Текст книги "Капли битого стекла (СИ)"

Автор книги: Cleon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Церемония заключалось в том, чтобы не только зачать ребёнка – будущего сильнейшего вампира-телепата, но и выпить всю силу с девушки-призрака; полнолуние – именно его Маркус ждал. Теперь Симону стало всё понятно. И более он не мог сдерживаться: от злости и гнева, от несправедливости, что какая-то мразь творила, что ему вздумалось, а бедная фройлян Мора страдала за многих жертв одна. Немец готов был прямо сейчас разорвать Гарека голой рукой, но девушка быстро остудила его пыл.

– Ты слышишь?

Симон навострился, прислушиваясь к окружению; даже за разбитыми стенами прокатывалась неприятная тишина.

– Нет.

Они убьют друг друга. Быстрее!

И сама потащила его в неизвестном направлении; Кригеру-младшему только и оставалось делать, что подчиняться.

***

Ужасы происходящего не сменялись: одна комната за другой – и в каждой множество любопытных фактов, которые настораживали немца и девушку-призрака, находящейся в его теле, набирающей силы. Этот замок – не просто резиденция безумного вампира, а настоящее кладбище убитых душ, склеп погребённых: начиная от простых смертных и заканчивая… Симон даже не хотел предполагать. Он бежал по зову своей спутницы, расчищал путь бумерангом, и Мора старалась ему помогать, выдувая из памяти образы, созданные Гареком. Восставшие мертвецы – лишь пыль, голодные вампиры – каменные глыбы, жуткие творения, возникающие то тут, то там – старая паутина… Фокусы Маркуса более не работали, а вот странный звук, будто бы где-то совсем близко происходила потасовка, становился только громче, и младший Кригер направлялся именно туда, надеясь успеть к исходу битвы, но неожиданно… затормозил пятками, когда девушка-полувампир, наконец, выпорхнула из него духом, и молодого человека не скрутило болевыми ощущениями. Он наклонился, судорожно дыша, но Мора не намеревалась останавливаться: паря над полом, она осматривалась, пытаясь понять, куда им идти дальше. Источник звука, казалось, находился совсем близко: пробежать пару метров, а там за угол – вот и долгожданный трофей! Но, зная Гарека, подобный шум тоже мог оказаться игрой воображения.

– Туда! – указала девушка-призрак на противоположный от них коридор.

– Но… там же ничего нет, – на выдохе произнёс немец.

– Извини, но нам точно нужно туда, – и снова занырнула в чужое тело, не успев дать Симону привыкнуть к долгожданной свободе. Мужчина прокашлялся в кулак, чувствуя, как снова подкатывал к горлу неприятный склизкий ком. – Я его чувствую.

– Уверена?

– Да. Он там. Такую безграничную силу трудно не почувствовать.

– Как скажешь, фройлян.

Кригер-младший направился по указанию Моры. Коридоры, то расширяющиеся, то сужающиеся, тянулись лентой, заводя их всё дальше и дальше. На секунду мужчине показалось, что они просто бежали на месте, а окружение вокруг них постоянно менялось и перестраивалось, как в очень плохом детском аттракционе с зеркалами. Враги, которые вызывались галлюцинациями, он уже оббегал – терять время на бессмысленные драки они попросту не могли. Призрак постоянно шептала в голове подсказки, говорила куда повернуть, а где – бежать обратно, чтобы не столкнуться с хитрыми ловушками. Симону чудилось, что у Маркуса со сводной сестрой образовалась особая телепатическая связь, а не у него с ней, и за такие мысли Мора неприятно щёлкнула у него в голове – фройлян обижалась на подобное, и немец не мог сдержать улыбки. И почему-то это незначительное действие придавало ему больше сил.

Наконец, миновав холл, они увидели впереди единственную дверь, створки которой покосились от времени. Симон остановился, а затем медленно пошёл вперёд, рукой нащупывая висящий на ремне бумеранг. Мора чувствовала брата сквозь толстые стены и забилась тревогой, сопровождающейся учащённым сердцебиением. Кригер не боялся, особенно теперь, когда знал о том, что мог сделать Маркус. Пальцы легли на лезвие, сжали его, и мужчина осторожно поддел старую ржавую ручку стальным оружием: острый конец ухватился крючком за скобу, и немец потянул на себя дверь, наконец, разрубая последнюю преграду между ними и тем, за чьей жизнью они сюда пришли.

