушении, заготавливая в уме «скелеты» хвалебных дифирамб и просто комплименты, стараясь не повторяться. Когда Яойорозу увидела, как Эрика подошла к проходу в гостиную, она торжественно произнесла:
– Гвоздь нашего показа! Вечернее платье настоящей принцессы!
Однако после этого громкого заявления Сейя не появилась в гостиной. Пока подростки удивлённо переговаривались, зовя девушку, Момо подошла к ней в коридор и о чём-то стала шушукаться.
В это время с другого входа в гостиную вошёл Бакуго, втыкающий по пути в телефон. Какое-то шестое чувство подсказало ему поднять голову, или он просто решил проверить, не споткнётся ли о что-нибудь по пути в кухню, и тогда парень остановился как вкопанный, странным взглядом осматривая замолчавших подростком.
– У нас сегодня какое-то мероприятие? Ведьму сжигаем?
– Бакуго, только не говори, что забыл, как Яойорозу-чан просила нас вчера собраться? – усмехнувшись, иронично протянула Эбигейл, складывая руки на груди.
– Это было вчера? – наигранно удивлённо спросил парень. – А, точно. Помню, как собирался забить на это. Видимо, получилось.
В этот момент в переговорах с Эрикой случился прорыв. Путём приложения ощутимых усилий, Момо удалось уговорить её показать наряд. Девушка вышла, неумело переставляя миниатюрные ножки, обутые в классические лодочки белого цвета, и встала на месте в точно таком же ступоре, как Бакуго минутой ранее.
Нежно-розовое платье, покрытое блёстками, было очень-очень красивым, действительно достойным современной принцессы. Его верх был сделан в виде корсета, юбка длиной миди струилась к низу, открывая притягательные и изящные щиколотки. А причина, по которой Сейя не хотела показываться в нём, заключалась в декоративных рукавах из органзы, лежащих на середине плеча, а также в фасоне, который открывал половину спины, усеянной шрамами. Эрика боялась повернуться, да и вообще двинуться лишний раз, а также скрывала руками плечи.
Все откровенно пялились на девушку восхищёнными глазами. У Кацуки был взгляд, как будто он увидел фею, или его загипнотизировали. Когда остальные ребята отошли от первичного «культурного шока», то многие сразу стали поглядывать в его сторону, чтобы лично увидеть реакцию. Эрика смотрела на парня в ответ, красная, как самая настоящая помидорка. Пока девушка пребывала в замешательства, хитрая и изворотливая Момо дёрнула его руки от плеч вниз – Сейя с запоздалой реакцией заторможено перевела на неё взгляд, не совсем осознавая, что Яойорозу сделала, но потом снова повернулась в сторону Кацуки.
Наконец, парень, от которого все присутствующие ждали реакции, произнёс:
– Откормить бы тебя. На скелета похожа.
Пока Айзава, как и все подростки, недовольно впились глазами в Бакуго, Эрика стояла как в воду опущенная.
– Я… некрасивая, да?.. – с опаской спросила она таким голосом, от которого защемило в груди от резко возникшей там тоски.
– Совсем нет! – воскликнула Эбигейл уже откровенно злобно смотря на парня. – Верно, Каччан?
Тон у девушки резко стал таким, что не согласиться было просто опасно для жизни. Хотя Бакуго и не собирался отрицать.
– Конечно, – абсолютно спокойно сказал он. – Ты глупая.
Повисло недолгое молчание. Ученики 1-А класса решили, что Эрика сейчас просто расплачется, или по крайней мере сильно обидится на парня (чего Минета, Каминари и Серо очень сильно ей желали), поэтому готовили в уме все оскорбления, которые знали. Но Сейя, в очередной раз поражая подростков, только прыснула от смеха, а потом звонко рассмеялась, словно зазвенел ветряной колокольчик. Момо и Мина тоже захихикали в кулачки, наблюдая за шоком на лице парня.
Яойорозу позволила Эрике переодеться в самый первый образ с клетчатыми штанами, после чего они присоединились к классу в гостиной. Сейя села на диван с краю, так как последний час она ходила, вертелась, переодевалась и снова ходила, и не всегда в удобной обуви. Рядом находились Эбигейл и Шото, а потом из кухни вернулся Бакуго, который самый наглым образом усадил Айзаву-младшую на колени к её парню, а сам занял её место. В руках парня была небольшая связка бананов, которую он протянул изумлённой Эрике.
– Держи, – сказал он, практически впихнув фрукты в руки девушки. – Я читал, они калорийные. И их любят обезьянки, – добавил он с откровенной усмешкой, наблюдая за тем, как лицо Эрики заливает краска, после чего закинул руку за спинку дивана со стороны, где она сидела.
Где-то рядом засмеялся Денки.
– Не знал, что ты умеешь читать, – задорно произнёс он, давая пять Серо после своего «остроумнейшего» ответа.
– Не знал, что ты нашёл таблетку бессмертия, – в той же манере ответил Кацуки, но уже с угрозой в голосе.
Лицо Эрики наконец отморозилось от сковавшего его смущения, и она робко улыбнулась.
– В последний раз мне давал банан с такой формулировкой Джонатан, – произнесла она тем тоном, когда говорят о чём-то далёком, минувшем, ушедшем. Эбигейл, как только услышал имя отца, сразу же отдала девушке 100% своего внимания, хотя и до этого её слушала. – Правда он позлить меня тогда хотел, – тёплая усмешка. – Я той ещё занозой была. Да… Это было очень давно…
На щеку капнула слезинка, которую Эрика быстро вытерла, с выражением лица, украшенным улыбкой, словно ничего не произошло, повернулась к Кацуки.
