Текст книги "Замороженный Мир (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

С экзаменами же выходила такая петрушка: приезжала комиссия аж из неризиновска Нюстада, в дюжину рыл, лиц и морд. И, на протяжении последнего весеннего месяца, оценивали они знания выпускников, выдавая по результатам табель. Учитывая количество выпускников обоих полов в полсотни (Терск реально был небольшим городом, не говоря о том, что гимназия была весьма “сословно-ограниченной”), комиссионеры скорее пинали пинусы этот месяц, нежели упорно работали. Ну и нужно учесть “смежность” сдаваемых предметов: та же география и статистика – один предмет, пение и риторика – также один. Математика и химия(!) и то пребывали в пусть объяснимой, но, на мой взгляд, всё равно бредоватой спарке.

Ну, в общем, количество экзаменов было весьма невелико. А сами экзамены проходили довольно быстро.

Из любопытного был экзамен богословия, к которому я, естественно, готовился, но на “условно-достаточном уровне”. Наш пухлый закономучитель, который после моих вопросов о “возможности ввалиться в лоно секты”, свои поротельные потуги смирил, по мере моего экзаменования краснел, бледнел и даже зеленел. Глазки закатывал, за пухлые щёчки хватался, даже за сиську себя мацал, симулируя боль сердечную. Правда, размеры сей части организма были у толстяка таковы, что хватался он скорее за желудок. Ну и симулировал, по итогам, не боль сердечную, а явное несварение, от моих неудобоваримых ответов.

– Удовлетворительно, – по окончании моих “бэканий и мэканий” уронил самый толстый (в фигуральном смысле, в прямом наш закономучитель его явно превосходил) сектант. – И Урий, – обратился он к закономучителю. – Рвения к службе господу я в сём отроке не узрел, так что прошение твоё отклоняется.

Толстяк покаянно покивал, злобно на меня позыркал и отвернулся. Ну а я мысленно вытер со лба воображаемый пот. Ну реально, этот святоша ещё и “сектантский капитал” хотел за мной счёт набрать, паразит такой. Из-за одного вопроса, блин.

Хорошо что ему облом, а сугубо хорошо – что по “закону божьему” оценка оглашена и секретарём фиксируется.

Просто с экзаменами, по внимательному рассмотрению, выходила весьма любопытная закавыка: недопущение до профильного экзамена, права сдавать остальные не лишало. Вроде бы так, да не совсем. Оказалось, что ряд предметов, для дальнейшего поступления в Академию, “равнее”, чем прочие.

И как раз законобожие – не сданное, или сданное ниже “удовлетворительно”, отрезало путь в “технические и точнонаучные” ВУЗы. При этом, беззаконнобожий невозбранно мог поступать в Академии всяческих изящных исскуствов, если имел соответствующие таланты и отметки в табеле по профильным предметам. Картина не самая приятная, наводящая на ряд нехороших мыслей, но меня “пронесло”.

Да и, если по совести, поступать я намеревался “по протекции”, не студентом обычным, так что вроде бы и пофиг… Но вот чёрт знает, так что “удовлетворение” главного сектанта меня несколько порадовало

В остальном экзамены сдавались “по плану”, весьма этим радуя. Как и, пусть неважные, но мелкие радости всплыли в дисциплинах непрофильных: географию я сдал на “хорошо”, сам себя этим удивив и порадовав. И физическая культура у меня вышла на “отлично”, что, вроде бы, учитывая мои регулярные занятия вертикального и горизонтального (последние, конечно, качали не совсем те мышцы, но общий тонус организма, особенно в долгие зимние вечера, весьма поднимали) толка, и неудивительно. Но вот не соотносил я свою физическую форму и явно “слитую” физру, что было довольно забавным психологическим вывертом. Ну и принесло толику приятных эмоций от нежданного результата, не без того.

С физикой же вышло вполне ожидаемо: Марцил при мне нашептал про меня всякое на ухи комиссионерам, так что дядьки в годах с ходу обрушили на меня пяток вопросов вне гимназической программы. На которые я, закономерно, ответил, после чего главный комиссионный физик огласил:

– Превыше всяческих ожиданий, господин гимназист. Весьма похвальные результаты, господин Марцил, – покивал он довольному бородачу, отпуская меня с миром и оценкой.