Удивительно, что Гарек не почувствовал, что кто-то проник в его убежище.

Вампир сидел на троне, сосредоточенно, почти не мигая, смотря вниз, и Кригер-младший последовал его взгляду: на импровизированной арене дрались двое, и Симон сглотнул, когда узнал в них…

«Nein…»

Маркус схлестнул между собой его старшего брата и фройлян Рейн.

Мора сама не знала, как реагировать на происходящее, словно за долю секунды позабыла об идеи первоначальной их миссии.

– Это… Это она?..

– Да, – коротко кивнул Симон. – Твоя сестра.

Слово – сигнал; Кригер-младший только успел повернуть голову на странный шорох, как увидел, что в него прямиком летел трон, обтянутый красной порванной тканью. Мужчина бросился в сторону, неудачно приземлившись, упал на бок, и Мора выскочила из него, словно некто этого и добивался. Призрак парила, принимая боевую стойку, загораживая собой напарника. Симон, потерев висок, кое-как поднялся на ноги, оставаясь на своей позиции. Оба они смотрели на того, кто был замешан во всей это вакханалии.

– Маркус! – процедила ненавистное имя сквозь зубы девушка-призрак, на что вампир лишь театрально похлопал в ладоши.

Гарек с виду напоминал очень худого человека со смуглой кожей, выбритой головой и любителем пирсинга в необычных местах – два шарика на переносице делали его янтарные глаза визуально меньше и уже. Он не стеснялся демонстрировать свой накаченный торс и впалый живот; он вообще больше походил не на вампира, а на бездомного, нашедшего приют в стенах заброшенного замка. Маркус подходил ближе, широко улыбаясь, и Симон заметил, как Мора стала дрожать – она кичилась перед немцем своей храбростью, но на деле прекрасно понимала, что с таким вампиром ей не справиться. Он слишком сильно запугал её и… действительно сделал всё, что хотел. Немец готов был защищать призрака даже ценой своей жизни, но понимал, что ей самой нужно перебороть свой страх, прежде чем вершить правосудие.

– Как приятно, что вы пожаловали на мою вечеринку, – поприветствовал гостей вампир. – Вы молодцы. Раскрыли мой маленький обман. Ох, Мора, дорогая, я по тебе скучал.

– Не трогай фройлян! – вышел вперёд Симон, заслонив девушку-призрака. – Игры кончились. Сдавайтесь, герр Маркус.

– О, моя дорогая, – Гарека явно забавляла сложившаяся ситуация, – ты решила околдовать первого встречного, да и ещё какого! Знаешь, арийская кровь… – мужчина провёл языком по острым клыкам, – очень вкусна. Думаю, что оставлю его на десерт, но прежде разделаюсь с тобой. А потом позанимаюсь рыженькой. Увы, но она меня привлекает намного больше.

– Stück Scheiße! – выплюнул Кригер-младший.

– Ох, как грубо, – махнул рукой Гарек. – А ведь твоему брату и его бабе осталось недолго. Видите ли, растереть их мозги в порошок оказалось очень лёгкой задачей. Делайте ставки, кто из них сдохнет первым!

Маркус развернулся и прошествовал к перилам, сверху-вниз наблюдая загипнотизированных марионеток. Симон чувствовал, что их поединок не начнётся, если он и Мора не нанесут удар первыми – Гарек именно на это и рассчитывал. Скорее всего, впустую бросаясь словами, вампир уже успел считать их мысли, будто колонку утренней газеты перед завтраком. И сейчас уповал на то, что действительно всё правильно сопоставил по полочкам. Кригер-младший взял Мору за руку, которая не прошла сквозь него; девушка испуганно посмотрела на немца, но вложила пальцы в его ладонь.

Даже будучи призраком, он чувствовал, как она холодела от страха, как сковала её паника и внутренние противоречия.

«Всё будет хорошо», – мысленно обратился к ней мужчина. – «У меня есть план».

«Какой же?»

«Просто доверься мне».

