Текст книги "Звезда Хассалех (СИ)"

Автор книги: Chaturanga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Габриэль дал ему собственную благодать, а сам, естественно, мог появиться везде, где она находится.

– Я все узнала, что хотела, – Вельзевул выпустила Гермиону и отошла. – Она твоя, Хастур.

Хастур растворил меч и плеть и протянул руку, свалившейся на траву растерянной Гермионе, помогая встать; та никак не могла прийти в себя, еще никогда ее память так грубо не выворачивали наизнанку, перемешав все события.

– Не стоит меня бояться, – тихо сказал Хастур. – Это поздно и бесполезно. И портит вкус.

– Вкус чего? – едва слышно спросила Гермиона.

– Души, – ответил демон, обнимая ее за талию и другой рукой взяв за подбородок. – У вас, людей, было какое-то выражение о том, что бездна начинает смотреть в ответ.

– Оно о том, что нельзя использовать чудовищные поступки, борясь с чудовищами, – сказала Гермиона, закрыв глаза. Она понимала, что если откроет – пропадет. Все, что она читала когда-то о демонах, говорило о том, что никто из них ничего не делает с людскими душами насильно. В крайнем случае, ее могут убить, но если забрать душу, оторвать ее от тела, то она станет такой же, какими были родители Невилла. К тому же душу, если ее вырвет и пожрет герцог ада Хастур, о котором она тоже читала и узнала по имени, явно не ждет ничего хорошего.

– Это эффективно, – заметил Хастур.

– Это бессмысленно. Количество чудовищ не изменится, – ответила Гермиона.

– Хастур! – раздраженно окликнула Вельзевул.

– Ты отдала ее мне, – напомнил Хастур. – А я не хочу ее смерти. Все гораздо проще, – обратился он к Гермионе. – Это лишь значит, что бездна смотрит. Ты ведь хочешь узнать, что в ней?

Гермиона зажмурилась изо всех сил, стараясь не двигаться и даже не дышать. Пусть убьет, пусть убьет уже скорее! Она почувствовала, что хватка на поясе ослабевает, исчезла рука с лица: неужели ушел? Она постояла еще несколько секунд, чувствуя невероятную радость – спасена! Она надеялась на смерть, а оказалась спасена! Рассмеявшись от радости, она вдруг услышала истошный крик.

Теодор видел, что демон, отпустив Гермиону, остался стоять перед ней, наклонившись к ее лицу словно для поцелуя, и понял: он ждет, что она решит, будто спаслась, чтобы душа не была отравлена привкусом страха. Забыв о своей природной трусости, Нотт заорал «Не смотри! Беги и не смотри!» так громко, что потерял голос. Вельзевул вскинула голову, осматривая пространство за куполом, откуда мог идти звук, но Теодора не увидела, тот почти закопался в землю. А Гермиона, не успев испугаться, посмотрела прямо в глаза напротив себя. Ничто не дрогнуло на холодном бледном лице Хастура, но последнее, что Гермиона еще увидела и осознала в своей жизни, это то, как бездна ей улыбнулась.

– Почему так долго, – проворчала Вельзевул, надевая перчатки.

– Довольно трудно вызвать отсутствие испуга у тех, чью душу собираешься поглотить, – сыто отозвался Хастур. – Но тут она была так рада спасению, что меня аж ведет. Люди испытывают то же самое от дурмана?

– Почему ты ее не убил? – спросила Вельзевул.

– Незачем, – Хастур с каждым шагом уходил под землю все ниже. – Мне не нужно ее тело.

Теодор еще час лежал на земле, не в силах двинуться от ужаса, потом подполз к Гермионе. Она была жива: дышала, могла двигаться, когда Теодор спросил, может ли она встать, поднялась на ноги. Остекленевшие глаза не выражали узнавания, на земле от Гермионы Уизли осталась только безвольная оболочка, не способная на мысли.

***

Кроули выбрался из-под упавшей на него потолочной балки, обернулся змеей, чтобы не так заметно было, насколько он разбит. Проползая к разлому – он чувствовал отсутствие эфирных и оккультных существ поблизости – он заметил, как Нотт ведет за собой Гермиону, но не ощутил в ней человека, как бывало с остальными: как предмет, с точки зрения змеи, просто теплый. Что же произошло, где Азирафаэль? Где Хасс?

