Текст книги "Замороженный Мир (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

3. Суетливая пятница

Ознакомление с учебником анатомии (причём, в нём рассматривалось не только строение организма) принесло весьма ощутимые плоды. Как в плане “колдунства всяческого”, так и прояснило, точнее, дало основания для теорий, объясняющих “странности”, мною подмеченные.

Итак, для начала, если меня не подводит память, у местной породы человеков был гипертрофированный эпифиз. И “третий глаз” в его составе был весьма заметно выражен. Хотя я и не биолог, но очевидная деформация, по сравнению с припоминаемыми схемами была прекрасно видна.

Кстати, не факт, что в Земном Крае не было подобной этой аномалии, мельком отметил я.

Так вот, этот орган нёс не только светочувствительный функционал, но и был ответственен за “чародейство”, взаимодействие с эфиром. Природа этого взаимодействия в учебнике не открывалась, да и не факт, что вообще была установлена местной наукой, но патологии и отклонения “третьего глаза” достоверно и очевидно приводили к невозможности колдунствовать, что учебник однозначно и с примерами утверждал.

Соответственно, потенциальными ведьмами были все местные без патологий. Правда, хоть и без подробностей, были указания на некую “инициацию”. Из чего я сделал логичный вывод, что раз уж орган, но колдунствуют единицы, рефлексов управления им “не завезли”.

Соответственно, “самоинициация” редка, возможно – опасна. Надо будет уточнять и искать в библиотеке гимназии, отметил я.

Далее, я стал почти уверен в “неэволюционном” пути местного человечества, последние десяток тысяч лет где-то. Во-первых, сама по себе “единорасовая” популяция, при учёте на весьма длительное время оторванных друг от друга групп. Во-вторых, местный иммунитет, чтоб его. У меня был не медицинский справочник, а учебник для подростков, но, согласно ему, люди имели три штуки заразных заболеваний. Без шуток, всего три: некая разновидность простуды, типа гриппа. Явная чума, как судя по летальности и редким вспышкам, так и по распространителю в виде блох. И, наконец, сепсис, при наличии неочищенной и некротической раны.

То есть, всякие прочие бациллы и вирусы иммунитет местных изводил на корню. Да и в случае с сепсисом – насколько я помнил (да и описывалось в учебнике), поражения подобного толка опасны именно тем, что очаг заражения с иммунной системой не взаимодействует, по сути “травя” организм и будучи изолированным от него. А так – две болячки из широчайшего спектра возможных, как Земли, так и Земного Края.

В естественность подобной картины не верилось от слова “совсем”. Правда, при всём при том, никаких “мудрых предтеч” и древних развалин всяческого типа и вида местная история не знала. А если бы были даже намёки – то машина правды Анта, несомненно, вывела бы родословную местного населения от энтих самых предтечей.

И, наконец, отсутствие копчика. Отростков нижняя часть позвоночника не имела, правда был аппендикс – но его “атавистичнось”, насколько я знаю, стояла под вопросом.

В общем, похоже, либо была у местных “высокая цивилизация”, причём “биологического” типа, либо кто-то шаловливые ручонки в популяцию местных человеков запустил, лет этак с десяток тысяч назад.

Кстати, на это указывал ещё один небезынтересный момент: как рождаемость, так и младенческая смертность была весьма низкой.

Судя по описаниям учебника, яйцеклетка “принимала” крайне ограниченный набор сперматозоидов, что вело как к фактическому отсутствию патогенных мутаций, так и объяснимой “заморозке” и отсутствию эволюции вида, по крайней мере, в обозримые сроки.

Ну и, наконец, учитывая некоторую “аномалию” строения мозга, есть вероятность, что местные человеки просто “не тянут” в поэзию. Точнее, “тянут”, но мне это кажется инфернальным ужасом, а им “сгодится”. Теоретически – вполне возможно, даже при наличии удобоваримой “научной литературы” и прочем. Хотя, музыка… но вроде и не распространена она сильно, по крайней мере, у нас в городке.