В общем, к концу экзаменационного месяца я был доволен и чертовски занят: люфт между окончанием экзамена и началом вступительных испытаний в Академии – безусловно был. Но был он прискорбно невелик, ну и если непотичному мне это, вроде бы, было не слишком важно, то поступающей “на общих основаниях” Соне – вполне.

Соответственно, к моменту выдачи табеля, надо было оформить кучу всякого разного, бюрократического толка. До смешного – подорожная для путешествия в столицу выдавалась полицией весьма неохотно. Далее, мне нужен был не только паспорт, но и так называемая “сословная грамота”: нечто вроде “выписки из архива”, от рождения и до текущего момента, расшифровывающая “историю моей жизни”. Нужно было снять копию, поскольку оригинал оставался на месте рождения, получить её, ну и предоставить по месту пребывания. В общем, бюрократщина кромешная, как она есть.

Это ещё хорошо, что Залина имела “связи” и Соне не приходилось, как и мне, скакать по всяческим присутственным местам, с языком на плече.

Дошло до того, что я просил Марцила (что он, к моей благодарности, и осуществил), рекомендовать меня своему знакомцу ДО экзаменов, после чего, уже с соответствующей телеграммой, я смог выбить из полицейского управления подорожную.

Впрочем, беготня и суета завершилась успехом: ещё до выдачи экзаменационного табеля я был снабжён всеми потребными бумаженциями, для которых аж пришлось покупать отдельный саквояж.

Сона так же была “готова”, ну и заметным волнением и предвкушением (последние были и у меня, но незаметные), ожидала “поездки в новую жизнь”.

Собственно, неделю перед выдачей табеля мы провели в визитах и прощаниях. Даже я навестил бывшего домовладельца родителей, выпил с ним кружку пива (дрянного), ну и получил жмень благих пожеланий.

И, наконец, табели нам таки выдали. Получали мы их в городской управе, вместе с Соной. Ну и, по получении, увидев весьма заинтересованный взгляд подруги, я, жестом, предложил поменяться. На что получил весьма энергичный кивок девчонки.

И, по ознакомлению, вынужден был признать, что мой, отнюдь не “блестящий” табель оставляет меня “главой семьи”. Сона блистала в литературе, риторике, пении. "Хорошо" была оценена по изобразительным искусствам и физической культуре, ну и сплошные “удовлетворительно” в остальном. Впрочем, свой “путь Шиноби” она давно выбрала, напомнил себе я, так что девчонка просто не “распылялась” на ненужное и неважное.

И, напоследок, навестили мы перед отбытием Возеров, в очередной раз. Было довольно обильное застолье, тосты “за прекрасное будущее” и прочее подобное. Признаться, посиделка меня несколько утомила, особенно шипением наклюкавшегося Зерго “не обижай мою дочу!”, ну и “чтоб внук был!” Последнее повторялось с удручающей периодичностью весь последний час застолья, пока Сона с Золиной щебетали о своем, о дамском.

Ну и поддостало меня это, естественно. Хотя, расставание придавало терпения и с нудежом несколько смиряло.

На прощание Залина выдала мне адрес “Печатного Дома Брудсен” в Нюстаде и ещё одну визитку Брудсена, в довесок к уже имеющейся. Учитывая, что она не “давила”, в плане “пиши пока в Терске”, я пришёл к выводу что в моём “творчестве” даму интересует более благосостояние дочки, нежели корыстный интерес.

А на следующий день мы с Соной были на платформе вокзала Терска, ожидая подачи поезда. Отсутствие соучеников убеждало меня в моей мудрости: у нас будет на неделю более времени на бытовые нужды, чем у “стандартных абитуриентов” из соучеников.

Подруга, раскрасневшись, сияла глазами, а я прикидывал, всё ли я забыл, ничего ли не вспомнил.