– Спасибо. Я и вправду люблю бананы.
Бакуго предпочёл ничего не отвечать, смотря на неё каким-то странным взглядом, и только кивнул.
От экзамена Эбигейл испытывала смешанные чувства. Ещё на начальном этапе, когда Тодороки отказался работать с ней в команде и ушёл один восвояси, она очень расстроилась. Печальную подругу потащил за собой Киришима, вынуждая её работать с ним, Бакуго и Каминари. Единственным плюсом первой половины испытаний было то, что её не превратили в мясной шарик, как Эйджиро и Кацуки. Их команда прошла где-то семидесятыми из ста, в комнате ожидания уже были несколько ребят из класса 1-А, и среди них, собственно, Тодороки – он прошёл из первогодок UA первым.
Парень подошёл к Айзаве и скупо поздравил её даже без намёка на радостную улыбку или хоть какую-нибудь искреннюю поддержку. Эбигейл ответила на это долгим взглядом с такой бурей эмоций, что их просто было не прочесть, после чего холодно ответила «Благодарю» и ушла к своей команде на этот экзамен. Бакуго с подозрительным прищуром посмотрел на неё, потом на Тодороки, провожающим беловласку тяжёлым взором, а потом предложил её забить и сосредоточиться на экзамене. После чего парень пообещал, что их долбанутая троица ей поможет получит лицензию.
Айзава не жалела, что оставила команду (по разрешению Кацуки, хотя с хренали он что-то решал) и направилась в то место, куда напал со своими подручными герой Касатка – сегодня он исполнял роль злодея. Злость от той картины, что она застала, накрыла его с головой словно лавина, а язык налился ядом. Два идиота – Тодороки и лучший из первогодок Шикецу Йоараши, который невзлюбил Шото из-за его отца – устроили разборки прямо посреди экзамена. Эбигейл не смогла себя сдержать и не наорать на них, тем более негатива в отношении её парня уже достаточно накопилось для хорошей такой истерики.
«Прекрати! – кричала она на Инасу – парня из Шикецу. – Ты ничего! Ничего не знаешь о нём! Как можно судить о человеке по делам его отца? Сын Старателя говоришь? Старатель тоже чей-то сын. Все мы чьи-то дети, неужели ты думаешь, что мы полные копии родителей? Да разве Старатель – плохой герой? Не всем же с тупой улыбкой по городу шататься. Это как минимум странно. Люди разные и они не обязаны соответствовать твоим стандартам «хороших». Или ты считаешь, что в праве решать, кто достоин быть героем, а кто нет? Проникся идеями Убийцы Героев?»
От сравнения с этим человеком Йоараши вздрогнул, нахмурившись, а Эбигейл обернулась на Тодороки, только и успевая отбиваться от одинаковых солдат Касатки.
«А ты! Перестань вести себя как ребёнок! Да, ты сын Старателя. Да, он причинил тебе много боли, но он твой отец. Смирись уже – родителей не выбирают! Мои вообще умерли, и ничего – живу как-то! Зациклился на своей ненависти и из кожи вон лезешь, чтобы всем доказать, что ты не он! Только это не чёртова теорема по геометрии, и ты никому ничем не обязан!»
Когда объявляли результаты Айзава каким-то шестым чувством, что Тодороки и Йоараши не пройдут. И ведь права оказалась. Под её пристальным взглядом Инаса в очень своеобразной манере извинился перед парень Эбигейл, считая, что тот не сдал из-за него. Однако Тодороки попросил Йоараши не винить себя, говоря, что сам виноват в своём поведении. На это высказывание очень шумно недовольно фыркнула Айзава. Два первокурсника извинились и перед ней, хотя, собственно, сама Эбигейл не видела в этом причине, пообещав исправиться. Девушка пока не смягчилась, но кричать больше не стала – ещё с прошлого раза нежное горло не отошло.
– Надеюсь, когда вы вдвоём волею случае окажетесь в одной опасной точке, вы выкинете всю дурнину из своих голов и просто защитите свой город. А иначе, какие из вас герои.
Тодороки пошёл на запрещённый приём и примирительно улыбнулся, однако Эбигейл сразу отвернулась вздёрнув нос и сложив руки на груди. В этом деле главное не поддаваться на чары парня, или весь бойкот в воспитательных целях пройдёт даром.
Айзава переключилась на бомбящего Бакуго и тоже отчитала его за его поведение, сказав, что он не сдал всего из-за трёх своих основных качеств: хамство, эгоцентризм и он просто недоумок. Кацуки пришлось приложить все усилия, чтобы не долбануть чем-нибудь «белобрысого гнома», а Мидория даже пожаловался на то, что девушка сегодня какая-то слишком жёсткая. Словив от неё невольный взгляд, парень вздрогнул и поспешил ретироваться.
В автобусе Эбигейл села с Тодороки, слишком мило и прекрасно улыбающемуся ей, но ничего не прося. Она всё ещё делала недовольное выражение лица и держала руки сцепленными под грудью (на груди уж очень неудобно было их держать), а также заявила, что мест просто не осталось (хотя их было ну очень много, дофига короче), что он сел за её отцом, потому как точно знал, что она тоже за ним хочет сесть (это её законное место, да), и дело совсем не в его «светящейся лыбе».
Перспектива пересдачи немного остудило самоуничижение. У Эбигейл было 89 очков, за что Айзава её очень хвалил. А девушка в свою очередь во всю подкалывала его по поводу Мисс Шутки, которая ей очень и очень понравилась, особенно после почти приказа жениться на ней.