– Как нам… повезло, – Азирафаэль, оказавшись на Небесах, сел прямо на пол. Уриэль, всегда его недолюбливавшая, свалилась рядом.

– Да. Эта смертная отвлекла Хастура, если бы не это, он бы мне голову отрубил.

– Какая смертная? – отдышавшись, спросил Азирафаэль.

– Не знаю. Подошла к краю барьера, – Уриэль провела ладонью по лезвию, уничтожая зазубрины от демонского клинка, но самые глубокие все равно остались.

– Какая смертная? – прицепился Азирафаэль.

– Не знаю, они все на одно лицо! Женского рода, это я заметила, – уже раздраженно ответила Уриэль.

Азирафаэль не успел ничего сказать: к ним размашистым шагом подошел Габриэль, Хасс, уже переодетый в характерную небесам белую одежду, торопился следом.

– Уриэль, – сказал он, подавая ей руку и поднимая на ноги. Она встала и на миг закрыла глаза, чуть улыбнувшись: сила архангела исцелила ее, сняла усталость. – У меня есть для тебя задание.

– Слушаю, – с готовностью отозвалась Уриэль, глядя на него сияющими глазами.

Хасс тихонько подобрался к Азирафаэлю и сел рядом с ним. Ангел устало обнял его за плечи, и Хасс прижал ладонь к его боку: мгновенно ушла усталость, словно он не дрался с самой владыкой ада, исчезла боль, появившаяся из-за присутствия рядом зла такой силы. С Кроули у него не было болевых ощущений, только небольшая горечь во рту, которую он даже не замечал последние четыре тысячи лет.

– Что ты сделал, Хасс? – шепотом спросил Азирафаэль.

– Я исправил, – тихо отозвался Хасс. – Это ведь все из-за меня. Лучше бы я не рождался, они ведь любили друг друга, раз меня создали. А теперь… теперь нет.

– Не говори так, – Азирафаэль обнял его крепче. – И не думай. Любовь твоих родителей старше самой Земли и не закончится потому, что… что они на разных сторонах. Они почти всегда на них были.

– Азирафаэль, – окликнул Габриэль, когда Уриэль ушла. Ангел неловко поднялся на ноги: помогать ему никто не собирался. – Я благодарю тебя за службу. Отныне мое место занимает Уриэль.

– А ты? – опешив, спросил Азирафаэль.

– У меня… – Габриэль материализовал в руках толстую энциклопедию по земной терминологии, самообновляющуюся, хоть и с небольшим опозданием: семьдесят процентов работы Азирафаэля заключались в том, что он дописывал этот талмуд. – …декретный отпуск, – нашел он слово. – Ты будешь посредником между нами: пусть я временно отсутствую, мне необходимо знать обо всем, что происходит на Небесах и по всей Земле. У Уриэль не будет времени для отчетности, поэтому ее будешь осуществлять ты.

– Габриэль… – Азирафаэль мельком глянул на Хасса, и архангел, поняв с полуслова, махнул рукой, делая их разговор неслышимым. – Уриэль сказала, что Хастура отвлекла смертная. Гермиона Уизли. Могу я узнать, что с ней стало?

– Глупый вопрос, – ответил Габриэль. – Могу сказать тебе и так, он наверняка ее убил. Ее душа прибудет на Небеса, она ведь пожертвовала собой, и отправится в положенный ей рай. На Небесах не существует кумовства, поэтому все в порядке общей очереди. У нас двадцать первый век, и так две приемные не справляются, если еще кого-то проводить раньше других, будет совершенный беспорядок.

– Я не собирался просить тебя об этом, – ответил Азирафаэль.

– Хорошо, – Габриэль оглядел его. – Ты сражался с Вельзевул и остался жив. Поздравляю.

– Из-за Гермионы, – сказал ангел. – Она отвлекла Хастура, и Уриэль дала мне время раскрыть крылья.

– Уриэль спасла тебя? Она не сказала. Я поблагодарю ее, – Габриэль улыбнулся и кивнул Азирафаэлю, давая понять, что тот свободен.