А я ещё и поспать успею, довольно заключил я. Ну и до полуночи изучал местную физику. Вообще – вполне классическая школьная программа, класса до восьмого-девятого школы Мира Земли. Классическая механика, оптика, электродинамика, простейшая термодинамика.

При этом, даже на уровне упоминаний, не затрагивалась микрофизика, теории гравитации… Всё было упрощено и очень “прикладно”, при этом, ряд моментов и опытов указывает, что данные разделы науки, хотя бы частично, известны.

В общем – всё равно неплохо, довольно заключил я, засыпая. А ещё есть химия и математика, хотя последняя – элементарная алгебра и евклидова геометрия. В принципе – знаю, но освежить знания, а главное, зазубрить терминологию очень не помешает.

С утра размялся, позавтракал, ну и направился в гимназию. По дороге прикидывая, а с чего мамаша, при текущих раскладах, на Гемина забила-то? На фоне эпистолярной жути местных писак – прям Байрон Лермонтович, а она с лет восьми вообще внимания не обращала. Впрочем, возможно, “заел быт”, жизнь в визоре и дамских романах (небось, тоже жутких) оказалась дамочке комфортной. А поддержание сынульки – несомненный конфликт с Ладом, который, до поры, осуществлял родительскую программу “Будь как я!”

Блин, похоже, надо будет читать местную художку, обречённо вздохнул я. Причём, разлива именно “современных дамских романов”, поскольку классические дают представление “как должно быть”, а нужно понимание “как есть”.

А то реально, даже не понять – у меня дома лютые упыри и сволочи, либо “средние по больнице” овощи.

Хотя, можно и у… подруги полюбопытствовать. Хм, а была у Гемина поклонница, не без удивления отметил я. Некая Сона Возер, дочка, насколько я понимаю, коллеги батяни. Несколько раз, как я с родителями наносил визиты, так и девчонка с родителями бывала у нас. И, на третью встречу, Гемин озвучил свои “розы-морозы”, после чего девчонка смотрела на него глазами больного щенка и просила “рассказать стих”.

Так, а девчонка-то влюблена, похоже, отметил я. Хотя и не факт – знакомство многолетнее, на её явные “авансы” Гемин реагировал весьма никак, хотя восхищением наслаждался.

Но эпистолярщина ей точно нравилась, так что, как минимум – подруга и поклонница. И виделась с Гемином регулярно, после последнего учебного дня квинка, то есть завтра. Это хорошо, это интересно, отметил я.

Правда, не в плане вопроса полового, хотя слегка полноватая девица с вьющимися, отливающими рыжиной волосами и серыми глазами – вполне себе ничего. Грубоватые черты, как на мой вкус, но это, очевидно – признак “популяции”, вне зависимости от пола.

Но вопрос “вдуть” не стоит. Как минимум – до получения достоверной информации о “жизни половой” местных. В анатомии я на упоминания плевы не натыкался, но были “тонкие” моменты эпистолярно-исторического толка. Типа “подвига отеллы” и прочих подобных ситуации, вроде “ждала полвека”, и войн из-за неожиданного обретения рогов. Кстати, что забавно, сей эвфемизм присутствовал, хотя его местная этимология мне пока неизвестна.

То есть, брачные взаимоотношения моногамного толка “общественно приличны”. Кроме того, очевидна женская дискриминация в социуме. Не критичная, но, например, библиотекарша в гимназии – очевидный “потолок” для женщины в этом заведении. Уже в преподаватели женщин не брали, факт.

Выходит ненулевая вероятность, что межполовые отношения строятся на “праве собственности”, если и не де-юре, то де-факто. Соответственно, теоретически, я девчонке могу “вдуть” и даже получить от этого удовольствие. И этим же самым капитально испортить дальнейшую жизнь, вполне вероятно.

То есть, прежде чем “вдувать”, нужно осознавать социальные последствия данного “вдувания”, веско постановил себе я.

А значит, если Сона появится завтра – буду её раскулачивать на информацию в плане “межличностных взаимоотношений”. Правда, стишки почитать придётся, внутренне поморщился я. Впрочем, можно что-то из земного наследия перевести, благо родство языков очевидно.