Ну и выходило, что в общем-то, всё: документы есть, моё барахло, как и сонино, отягощает тележку носильщика. Единственное, что из запланированного я не сделал – это не потренировался с пистолетиком. Терск услуг “стрельбища” жителям не предоставлял, ни одним из своих заведений и организаций. А, на момент когда можно было “пострелять на природе”, мне было явно не для того.

Хоть с конструкцией и чисткой разобрался, да и патронов прикупил. Так что покоился мой “последний довод” в документальном саквояже, вполне доступный.

Мысли о пистолетике натолкнули меня на прикопанных в коксе дохлых убийцах. Но их, до сих пор, не обнаружили, как “подснежники” они не раскрылись. Да и если обнаружатся – вероятность связи со мной близка к нулю. Уж на что было опаснее с верховным полицаем – и то пронесло.

Так что, на мысли о своих жутких преступлениях забил, ну и вместе с подругой проследовали мы в обширное купе на двоих. Довольно дорогое, но с учётом почти недельного пути – весьма оправданного.

И довольно роскошного, осмотрел я отделку и два двуспальных дивана. Это мы не заскучаем, улыбнулся я подруге.

И… мы не заскучали. Почитали немало, размялись… И очень посмеялись, не без этого.

Дело в том, что ход уже отъехавшего поезда был плавен, факт. Но, вот чёрт знает отчего, то ли из-за особенностей рельсов, то ли ещё что, но путь наш сопровождала не тряска, а ритмичное покачивание вразнобой.

И попытка опробовать в плане дружбы телами шикарные диваны последовательно привели к: прикушенной сониной груди, прикушенному моему хоботу, ну и прерванному на половине соитию, с бегом в уборную – Сону укачало.

В общем, в определённом плане смешно, без травм, но использование поездки как мне желалось (точнее, нам обоим) было загублено на корню. То есть, спали мы вместе, фиксируясь специальным страховочным ремнём от возможного падения. Да даже удовольствие друг другу доставляли, но всё ручками, без желанного “всякого разного”.

При этом Соне досуг нашёлся – не менее четверти её багажа составляли сборники стихов и любовные романы. А у меня, перечитавшего не по одному разу всё более или менее интересное, оказалось куча свободного и, довольно скучного времени.

Которое я, помимо наблюдениями в окно, за дялями и весями Анта, провёл в полумедитативном состоянии, припоминая, точнее, освежая в памяти все магические круги, виденные во время бытия Отмороженным.

Нет, возможно, что местная инициация даст доступ к “обширным воздействиям и необоримым умелкам” на воле-желании. А довольно ограниченные “общеизвестные воздействия” – только “вывеска”, а самый сок – “жудкая тайна для посвещённых”. Но верится в такую возможность не очень, так что вспоминал и разбирал вспомненное по категориям. Раз уж выпало время, ну и чтоб потом его бессмысленно не тратить.

И да, поездка показала нашу с Соной “душевную несовместимость” довольно ярко. Беседы с девчонкой более десяти минут были либо цитированием стихов, либо проходили с её кивками и взглядом “в никуда”.

Ну а мне обсуждение персонажей местной эписталяршины, на тему чего готова была общаться Сона, ни черта не был желанен. Ни их проблемы надуманные, ни “кто, кому, сколько раз и какая сволочь”. Я сам с удовольствием бы вдул, а не про придурков слушал. Если б не этот поезд чёртов, наглядно проиллюстрировал я сам себе свою мудрость, прикусив в этот момент язык.

А во время прибытия в местный нерезиновск, мы в нерезиновск, как ни парадоксально, прибыли.

Был это весьма немалый город, причём с “децентрализованной” застройкой, этакая “агломерация”.

Около двух миллионов обитателей (что, по меркам Стегаса было ОЧЕНЬ много) располагались на почти тысяче квадратных километров. При этом, в отличие от бредовых мегаполисов мира Мороза (а Нюстад, безоговорочно, был таковым) город был гораздо разумнее. Административные и государственные здания занимали исторический центр города, причём “торговых контор” и прочей пакости там не было и быть не могло. С другой стороны, учитывая процветающую в сословном обществе бюрократию, “разнос” чиновных обиталищ “по площади” привёл бы к несомненной остановке работы бюрократического аппарата.