Мора кивнула; Симон отпустил её и, сделав шаг вперёд, нащупал бумеранг под тканью тяжёлой рясы, а затем, прицелившись, кинул её в сторону Маркуса, стоящему к ним спиной. Лезвие-свастика со свистом рассекло воздух, точно снаряд метясь в вампира, но… не достигло его: Гарек резко развернулся на пятках и двумя пальцами, всего лишь в нескольких сантиметрах от своего лица, поймал оружие, а затем кинул его обратно в своих врагов. Немец кувыркнулся в сторону, а вот Мора сделалась неосязаемой, и бумеранг врезался за ней в стену. Призрак не успела ничего предпринять, как в ту же секунду сводный брат подлетел к ней и чуть не схватил за шею, но его удар прошёл мимо, будто он колотил по воздуху, а не по отступающей девушке. Кригер-младший, быстро поднявшись на ноги, подбежал к Маркусу, направляя кулак ему в живот. Вампир на секунду замешкался, но успел поймать руку немца, выкручивая её до рези в глазах. Симон кричал Море:

– Беги!

Но девушка не стала слушать напарника; она хотела напасть сзади, задушить сводного брата, но вампир и это успел просчитать, телепатически отразив двух противников одновременно: раскидал их, как будто они были не тяжелее мешков с пухом; Кригер отлетел к стене, больно ударившись спиной, а Мора оказалась по другую, противоположную сторону. Напарников разделяли метры, но они не могли позволить себе сдаться: ни сегодня, ни сейчас! Маркус раздражающе захохотал:

– Ваши попытки никчёмны, – и хлопнул в ладони.

Симон и Мора кое-как поднялись, а затем, подбежав друг к другу, встали спина к спине, наблюдая новую иллюзию Гарека: мужчина клонировал себя в количестве нескольких штук, замыкая недругов в кольцо. И медленно наступал на них, грозно облизывая клыки. Немец и призрак понимали, что у них практически нет шансов противостоять ему, однако… пусть комната преобразилась, изменившись так, словно они были все заточены в бесконечной чёрной пустоте, но Кригер-младший помнил кое-что… Кажется, у них появился шанс отыграться за всех них.

– Мора, назад! – рявкнул Симон и побежал сквозь толпу пустых фокусов Маркуса прямиком к застрявшему в стене бумерангу. Девушка полетела прямо на Гарека.

– У вас ничего не выйдет! – кричал лорд-кровопийца, явно уповая, что никто из них не найдёт среди стольких копий подлинного вампира-телепата.

Но немец предпочёл проигнорировать его; проскочив мимо иллюзий, которые тут же растворились в воздухе, он подскочил к бумерангу и, вытащив оружие из стены, швырнул его по траектории клонов Маркуса, выкашивая галлюцинации одну за другой. И когда лезвие достигло оригинал, которого ранило в плечо, и тот заорал истошным воплем так сильно, что помещение замка тут же вернулось в первоначальный вид, у Моры появился шанс окончательно добить противника.

– Давай! – приказал ей Симон, и девушка, обернувшись бесплотным духом, вселилась в сводного брата, не успел тот даже издать вздоха, вытащить оружие из руки.

Немец подбежал ближе, наблюдая за происходящим: Маркус обнял себя за плечи, пытаясь телепатически выгнать из своего тела сводную сестру, но Мора была не так проста: она медленно убивала его. Гарек надувался воздушным шариком, трескался, обнажая кровавые прожилки… Вампир сгорал в реальном времени, обугливался от преступлений, которые совершил. Ему никогда не очиститься от грехов. Маркус кричал громко: от боли, от агонии… Но Симону не было его жаль: вампир заслужил всё это. Немец повернул голову, и послышался хлопок: бывшего родственника девушки разорвало на части перезрелой тыквой. Теперь на месте кровавых останков и дробленых костей стояла Мора, дыша шумно и части. Кригер подошёл к ней и взял её за руку, улыбаясь: она справилась.

– Пошли домой, фройлян, – сжал её пальцы, и Мора облегчённо выдохнула, даря улыбку в ответ.

Наконец-то всё закончилось.