С такими мыслями я и дотопал до гимназии. День прошёл без аварий, причём меня даже не пороли, чем вселили в мою непоротую персону законную гордость.

Правда, появились некоторые мысли различной мудрости.

Например, Гемина, как по его памяти, так и по объективной реальности, минимум три дня из пяти, один раз в пятидневку, на протяжении девяти месяцев из дюжины, три с половиной года подряд пороли. Вот чёрт его знает, а как по мне – ну мозоли какие должны на заднице и ляхах образоваться, а их нет.

Я, в данном случае, не уверен, но, судя по всему, должны. Так что, возможно, ещё одно отличие от мне известного, подумал я, решив проверить копыта свои по приходу домой.

А ещё на мою персону бросала нехорошие взгляды компания самого “большого и толстого” соученика, Недила. Разборки с воспоминаниями показали, что компания это Гемина “подтравливала”. Не травила до невозможности жить, но отнять после занятий сумку, сыграв ею в волейбол, попинать в гимназии между занятиями – милое дело, хоть и явно не “смысл жизни” этой пятёрки товарищей. Что, кстати, небезынтересно – битель прерывал “подтравливание” только когда оно происходило у него уж совсем под носом.

Возможно, прикидывал я, это как в большинстве британских колледжей, “закалка характера”. Не самый разумный подход, как по мне.

Так, но что мне делать, если эта компания, как в целом случалось, затеет “в меня” поиграть? Вот как-то совершенно неохота получать синяки, бегать, как придурок, за сумкой, на потеху умственно отсталым…

Жаловаться – проверено, нет смысла, разок Гемина даже выпорол битель за “злословие”.

Но – пять здоровых лбов. Пусть по росту и не особо выше, но они здоровые и толстые. А я дрищавый и тощий. Да и надо учитывать, что если я начну “отбиваться” и отобьюсь не до конца – недоросли эти могут и озвереть. И появляется ненулевая вероятность быть не просто битым, а искалеченным, а то и вообще дохлым.

Хм, ну “терпеть” я глумёж точно не буду, рассуждал я, потихоньку телепаясь к дому. Мне и порки, пусть потенциальной, на ближайшие полгода с головой хватает. А вот что я могу сделать, задумался я.

Ну, убивать придурков не стоит. Всех разом высоковероятно не убью, так что неприятности будут гарантированные. И да, “морально-этический” момент “убийства онжеребёнков” меня не волнует – раз достаточно взрослые для причинения насилия, значит, достаточно взрослые для насилия ответного. А “достаточность” самообороны – больная фантазия любящих управлять беззубым стадом чинуш.

Хотя, похоже, пребывание в нигде мои морально-этические императивы несколько “перетрахнуло”. Или это связано с телом? Неважно, а важно то, что вариант “прибить подонков” отторжения не вызывает. Притом, что точно вызвал бы у Мороза и Отмороженного.

Впрочем, убивать придурков я тоже не стремлюсь. Но из ситуации надо найти выход, правда, чёрт знает, какой. У Лада есть некий огнестрел, это я знаю, но тырить в ночи глухой точно не буду.

А вот кирпич – оружие обиженных, уже в комнате проверял я прочность сумки. Решено, отмахиваться буду кирпичом, если не по головам – то отмахаюсь, наверное.

Есть, конечно, теоретический вариант убежать. Но во-первых – догонят. Кондиции физические мои весьма скорбны. А во-вторых, все полгода до экзаменов убегать я не смогу, так что решить вопрос надо раз и навсегда. В идеале – нанеся нападающим побои, без увечий, но болезненные.

По крайней мере, иных способов решить проблему я не вижу. В рамках имеющихся знаний, безусловно, хотя надежда, что в этот раз “великолепная пятёрка” обойдёт мою персону стороной – весьма велика. Хотя бы знаний поболее получу, а то окажется, что “компанейские” – какой-нибудь лютый класс, пятый, а то и четвёртый. И будет меня ждать “пять лет повешения через посажение на кол”.