Кроули появился в тронном зале ада и не сразу увидел Вельзевул. Та, вместо того, чтобы восседать на рогатом троне, стояла в углу возле потайной двери в разветвленные адские коридоры, рядом с ней была Дагон, а Хастур сидел на стуле между ними – вид у него был совершенно отрешенный, и если бы Кроули не знал, что на Хастура совершенно не действует алкоголь, он сказал бы, что даже пьяный.

– Ты выжил, – спокойно констатировала Вельзевул, обернувшись к нему.

– Вашими молитвами, – оскалился в ответ Кроули. – Что произошло вообще?

– Ты не в курсе? – с превосходством спросила Дагон. Ну да, теперь ее посвятили, и она знает больше Кроули.

– Не лопни от осознания собственной важности, гордыня идет только Люциферу, – отозвался Кроули. – И я посмотрел бы, что от тебя останется, свались на тебя разъяренный архангел, – хотел добавить, что его может понять только Вельзевул, на которой он оказывается регулярно, но передумал.

– Нужно вернуть Хассалеха в ад, – негромко сказала Вельзевул. – Габриэль забрал его, Уриэль и Азирафаэль прикрывали его отход. Наверное, он на Небесах, где же еще. Пока Михаил там нет, наши шансы высоки.

Дагон, которой объяснили, что нефилим архангела и демона гораздо будет сильнее обоих, предвкушающе облизнулась: в будущей войне он сможет стать решающим козырем, особенно если учесть, что Люцифера последнее время не видно и не слышно. А дети всегда казались ей забавными.

– Я не понимаю одного, – проговорил Хастур.

– Что странно, – вполголоса добавил Кроули. – Только одного, надо же, прогресс.

Хастур его словно не услышал.

– Я бы почувствовал ее смерть, значит, она жива. Куда пропала Михаил?

========== Часть 5 ==========

Не задернутые на ночь шторы надулись пузырем от открытой форточки, и солнечные лучи высветили весь номер недорого, но добротного отеля. Сидевший перед компьютером мужчина в клетчатой рубашке закрыл ладонью глаза от света и ниже опустил экран. Перед ним лежала полупустая коробка из-под вчерашней пиццы, которую они с братом так и не доели, отключившись: он над книгой, брат – над пивом.

– Что встал с утра пораньше? – сонно спросил Дин, переворачиваясь на кровати на другой бок, чтобы солнце не светило прямо в глаза. Сэм посмотрел на него поверх экрана ноутбука и промолчал. – Опять кошмары? – добавил старший Винчестер, садясь и протирая глаза. С тех пор как Смерть отделил воспоминания Сэма об аде стеной, он все время боялся, что та в какой-то момент рухнет.

– Нет, – необычайно противным тоном отозвался Сэм. – Я искал нам дело, потому что я не вижу поводов сидеть в отеле – не в хостеле, в отеле! – и терять время.

– Ты отдыхаешь, я отдыхаю вместе с тобой, – пожал плечами Дин, отчаянно зевая. – Нашел что-то?

– Да, – Сэм потер подбородок и развернул ноутбук к брату. – Тут есть небольшой городок, который последние полгода… скажем так, там нет преступлений, дожди только по ночам, нет аварий, нет несчастных случаев, не случаются кражи, пожары, все бросили пить и курить, так что страдают только корпорации и владельцы магазинов, чудесным образом излечились от рака все, кто болели… если кратко, мы имеем дело с раем на земле. Туда даже стали свозить больных, а сейчас строят санаторий, потому что никто не умирает. А, нет, были две смерти за полгода: девяносто три года и девяносто восемь лет, муж и жена. Мирно умерли во сне.

– Думаешь, ритуал, как с пугалом, или сделка с демоном? – поинтересовался Дин, слезая с кровати и надевая джинсы. – В любом случае, наш случай. Собирайся, скатаемся.

Городок, в который они прибыли, поражал воображение простотой и чистотой: первое, что бросалось в глаза – это отсутствие пыли даже на дорогах, а уличные вывески, плакаты и дорожные указатели сияли сочными цветами. Дин, остановив машину в центре городка, выбрался наружу и хмуро огляделся: ему никогда не нравилось подобное, слишком уж все подозрительно мирно и красиво. Люди вокруг тоже неестественно добрые и симпатичные – не слышно ссор и ругани, все одеты как в рекламе прошлого века, водители с улыбками истинного счастья пропускают пешеходов. Сэм вылез со своей стороны, тоже осмотрелся.

