Текст книги "Звезда Хассалех (СИ)"

Автор книги: Chaturanga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Типа Азазеля? Плавали, знаем, – отозвался Дин и закинул ногу на ногу.

– На Небесах он был равен мне по силе, – сказал Габриэль. – И недавно чуть не убил Уриэль. Он не стал владыкой ада вместо Вельзевул только потому, что однажды немного переоценил свои силы.

– Бросил ей вызов? – спросил Сэм. – Попытался свергнуть?

Губы Габриэля тронула улыбка, но не обычная фальшивая, а искренняя, он улыбнулся своим воспоминаниям: перед глазами встала картина, как Хастур проклинал небо и землю, призывал от бессилия и злости град и вихрь, но они с Михаил, уже обернувшись божественным светом, возносились к Небесам. Демон стоял в центре выжженного круга, медленно врастая по колено в землю от ярости и отчаяния; Михаил обняла Габриэля обеими руками, чувствуя в его присутствии божественное начало, вновь дарующее ей силу. Хастур до четырнадцатого века нового летоисчисления пытался вытащить Михаил вниз, хотя бы на битву, но та неизменно вселялась в людей, причем в мужчин. Они все говорили ей «да», когда она просила дать ей тело, и Хастур рычал от ярости, видя, что сражаться с ним приходят те, в чьих глазах, помимо небесного света архангела, горит еще и любовь, человеческая любовь к ней. Михаил помнила имена всех своих сосудов, и Габриэль знал, что Хастур эти имена тоже не забывает. Любовь – это слабость, пожалуй, единственная слабость Хастура. ПРосто грех было не дать Вельзевул в руки такой козырь.

– Нет, потратил тысячу лет на одного архангела, а в результате она отобрала его нож и завалила его горой. Потом она рассказала эту историю мне, я – Вельзевул, и чтобы не потерять свою репутацию, он вообще не выступает против нее.

Кажется, она тогда даже рассмеялась, беззвучно и весело, запрокинула голову и притянула Габриэля к себе за хитон. На ней была кожаная повязка на бедрах и звенящая кольчуга: грозный бог язычников в хрупком женском теле, Вельзевул окунулась в воспоминания Габриэля, он пустил ее в свою голову, и смотрела, как бесится Хастур, уже почти получивший все. Он придумал, как запереть архангела, запер ее, выжег в ней всю благодать почти до человеческого состояния – и потерял. Если об этом узнают в аду, Хастуру вечность будут зубоскалить в спину и свистеть, любой будет иметь право презирать его, ад поражений не прощает. «Держи его на поводке, – сказал тогда Габриэль. – И твой трон будет незыблем». «Не беспокойся, – Вельзевул оскалилась в усмешке. – Поводок будет коротким, а на ошейнике будут внутри шипы».

– То есть, ты хотел, чтобы она оставалась владыкой ада, – уточнил Дин.

– Да, – сразу согласился Габриэль. – Ты думаешь, среди демонов много тех, переговоры с кем не заканчиваются кровопролитием? По сравнению с тем же Хастуром, Вельзевул осознает, что нет смысла нарушать каждый договор и нападать постоянно. Но сейчас речь идет о Хассе, и она готова сожрать меня живьем, только бы добраться до него.

– Мы можем выиграть время, – вдруг сказал Дин, решившись. Сэм мельком глянул на него и сразу понял, о чем тот говорит, и кивнул.

Если что и могло остановить древних демонов, то только стены бункера, и, выслушав об убежище, Габриэль согласился с тем, что Хассу там будет безопаснее – а ему самому спокойнее, что сын в любом случае не достанется аду.

– Мы умеем противостоять демонам, – Дин смело взглянул в глаза архангелу. – И оружия там полно, святая вода…

– Святая вода? – переспросил Азирафаэль, судорожно думая, как же спасти Кроули.

– Да, ее полно. Здешних демонов от нее корежит, – Дин усмехнулся. – Тогда по коням? Сразу переедем в бункер, чтобы время не терять, и подружка твоя нас в пути не застала.

***

Бывший демон перекрестков, ныне именующий себя королем ада – верхнего, разумеется, но кому надо знать об этом – Кроули, восседая на своем троне, никак не ожидал, что скоро его трон пошатнется. Поднявшись и подойдя к столику, на котором стоял виски и стаканы, он даже не услышал, как на его трон кто-то сел и перекинул одну ногу через подлокотник.