***

Рейн и Зигмунд не могли поверить в то, что всё это время сражались друг против друга – особенно полукровка, которая думала, что не попадётся в уловку Гарека, но реальность оказалась слишком жестокой. Раненные и измотанные, они медленно шли к выходу; их не волновало, что замок, когда чары Маркуса спали, приобрёл более разрушенные черты – им интересна была лишь судьба цели. Они медленно подходили к лестнице, думали, что сейчас навстречу им выйдет вампир и разорвёт их на части, но… они наблюдали лишь Симона Кригера, который держал за руку… девушку? Зигмунд прошелестел смехом под нос, а вот Рейн всматривалась в её лицо, одновременно знакомое и нет: видела в ней что-то похожее на себя…

Неужели?..

– А ты время даром не терял, брат, – ухмыльнулся Зигмунд, вызвав у Симона улыбку.

– Просто подумал, что в нашей семье как-то маловато полукровок, – и подтолкнул смущающуюся Мору, прячущую красные щёки за прядями белых волос, к Рейн. – Вот, познакомься со своей старшей сестрой.

Но вместо слов, девушка-призрак просто крепко обняла дампира, и рыжая свистяще выдохнула, ответив ей тем же. Близнецы наблюдали за воссоединением семьи чуть ли не с вдохновляющими вздохами.

– Всё будет хорошо, – прошептала Рейн. – Теперь всё будет хорошо.

И каждый знал, что в словах полукровки была истина. Мора не могла сдержать слёз.

Наконец-то у неё появилась семья, о которой девушка даже не могла мечтать. Теперь она в безопасности.

========== -18– ==========

После той встречи он стал плохо спать; Зигмунд постоянно переворачивался с бока на бок, взбивал подушку, укрывался одеялом по плечи, считал овец, но мозг словно отказывался отключаться во имя отдыха, перекатывая одну и ту же мысль: всего лишь смертный, который не сможет пережить ту, в чьих жилах текла вампирская кровь. Фраза, брошенная Эриком Эрвином, въелась в голову подобно яду, медленно разрушая его. Немец вздохнул, оставляя ничтожные попытки, наконец, отправиться в царство Морфея; сел на край кровати, оборачиваясь: фройлян спала сладко, и он был рад, что она не знала, что творилось у него в голове. Кригер слишком сильно любил Рейн, но понимал, что от правды никуда не деться: рано или поздно она бы всплыла, надавила на него сильнее, чем неосторожное замечание бывшего напарника полукровки. Мужчину разъедали противоречия: с одной стороны, он мог бы забыть всё это, послать Эрика Эрвина к чёрту, но с другой… американец был прав. Настолько, что немец теперь не мог смириться со своим положением и не знал, что ему делать. Зигмунд вздохнул и встал, совсем тихо прошёл к шкафу, снимая с дверцы лёгкий халат. Всего лишь накинул его на плечи и снова обернулся в сторону Рейн: девушка недовольно замычала во сне, перевернулась несколько раз, словно искала по кровати, блуждая в крепком сне, того, к кому она привыкла прикасаться, обнимать, словно плюшевую игрушку, так не хватавшей ей во времена нелёгкого детства. Мужчина мысленно извинился перед дампиром и, толкнув двери, которые тихо скрипнули, но не разбудили фройлян, вышел в коридор.

Спать не выйдет – снова придётся переждать ночь за чем-то увлекательным. Зигмунд бы хотел сейчас оказаться вместе со Светланой Люпеску и Джошуа Стренджером – где-нибудь на очередном задании, перебивать желание сна увлекательной борьбой с нечистью или же поисками древнего артефакта, принадлежащему какому-то чудовищу в прошлом. Кригер завидовал брату: того могла разбудить разве что выпущенная в его сторону боеголовка. Он не хотел посвящать Симона в свои собственные переживания: младший близнец сказал бы, что он der Narr, что не следовало слушать какого-то там американского выскочку, который поддел Зигмунда исключительно ради того, чтобы отбить у него прекрасную фройлян. Возможно, в этом была доля правды, но Кригер более не мог выдерживать: он не мнительный человек, но был реалистом, и каждый раз ругал себя за то, что часто планировал намного дальше, чем того хотел.

А Рейн… она достойна только всего самого лучшего.