– Я даже не знаю, с чего начать, – признался он. – Давай пойдем в то кафе на параллельной улице, говорят, место встреч всего городка. И мне надо ноутбук зарядить.

Когда братья Винчестеры вошли в кафе, им обоим показалось, что они попали в фильм. Столики, покрытые чистейшими клетчатыми скатертями, были заполнены ровно наполовину, официантки с улыбкой тихо обслуживали вежливых клиентов. За дальним столиком возле единственной розетки сидел мужчина в компании мальчика лет десяти, и перед ним тоже стоял компьютер.

– Извините, – подошел к ним Сэм. – Вы не против, если мы сядем здесь? Ноутбук разрядился.

– Конечно, – мужчина, похожий на голливудского актера, неестественно широко улыбнулся. – Хасс, ты не против?

Мальчик, совсем на него не похожий, худой, тонкий, с бледной кожей и иссиня черными волосами, слишком длинными для обычного образа подростка, помотал головой и уткнулся в вазочку с мороженым, которое почему-то не таяло.

– Тебя зовут Кас? – переспросил Дин, поймав взгляд Сэма на вазочку и чек, на котором стояло время. Мальчик сидел над мороженым минимум час, а оно даже не подтаяло. Это было странно. – У меня есть друг с таким именем.

– Не Кас, Хасс, – поправил мальчик. – Две «с». Полное имя Хассалех. А как тебя зовут?

– Дин, а это Сэм, – Дин улыбнулся ребенку, про себя отмечая, что отец Хасса смотрит в экран и нажимает кнопки на клавиатуре, а по экрану бегут коды, ничем не связанные с тем, что он делает. – Мы тут проездом.

– Вы путешественники? – глаза Хасса загорелисьинтересом.

– Сейчас да, – ответил Дин и спросил шепотом. – А кто твой отец? По профессии.

– Глава большой корпорации, – явно заученно ответил тот, даже не взглянув в его сторону, словно тот не мог услышать. – Но сейчас у него отпуск, потому что он растит меня.

– Вы даже сейчас работаете, – с демонстративным уважением сказал Дин, глядя на отца Хассалеха и замечая его яркие сапфировые глаза. Линзы? Цветные линзы у взрослого мужчины, который растит ребенка?

– Люди получают деньги за работу, – отозвался тот. – Было бы странно, если бы я не работал.

– Так вы программист! – подхватил Сэм. – А что делаете?

– Пишу программу, – напряжение в голосе повысилось. Так, не спугнуть. Может, обычный мошенник, каких тысячи, а может, как подсказывала братьям интуиция, что-то сверхъестественное, отчаянно пытающееся показаться человеком. Не давало покоя сочетание странного цвета глаз, имени ребенка, попытки показаться занятым и волшебной вазочки.

– Скажи, Хасс, что стоит посмотреть в твоем городе? – продолжил Дин общение с ребенком, благо, странный папаша не запрещает и не прерывает. Видимо, есть правило, гласящее, что «люди разговаривают друг с другом», или как там написано в его учебнике по имитации человеческой жизни.

– Тут все красиво, – пожал плечами тот. – Я и сам еще не все видел.

– Так ты тут тоже недавно! – с энтузиазмом подхватил Дин, изнывая от дурацкого театра, в котором вынужден участвовать. – А сколько?

– Полгода, – ответил Хасс. Его отец на миг прикрыл глаза, потом обратился к братьям.

– Если вас интересуют достопримечательности, то в миле отсюда есть старинная церковь святой Анны, – сказал он тем не менее доброжелательно. – А в соседнем городе сохранившаяся гимназия первых немецких переселенцев. Хасс, ты не хочешь больше?

Хасс помотал головой.

– Спасибо за совет, – поблагодарил Сэм и попробовал впрямую: иногда выгорало. – Скажите, а вы не замечали в последнее время ничего странного?