– Страх потерял? – поинтересовался Кроули, поворачиваясь и замечая нахала. Все было настолько хорошо, что у короля ада даже не было настроения убивать кроваво. Изгнать, что ли, из страх потерявшего? Не хотелось бы разводить беспорядок…

– Нет, это ты страх потерял, – отозвался посетитель. Лицо его выражало крайнее возмущение и полнейшее отсутствие страха.

– Я Кроули! – заявил король ада, но о титуле своем сообщить не успел.

– Нет, это я Кроули, с-сопляк, – прошипел в ответ тот. – Страх потерял, молокосос-с, с-с-сколько тебе, три с-с-столетия?!

Кроули щелкнул пальцами, изгоняя дух из сосуда, но сидевший на троне вдруг резко поднялся и подошел к нему странной походкой.

– А ес-сли я? – свистящим шепотом спросил он, медленно поднял руку и тоже щелкнул пальцами.

Кроули с ужасом почувствовал, как сосуд, столь любимый и удобный, начал его отторгать, словно он влез в одно тело с другим демоном. Король ада рухнул на колени перед древним, наконец признавая, что глупый совет «возьми имя древнего, пусть шушера боится» был на самом деле умелой подставой.

– А теперь поговорим, Фергюс, – настоящий Кроули уселся в кресло, почти такое же удобное, как у него самого.

– Что вы хотите? – прохрипел демон перекрестков.

– Не я, – отозвался Кроули. – И на твоем месте я бы сейчас создал здесь невысокое, но как можно более роскошное кресло и сделал вид, что его принесли сюда только что из королевского дворца.

Верхний ад располагался прямо над первым кругом ада настоящего. Обитавшие в верхнем аду делали вид, что у них самое привилегированное положение, а вниз ссылали неугодных. Демоны, чаще бывшие необразованными, понятия не имели о девяти кругах, знали лишь о трех уровнях после лимба. О настоящей преисподней знала верхушка верхнего ада, у Кроули на шестом кругу даже был собственный зал и пыточная, во вторую он периодически заглядывал, спускаясь на лифте сразу туда и не встречаясь и истинными обитателями.

Но он знал о том, кто обитает на кругах. Старался не думать о них, но всегда держал в памяти наличие древних, их имена были выжжены в его сознании.

По верхнему аду катилась волна ужаса: по коридорам, сухим и относительно чистым, в отличие от преисподней, шла владыка Вельзевул в сопровождении верной Дагон. За ней шлейфом тянулся запах тления с нотками свернувшейся крови. У дверей в тронный зал ее попытались остановить.

– Король ада назначал вам аудиенцию? – поинтересовался двухметровый демон, вселившийся в тело спортсмена и посчитавший, что таким образом повысил свою значимость. Дагон разразилась таким хохотом, что передернулся запертый в собственном тронном зале самоназванный король.

– Нет, он пригласил меня на обед, – ответила Вельзевул, глядя на него снизу вверх сквозь длинную челку. – Ты тоже приглашен, мальчик.

– Король не уведомлял…

– Где ты видел, чтобы господа шли на бойню уведомлять свинью? – поинтересовалась Дагон и отступила назад под взглядом Вельзевул. – Госпожа…

– Столовые приборы, Дагон, – велела Вельзевул и не глядя протянула руку в сторону. Дагон сразу же вложила ей в ладонь сделанный из камня нож, который Вельзевул, не разрывая с демоном зрительного контакта, вогнала ему в сердце.

Тот хотел было сказать, что на демонов не подействует, но дух его вытекал из раны вместе с кровью, и Дагон подставила под черный дым серебряный кубок.

– Какой приятный молодой демон этот король ада, не находишь, Дагон? – с этими словами Вельзевул вошла в тронный зал, сама себе раскрыв двери. На обоих Кроули она не обратила совершенно никакого внимания, словно их не существовало. – Прямо перед дверью угощение, как замечательно, когда юноши знают, как угодить женщине.

Она села в кресло, порадовавшись мягкости, обнявшей спину – ее собственный трон был холодным и колючим, приняла из рук Дагон кубок.