И так мотаться между конторами (что, к слову, пришлось делать нам с Соной), а уж если бы ещё не шаговая доступность – то была бы совсем беда.

А вот жители, торговые и производственные, учебные, деловые, переговорнно-дипломатические и чёртовступные организации располагались довольно равномерно “по площади”.

Причём, в рамках именно Нюстада “арендное жильё” оказывалось весьма рациональным: контору, завод или что-то подобное окружали доходные дома в шаговой доступности, где и обитала подавляющая часть персонала.

Я даже задумался о “длинном дне”, не без иронии: в мире Мороза рабочий день был восьмичасовым, но дорога до службы, для подавляющего большинства, составляла не менее двух часов в день. А в Нюстаде, при десятичасовом рабочем дне – дорога занимала считанные минуты. Так что выходило, в итоге, что “сословно-угнетённые” антцы имели свободного времени БОЛЬШЕ, нежели щедро и изобильно (согласно позиции руководства) осыпатые свободами и правами трудяги мира Мороза.

Конечно, было много прочих факторов, но прикидки “сроков дороги” немало мне подняли настроение, уходящее в минус.

Потому что беготня по полицейским конторам, регистрационным отделениям, да чёрт возьми, “комиссии по лояльности” какой-то бесовской, о которой мы с Соной были ни сном, ни духом.

Притом, часть канцелярщины нам соглашались оформить только ПОСЛЕ поступления в Академии, а Академическое, где нам (точнее Соне, ну и мне, на всякий случай), получить направление на экзамен, без этой канцелярщины ОТКАЗЫВАЛИСЬ выдавать направление…

В общем – тихий ужас, прерываемый, в процессе наших бодрых пробежек между конторами, регулярными остановками нашей двоицы городовыми, в стиле “предъявите паспорт, подорожную, душу”.

В итоге, когда озверевший я уже был готов “доставать парабеллум” и нести в бюрократические ряды свет и любовь, на пороге академической конторы Сона, тоже весьма усталая, подёргала меня за рукав. И указала на ни черта не видимый мной, стыдливо спрятанный, прайс за услуги.

Прочитав который я стал несколько обтекать:

Итак, судя по металлической табличке, чиновники, конечно, работают “за зарплату”. Однако, в случае “необходимости ускорения”, эти рыцари пера и чернила, за денежку немалую, готовы “не спать и не есть, но дело справить”.

В общем, мзда, выведенная из категории “взятки” в категорию: “ускорение дела”.

Хм, вообще – довольно разумно, мыслил я, бредя с подругой в обозначенный “взяточный” кабинет. То есть, вместо “как бы уголовщины” взяток, вполне официальная оплата. С которой, не удивлюсь, если налоги платят.

И да, за пятьдесят ауресов все формальности на двоих были урегулированы за полчаса. С квитанцией за услуги, вялой ухмылкой отметил я “чек на взятку”.

Вялой, поскольку поезд прибыл в Нюстад в шесть пополуночи, а на момент получения и принятия документов было семь пополудни. И почти всё это время мы с подругой скакали как электровеники, с нулевым результатом.

– Покушаем? – устало вопросил я, на пороги конторы у Соны.

– Устала я очень, Гемин, – призналась подруга. – И спать хочется. Но, если хочешь…

– В гостиницу, – решительно подытожил я, под довольный кивок подруги.

И заскочили мы в ближайшую к нашему пребыванию гостиницу. Чертовски дорогую, да ещё с “сословным делением” номеров, так что на двоих пришлось брать “нумер о четырёх кроватях” для быдла от шестого класса и ниже. И да, естественно все четыре места, на что я плюнул слюной. Завалились мы с подругой в номер, да и не раздевшись толком заснули в обнимку – реально устали очень.

А наутро перед нами встал вопрос: а делать-то что? Не вообще, а в плане сейчас. Багаж наш пока в камере хранения на вокзале, кушать, судя по цене камер, просит активно, но не пропадёт.

Теоретически, нам надо бы в наши “профильные Академии”. Но я рассчитывал “заняться жильём”.

