Текст книги "Тинни и Дэй (СИ)"

Автор книги: crazyhead

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Ну, есть. Бои капилов, например. Капил – это такая птица. У нее острый клюв и мощные когти. Запускают двух самок в вольер и они дерутся, обычно до смерти. Еще человеческие бои есть. Иногда к нам захаживают амфисбены, их не слишком привечают, мягко говоря, но полностью запретить вход нельзя – человеческая резервация фактически существует лишь из милости. Они – полноправные хозяева Киа, а люди – так… Короче, эти змеи тоже не дураки подраться. Вот. Так и веселимся.

– Пиздец, – прокомментировал это Садаршан, он хотел еще что-то добавить, но его прервал громкий стук в дверь.

– …! – Иша крикнул что-то на местном языке, наверное, объявил неизвестному, что магаз закрыт.

Однако, человек за дверью продолжил стучать, судя по звукам еще и ногами, начал что-то орать.

– Эй, закрыто! Завязывай долбиться! – рявкнул Шани.

– Откройте! Да откройте же, они меня сейчас схавают! Откро-о-ойте! – человек за дверью перешел на стандартный язык, голос звучал очень испуганно, я заволновался: на улицах опасно, наверное, ему нужна помощь.

– Тин, ты куда?

– Так – открыть…

– Не. Лучше не надо, – Рыжий покачал головой, – это распространенная разводка. Скорее всего там за дверью стоит человек пять. Как только откроешь – тебе снесут голову, а потом упрут отсюда все, что не приколочено.

Я замер в нерешительности. Рыжий прожил здесь много лет и, без сомнения, лучше меня представляет, чего ожидать от местных. С другой стороны, истошные вопли рвали мне душу. А вдруг все-таки не разводка?

– Блин. А если там действительно кто-то помирает? Не. Все-таки открою, – произнес я, Рыжий удивленно приподнял брови, Шани страдальчески сморщился, – Иша, ты же меня подстрахуешь?

– Лучше я подстрахую, – предложил Шани, ловко подхватил с пола оружие, принадлежавшее ранее одному из продавцов, и встал сбоку от двери, – в случае опасности – отпрыгивай. Я разберусь. Только, Тин, ты уж не зевай, лады? А то Дэй мне голову оторвет.

Все эти разговоры заняли от силы минуту, и все это время человек продолжал кричать и стучать. Это изрядно напрягало. Зато, по крайней мере, очевидно, что он еще жив… стоило мне приоткрыть немножечко дверь, как человек ввинтился в щель и тут же захлопнул дверь, подперев ее спиной. Я быстро защелкнул замок, а человек тут же сполз на пол.

– Ха-ха! Я уж думал – кранты! – сообщил он и начал сотрясаться в беззвучном смехе.

Я отошел в сторону – пусть придет в себя маленько, человек, верно, пока мы трепались, уже сто раз с жизнью попрощался. Рыжий смотрел на меня неодобрительно.

– Че пялишься-то? – ласково поинтересовался я.

– Да так. Нам вообщет засыпать надо. Чтоб вернуться. А тут – этот. И как? Связывать его, что ли? Допустим, свяжем, чтоб не мешался. Тогда поутру найдут два трупа и чувака. Все одно – прибьют залетного.

– А камеры? По записям будет ясно, что он тут ни при чем.

– Если здесь есть камеры. А их, скорее всего, нет. Короч, пизда ему. Зачем лез, спасал – непонятно!

– Иди ты, Рыжий! Че, по-твоему, пусть бы сдох? Так, может, мне и тебя надо было тем животным на Тине оставить? Не думал об этом?

– Пф! Ты меня отбил только для того, чтобы монет заработать!

– А вот и нет! В тот момент, когда мы ввязывались в драку, я даже не знал, что ты – это ты! Просто нельзя оставлять людей без помощи! Нельзя!

– Стоп, стоп! Ты что – просто побежал тогда на вопли и кинулся выручать не пойми, кого?

– Я кинулся выручать попавших в беду людей. Потому что так правильно. И по-другому я не умею. И лучше бы тебе это усвоить. Можешь считать меня дурачком или еще кем, все равно.

– Иногда ты меня дико бесишь, Тин, – прошипел сквозь зубы Рыжий, я ответил ему в том же тоне:

– А ты меня.