Так, окончательно определился я. В сумку пяток тяжёлых томов поувесистее, назвав их гордым именем “кирпич”. Если получится избежать конфликта, пусть бегством – лучше убегать, хотя бы до времени, пока я разберусь в реалиях. Ну а если припрут к стенке – ну Отмороженный я, куда деваться, ангельски улыбнулась моя персона.

И, хорошо, что Сона будет ждать меня в парке. Кстати, Гемин хоть и не осознавал, но весьма был от девчонки зависим, отметил я. Её восторженные взгляды и робкие комплименты, хоть и принимал он их “снисходительно-брезгливо, подобающе Истинному Таланту”, были одним из немного, что сохраняло геминову психику в более или менее сносном состоянии.

И не навредить, дал я себе мысленный подзатыльник. Не косячить, как с Мирой и Эльзой: раз нет намерений с девчонкой хотя бы временно жить (хотя и непонятно, где и как), так и яйцы, ежели выкатятся, вкатить. Ну, если местный “постельный код” соитие не принимает за “дружеское проявление приязни”. И такое может быть, хотя вряд ли.

Уже почти засыпая, проверил свои ступни. Кожа плотная, но ороговения нет, даже в виде намёка. Забавно, похоже что ещё одно «улучшение» местных человеков.

И на следующий день в гимназию я топал, слегка перевешиваемый сумкой. Тщедушное тельце, блин, вздыхал я по дороге. А главное, что довольно забавно, три тома “кирпича” были богословскими талмудами. Причём, сегодня день был “закона божьего”, так что, придя в гимназию, я бегло пролистал местный сборник сказок.

Вообще – довольно типично. Творец вселенной, всего вообще и совсем, безусловно, всезнающий и всеведущий тип, значился в основе культа. Тот момент, что “всезнание и всеведение” как лишает свободы воли, так и освобождает от любой ответственности (ну а что, это всё всеведущий творец во всём виноват), местных сектантов, как и их коллег из прочих известных мне мест, не смущал. И да, вращалось всё вокруг чародейства: что, мол, только достойных, непременно воцерквлённых, боженька одаряет, а все остальные – казлы и ведьмы поганые.

Множественности творца не было, но некий пророк был “злобными ведьмами” умучен, воскрешён и садистски мучителей убил. Вполне по заветам бога, которому он пророчил.

И, наконец, куча заповедей, правда, о “блуде” ни слова. А о верности мужа и покорности жены (последней, очевидно, верность не нужна) написано.

Про ненужную верность жены я произнёс вслух, и сделал это весьма зря. Полный жрец, под хихиканье класса, выписал мне весьма чувствительных розог, не став дожидаться окончания занятия.

Вот и стал я мучеником за веру, не без иронии отметил я, елозя травмированным афедроном по скамье. Но озвучивать этот тезис не стал, а то религия-то государственная, так что предмет этот дурацкий равнозначен с прочими. И лишить меня доступа к экзаменам, а, как следствие – перспектив образования, сектантский агитатор вполне может.

Но вообще, прикинул я, поповье писево – ни черта не “руководство к действию”. На моей памяти, у вполне “святых”, подробно описываемых товарищей, были многосотенные гаремы. Вдобавок, они не только не страдали, а наслаждались педофилией и прочими весёлыми вещами, но ентим святым было можно, а прочим сектантам ни-ни, потому что “непростительный грех”. А в ряде случаев и светские власти немалую часть “праведников”, описанных в сектантских книгах, пересажали бы к чёрту.

В остальном же день прошёл без аварий. Наш учитель пения из терпения не выходил, но при этом совершенно терпеливо всыпал розог Недилу. Последний, очевидно, не “распелся” в должной мере на физике, ехидно отметил я.

Хотя, если серьёзно, предмет был “риторика и песнопения”. А мычал бугай вполне музыкально, но, очевидно, весьма мускулистому и суровому на вид певчему дядьке-преподавателю были нужны не вокальные, а риторические таланты.

И вот странно – песни вполне сносные, как и музыка. И непонятный затык с художественной литературой и стихами. Наверное, и вправду какие-то отделы мозга “переразвиты”, а какие-то угнетены.