– Замечал, – отозвался тот, закрывая ноутбук; ничего не сохранил, заметил Дин. Вообще он с компьютером вел себя так, словно вообще не понимал, как тот функционирует, и как статист в дешевом фильме бил по клавишам. – В этом кафе сменили посуду. Мороженое перестало таять, а другая еда – остывать. Чудеса. Доброго дня, молодые люди, – он взял Хасса за руку и вместе с ним пошел к выходу.

– Во-первых, это очень странно, – как только они вышли, Дин повернулся к Сэму. – И не только потому, что он только делал вид, что работает на компьютере, а потому что… я знаю, что ты сейчас скажешь что-то про мою отчалившую крышу, но. Но я не захотел пива, я не мог ни разу выругаться, хотя первый раз у меня не получилось случайно, а потом я не смог и нарочно. А во-вторых, это чертово мороженое не таяло!

– Знаешь, что хуже всего? – отозвался Сэм. – Мы понятия не имеем, он это или нет. И что он, или не он, такое.

– Ребенок на него совсем не похож, – добавил Дин. Сэм махнул рукой:

– Нет, подбородок вроде такой же. Отец, конечно, странноватый, но ты заметил, что тут все такое… как бы сказать. В общем, мне кажется, что это все сделано ребенком.

– В каком смысле? – не понял Дин.

– Смотри: здесь все, согласно идеалистическим представлениям человека, понятия не имеющего о жизни. Или этот кто-то в бункере полвека просидел, или это фантазия ребенка. Который, как мне кажется, сидел напротив нас.

– Что?!

– Дай договорить. То, что это с ними как-то связано, это я просто кожей чувствую. Просто представь, что я прав, и Хасс способен воплощать свои желания. Отец – глава корпорации. Естественно, у него не было времени на ребенка, поэтому ребенок, услышав где-то, что программисты могут работать из дома, никуда не уходя, сделал отца программистом. Но он понятия не имеет, как это все работает, потому отец стучит по клавиатуре и получает деньги. Ты ведь слышал, что он сказал? Такое мог придумать только тот, кто не представляет, как функционирует общество. Все красивые и вежливые: тоже могу объяснить. Судя по тому, что с ним рядом только отец, у его родителей был тяжелый развод, и он придумал, что все ведут себя ровно противоположно тому, как вели себя в его семье. Насчет твоего пива и ругани… может, он бывший алкоголик? Отец его.

– Давно ты психологом детским заделался? Если так, то у нас новый Антихрист, – невесело резюмировал Дин, осмыслив услышанное. – А как? Его мать – демон?

– Понятия не имею, – вздохнул Сэм. – И вообще, в тот раз мальчик попался очень… здравомыслящий, а как тут будет…

– Надо вызвать Каса, – решительно сказал Дин. – Только сначала удостоверимся, а то, как показывал прошлый опыт, он довольно нервно реагирует на Антихристов.

Они вышли на улицу. Импала сияла чистотой, словно только что из мойки. Дин злобно огляделся по сторонам: и что, что помыли, кто-то смел прикасаться к его машине в его отсутствие!

– Мне все меньше нравится этот психопатический рай, – заметил он, садясь за руль, и усмехнулся. – Нового Антихриста били за пыль в комнате, что он так свернут на чистоте?

– Если это и так, то ты сейчас смеешься над жертвой домашнего насилия, – заметил Сэм и добавил. – Хочу, чтобы ты это осознал, и тебе стало стыдно.

– И все-таки у его отца очень, очень странные глаза, – закончил Дин. – Едем в мотель, там будет разбираться, может, было уже что подобное.

В мотель пришлось ехать через весь город. Дин ехал неспешно – машина, несмотря на его отчаянные попытки, не разгонялась больше шестидесяти километров в час – и оба брата имели прекрасную возможность рассмотреть городок в мельчайших подробностях.

Вот девушка в белых шортах садится прямо на асфальт и встает чистой; дети пинают мяч, и тот замирает в нескольких сантиметрах от дороги, хотя по всем законам физики должен был вылететь под колеса; женщина с коляской беседует с подругой, и ребенок не кричит, хотя рядом сигналят друг другу две машины.

– Я чувствую себя в социальной рекламе, – заметил Дин. – Будь вежлив к ближнему своему, и карающая длань кармического бумеранга вознаградит тебя чистыми штанами.