– Спасибо, милая, – сказала она, подарив ей нежную улыбку, и поднесла кубок к губам.

Черный дым заструился в сложенные колечком тонкие губы. Король ада глянул в сторону не закрытых дверей и заметил там лежащий труп.

В верхнем аду это не было принято: души вырывали, терзали, истязали и калечили, но не ели. Вельзевул наконец изволила обратить на бывшего демона перекрестков свое внимание.

– Я собираюсь развеяться, – сообщила она невероятно довольным голосом. – До меня дошли слухи, что ты хорошо знаешь Америку, и континент, и страну. А в Америке появился архангел.

– Архангел Михаил? – удивился Кроули, хотя прекрасно знал, что случилось с архангелом.

– Архангел Габриэль, – подал голос Кроули с трона.

– Габриэль? – переспросил Фергюс. – Габриэль не появлялся на земле столетиями.

– Именно, – Вельзевул подала кубок стоящей за ее плечом Дагон, и та тоже вдохнула запертого в кубке демона. – Мне нужен город и место.

– Вы собираетесь убить его? – уточнил демон, судорожно прикидывая, что лучше: встать на сторону владыки ада или оставить все как есть. Шанс на то, что она, убив последнего архангела, снова скроется в своих подземельях, ничтожно мал. Новый Люцифер, даром что ниже на тридцать сантиметров и отменно отталкивающей внешности, королю верхнего ада точно не был нужен.

– Разве ты хочешь составить мне компанию? – поинтересовалась Вельзевул. – Тогда… Дагон, кажется, кто-то метит на твое место.

Дагон медленно подошла к Фергюсу и посмотрела на него сверху вниз, с шумом втянула в себя демонский дым из кубка.

– Мелковат, – смерив его взглядом с головы до ног, проговорила Дагон и вернулась на свое место за креслом, положила руку на плечо Вельзевул. Они всегда при низших чинах играли роман – это добавляло баллов обеим: Вельзевул сознательно давала всем повод для разговоров о своей несуществующей слабости и знала, что если ее прижмут, она легко откажется от Дагон, а за Дагон всегда тень владыки ада, что повышает ее авторитет.

– Значит так, Фергюс, – Вельзевул поднялась с кресла и подошла к помертвевшему от такого соседства королю ада. В голосе у нее звучал эхом отзвук поглощенной ею падшей души. – Мне нужен штат, город, место, где находится архангел Габриэль. Срок – сутки.

– Сутки, чтобы найти архангела, который не хочет быть найденным?!

– Ты считаешь, что много? Я тоже. Двадцать часов, – Вельзевул обернулась гудящим роем и исчезла. Дагон, потягивая демонскую сущность из кубка, неторопливо отправилась следом, приводя в ужас жителей верхнего ада.

Фергюс, уже вернувшись на свой трон, уныло наблюдал за тем, как Кроули методично выпивает его стратегический запас, сидя в кресле, с которого недавно встала Вельзевул. Что ему делать, он не имел понятия, но прекрасно понимал, что Вельзевул в роли властителя мира – это будет хуже, чем все, что было до этого. А если ослушаться, ему не сносить головы.

Оставался вариант, натравить на владыку ада двух братьев-охотников, тех самых, что в огне не горят, в воде не тонут, только как уговорить их защищать архангела, когда у них с Небесами не самые теплые отношения? Впрочем, не впервой им объединяться перед лицом большего зла

– Когда найдешь архангела, скажи мне, – сказал Кроули, допивая бутылку уже из горла. – Я передам Вельзевул.

– Мудрые люди говорили, хочешь сделать хорошо – сделай сам.

– Ну, если ты слушаешь людей… – Кроули посмотрел на свои руки. В нем уже даже злобы не было, только усталость: теперь еще придется и возле зала Вельзевул дежурить, чтобы не пропустить, когда этот король недоделанный явится с отчетом.

Что за проклятие у Вельзевул, думал он, идя по комфортному верхнему аду к лестнице вниз, в душную промозглую сырость, где бы ни появилась, везде возникает необходимость писать отчеты. Вроде повелитель мух, а не документов, но вообще бюрократия – это точно ее изобретение. Или еще одно совместное дитя владыки ада и архангела, только действительно смертоносное, не то что Хасс. Как там Хасс, тоскливо вздохнул он, стараясь не морщиться от запаха гнили. Он уже почти привык к нему и не помнил запахов земли.