В общем, учёба подошла к концу, а пятёрка, идиотски гыгыкая, кидая на мою тщедушную персону косые взгляды, щеманулась из гимназии.

Значит, точно будут ждать, мысленно вздохнул я, ну и решил за ними не бежать. Дурак я, что ли, бегать? Ещё побьют усталым.

А ещё мне лишние свидетели не нужны. “Самцовскость” Недила ему просто не позволит отступить при свидетелях, подпевалы в расчёт не идут, само собой.

Так что, подготовившись как давать, так и получать, я неторопливо покинул гимназию.

– Гемин! – послышался крик, через полминуты после выхода из гимназии. – Подь сюды!

Блин, придурки, отметил я взглядом пятёрку. Не могли от гимназии подальше отойти, “засадники”, чтоб их. Ну и потопал дальше, приготовившись.

– Оглох, что ли?! – последовал возмущённый вопль.

А я подготовился, да и встретил топот со спины взмахом “кирпича возмездия”. И сделал это весьма неграмотно.

То есть, по Недилу-то я попал, причём, судя по скрюченности и вою – по яйцам. Вот только не учёл свою тщедушность. Сгибающийся бугай башкой тюкнул меня в спину, отчего я фигурально обрёл крыла. Ну и был повержен бессердечной сукой-гравитацией.

Вот теперь мне пиздец, обречённо отметил я, хотя попробую порыпаться. Улыбнулся и начал подниматься, придерживая сумку. И чуть сам не впал в ступор.

Дело в том, что четвёрка подпевал с редкостно удивлёнными (и дебильными) лицами переводила взгляд с подвывающего Недила на поднимающегося меня. И ни черта не делали! Выпученные гляделки, разинутые пасти… и всё.

Хм, это мне чертовски повезло, отметил я. Так, надо быстро ситуацию доводить до логического конца. И всё с той же доброй улыбкой неторопливо направился к стоящим.

Выбрал я для “закрепления” одного из подпевал: он меня, паразит, за уши тягал, больно и без Недила, явно по собственному «зову души». Парень расширенными и неверящими глазами наблюдал за приближающимся мной, начал вставать в боевую стойку, скорее на рефлексе, ну и получил “кирпичом справедливости” в пузо. Чуть не улетел вместе со своим импровизированным кистенём, но удержался. И взглянул на оставшуюся троицу, взирающую на улыбчивого меня с натуральным ужасом. Нет, в этом случае пинать будет уже неоправданным садизмом, отметил я, улыбнувшись поширше и тут же рявкнув:

– На землю! Сели! Быстро!

И сели, боятся, мысленно хмыкнул я. Думал было начать педагогический диалог, но тут Недил справился с последствиями своей мужественности и дрожащим голосом проблеял:

– Тебе пиздец, Гемин, я тебя изувечу-у-у! У-у-у!!!

Последний музыкальный вой был связан с тем, что я наступил на мизинец пытающемуся подняться бугаю. Нетравматично, но чертовски болезненно.

– Если ты, Недил, ко мне просто подойдешь, то лишишься яиц. Возможно, потом меня и изувечишь, – ласково улыбнулся я. – Но сам останешься калекой на всю жизнь. Вас это тоже касается, господа, – небрежно бросил я подпевалам. – Можете попробовать напасть все вместе – но калеками нескольких из вас я сделаю. Вам понятно? – в ответ на что послышалось понятливое мычание. – Просто не приближайтесь ко мне, а мысль поднять на меня руку – забудьте как страшный сон.

– Мой отец тебя… – начал шипеть огрёбший в пузо подпевала.

– Ралил, ты, очевидно, не понял, – улыбнулся я, подходя. – Изувечу я тебя, а не твоего отца, – ну и начал прикидывать, куда парня пнуть, чтоб без травм, но не успел.

– Что здесь происходит?! – раздался громкий голос бителя.

– Самозащита, господин битель, – небрежно бросил я.

То есть, этот паразит наблюдал. Очевидно, когда надо мной издевались – тоже. Чтоб не прибили, ненароком, педагог заботливый, чтоб его, злопыхнул я.