– Вообще-то христианство и иудаизм, откуда заповеди, никак не сочетаются с понятием кармы, – рассмеялся Сэм. – Но когда это тебя останавливало, да? Что мы собираемся делать?

– Следить за Антихристом, конечно. Потенциальным Антихристом, – поправился Дин. – Наверняка он бывает где-то когда-то один, тогда и поговорим, выясним, и если это он, попросим так не делать.

– Попросим? – скептически поинтересовался Сэм.

– Ну, с прошлым же сработало, – пожал плечами Дин. Он понятия не имел, что делать, если на сей раз миром решить проблему не получится. К Хассу он почувствовал необъяснимую симпатию с первого взгляда.

Найти дом Хассалеха и его отца было просто: Хасс торчал перед домом с книгой, поэтому Дин заметил его еще из машины, когда они под вечер выехали на разведку.

– Кто может назвать ребенка Хассалехом? – спросил он, ставя машину на край дороги. – Ужасное имя, а в результате у мальчика – ужасное детство, как следствие, неуверенность в себе, а потом такие вызывают демонов и покупают себе рай на десять лет.

Несмотря на то, что было уже довольно темно, Хасс читал без фонарика, и потому Дин достал из кармана свой, прежде чем сел к нему.

– Не ломай глаза, – наставительно сказал он, начиная разговор. – На.

– Я не ломаю, – Хасс закрыл книгу и с интересом посмотрел на Дина, потом на Сэма. – В каких странах вы уже были, если вы путешественники?

– Мы, честно говоря, не так давно начали, – ответил Сэм, садясь с другой стороны.

– А я был в Англии, – похвастался Хасс. – И в Шотландии. То есть, это одна страна, но не совсем.

– Да ну, и как там? – поддержал Сэм.

– У меня там друг остался, – вздохнул Хасс. – Так что я обязательно туда еще вернусь. Он как раз закончит Хогвартс…

– Хогвартс? – перебил Дин. – Это же из книжки.

– Вообще-то, Хогвартс – это правда, – холодно отрезал Хасс, прищурившись. – И я волшебник. У меня даже палочка есть. Ту книгу специально выпустили, чтобы в случае чего все сваливать на фанатов, но там многое с ошибками, например, что Гарри Поттер был совсем маленький, когда убили его родителей. Ему было четыре. А Волдеморт не захватывал власть во всей магической Британии, он просто не успел.

– И ты правда волшебник? – Сэм не поверил в Хогвартс, но уцепился за эту идею: если мальчик и правда Антихрист или просто способен на чудеса, можно попробовать как-то убедить его не гипнотизировать город, используя мораль книги. Судя по всему, ему она очень нравится, раз он по-настоящему в нее верит.

Хасс вместо ответа, несколько презрительно хмыкнув, достал из кармана доллар и пристально посмотрел на него. Спустя несколько секунд тот загорелся, и Хасс пальцами его потушил.

– А разве тебе можно пробовать магию на магглах? – спросил Сэм.

– Ты читал! – с восторгом воскликнул Дин. – Детскую книжонку! Небось еще все части и не по одному разу.

– Я не пробую ни на ком, – ответил Хасс, восстанавливая купюру в первозданном виде одним взглядом. – И никогда так не делал на живых существах. Я только в школе, и один раз муху оживил.

– Понимаешь, в этом городе творятся странные вещи, – сказал Сэм, наклонившись к нему и понизив голос. – Погода только хорошая, все выздоравливают, никто не умирает и…

– Разве это плохо? – перебил Хасс.

– Нет. Но…

– Хасс! – раздался оклик от дома, и Сэм с Дином, одновременно обернувшись, увидели его отца, который явно возвращался с пробежки. В сумерках в своем жемчужно-сером спортивном костюме он словно светился. Поравнявшись с ними, он поздоровался, вспомнив имена Сэма и Дина, и братья с удивлением поняли, что он выше даже Сэма. Дин начал было говорить, что они просто ехали мимо и увидели Хасса, который скучал один на скамейке, но того вообще не заинтересовали причины, по которым кто-то хотел общаться с его сыном. Он просто напомнил, что вообще-то уже десять часов сорок пять минут, пора по домам, и увел Хассалеха в дом.