***

– Кроули звонил, – сообщил Дин, спускаясь из своей комнаты. – Я такой истерики не слышал с пришествия Люцифера.

– Он тогда не истерил, – заметил Сэм, поднимая голову и оборачиваясь к нему; до этого он наблюдал за тем, как Габриэль пролистывает дневник Джона Винчестера, легко разбирая мелкий почерк. – Это потом он уже к нам… привык.

– Почему Кроули не сказал мне о Люцифере? – спросил в пространство Азирафаэль, который уже обшарил всю библиотеку Хранителей и успел высказать Сэму и Дину свой восторг.

– Кстати, да, Габриэль, – окликнул Дин. Молчание. – Ар… архангел Габриэль, – подавив вздох исправился Винчестер.

– Да? – Габриэль перестал рассматривать арсенал.

– Вы знали, что у нас тут вообще-то Люцифер был?

– Да, я знал, – рассеянно отозвался архангел, возвращаясь к тетради. – Мы с Вельзевул следили за ситуацией. Но вообще-то у нас были более важные дела, и хорошо, что Люцифер был занят.

– Он тут людей убивал!

– Насколько я помню, вы сами открыли клетку, – напомнил Габриэль. – Убив при этом Лилит, но за это я вам благодарен, пусть она и считается в некотором роде мне близкой.

– Ты и с ней спал, герой-любовник? – спросил Дин, и Сэм пихнул его локтем в бок. – Да что тебе?

– Мы не занимались любовью, но я учил ее, – Габриэль посмотрел на Дина немного удивленно. – Почему ты считаешь, что я сплю со всеми, с кем взаимодействую? Это не в ангельской природе. Да и не в демонской, там к этому процессу проявляют интерес только бывшие люди в силу своей порочной природы.

– Но ребенок у тебя откуда-то появился, хотя ты не заинтересован, – фыркнул Дин.

– Для нас с Вельзевул физическая близость – это общение, несколько более концентрированное, чем вербальное, поскольку мы чувствуем друг друга и входим не только в тела друг друга, но и в души. Нет необходимости облекать в слова испытываемые… как вы там это называете? Эмоции, да. И мы говорим друг другу только информацию, в то время как эти тела передают эмоции, а дух сливается в единое целое. Создание Хассалеха было осознанным решением.

– Самое омерзительное описание самого прекрасного процесса на свете, – хмыкнул Дин с отвращением. – У вас там наверху школа принудительной асексуализации? Я еще не видел эту вашу Вельзевул, но уже готов вручить ей медаль за терпение.

Сэм хотел что-то сказать, но его отвлек телефон.

– Теперь Кроули звонит мне, – заметил он, отвечая на звонок и отворачиваясь. – Да? Но… я перезвоню, – он убрал телефон и оглядел остальных. – Кроули просит, я подчеркиваю, просит позволения появиться здесь, потому что иначе, цитирую, нам устроят ад на земле в течение суток, и вовсе не он этому будет причиной.

– Пусть появится, – сказал Азирафаэль и повернулся к Габриэлю. – Я могу ручаться, что он ничего не сделает ни Хассу, ни кому-то еще, если на него не нападать.

– Конечно, не сделает, – кивнул архангел. – Потому что даже если подумает об этом, я развоплощу его и позабочусь, чтобы Вельзевул никогда не выдала ему нового тела.

– Я так и не понял этой вашей системы тел, – заметил Сэм.

– Созданное Богом тело, даже падшего, гораздо более совершенно, чем человеческое, но к нему дух существа, в нем обитающего, привязан гораздо сильнее, – охотно пояснил Азирафаэль. – То есть, вселяясь в кого-то, легко просто выйти из сосуда, но собственное тело так просто не покинешь. Зато гораздо лучше реакция и силу ничто не сдерживает. Впрочем, многие предпочитают вселяться, берегут свои тела. Уриэль последние лет четыреста практически не спускалась в своем теле, например, Михаил… очень редко, практически никогда.

– Так что с Кроули, мне открывать ему доступ? – Сэм скривился. – Лучше уж встретиться с ним на нейтральной территории.