Зигмунд прошествовал на кухню, снял с плиты чайник и налил в стоящую на тумбе чашку немного воды – в ней немного плавали частицы накипи, но было как-то плевать. Латунный самовар вернулся на своё место, и Кригер взялся за бока пузатой кружки, поднося её ко рту и делая глоток: выпил почти всё залпом, споласкивая горло – освежало и бодрило, но не смывало навязчивые мысли. Второй подход он посчитал лишним, и сел за стол, накрытый белой скатертью, а в хрустальной вазе красовался свежий полевой букет – утром его собрала Мора – она чудесная, и очень подходила Симону. Зигмунд был рад за них и их отношения, отчасти хотел, чтобы у них с Рейн было так же: без этих странных и дурацких навязчивых мыслей, без этого грёбанного Эрика Эрвина, который запудрил ему голову, без… Кулак прилетел грохотом о столешницу; в душе кипела ярость и ненависть к самому себе: какой он к чёрту ариец, если даже не мог быть со своей фройлян вечность?

Кригер стиснул зубы, пытаясь расслабиться: гнев не поможет, ничего здесь не поможет – загнанный в угол собственных желаний и идей, выход теперь не мог найти. И всё ради фройлян, которая не только спасла ему жизнь, но и… просто вдохнула в него желание жить, из-за которой он пересмотрел свои взгляды и помогал сопротивлению вместо того, чтобы выполнять приказы, как послушная собачонка, Юргена Вульфа или Генриха Гиммлера. В горле снова пересохло; возможно, всё это опять галлюцинации, игры нервных клеток, но Зигмунд не желал сейчас просто всё забыть, а лишь успокоиться и попытаться заснуть. Мужчина хотел встать, снова подойти к плите, налить в кружку воды, но застыл на месте, наблюдая в дверном проёме фройлян: растрёпанная девушка, чьи рыжие волосы были похоже сейчас на танцующее пламя свечи, в лёгкой сорочке розово-персикового оттенка – не привычная чёрно-красная палитра, но ей всё равно очень шло. Кригер засмотрелся, пока дампир сделала всё, что он планировал: налила себе и ему по кружке воды, предлагая фарфоровые чашки на выбор.

– Спасибо, – немец выбрал ту с отколотой ручкой – как иронично, – усаживаясь на старый табурет. Рейн примостилась рядом. – Почему не спишь?

– Я за тебя беспокоюсь, – девушка смотрела на него так, будто хотела вывернуть его душу наизнанку. – В последнее время ты будто сам не свой.

– Всё в порядке, фройлян, – уверил её Кригер, а сам отводил взгляд, не в силах противостоять её чарам. – Я просто… волнуюсь по поводу нашего задания.

– Только это тебя беспокоит? Или что-то большее?

Зигмунд выдохнул; врать – бесполезно, говорить ей правду – зачем? Будто Кригер не знал, чем их разговор в итоге закончится. Мужчина не ведал, как ему правильно поступить в данной ситуации и сделал вновь глоток холодной воды, ощущая на языке премерзкий привкус накипи, что как песок противно хрустел на зубах. Рейн нежно улыбнулась, потянувшись к нему, и взяла его за руку, вкладывая свои пальцы в его ладонь, Зигмунд сжал их, чувствуя, как эмоционально становилось легче: всего лишь одно касание, один маленький жест, а вылечивал лучше всяких лекарств. Фройлян давно всё знала, но хотела, чтобы немец лично озвучил ей всё это, но ему не хватало смелости: признаться во всём было сложнее, чем сражаться с армией сверхъестественных существ. Наверно в чём-то они со Стренджером похожи.

Рейн гладила его ребро ладони большим пальцем, ожидая ответов. Зигмунд выдохнул, собрался с последними силами, хотел их озвучить, но полукровка первая перебила его, не выдержав томительную тишину, возникшую между ними:

– Это из-за той фразы, что сказал тебе Эрик?

Кригер-старший молчал, отвернувшись. Рейн не понимала: всё слишком сложно… Или же понимала. Он сам запутался во всём, не зная, где – правда, а где – вымысел. Полукровка отпустила его руку, встала с места и подошла сзади, обнимая его за плечи, кладя подбородок на макушку. На несколько секунд Зигмунд затаил дыхание, словно боялся, что она решит прочесть его мысли, укусив за шею, но его страхи быстро прошли, когда дампир поцеловала его в висок и присела рядом. Мужчине казалось, что собственное сердце не выдержит и прямо сейчас прыгнет фройлян в руки.

– Всё хорошо, – шептала Рейн, вновь беря его за руку. – Я с тобой.