Мы помолчали, давая друг другу время, чтобы остыть. Пока мы оба пытались переварить разницу в мировосприятии партнера, мой взгляд, блуждая по помещению, упал на зашедшего парня. Тот уже не смеялся, а настороженно пялился на маонца. И было отчего – наш дорогой Садаршан ходил кругами вокруг тел, лежащих на полу, сверкал частоколом зубов и взгляд был такой жадный и голодный, что мне стало не по себе.

– Шани! – тихо позвал я, – ты ведь не собираешься кхм-хм… правда?..

– Держусь из последних сил, – нисколько не смутившись признался маонец.

– Блин, чувак, нельзя быть таким прожорливым! – с ноткой осуждения произнес Рыжий, и тут я был с ним полностью согласен.

– Ох, ну какие вы все-таки странные! – Шани закатил глаза. – Они уже мертвые! Им все равно. Ну, я честно не понимаю, почему нельзя съесть кусочек. Что за глупые предрассудки? Ладно, я еще понимаю, отчего вам, людям, полулюдям, нельзя употреблять плоть себе подобных. Но я-то – совсем другое дело!

Определенная логика в его словах присутствовала, однако все в моей душе восставало против нее. Бывают такие постулаты – простейшие, очевиднейшие, которые воспринимаются как аксиома. А когда некто ставит их под сомнение, осыпая тебя градом подтверждающих его позицию суждений, возникают затруднения с защитой этих самых аксиом. Вместо дельных аргументов – в голове плещется ошалелая растерянность, так как кощунственного покушения на «истину» ты никак не ожидал, не готовился к подобному. Мысль буксует. Вот как обосновать запрет на поедание существ, которые при жизни были разумными? Типа: никто так не делает? Жалкий какой-то аргумент. Единственное что пришло мне в голову – попросить Шани не травмировать мои чувства. То есть я сослался на собственную эмоциональность и подчеркнул, что психическая травма еще никому не помогала в жизни, а именно это произойдет, если Шани съест на моих глазах хотя бы кусочек человека.

– Ладно, твоя взяла, – со вздохом согласился маонец, – тогда я, пожалуй, начну готовиться к засыпанию. Хочу поскорее покинуть это место. И поесть уже.

– Ага, – Рыжий стрельнул в мою сторону мрачным взглядом. – Что возвращает нас к моему вопросу: что делать с чуваком?

– Не надо со мной ничего делать! – подал голос молчавший до того парень, – я сейчас еще немножечко посижу, и просто пойду обратно, хорошо? Я уйду и все, ладно?

– Они еще там, – сказал Садаршан, – я имею в виду – звери. Я их чувствую. Они ждут. Ладно, иди-ка сюда!

Парень и пикнуть не успел, как маонец схватил его за руку, вытянул на середину, мгновенно опутал волосами, запеленав в них как в кокон. А потом преспокойно опустился прямо на пол, уложив парня вплотную к себе.

– Все! Я – спать. Ты – молчи и не дрыгайся, а то сожру. И вот этот высокочувствительный хер… – тут маонец указал пальцем на меня, – помешать не сможет. Короче, лежи тихо. Очень, очень тихо.

После такой речи парень, кажется, даже дышать начал через раз.

– Вот, видишь, а ты волновался! Шани легко все решил! – не преминул заметить я, Рыжий на это только раздраженно фыркнул.