Хотя, бюрократическая беготня несколько “прочистила мозги”: это нам с Соной и прочим поступающим из Жопы Мира, вроде Терска, прибытие через неделю. А приёмные испытания в ВУЗы в самом разгаре, так что не знаю, как мне, а Соне точно не помешает поторопиться.

Обсудив этот момент, мы направились в гостиничную едальню (весма дорогую и не слишком вкусную), а после я обратился к портье.

Парень, ненамного старше меня, взирал на нас как Добрый Хозяин на сопляков девятого сословия. Последнее хоть и было недалеко от истины, но первое несколько раздражало, так что политесы я разводить не стал.

– Нужна аренда мобиля, на день, не роскошного, – продемонстрировал я аурес, а на протянутую клешню сжал ладонь. – Благодарность моя не будет иметь границ, – широко улыбнулся я. – В разумных пределах, – уточнил я. – Если обозначенное будет в разумный срок, ну и соответствовать запросу.

Парень оттопырил губу сразу же, как только продемонстрированная мзда скрылась с его глаз. Морда его приняла прежнее выражение “взираю на быдл панаехавших так, как они того и заслуживают”, но, с течением времени, смысл моих слов до него дошёл. Морду противную более добродушной не сделал, но через оттопыренную губу было процежено: “ожидайте”. И, через пару минут, запрошенное нашлось, а портье обрёл богатство.

И, на арендованном мобиле, направились мы, для начала, в Академию Изящной Словесности.

Погонщик хоть и был хмур и молчалив, но на вопрос об Академии Физических Проявлений сообщил, что находится она в одном “квартале” с местом нашего назначения, не более километра. Как и большая часть Академий не имеющих военного или религиозного значения, отметил несколько разговорившийся тип.

Это хорошо, не мог не порадоваться я, проблем с дорогой от места нашего обитания быть не должно.

И доехали мы до потенциального места учёбы Соны. Естественно, экзамен сходу ей никто учинять не стал, но приняв бумагу из Академического Министерства, довольно кислая (и, признаться, противная, так и тянуло назвать “перезревшей урючиной”) секретарша выдала Соне направление и обозначила срок испытаний.

После наших вчерашних мучений, заняло это всего полчаса, что немало порадовало. А, по пути к мобилю, Сона поинтересовалась нашими “дальнейшими планами”.

– Заглянем в академию, по моей рекомендации, вместе. Правда, это может затянуться, но я, признаться, опасаюсь отпускать тебя одну, – выдал я.

– Ничего, я подожду, Гемин, – покивала девчонка.

Тут играло роль два фактора – пусть и не “муравейник”, но после Терска Нюстад на подругу “впечатление произвёл”, прямо скажем, “подавил”. Ну и, кроме того, в любовных романах, даже я, не особо вникавший, описывалась нередко “незавидная судьба” провинциала, дуром вперевшегося в столичные палестины. Описывалось, конечно, и обратное, но дурочкой Сона не была, так что в благоглупость не впадала и окружения опасалась.

Мобиль доставил нас в и вправду недалеко расположенную Академию. Ну и я, сопровождаемой Соной, стал наводить справки.

Некий вьюнош-секретарь, невзирая на молодость, выглядел столь же сморщенным и урючным, сколь и литературная дама в летах. Я даже мысленно попросил перед ней прощения – очевидно, затрапезный внешний вид был последствием “экзаменационного бардака”.

– На экзамен? – обречённо, с выражением вселенской тоски вопросил вьюнош.

– Не совсем, – ответствовал я. – Мне бы найти профессора Кшофа Ариса, у меня от него приглашение, – зашуршал я в саквояже.

Вьюнош на последнее несколько ожил ликом и повеселел. И, довольно быстро и толково, объяснил где ентого Кшофа искать.

Правда, нужно отметить, говоря про профа слегка морщился, хотя вот что-что, а отношение секретаря к будущему руководителю меня не сильно волновало. Мало ли, завалил на экзамене вьюноша, тот ныне секретариат и таит камень в пазухе.