Хотя, тут же “палочная система воспитания”, а для неё подобный подход нормален, напомнил себе я.

– Самозащита, говорите, господин Гемин? – уставился на меня этот тип.

– Безусловно, господин битель. Уж не хотите ли вы сказать, что я, – обвёл я лапкой тщедушное тельце, – напал на НИХ? – аж выпучил я глаза тыча в поверженных.

Инспектор повзирал на соучеников, на меня, похмыкал, криво ухмыльнулся и выдал:

– Сумку продемонстрируйте, господин Гемин, – требовательно протянул руку он.

– Мы на территории гимназии и в учебное время? – окрысился я.

Дело в том, что меня ситуация несколько… раздражала. Этот тип явно “приглядывал” за нами, а над Гемином регулярно издевались не столь далеко отсюда. И чихать мне на их “педагогические” изыски – то, что “нормально” им, бесит и раздражает меня. Так ещё и меня хотят выставить виноватым, когда я всего лишь дал отпор. Ну, несколько преждевременный, сам признал я, но преждевременный только сегодня. А вообще и в целом – даже СЛИШКОМ гуманный.

– Кхм, не вполне, господин Гемин, – признал битель. – Однако, в знак вашей доброй воли… – не договорил он.

– В знак вашей доброй воли, вы могли прервать эту ситуацию годы назад, – безадресно, как бы “под нос”, но и далеко не шёпотом выдал я. – Любуйтесь, господин битель, – распахнул я сумку.

Инспектор нос в сумку запустил, хоть и не обыскивал. Вновь похмыкал, на три тома “слова божьего”, стрельнул взором в мою персону.

– Вы столь набожны? – с некоторой долей скепсиса полюбопытствовал он.

– А как же, – широко улыбнулся в ответ. – Только на господа нашего в беде и уповаю, более не на кого, – елейно подытожил я.

– Понятно, – нейтрально ответил битель. – Поднимайтесь, господа, следуйте за мной, – обратился он к пятёрке.

– А… не территория… – вякнул было Недил.

– Территория гимназии, господин Недил, заканчивается на проезжей части, до которой пятнадцать метров. Или вы хотите со мной поспорить? – бездарно попробовал спародировать мою ослепительную улыбку инспектор.

Впрочем, бездарной она показалась мне, мастеру и специалисту добрых, ласковых и всепрощающих улыбок. Забитым и запуганным добрым мной гопникам хватило и этого, так что, покряхтывая, удалились они гуськом в гимназию.

А меня никто не позвал, разве что битель коротко кивнул, да и учесал, ведя недиловскую компанию в здание гимназии.

Кхм, а это вообще – нормально? Не знаю, констатировал я, через полминуты просеивания памяти. И Гемин не знает, как-то он только огребал, а не выдавал. И все связанные с огребанием взаимодействия с гимназическими служками ограничились лишь “добавкой” розгами, за “злословие и отвлечение ерундой занятых людей”.

Ну, будем считать, что нормально, поскольку изменить я уже ни черта не смогу. И, нужно отметить, уж слишком я стал невоздержан на язык. Мороз бы промолчал, из чувства самосохранения. Видимо, бытие Отмороженным меня довольно сильно изменило как личность. Даже если я просто слепок, хмыкнул я. В общем, попробую язычину свою несколько укротить, а то договорюсь до чего-нибудь нехорошего.

Так, а теперь вопрос. Меня ждёт поклонница, возможный источник информации и потенциальный наставник в непрописанных, но действующих в Анте правилах и нормах.

Моя персона сейчас несколько пыльна, хотя не критично, рассудил я, и занялся выколачиванием пыли (огрёб, всё-таки, колотушек, пусть и не так, как рассчитывали злобные окружающие). Так что пойду-ка я в парк, да и побеседую с Соной.

Приняв это решение, я в парк и направился. И в глубине парка, на “нашей” лавочке, девицу обнаружил. Сидела она, самозабвенно читая некую книжку, в очках, которые в памяти Гемина не отложились. Скрывала, наверное, хотя зря – ей идёт, да и вообще девочка весьма аппетитная…

На этом моменте я мысленно отвесил пендаля своим выкаченным яйцам, отчего они послушно вкатились. Ну и слегка кашлянул, на что девица вздрогнула.