Нейтральной территорией был избрал заброшенный завод по утилизации, находящийся в нескольких милях от бункера. Дин предложил поехать только Габриэлю и Азирафаэлю, но архангел категорично заявил, что не оставит Хассалеха наедине с Кастиэлем, да и мальчик хотел увидеться с Кроули, что повергло братьев Винчестеров в изумление. Никогда не подумали бы, что Кроули может быть интересен детям, даже если это дети владыки ада.

– Это не Кроули, – сказал Азирафаэль, когда в отдалении на другом конце ангара появился демон. Габриэль вытянул руку перед собой, а ладонь влетел кусок арматуры, лег удобно, как копье; архангел пристально посмотрел на него, и металл на миг засветился – он освятил арматуру, превратив ее в небесное орудие.

– Нет, это Кроули, – бросил Дин, выступая вперед.

– Это не Кроули, – повторил Габриэль. Демон, заметив новые лица, остановился.

– Фергюс? – вдруг сказал Азирафаэль, пораженно. – Ты что, стал демоном?

Король ада нервно дернулся и оглядел присутствующих с большим узнаванием.

– А ты вовсе не рыцарь королевской гвардии, мы оба друг друга разочаровали, в расчете, – отозвался он, не рискуя, однако, приближаться. – Проблема в том, что некая владыка ада, уж не знаю, в курсе ли вы, захотела прогуляться по Америке, чтоб наказать насолившего ей архангела Габриэля. Насколько я понимаю, это он ходит на переговоры с арматурой?

– И ты пришел нас предупредить по доброте душевной, – изобразил улыбку Дин. – Да-да, мы сразу поверили.

– Вообще-то я пришел узнать, где архангел, думал, вы мне подскажете, но вы его даже привели, – Кроули посмотрел на свои ногти. – У меня задание от нее его найти, и я исполнил, – повисла пауза, но демон даже не думал исчезать. – В принципе, у меня еще девятнадцать часов на его поиски, так что можно придумать, как остановить бешеную сучку.

– И ты решил объединиться с нами, – издевательски добавил Сэм.

– Полегче на поворотах, Лосяра, – демон щелкнул пальцами, и под ним появилось кресло, в котором он с комфортом устроился. – Я…

И захрипел, выпучивая глаза. Все обернулись на Габриэля, который все сильнее сжимал руку в кулак, пристально глядя на демона перекрестков – у Кроули было такое чувство, что его демонскую сущность второй раз вытаскивают из тела, засунув внутрь него железные клешни.

– Ни в моем присутствии, ни в мое отсутствие ни один грязный демон не смеет назвать Вельзевул так, как ты сказал, – негромко, но звучно проговорил архангел и резко разжал руку, Кроули закашлялся черным дымом. Хасс выглянул из-за отца и снова спрятался за полой светлого пальто.

– Простите, я не знал… что у нас тут запретная любовь и война за ее плод, – отозвался демон, когда смог заговорить; он мгновенно узнал в Хассалехе черты Вельзевул и понимал, что остался в живых только потому, что архангел не хочет демонстрировать своему ребенку, как он убивает. – Теперь многое становится ясно. Вы чем думали, когда нефилима создавали?

– Хассалех – не нефилим, – в сотый раз повторил Габриэль. – Зачем ты пришел, демон? Ты узнал, где я, знаком с охотниками и понимаешь, кто тебе противостоит. Почему ты продолжаешь находиться здесь?

– Во-первых, – начал Фергюс. – Я не первое столетие нахожусь на земле и прекрасно понимаю, что стоит мне исчезнуть, как ты последуешь за мной без сопровождения своего отпрыска, а дальше мне придется искать новое тело. Это мне не нравится. Во-вторых, я не хочу, чтобы парадом командовал древний демон. В аду прекрасный порядок, меня все устраивает, а она приходит снизу и жрет и пугает моих слуг. Я хочу, чтобы все было как раньше. Все думают, что ваш гибрид может натворить, воюя против Небес или на стороне Небес, но никто не думает, что будет, если он окажется в аду, и Вельзевул начнет использовать его как инструмент внутренней власти.

– Я здесь вообще-то, – напомнил Хассалех, и в тот же миг мир стал беззвучным: Габриэль заблушил для него все звуки, только раздавалась тихая музыка, которая всегда звенела едва слышно на Небесах – мелодия сфер.