И потопали мы с Соной в указанное место, на приближении к которому подруга начала морщится и пару раз чихнула: весьма “пробирающий” диапазон запахов доносился от обозначенного лабораторного крыла: озон, запах гари и химии… ну в целом – мне нравится, улыбнулся я, а Соне эпистолярщину постигать.

Пробравшись в недра лаборатории, я узнал у отловленного студента-лаборанта “куда идти”, ну и через несколько минут любовался Кшофом.

Дядька был весма забавен видом: высок, статен, но… венчало вполне мощное тело довольно комичная голова, точнее даже лицо: пухлощёкое, округлое, практически розовое. Как будто, на тело атлета приделали голову толстяка-кулинара, да так и оставили.

Ощущение дополняла “лёгкая полуулыбка и расфокусированный взгляд профа, надиктовывавшего что-то явной студентке (что, насколько я знал, редкость в “науках точных”).

– Приветствую вас, профессор Кшоф? – негромко подал голос я.

Ну а что, если занят – пошлёт, подождём, логично рассудил я.

– Э-э-э… – протянул проф, сконцентрировал на мне взгляд, собрался лицом и стал менее комичным на вид. – А вы ко мне по какому вопросу, юноша? – выдал он.

– Гемин Толмирос, профессор Кшоф, по рекомендации бакалавра Марцила, – ответил я, протягивая кшофскую же телеграмму.

– Ах да, припоминаю, – покивал проф. – Хорошо, юноша, некоторое время я вам готов выделить, побеседуем и определимся.

И начал меня профессор “опрашивать”. Сначала – в гимназической программе, потом – в более “углублённой”, академической. В конце концов даже попросил продемонстрировать несколько опытов, с гальваникой и электрической дугой, благо, оборудование было в лаборатории как раз электротехническое.

Заняло всё это часа, наверное, два. Но Сона, потеряно стоявшая первое время у входа, вздрагивающая на щелчки разрядов, была отловлена “помощницей” профа. В плане, обменялись парой слов, а через пять минут болтали, как закадычные подружки. О каком-то новом любовном романе, как отметил я.

Вот честное слово, даже возникали сомнения в собственном “художественном вкусе”, на фоне массового восприятия окружающих инфернальной эпистолярщины как вершины и вообще.

Однако, реакция на нормальные стихи, выраженная во вполне материальных денежках. Воспоминания о явно “изменённом” мозге местных.

А главное: чёткое осознание того, что я дохрена умный и кулюторный, а вокруг – быдлы бескультурные и дурачьё, помогли мне справиться с наваждением.

– Зачем вам в Академию? – вдруг резко спросил проф, без каких бы то ни было предпосылок.

– Кхм, – несколько замялся я. – Странный вопрос, профессор. Исследовать, учится, неплохо было бы овладеть чародейством.

– Учиться вам, молодой человек, особо и нечему, что вы и сами знаете, – выдал проф, показывая что “чародейский полиграф” подло включён, а я непозволительно расслабился. – Впрочем, от высококвалифицированного помощника я не откажусь. Правда, – поморщился он. – Фонды мои невелики.

– Так и я прибыл не зарабатывать, а узнавать, – ответил я. – В финансовом плане я вполне благополучен.

– Вы уверены, молодой человек? – со скепсисом уставился на меня проф. – Нюстад город весьма недешевый, несколько отличается от вашего Трюска.

– Терска, профессор, – ангельски улыбнулся я, с удовлетворением отметив некоторое содрогания собеседника. – И – да, вполне уверен.

– Хорошо, молодой человек. Обращаться я к вам буду по имени, это нормально для помощника, – на что я не мог не кивнуть. – Помещение вам будет в здании академии…

– Я не один, профессор, – кивнул я на общающихся девиц, точнее на свою среди них двоих. – Я бы предпочёл арендовать помещение неподалёку.

– Хм-м-м, – протянул Кшоф. – Ну раз в средствах вы не стеснены – то возможно.

– Порекомендуете что-то, профессор? – не без надежды уточнил я.

– Почему нет, вы весьма удачно прибыли, денежные студенты не заняли все подходящие места.