– Не навсегда ведь, – ответил ей немец; думал, что не услышит, но вновь ошибался.

– Разве это имеет значение, кто мы есть?

– Наверно, фройлян.

– Нет, – спокойно отрезала она. – Совершенно не имеет.

Зигмунд ухмыльнулся: они оба – чьи-то жуткие эксперименты, не знавшие до конца правду о своём прошлом, у которых есть разве что близкие родственники в малом количестве, кому они могут полностью доверить свои секреты. Рейн взял на воспитание профессор Трюмейн, и немцу иногда казалось, что именно он посеял в названной дочери семена вендетты: превратил её в настоящую машину для убийств, рассказал о прошлом, об отце, которого она искала и желала избавить от мучений нахождения в мире живых – за убитую семью, за мать, которую никогда не знала. Возможно, что Рейн ненавидела отца и из-за своего проклятия – что она родилась именно дампиром, но с другой стороны… Возможно, всё это стоило жертв, чтобы девушка была именно такой, какой была сейчас. Ведь… сложись всё иначе, Зигмунд никогда бы не встретил свою фройлян.

И она бы не оставила такой глубокий след в его сердце.

– Я не хочу, чтобы ты забивал себе голову, – они, наконец, встретились взглядом – непрерывный зрительный контакт и метание телепатических мыслей, разбивавшихся о стену реальности. – То, что ты человек… Почти человек… Ты другим мне не нужен.

– Но если бы я был вампиром, тебе было бы легче?

– Я… Я не знаю, – честно призналась Рейн, и Зигмунд всё понял, от того вдохнул: значит, Эрик Эрвин был прав. Крохотная надежда теплилась в душе, но со словами полукровки теперь погасла. – Всё так сложно. Но… мы ведь вместе. Разве другое важно?

– Я хочу быть с тобой навсегда, – честно признался ей Кригер, а голос его дрожал, немного хрипел. – Я бы всё отдал, чтобы быть с тобой всю оставшуюся жизнь, моя фройлян. Это так несправедливо…

– Я знаю, – Рейн поцеловала его в щёку. – Я хочу того же не меньше. Но не мы выбираем кем быть, понимаешь? Я бы тоже всё отдала, чтобы быть просто человеком. Я монстр в глазах людей, но я научилась не обращать на них внимания и жить так, как мне хочется. И мне хочется, чтобы ты перестал накручивать себе. Зиг, кем бы ты ни был, между нами это ничего не изменит.

– Я знаю, фройлян, – кивнул он, слабо натянув маску улыбки. – Я знаю… Но…

– Мы всегда будем вместе. За моим немцем ведь кто-то должен присматривать.

– Bis der Tod uns scheidet? – Зигмунд встал и выпрямился.

– Да, – кивнула Рейн, поднимаясь. – Пока смерть не разлучит нас.

Кригер нежно поцеловал полукровку в губы, и та обняла его за талию. Он вложил в него всё: все свои чувства, мысли, эмоции… странное чувство тревожности медленно отпускало его. Рейн… она была удивительной, настолько, что он готов был на всё, чтобы быть возле неё, быть с ней. Но то, что сказал ему Эрик Эрвин – не проклятие, а напутствие, и теперь, поговорив с ней, он понимал, что всё это стоило риска. Даже если он умрёт в процессе, даже если придётся пожертвовать собственной жизнью… Он согласен на сделку с дьяволом, лишь бы быть рядом с ней.

Отстранившись, полукровка ещё долгое время не выпускала немца из своих объятий. И Зигмунд зевнул – звоночек, что сон снова начал одолевать, и девушка, взяв его за руку, повела в спальню. Рейн обещала ему рассказать сказку, где прекрасный принц встретил на своём пути колдунью и влюбился в неё… И Кригер знал, что у этой истории был счастливый конец. Точно такой же, как ожидал и его с фройлян. Нужно просто его подождать.

В ту и последующие ночи Зигмунд Кригер спал спокойно. Кошмары ему больше не снились.

========== -19– ==========

– Нашёл! – выглянула голова Симона из дверного проёма, державшего подбородком книгу. Мора слабо улыбнулась, и мужчина вошёл в спальную комнату, освещённую лишь ярким свечением камина и пыльным ночником – девушка всё порывалась убраться, но в её состоянии лучше пока лежать в кровати и набираться сил. – Пришлось долго повозиться, чтобы найти её.