Мы отошли в дальний угол, чтобы не мешать маонцу, я присел у стены, Рыжий, поколебавшись, расположился рядом. Вроде и ссоры толковой не было, а чувство неприятное. Так и хочется что-то сказать, чтобы сгладить тягостное ощущение, но я все не мог придумать – что? Так мы и сидели: вроде рядышком, но ужасно недовольные друг другом. Наконец, Рыжий молча встал, подошел к маонцу, наклонился, рассматривая его лицо, вернувшись ко мне, сообщил, что мы тоже уже можем укладываться. Почему-то перед сном я вспомнил папу Ксана. Вот уж кто легко бы меня понял! Он всегда говорил, что людей не нужно любить, им опасно доверять, но помочь оказавшемуся в смертельной опасности – долг любого разумного. Наверное, Иша думает иначе. Ну, его-то уж явно другому в детстве учили. Чему тут удивляться! Эх, как же хочется увидеться с папами. Прижаться к широкой груди Ксана, ощутить одобрительное похлопывание Шыкха. Со всеми этими приключениями и перемещениями мы так замотались, что я не мог вспомнить – когда в последний раз была связь? Надо бы глянуть по картам – в какой мы галактике и где примерно должны быть наши. На корабле должны быть мощные системы, скорее всего сигнал дойдет до пап достаточно быстро… все-таки удачно мы корабль получили. Можно сказать – завоевали. На катерах-то передатчики всегда слабые – бьют недалеко, плюс всегда есть опасность того, что на пути попадется какое-нибудь скопление и замедлит сигнал до безобразия или вообще – заглушит. Поэтому пока мы летали на катере, приходилось дожидаться посадки в космопорту и уже оттуда посылать папам сообщение. Это если мы находились далеко. Небольшое расстояние и с катера можно пробить. Тем более, что папы некоторое время назад поменяли старый корабль на другой – более навороченный; у него прием чувствительнее, чем у предыдущего. А еще – мощные щиты и несколько компьютеров, соединенных в сеть – чтобы можно было мониторить перемещения отпрысков. Сейчас мы с Дэем, наверное, горим красным. Так как не ясно, где болтаемся. Да, действительно! Вот же он, экран на всю стену, иконки-фотографии… так, а Рунако-то с семейством, оказывается, гостит у пап! Надо же…

– Ептыть!

Я повернулся на восклицание и чуть не подпрыгнул от радости! Это же папа!

– Пап!!! – закричал я и двинулся к нему навстречу.

Но отец не спешил раскрывать для меня объятия, он нахмурился и отступил назад, я приостановился: он что, злится на меня? За что?

– Пап? Ты чего?

– Компьютер, громкая связь. Вопрос: кто впустил странника на корабль? Повторяю: кто впустил странника? Прабодхан, срочно в рубку!

– Пап, какой еще странник, это же я, Тинни! Честно! Ты что, не узнаешь меня?

– Тинни не может находиться на корабле, – отец напружинился, взгляд стал напряженным и внимательным, обычно он с таким видом смотрел на всяких неприятных типов из налоговой или силовых отрядов.

Блин, хоть все это и во сне, а все равно неприятно… Во сне? Блин, а во сне ли?!! А-а-а! Как же проверить-то…

– Пап, ты только не волнуйся, но скорее всего здесь кроме меня еще минимум двое. Один маонец…

– Ратуанец, – машинально переправил папа, он всегда любил точность формулировок.

– Ой, да не важно же! Так вот: Садаршан и Иша. Иша тоже не человек. Шани назвал его народ протеанцами. Блин, как же проверить – сон это или нет…

– Это не сон. Никакой дымки по краям, предметы предельно четкие, каждый можно рассмотреть, события происходят линейно, нет никаких «прыжков» назад и никакого ощущения, что все это уже видел и теперь проживаешь по второму кругу, – певучий голос Прабодхана спокойно перечислял признаки, по которым я могу понять, на каком я свете, а сам он сосредоточенно «ощупывал» меня своими волосами.

Это было щекотно, но я стоял неподвижно, так как понимал – раз это не сон, не стоит нервировать папу резкими движениями, страшно представить себе, что за мысли бродят сейчас в его голове.

– Кстати, можешь еще зажать нос рукой, а рот закрыть. Во сне это, как правило, совершенно не помешает тебе «дышать», – Прабодхан улыбнулся мне, а потом осторожно обнял, не слишком сжимая: как всегда аккуратен, – здравствуй, Тинни!

– Тинни! – папа дождался того, что Прабодхан отстранится, и сжал меня в тисках объятий, – а ну, быстро говори: как ты умудрился проникнуть на корабль? Мы ж летим! Ты сделал дыру в обшивке? Или… или взломал компьютер? Ну, же! Только честно – сильно корабль повредил?

– Ничего я не повреждал! Мы через сны пришли. Вообще-то мы должны были вернуться на планету, к Дэю. Но я перед сном думал о тебе, о папе и… почему-то сюда попал. Только одного не пойму – куда остальные делись?

– Иша и Сиша? – весело переспросил папа и засмеялся, разглядывая меня и все не выпуская из своих рук, – блин, как же я волновался за вас! Как гора с плеч свалилась. Живые. Счастье-то какое!