С этими словами он прихватил меня за пуговицу на рукаве (довольно забавный жест, но надо больше пуговиц, а то не напассёси, мысленно улыбнулся я), отвёл к окну и, приподняв жалюзи, указал на пятиэтажный жилой массив неподалёку.

– Доходные дома Академического Квартала, – обозвал он указанное.

– Благодарю, профессор, – поклонился я. – А что дальше? – всеобъемлюще спросил я.

– Думаю, сегодня у вас найдутся дела, да и завтра, – протянул он. – А вот послезавтра, в восемь пополуночи, извольте быть в канцелярии. Запрос будет, да и я подойду, если не забуду… Гиночка! – обратился он к помощнице. – Напомни мне, что послезавтра, к восьми утра, надо зайти в канцелярию, насчёт помощника, – на что девица кивнула, извлекла из своих недр блокнот и бодро в нём застрочила. – И приступите к работе. Я провожу ряд опытов с электричеством, – выступил в роли капитана он, учитывая наше окружение. – Помощник очень не помешает. А найти его сложно, да ещё эти бездарности, – пожевал он губами, вновь вернув утраченное было сходство то ли с толстяком, то ли младенцем. – Мешают, завидуют… Впрочем, Гемин, вы не в курсе, но ещё узнаете, – посулил проф. – Если у вас всё…

– Был рад познакомится, надеюсь на плодотворную работу под вашим началом, – бодро выдал я. – Один нюанс, профессор.

– Да, Гемин, что вам? – пришёл в себя “уплывший” было проф.

– Сроки службы, хотелось бы уточнить. Учёба, – пояснил я.

– Вам же не надо… – начал было проф, наткнулся на мою ласковую физиономию, ну и прервался. – С восьми пополуночи до двух пополудни, стандартный квинк, вас устроит? На лекциях вы ничего нового не узнаете, а библиотека будет вам открыта.

– Более чем устроит, благодарю, профессор, до встречи.

– До встречи, Гемин, до встречи, – выдал проф, уплывая в свои “важные думы”.

Забавный дядька, да и сложилось всё удачно, рассуждал я, идя под ручку с Соной. И вдруг девица весьма меня порадовала:

– А ты хочешь посмотреть жильё, Гемин? – проницательно уточнила она.

Вот вроде и мелочь, а возможно себя обманываю – но искренне порадовался возможной перспективе подружится не только телами. Влюбляюсь, что ли, с некоторым опасением проверил себя я, но ничего “суицидно-отупляющего”, к счастью, не обнаружил.

– Именно, Сона. Возможно, повезёт и ночевать будем в новом доме, – улыбнулся девчонке я.

– Было бы здорово, – улыбнулась и она, приобнимая меня за руку и второй рукой.

И нам повезло, причём, как по мне, посильнее, чем могло бы быть. Подъехали мы к жилому массиву, поймали коменданта дома, расположенного поближе к лесу. Ну и повёл он нас в квартиру. Последняя была именно таковой, довольно сносной, но не более того.

А вот в окно мы с Соной увидели весьма приглядную картину. Километре в полутора, возвышался небольшой лесок. Не слишком частое, но и не редкое явление между “блоками” Нюстада, насколько я успел разглядеть.

А главное, в сени деревов виднелись ограды, да и рельсы трамвая, основного городского транспорта, были украшены остановкой относительно неподалёку от места наблюдения.

– Красиво, похоже на Мильски, у нас там особняк. Родители, наверное, отдыхают, – несколько взгрустнула подруга.

– Господин комендант, а не подскажите ли, а что за дома во-о-он там, – потыкал я пестом в ограды.

– Отчего не подсказать, – выдал дядька. – Частные дома, тоже сдают. Довольно дорого, – отметил он, смерив мою одёжку взглядом. – Профессура там живёт, в основном. И приезжие лекторы.

Блин, вот как меня достали на шмотки мои пялится, в сердцах помыслил я, закатив глаза. Ну да, я выбирал одежду исходя из удобства, да и заказывал так. Вот реально – если не “форменный сюртук” – то голытьба. А что материал получше многих, пиджачок реально удобен – всем пофиг. Ну и хрен с ними, философски заключил я.