– Привет, Сона, – озвучил я.

Девчонка отчаянно покраснела, неловким движением сдёрнув очки.

– П-привет тебе, Гемин, а я не ждала тебя так рано, – отчаянно краснея пробормотала она.

– Очки тебе идут, – решил успокоить девицу я.

И сделал это весьма зря: краснота физиономии девицы стала просто пронзительной, дышать она начала неровно, то подёргивая уголками рта в улыбке, то хмурясь.

Мдя, констатировал я, это, товарищи, вагинец. В плане: похоже, девица на Гемина запала капитально. Ладно, убегать сегодня от неё точно глупо, а дальше посмотрим, заключил я.

– Тебе правда нравится, Гемин? – последовал вопрос почти через минуту.

– Не хуже, чем без них. Скрывать их излишне, – сухо ответил я, чувствуя себя несколько по-козлински.

– Ясно, хорошо, Гемин, я не буду убирать, – поникла девчонка, но тут же оживилась. – Скажи, как у тебя дела? И не прочитаешь мне свой новый шедевр? Пожалуйста, – смущённо добавила она.

– Дела мои вполне успешны, – ответил я. – А насчёт почитать:

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

И рассветом золотым охваченный,

Буду бесконечно молодым.

Ты всё так же сильно будешь биться,

Сердце, пробуждённое теплом,

По стране березового ситца

Буду вечно шляться босиком.

Дух бродяжий! Ты все также, чаще

Расшевеливаешь пламень уст

О, моя схороненная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств.

Я не оскудел в своих желаньях,

Жизнь моя? Пускай ты снишься мне!

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

Говорят: мы в этом мире тленны,

Тихо льется с кленов листьев медь…

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло расцвесть и молодеть.

Собственно, помнил я ряд стишков, хотя и не был большим поклонником. Песни – да, а речитативный рассказ с вычурностями и рифмой… Но разве что именно рассказ, а не короткий всплеск наполнения автора. Но знал, а готовясь к встрече, переводя с русского на антский, решил я из депрессивного есенинского стиха сделать что-то приличное. Уж очень первая строчка хороша, зацепила меня в своё время, а вот последующий стих вселил немалое недовольство.

И да, это было “попадание”. Девица закатывала глазки, прерывисто дышала, краснела и бледнела.

– Это… прекрасно, Гемин, – выдала она наконец, аж блеснув слезинками в глазах. – Ужасающе, невыносимо прекрасно, – положила она ладошку на грудь. – И каждый твой новый стих прекраснее и прекраснее!

Ну, положим, по сравнению с геминовыми “розы-морозы” и вправду небо и земля. А уж если сравнивать с местной “классикой”, то вообще слов нет.

– Я начинаю уставать, Сона, – ровно выдал я. – Не думаю, что буду писать после гимназии.

– Но… как же так, Гемин?! Ты же… но как же…

– Вдохновение – не птица в клетке, а я чувствую, как оно меня покидает. Истощаются силы. Так что буду простым учёным, а не поэтом, – озвучил я.

Просто связываться с виршеплётством, а тем более плагиатом, я действительно не собирался. Как и тащить девицу в койку или давать ей “ложную надежду”. Учитывая её взгляды и поведение… ну, если она “играла”, то в подругах у Гемина была величайшая из виденных мной лицедеек. А если нет – просто бесконечно влюблённая девчонка лет шестнадцати. И даже если она сейчас развернется и уйдёт – ну, найду иные источники информации, а играть ТАКИМИ чувствами, как бы я к ним не относился – подло.

– Может быть, пройдёт время, и вдохновение вернётся? – с надеждой уставилась она на меня.

– Не думаю, – отрезал я.

На что Сона посмурнела, задумалась. А я молчал – на самом деле эту связь лучше рвать. А если она не только “поклонница”, но и подруга – то поможет.