Это было так здорово: через столько месяцев увидеть отца, я понял, что ужасно скучал. Мы стояли, не в силах разжать объятия, и улыбались. У меня уже щеки болели, но улыбка не хотела сползать с лица. Как же я был рад снова видеть Ксана!

– Пап. Надо найти Ишу и Шани. Они, наверное, сильно удивлены, мы же совсем не здесь собирались оказаться.

– Сейчас. Погоди. Дай еще на тебя посмотреть. Ты немного раздался вширь! Шея такая стала!.. ладно, ладно, компьютер, ищи не внесенных в список гостей. Есть что-то? Вот, смотри, Тин, судя по всему, они на камбузе.

– На камбузе?

– Ну, в столовой.

– С каких пор на корабле есть отдельная столовая?

– Сделали перепланировку.

Садаршан и Рыжий действительно обнаружились там, где сказал папа. И с ними же, почему-то оказался тот парень, что пришел в магаз.

– Шани! А этот тут почему?

– В душе не ебу, – мрачно признался маонец, – эти кристаллы не так просто работают, как я надеялся. Никак не пойму принцип. Кстати, здрасьте! Меня зовут Садаршан! А я вас знаю, вы – папа Дэя!

Шани приветливо улыбнулся, продемонстрировав при этом все великолепие клыков, папа Ксан от блестяще-острющей красоты даже не вздрогнул. Крепко пожал руку, начал выспрашивать маонца что да как. При этом смотрел так ласково, что у меня внутри как-то неприятно засвербело. А чего он на Рыжего так не смотрит? Мой Иша ведь тоже красивый! Еще и красивей, чем этот…

Парень, случайно утащенный нами с собой, вел себя тихо. Оглядывался по сторонам с интересом, но в разговоры не лез. Видимо, до него еще не доехало, что это уже явь. Бедняга. Я крабиком подобрался поближе к Ише и тут же получил от него чувствительный тычок.

– Это опять ты, че ты нас сюда закинул-то?

– Не, ну а че… вот, с папами познакомишься. И Прабодхан сейчас подойдет, посмотрит заодно Шани, нам не нужно будет лишний раз мотаться.

Тут как раз вплыл вышеозначенный индивид – как всегда величественно и царственно, каждый шаг – как милость к низшим существам, то бишь нам. Я не издеваюсь, просто смотрелось это и впрямь очень горделиво. Впрочем, в случае с Прабодханом вся эта плавность и выверенная артистичность выглядели абсолютно естественными и потому не раздражающими и уж точно не смехотворными.

– Вау! Ну и цаца! – тихо присвистнул Рыжий, я уж было напрягся – Праби умеет поставить на место тех, кто на его взгляд ведет себя неподобающе, однако маонец не обратил внимания на высказывание Иши, так как все его внимание занял Садаршан.

Вечно спокойный Праби внезапно вскрикнул, кинулся к Садаршану, обвил его всего волосами, прямо повис на нем всем телом, что-то начал говорить по-своему. Шани, кажется, не ожидал столь бурной радости – замер растерянно. А Праби все шептал ему что-то в самое ухо и обнимал крепко, а мы все, признаться, офигевали. Как-то даже немного неловко стало. Как будто подсматриваешь. Все-таки надо их оставить одних, что б там ни было…

– О! Привет, Тин! – на мое плечо резко опустилась тяжелая ладонь, я подпрыгнул и чуть не врезал на рефлексах.

Хорошо, что удержался. Оказывается, это Рунако подошел поздороваться. Интересная деталь: братца нисколько не удивило мое внезапное появление на корабле, ни одного вопроса на эту тему. Просто принял как данность. Его вообще не заинтересовал левый парень – ему он вяло кивнул и тряхнул ладонь, буркнув свое имя. Зато Ише этот козел улыбнулся. Слишком ласково улыбнулся. Чересчур заинтересованно на мой взгляд. Так что я этому стрекозлу сразу сообщил, что Иша – это мое. И вообще пусть лучше за своим следит. А то его Праби лапает не пойми кого.

– Дак, это ж не «непоймикто»! – удивился Рунако моему незнанию, – это брат его. Сводный. Абичка его давно искал. Уже отчаялся весь. Думал – все! Сгинул! Ни на одной тридэхе Шани не было. Ты смотри, как радуется!