– Мне кажется, стоит продолжить в защищенном месте, – Кроули поднялся с кресла, надеясь, что колени уже не дрожат. – Ваш бункер подойдет.

– Ни за что, – сказал Дин. – Тебе туда вход воспрещен.

– Я там уже бывал, – напомнил демон.

– Мы до сих пор там все освященной хлоркой драим, – отозвался старший Винчестер. – Нет!

– А если я не просто самоустранюсь от ваших разборок, а, например, выступлю на вашей стороне? – вкрадчиво добавил Фергюс. – Я знаю о древних больше, чем многие из вас, в конце концов, я сам взял себе имя древнего не просто так.

– О древних я знаю все, – Габриэль воткнул арматуру в землю. – Ты не нужен.

– Спать с демоном не значить знать демона, – напомнил Кроули, поглядывая на архангела и не понимая, как тот мог связаться с Вельзевул, от которой воротило даже его, привыкшего к преисподней и сумевшего найти в ней странное очарование. – Забыл сказать, если ты убьешь меня, на стороне Вельзевул выступят демоны верхнего ада; оно тебе нужно? Вас и так мало, а у них – Дагон, Кроули, сама Вельзевул и еще черт знает кто.

– Еще Хастур, – напомнил Азирафаэль.

– Точно, Хастур. Погоди, Хастур?! – легенды о Хастуре, единственном демоне не вдохновителе, а творце, слышали многие. Князь ада был известен жестокостью и практически безграничной силой; если бы он не тратил почти все свое время на рисование и не застывал на годы в заросших тиной водоемах, погрузившись в мягкую воду по линию губ и созерцая, как отражается от черного зеркала поверхности недоступное ему небо, появилось бы гораздо больше жестоких сказок о превращенных в рептилии или страшных чудовищ людях, а Чума не исчезла бы столь скоро, отправившись на покой. Еще миру повезло, что Хастур не смотрел телевизор и не знал, что его наказания для людей стали основами для детских мультиков.

Азирафаэль отошел подальше от Габриэля и исчез: у него подходило время встречи с настоящим Кроули: сначала он думал, что тот придет на встречу, а потом они вместе отправятся на другое место для приватного разговора – необходимо было сказать ему о святой воде.

– Мы говорили об утках, с которых сталкивается вода, неужели нет ничего, что могло бы отталкивать от тебя святую воду? – спросил он, когда демон появился в условном месте, усталый до серости. От него несло сыростью глубин ада, а от рубашки на теплом солнце пошел удушливый пар. Демон с отвращением содрал с себя рубашку и щелчком пальцев сотворил на себе новую; Азирафаэль успел заметить, что вдоль позвоночника на спине Энтони появились змеиные чешуйки, чего раньше не было на земле.

– Теоретически я могу прийти в водолазном костюме, но мне кажется, Вельзевул не поймет, – усмехнулся демон. – Давно я не был в Америке.

– Что с тобой, ты спокоен настолько, что это даже пугает? – спросил ангел.

– Я спокоен… – повторил Кроули. – Да. Я спокоен. Знаешь, почему? Потому что я в отчаянии и смирился. Я видел Смерть, он ходит по коридорам ада и хихикает так, что у меня начинают ныть кости. Ты осознаешь, что мы победим, и власть преисподней будет безгранична, во главе мира будут такие как Хастур, а Вельзевул, когда до нее дойдет, что собственный сын ее ненавидит за то, что она все уничтожила, начнет срывать злость на других. Тебе-то везет, ты просто умрешь.

– Я не хочу умирать, – заметил Азирафаэль. – Это неприятно для нас, потому что мы отправимся в небытие.

– Там будет лучше, чем здесь, – заверил Кроули. – Вы вообще можете сопротивляться? Кто с вами, кроме Уриэль?

– Охотники, небесный воин, правда, юный, и частично один демон Кроули. И частично другой.

– Другой демон? – не понял Кроули.

– Да, другой демон Кроули.

– Какого… а, дошло. Фергюс. Так и знал, Дагон зря его напугала. Но я бы на него не рассчитывал.

– На него никто и не рассчитывает, – Азирафаэль устало опустил лицо в сложенные ладони.