– Гемин, – неожиданно серьёзно сказала она, заглядывая мне в глаза. – Даже если ты перестанешь писать, твои творения надо издать.

Хм, корысть, а девица “имела планы”? Ну, вроде бы, по возрасту и рановато, но чёрт знает, какие тут фельдиперсы с выкрутасами творятся. Собственно, я на неё и рассчитывал, чтоб про ентих самых персов узнать.

Но как играет-то, в таком случае! Хотя не верится, признаться честно. Впрочем, разберёмся.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – отрезал я. – Да и кому это интересно, кто за это возьмётся?

– Есть, Гемин, точно есть! – мерцала глазами Сона. – Интересно всем, кто прочтёт. А возьмётся…

И выдала мне Сона такую информацию: её мамаша работает в еженедельном журнале-газете “Ведомости Терска”. Главным редактором, на минуточку. И есть у ентой мамаши “выходы” на руководство “Печатного дома Брудсен”, одного из трёх печатников учебников. Данный дом нашим городским листком и владеет.

Хм, так, прикинул я. В принципе – это небезынтересно. Не как стиль жизни, безусловно, но банально в плане денег. Их нет у меня, с Ладом отношения весьма натянутые, да и не в восторге я от производителей моего тела.

А денежка нужна: и для книг, ну и Академия. Столица – место дорогое, а возможность там подзаработать, параллельно обучению, может будет, а может и нет.

Плагиат, конечно. Но не совсем – будет это единоразовой акцией, гуманитарной помощью местным, в плане “что такое стихи, а не инфернальное надругательство”.

Кроме того, Зереф надвое сказал, выйдет ли из этого предложения что-то толковое. Мне девчонка-подросток говорит “издавайся”, а даже её мамаша послать может. Не говоря уже о руководстве мощной корпорации, хоть домом её назови, хоть хижиной.

Ну и, наконец, какова вероятность того, что девица движима матримониально-корыстным интересом? Ну, положим, я, согласно своих знаний считаю, что не высока.

При всём при этом, нужно отметить, что даже обычные человеки, выросшие в разных культурных средах, могут друг друга не понимать от слова “совсем”. А здесь живут, на минуточку, человеки необычные. И то, что я, например, в Земном Крае был как рыба в воде – никак не показатель, что здесь так же.

То есть, вполне может быть и матримониальная меркантильщина.

Вот только даже если она есть – мне-то что с того? Мне не помешают деньги, есть теоретическая возможность относительно несложно, ну и не слишком бесчестно (перевод, популяризация, да и переписывать я буду часть) их получить.

А планы Солы, если таковые и есть – сугубо её проблемы. Мне, по уму, если они есть – только лучше. И так на горло своей песне наступать приходится – девочка весьма аппетитная и сочная, ябвдул, но этика, чтоб её. А если лелеет меркантильные надежды – просто “обломаю в планах”, переживёт.

В общем, написал я есенинский стих в своём переложении, передал Соле “для ознакомления”. Будет – и хорошо, не будет – ни черта не потеряю.

– Сона, мне нужна от тебя некоторая помощь, – аккуратно озвучил я, решив, раз уж “имеем дело”, так и часть задуманных планов надо осуществить.

– Для тебя – всё что угодно, Гемин, – ответила девица.

– “Всё что угодно” – не нужно, – отрезал я. – А вот с литературой ты мне можешь помочь. Скажи, нет ли у тебя, – задумался я, как бы сформулировать. – Современных бытовых романов?

– Бытовых? – переспросила девица.

– Ну да, описывающих быт, взаимоотношения, – ответил я.

– А, дамских, – улыбнулась девица. – Тебе для стихов? – уточнила она, на что я неопределённо помотал рукой. – А какие тебе нужны?

– А какие есть? – резонно спросил я.

После чего, я был посвящён, что “бытовые и любовные”, в общем, дамские романы, в понимании Солы, делятся на “нашенские” и “забугорные”. Причём, забугорные, как понизила голос девчонка, на родных языках и не издают. Потому что нельзя и “разлагает нравственность”.

– Хм, вправду разлагает? – ровно полюбопытствовал я, не без внутренней иронии.