Прабодхан тем временем держал в своих ладонях руки Садаршана и что-то ему втолковывал. У Шани лицо было крайне ошарашенное, но радостное. Он что-то отвечал Праби, и голос его был непривычно мягок. Прям неожиданное примирение, ни дать ни взять. Абсолютно очевидно – у Шани и Праби раньше, еще до сна, были весьма натянутые отношения. Садаршан говорил о нем с большим чувством, видно, что едкие слова Праби надолго застревали в его памяти, а, значит, их что-то связывало. Я уж грешным делом предполагал некий амурный интерес со стороны Шани, но видимо тут было другое. Иногда неодобрение близких людей ранит не меньше, чем резкое слово любовника.

– Ишь, мурлыкают! – умилился Ксан, – ладно, пойдем, с Шыкхом поздороваешься, не будем им тут мешать.

И мы пошли к Шыкху. Папа спал и пропустил переполох, связанный с нашим прибытием. Конечно, обрадовался. Вроде, несколько ребер треснули, когда он меня обнимал. Иша папе понравился, я прочел это в его желтых глазах, но обнимать, как меня, не стал – осторожно похлопал по плечу, пробурчав что-то одобрительное. Наверное, боялся повредить ненароком. Естественно, обоих пап очень интересовали наши приключения и то, как так получилось, что мы сначала подали сигнал бедствия, потом его отменили, а потом и вовсе – пропали где-то. Пришлось сесть и подробно все рассказать. Было немного неловко в самом начале – там, где Рыжий погнался за нами и сбил. Поэтому я сперва называл его Лордом, и только ближе к концу истории до пап доехало, что сбивший нас Лорд это Иша и есть, правда комментировать они это никак не стали. А вот что их заинтересовало, так это форпосты Шани.

– Почему-то Праби никогда не упоминал про них, – нахмурился Ксан, – а инопланетные технологии такого уровня нам бы очень пригодились. Та же защита, в разы превосходящая доспех. И бесплатная, к тому же, что немаловажно.

– Так Праби о них ничего не знает. Этим всем Шани заведовал, а другие ратуанцы считали форпосты блажью, так что, думаю, ни карт, ни доступа у них нет.

– Тогда надо будет с ним договориться об обеспечении наших защитной одеждой, посмотреть, какое есть вооружение, – папа с энтузиазмом потер руки, Шыкх кивнул, соглашаясь и повернулся ко мне:

– Баламут.

– Что «Баламут»? – папа всегда говорил коротко, иногда из-за этого его было сложно понять.

– Баламут и исследования. Нельзя… нельзя про это забывать. Что, если таких как он… много сделают? Мне не нравится. Это неправильно. Превращать живого в… такое.

– Ну, мне тоже это все не очень нравится. Шани может дать тела тем, кого уже превратили, но не думаю, что у него много этих самых синплов. А сможет ли он произвести еще – не знаю. Но сейчас мы с Дэем заняты – обещали же жилу найти, значит, надо найти. Может, потом…

– Нет. Мы с папой тогда разберемся сами. А вы там налаживайте все. Процент с добычи – это очень хорошо. Очень. Монеты никогда лишними не бывают, – Шыкх радостно улыбнулся, – через сны пойдете? Или – подбросить?

– Через сны быстрее, это факт. Но мы еще не поняли, как правильно управлять. Точнее – я не понял. Кажется, эти кристаллы «слушаются» в основном меня. Я думал о вас перед сном: о том, что скучаю и все такое, вот нас и закинуло на корабль.

– Так теперь подумай о том, что скучаешь по Дэю! Делов-то! – Ксан хлопнул меня по плечу, – на самом деле я шучу. Лучше бы пока камушками не пользоваться. А то еще окажетесь ненароком в каком-нибудь неприятном месте. Вдруг кошмар приснится?

Я вынужден был согласиться с папой – неизвестно, что мне прибредится перед засыпанием, не хочется очнуться в какой-нибудь пещере. Это, если что, как раз тот кошмар, который частенько меня преследовал. Как будто я замурован где-то глубоко под землей, выхода нет, кромешная тьма и только шуршит что-то у стены. Бр-р…