– Спасибо, – слабо прошептала полукровка-призрак, натягивая одеяло до самих плеч.

Кригер-младший, закрыв за собой двери, а после, взяв книгу в руки, прошествовал к кровати, садясь рядом с девушкой; за окном, в пелене темноты, резкими каплями смазывались на стекле снежинки – холодные ночи здесь довольно редкий гость. А тут погода словно заранее всё предусмотрела и будто специально накатывала атмосферу – такую, что хотелось только лежать под тёплым покрывалом и читать любимые книги. Именно этим Симон и планировал заняться – по просьбе Моры, конечно, – но найти в доме старый потрёпанный том «Ромео и Джульетты» оказалось той ещё задачей. Девушка постоянно перечитывала повесть, не отпускала книгу с рук, но в какой-то момент отвлеклась и забыла, где могла её оставить. Мора ходила сама не своя пару дней, а потом слегла с простудой: немец никогда бы не подумал, что такие, как она – призраки – вообще могли болеть.

А ведь он её предупреждал, чтобы она не выскакивала на улицу в лёгком платье – то, что она полукровка, не защищало её от холода.

И вот она лежала в кровати, укутанная в шаль, под несколькими тёплыми одеялами; на прикроватном столике стоял поднос с горячим травянистым чаем, карамельными кубиками и имбирным печеньем – всё самое любимое для фройлян. Девушке с каждым днём становилось, конечно, лучше: кашель пропал, температура практически спала, а вот общие недомогание и усталость остались. Поэтому Симон делал для неё всё, чтобы полукровка скорее поправилась. Даже нашёл её любимую книгу, которая свалилась за кухонную тумбочку – от «детектива»-арийца ничего не скрыть. Правда, он не думал, что Мора отреагирует так… Наверно, девушка просто вымоталась от этой болезни. Ну, ничего, Симон, конечно, не фройлян Батори Менгеле, но свою любимую быстро поставит на ноги.

И если для этого потребуется сидеть сутки напролёт – он готов даже к таким сложностям.

Мужчина прилёг на смятые подушки, совершенно не боясь подхватить простуду, и Мора чихнула, успев закрыть лицо руками. Симон мог смотреть на неё просто бесконечно, но лучше только на здоровую, хотя полукровка-призрак всегда была милой – даже тогда, когда всего лишь справлялась с болезнью. Немец взял с тумбы тканевую салфетку и решил немного ей помочь; девушка шмыгнула носом от его прикосновений.

– Gesundheit! – и звонко поцеловал её в щеку. – Всегда будь здорова!

– Я… я поправлюсь, – Мора положила голову ему на плечо. – Я, правда, поправлюсь. Просто нужно немного подождать.

– Может, тебе ещё сделать чай? Или чего покрепче? Рейн и брат сказали, что привезут тебе фляжку свежей кровушки одного из офицеров. Не знаю, как ты относишься к подогретой крови, но мне кажется, что оно будет тебе как супчик. Верно?

– Верно, – смутилась девушка, закрывая от немца свою улыбку. – Но мне сейчас не этого хочется.

– Хочешь, чтобы все были дома, верно?

Мора молча кивнула; Симон положил книгу на колени и аккуратно взял её за руку – прошедшая через столько испытаний, увидевшая столько жестокости, почувствовавшая на себе ярость тех, кому она поначалу доверяла, милая фройлян-дампир всё ещё была совсем наивным ребёнком, верящим в добро и детские сказки. Кригер-младший называл её своей die Fee – не хватало только полупрозрачных блестящих крылышек за спиной, и тогда бы он точно верил в то, что являлся всего лишь героем выдуманных кем-то рассказов.

Она вся такая – домашняя, уютная… Симону хотелось защищать её от всего на свете: его маленькая светлая принцесса, которая противостояла сейчас вирусному невидимому дракону. Мора поправилась бы сразу, стоило ей увидеть всю семью здесь, вместе с ней, но Зигмунд и фройлян Рейн находились под надзором Марианны Блаватской в замке Вольфенштейн, а Светлана и Стренджер снова колесили по миру в виду загруженности в Спокхаус. Приедут они все нескоро, а у Кригера-младшего появился шанс подольше побыть с Морой, чтобы она не скучала в старом доме, да и ему с ней было более, чем хорошо.