– На что ты надеешься, ангел? – тихо спросил Кроули, наклоняясь к нему. – Я просто не вижу, на что ты можешь в принципе рассчитывать.

– На чудо, – отозвался ангел. – Нас больше ничто не спасет.

– Зря ты так рано предложил Адаму отказаться от отцовства сатаны, – вздохнул Кроули, откидываясь на спинку скамейки. – Сейчас бы он нам не помешал. И почему другие нефилимы обладали силами с рождения, даже еще в утробе, а этот Хасс какой-то…

– Ему пришлось бы выступить против собственной матери, – прервал его Азирафаэль. – Или против отца. Я на днях прочитал о том, что дети самоустраняются из конфликтов родителей, чтобы сохранить отношения с каждым и не выбирать.

– А в умных книжках не было написано, как остановить владыку ада? Нет? Ну и нахрена ты их читаешь?!

– А что мне делать, Энтони? – тихо проговорил ангел. – Я понятия не имею, что мне делать.

***

Азирафаэль вернулся в бункер и практически не удивился, увидев внутри Фергюса. Он помнил его еще человеком, ребенком, когда был проездом в Шотландии, потому что в очередной раз проиграл в монетку Кроули – ну не везло ему с этим. Мальчик шести лет, худой и невысокий, подкидывал на ладони орехи. Азирафаэль, сжалившись над ним, провозился с ним полдня, уча фокусам и жонглированию, а под конец дал кусок соленого мяса, которое ребенок попробовал чуть ли не впервые. Ребенок от восторга едва мог говорить: с ним общается лорд, да еще какой высокопоставленный – и в то же время совершенно не злой. Когда Азирафаэль уже в Лондоне рассказал Кроули, тот, узнав в рассказе местность и расположение дома, проворчал что-то про рыжую стерву, которая не умеет заниматься детьми.

Ему было жаль видеть, что мальчик, увиденный им когда-то, стал могущественным демоном, но и в этом он пытался найти что-то хорошее: хотя бы повидались. Интересно, Кроули льстит, что у него есть подражатели?

Габриэль был на взводе: стоя во главе стола и скрестив руки на груди, он вещал что-то о всегда побеждающих Небесах и обреченности планов Вельзевул на провал, но уверенность в его голосе была напускной, и все это чувствовали. Азирафаэль несколько минут понаблюдал, потом выдохнул и решился:

– Габриэль, среди нас не хватает кое-кого.

Архангел умолк на полуслове, хотя раньше, когда его пытались перебить, все равно договаривал фразу до конца. Но тут он понимал, о чем говорит ему Страж Эдема, и боялся, что тот его убедит.

– Нам нужна она, – настойчиво сказал Азирафаэль в полной тишине. – Я чувствую, что ты знаешь. Мы не справимся с Хастуром без нее.

– Вы о ком? – спросил Дин.

– О Михаил, – отозвался Габриэль и отошел к стене, повернувшись спиной ко всем.

– Михаил пропала, и мы не знаем куда, – пояснил Азирафаэль Дину. – Ее нет на Небесах, нет на Земле. Мне передали, что Хастур уверен в том, что она жива и боится, что ее исчезновение – ловушка специально для него. Только поэтому Вельзевул тянет с нападением и хочет узнать точное местоположение, а не прочесывает весь континент.

– Михаил… архангел Михаил? – переспросил Сэм, глядя в упор на брата: оба прекрасно все понимали.

– Да, – Азирафаэль оглядел всех троих: мрачного Дина, Сэма и молчаливого Каса. Сэм наконец, оглядев всех, тяжело оперся руками на стол и проговорил:

– Архангел Михаил вселился в нашего брата, и теперь они оба в клетке Люцифера заперты вместе с самим дьяволом.

========== Часть 8 ==========

– Нет. Нет. И еще раз нет, – категорично заявил Дин после многочасовой дискуссии с Азирафаэлем, увидев, что Габриэль, удалившийся в самом начале, опустив голову, возвращается к ним. – Этот урод нашего брата сделал своим сосудом! Устроил на земле какой-то ад! И пусть сам будет в аду!

– Кто будет сражаться с Хастуром, ты? – рявкнул Габриэль. – Михаил оказалась… она вышла за черту, больше этого не повторится. Ошибка не делает ее исчадием ада.