После того, как папы вытянули из меня все подробности, сто раз уточнили здоров ли Дэй (как будто на пятый раз я изменю свои показания), и выспросили все детали, касающиеся нас с Рыжим (последний при этом смотрел отстраненным взглядом куда-то в сторону, кажется, все эти вопросы его здорово напрягали), мы снова переместились в столовую – пришла пора обеда. За столом было многолюдно: кроме пап, Праби, Рунако, их чад, и нашей компашки, на стульях восседали, весело скалясь, еще несколько братьев из второй волны. Ричарда я признал сразу – у него под глазницами характерная татуировка, а вот Нояна и Ораза идентифицировал только после нескольких минут общения. Все-таки часть братьев похожи, как горошины в стручке. Даже по характеру и манере поведения. Бывает не просто их различить. Но я все-таки справился и поименовал братьев правильно! А то бы возмущения было! Ораз с воодушевлением рассказывал о своей работе на ферме по выращиванию гигантских плотоядных рыб, Ноян вставлял короткие замечания – они работали вместе, а Ричард молча и неотрывно глядел на случайно попавшего на корабль парня. Бедняга, именем которого я как-то не озаботился, уже весь извелся под тяжелым немигающим взглядом. Н-да, выглядит-то брательник устрашающе: мощный, как все хвыры, лицо кажется тяжеловесным и слишком рубленым, это воспринимается как признак злого характера; тонкие губы тоже не добавляют красоты. Ну, а узкий зрачок все еще воспринимается большинством людей как «звериный», а, значит, его обладатель таит в себе нешуточную опасность. И цвет глаз бледно-желтый. В общем, где-то я парня понимал, есть от чего занервничать. Хотя я-то знал, что Ричард по характеру добряк, даже немного тюфяк. А делом своей жизни эта гора мышц считает составление наиболее полного и подробного атласа животного мира обитаемых планет. А еще он ловец зверей. И самый известный и уважаемый продавец необычных созданий. Интересно, а он сможет сказать, что за зверь наша Гнилька?

– Эй, Рич! Слушай, глянь на картинку.

Я спроецировал спикером – вот не потерялся же во всех этих приключениях! – тридэ изображение Гнильки.

– Живет у нас такая животинка. Ее Рыжий подобрал. Но мы о ней ничего не знаем, даже Баламут ничего толкового не разыскал. Ты же у нас спец по зверикам, может, подскажешь, кто это? Есть ли какие-нибудь особенности?

Брат моментально переключился на изучение Гнильки. Подошел поближе, вертел ее изображение и так и эдак, рассмотрел со всех сторон, запросил еще материалы. Я показал ему все, что было.

– Судя по всему, это – растопырка. Ее так прозвали из-за пальчиков на лапках. Видишь? Как будто растопырила.

– И? Какие-нибудь рекомендации по уходу будут?

– Да она неприхотливая. Всеядная; мыть ее часто не требуется. Интеллект высокий, некоторые даже считают, что ее уже можно причислить к разумным, однако, ничего похожего на речь не выявлено. Впрочем, никто их в лабораториях не исследовал, может, там и есть что-то. Я смотрю, она у вас совсем ручная. Кстати, клеток эти создания не любят, поэтому держать ее взаперти не рекомендую.

– Да никто ее и не держит. Гуляет по всему кораблю, – заметил Рыжий.

– Хорошо, это как раз то, что нужно. Очень красивый экземпляр. Цвет редкий. Большие чистые глаза, ровный контур носа… просто загляденье!

Брат с воодушевлением рассматривал зверя, а я тем временем тихонько наблюдал за парнем с Киа: он заценил то, какой крутой спец наш Рич? Заметил или не прислушивался? Заметил. Заинтересовался – я видел, как он подался вперед и бросал быстрые короткие взгляды на увлеченного Гнилькой брата.

– Ну, если ты опустишься с нами на планету, сможешь увидеть ее вживую. У тебя вообще какие планы?

– Да так… в принципе, я сейчас свободен. Есть заказ – подобрать зверей для городского «живого уголка», но там еще не все понятно с условиями содержания. Павильон еще не готов, поэтому я пока не могу начать подбирать животных. Так что…

Посчитав на этом разговор завершенным, Рич снова переключился на паренька – послал ему милую застенчивую улыбку. С его зубами это выглядело немного угрожающе. Парень слегка побледнел. А уж когда Ричард решительно поднялся со стула и направился прямиком к нему, вообще заоглядывался в поисках помощи. Однако, все вокруг были увлечены беседами, а совсем уж орать-паниковать парень, видимо, не решился. Я с интересом прислушался:

– Привет! – ласково прогудел Рич и навис над парнем всей своей тушей.