– А связаться с владельцами как-то можно, вы не в курсе дела? – уточнил я, не став истерить вслух на тему “я богатей, а вы все нищеброды”.

– Насколько я знаю, до начала учебного года хозяева в домиках и живут. Которые не сдают, конечно, чтобы арендатора не упустить, – был мне ответ. – Снимаете квартиру? – резким тоном, прерывая “досужую болтовню” выдал комендант.

– Не сейчас, – бодро ответил я, – Хочу на домики посмотреть.

– Дело ваше, – махнул на меня рукой дядька.

И поехали мы на водителе к домикам. И, прямо скажем, дорога была откровенно дерьмовой, как, впрочем, и все прочие дороги Нюстада вне “жилых блоков”. Точнее так – прочие дороги были дерьмовыми скромно, завуалированно. А километр этой, пестревшей колдоёбинами и лужами, был дерьмовым откровенно и напоказ.

Впрочем, трамвайные пути проходили неподалёку от ближайших оград, да и “внутри” рощи дорога была не из перекорёженных булыжников, а вполне пристойная, с галькой.

А на домах, безусловно не всех, были вполне различимые таблички “Аренда”. Точно надо будет арендовать, с улыбкой заключил я, оглядываясь. Место выходило действительно весьма приятное, да и Сона оглядывалась, искренне улыбаясь.

Выгрузившись из мобиля, мы подошли к крайнему участку на отшибе, этакому шале за глухой деревянной оградой.

И даже небольшой прудик был на травянистом участке, отметил я, бредя к домику. А над ним деревянная будка-домик, соединённая с шале деревянным переходом. Что-то мне это напоминает, отметил я.

А на веранде, в кресле качалке, сидел довольно обширный пузом дед, благодушно уставившийся на нас.

– Любуетесь, молодые люди? – самодовольно выдал он. – Любуйтесь, – выдал он дозволение. – Скоро сдам, место шикарное, а пока можно.

– Возможно, скорее чем вы думаете, господин домовладелец, – выдал я. – Я заинтересован в аренде, хотел бы взглянуть на дом и участок.

– Вы, юноша? – недоверчиво приподнял бровь дед.

– Я, старик, – буркнул я, потому что реально достали.

Дядька нахмурился, покраснел, но не заорал, а издал смешок.

– Вы остры на язык, но это скорее достоинство, в эти времена. Вот в наше время… – явно хотел он начать повесть о периоде большого взрыва, но сам себя прервал. – Впрочем, время есть, покажу. “Арендатор”, – фыркнул он в мой адрес.

И показал. Шале было более чем уютным, с тяжёлой деревянной мебелью и ложем.

– Мебель от предыдущего владельца, Норд, – мимоходом выдал дед. – Грубая, но может кому-то глянется. А нет – так и спалить не грех. Но вас то это не касается, – фыркнул он.

И провёл во вполне пристойный кабинет и кухню. В целом – весьма неплохой дом, четыре немаленькие комнаты: гостиная-столовая, спальня хозяйская, кабинет и спальня гостевая или детская. Кухня неплохая, а главное – канализация и отопление заведено. Мне нравилось, да и Сона оглядывалась с одобрением.

– Сколько аренда, господин домовладелец? – спросил я, извлекая “золотую” чековую книжку.

На последнее дед поперхнулся улыбкой.

– Да уж, будет мне урок, – покачал головой он. – Брал пять сотен ауресов в год, но раз уж… в общем, пусть будет четыреста… пятьдесят ауресов за год, – выдал он, совершая сложнейшую эквилибристику между жадностью и удивлением.

Дорого, конечно, посетовал я, но столица, куда деваться. И свой дом, да и не собираюсь я “кубышку набивать”.

В общем, через час мы подписали арендный договор, а владелец, покачивая головой удалился.

К стати, пристрой оказался именно тем, что я думал: натуральной баней-каменкой, над питаемым ключом прохладным прудиком. От последнего шёл дренаж, отводящий воду за ограду, незаметный от входа.