Дин и Сэм едва доехали до мотеля: оба засыпали на ходу. Как потом говорил Дин, он в жизни не чувствовал такой усталости. С трудом добравшись до кроватей, оба отключились до самого утра.

– Как хочешь, а я вызываю Каса, – категорично заявил утром Дин, зевая с подвыванием. – Он хотя бы поможет с этими приступами хорошего поведения, потому что если мы будем ложиться спать в детское время и просыпаться только через семь часов, мы вообще ничего в этой жизни не успеем.

Кастиэль появился за спиной Дина только под вечер следующего дня, а до его появления Дин не мог ни разу даже заказать любимый бургер и в результате давился салатом.

– Ведь жирная пища – это очень плохо, – насмехался над ним Сэм, на чьи привычки город почти не повлиял.

– Ты почему так долго? – набросился на непривычно мрачного Каса Дин, когда тот все же возник и тем самым испугал Дина до чертиков.

– Я встретился с Габриэлем, – сказал Кастиэль в ответ. – Точнее, с тем, кто представлялся нам как Габриэль.

– Разве Фокусник – не архангел? – нахмурился Сэм. – Все ведь говорило об этом. И он сам, и сила его тоже вполне архангельская. Он даже в ангельскую ловушку попал.

– Он ангел, но он не Габриэль, – Кастиэль покачал головой и принялся рассказывать. – Несколько веков назад Габриэль сделал одного довольно способного ангела по имени Разиэль своим представителем на Земле и даровал ему часть своей архангельской благодати и знаний. Но искушение оказалось сильнее воли ангела, и он со временем стал представляться всем как сам архангел Габриэль.

– Ого, – негромко сказал Сэм, глянув на Дина. – Представляю себе. И что теперь?

– Габриэль внезапно появился в Америке и узнал об этом, – бесцветно проговорил Кастиэль. – И лишил его благодати весьма непривлекательным способом. И своей, которую ему даровал, и части его собственной.

– И что с ним теперь? – обеспокоенно спросил Дин.

– Я залечил его раны, – ответил Кастиэль. – Он в Европе, сказал, что постарается затеряться на несколько веков, пока Небесам не понадобится его помощь, тогда он ее окажет и будет прощен. Что у вас за дело здесь?

– Мы как раз не можем понять, – сказал Дин. – Супер-счастливый городок, все в нем шито-крыто, все счастливые и красивые, аж зубы скрипят. У детишек мороженое не тает, а мы ведем себя как примерные школьницы. По Сэмми не скажешь, он всегда такой, но я вообще ничего делать не могу.

– Что ты хочешь от меня, Дин?

– Сделай так, чтобы на меня это не влияло. Я уже даже мысленно изъясняюсь как благородная девица из пуританской Англии!

– Здесь великая сила, – оглянулся Кастиэль. Они втроем стояли на парковке возле того самого кафе, где братья впервые встретились с потенциальным Антихристом. – И вот это могло бы объяснить ее присутствие.

Дин и Сэм обернулись, проследив за его взглядом, и увидели на другой стороне улицы странного полноватого блондина с довольно длинными зачесанными назад волосами. Он был одет в бежевый костюм-тройку, на шее красовалась старомодная бабочка в клетку. В провинциальном американском городке он смотрелся как человек в ластах на футбольном поле.

– Он похож на Купидона, – заметил Сэм. – Только… чересчур одетый.

Незнакомец сверился с какой-то маленькой записной книжечкой, шевеля губами, опять обернулся. Его растерянность чувствовалась даже на подобном расстоянии.

– Но это не Купидон. Это ангел Азирафаэль, – отозвался Кастиэль и пояснил. – Древний, первый ангел, первое эфирное существо высшего порядка. У него не сосуд, а данное Всевышним тело – его собственное, он видел самого Создателя в его истинном облике до начала времен.

– Первое существо? – не понял Дин.

– Создания, появившиеся до сотворения Земли, обладают собственными телами. То есть, они могут использовать человеческие сосуды, если захотят, но это не обязательно для них, чтобы появиться на Земле.

– А как же Люцифер? – не понял Дин. – Тогда он тоже должен быть древним с телом, а не клянчить у Сэмми прокатиться.