– Здравствуйте, – очень вежливо пискнул парень и выжидательно уставился на брата.

– Слушай, ты ведь с Киа, верно? – завел разговор братец.

– Ага, – не стал спорить с очевидным парень.

– Здорово! – с преувеличенной радостью воскликнул Рич, – а я как раз планирую залететь туда по делам. Хочешь, подкину тебя? А то мы сейчас туда точно не полетим – корабль направляется в сторону совсем иного скопления галактик. Тебе ведь нужно домой, я правильно понимаю?

– Э… нет. Лучше бы не надо, – быстро открестился парень. – Я не настолько идиот, чтобы возвращаться.

– Погоди… – Рич растерянно потер лысый череп, – а как же родители, родня, дом, машина, всякие любимые вещи? Ну, монеты-то можно перевести на любой счет, это не проблема, но неужели у тебя нет всяких любимых безделушек? Я, например, везде с собой таскаю несколько баулов со всякой фигней. Вроде мелочи всякие, а без них тоскливо.

– Безделушки? Это типа… статуэток или кружки? Нет. Ничего такого. Чашка как раз вчера разбилась. Ножик в кармане лежит. Во. С собой, значит. В моем ларчике осталось немного сухих концентратов, но они такие отвратные на вкус, что без них я точно горевать не буду.

– А родители?

– Да они даже не заметят, что я пропал. Грибники.

– Грибники? – с недоумением переспросил Рич.

– Выращивают черные споры на продажу и сами на них же сидят. Когда нанюханные, а нанюханные они всегда, вообще не понимают на каком свете. Глючит с этой дряни жестко.

– О! То есть ты что – правда не хочешь домой?

– Правда. Слушай, Рич. Ты, вроде, парень норм, – не заметив со стороны Рича и толики агрессии, парень оживился и заговорил вполне бойко, – но совсем не врубаешься, че там у нас за житуха. Ни разу ведь не был на Киа, верняк?

– Не доводилось.

– Во. Если б хоть раз это убожество увидел, не удивлялся бы тому, что я рад до жопы оказаться от этой дыры как можно дальше. Это… я тут навроде как случайно. Чет там хлопцы напутали и меня прихватили. Так, это… – тут парень доверительно наклонился поближе к Ричу и понизил голос, но мне все равно все было отлично слышно с моим обостренным слухом, – к кому б тут подлизаться, чтобы угол выделили? Наглеть не хочу, но мне очень надо. Можешь помочь? Мне совсем маленький уголок нужен. Просто чтоб под ногами не мешаться.

Парень нервно потер руки о собственные колени и состроил Ричу жалостливую моську. Брательник даже немного растерялся от такой удачи. Говорю ж – тюхтя он еще тот. Но все-таки ему удалось оправиться от радостного потрясения, взять себя в руки и предложить собственную каюту как место для временного проживания. В общем, паренька он быстренько утащил к себе – типа показывать новое место обитания. Надеюсь, братец перестанет тормозить. Удачи ему.

– Быстро он парнишу обработал, – лениво прокомментировал Рыжий, который, оказывается, тоже следил за парочкой.

– Да ладно. Кто там еще кого обрабатывал.

– С одной стороны – да, но, слушай, Тин… тут такая штука… у нас на Киа очень не приветствуют еблю мужиков.

– Не понял.

– Ну, твой брат же мужик, так? И этот – тоже мужик. Вот за такое у нас пиздят.

– Иша, солнце, мой брат такой же, как я. То есть: не совсем мужик…

– Да пофиг! Внешне же – мужик мужиком. Этот пацан и разбираться-то не будет. Просто дернет от него, как только тот полезет. Отмахаться от такой глыбы, понятное дело, шансов нет.

– Да Рич, наверное, так, с наскока, не полезет. Сначала он покажет своих зверей. У Рича всегда несколько питомцев обретаются, это же не только его работа, но и хобби. Вот, он их продемонстрирует, расскажет обо всех особенностях, будет с каждым долго сюсюкать. Потом он усядется в кресло, вся эта обожающая его орава заберется к нему на ручки, и он начнет рассказывать про свою работу. И показывать тридэхи. Будет говорить, пока собеседник не запросит пощады. Где-то к этому моменту обычно даже самые пугливые понимают, что перед ними крайне увлеченный работой тюфяк. Привести его в ярость может только одно – издевательство над животными. Хотя, тут у него отношение разумное: если животное пытается тебя сожрать, то его и убить не грех. Иша, а Иша… если у вас на Киа все так строго, то как же ты со мной?..