Мужчина нежно поцеловал её в подбородок, щеку и висок, и девушка-призрак, засмеявшись, смущенно хотела оттолкнуть его, но отодвинулась на подушки, сгибая колени к груди; снег барабанил по стеклу. Симон ухмыльнулся, думая о том, что вечером приготовит ей вкусную похлёбку – пусть у него всего одна рука, но подобные сложности отходили на самый последний план, когда дело касалось любимой фройлян. Радовать её – самая его первостепенная задача как её личного рыцаря, пусть и самопровозглашённого. Симон улыбнулся девушке, и Мора удобнее устроилась на его плече: он открыл книгу в самом начале, полукровка помогала ему, пальцами держась за обложку с одной стороны. Пожелтевшие листы хрустели от времени, но так даже лучше. Кригер-младший вдохнул полную грудь, уже желал приступить к чтению, но дампир его внезапно перебила:

– А у нашей истории будет такой же роман? – спросила она, заглядывая ему в глаза.

Симон не хотел её расстраивать: он, конечно, не особо любил творчество Шекспира, но знал сюжет данной трагикомедии. Пусть это и была любимая книга Моры, но зачем расстраивать белую фею, которая, наоборот, должна скорее выздороветь? Немец, оставив в покое том, аккуратно заправил пряди волос ей за ухо, чуть пощекотав кожу на линии подбородка, вызвав у девушки смех, что выпорхнул птичкой из её горла. Кригер каждый раз думал о том, что странно это: всё время влюбляться в фройлян сильнее с каждой секундой.

Наверно, только сейчас он стал понимать брата.

– У нашей истории будет всё намного лучше, – ответил ей Симон и поцеловал в кончик носа; девушка смутилась, мило сощурившись. – Ты не против, фройлян, если я немного изменю твою любимую историю?

– Нет, не против, – согласилась она, и Кригер-младший принялся быстро листать книгу, пока не остановился на самом романтичном моменте истории.

– Итак… – воодушевился немец, и девушка расслабилась под его боком. – Начнём-с…

Их история – это «не печальная повесть на свете», их история – самое лучшее, что могло с ними случиться. Симон, читая изменённый рассказ, больше выдумывал своего, постоянно поглядывая на Мору, которая от его голоса постепенно засыпала. Лёгкая и приятная сказка убаюкала её быстро, и мужчина, крепко обняв её, прикрыл глаза, улыбаясь, думая, что о большем в жизни он не мог и мечтать. Судьба, верно, очень их любила. И Кригеру хотелось, чтобы такие моменты, как сейчас, тянулись всю их жизнь.

Главное, чтобы Мора быстрее поправилась.

Она сильная девочка, она справится со всем. И с недомоганием, конечно, тоже.

За окном бушевала метель, а в комнате было тепло: их грел не только камин, в котором похрустывали дрова, но и чувства друг к другу, разгорающиеся с каждой секундой, проведённой вместе, только сильнее.

========== -20– ==========

Наверно, они настоящие безумцы, но уже не могли остановиться: поцелуями выбивали последние остатки воздуха из лёгких, прикосновениями обжигались, разгорались настоящим пожаром – всё становилось ненужным, прозрачным, и хотелось обнажиться до самих костей, хотелось… кусать чужие губы и вслушиваться в эти сладкие стоны. Они не позволяли чувствам брать вверх на работе, но их планы крошились, стоило остаться наедине, стоило пустить в глаза невидимые искорки, а затем впиваться поцелуями-укусами в шею, зажиматься в углу и дышать горячо-горячо… Зигмунд не думал, что вспыхнет зажжённой спичкой вновь, но Рейн – не просто полукровка, а настоящая ведьма, которая пленила его всем своим существом, решившая сегодня пойти на экстремальные меры: они должны были подготовить всё к официальному прибытию Генриха Гиммлера и Вильгельма Штрассе – Юрген Вульф соизволил устроить гостям банкет, но геггинггруппенфюрер не думал, что что-то могло пойти не по плану – дампир нарядилась в красивое платье, хотела, чтобы Кригер-старший просто оценил его…