– Люцифер когда-то обладал таким же, но Михаил лишил его, перед тем как сбросил с Небес и проклял. Если древний лишится данного ему Всевышним тела, все равно, из рая он или уже из ада, по земным причинам, а не от рук эфирного или оккультного, как мы здесь говорим, сверхъестественного существа или оружия, он способен его воссоздать, хотя это и потребует времени. Но не Люцифер: его лишил тела другой архангел по велению Бога, и это наказание.

– Все же, кто такой Ази… Азирафаэль? – спросил Дин, наблюдая за тем, как нелепый гость с Небес, стоя посреди оживленной улицы, растерянно оглядывается, читая вывески и сверяя со своей книжкой. Карта у него там, что ли?

– Страж Восточных Врат Эдема, – сказал Кастиэль и мгновенно пропал из виду, в ту же секунду появился уже возле Азирафаэля. Дин и Сэм издали наблюдали за тем, как он почтительно склоняется, а Азирафаэль мягко улыбается и что-то говорит, качает головой.

– Мне показалось, или он поцеловал ему руку? – скривился Дин.

– Надеюсь, показалось, – отозвался Сэм. – Потому что если они ко всем древним так обращаются, мы с тобой нахамили Михаилу так, что он имел полное право рассвирепеть и возненавидеть нас.

Через несколько минут Кастиэль вновь возник возле братьев, а странный ангел исчез из виду.

– Азирафаэль говорит, что это не он, – сказал Кастиэль. – И он бы с радостью сказал мне о причине подобных аномалий в городе, но не может, у него прямое указание свыше. Он спросил у меня дорогу, в Америке он не был с окончания войны за Независимость.

– Почему он выглядит как клоун какой-то? – спросил в пространство Дин и продолжил, не дожидаясь отповеди от возмутившегося Кастиэля. – Ладно. Поедем, покажу тебе нашего недоантихриста, раз ангел твой не колется, то у нас есть версия. Говорит, что он волшебник, а Хогвартс существует.

– Хогвартс действительно существует, там обучаются британские маги низшего порядка, – ответил Кастиэль, берясь за ручку дверцы. – Стандартизированные заклинания, никаких ритуалов, сотрудничество с обычным правительством. У них даже дипломы государственные.

– Садись в машину, Кас, – велел Дин, залезая за руль. – Чудеса на каждом шагу в этом городе: вазочки, Антихристы, Стражи Эдемов, ты еще с каких-то пор в курсе, что такое государственный диплом. На Небесах методички обновили? – Кас не ответил; когда они подъехали к дому Хасса, Дин остановился. – Вот он со своим отцом.

– Боже… – промолвил Кастиэль пораженно, вглядываясь через стекло в то, что происходило во дворе. Дин и Сэм, переглянувшись, обернулись к нему. – Что же он наделал…

Ничего особенно на взгляд братьев Винчестверов там не происходило. Хасс восседал на крыше машины, свесив ноги, и что-то объяснял, указывая на все окружающие их предметы по очереди. Обычный ребенок, даже на сей раз в шортах, а не брюках, если бы не волосы и худоба, вообще не отличался бы от местных. Его отец, достав из багажника машины насос, накачивал мяч, параллельно заглядывая в какую-то книгу.

– Ты его знаешь? – спросил Дин.

– Да, конечно знаю. Все на Небесах знают его, – отозвался Кастиэль убитым голосом. – Это и есть Габриэль. Настоящий Габриэль, архангел, хранитель трона Господа и глава Небес.

– Подожди, а… а мальчик тогда кто? – только и смог вымолвить Сэм.

– Я не знаю, действительно ли это его сын, но даже если нет, то я точно знаю, кто его мать. Они одно лицо, – Кастиэль с болью посмотрел на ребенка. – И если это его сын, то… Боже, что он наделал. Что они наделали… Нефилимов не должно существовать, но нефилимы – это дети ангелов и людей, а тут архангел и… его мать.

– Да что у него за мать такая?

– Вельзевул, – проговорил Кастиэль, повернувшись к Дину. – Древнее божество хананеев Ваал. Повелитель мух, владыка ада, павшая вместе с Люцифером.