– А я всегда был уродцем. Что внешне, что так… ой, Тин че это? – Рыжий вздрогнул и продемонстрировал мне свое запястье.

На коже светилось маленькое пятнышко. Я потрогал его. Горячее! Рядом с ним появилось еще одно. И еще. Блин! А я думал – у него такое только во время секса бывает. Пятнышки начали появляться везде, одежда задымилась, тут на нас начали обращать внимание – у братьев нюх тонкий, запахло гарью.

– Шани, что это с ним! – крикнул я в испуге, Иша от ужаса застыл на стуле, неловко разведя руки.

– Э… я не знаю. Вроде, про-терианцы так делать не должны, – растерянно проговорил маонец.

– Ш-ш-ш… – это страшно зашипел Праби, он вскочил со стула и через мгновение уже ощупывал Ишу своими волосами, – какой это про-терианец, остолопы? Кто вообще решил, что он – про-терианец?!!

– Я, – признался Шани, – а что?

– Это лайт! У него третье превращение! Космос, да что вы застыли? Он же сейчас станет плазмой, испепелив и корабль, и нас!

– Так, а что… что делать? – хрипло спросил Иша, не отрывая взгляда от разрастающихся раскаленных пятен, возникающих на коже рук.

– Шуруй к шлюзу. И – в космос! – Праби подтолкнул Рыжего в плечо.

– Ты с ума сошел! – возмутился я.

– Да быстрее же или мы все умрем! – истерично выкрикнул Праби, и Иша пошел…

Мы все бросились следом. Я – остановить. Или помочь надеть скафандр? Точно! Можно же просто напялить на него скафандр и – все! А потом подобрать. Однако, когда я ринулся к полкам, где лежали свернутые легкие скафандры, Праби меня остановил:

– Ты чего? Зачем?

– Он же помрет так в космосе!

– Нет, конечно. Что за чушь? Это же лайт. Ему ни воздух не нужен, ни пища, в обычном понимании. Иша, что ты застыл? Пиздуй наружу! Да не бойся, мы за тобой вернемся, как только ты стабилизируешься.

– Я хочу с ним, эй, перестань за меня цепляться, ну, Праби, отпусти же!

– Тин. Стой спокойно. Не дури, говорю. Тебе с ним нельзя. Он сейчас расплещется на несколько стандартных километров. Тебя просто сожжет. Иша, давай, иди. Не бойся, космос тебе не повредит.

Иша прошел за двойные двери, папа отдал команду кораблю, и моего милого Рыжего выкинуло в космос. Что я тогда пережил – не передать. Было так страшно. Страшно, что Праби ошибся, Рыжий никакой не лайт и он просто умрет, почти мгновенно задохнувшись. Страшно, что Праби соврал ради общего спасения – Рыжий взорвется, а потом все так же умрет. Страшно, что… я даже не мог сформулировать еще причины, но и тех двух было достаточно, чтобы холодело в животе, и кружилась голова.

– Фиксация координат, – командовал папа, сжимая мое плечо мертвой хваткой. – Отход от точки на… на сколько, Праби?

– Пять километров. Больше не надо.

– Хорошо. На пять километров. Вывести изображение объекта в рубке. Тин, идем. Сейчас посмотрим, как он там.

До рубки я домчал быстрее всех. Скинул папину руку и побежал, был через три секунды, но Рыжий уже почти утратил сходство с человеком. Контуры тела поплыли, яркий свет, как от звезды, резал глаза, пробиваясь наружу сквозь кожу. Одежды уже не было, сгорела дочиста. Прав был маонец – скафандр тут не нужен, он бы просто бездарно сгорел. Это существо, плывущее в пустоте, явно не нуждалось в воздухе – Праби снова не соврал; черты лица Иши стерлись, там и носа-то, как такового, уже не наблюдалось. В некоторых местах тело светилось красноватым – менее жарким, но ослепительно-белый уверенно расплывался по фигуре, вскоре остался только он – чистейший, мучительно-сильный свет. Приборы засбоили, зафонили, объемное изображение начало дергаться, пошло полосами и… вырубилось.