Демон перекрестков сложил руки на столе и опустил на них голову.

– Эй, ангелок, – окликнул он Каса. – Разбуди меня, когда они закончат.

– Ошибка? Ты называешь это ошибкой?! Выпускать Михаила… Ты еще Люцифера выпусти, чтобы он там внизу порядок навел, раз твоя подружка решила весь мир похерить, когда ты ее бросил!

– Я никого не бросал! – глаза Габриэля полыхнули синим пламенем, а за спиной распахнулись огромные крылья, которые смели все со стен, а присутствующих раскидало по углам, на ногах устоял лишь Азирафаэль.

Винчестеры опешили: они, привыкнув к крыльям-теням Кастиэля, не ожидали увидеть настоящие громадные крылья, белоснежные с золотым отливом, словно каждое перо по краям было оковано золотом. Перед ними стоял древний архангел во всем своем величии, и они больше не были хозяевами в собственном доме. Он словно заполнил собой все пространство, вытеснив не только их, но и весь кислород из помещения.

– Я сам позволил ее запереть, – прохрипел Габриэль, словно собственные слова признания душили его. – Думаешь, я не видел, как Михаил падает вслед за Люцифером в ад? Думаешь, не с моего позволения вы заперли архангела?!

Дин открыл было рот, но закрыл.

– Не только твой брат падал в клетку, там было двое из моей семьи. И не тебе судить меня за то, что одного из них я выпущу, – Габриэль сжал руки в замок перед собой, успокаиваясь, и крылья исчезли. – Кроули… или как там тебя, демон. Мне нужен вход в клетку, и я знаю, что ты можешь провести до нее.

– Это ад, – Фергюс поднял голову. – Проще лично явиться к Вельзевул и сказать, что сдаешься, чем идти тайно на девятый круг.

– Клетка на девятом круге? – деловито поинтересовался архангел. – А где точно?

– Ледяное озеро, бурлящее и никогда не замерзающее полностью, – ответил король ада. – На скале стоит клетка, в ней жар адского огня и лед проклятого озера. Ты архангел, я понимаю, но у вас там какое распределение, чем больше силы, тем меньше мозга? Вам благодать в череп закачивают?

– Ты слишком ничтожен, чтобы я тратил время и силы на твое уничтожение, – сказал Габриэль как можно более презрительно и обернулся к Сэму и Дину. – В верхнем аду есть заклинание пути, открывающее дверь в любое измерение и пространство, в том числе, в параллельные миры, но мне нужно попасть в саму клетку, и если у меня будет это заклинание, я смогу его… как это называют смертные?

– Модифицировать, – подсказал Азирафаэль. – Улучшить, приведя в соответствие с текущими требованиями.

– Да, – согласился с ним архангел. – Единственное, что я могу пообещать, это освободить душу вашего брата, запертую в ней.

– Адам отправится в рай? – быстро спросил Сэм, понимая, что, вероятно, это единственный способ хоть как-то помочь Адаму избавиться от присутствия Люцифера.

– Да, – Габриэль вдруг нахмурился, снова отвернулся, явно что-то обдумывая, но затем его лицо просветлело: решение, каким бы мучительным оно ни казалось, было наконец принято.

Азирафаэль подошел к сидящему на пороге входа в бункер Габриэлю и тихо пристроился рядом, положил архангелу руку на плечо.

– Я считаю, что это правильно, – сказал он. – Но я не пойму одного. Ты, оказывается, знал, что Михаил в клетке, почему ты не спас, не помог?

– Я собирался сделать это после того, как мы с Вельзевул создадим новую Землю и новый Эдем, – ответил Габриэль, покосившись на него, и ангел увидел в его глазах страшное равнодушие. Габриэля интересовали только два существа во всей Вселенной: Хассалех и Вельзевул, существование других его не трогало. Даже Михаил, преданная как никто, мучилась в аду только потому, что она гипотетически могла помешать идеальному плану. Теперь же Габриэль вновь признал необходимость ее услуг. – К тому же я не был уверен, что смогу открыть клетку, войти туда один и выйти вместе с Михаил и душой этого человека. Там Люцифер, Люцифер провел в ней много времени и привык. Михаил могла впасть в отчаяние.